Текст книги "Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19)"
Автор книги: Марина Алексеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 50 страниц)
Я В САМОМ ДЕЛЕ ХОТЕЛ БЫ, ЧТОБЫ У МЕНЯ БЫЛ МЛАДШИЙ БРАТ – ТАКОЙ КАК РОЛАН.
– Я тоже! – заявил Оливье.
– И я! – сказал Гугенот.
– Ролан заслуживает того, чтобы мы приняли его в наше Пиратское Братство. Кстати, где-то у меня лишняя бандана завалялась.
/ Толстушка Катрин в спешке обшивала банданы золотой бахромой, ее дочь Мари лихорадочно ей помогала. Второй пакет Рауль раскопал в своих вещах совсем недавно./
Он сказал барабанщику:
– Зажмурься, сейчас будет фокус!
Ролан послушно зажмурился.
– Раз-два-три!
С этими словами Рауль, как заправский фокусник, растряхнул синюю бандану с золотыми лилиями и повязал на голову Ролану. Барабанщик был на седьмом небе. "Нашел защитника", – подумал де Линьет-старший, не без зависти созерцая роскошную бандану, королевского синего цвета, которую г-н де Бражелон собственноручно повязал на лохматую башку его разгильдяя-братца. Разгильдяй, вполне освоившись в этой милой компании, прижался к Раулю.
– Ну вот, теперь ты наш!
– Повезло мальку! – вздохнул Шарль-Анри.
Желторотые были еще в черных банданах с уже подсохшими лилиями. Но кадмий желтый средний – это вам не золотое шитье!
– И для вас найдется кое-что, ребята! Прошу!
"Фокусник" протянул банданы желторотым и Анри де Вандому.
Желторотые дружно завопили: ''Да здравствует наш добрый Король!"
– Я не умею, – сказал Вандом не без лукавства, – Вы мне не поможете, Ваше Пиратское Величество?
7. КОРОЛЕВСКИЙ СИНИЙ.
/ Из дневника Анжелики де Бофор/.
Ну вот, наконец-то! Я закрываю дверь каюты на ключ, сбрасываю курточку, и, как все наши Пираты Короля-Солнца, закатываю рукава. ''Жара. Мы закатали рукава''. Интересно, чьи это слова? Рауля или Франсуа Вийона? Чьи бы ни были – не мои, и я честно ставлю кавычки. Теперь я спокойно могу полюбоваться на свое отражение в синей бандане. Да, синие банданы с золотыми лилиями и золотой бахромой – это супер! Недаром пять минут назад батюшка в полном восторге сказал: ''Анжелика, я и не думал, что ты у меня такая очаровашка!'' И, сославшись на важные дела, пошел играть в карты с капитаном. Сейчас! Еще раз полюбуюсь на синюю бандану. А что, здорово!
Мне кажется, синяя бандана мне очень идет! Лучше, чем любой из головных уборов, которые мне когда-либо доводилось носить. И цвет – прелесть! Как поведал Люк, художники называют этот цвет "королевский синий". Вот как полезно общаться с людьми исксусства! Раньше я этого не знала. Но именно такого цвета синяя полоса, которая идет вдоль борта нашей ''Короны'', именно такого цвета мушкетерские плащи, именно такого цвета банданы Пиратов Короля-Солнца.
Может быть, это глупо – прийти в такой восторг из-за лоскутка синего шелка, но это не просто тряпка! Это больше чем тряпка, платок, косынка. Этот синий квадрат с золотой бахромой и вышитыми лилиями – наша униформа! Нашего Братства Пиратов Короля-Солнца. И, если честно, то, даже если бы моя бандана была бы просто модной повязкой, не такой уж и грех – радоваться ''красивым тряпкам''. Почему бы и нет, если ''красивые тряпки'' нам доставляют радость! Радоваться, радость – нескладно пишу. Но я для себя, все равно никто никогда не прочтет мой дневник! О чем я?
О красивых тряпках. Вот, например, когда Рауль сегодня утром надел парадную форму, он сразу изменился. Ему очень, очень, очень идет парадная форма! Даже не знаю, что больше – синяя бандана или новая форма. Конечно, всей ''ораве'' Пиратов идет новая форма, но справедливости ради должна заметить – Раулю больше всех! Что-то я пишу такое, что потом будет страшно перечитывать. Страшно – и приятно. А ведь я за целый день не прочла ни странички из китайской книжки! Столько событий произошло за один день, и надо бы писать по порядку, но зачем мне какой-то порядок, если я пишу для себя? И мое право излагать события не в хронологической последовательности, а писать, что придет в голову. Это Ролан, сочиняя ''Мемуары'', должен писать ''по правилам''. Для меня правил не существует! Дневник без правил – вот жанр, придуманный Анжеликой де Бофор!
