Текст книги "ВС-3 "Круг замкнулся" (СИ)"
Автор книги: Марина Миролюбова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)
– Экая ты… – покачал головой Рогозин.
– Со мной сложно, я знаю, – вздохнула она. – Я ж говорю, что нужно соответствовать. Я знаю, чего хочу. Или как минимум знаю, чего не хочу. И я не люблю терять время на всякие сомнения и пустые переживания. А у нас все очень любят жалеть себя и ныть «нуууу я не знааааю» по нескольку лет, нежиться в своих депрессиях и разных кризисах. Мне правда жалко времени на это. Оно летит так быстро – оглянуться не успеваешь, поэтому у меня все четко: «тут играем, тут не играем, здесь жирное пятно – рыбу заворачивали»*, – Ольга улыбнулась.
– Вот что военная семья с девочками-то делает, – покачал головой Николай Иванович. – Солдатами вы вырастаете…
– Да причем здесь это, – не согласилась девушка. – Просто я ответственно отношусь к жизни, только и всего.
Из дома вышла Антонова.
– О чем это вы тут шепчетесь? – хитро улыбнулась она.
– О том, как со мной сложно, – ответно улыбнулась Скворцова.
– Мм, ты рассказала Николаю Ивановичу про нашего капитана?
– Валя!
– Какого капитана? – с интересом посмотрел на девушку Рогозин.
– Никакого, Валя шутит, – Ольга неожиданно почувствовала, что краснеет. Ну надо же! Давно уже с ней не случалось подобного безобразия.
– Ну-ну, – усмехнулась Антонова и спустилась по ступенькам вниз, услышав, что ее зовут дочки.
– А говорила, что нет никого, – шутливо пожурил Николай Иванович. – Так все же есть?
– Он так есть, что его нет, – вздохнула девушка.
– Глубокомысленно, – кивнул Рогозин. – И чем же он не соответствует твоим идеалам?
– Он эгоистичный самовлюбленный индюк, – обиженно отозвалась Ольга, сама от себя не ожидавшая таких эмоций. – И это опять к вопросу о тех, кто кажется, потому что строил из себя… интеллигента… – она не стала продолжать, но это сделал за нее старик.
– В третьем поколении? – хитро улыбнулся он. – Есть за ним такое, согласен. Но ты посмотри на это с другой стороны.
– А у этого есть другая сторона? – недоверчиво покосилась на него Скворцова.
– Во-первых, иметь амбиции для мужчины – это не плохо. Ты вот только жаловалась, что слюнтяев не любишь. Так вот тебе, пожалуйста, не слюнтяй. А то, что груб бывает, ну так, а ты на что?
– В смысле? – Ольга во все глаза смотрела на Рогозина.
– В прямом. Мужик от природы груб. Мягким его делает женщина. Знаешь, как скульптор, отсекает все лишнее и подшлифовывает то, что осталось, делает, как надо.
– Да не хочу я никого шлифовать, – возмутилась девушка. – Каждый имеет право быть тем, кем хочет быть.
– Так, может, он не хочет! – парировал старик. – А как измениться – не знает. Может, ему помощь в этом нужна. Твоя.
Скворцова замолчала: ей в голову подобная мысль не приходила, но… Разве Котов хочет измениться? Его и так все устраивает. По крайней мере, она не заметила, чтобы ему с самим собой было некомфортно. Неужели плохо смотрела?
– В любом случае, это не имеет значения в данной ситуации, – вяло отбивалась она. – Он здесь, я в Испании…
– Ты пока тоже здесь, – философски заметил Рогозин.
– И курортный роман мне не нужен, – бодро ответила девушка, и старик улыбнулся.
– Сам факт, что ты об этом думаешь, говорит лучше любых слов.
– Да нет, дедушка, – она вздохнула. – Просто у нас были очень хорошие дружеские отношения, а с этой вот стороны он открылся мне только вчера вечером. Я все еще не могу привыкнуть. И я не согласна со шлифовкой. В смысле, я не заметила, чтобы он очень в ней нуждался. Он считает, что ведет себя правильно, что так и надо и… – она запнулась. – Я не хочу об этом говорить. Давай сменим тему?
– Ох, Олечка, – ласково пожурил старик. – Мы-то с тобой можем сменить тему, но в голове-то у тебя мысли крутятся.
