Текст книги "Гоблинские сказки"

Автор книги: Марина Казанцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

История первая. Фильм-катастрофа

У стеклянных дверей, в которые проходили люди, пару встретил важный контролёр. Но вместо вопроса «где ваши билеты?» он спросил:

– Вам какой ряд?

Грандиевский замялся, не зная, будет ли большим нахальством просить лучшие места. Но контролёру было некогда – народ всё подходил – он сунул в руки Грандиевскому два билета, безошибочно определив, что здоровенный чёрный кот на задних лапах состоит с ним в паре. Один билет был жёлтым, а второй почему-то розовым. Ничему не удивляясь, Маус зажал в потной ладони оба билета и радостно обернулся к спутнику.

– Давай-давай, чего тянешь? – подпирали его сзади.

Мауса пронесло с толпой в зрительный зал, и он принялся вместе с суетящимися людьми искать свои места.

– Чего нам дали? – жадно поинтересовался кот. – Ого! Маус, ты везунчик! Тебе достался почётный ряд!

– Чего? – ошеломлённо спросил тот.

– Так, а у меня что? А у меня второй план. – довольным голосом сказал Бегемот, разглядывая канареечно-жёлтую бумажку, на которой не значились ни места, ни ряд.

– Скажите, пожалуйста, где тут зелёные ряды? – протискивались мимо немолодые мужики в рыбацких безрукавках.

Неожиданно над головами у толпы надтреснуто задребезжал звонок, и все поспешно бросились на поиски своих мест.

– Нам туда. – тащил за собой растерявшегося Грандиевского проныра-кот.

Люди как-то очень быстро рассосались по своим местам, согласно цвета своего квитка. Деревянные старомодные сидения первого ряда оказались выкрашены в интенсивный розовый цвет – туда и надлежало направиться Грандиевскому. Он сообразил, что получил совсем незавидное место. Это только в детстве первый ряд считался самым лучшим.

Бегемот попал на жёлтый ряд – их оказалось всего три, и места были заняты через одно. Далее следовали зелёные ряды – всего пять. Потом голубые, оранжевые и под самой стеной уже едва различались фиолетовые ряды, сплошь забитые зрителями.

Всё ясно, Маусу сунули самые плохие билеты. Он насупился и отвернулся от хитреца Бегемота, который так ловко обманул его, вытянув себе жёлтый билет. Расстроенный Грандиевский огляделся и увидел, что кроме него место на первом ряду заняла особа под большой панамкой. Она нервно усаживалась на жёсткое сидение.

Тут свет погас и зал издал пятьюстами глотками нетерпеливый вздох. Атмосфера казалась наэлектризованной, так что Маус невольно поддался общему возбуждению и уселся плотнее в своём кресле. Блин, на что он дуется? Кино же бесплатное!

Экран озарился, заиграл бравурный марш, над головами зрителей забегали длинные лучи. Маус словно окунулся в атмосферу детства и уже нисколько не жалел о "почётном" первом ряде. Он вытянул ноги и с улыбкой приятного ожидания весь ушёл в зрелище.

Между тем на полотне возникла фигура, весьма напоминающая билетёра у входа. Толстый и серьёзный, похожий на бобра человек снял форменную фуражку и поприветствовал зал. Зрители ответили рёвом восторга.

Ничего не понимая, Маус обернулся и хотел поискать глазами Бегемота. Но тут человек заговорил, как опытный конферансье:

– Я полагаю, почётная публика, вам всем известно, что за кино у нас тут показывают.

– Вестерн! – крикнул кто-то из зала.

– Тепло! – охотно подтвердил билетёр.

Маус ничего не понимал: как билетёр оказался на экране? Как он может вести диалог с публикой. Из окошечка механика меж тем бойко доносилось тарахтение старого аппарата, и всё так же мелькали пыльные лучи.

– Боевик! – крикнули из зала – откуда-то из зелёных рядов.

– А точнее? – привередничал билетёр-конферансье.

– Фильм-катастрофа? – неуверенно прошептал Маус. Тем не менее, его голос был услышан и подхвачен странным дядькой на экране:

– Правильно! – возликовал он. – Фильм-катастрофа "Извержение"! Прошу приветствовать главного героя! И главную героиню!

