Текст книги "ВС-3 "Круг замкнулся" (СИ)"
Автор книги: Марина Миролюбова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)
– Езжай-езжай, – подбодрила его Юля, похлопав по плечу, и улыбнулась. – Я буду позже.
– Ну, хорошо, – отступил наконец Лисицын и, чмокнув ее в нос, вышел из буфета.
Улыбка тут же сползла с лица Соколовой. Ну вот, спровадила, теперь можно выдохнуть. Она вновь повернулась к шкафчику и, достав кружку, налила себе еще кофе. За этим занятием ее застала Антонова.
– Что-то я не поняла, – остановилась она на пороге, – вроде Лисицын только что ушел, я видела. А ты что тут делаешь?
– Сижу, – усмехнулась Юля. – Сказала ему, что встречаюсь с подругой вечером.
– А это не так? – Валя подошла ближе, пытаясь понять, что происходит. – Вы поссорились что ли?
– Нет, – девушка пожала плечами. – Но, похоже, близки к этому.
– Та-ак, – Антонова уселась перед Соколовой. – Ну, будем считать, что подруга – это я. Что у вас случилось? Если, конечно, можно знать.
Юля на секунду задумалась.
– Если кратко – он свалил на меня все приготовления к свадьбе, – она отпила из кружки.
– А если длинно? – поинтересовалась Валя.
– А если длинно, то все летит в тартарары, я не знаю, как это остановить, и уже всерьез подумываю собрать чемодан и вернуться обратно в свою квартиру, – вздохнула девушка.
– Значит так, я сейчас себе тоже наливаю кофе, и ты мне все рассказываешь, – Антонова бодро встала и, пройдя к шкафчику, достала кружку и налила себе напиток.
– А тебя дома не ждут?
– Подождут, – уверенно заявила женщина, вновь занимая свое место. – Выкладывай.
Лисицын недолго раздумывал, чтобы изменить привычный маршрут, и через полчаса уже парковал машину не у своего дома. Через минуту мужчина трезвонил в знакомую квартиру. Дверь распахнулась, алкогольные пары ударили в нос.
– Я смотрю, у тебя тут все серьезно, – хмыкнул Лисицын, проходя внутрь, не дожидаясь приглашения.
– Тебе чего? – буркнул нетрезвый Котов.
– Зашел проведать друга, – майор скинул куртку, прошел в комнату, оценил масштаб бедствия и двинулся на кухню.
Хозяин квартиры захлопнул входную дверь и проследовал за ним.
– Мне твои морали не нужны, – Котов поставил на стол кулаки, опершись на них.
– Да я и не собирался, – просто ответил Лисицын, падая на стул. – Я помню, что моя счастливая рожа тебя раздражает.
Пару дней назад именно так заявил ему Константин Сергеевич, когда друг попытался воздействовать на него.
– Именно, – капитан слегка покачивался от выпитого.
– Ну вот можешь расслабиться – она перестала быть такой счастливой.
– В смысле? – Котов рухнул на стул напротив гостя и, казалось, даже протрезвел на секунду.
– А вот так, – Лисицын потер подбородок. – Не клеится что-то, не могу понять – что.
Константин Сергеевич снова встал, достал стакан, откупорил бутылку, налил и подвинул другу.
– Нет, спасибо…
– Как знаешь, – сам Котов отхлебнул из горла.
Майор посмотрел на друга, потом на стакан, потом снова на друга, затем махнул рукой и опустошил предложенную ему тару. Поморщившись, он оглянулся по сторонам.
– Закуска какая-нибудь есть?
– В холодильнике посмотри, – неровно дернул рукой хозяин квартиры.
Через десять минут между ними стояла тарелка с нарезанным сыром и колбасой. Еще через десять минут, аккурат после второго стакана, Лисицын пустился в излияния. Котов слушал молча, периодически прикладываясь к бутылке, потом грубо поставил ее на стол и поднял глаза на друга.
– Дурак ты, Лисицын, – просто сказал он, подумал и отправил в рот кусок сыра.
– Да? – отозвался тот для поддержания беседы.
– У тебя любимая женщина под боком, а ты страсти себе выдумываешь.
– Так это не я – это она там себе что-то выдумывает.
– Вот я и говорю – дурак, – флегматично кивнул Котов, потянувшись на этот раз за колбасой. – Тебе что надо-то? Чтобы она рядом была?