– Крутятся, – криво усмехнулась та, – но это пройдет. Вот уеду в Испанию, и все пройдет, – уверенно заявила она.
Рогозин лишь загадочно улыбнулся, но комментировать не стал.
Утро капитана Котова начиналось не так нежно и умиротворенно, как у дачников. Во-первых, все тело ломило от проведенной в буфете ночи, во-вторых, голову словно сжали чугунными тисками после дружбы с алкогольным ассортиментом вчерашнего вечера, в-третьих, на душе было паршиво от воспоминаний о Скворцовой. Три причины, чтобы снова напиться и забыться, а нужно было быть бодрячком – впереди рабочие сутки.
Шустов, как добрый самаритянин, зашел в буфет с бутылкой минералки.
– Держи, – протянул он ее коллеге. – Доброго утра желать не буду – и так вижу.
– Холодненькая, – только и пробормотал Костя, прикладывая бутылку к виску. – Спасибо, друг…
– Да не за что, – усмехнулся Игорь. – У Тихонова на столе лежит папка, в ней координаты пяти выпускников, которых ты должен навестить, чтобы выяснить про Воробейникова, МГЮА и так далее – сам знаешь.
– Знаю, – вяло отозвался Котов.
– Ну, удачи тебе тогда, я поехал.
Попрощавшись, Шустов отправился домой, а Костя открутил крышку и залпом выпил сразу полбутылки. Внутри немножко полегчало, можно было встать и пойти привести себя в порядок. Холодный душ, крепкий кофе и – Котов снова ощущал себя почти счастливым человеком. Для полноты не хватало решить проблему с Ольгой. Он не хотел ее терять. Костя только-только почувствовал, что у него есть шанс, как она вдруг резко захлопнула дверь перед его носом. И почему? Потому что он был груб с Аллой. Тоже мне причина! Так, ладно, перед Семенчук надо извиниться, сказать, что вспылил, был на нервах и все такое – она поймет, она отходчивая. Возможно, даже Ольге сама расскажет, что он перед ней извинился, что сыграет в его пользу. А пока нужно заняться делом. Опять же, если он что-то сумеет раскопать, у него будет повод лишний раз пообщаться с Олей, показать себя с лучшей стороны, реабилитироваться в ее глазах.
Котов отправился в лабораторию, открыл папку и начал методично обзванивать пятерых «клиентов» на сегодня. Трое оказались за городом, сказав, что приедут только в понедельник, другие двое находились у себя дома. Договорившись о встрече с обоими, капитан отправился выполнять свой служебный долг. Уже через полчаса он сидел на кухне у одного из выпускников, объясняя тому, зачем он понадобился Федеральной экспертной службе.
– Скажите, Иван Семенович, вы в последнее время часто общались с профессором Коровиным?
– Да бог с вами, – рассмеялся тот. – Я как Академию закончил, больше и не встречал его. Даже не встречи выпускников не ходил.
– А что так? – поинтересовался Котов, украдкой разглядывая интерьер и отмечая, что нынешние юристы живут вполне прилично.
– Да желания не было. У нас, знаете ли, группа не слишком дружная была.
– Ну, хорошо, а внуков Коровина знаете? Людмилу и Олега, – Костя показал ему фотографии, мужчина задумался.
– Его точно не видел, ее… не могу сказать наверняка, но лицо какое-то…
– Знакомое?
– Скорее примелькавшееся – вроде где-то видел, а где – не помню.
– Так, а Воробейников Артем Васильевич вам знаком? – вздохнул Котов, понимая, что с положительными результатами пока не складывается.
– А как же! – воодушевился вдруг хозяин квартиры. – Он вел у нас семинары в свое время, да и потом здоровался всегда в коридорах. Знаете, есть преподаватели, которые отвели у тебя курс и все – забыли. А он всегда показывал, что помнит нас, никогда в помощи не отказывал, ну, знаете, иногда нужны были какие-то монографии или просто пароли-явки, где что можно достать, посмотреть по учебе.
– Прямо мать Тереза ваш Артем Васильевич, – с расстановкой проговорил Костя, с трудом подавляя в себе раздражение.
– Классный мужик, свой в доску, – энергично кивнул собеседник. – Он и недавно у меня был, ну, может, недели две тому назад – я точно не помню.
– Чего хотел? – капитан весь обратился в слух.