Тут его глаза расширились, расползлись во весь экран и вперились в самое существо трепещущего от возбуждения Мауса. Крики позади стали стихать, удаляться, глохнуть. Обмерший Грандиевский утонул в огромных зрачках – его словно подхватило и мягко занесло во тьму.

Работа главного героя

Он не понял, где находится. Рука затекла, а в ушах болезненно накатывал вязкий прибой. Неверными пальцами Грандиевский ощупал себя и понял, что валяется на диване в мятых брюках и расстёгнутой рубашке. Весь дрожа от непонятного, словно бы похмельного состояния, он с трудом сел и попытался оглядеться. Из-под локтя тут же выскользнула и покатилась по полу, выливая остатки содержимого, бутылка. Тьма не была сплошной – на неопределённом расстоянии проглядывались очертания незнакомых предметов и тусклые, колеблющиеся полосы света.

Испытывая сильнейшее мучение от головной боли, Грандиевский принялся обшаривать пространство вокруг себя и вскоре нащупал столик. От неловкого движения со столика полетели с отвратительным звоном стаканы и бутылки. А рука натолкнулась на некоторый предмет. После недолгого исследования Грандиевский пришёл к выводу, что обнаружил электрический фонарь. Непослушные пальцы всё же сумели отыскать включатель, и вспыхнул жестокий яркий свет.

Замычав от рези в глазах, Грандиевский повалился обратно на диван и некоторое время сдавленно дышал, стараясь унять сердцебиение.

– Блин, да что же это со мной?! – простонал он. – Когда же я успел так надраться? А, главное – на что?

Наконец, глаза привыкли к свету, и Грандиевский огляделся.

Вокруг него царил чудовищный свинюшник. Казалось, что в этом логове обитал совершенно одичавший людоед. Некоторое время Маус ошеломлённо озирался, пытаясь понять, куда же его занесло с такого крутого бодуна. Потом его внимание привлёк упавший на пол предмет – среди бутылок и грязных стаканов валялась фотография в рамочке.

Некоторое время он молча рассматривал фотографию, протирал слезящиеся глаза и снова всматривался. Потом неуверенно прошептал:

– Этого не может быть…

На фотографии улыбались два лица. Одно принадлежало красивой девушке в свадебной фате и с букетом белых роз. А второе – самому Грандиевскому. Правда, он был помоложе, но в белом фраке, с розой в петлице. И всё-таки это был именно он.

Грандиевский, превозмогая ломоту в суставах, поднялся с дивана и побрёл к стене, на которой висели ещё несколько фотографий. И вот в безжалостном свете фонаря он увидел везде себя: он с рыжеволосой колли на каком-то ухоженном зелёном газоне. Он, совсем молодой, с группой таких же молодых ребят – все в квадратных чёрных шапочках с кистями и шёлковых чёрных мантиях.

– Г-ский университет, 1985 г. – прочитал Маус, нагнувшись пониже.

Потом он с этой же группой на поле для гольфа, потом ещё несколько фотографий, на которых неизменно фигурировал он, а иногда и вместе с той красоткой, на которой непонятно когда успел жениться.

Раз начав двигаться, Маус дальше уже гораздо легче преодолел свое болезненное состояние. Он поплёлся на выход из комнаты, освещая себе путь фонарём, и забрёл на кухню. Уже не удивляясь царящему там хаосу, Грандиевский полез в большой холодильник, надеясь найти там минералку. Холодильник был пуст и удручающе тёмен – лишь на нижней полке тоскливо протухала полупустая коробка с китайской лапшой.

Предчувствуя дурное, Грандиевский направился к раковине, отыскал в груде грязной посуды кружку и отвернул вентиль. Ни горячей, ни холодной воды не было.

Постанывая от жажды и ломоты во всём теле, несчастный Грандиевский поплёлся искать выход на улицу. Он растворил незапертую дверь и вывалился в ночную прохладу.

Некоторое время он ошеломлённо созерцал незнакомую улицу, сплошь состоящую из одно-двухэтажных домиков и обширных лужаек перед ними. Ночные фонари освещали пустынную дорогу, а сверху яростно скалилась гепатитно-жёлтая луна.