– Ну.
– Так она у тебя есть рядом. Теперь твоя очередь делать то, что нужно ей.
– Да она сама не знает, что ей нужно, – с досадой махнул рукой Лисицын, в голове которого уже шумело.
– Ты не дурак – ты придурок, – словно диагноз поставил Константин Сергеевич, схватившись за бутылку. Потом подумал, поставил ее обратно и помахал пальцем перед лицом внимательно смотрящего на него друга. – Внимание ей твое нужно. Вни-ма-ни-е! Что еще нужно женщине? Ты как маленький, ей-богу. А ты завоевал и бросил. Это ж не кубок какой, не грамота почетная – это женщина! – он потряс пальцем над головой для усиления эффекта. – Окружишь вниманием – она твоя. Нет – она уйдет.
– Эк у тебя все просто, – мотнул головой Лисицын.
– Это у тебя все просто, – мрачно отозвался Котов. – У меня как раз все сложно. У тебя она рядом. У меня – нет, – он взялся за бутылку и в этот раз хлебнул глоток.
Майор задумался. Внимания? Да они ж и так почти двадцать четыре часа в сутки вместе. Куда уж больше? Он озвучил свою мысль капитану.
– Ты с Рогозиной тоже общаешься бóльшую часть суток – это внимание? – невозмутимо спросил тот.
– Нет, – подумав, ответил Лисицын. – Это дело.
– Во-от, – протянул Котов, подливая другу напиток, и поднял бутылку. – Ну, за внимание!
Они чокнулись сосудами и осушили до дна каждый свою чашу.
А в это время Антонова и Соколова обсуждали примерно то же самое за чашечкой кофе. Выслушав девушку очень внимательно, Валя серьезно спросила:
– Юль, а ты с ним об этом говорила?
– О чем? – усмехнулась та. – О том, что я передумала замуж выходить?
– А ты передумала? – замерла женщина.
Вместо ответа Соколова лишь пожала плечами.
– Я не знаю. Я думала об этом полночи и сегодня еще весь день… – она вздохнула. – Понимаешь, раньше мы виделись только на работе. Я знала, что он ко мне неравнодушен, я ждала всех этих знаков внимания, подколок, шуточек, проявления заботы. И оно все было. И проблема в том, что сейчас оно все закончилось. Все, он получил то, что хотел. Добился. А я… – она перешла на шепот. – А я потеряла все то, что мне было нужно. Внимание его потеряла, понимаешь? И я не могу сказать, что сейчас он ведет себя равнодушно или наплевательски, нет, в какой-то степени есть эта забота, но… – девушка запнулась. – Это не то. И самое ужасное, что раньше мне было гораздо лучше, чем сейчас. Я понимаю, что звучит странно, но когда у нас были лишь деловые отношения, мне было… интереснее, приятнее… я не могу подобрать подходящего слова. Но если бы можно было выбрать вернуться назад в те отношения-которых-нет или продолжать эти, я бы вернулась.
Антонова молчала. Не то чтобы она ожидала, что эти двое будут сюсюкать друг с другом и соглашаться во всем отныне и во веки веков, но то, что говорила Юля, было слишком серьезно, чтобы махнуть рукой.
– Может, я вообще не создана для семейной жизни? – устало пробубнила девушка, роняя голову на руки. – Валя, я так запуталась… Я его люблю, понимаешь, – вдруг выпалила она. – Правда люблю, но то, что у нас сейчас, мне не нравится категорически! Я не хочу такой жизни для себя. Да, я не из тех барышень, которые мечтают выйти замуж, нарожать кучу ребятишек и засесть дома между кухней и детской, растворив себя в стирке и готовке. Я хочу, чтобы у меня была я. Хочу чувствовать себя любимой и желанной. Внимания хочу! Чтобы мне тоже было хорошо. А получается, что мне хорошо так, как было раньше, а ему наоборот. А должно быть хорошо обоим в одной и той же ситуации.
– А в Испании как у вас было? – рискнула Антонова.
– Отлично у нас было в Испании, – Соколова даже улыбнулась. – И вот если бы оно здесь было так же, это было бы просто пределом мечтаний. Но оно не так же. Такое ощущение, что он… сдулся, что ли…
– Ну, в семейной жизни в принципе романтики меньше, чем в начале отношений, – осторожно заметила Валя.