– Так это… – Иван почесал за ухом. – Он как раз про Коровина приходил рассказывать. Профессор же у нас от рака умер. Вот Артем Васильевич говорил, что вроде хочет после смерти профессора выпустить монографию о нем. Он его очень уважал. Да и Коровин считал его чуть ли не лучшим своим учеником.
– А к вам-то зачем он приходил? – недоумевал Котов.
– Спрашивал, согласен ли я поучаствовать. Я ж был одним из лучших на потоке, Коровин меня тоже хвалил в свое время. Вот Артем Васильевич и решил, что, может, я могу что-то вспомнить о нем и рассказать. Говорил, что планирует одну главу сделать что-то вроде воспоминаний студентов о профессоре. Говорил, что составил список, кого можно поспрашивать, что в конце должно получиться интересно. Всякие студенческие байки, знаете, вроде как показать Коровина не только профессором, но и мировым дядькой, на короткой ноге с учениками.
– И вы согласились?
– Конечно. Коровин был классный мужик. Чего б не рассказать-то?
Котов понимающе кивнул, а в голове вертелось одно: «Вот гад! Все предусмотрел!» Капитан не поверил в историю с монографией, решив, что Воробейников придумал великолепную легенду, чтобы можно было втереться в доверие к выпускникам. Оставалось узнать зачем. К сожалению, второй кандидат ничего толком прояснить не мог – он закончил МГЮА пять лет назад и с тех пор никого не видел: ни Коровина, ни Воробейникова, ни Липовых.
Соколова резко дернулась и подскочила на кровати. Растерянно озираясь по сторонам, она шумно вдыхала и выдыхала, пока осознание, что она в своей квартире, не успокоило девушку. Черт! Опять эти кошмары! А она только-только привыкла, что они закончились. Юля поймала себя на мысли, что не было их, когда она спокойно и расслабленно спала в объятиях Лисицына. Костя… Вчера он явно хотел остаться, но она так устала, что предпочла отправить его домой. Сегодня он обещал позвонить, что ж, посмотрим. Сейчас-то точно рано еще – едва рассвело.
Девушка выбралась из постели. Учитывая, какой объем работ ей сегодня предстоит, даже хорошо, что она встала рано, а не провалялась в постели до полудня. Надо разобрать чемодан, все перестирать, достать осенне-зимний гардероб, перебрать и убрать осенне-летний, потом еще закупиться продуктами и отдраить всю квартиру. В общем, субботу было куда потратить. Хорошо, что на кухне еще остались крекеры и кофе – хоть позавтракать можно, прежде чем приступать к домашним обязанностям.
Забравшись на диванчик с ногами, Соколова не могла не вспомнить, как накануне Лисицын варил им обоим кофе и подтрунивал над ее сонной физиономией: «Давай, капитан, а то нас больше не пустят в отпуск». Юля невольно улыбнулась. Все-таки вместе быть лучше, чем одной. Интересно, он уже проснулся?
Девушка попыталась переключить свои мысли на насущные проблемы и отправилась разбирать чемодан. Вещей она брала с собой немного, рассчитывая лишь на неделю, поэтому дело не заняло много времени. Загрузив стиральную машинку, Юля перешла к уборке квартиры. Когда из всех домашних хлопот оставалось лишь сходить в магазин за продуктами, телефон неожиданно зазвонил. Увидев на дисплее «Костя», Соколова улыбнулась, принимая вызов.
– Доброе утро! – бодро поздоровался Лисицын.
– Доброе, только уже день вообще-то. Ты только встал?
– Нет, я давно на ногах, думал – ты спишь, не звонил раньше. Как ты? Отдохнула?
– Да так отдохнула, что уже опять устала, – засмеялась Юля.
– В смысле? – не понял он.
– Я тоже давно на ногах, – объяснила девушка. – Привожу квартиру в порядок, стираю, разбираю чемодан…
– Все сделала, что хотела?
– Почти – осталось в магазин сходить, а то дома шаром покати. Даже крекеров уже не осталось.
– Отлично, – почему-то обрадовался Костя. – Значит, я вовремя.
– Что? – теперь не поняла она.
– Дверь, говорю, открывай, – Юля слышала, что он улыбается.
Все еще не веря, Соколова пошла отпирать замок. На пороге стоял довольный Лисицын с трубкой у уха.