И поэтому я пишу о том мгновении, которое было самым счастливым за долгий сегодняшний день. А мгновение это наступило в 12 часов 45 минут, / на стрелки часов я и смотрела / когда Рауль завязал на моей голове синюю бандану! Вот сейчас я сижу в этой своей синей бандане и держусь за ее узелок. Жалко развязывать узел, жалко снимать бандану. Но… мыслишки, думки немного отравляют мое веселое, приподнятое, почти лучезарное настроение. Для меня уже стало привычкой, отгородясь от всего мира занавесочкой, которую приладил молодчина Гримо, проанализировать свое поведение и спросить себя – все ли я сделала как надо? Похожа ли я на настоящего мальчишку? Не допустила ли я в общении с Пиратами / и особенно с Р./ чего-то такого, что выдает меня, как сейчас выдает легкая кофточка с закатанными рукавами.
И – хотя время юркнуть под одеяло еще не настало, мне кажется, что я допустила ошибку. Надеюсь / дай Бог/ – никто ничего не понял. Но я-то, я себя знаю! И вот сейчас я вспоминаю, как вели себя в аналогичных обстоятельствах настоящие мальчишки! Шарль-Анри и Жюль схватили банданы и завязали за секунды. Правда, барабанщику сам Рауль повязал бандану. Но Ролан очень обиделся на старшего брата, и было за что! Мне самой так и хотелось вцепиться в де Линьета-старшего! Рауль понял состояние барабанщика и – здесь все ясно. Ролан заважничал. А потом, когда барабанщик сидел в обнимку с виконтом, мне почему-то очень захотелось оказаться на месте Ролана. Это было как наваждение, но я пишу истинную правду.
Мне только показалось, что слова о ''младшем брате, таком как Ролан'', прозвучали довольно печально. На самом деле он не ''немного'', а ''очень'' завидует Жюлю де Линьету, у которого есть такой сорванец-братишка. Потому что в это мгновение он отвернулся за пакетом, в котором оказались синие банданы. Не знаю, не могу объяснить себе самой, какой порыв, что заставило меня попросить завязать мне синюю бандану?! Не понимаю я себя! Не понимаю – и мучаюсь, что вела себя в этой ситуации как избалованная кокетка! Какая молодая девушка не сможет сама завязать платок? Разве обязательно было просить о помощи Рауля? А когда он завязывал мне бандану, даже спросил: ''Не туго?'' – "В самый раз'',– пролепетала я. Я почему-то очень разволновалась, сердце мое так и трепыхалось, так и колотилось. А когда я отважилась поднять на него глаза, увидела, что он улыбается, и глаза его именно такого – Королевского Синего цвета. Я, кажется, повторяюсь, о синих глазах я уже писала. Но тогда я не знала, как живописцы называют этот оттенок! Это было сладостное мгновение, хотя ради этого мгновения я забыла свою роль. А еще в это мгновение Рауль улыбался не насмешливо, а даже как-то добродушно. Не такой он и вредный, оказывается. Наверно, совсем не вредный.
Вредными были новые обладатели синих бандан, которые отвлекли Рауля, выясняя, где находится зеркало. А зеркало как раз находилось за Гугенотом и Сержем, те раздвинулись, Жюль и Шарль-Анри сунулись любоваться своими отражениями. Не обошлось без курьеза – они чуть лбами не стукнулись!
А вот я уже понимала, что вела себя не очень-то по-мальчишечьи. И на свое отражение взглянуть не посмела. Но теперь-то я могу вволю полюбоваться банданой Синего Королевского цвета с золотыми лилиями.
ЭПИЗОД 15. ВЫБОРЫ ВОЖАКА.
8. АРАБСКИЙ РАЗГОВОРНИК.
– Но мы так и не придумали, как ответить нашему начальству, – напомнил Шарль-Анри.
– Тебе непременно нужно ответить? – фыркнул Серж.
– А как же? Мы же не слюнтяи какие-нибудь! Так и проглотим? Ну что же вы молчите, Ваше Пиратское Величество? Вы вроде что-то придумали, сир! Сир! Я к вам обращаюсь! А что, если мы возложим на вашу гордую голову пиратскую корону?
– Только этого не хватало, – проворчал Рауль.
– Почему бы и нет? Потешная коронация нашего доброго Короля!
– Кыф! – воскликнул Гугенот.
– Что вы сказали?
– Это ты по-каковски?
– Не понял, – заговорили все.