– Да я это понимаю, – устало кивнула Юля. – И я не прошу носить меня на руках, дарить букеты-конфеты каждый день или устраивать завтраки в постель, но… Не хватает чего-то совсем обычного. И в то же время – важного, основного. Вот раньше мы встречались только здесь, у меня была целая ночь, чтобы подумать, что-то вспомнить, решить для себя, побыть наедине с собой. Иногда даже не просто ночь, а больше, если смены не совпадали. Я ждала, когда начнется новый день, я снова приду в офис, увижу его… А сейчас мы все время вместе и по идее ж должны быть счастливы, а эффект получается обратный. У меня.
– Слушай, а может, просто все дело в том, что вы не успеваете соскучиться друг по другу? – неожиданно встрепенулась Антонова. – Ну, вот посуди сама: ты говоришь, что раньше у тебя было время без него, а сейчас вы двадцать четыре часа в сутки вместе. Это реально тяжело. Откровенно говоря, я не знаю, выдержала бы я, если бы мы с мужем работали бок о бок…
– Вот я всегда говорила, что от служебных романов сплошные расстройства! – горько выдохнула Соколова. – Что мне теперь – уволиться? Я не хочу уходить из ФЭС! И он тоже вряд ли уйдет…
– Да подожди ты! – возмутилась Валя. – Я, конечно, понимаю, что лучшее средство от головы – это гильотина, но давай попробуем найти альтернативные пути.
Соколова не смогла сдержать улыбки, несмотря на плачевность ситуации в целом. Они проговорили еще полчаса, обсуждая варианты, и могли бы вообще проболтать до утра, но дома их ждали. По крайней мере, они обе так думали.
– Значит, запоминай, – наставлял друга Котов, когда они уже были на пороге. – Возвращаешься домой – такси сейчас придет. По дороге купи какой-нибудь цветок – розу там или герберу, неважно. Главное, не веник огромный, а один цветок. Понял?
– А почему не веник?
– Потому что вениками прощения просят, извиняются. Ну или поздравляют в какую-нибудь дату. А так – один цветок. Сечешь?
– Один цветок, – послушно повторил Лисицын, пытаясь сфокусировать взгляд.
– Во-от, – Котов призадумался. – Чего там еще было? А! Оставишь на кухне на столе и записку приложишь.
– Какую еще записку? – буркнул друг.
– Такую. Мол, лег спать, потому что устал. Поздно было, не смог дождаться. Нет, не так. Пиши короткими фразами: Устал, лег спать, не дождался. Во, еще добавь «извини» и «целую».
– Зачем?
– На всякий случай. Лишним никогда не будет, – авторитетно заявил Котов. – Чего ты ей там про ресторан обещал? Тоже напиши, что, мол, все сделаю. И все. Ложись спать. И форточку открой, чтобы все выветрилось.
– Угу, – пробубнил майор, выходя из квартиры, но вдруг обернулся: – А если я приду, а она дома?
– Ну все, – развел руками Константин Сергеевич, – тогда ты труп.
– Что?
– А ты думаешь, она тебе, пьяному, на шею кинется и зацелует?
– Черт…
– Значит так, – соображал Котов за двоих. – Скажешь, что ко мне приходил, ну, как ты там говорил? Зашел проведать друга, во! Я подтвержу! – он торжественно приложил руку к сердцу. – Ну, иди.
Лисицын пьяно кивнул и поплелся к лифту. Проводив его взглядом, Константин Сергеевич захлопнул дверь и прислонился к ней спиной. На какое-то время ему удалось отвлечься от мыслей о Скворцовой, но теперь они дружными рядами снова вторгались в его сознание. Лучше бы он вообще никогда ее не знал! Лучше б ее не было! Котов вздохнул и отправился в душ. Бутылки он уберет потом.
Когда Юля вернулась домой, то с удивлением обнаружила, что в квартире темно и лишь маленький ночник горит у зеркала. Странно. Нет, она, конечно, приехала поздно, часы показывали половину двенадцатого, но чтобы он не дождался… Внутри что-то остро ужалило. Вот опять – все рассыпается на глазах. Она вздохнула, бросив ключи на тумбочку, и прошла в кухню попить водички. Есть не хотелось. В последнее время нервы убивали весь аппетит.