– Привет, – сиял он.
– А ты чего не звонишь? – удивилась она. – В смысле в дверь не звонишь?
– Да вот решил подстраховаться – вдруг не вовремя.
Юля улыбнулась. С каких это пор товарищ майор беспокоится, вовремя он или нет?
– Проходи, – просто ответила девушка, удержавшись от подколки.
Костя вошел, захлопывая за собой дверь, секунду смотрел ей в глаза, потом притянул к себе и поцеловал. У нее перехватило дыхание. Боже, неужели можно соскучиться за одну ночь? Кто бы ей раньше такое сказал – не поверила бы.
– Только продукты, говоришь, купить осталось? – прошептал он, не выпуская невесту из объятий. Юля кивнула. – Чемодан разобрала уже? – снова кивок. – Тогда собирайся.
– То есть? – удивленно посмотрела она, слегка отстранившись.
Лисицын вздохнул.
– Понимаешь… вот раньше жил-жил и не замечал, а сейчас, после Испании…
– Чего не замечал? – насторожилась Соколова.
– Что кровать у меня слишком большая для меня одного, – честно признался он, – и квартира слишком пустая, когда там тебя нет. Слишком тихо там что ли, но… – он запнулся, видя, как ее губы растягиваются в улыбке. – Не хочу я больше без тебя жить. Так что собирай свои вещи – что там тебе нужно: кофты, брюки, свитера? – и поехали. По дороге как раз закупимся продуктами и поедем домой. К нам домой.
– То есть ты даже не хочешь спросить меня, хочу ли я переехать к тебе жить? – внутри все ликовало, но не возразить она не смогла.
– Хочешь, – улыбнулся Костя. – Я по глазам вижу, что хочешь.
Она уже открыла рот, чтобы снова ввернуть что-нибудь эдакое, но он тут же закрыл его поцелуем.
– И так будет всегда, когда ты будешь мне возражать! – уверенно заявил Лисицын.
– Ловлю на слове! – сверкнула глазами Соколова, уходя в комнату.
– Ты куда? – окликнул он.
– Ну как, – она вновь появилась в дверном проеме и с деланной непринужденностью пожала плечами, – собирать чемодан.
Костя улыбнулся и, разувшись, последовал за ней в комнату.
– Помочь? – хитро спросил он.
– Спасибо, сама справлюсь, – ответно улыбнулась Юля. – А если хочешь помочь, то сделай нам кофе. Крекеров, правда, больше нет, но хоть что-то проглотить.
Лисицын чмокнул ее в висок и отправился на кухню варить кофе, пока Соколова прикидывала, что ей понадобится на первое время. Остановившись перед шкафом, она улыбнулась своему отражению в зеркале: как чудесно начинаются выходные.
Субботний день был на удивление прекрасен: светило теплое солнышко, где-то в елках дремал ветер, от чего дачники поскидывали с себя куртки, оставшись в одних свитерах и кофтах. Весело потрескивали угли в костре, уже не было сил что-то есть и пить. Кто-то принял полугоризонтальное положение в плетеных креслах, кто-то ушел дремать в дом, Антонова вытащила Скворцову на прогулку. Они неторопливо шли по тропинке среди разноцветного осеннего леса, когда Валя вдруг спросила:
– Что тебе сказал Николай Иванович?
– Много чего, – повела Ольга плечом. – Мы говорили обо всем – давно ж не виделись. Я вот сейчас пытаюсь вспомнить, но, по-моему, как мы с мамой уехали, так я больше его и не навещала.
– А про нашего капитана ты ему рассказала? – заинтересованно посмотрела на нее Валя.
– Вот я так и думала, что ты вытащила меня сюда, чтобы поговорить о Котове, – вздохнула Скворцова.
– А ты мне хочешь сейчас сказать, что не хочешь об этом говорить, так?
– Примерно. Просто не о чем, Валь. Суду все ясно, как говорится. Просто я не ожидала, да, я расстроена, если хочешь, разочарована. Это моя проблема, и я с ней справлюсь.
– То есть шанс исправиться ты ему не дашь?
– Господи, Валя, ну что за детский сад! – всплеснула руками девушка. – В чем исправиться-то? Он такой, какой есть, и я уверена, что найдется девушка, которая примет его таким, со всеми его выходками. Каждому свое, всем нужно разное.