Некоторое время Маус оторопело созерцал панораму, но тут жестокая икота напомнила ему о том, что необходимо отыскать воду.

– Люди… – хриплым голосом позвал он и шаткой походкой выбрался на середину дороги. Никто ему не отвечал, и Маус принялся кружиться на разделительной линии, пытаясь понять, что с ним произошло, куда его занесло и как быть дальше.

Издалека начал быстро нарастать мотоциклетный рёв, и многочисленные нестройные голоса разорвали тишину ночи. Не успел Маус убраться с дороги, как из тьмы вырвались рычащие дьяволы и принялись нарезать вокруг него круги. Ему кричали что-то оскорбительное, чем-то кидали.

– Ребята, погодите… – пытался объясниться Маус.

Но мотоциклисты, прокричав напоследок что-то совсем уже гнусное и запустив ему в голову чем-то нетяжёлым, с рёвом и треском умчались прочь.

Маус, закружившись, упал на асфальт, и ему попалась в руки та самая пластиковая бутылка, которой его напоследок огрели по голове. Трясущимися руками он отвинтил пробку и с огромным облегчением залил пожар в горле тёплой кока-колой.

Напившись, Грандиевский слегка протрезвел и, сидя посреди дороги, снова попытался вспомнить, что же с ним произошло.

– Ах, сукины сыны! – взревел чей-то голос, и Мауса огрела по уху ещё одна пластиковая бутылка, пущенная с немалой силой от одного из домов.

– Спасибо, мэм, – неожиданно для себя забормотал он, ловя драгоценный сосуд.

– Совсем распоясались, хамы! – орала невидимая мэм.

– Да, мэм. – не раздумывая, согласился Маус.

– А ты, сучий потрох, куда смотришь?! – совсем взбеленилась дама.

– Я?! – изумился Маус.

– Да, ты! Это твоя, между прочим, работа – следить за порядком в городе!

Маус потрясённо заткнулся, соображая, как это он мог попасть в такую передрягу.

– Наверно, вы что-то путаете? – неуверенно отозвался он.

От тёмного дома со скрипом выкатила инвалидная коляска, в которой сидела старая негритянка. Она со свирепым видом крутила колёса своего экипажа и направлялась прямо к Грандиевскому, застывшему посреди дороги.

– Это я-то путаю?! – рявкнула старая мэм и треснула Маусу по голове длинным зонтиком. – Совсем допился, Грандиевский! Мало тебе электричество отключили, и воду тебе тоже отключили – так ты даже забыл, задница, кем работаешь?!

– Я здесь работаю?! – изумился он. – И кем же я здесь работаю?

– Совсем свихнулся, Грандиевский. – донёсся с другой стороны улицы голос и под свет фонаря вышел старый негр в комбинезоне.

Вокруг начала собираться толпа – от домов шли люди и все упрекали его в плохой работе, в пьянстве и забывчивости. Маус дико озирался, не видя вокруг себя ни одного белого лица.

– Откуда вы меня знаете? – пролепетал он.

– Да мы уж десять лет знаем тебя, бездельник! – сварливо отозвалась старуха в инвалидном кресле. – Да не будь я Роза Склероза, если это не так!

Все нестройно загудели, подтверждая, что это истинно так.

– Постойте, но ведь я был в кинотеатре! – вспомнил вдруг Маус.

– Ну и чего? – отозвался старый негр.

– А теперь я тут оказался! – жалобно проблеял Маус, не надеясь на понимание.

– Ну факт! – подтвердила Роза Склероза.

– Так я не могу у вас тут десять лет работать! – прозрел он. – И вообще, это кто-то другой тут у вас должен быть!

– Ну как не так! – подбоченилась Роза. – Ты на первый ряд сел? Сел. Розовый билет получил? Получил. Так теперь, поганец, ты у нас главный герой будешь!

В последующие полчаса Грандиевского ввели в курс дела. Короче, работает он тут ассенизатором уже десять лет. Парень он по сути неплохой, только с начальством плохо уживается, оттого его и в должности понизили и запихали в самый неблагополучный район, где только пьяницы живут, да подростки ночами на мотоциклах гоняют. Такие вот дела.