– Это я по-арабски. Перевожу: "Стоп". Я уже упоминал это слово. Я вижу, что Раулю не нравится идея с коронацией. Верно, дружище?
– Мне надоело, правда, ребята. И даже противно!
Он меланхолически улыбнулся и подумал стихами:
МЫ УЕЗЖАЕМ НА ВОЙНУ,
А ВСЕ ТАЛДЫЧИМ – О-ЛЯ-ЛЯ.
Я ТАК ЛЮБЛЮ СВОЮ СТРАНУ,
НО НЕНАВИЖУ КОРОЛЯ!
– Но вчера вы не возражали.
– Вчера я был пьяный. Мне не нравится этот оксюморон.
– Пиратский Король? – сообразил Ролан, – В самом деле, у пиратов королей не было. Но сударь, у пиратов были капитаны.
– На корабле один капитан, и один король в королевстве. Это не по мне. Вздор это!
– Ну, зна-а-а-ешь, – протянул Оливье – Ты хочешь сказать, что наш вчерашний ''шторм'' был первым и последним, в котором ты соизволил принять участие?
– ''Пиратский Кодекс'' запрещает спаивать людей против их воли, – процитировал Гугенот.
– Да вы что, в монахи записались, праведные вы мои! Пиратское Братство! Да это же монастырь какой-то!
– Остынь, Оливье, в монахи никто не записывается. Будут тебе и "штормы" и даже "шквалы", – сказал Рауль.
– Когда? – живо спросил Оливье.
– Когда рак на горе свистнет, – сказал Гугенот, продолжая читать.
Гугенот и к первому ''шторму'' отнесся с прохладцей, а, увлеченный своими интеллектуальными занятиями, и вовсе пить не хотел. Но Оливье прицепился к его словам.
– Парни! Кто Рак по гороскопу? А, знаю кто! Ты, Рауль.
– И что же?
– Свистни!
– Горы не вижу. Не сходится.
– А гора там, – сказал Серж, – За морем.
– Разобьем арабов…
– Залезем все на высо-о-окую гору…
– Будем праздновать победу!
– И тогда ''Рак'' на горе свистнет!
– В четыре пальца, – усмехнулся Рауль.
– Надо сначала разбить арабов, – заметил Гугенот, – И не факт, друзья, что праздновать победу мы будем в полном составе.
– Не факт, – кивнул Рауль.
– Не нагоняй тоску, книжник!
– ААСИФ, – сказал Гугенот, – ''Извините".
Все и так уже поняли, что Гугенот выразился по-арабски.
– Молодец, Гугенот! Вот человек – зря время не теряет! – сказал Серж.
– Век живи, век учись, дураком умрешь, – поддел Оливье.
– Ну-ка, Гугенот, изреки еще что-нибудь! – попросил Рауль.
– Читай сам, я уже одурел.
– ШУКРАН, – прочитал Рауль, – "Спасибо". Нет, Гугенот, в другой раз. Что-то в голову не лезет. Ага! Вот это мне нравится: ЛЯЯ АФХАМ – "Я не понимаю". Здорово! Надо запомнить, может, пригодится. Гугенот, просвети невежд на досуге.
– Беспечное ты созданье, Бражелон, – вздохнул Гугенот, – А ведь именно ты, с твоими способностями, мог бы за неделю выучить хотя бы минимальную лексику.
– А мне это надо? – пожал плечами Рауль, – ЛЯЯ АФХАМ я запомнил, и будет с них! Лень!
– Мы еще вернемся, Гугенот, к нашим арабам, – сказал Серж, – а пока затихни и не мешай милейшему господину де Бражелону наслаждаться покоем и негой в эти последние мирные денечки.
– Я все равно от вас не отстану, – сказал Гугенот настойчиво,– Сами потом спасибо скажете.
– Шукран! – крикнули Пираты, – Спасибо, Гугенот!
– Позвольте взглянуть, – вдруг попросил Шарль-Анри. Он взял разговорник, полистал-полистал и вздохнул:
– Но тут не по-нашему.
– Это по-испански, – объяснил Рауль, – Мадридское издание.
– По той простой причине, что наши издатели еще не додумались. А доны докумекали, – сказал Гугенот, – Хотя, возможно, и у нас издавали такую литературу и наверняка печатали тайные типографии господ иезуитов. Но в широкий обиход такие книги не поступали, и в библиотеке капитана они отсутствуют. Как нам поведал г-н де Вентадорн, доны и иоанниты, то бишь мальтийские рыцари, постоянно вели борьбу с морскими разбойниками Средиземноморья. К коим примыкали беглые преступники, убийцы, словом, собиралась сволочь со всей Европы.