– И что же нужно тебе? – улыбнулась Антонова.
– Видимо, то, чего в природе нет, – уныло улыбнулась та в ответ. – Ты знаешь… – она помедлила. – В какой-то момент мне показалось, что оно существует. Так удивительно было… Открываешь для себя человека и понимаешь, насколько вы с ним похожи. Это даже словами не объяснить, на полутонах все идет. Когда говорить не надо, когда без слов понятно, когда вместе легко, когда… – она запнулась и глубоко вздохнула.
– Скворцова, да ты влюбилась! – резко остановилась Валя, услышав такие откровения. – Я тебе сейчас как медик диагноз ставлю: ты влюбилась в нашего капитана!
– Ага, в мечту, Валечка, а не в вашего капитана, – спокойно отреагировала Ольга. – Ибо стоило копнуть поглубже, как тут же выяснилось, что не так светел белый день, как о нем поют.
– Хм, по-моему, пословица была про черта, которого малюют…
– Да какая разница, – махнула рукой девушка. – Смысл-то один: человек оказался не тем, за кого себя выдавал. А я, видимо, была так ослеплена, что не заметила и забыла…
– Что забыла?
– Классику жанра, – усмехнулась Скворцова. – Когда человек хочет понравиться другому человеку, он прячет все свое плохое и выставляет напоказ все хорошее. Чтобы обворожить.
– И что в этом такого?
– То, что плохое рано или поздно всплывает само, как… сама знаешь что.
– Ну, ты разве не пытаешься вести себя лучше, скрывая свои какие-то недостатки?
– Нет. В смысле не то чтобы я идеальная, нет, недостатков у меня вагон и маленькая тележка – могу отсыпать, кому не хватает своих. Я просто пытаюсь их в себе победить, а не скрыть от других. И это разные вещи. Как раз об этом мы и говорили с Николаем Ивановичем: я хочу быть, а не казаться. И я есть. А вокруг все кажутся. Ну не все, конечно, но…
Антонова молчала, обдумывая слова подруги, когда у той зазвонил телефон.
– Нас уже потеряли? – улыбнулась Валя.
– Нет, это не наши, – Ольга нахмурилась, номер был ей незнаком. – Алло!.. Да, Аллочка, привет.
– Оль, ты прости, что я тебя отвлекаю, – затараторила Семенчук, – но я решила, что ты должна знать.
– Что случилось?
– Мне звонил Костя, ну, наш интеллигент, извинялся за вчерашнее, говорил, что был неправ, вспылил, сорвался и все такое, – по голосу было слышно, что девушка улыбается. – Так приятно! Это ты с ним воспитательную беседу провела?
– Я? Да нет, не то чтобы…
– Спасибо большое! – перебила ее Алла. – Просто обалденно приятно! Вот всегда бы так, и я бы даже не обижалась тогда! – быстро попрощавшись, она нажала кнопку отбоя.
– Что случилось? Кто это был? Котов? – Антонова смотрела на озадаченное лицо Скворцовой.
– Нет. Алла… – медленно ответила та.
– Алла? Семенчук которая?
– Она, – девушка выдохнула, собираясь с мыслями, и продолжила: – Ей Котов звонил – извинялся за вчерашнее.
– Ну на-адо же! – с довольной улыбкой протянула женщина. – Я смотрю, вы так, Ольга Сергеевна, и перевоспитаете нам капитана!
– Валя, что ты несешь! – умоляюще посмотрела на нее Скворцова. – Нет, я, конечно, рада, если Костя понял, что был неправ, но мне почему-то кажется, что он это сделал специально. Для меня. Чтобы мне продемонстрировать, что вот он извиняется. Не знаю, Валя, мне теперь сложно думать хорошо.
Антонова не успела ответить – на этот раз телефон зазвонил у нее. Ответив на вызов и поговорив с кем-то буквально пару секунд, она посмотрела на подругу.
– А теперь нас потеряли. Галя звонила, сказала, что новая порция шашлыков готова.
– О, боже, – простонала Ольга. – Предлагаю навернуть пару кругов бегом вокруг озера, чтобы хоть как-то растрясти то, что мы уже запитонили. А то в меня ничего не влезет. Как можно столько есть?!
Антонова рассмеялась, дамы повернули обратно к даче.
– Нет, ты только посмотри на мое пузо, – продолжала девушка. – Я как беременная.
