Текст книги "Когда Кузнечики выходят на охоту (СИ)"

Автор книги: Марина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11. Как взглянуть на друга новым взглядом еще раз

Кресло было удобным, плед теплым и мягким, а огонь в печи так уютно потрескивал, что веки мои, будто налившись свинцом, то и дело норовили закрыться. А ведь мне нельзя было спать! Я должна бдеть у постели больного!

Конечно, я была не одна. Джона старался ни на шаг от меня не отходить, а если и отходил, то постоянно держал в поле своего зрения. «Для моей же безопасности». Хотя откуда мне на хуторе Матэнхэймов может грозить опасность – непонятно. Разве что от Бифштекса. Он был таким потешным, что я легко могла надорвать животики от смеха.

Впрочем, когда мы спускались в подвал, где семейство Матэнхэймов хранило переговорное зеркало, щенок остался на улице гонять выпущенных из загона гусей.

И убегать от них, забавно повизгивая и поджав маленький беспокойный хвостик.

– Еще летом Мэтр распорядился разместить зеркала на всех хуторах, – рассказывал по пути Джона. – Даже на самых отдаленных. Даже там, где ими никто не сумеет воспользоваться. На случай если кому-то из щитодержцев срочно понадобится связаться с замком, где, как ты, наверное, уже знаешь есть дежурный. Связной, так сказать.

Я знала. Это был тот самый связной, который не ответил мне, когда я пыталась связаться с Джоной еще из БИА.

– Если ты не перестанешь сопеть, я нашлю на тебя зачарованный сон, – не открывая глаз, проговорил из соседнего кресла Джона. – К тому же тебе все равно нужно поспать. День был не из легких.

Я показала ему язык и мысленно послала к демонам.

День и в самом деле был изнурительным. И самым сложным, как это ни забавно, было рассказать о случившемся так, чтобы не солгать, но и не раскрыть при этом правды. В итоге я сказала, что семья Матэнхэймов пострадала от той самой зловещей порчи, которая бродила по окрестностям замка так, словно у нее ноги были. Что было правдой.

– Мы вернемся к концу недели, – закончил разговор Джона. – Но если понадобится помощь, вы знаете, где меня искать.

– Но...

– И если не понадобится, тоже можете кого-нибудь прислать. Матэнхэйм круглый год снабжает замок дичью, отблагодарить его помощью – это меньшее, что мы можем сделать. Я, кстати, это уже делаю, но у меня только две руки. Нужны еще хотя бы четыре.

– Доложу, – ответил связной и отключился, пока Джона не потребовал от него чего-то еще.

А потом мы поднялись наверх, и я помогала Мэри готовить ужин на летней кухне. Играла с детьми, ловила Бифштекса, следила за состоянием здоровья Матэнхэйма-старшего, спорила с Джоной из-за того, что снова, по его словам, необдуманно расходую резерв. А как его не расходовать, если малышня (особенно Бифштекс) просто визжали от радости, когда я создала фантомную мышку, маленькую, но юркую, и когда пришлось за ней бегать всей смешливой толпой. Даже маленькая Мэри хохотала и рвалась к братьям, забыв о болезни и истощении.

Так что – да. Я устала и порядком растратила резерв, но уснуть, рискуя жизнью пациента. Это высшая степень не профессионализма.

– Не спится, – соврала я и, потянулась за яблоком, которое лежало на блюде вместе с другими фруктами, ароматным козьим сыром и ломтями рыхлого от свежести пшеничного хлеба.

Джона глянул на меня из-под ресниц.

– Что ж, – мурлыкнул он, внимательно следя за тем, как я подношу яблоко ко рту, – тогда предлагаю потратить время с умом и, наконец, посвятить меня в подробности твоего гениального плана по заполучению мужа.

– Ой!

Сон слетел с меня, как листья с каштанов на аллее БИА в первую морозную ночь, и с тихим шелестом упорхнул в трубу вместе с со струйкой прозрачного дыма.

– Что случилось?

Услышав тревогу в моем голосе, Джона сначала глянул на безмятежно дрыхнущего Матэнхэйма, а затем вернул свой взгляд мне, изогнув в недоумении при этом левую бровь. Я закусила губу и покачала головой – не было никакого желания признаваться в том, что за весь день едва ли пару раз вспомнила о своем будущем муже. А ведь он сейчас должен занимать все мои мысли без остатка!

Разве нет?

– Блокнот с записями оставила в замке, – выкрутилась я, и Джона, успокоившись, уронил голову на спинку кресла и лениво улыбнулся.

– Ничего страшного, – протянул он. – Ты всегда отличалась феноменальной памятью. Исключительной просто. Уверен, такой важный план у тебя надежно отпечатался вот тут. – Постучал себя указательным пальцем по лбу. – Ну? Сгораю от нетерпения. Страсть до чего хочу узнать, что нужно сделать для того, чтобы стать твоим мужем.

Фраза прозвучала двусмысленно, и это меня немного смутило. Поэтому, наверное, я и ляпнула первое, что пришло в голову:

– Предложение. – Откашлялась. – Для начала нужно сделать мне предложение. Но я во всем этом не очень хорошо разбираюсь, поэтому пришлось обратиться за помощью к специалистам.

– К кому, к кому? – фыркнул Джона.

– К людям, которые лучше меня разбираются во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, – истово надеясь, что выгляжу невозмутимой, пояснила я. – Я, как выяснилось, в этом вопросе совершенный ноль.