– А мы? – спросил барабанщик, – Мы разве не пытались изменить ситуацию в пользу христиан?
– Мы…как бы сказать…пытались, но с переменным успехом.
– Выходит, мы отстаем от донов и иоаннитов? – разочарованно спросил Ролан.
– Увы, мой юный друг, таковы факты, – вздохнул Гугенот. Ролан повесил нос.
– Ребята! – сказал Рауль.
– Что? – спросили Пираты.
– РЕБЯТА! УДИВИМ ЕВРОПУ!
КОЛЬНЕМ РЕИСА ШПАГОЙ В Ж…!
– Уау! – вскрикнул Ролан, – Дайте хоть клочок бумаги! Гениально!
– А если более жесткий вариант, – предложил Серж,– ''проткнем реису шпагой ж…'' Чего их жалеть, уродов?
– Не возражаю против такой редакции, – сказал Рауль, – Наших-то они не щадят.
– Еще что-нибудь в этом роде, – взмолился Ролан.
– Это у меня спонтанно. На заказ не могу! Так что вас интересует, Шарль-Анри? Что тут непонятного? Сначала идет алфавит, насколько я понимаю правила чтения. Арабские слова читаются справа налево. Но тут я полный профан. Гугенот объяснит лучше.
– Нет, – сказал Гугенот, – Читать по-арабски я еще не научился. Я читаю только транскрипцию. Если успею, может, и алфавит одолею. Но книги нужно вернуть капитану к концу плаванья. Они у него на вес золота.
– А потом словарь. И разговорные темы. Так что найти, Шарль-Анри?
– Найдите, как по-арабски ''Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ''.
– Ручаюсь, это он для кузины! – засмеялся Жюль, – Ишь, Синдбад-Мореход!
– Ну не для гурий же, – фыркнул Шарль-Анри. Сравнение с Синдбадом-Мореходом ему очень польстило.
– Querido – ''любимый", – перевел Рауль, – МУФАДДАЛ. Yo te quiero -"Я люблю тебя" – АНА УХЫББАК.
Де Невиль лукаво улыбнулся:
– Какие нежности!
– Когда мы найдем алмазные россыпи в горах Кабиллии,– мечтательно сказал Шарль-Анри, – Я привезу кузине мешок алмазов. И скажу: ''АНА УХЫББАК, АННЕТА!"
– Ах, она еще и Аннета! Браво, Королевская Гвардия! – засмеялся Серж.
– Мираж, – сказал Рауль.
– Что мираж?
– Алмазные россыпи.
– Вовсе нет, виконт! Все говорят, что в горах Кабиллии золота и алмазов немерено!
– Говорят торговки на рынке и кумушки из предместья Сент-Антуан.
– Вот скептик! Да об этом все генералы говорили, когда Бофор в своем дворце устроил отвальную.
– Серж, от тебя я не ожидал такой наивности. Сказки тысяча и одной ночи. Сказки это! Вы что, серьезно верите, что мы отвоюем у арабов какие-то сокровища? Бросьте, ребята, вас дурачат. Вздор это. Мираж!
– А как насчет ''El caballo''? – спросил Гугенот, – ХУСААН, точнее говоря, ХУСААН АБЬЯД. ХУСААН АБЬЯД АРАБИЙЯ – да простит меня Магомет, если я коверкаю его язык. Я сказал – как насчет БЕЛОЙ АРАБСКОЙ ЛОШАДИ?
– ХУСААН АБЬЯД АРАБИЙЯ, – сказал Рауль, чуть улыбнувшись, – Это реально. У арабов действительно лучшие в мире лошади. Я… не отказался бы. Хотя, наверно, и это – мираж.
– Эти жадные до алмазов и золота господа полезут в глубокие пещеры, подобно сказочным гномам, а мессир Рауль, подобно эльфу, будет гарцевать на белой арабской лошади!* – сказал Анри де Вандом.
…. * Гномы и эльфы – в трактовке Толкиена, а не мелочь из сказок.
….
– Так выпьем же за твою будущую белую лошадь, за алмазные россыпи Шарля-Анри и за золото Сержа! Дай-ка мне разговорник, может, и для меня найдется тема! Есть!
Оливье гнусавым голосом, утрируя восточное произношение, затянул:
– Даании аштарии ляк машрууб – пазвольте прэдложыть вам что нибудь выпить… Андана хафля – у нас вечеринка…Такдар тахдар – ви прыдете?…Уриид зуджааджит – я хотэл бы бутылку. Ценная книга, Гугенот. Пожалуй, и я займусь на досуге. Возьмешь в ученики, о мудрейший?