– Точно «как»? – хитро посмотрела на нее женщина.
– Валя!
– Ну, я же не знаю, как далеко зашли ваши отношения с Костей, – продолжала та.
– Валя!!
– Что ты возмущаешься? Ты ночевала у него два раза!
– Валя!!! – Ольга остановилась как вкопанная.
– Да шучу я, – расхохоталась Антонова, видя возмущенно-изумленное лицо девушки. – Что ты сразу заводишься? Я помню, что шашлык сначала маринуют. Бедный наш капитан.
– Чтобы я еще раз тебе хоть что-нибудь рассказала! – тяжело вздохнула Скворцова.
– Ладно-ладно, молчу, – успокоилась Валя. – Не сердись.
Ольга лишь покачала головой.
Комментарий к
* цитата из репризы В.Винокурова
========== Часть 31 ==========
Когда Лисицын и Соколова выгрузились из лифта с чемоданом и тремя большими пакетами с покупками, соседка, выносившая мусор, с любопытством посмотрела им вслед.
– Интересно, что она подумала, – хихикнула Юля, представив картину со стороны.
– Пусть думает, что хочет, – махнул рукой довольный Лисицын. Он, конечно, надеялся, что сегодня перевезет невесту к себе домой, но полагал, что это будет не так просто – повоевать придется. А тут такой приятный сюрприз. Он открыл квартиру и пропустил невесту вперед.
– Ну, командуйте, товарищ майор, – девушка пыталась за улыбкой скрыть смущение. – Куда теперь?
Костя улыбнулся, не мог не улыбаться. Когда твои мечты осуществляются у тебя на глазах, хочется просто нажать на паузу, чтобы картинка застыла, и любоваться.
– Что? – широко раскрыла глаза Юля, видя его счастливую физиономию. Лисицын молча подошел к ней и, обняв, прошептал на ушко:
– Ты теперь у меня в плену…
Девушка снова хихикнула, обнимая ответно, но потом отстранилась и заявила:
– Кстати, насчет плена – мне нужны ключи от квартиры, а то как же я буду в нее попадать? – она хитро улыбнулась. – Или ты и правда решил меня тут запереть?
– Я бы с радостью! – пылко ответил мужчина.– Запер бы дверь, отключил все телефоны и… пусть весь мир подождет!
– Чего подождет-то? – Юля сама не могла удержаться, чтобы не улыбаться постоянно, не сиять от счастья так откровенно и бессовестно.
– Неважно, – шепнул Костя, притягивая ее к себе. – Как хорошо, что ты теперь здесь, – он поцеловал невесту.
Потом Лисицын провел девушку в спальню, где Юля с удивлением обнаружила наполовину пустой шкаф – подготовился. В ванной комнате часть полочек также была свободна. Какое-то теплое, обволакивающее изнутри, чувство разливалось по всему телу. Он не просто взял ее в охапку и привез – он еще и подумал про такие мелочи. От осознания собственной важности для одного конкретного человека хотелось мурлыкать кошкой. В его объятиях.
– Пока ты будешь тут распаковываться, я разберу покупки, – предложил Лисицын. – На обед предлагаю сварить пельменей, чтобы быстро, а вечером уже придумаем что-нибудь.
Юля молча кивнула, занявшись своими вещами. Разложив все по полочкам, она окинула удовлетворенным взглядом проделанную работу. Конечно, места в шкафу ей будет маловато, но это потом – на первое время вполне хватит. Но когда они поженятся… Девушка замерла. Как странно это звучит. Неужели действительно будет свадьба? Она присела на краешек кровати, ощущая, что глупая улыбка опять сияет на губах. Всю последнюю неделю Юля пыталась осознать, что ее жизнь изменилась, но до сих пор ей казалось, что все как будто не по-настоящему происходит, как в сказке: раз – и она принцесса.
– У меня все готово, – в комнату заглянул Лисицын и, заметив ее сидящей на кровати, протянул руку. – Все нормально?
– Да, – кивнула она и, вложив в его ладонь свою, встала, – просто… Так странно, – смутилась девушка от своего признания. – Непривычно. Я так долго жила одна, что…
– Назад дороги нет, – тут же предупредил Костя и на всякий случай добавил: – Не пущу.
Юля прыснула со смеху.