Грандиевский изумился. Что-то мало он походил на того бравого красавца в ковбойской шляпе и с сигаретой в ноздре, что был изображён на плакате.

Тут он огляделся с нехорошим предчувствием и испуганно воскликнул:

– Так я, что же, ассенизатор в негритянском квартале?!!

Ага, сказали ему, ты ассенизатор в негритянском квартале.

* * *

До рассвета Маус спать боялся и к наступлению утра почти протрезвел. Едва в доме просветлело, он торопливо бросился искать бритву, зубную щётку, полотенца. Но, с трудом найдя всё это, вспомнил, что воды-то в доме нет! Тогда он выбрался во дворик, намереваясь попросить у соседей немножко воды для умывания. И с восторгом обнаружил с угла дома целую бочку дождевой воды! Видимо, главный герой был хоть и пьяница, но мужик находчивый.

В платяном шкафу, среди небрежно сваленной одежды обнаружилась вполне приличная форма – серые брюки и бежевая рубашка с короткими рукавами и эмблемами местного ассенизаторского отделения – красный толчок на жёлтом фоне. Вокруг шла надпись: наш городок. Так что пока узнать настоящее название города не удалось. Но Маус уже приободрился: он нарядился в глаженую пару, надел начищенные до блеска форменные ботинки и поглядел на себя в расколотое зеркало. Морда, конечно, та ещё, но теперь он уже не ощущал себя таким беспомощным, как сегодня ночью – на дороге. Судя по всему, у главного героя проблемы в личной жизни, но к работе он относится серьёзно и, возможно, ещё удастся поправить дело и продвинуться по карьерной лестнице.

С такими приятными мыслями Грандиевский вышел на улицу. Вежливо осведомился у старой миссис Розы Склерозы, где находится ассенизаторское отделение данного района, и направился в ту сторону, куда она его послала.

В ассенизаторском отделении

– Маус, ты проверил надёжность канализационных коммуникаций на мусорном заводе? – спросил его шеф – долговязый, благообразный и прилизанный Гнут Ведроу.

– А это входит в мои обязанности? – встревожился Грандиевский.

– Нет, ну ты же ещё вчера грозился, что пойдёшь и надерёшь задницу нашему мэру за то, что он по твоим сведениям поэкономил на реагентах для очищения канализационных стоков. – напомнил ему начальник.

– Мэру?! – поразился Грандиевский. – А мэр-то тут при чём?!

– А при том, что мусорный завод и канализация есть коммерческая собственность мэра нашего городка. – просветил его старший по званию.

– А… – вяло обронил Маус, соображая, как бы получше выведать у шефа название городка.

– Так ты, значит, передумал драть задницу мэру? – с удовольствием спросил капитан Ведроу.

"Ох, чёрт! – подумал с досадой Грандиевский. – Чего же это я вчера спьяну натрепал?! Неудивительно, что меня за мою склочность законопатили в негритянский район!"

– Ну вот и хорошо. – рассуждал между тем шеф. – Зачем себе нервы портить. Да и отношения с мэром – тоже. Всё-таки в одном городке живём. Незачем такое-то уж рвение выказывать в работе. Ну, может, проржавела у него там пара бочек, так ведь натуральный весь продукт!

Грандиевский решил не портить отношений с мэром, а также со своим начальством и лишь согласно кивал головой. Ему хотелось выпить кофе и покурить.

– Так, значит, машину ты сегодня не возьмёшь? – напоследок ласково осведомился Гнут Ведроу.

– Какую машину? – встрепенулся Грандиевский.

– Новенькую такую, с мигалкой. Вот и хорошо, а я как раз хотел жену на ней прокатить – она хотела прошвырнуться по бутикам.

– Пожалуй, всё-таки я загляну на мусорный завод. – осторожно прощупал почву Маус. – Попрошу мне там бочечку подобрать под дождевую воду, а то одной мало.

– Вот и хорошо. – умиротворённо ответил шеф. – Не надо ни с кем ссориться. Тебе ведь воду так и не дали? Не ссорься с мэром, он ведь владеет городским водопроводом. Не цапался бы ты с ним, так сейчас бы в ванне мылся, а не в бочке.

Маус уже догадался, что его главный герой весьма буен во хмелю и несдержан на язык.