И только поставив стакан на место, девушка заметила на столе розу и записку. И замерла, не веря своим глазам. Затем подошла ближе, взяла листок бумаги и тихо прочла:
– Не дождался тебя. Извини. Очень устал. Завтра позвоню в ресторан. Целую…
Юля почувствовала, как губы сами собой растягиваются в улыбке. Может, она поспешила? Может, зря нажаловалась Вале? Вот оно, внимание, как она и хотела. Может, Валя права – они просто не успевают друг по другу соскучиться? А тут один вечер врозь и – такой сюрприз! Девушка взяла цветок, вдохнула аромат и прикоснулась к лепесткам губами.
Поставив розу в большую бутылку, потому что вазы в доме у Константина Львовича не водились, Соколова прошла в комнату, где Лисицын видел уже, наверное, десятый сон. Прислонившись к дверному косяку, она смотрела на безмятежно спящего мужчину и понимала, что теперь точно знает, что нужно делать.
На следующее утро Юля проснулась, потому что выспалась, а не потому что звенел будильник. Он не звенел – у них обоих был выходной. Девушка сладко потянулась на кровати, заметила, что она в постели одна, и, скосив взгляд в сторону часов, поняла, что Лисицын уже в офисе. Как ни странно, никаких отрицательных мыслей на эту тему не возникло. Ей нужно было побыть одной, уделить время себе любимой, подумать о разном.
Юля побаловала себя ароматной ванной и вкусным завтраком, с удовольствием приготовила обед и ужин, под звуки любимой музыки поискала в Интернете варианты свадебных платьев – словом, что сейчас носят? – и еще больше убедилась в правильности своего решения. Надо будет поговорить об этом с Костей.
Лисицын позвонил после обеда, проинформировав, что договорился с Федотовым на завтра на четыре часа дня. Соколова довольно мурлыкнула в трубку и поблагодарила за розу. Ощущение собственной важности и значимости для одного конкретного мужчины восстанавливало свои силы после бури сомнений и непонимания.
Федотов в неформальном общении оказался мужиком простым и компанейским. Он сразу предложил им кофе с пироженками и заявил, что для него будет честью посодействовать своим спасителям в таком нелегком деле. Хозяин ресторана тут же отметил в ежедневнике второе ноября и велел приготовить банкетное меню, чтобы будущие молодожены смогли дома, в спокойной обстановке, почитать, обсудить и выбрать.
– Да, и вам скидка пятнадцать процентов, – радушно улыбался он.
– Неудобно как-то, – замялась Юля.
– Нет-нет, даже не возражайте, – замахал руками Федотов. – Я до сих пор не знаю, как так легко отделался. Закрыли бы меня без вас – кто ж у нас в районном разбираться-то будет? Раз поймали где-то, значит, виноват. Так что слышать ничего не хочу. Ресторан на второе число ваш, вот моя визитка, хотя, – он улыбнулся, – у вас же и так есть вся моя подноготная.
– Да уж, – улыбнулся Лисицын. – Спасибо, Семен Евгеньевич.
– Вам, молодые люди, вам, – торжественно пожимал мужчина руку Косте.
Юля была настолько счастлива развитием событий, что даже не хотелось затевать сложный разговор об их работе. Всю дорогу домой она собиралась с мыслями, как бы это сделать поделикатнее, чтобы ни один из них не взорвался. Но, к ее удивлению, Костя вытащил тему сам.
– Юль, я тут подумал, – начал он издалека, когда они уже были в квартире.
– О чем?
– О том, что у нас происходит в последние дни. Ну, не вчера-сегодня, а до этого, – ему тоже было сложно, она видела, как мужчина весь напрягся, пытаясь подобрать слова. – В общем, я думаю, что если мы будем работать не вместе, то будет лучше, – выдохнул он сразу и замер, посмотрев на нее.
Соколова молчала, внимательно глядя в ответ и ожидая продолжения. И что дальше? Он скажет, что она должна уволиться из ФЭС? Найти себе другую работу? Или?..