– Да я не об этом. Просто когда долго живешь в привычном укладе, а потом резко все меняется, становится как-то… не по себе что ли, – заметив его настороженный взгляд, девушка попыталась объяснить: – Мне адаптироваться нужно к новой жизни.
– Адаптируйся, – не возражал он, обвивая рукой ее талию, – а пока пойдем есть.
День клонился к вечеру, когда у Рогозиной зазвонил телефон. Поговорив с собеседником, Галина Николаевна нахмурилась.
– Что-то случилось? – спросил отец, заметив, как она изменилась в лице.
– К Воробейникову пришел адвокат, – ответила та, Николай Иванович был в курсе дела. – И что-то мне это не нравится…
Скворцова и Антонова переглянулись.
– И что теперь? – спросила Валя.
– Имеет право, – вздохнула Рогозина. – Котов обещал позвонить, как будут какие-то новости, но чуется мне, что это не к добру.
Ольга молчала, в голове вновь всплыли слова Артема Васильевича, что она еще не переиграла, что ему будет интересно сразиться с ней вновь. Что он задумал на этот раз? Как адвокат может его вытащить? На этот вопрос ответил Котов:
– Галина Николаевна, адвокат поговорил с ними обоими, и теперь Липова утверждает, что это она убила Кочеткова, что Воробейников ни в чем не виноват, он просто хотел ей помочь. Она говорит, что он вообще ничего ни о чем не знал, что она все сделала сама – и с братом своим, и с Кочетковым, и с той девушкой, на нее похожей.
От такого расклада обалдели все. Рогозина включила громкую связь.
– Так у нее же вроде алиби было, – вспомнила Валя.
– Она говорит, что специально сказала про торговый центр, потому что зашла туда до того, как отправиться к Кочеткову, чтобы обеспечить себе алиби.
– А сейчас-то она зачем сознается тогда? – недоумевала Рогозина.
– Говорит, что не хочет, чтобы Артем Васильевич из-за нее пострадал. К тому же, если он будет сидеть, то кто будет помогать ей? Адвокат ей заявил, что возьмет на себя защиту только Воробейникова.
– Вот это да, – поразилась Антонова.
– А как она объясняет перчатки с ДНК Воробейникова и кровью Кочеткова?
– Говорит, что взяла из дома, надела их поверх своих, чтобы следов не оставлять, что не знала, что ее жених до этого ими воспользовался, поэтому там его ДНК. Говорит, что на машине его специально поехала, мол, если будут подозревать – ее машина осталась у торгового центра. Плачет, что не думала, что подставит Артема, иначе бы никогда не созналась.
– Погоди, а мотив у нее какой? – не сдавалась Галина Николаевна.
– Говорит, что не смогла простить старые обиды, когда… – Костя замялся и закашлялся, но потом вынужден был продолжить: – Когда он бросил ее ради Ольги…
– Чушь! – воскликнула молчавшая до этого Скворцова. – Галина Николаевна, да это же бред какой-то! Какие старые обиды? Это было чуть ли не десять лет назад! И сейчас она невеста Воробейникова! Это ж явно из пальца высосано!
– Что мне делать, Галина Николаевна? – подал голос Котов, когда пауза затянулась.
– Будем проводить следственный эксперимент, – вздохнула Рогозина. – Нам не остается ничего другого. Если она его убила, должна показать, как это сделала. Скажи адвокату, что завтра в одиннадцать утра. И еще, возьми его координаты, чтобы Тихонов с утра пробил на него всю информацию. Ну так, на всякий случай.
– Понял, – отозвался мужчина.
После разговора во дворе повисла тишина.
– Я понимаю, что Воробейников использует Липову, чтобы выйти на свободу, – первой нарушила ее Ольга. – Но она-то зачем соглашается? На ней же теперь столько, что никакой адвокат ей не поможет.
– А если предположить, что убила действительно она? – задумчиво ответила Рогозина вопросом на вопрос.
– Да не могла она! – не сдержалась Скворцова.
– Почему ты в этом так уверена? Ты хорошо ее знаешь?
– Я хорошо знаю Воробейникова. Это он все устроил: вызвал адвоката, договорился с ним. Уж не знаю, как он убедил Липову, возможно, просто лапши на уши навешал, что сможет отмазать. Она медик, а не юрист – могла поверить, что существует способ выйти на свободу даже при таком раскладе. К тому же, Макс прислал мне сообщение со словом «птица». Другого варианта просто нет!