– А электрическая кампания тоже принадлежит нашему мэру? – поинтересовался он на всякий случай.

– А как же. – ничему не удивляясь, ответил босс. – И строительная тоже. И сеть бутиков. И закусочных. И пивной завод. И производство подгузников. И фабрика жевательной резинки.

Грандиевский уже догадался, что и местная пожарная часть, и полиция, и городская администрация глубоко коррумпированы, но твёрдо решил не лезть в проблемы.

– Так я пойду?

– А иди, покатайся на машинке. – ласково отвечал начальник. – Главное – не приставай ни к кому. Кстати, забыл тебе представить: наша временная сотрудница – мисс Могу. Она прибыла к нам из исследовательского центра по геомагнитным и сейсмическим явлениям. Её специальность – теоретическая интерполяция рентгенографических изображений, полученных с космического спутника путём корпускулярных проникновений.

Непонятно откуда перед Маусом возникла молодая леди с классическим лицом успешной женщины-учёного. Её непокорные локоны вольно разметались по плечам, а сквозь тонкую блузу просвечивали безупречные груди.

– Согласно наших последних спутниковых данных. – немедленно заговорила она, листая пачку печатных листов и диаграмм. – в районе вашего городка наметилась научно не объяснимая сейсмическая активность. Я прибыла, чтобы провести расследование протяжённых подземных пустот.

– Она говорит о заброшенной ветке метро. – пояснил шеф.

– Так в нашем городке есть метро? – приятно удивился Маус.

– Было. – опять же ничему не удивляясь, ответил шеф. – Потом его закрыли за нерентабельностью, поэтому мэр предложил использовать тоннель метро для хранения отходов, а вместо этого построил наземную трамвайную линию.

– Я прибыла сюда по поручению NASA, – глядя на Мауса взволнованными голубыми глазами, продолжила мисс Могу. – и очень рассчитываю на ваше содействие.

– Всё будет сделано, как следует, мы вам поможем. – галантно уверил её Маус, уже входя во вкус общения с красивой женщиной.

– Мне не требуется ничья помощь! – вдруг разъярилась учёная дама. – Я прекрасно со всем справлюсь сама! От вас требуется только не мешать мне!

– Ну, хорошо… – обескуражено ответил он.

– И вообще, не смейте относиться ко мне только как к хорошенькой тёлке с большими сиськами, голубыми глазами и стройными ножками! Не вздумайте мне ничего говорить о моей прелестной попке! Иначе я подам на вас в суд за сексуальное домогательство! Я современная женщина и мне не нужны грязные, вонючие, тупые мужики!

Выпалив всё это единым духом, крайне эманципированная и рафинированная мисс Могу вздёрнула свой хорошенький носик и, зажав подмышкой тяжёлую папку с бумагами, решительным шагом вышла из кабинета начальника ассенизационной службы. Её безупречные волосы при этом колыхались густой белокурой волной, а туфли на высоком тонком каблуке выбивали такую музыку из пола, что все свободные сотрудники отделения бросили свои дела и сбежались посмотреть на учёную даму. Она оказалась в толпе полураздетых мужиков, которые обступили её с плотоядно посвёркивающими глазами и жадно раскрытыми ртами. Они так и обгладывали взглядами её стройную фигуру. И мисс Могу не подвела: она такой походочкой прошла сквозь строй, что у большинства мужчин штаны не выдержали и свалились.

– Её зовут Джейн. – с доброй улыбкой сообщил капитан Гнут Ведроу.

Маус поспешно бросился догонять свою новую сотрудницу.

– И не вздумайте ухаживать за мной! – свирепо заявила мисс Могу, обернувшись в дверях. – Я ненавижу эту пошлость!

Заброшенный тоннель

– Эй, Маус! – заорал во всю глотку мужик в робе цвета охры. Ещё с десяток таких же облепили громадную, того же цвета, что и робы, машину, похожую на бронетранспортёр, с широченной кабиной, огромной цистерной и совковыми лопатами по бортам.

Грандиевский запоздало сообразил, о какой такой "машинке" говорил ему шеф. Видение красного "Понтиака" быстро рассосалось перед мысленным взором. Да и кто бы подарил ему такую машину!