Видя, что невеста не собирается развивать тему, Лисицын продолжил:
– Короче, я тут подумал… Ну, в общем, найду я себе другое место работы. В конце концов, что у нас больше служить верой и правдой негде? – он выдавил из себя улыбку. – Поговорю с Рогозиной, может, она что-нибудь приличное посоветует, ну, мало ли…
Юля стояла, широко распахнув глаза от изумления. Он готов оставить ФЭС ради нее? То есть не ее попросить найти себе другую работу, а сам… Она видела, что он храбрится, пытается сделать вид, что все в порядке, ничего такого особенного не случилось, видела, как бегают его глаза, как он пытается изобразить уверенный и решительный вид… Но она же знала, сколько лет жизни он отдал этой конторе! Там у них вторая семья, она сама это прекрасно понимала. И вот так отказаться от нее ради… нее…
– Ты… правда решил уйти из ФЭС… ради меня? – выговорила девушка, все еще не веря своим ушам.
– Ну а что? – Лисицын выдохнул, самое трудное было уже позади. – Может, еще рядом с домом что-то найду. Без сверхурочных, без дежурств, с двумя четкими выходными в неделю – красота! – Костя улыбнулся, и на этот раз получилось более естественно.
Соколова почувствовала, что слезы наворачиваются на глаза. Она быстро подошла к мужчине и впилась в губы жарким поцелуем. Дурочка! – стучало в мозгу. – Никогда, слышишь, никогда не смей его отпускать! Ты себе второго такого точно не найдешь!
– Ого! – только и смог вымолвить опешивший Лисицын, когда она оторвалась от его губ, и ответственно заявил: – Я буду увольняться каждую неделю!
– Не нужно, – рассмеялась Юля, обнимая его, что есть сил. Затем отстранилась и посмотрела в глаза. – Я тоже думала на эту тему, и я согласна с первым выводом – будет лучше, если мы не будем работать вместе, – она сделала паузу, предвкушая реакцию, видя его серьезное лицо. – Но я думаю, что для этого достаточно попросить Галину Николаевну поставить нас в разные смены… с разными напарниками. Разбить наш тандем. Для всеобщего блага. – Соколова перешла на шепот: – Не надо тебе никуда уходить… – она медленно провела пальцами по его щеке.
Девушка видела, как улыбка постепенно вырисовывалась на его губах, почувствовала, как крепко он сжал ее в объятиях и прошептал на ушко:
– Родная моя…
Юля поцеловала его в шею, прекрасно понимая, что именно он хотел сказать этими словами, и обняла ответно.
– Кость… – спустя минуту пробормотала она. – А ты правда был готов уйти из ФЭС? – девушка отстранилась, чтобы прочитать ответ в глазах.
– Да я уже… – он вздохнул, затем улыбнулся. – Выходил сегодня из офиса, мысленно прощаясь со всеми.
– Я так много для тебя значу, да? – не удержалась Юля, расплываясь в довольной улыбке.
– Ах ты, хитрюга! – рассмеялся Лисицын, видя озорство в ее глазах. – А то ты не знаешь!
– Ну… – она притворно смутилась. – Никогда не помешает услышать это еще раз.
– Лисица! – с каким же удовольствием мужчина смотрел на ее сияющее лицо. – Тебе на роду написано быть Лисицыной. Потому что ты – рыжая хитрая лисица! – и Костя, притянув девушку к себе, прикоснулся губами к ее губам. А потом медленно, но верно, не переставая целовать, повел в спальню.
========== Часть 40 ==========
В понедельник эксперты встречали отдохнувшего Шустова, который ответственно заявил, что отпуск – это, конечно, «хорошо, но мало». Бросив быстрый взгляд на невесту, Лисицын поддержал Игоря в этом мнении. Коллеги потихоньку занимали свои места за переговорным столом, продолжая шутить и радоваться доброму утру.
– Я смотрю, настроение у всех бодрое, – улыбнулся Круглов, заходя в помещение и усаживаясь в кресло начальства. – Это хорошо.
– Николай Петрович, – тут же начал Костя. – Прежде чем мы начнем, хочу попросить не ставить нас с Юлей больше в пару.
– Ничего себе! – удивился Круглов, переводя свой взгляд на Юлю, та с улыбкой подтвердила. Майский присвистнул, остальные вертели головами, ища поддержки и понимания друг у друга, чтобы не задавать каверзные вопросы, и лишь Антонова довольно улыбалась, сложив руки на груди.
– Да, Николай Петрович, – произнесла Соколова, понимая, что иначе остановить переглядки не получится. – Мы решили, что так будет лучше.