– Посмотрим на твое поведение, – сказал Гугенот серьезно, – У вас все шуточки. Лошади, алмазы. Вы как дети малые. Разве что Апеллес – я хочу сказать, Люк – проникся моей идеей.
– А где он сам, кстати?
– С холстом возится. У Люка сейчас дел под завязку. Он просил меня натаскать его в арабском, пока он пишет картину.
– Зачем Апеллесу эта галиматья? – удивился Серж, – Ты – с тобой все ясно. Ясно, что командир разведчиков должен понимать язык неприятеля. Но Люк?!
– Разве вы еще не поняли, какую авантюру затеял наш герцог? Джиджелли – крупная пиратская база, известная еще в прошлом веке. Более точные сведения в этой книге. А Люк художник. И внешность у него южанина. Он за кого хочешь сойдет – за испанца, за араба, за еврея. Люк решил одеться арабом и пробраться в крепость. Сделать точный план.
– Здорово!
– Молодец, Апеллес! – воскликнули желторотые.
– Нет, – сказал Рауль, – Это слишком опасно. Аасиф, Гугенот!
– Насколько я знаю Люка, – заметил Гугенот,– Если эта идея засела в его голове, он своего добьется.
– О да, – сказал де Невиль, – Люк парень упрямый.
– Скажем лучше ''настойчивый'', – заметил Гугенот.
– Я тоже упрямый, – сказал Рауль, – Пусть лучше не помышляет. Это верная смерть.
– Почему? – спросили желторотые, – Люк рисует очень быстро и точно.
– Даже если бы эта идея заслуживала того, чтобы ее рассмотреть всерьез, Люка должна сопровождать очень боеспособная, подготовленная группа прикрытия. Люк в роли шпиона! Не смешите меня! Стоит Люку открыть рот – и поминай, как звали.
– Почему? – опять спросили желторотые.
– Акцент, дети мои, акцент! Вы что, никогда не слышали, как иностранцы говорят по-французски? Или вы думаете, мы сейчас говорили как уроженцы Алжира?
– Полагаю, у нас будет время прислушаться к речи уроженцев Алжира. Люк же не завтра собирается раздобыть план Джиджелли.
– И на том спасибо, – вздохнул Рауль.
9. ГРАФИТТИ СЕМНАДЦАТОГО ВЕКА.
– Вам что, люди, головной боли мало? – спросил Оливье, – У нас есть начальство, наш милый герцог и его генералы. Пусть они и думают. Пусть они и приказывают. А наше дело маленькое. Отдохните, люди, расслабьтесь! Играйте в карты, в кости, для интеллектуалов – шахматы. И ни о чем не думайте. А потом, без всяких заморочек: "так точно'', ''никак нет'', ''будет исполнено, мой герцог''.
– Я так и хотел, – пробормотал Рауль.
– Да, ты так и хотел! Я напомню тебе твои вчерашние слова – ты собирался лежать как колода до самого Алжира и обрастать пиратской бородой. Можешь обрастать на здоровье, пока время есть.
– Не получается, – вздохнул Рауль.
– У тебя и не получится, – улыбнулся Серж, – Уж я-то тебя знаю.
– Так и свихнуться недолго, – проворчал Оливье, – Вот и Люк свихнулся. Он оденется арабом и нарисует план Джиджелли! Бред безумца!
– В этом все-таки что-то есть, – заметил Серж.
– Пусть только Люк не вздумает идти в баню – Восток же славится подобными заведениями, – пробурчал Оливье.
– Да! – сказал Серж, – Тогда хана необрезанному гяуру Люку Куртуа.
Пираты переглянулись и захохотали.
– Почему? – спросил Ролан.
– Почему? – спросил Вандом.
– Я вижу, наша молодежь представления не имеет о некоторых обычаях жителей Востока, – сказал Рауль с иронией, – А, серьезно, на этом запросто можно запалиться.
– На чем? – спросили паж и барабанщик.
– Могу объяснить, мои юные друзья, – усмехнулся Оливье.
– Я сам объясню Ролану, – сказал Жюль.
– Но по тем же ''особым приметам'' и мы можем вычислить мусульманского лазутчика, – предположил Шарль-Анри, – Они, может, тоже что-то замышляют и готовят своих шпионов!
– Какие у них особые приметы? Татуировки? – спросил Анри – это первое, что он предположил, припомнив, что к мусульманам примкнуло отребье со всей Европы.
– Да-да, – отшутился Рауль, – Татуировки. Полумесяц на левом плече.
– О, я вижу в этом помещении нечто интересное! – Оливье дотянулся до стаканчика с костями, – Вот сейчас, если выпадет 12 очков – я прав! И мой метод правильный – надо послать все к черту, расслабляться и ни о чем не думать! К черту все – это мой девиз!