– Прошу, мисс. – любезно указал он Джейн Могу на лакированный экипаж – почти такой же, на каком группа "Рамштайн" разбомбила в ролике "Бензин" весь город. Маус уже не на шутку струхнул, подумав: не ждёт ли бравая команда, что он сядет за руль.

– Не смейте мне указывать! – вспыхнула учёная особа и, вздёрнув нос, направилась к лестнице, ведущей в головную часть этого гигантского аппарата.

Она слегка подтянула узкую мини-юбку и решительно задрала ножку на металлическую ступеньку. Ассенизаторы поспешно бросились ей помогать, поддерживать под локотки, подталкивать снизу в задик, заглядывать ей под юбку. Джейн охотно принимала помощь, пока Маус стоял, как чурбан.

– Чего заглох, Маус?! – снова заорал тот тип, который первым заметил его. – Давай командуй парадом! Я за рулём, проедем с шиком!

Рожа у него была широкая и потная, глаза навыкате. И вообще весь он был такой грубый и неотёсанный, что Мауса передёрнуло, особенно когда этот тип с сальными шуточками обратился к Джейн, схватив вместо рычага её колено. И, странное дело, Джейн это нисколько не возмутило – она даже не заметила явных сексуальных домогательств.

– Давай, Майлз, трогай эту долбанную машину! – воскликнул один из ассенизаторов.

Так Грандиевский узнал, что водителя зовут Майлз. Тип он был нахальный, громкогласый и бесцеремонный. Завладев вниманием всей компании, он беспрерывно гнал анекдоты, ведя при этом машину примерно так же, как в клипе "Бензин". Никто на его грубое вождение внимания не обращал, зато покатывались над шуточками.

"Да уж, и компания мне попалась." – недовольно думал Маус, но старался не выказывать никому осуждения. Как говорил шеф: не надо ни с кем портить отношения.

Джейн была очень терпима к грубым шуточкам Майлза – даже к чисто шовинистским выпадам против всего женского пола. Майлз до такой степени завладел вниманием всей бригады, что на Грандиевского уже и не смотрели, словно не было его.

Между тем машина миновала жилые кварталы и теперь углублялась по разбитой дороге куда-то за город. Её подкидывало на ухабах, отчего вся компания, тесно набившаяся в кабину, с хохотом валилась друг на дружку – в этой куче совершенно естественно барахталась и Джейн. Их иногда сталкивало головами, а также другими частями тела. Юбка на Джейн задралась ещё выше, отчего даже стали видны трусики, но эманципированная барышня нисколько не обращала внимания на этот маленький конфуз. И вообще никто не обращал – все ржали над смачным анекдотом, который выдала Джейн. Она стала чисто своим парнем в этой сбитой мужской компании, и только Маус хранил неловкое молчание, не зная как себя держать.

– Ну вот, прикатили! – звучно гавкнул Майлз, и вся компания заржала над его словами, словно он рассказал особенно смешной анекдот.

– Давай, ребята, выгружай металлолом! – заорал он, явно метя на главную роль. Все опять заржали и принялись вытаскивать какие-то приборы с пометками NASA. Грандиевский тут оказался совсем не у дел – все прекрасно справлялись без него.

– Мальчики, выгружайте аккуратно! – щебетала мисс Могу.

– Не бойтесь, мисс, не грохнем мы эту долбанную аппаратуру! А то нам шеф задницы надерёт! – радостно отвечал один ассенизатор, которого все называли Стивеном. И тут же грохнул оземь одну штуковину. Мисс Могу, однако, не заметила этого, она взяла из всей груды снаряжения лишь один прибор и первая направилась к зияющему входу в штольню.

– Не дрейфь, детка! – бодро заорал Майлз. – Чего медлишь, давай тащи скорее свою задницу!

И звонко треснул недотрогу мисс Могу по ягодицам. Против ожидания Мауса она не накинулась на этого хама и вообще словно не заметила домогательств. К досаде Грандиевского этот нахал явно брал всю операцию на себя. Следовало что-то быстро предпринять, иначе какой же он главный герой!

– Внимание! – закричал всем Маус. – Нам предстоит архисложное дело!

– Архи – что? – переспросил глуховатый Стивен.