– Вы не поссорились, я надеюсь? – недоверчиво покосился Круглов на улыбающуюся рыжую девушку.
– Нет, скорее наоборот, – вставил Лисицын и демонстративно поцеловал ладонь невесты. – Просто мы вертимся бок о бок двадцать четыре часа в сутки – неинтересно. Вот, решили немного поскучать друг без друга.
– Как романтично, – тут же расплылась в улыбке Амелина.
– Ты смотри, какой хитрец, – мотнул головой довольный Сергей, успевший уже испугаться за друга.
– А между прочим, правильно, – подал голос Шустов. – Когда Ленка здесь работала, у нас отношения заметно хуже стали, хоть мы и не всегда бок о бок были. Но отпечаток накладывает, да.
– Вот ты теперь и будешь тогда в паре с Лисицыным, – улыбнулся Круглов и пояснил: – Как единственный женатый мужчина, будешь учить его уму разуму для будущей семейной жизни. Ну, в перерывах между работой.
По залу прокатился смешок.
– В таком случае Юлю следовало бы поставить в напарницы мне, – хитро улыбнулась Антонова и развела руками: – Ну, я у нас единственная замужняя женщина.
– Спасибо, конечно, Валечка, но мне твои клиенты как-то не очень нравятся, – прыснула со смеху Соколова.
– Так от вас их и получаю, – не осталась в долгу женщина.
Зазвонил телефон, и пока эксперты подтрунивали над будущими молодоженами, Круглов, отвечая на вызов и записывая что-то на листочке, менялся в лице.
– Шутки кончились, – объявил он, поставив трубку на место, и все сразу притихли. – У нас новый труп. Девушка, кто такая – неизвестно. Найдена во дворе одного дома, документов нет, лицо и руки облиты кислотой. Вот адрес, езжайте, Сергей и Юля.
Майский забрал листочек, и они вдвоем с Соколовой покинули переговорную.
– А что еще сказали? – медленно спросила Валя.
– Да, собственно, ничего, – пожал плечами Николай Петрович. – Чую, долго искать будем, если особых примет нет.
Антонова переглянулась с лаборантами и Шустовым.
– Ты сейчас думаешь о том же, о чем и я? – спросил Игорь, глядя ей в глаза.
– Я понял, – вздохнул Иван, застучав по клавишам. Затем откинулся на спинку стула, взъерошив волосы. – Да нет, Воробейников сидит, ждет суда. Липова тоже.
– Может, кто-то решил скосить под него? – неуверенно предположила Амелина.
– А может, лучше не гадать и позвонить туда, где они находятся? – предложил Шустов.
– Ну-ка, Вань, дай мне номер… – Круглов потянулся к телефону, но после непродолжительной беседы поспешил успокоить коллег: – Мне сказали, что они оба сидят и никаких инцидентов не было.
– Тогда ладно, – вздохнула Валя, но на душе стало как-то скверно. Не дай бог, это дело МГЮА опять выстрелит. Мало им трупов было!
Тело неизвестной девушки доставили через час. Антонова содрогнулась, посмотрев на лицо – то, что от него осталось, нельзя было и лицом-то назвать. Левая щека, часть лба, нижняя губа и подбородок. Все остальное было выжжено кислотой, местами до кости. Это ж сколько гадости надо было вылить на девушку, чтобы был такой результат? Это как надо было ее ненавидеть! Валя покачала головой и в первую очередь взяла на анализ кровь и кислоту. Когда компьютер запищал, извещая о результатах, женщина наклонилась к монитору и побледнела.
– Черт… – пробормотала она, выбегая из морга и влетая в лабораторию, где Оксана и Иван что-то изучали. – Вам принесли вещи убитой?
– Да, вон лежат, – дернул головой Тихонов, не отвлекаясь от дела. – Там немного – кошелек и связка ключей. Мы сейчас одежду изучаем. Ну, то, что от нее осталось. Вот только сравнивать не с чем – пальчики у жертвы не возьмешь.
Антонова перевела свой взгляд на одежду, потом на вещи и, взяв пакет с ключами, побледнела.
– У меня потожировые, принадлежащие трупу, на этом все, – развела руками Амелина, поворачиваясь к остальным. – Валь, с тобой все в порядке? – она заметила состояние женщины.
– Да, все нормально, – пробормотала та, пристально разглядывая брелок.