Он побренчал костями в стаканчике.
– Два очка! – крикнул Ролан.
Оливье развел руками.
– Бросил кости – два очка.
Не ругайте дурачка.
– Оливье, ты неправ! – хором сказали Пираты.
Шарль-Анри потянулся за колодой.
– А я загадаю на красное-черное. Если красное…
Он вытащил червонного туза.
– У меня червонный туз,
Я реисов не боюсь! – продекламировал Шарль-Анри.
– ''Пиратский Кодекс" запрещает играть в карты на деньги, – покосившись на колоду в руках гвардейца, сказал Гугенот.
– А мы и не будем играть на деньги.
– Если не на деньги, то на что? Рауль, это слишком.
– На исполнение желаний! – предложили желторотые.
– Вот и играйте на здоровье, детки.
– Мы возьмем вашу колоду? У наших парней есть карты, но они засаленные, и прострелен король треф. А ваши новенькие.
– Берите, – разрешил Рауль, добавив насмешливо: ''Король умер, да здравствует король''.
– Мы вернем. И постараемся не запачкать, – пообещали желторотые.
– Можете не возвращать. У меня есть еще колода. Нераспакованная.
– Запасливый ты парень.
– Это Гримо запасливый. Он собирал мои шмотки.
– Твой Гримо потрясный мужик! – сказал Серж.
– Мы Гримо обожаем! – воскликнули желторотые.
– Я тоже Гримо обожаю! – сказал Анри, – Он такой…/ чуть не сказал "душка"/…замечательный!
– Популярная личность, одним словом.
– Я передам Гримо ваше лестное мнение о его персоне, но только прошу вас не приставать к моему старикану со всякими расспросами о его полной приключений жизни, потому что Гримо занят важным делом, и его не надо отвлекать.
– А чем же он занят таким важным?
– Гримо следит за стукачом.
– У пиратских капитанов было в обычае иметь своего доверенного человека.
– Да. Гримо мой тайный советник.
– Консул! – сказал Ролан.
– Консультант, – поправил Гугенот.
– Господин Вогримо внесен в списки пассажиров как ''военный советник'', – сообщил Анри де Вандом.
– Гримо делает карьеру! – Рауль припомнил старикана в парике алонж и хихикнул.
В каюту с хохотом ввалился Люк в съехавшей набок бандане.
Не переставая смеяться, Люк втиснулся между желторотыми.
– Что с тобой, Апеллес? – спросил Гугенот.
– Смешной случай… – проговорил Люк, вытирая слезы.
– Так поведай! – сказал Рауль.
– Я рисовал-рисовал – чувствую, выдохся. Пошел отлить. /Об этом мог бы и не говорить, – подумал Анри./…Подхожу к известному месту, именуемому гальюн, слышу из-за двери хохот.
Кого это так разбирает, думаю? А тут наш милый герцог направляется, держит курс прямо на гальюн. Из гальюна выходит – кто бы вы думали?
– Ну не Нептун же…
– Нет, не сам морской царь, а его верный рыцарь… капитан – и посмеивается. ''Монсеньор, – говорит капитан, – взгляните на художества ваших ''львят'', как вы их называть изволите''. – "Какая-нибудь похабщина?'' – спросил герцог и устремился в гальюн. И тоже расхохотался.
– И пукнул! – добавил Оливье.
Все захохотали. / Анри, сдерживая возмущение, тоже хихикнул./
– Нет, – сказал Люк, – Что нет, то нет.
Оливье торжественно продекламировал:
– Ода Бофору!
– Только не это! – с притворным ужасом завыли Пираты.
– Пощады!
– Милосердия!
– Успокойтесь, в моей оде две строки! Внемлите, что поведала мне моя Муза!
Если пукнет наш Бофор,
Враг бежит во весь опор!
– Точно, де Невиль сегодня в ударе!
– Не перебивайте Апеллеса. Продолжай, Люк.
– Герцог вышел из гальюна, стараясь сохранить серьезную мину и важно сказал капитану: "Дорогой капитан, я наведу порядок и не буду ЦУЦУКАТЬСЯ с этими разгильдяями''.
– Как сказал герцог?
– Не буду цуцукаться с разгильдяями.
– А капитан?
– А капитан только рукой махнул и, смеясь, пошел по своим делам.
– Что же их так рассмешило?
– Надписи, появившиеся сегодня на стенах этого помещения:
Заходи, и стар и юн,
В комфортабельный гальюн.
А также:
Прощайте, бордели родной Парижухи,
А нас уже ждут мусульманские шлюхи.