– Очень опасное! – рыкнул на него командир. – Тоннель под угрозой обрушения! Всем держаться вместе! Я иду впереди!

И он с удовольствием оглядел враз притихшую команду. Вот так-то! Просто надо почаще напоминать им, кто тут главный. Даже Майлз заткнулся, только Джейн с иронией смотрела на него. Тогда Маус повернулся и мужественно вошёл в замусоренный вход.

"Вот чёрт, – подумал он, – тут и в самом деле можно сломить ногу!"

– Ну, что тут у нас? – будничным голосом произнёс он и повернул ручку выключателя. Заброшенный тоннель ярко осветился, и все огляделись.

Длинная кишка тоннеля была сплошь завалена каким-то барахлом – гнутой арматурой, старыми металлическими бочками, неровными стопками стояли какие-то ящики, косматыми клубками валялась ржавая колючая проволока. Даже рельсы были причудливо изогнуты.

Вороватый Стивен сунулся было посмотреть, что в ящиках, но Маус грозно прикрикнул на него. Кажется, он нашёл верный тон со своей командой недоумков.

Джейн поминутно останавливалась, брала пробы, смотрела на свой приборчик, записывала что-то в блокнот, складывала образцы в свою сумку. Маус уже был научен опытом, и больше не предлагал ей помощь. Наконец, сумка Джейн стала слишком уж тяжела, а никто из ассенизаторов и не подумал обратить на это внимание. Джейн сопела и кряхтела, вся вспотев – на её безупречную блузку налипла паутина и угольная пыль.

– Может, вам помочь, мисс Могу? – участливо обратился к ней Маус. И тут же получил, что ожидал:

– Займитесь лучше своим делом. – сухо отвечала Джейн. – А я буду заниматься своим. Лучшее, что вы можете сделать для меня – это не путаться под ногами.

Но сумку всё же отдала.

Приборы были все расставлены по местам и что-то деловито записывали и замеряли. Меж них грациозно порхала мисс Могу, поправляя бумажные ленты, которые изрыгали самописцы, и смахивая пылинки с панелей.

– А нам что тут делать? – припёрся с вопросом один из ассенизаторов.

– Пойди и устрой себе маленькое извержение. – презрительно ответил Маус, недовольный, что его оторвали от созерцания изящной фигурки мисс Могу – она так соблазнительно оттопыривала попку, когда склонялась над приборами.

– А это что? – вдруг заинтересовался Стивен.

Маус обернулся и увидел, что неподалёку на старых рельсах стоит вполне целёхонький вагон метропоезда. Он был совершенно одинок, и задние двери его сиротливо зияли распахнутым входом, словно приглашали заглянуть внутрь. Стивен так и сделал – он полез в вагон. Маус тоже заинтересовался и направился к вагону.

Все ассенизаторы уже набились внутрь, когда Грандиевский только подошёл к вагону. Они простукивали стенки, оглядывали потолки и только практичный Стивен начал приседать и шарить под сиденьями в поисках забытой кем-нибудь сумочки.

Вагон был в прекрасном состоянии – даже световые панели работали. Грандиевский щёлкнул выключателем, и внутренность вагона осветилась ярким светом. Стивен, натужно сопя, вставал на колени, перегибался своим толстым брюхом и старался отыскать кем-нибудь потерянную монетку.

– Шеф, я нашёл! – радостно завопил он, показывая всем десятицентовик.

– Ура!!! – завопили все, но тут случилось нечто странное: пол дрогнул под ногами и десятицентовик выскочил из толстых пальцев Стивена и закатился куда-то в угол.

– Что это?.. – прошептал свалившийся на сиденье Майлз и круглыми от ужаса глазами уставился на Грандиевского.

– Чёрт, что это? Что это такое? – начали спрашивать друг друга ассенизаторы, поворачиваясь во все стороны и заглядывая в окна.

– Всё нормально! – заявила возникшая в вагоне Джейн. – Это всего лишь тектонические толчки. Скоро здесь всё обрушится и нас погребёт под обломками тоннеля. Но сначала нас сплющит в этом вагоне, поскольку стенки его не выдержат давления породы. Полетят во все стороны осколки стёкол, вонзаясь в нас, и металлические поручни будут выскакивать из пазов и пронзать наши мечущиеся в панике тела.