– У меня тоже только потожировые трупа и следы кислоты, – Иван посмотрел на Антонову, протягивающую ему связку ключей. – Валь, точно все хорошо?
– Срочно! – не терпящим возражения тоном отозвалась та и опустилась на стул.
– Ты как будто что-то знаешь, – Амелина подозрительно посмотрела на Антонову и, встав со стула, подошла ближе.
– У меня кислота совпадает, – тихо отозвалась та. – Такой же облили Цаплину и Орлова. Помните дело МГЮА?
Лаборанты переглянулись, Иван шустро принялся разбираться с ключами.
– Погоди, но фигуранты же сидят, – осторожно начала Оксана, но Валя, не слушая ее, кому-то звонила на мобильный.
– Ну же, возьми трубку, – нервничала женщина, но на том конце провода известили, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. – Не может быть…
– Тут две группы отпечатков, – подал голос Тихонов. – Ну, по крайней мере, из тех, что можно различить. Остальные смазанные. Одни по нашим базам не проходят, а другие… – он осекся, разворачиваясь в кресле и большими от ужаса глазами глядя на дам.
– Что там? – не поняла одна Оксана и, наклонившись к монитору, вслух прочитала: – Скворцова Ольга Сергеевна… – и только тут до нее дошел смысл этих слов. – Нет!
С минуту троица молча смотрела друг на друга.
– У нее отключен телефон, – первой нарушила молчание Валя.
Тихонов быстро развернулся обратно к компьютеру.
– В последний раз он был включен три часа назад. Возле дома, – он посмотрел на Антонову. – У нее еще испанский номер есть.
– Испанский без роуминга, – прошептала та. – Он здесь не работает.
– А где труп нашли? – включилась Амелина.
Тихонов сверился с документами и назвал адрес.
– Там живет Оля, – медленно отозвалась Валя. – Это двор ее дома. И это ее ключи. Я узнаю этот брелок. Господи, не может быть!
– Так, стоп! – не сдержался Иван. – Оля могла уехать и сдать кому-то квартиру. Оксана, проверь ее по всем базам – самолеты, автобусы, поезда. Черт…
Валя подскочила со стула, словно что-то вспомнила, и, ни слова не говоря, помчалась к себе в морг. Запустив программу на компьютере, она как мантру повторяла:
– Не совпади, не совпади, не совпади…
Но на экране появилась именно та группа крови и резус-фактор, которые Антонова так не хотела видеть. Едва сдерживая ругательства, Валя принялась осматривать тело, чтобы найти хоть какую-то зацепку, позволяющую точно определить, Скворцова у нее в морге или нет. Но особых примет она не знала, чтобы с чем-то сравнивать.
Антонова громко выругалась и метнулась за свой рабочий стол. Открыв интернет, она принялась шуршать по страничкам в социальных сетях, пытаясь определить, когда Оля была онлайн в последний раз. В этот момент в морге появился Круглов.
– Что-то я не понял, – недоуменно остановился он за ее спиной. – Я от тебя отчета жду, а ты в Интернете сидишь? – удивился мужчина.
– Я не буду ее вскрывать! – воскликнула Валя, уронив голову на руки. – Господи, как же я Гале это скажу… – прошептала она.
– Валь, – майор осторожно положил руку ей на плечо. – Что стряслось?
Антонова медленно встала и невидящим взглядом посмотрела на Николая Петровича, думая о чем-то своем.
– Нужно сказать нашим, чтобы они осмотрели ее квартиру. Там должно быть что-то…
– Чью квартиру?
– Есть что-нибудь? – в морг вбежал Тихонов, за ним неслась Амелина.
– У вас что? – дернула головой Валя, отчаянно пытаясь сохранять самообладание.
– Глухо у нас, не брала она никуда билетов, – зло отозвался Иван.
– И в скайпе ее тоже нет, – тихо добавила Оксана.
– Сама вижу, что нет, – буркнула Антонова, бледнея на глазах.
– Мне кто-нибудь может объяснить, что здесь происходит?! – рассердился Круглов.
Троица молчала.
– Вы опознали труп, я правильно понимаю? – он переводил взгляд с одного на другого.
Тихонов нервно сглотнул и тихо произнес, выдавливая из себя слова:
– Скворцова Ольга Сергеевна, тридцать два года… племянница Галины Николаевны… черт!