И потрясное ню! Эти самые дамы с огромными сиськами и невообразимыми задницами.
– Мы пойдем, посмотрим! – вскочили гвардейцы.
– Я с вами, – сказал барабанщик.
– Занятно, что рисунки были выполнены моим художественным углем, хотя я непричастен к их созданию – у меня алиби. Да я, если бы и хотел, ТАК не нарисую. Это нечто. Это надо видеть.
– Оливье, твоя работа? – смеясь, спросил Рауль.
– Бофор и сам пачкал стены! – заявил Оливье, – Бофор поймет.
– Бофор не будет с тобой цуцукаться, – угрожающе сказал Серж.
– Ага! На рее повесит! – хмыкнул Оливье, – Он только раков вешать умеет, наш милый герцог!
– Это не в ваш огород камушек, виконт? – спросил Шарль-Анри.
– О нет, – улыбнулся Рауль, – Речь идет о настоящем красном раке, повешенном мессиром Бофором в Венсенском замке. Шутка была еще и в том, что Мазарини действительно Рак по гороскопу.
– У тебя и день рождения в один день с кардиналом – 14 июля, – сказал Серж.
– Да, такое забавное совпадение – 14 июля. Но сейчас я хотел бы попросить господина Гугенота зачитать пиратский кодекс поведения, а мы выработаем свой, с учетом того позитивного, что можно взять от пиратов, какими бы дикими вам не показались мои слова.
Гугенот сказал: ''Счас найду'' и принялся листать книгу о морских разбойниках Средиземноморья.
– Кыф, – сказал Рауль и протянул руку за книгой.
– Я еще не нашел кодекс, – возразил Гугенот, – это еще о викингах.
– Викинги мне и нужны, – сказал Рауль, забирая книгу.
– Разве викинги ходили в Средиземноморье? – удивился Вандом.
– Викинги и в Америку ходили, – ответил Рауль, – Вот – Винланд – Страна виноградной лозы.
– К Франции такое наименование больше подошло бы, – заметил Оливье, – Прости, я тебя перебил. Вещай!
– Викинги использовали классическую пиратскую тактику: СКОРОСТЬ, УЖАС, ВНЕЗАПНОСТЬ.
– Что же ты замолчал?
– Зарубите на носу, как говорит наш милый герцог. Чтобы потом применять на практике.
– На суше, что ли?
– Нет, в воздухе, – фыркнул Рауль, – На летательных аппаратах вроде тех, что изобретал Леонардо да Винчи. Конечно, на суше! Классическая тактика викингов может пригодиться и нам в войне с арабами. Итак, извольте повторить!
– Скорость, ужас, внезапность!
– Запомнили? – спросил Рауль.
– Разбудите меня ночью, сразу отвечу! – воскликнул барабанщик.
– Спасибо викингам. Иногда опыт древних дает свежие идеи. А наши юные друзья, сделав свои делишки, могут занять свои места и послушать господина Гугенота.
Желторотые расхохотались. Ролан и вовсе улыбался во весь рот.
– Что, – спросил Рауль, – Понравились художества Невиля?
– Не то слово, – сказал Жюль де Линьет, – Но мы, как вы выразились, СДЕЛАЛИ ДЕЛИШКИ!
– Жюль хочет сказать, что мы внесли свою лепту в украшение стен гальюна.
– Еще что-нибудь накарябали? – усмехнулся Рауль, – Ну, говорите же!
– А что говорить, сами увидите, – сказал Шарль-Анри.
– Мы написали ваше двустишие… про Европу, – заговорщицким шепотом поведал Жюль.
– А я проиллюстрировал, – добавил Ролан, – Я нарисовал такого потешного человечка со шпагой. В бандане и в плаще мушкетерском. Как он протыкает ж… реису! Даже Жюлю понравилось.
– Не хочу его расхваливать, но рисует он здорово! Смешно!
– Талант! – Шарль-Анри поднял большой палец.
– Вы слишком добры, господа гвардейцы, – голосом пай-мальчика кротко сказал барабанщик.
Пираты захохотали.
– А я увековечил ваше двустишие, господин де Невиль, – сказал Шарль-Анри: ''Если пукнет наш Бофор…''
– Какое свинство! – прошипел Анри де Вандом, – Гнусная клевета! Бофор никогда не пукает!
Пираты захохотали еще громче.
– Не бывает таких людей, милейший Анри, – улыбаясь, сказал Серж и продолжил тоном педанта, – В процессе газообразования, вполне естественном для человека во время распада пищи образуется сероводород, который…
– Хватит, Серж, – попросил Рауль, – Дорогой Анри, вы самое что ни на есть наивное и невинное существо на нашей посудине, ангелочек, одним словом. ''Клянусь былой невинностью'', слушать вас очень трогательно. Я, право, расчувствовался, – и он сделал вид, что вытирает мнимые слезы хвостиком банданы.