Она бы и дальше продолжала, но Майлз воскликнул, опять перехватывая инициативу:

– Да к чёрту всё это! Братва, спасайте свои трясущиеся задницы! Вы как хотите, а я сваливаю из этого пекла!

Он резво бросился на выход, но остановился, поражённый до глубины души, и спросил:

– А что это за вонь такая?

Джейн взялась было объяснять про скопления газов в вулканической породе, но Майлз перебил её:

– Мне кажется, что мы угодили в преисподнюю и прямиком в адский сортир.

Запах шёл волнами, отчего запищали и замигали все приборы Джейн. Спасатели оглядывались, не зная, откуда ждать беды. Они выглядывали в окна и пытались что-то разглядеть за отсвечивающим стеклом – никто из них не догадался выключить свет.

– Что это? – вдруг хрипло спросил Стивен, отрываясь от поисков десятицентовика. Он поднялся на ноги и нетвёрдым шагом направился к второй торцовой двери – та смотрела своим тёмным оком вглубь тоннеля.

– Драпать надо! – нервно заблажил Майлз.

Грандиевского так доставало его стремление перехватить руководство операцией, что он раздражённо ответил:

– Кончайте гнать пургу, у нас работа. Вы мужики, чёрт вас дери, или барахло какое?!

– Что это? – вдруг потрясённо отозвался Майлз. Его толстая грубая морда даже побледнела от предчувствия близкой гибели. Он смотрел расширенными глазами в дальнюю дверь – там явно что-то шевелилось! Бесформенное и дико вонючее!

Грандиевский бесстрашно подошёл к двери и вгляделся в нечто, медленно подбирающееся к вагону. Он достал фонарь и посветил вперёд.

Толстая медленная волна некоей общеизвестной субстанции неудержимо катилась из глубин тёмного тоннеля, угрожающе приближаясь к беззащитному вагончику метро! Он столько лет стоял тут заброшенный, старательно храня все свои электрические лампочки, и вот теперь должен погибнуть под массами субстанции!

– Как, что, почему?! – бегали спасатели по вагону, сталкиваясь друг с дружкой.

– Без паники! – взревел Грандиевский. – Гоп, не бегай взад-вперёд! Стоп, прекрати дёргать рычаг экстренного торможения! Кубик, оставь потолочный люк! Рубик, не пытайся вылезти в форточку! Ёксель, перестань сморкаться на пол! Моксель, не ковыряй лампочки! Стивен, вынь из уха банан! Начинаем немедленную эвакуацию из вагона!

– Я первый! – заорал Майлз и шустро нырнул через выход, и далее ловко заколотил по шпалам форменными ассенизаторскими резиновыми сапожищами сорок восьмого калибра.

– Быстро, быстро! – приговаривал Грандиевский, помогая своим товарищам вылезать из вагона.

– Смотрите! – пронзительно закричал Ёксель, отчего вязаная шапочка свалилась с его потной головы. – Это лезет в дверь!

Плотная масса субстанции действительно поднялась уже до уровня пола и теперь медленно вползала в вагон.

– Скорее! – панически закричал Грандиевский. – Оно сейчас полезет из-под вагона!!

Спасатели затоптались вокруг двери, пытаясь первыми пробиться к спасительному выходу. Снизу, из-под вагона, уже доносилось зловещее рычание – это лавина торопилась опередить людей и перекрыть им путь к спасению.

– Стивен! Куда ты?! – заорал вдруг Моксель. – Не ходи туда!

Грандиевский в испуге обернулся и увидел страшную картину: Стивен медленно, как заворожённый, направлялся прямо к чудовищной субстанции, которая уже вваливалась в вагон.

– Не ходи туда, Стивен! – в отчаянии закричал он. – Это тебя погубит!

Но Стивен ничего не слышал – в его ухе торчал банан. Он, как сомнамбула, двигался навстречу неминуемой смерти.

– Стивен, не надо! – кричали ему спасатели. – Стивен, не делай этого!

А он всё шёл и шёл. Вот его широкая неопрятная фигура окуталась дрожащим маревом – это волны миазмов восходили от опасной субстанции. Стивен пошатнулся, но не прекратил своего движения.