– А ты уверена, что эту смску прислал Кочетков? – неожиданно спросила Галина Николаевна, и девушка замерла в изумлении. – Смску вполне мог отправить убийца, чтобы запутать следствие.
– А смысл вообще ее было посылать, если это не Макс? – отмерла наконец Ольга. – Убил молча и ушел.
– Тоже верно, – вздохнула Рогозина. – Поэтому завтра Липова будет нам показывать, как убивала Кочеткова. Так, на месте будет Тихонов, но он один не справится. Котов у нас сейчас дежурит, Шустов в отпуске… – перебирала она вслух.
– Майский? – напомнила Валя.
– На него тоже рассчитывать не приходится, – махнула рукой Галина Николаевна. – Они втроем – Шустов, Майский и Круглов – поехали куда-то под Рыбинск на выходные. Рыбалка у них там. – Дамы переглянулись. – Что ж, значит, придется дернуть Лисицына и Соколову.
Юля расслабленно лежала на диванчике в гостиной, слушая доносящийся из кухни шум воды. Будущий муж моет посуду – какая прелесть! Если сделать это его супружеской обязанностью, так вообще красота будет. Девушка перебирала в голове события прожитого дня с того момента, как он ей позвонил, и до этого, уже позднего, часа, когда Костя сам вызвался убрать все после ужина, который они готовили вместе. Соколова пыталась осмыслить новый опыт. Да, у нее были ухажеры и женихи раньше, она ходила на свидания; всякие там конфеты и букеты, романтические походы в кино и ночевки не у себя дома. Но чтобы прям жить вместе… Такое у нее впервые. Фактически репетиция семейной жизни.
В комнату зашел Лисицын.
– Ну, а теперь можно и дело обсудить, – улыбнулся он, усаживаясь рядом, и девушка тут же подскочила.
– Какое дело? – недоумевающее посмотрела на него Юля.
– Ну как какое? Свадьбу, – Костя придвинулся к ней ближе и внимательно посмотрел в глаза. – Когда ты хочешь выйти за меня замуж?
– Я… я не знаю, – она даже покраснела от неожиданности. Вроде все логично и понятно, но как-то…
– А ты подумай, – в его голосе почему-то не было привычной насмешки, а ясно слышалась нежность.
И это тоже было так странно. Не то чтобы до этого Лисицын все время над ней издевался, хотя – что скрывать? – подкалывал периодически, что здесь, что в Испании, но сегодня он был как-то особенно мягок и заботлив. Интересно, это явление временное или постоянное? Домашний Костя оказался совсем не таким, как офисный товарищ майор.
– Я правда не знаю, – улыбнулась Юля. – К тому же, там же в ЗАГСах тоже какие-то свои правила – за сколько надо подавать заявление и…
– Заявление подадим завтра, – быстро вставил он, перебивая ее. – Ты дату выбирай, а уж с ЗАГСом я сам договорюсь.
– Как же? – скосила на него хитрый взгляд Соколова.
– Нагло воспользуюсь служебным положением, должностью и званием, – с пафосом продекламировал Лисицын, и она рассмеялась.
– У тебя календарик есть? Нужно, чтобы была суббота – среди недели неудобно. А ты сам-то когда хочешь?
– Мне все равно, – пожал плечами Костя, разыскивая на мобильном телефоне календарь.
– Что, прям совсем все равно? – он поднял глаза и увидел ее обиженный взгляд.
– Ты не поняла – я хоть сейчас готов, но ты же наверняка захочешь праздник, гостей там… что еще полагается в таких случаях?
– Знаешь, если ты не хочешь праздник, гостей и все, что полагается в таких случаях, ты прямо и скажи. Ради меня вот это устраивать не надо, – вскинулась девушка.
– Ох, господи, – вздохнул Лисицын. – Юль, я не то имел в виду. Я просто хочу, чтобы все было так, как хочется тебе. Вот календарик – выбирай дату. Ну, я же для тебя стараюсь, для нас, что опять не так? – он действительно не понимал, в чем дело.
– Просто у меня такое ощущение, что ты умываешь руки, – тихо отозвалась она. – Мол, вот тебе свадьба, дорогая, делай, что хочешь, а мне плевать, как оно все будет.