– ''Былой невинностью'' клялась кормилица Джульетты, – отрывисто сказал Анри.
– Можете взять мои слова в кавычки, но я клянусь СВОЕЙ былой невинностью, а не невинностью Джульеттиной кормилицы, вы просто прелесть, Анри!
– Лучше бы вы смеялись надо мной, виконт, как все они, чем вот так утонченно издеваться!
– Бог с вами, Анри, и не думал я издеваться над вами, невинный вы наш!
– Да, сударь, вы ''только шутили". Невинность – это смешно! А мусульманские женщины… легкого поведения с большими… формами на стене, это…
– Еще смешнее! – закончил Ролан, – Но знаешь, Вандом, это женщины тяжелого поведения, увидишь сам!
– Помолчал бы лучше, молоко на губах не обсохло, а тоже, туда же,– прошипел Анри, – А вы, вы все тут совсем забыли правила приличия! Вы, все такие заносчивые перед капитаном и герцогом – кого ни возьми. Что вы пели герцогу на палубе о вашем благородном происхождении? Вы, граф де Фуа? Вы, барон де Невиль? Вы, шевалье де Линьет? Да полно, дворяне ли вы?
– Так развлекается с бодуна
Шайка пиратов, Бофора шпана! – продекламировал де Невиль.
– Шпана? – переспросил Анри, – Вы называете себя шпаной, потомок Ланкастеров? Вот именно, шпана! Так развлекается чернь, вот что я вам скажу!
– Слушай, пажик, ты бы лучше помолчал. Если ты на короткой ноге с Бофором, это еще не значит, что можно болтать, что на ум придет! – в голосе Шарля-Анри прозвучала угроза.
– Да вот, Анри, думай, что говоришь! – обиженно сказал Ролан, – ''Молоко не обсохло''? У меня уже усы начинают расти.
Еле заметный пушок над губой де Линьета можно было назвать усами с очень большой снисходительностью. Но, если Пираты вышучивали невинного Анри, над безусым Роланом никто и не думал смеяться. Оливье с самым серьезным видом заглянул в лицо барабанщику.
– Растут, растут, – серьезно сказал Оливье, – В Париж вернешься усатым. Д'Артаньян отдыхает!
– Вот так-то, – важно сказал Ролан.
– Вас, шевалье де Линьет, я не хотел обидеть, – сказал Анри, вспомнив, как обижался Ролан на всякие намеки на его юный возраст, – У вас я прошу прощения за ''молоко''. Но вы, господин де Суайекур, позволили себе намек на то, что я подлизываюсь к Бофору!
– А то нет? – спросил Шарль-Анри, – Все и так знают, что ты у Бофора в любимчиках ходишь.
– Любимчик, фаворит, может, вы меня еще как-нибудь назовете?
– Да ты, пажик, можешь запросто настучать Бофору…
– На вас, Суайекур?
– Хотя бы и на меня!
– Да вы дурак, г-н Суайекур! Самый что ни на есть ду-рак!
– Я могу потребовать у вас удовлетворения, – сказал Шарль-Анри.
Анри де Вандом расхохотался в лицо Суайекуру.
– У меня, – сказал Анри, – удовлетворения никто не может потребовать. Никто и никогда! У меня удовлетворения можно только попросить, – Анри тряхнул головой, – И не факт, что каждый, кто попросит у меня удовлетворения, его получит. Это слишком большая честь для вас, Суайекур!
– Вандом!
– Суайекур!
Паж и гвардеец вскочили на ноги.
– Кажется, мне пора вмешаться, – сказал Рауль, – Сели оба!
Они продолжали стоять.
– Черт возьми, – сказал Рауль, – Они, похоже, не понимают. Приказ подписывал? – спросил он Суайекура.
– Да.
– Тогда – сел! Быстро!
Суайекур сел, ворча: '' Много о себе понимает…''
– Кто – "много о себе понимает"? – спросил Рауль.
– Не вы, господин де Бражелон. Этот Вандомишко.
– А ты – сюда!
– Не хватайте меня! – Анри уселся рядом с барабанщиком.
– Все успокоились? Тогда слушайте Гугенота. Все никак начать не можем.
– Читай сам, – Гугенот протянул книгу, – От сих до сих. А я пойду, посмотрю на картинки. И добавлю что-нибудь по-арабски.
– Это похоже на массовый психоз, – Рауль покачал головой, – Гугенот, и ты туда же?