– Что? – ахнул Николай Петрович, но ответить ему никто не успел, потому что Валя, услышав слова Ивана, лишилась чувств.
Мужчины едва успели подхватить ее и усадить на стул, Амелина доставала нашатырь из аптечки.
– Как Скворцова? – шепотом спросил Круглов, глядя на Ивана.
– Это еще не точно, но черт… все к этому идет, – он в двух словах описал ситуацию.
– Так, а потожировых Ольги у нас нет? ДНК?
– Нет, только отпечатки пальцев, – раздосадовано отозвалась Оксана. – А тут не с чего их брать. Преступник явно знал, что так мы ее опознали бы сразу, – она осеклась.
– А запросить медкарту Скворцовой?
– Откуда? Из Испании? – раздраженно съязвил Тихонов. – Она уже пять или шесть лет там живет.
– Ну, хорошо, а группа крови, резус-фактор, – не сдавался Круглов. – Что там еще можно взять?
– Да кто ж знает ее группу крови! – всплеснула руками Амелина.
– Совпадает, – пробормотала Антонова, приходя в себя. – И резус, и группа крови совпадают. И в сети она была последний раз вчера вечером, судя по ее страничкам.
На секунду воцарилась тишина.
– Так, я звоню Рогозиной, – решил Круглов, и коллегам показалось, что после фамилии промелькнуло не совсем цензурное слово, но никто не издал ни звука – у них самих сейчас крутилась в голове лишь ненормативная лексика.
– Слушайте, а если сравнить с ДНК Рогозиной, она ж ее тетя! – осенило вдруг Амелину.
– Не тетя, – устало отозвалась Валя. – В смысле нет совпадений по ДНК. Ольга – дочь сестры мужа Гали.
– Я ей позвонил, – вступил в разговор Круглов и, помявшись, добавил: – Сказал, чтобы приехала, но… ничего не сказал. Черт. Давайте думать, как еще мы можем проверить?
– Наших надо заслать на квартиру, – предложил Иван. – Пусть собирают все, что есть: постель, полотенца, зубную щетку… Будем сравнивать с трупом. Если не совпадет… – он вздохнул и замолчал.
– Надо запустить программу сканирования черепа, чтобы по костям восстановить лицо, – осторожно внесла свой вклад Амелина.
– Так, значит, ты этим и займись, – велел Круглов девушке, та кивнула. – Кто-нибудь знает какие-то особые приметы Оли? Ну, там родинки, родимые пятна, шрамы, переломы… – он обвел всех взглядом.
Трое экспертов переглянулись и, не сговариваясь, выдали хором:
– Котов.
– Если кто и знает, то только он, – добавил Иван. – Но я не рискну сообщать ему такую новость.
– Я рискну, – отрезал Николай Петрович. – Соберитесь! Нам нужно доказать, что это не она! Пока точных фактов нет, это не она! Как с презумпцией невиновности, – с этими словами он вышел из морга, на ходу набирая чей-то номер на мобильном телефоне.
Рогозина бодрым шагом вошла в лабораторию, где в буквальном смысле заседали Амелина, Тихонов, Антонова, Лисицын и Шустов. Следом за ней шел Круглов.
– Что за сбор? – нахмурилась Галина Николаевна. – Что у вас тут происходит?
Валя бросила укоризненный взгляд на Николая Петровича и, вздохнув, приняла огонь на себя.
– Галь, а ты с Олей когда последний раз виделась или разговаривала?
– Два дня назад, а что такое?
– А ты у нее какие-нибудь особые приметы знаешь? Ну там родинки, шрамы… – Антонова не договорила.
– Да нет, – непонимающе посмотрела на нее полковник. – Да в чем дело-то? – не выдержала она. – Почему у всех такие похоронные лица?
– Ты лучше сядь, – заботливо поставила перед ней стул подруга и, убедившись, что Рогозина послушалась, произнесла: – Нам сегодня доставили труп девушки, облитый кислотой. Практически полностью уничтожено лицо и ладони рук.
– Погоди, так у нас же по делу МГЮА было такое, – вспомнила Галина Николаевна.
– Было, – вздохнула Валя. – И кислота та же самая, – осторожно добавила она. – Мы не можем точно опознать девушку, но… – она запнулась, не в силах продолжать.