– Да ты что?

Я зыркнула на Джону, пряча раздражение за пренебрежительной гримасой. А Джона вдруг поднялся на ноги, потягиваясь и прикрывая зевающий рот ладонью.

– А я и не заметил.

– Паяц, – констатировала я. – Но ты не волнуйся, это лечится. Я узнавала.

И пока он окончательно не втянул меня в шутливую перебранку, а Джона по этим делам был непревзойденным специалистом, выпалила:

– Я прослушала две лекции. К тому же, почитала кое-что и с уверенностью могу назвать свой план безупречным.

– О… Серьезно?

– Да.

– Тогда, конечно, шутки в сторону. Я весь внимание.

Я поджала под себя ноги, расправила юбку и не стала рассказывать приятелю о том, как персик превращали в пэрсик, решив, что незачем мужчине знать о женских хитростях.

– Первый пункт я выполнила на отлично, – вздернув нос, уверенно произнесла я. – Джона мною заинтересовался и даже пригласил на ужин.

Некромант буркнул что-то невнятное, выражая свое согласие с моими словами, и разлил по кружкам горячий травяной чай, который я приготовила, руководствуясь наставлениями нашей хозяйки

– Спасибо, – поблагодарила я, принимая из его рук напиток. – Теперь дело за малым... Сильные мужчины не женятся на глупышках. Особенно такие закоренелые холостяки, как Джона Алларэй. Поэтому нужно, чтобы он собственными глазами оценил уровень моего профессионализма.

– И как ты планируешь это сделать?

Он подкинул в печку дров, перетащил свое кресло поближе к моему, развалился удобно и небрежно, сцепил на груди пальцы в замок и приготовился слушать. Я смущенно почесала пальцем кончик собственного носа и неуверенно проговорила:

– Ну, кое-что он уже слышал... Опять-таки, ты можешь рассказать, как я тут управилась...

– Не знал, что закоренелые холостяки умеют видеть ушами, – съязвил Джона и глянул с такой насмешкой, что захотелось запустить в него огрызком.

– Не придирайся к словам.

– Хорошо. И что дальше?

– Дальше геройский поступок, – отрапортовала я. – Нужно, чтобы он спас меня от смертельной опасности. Уж и не знаю, зачем. Но восточные философы в своих трактатах неоднократно намекают на связь между. – Джона демонстративно зевнул, и не думая прикрывать рот ладонью. – Ладно. Это опустим. К тому же все равно этот пункт у меня еще в разработке. Так. Что дальше?

В разработке. Как же! В таком серьезном деле мною все уже додумано до самого конца. Разве что, кроме того, как выбить из Джоны согласие на участие в этой авантюре. Нет, можно и одной. Но я же не самоубийца! Любовь любовью, а Джона – единственный человек в этом мире, которому я могу с легкостью доверить свою жизнь.

– Боюсь представить, – хмыкнул мой друг, а я схватила грушу с тарелки и запустила ему прямо в лоб, чтобы насмехаться неповадно было. Грушу он, разумеется, поймал на лету и тут же вонзил в желтоватый бок зубы. Сок брызнул ему на подбородок, испачкал манжету рубашки, попал на грудь, а одна особенно ушлая капля успела добежать до острого кадыка, где была перехвачена указательным пальцем.

И нет, салфеткой Джона пользоваться не стал, а просто слизнув сок.

– Сладкая. Спасибо. Что там у нас по плану дальше?

– Где? – перепугалась я и не пойми из-за чего вдруг смутилась.

– Кузя! – рассмеялся он. – В голове у тебя!

И тем самым облизанным пальцем постучал себя по лбу. Я вздохнула и, собравшись с мыслями, огласила:

– Путь к сердцу мужчины, по мнению народных специалистов, лежит через желудок. А посему нужно сразить жениха своим невероятным талантом кулинара.

– Не знал, что ты готовишь.

Джона прикончил грушу и щелчком отправил в печку коротенький хвостик – все, что осталось от когда-то сочной красавицы.

– Ради такого дела не грех и научиться, – поведала назидательно. – Я и учительницу уже нашла. Из местных.

– Понятно.

Улыбнувшись, как бродячий кот, слопавший хозяйскую канарейку, Джона закинул ногу за ногу и полоснул по мне темным взглядом.

– Некоторые специалисты считают ревность хорошим рычагом, помогающим мужчинам принять правильное решение, – продолжила, чувствуя какую-то странную неуверенность, а Джона хохотнул:

– Тут даже спорить не стану. Значит, хочешь, чтобы он тебя приревновал?

Я кивнула.

– Вообще не проблема. С радостью тебе помогу.

– Спасибо!

– Не стоит. Ты бы для меня сделала то же самое. Ведь так?

– Конечно! – торопливо отозвалась я, но идея помогать Джоне захомутать какую-то девицу мне отчего-то сразу не понравилась.

– Ну, вот видишь! – Он поднес к губам чашку с чаем. – Это весь план? Или ты приберегла еще что-то напоследок?

– Ну… – Я замялась, вспоминая причины, по которым в замке Ордена больше не работаю женщины. – На крайний случай Джона может меня скомпрометировать.

– Ахр-р! – Чай пошел приятелю не в то горло, и мужчина взвился, стуча себя кулаком по груди. – Ты в своем уме?

Это был самый спорный и самый неприятный момент в моем плане, потому что очень сильно не хотелось начинать семейные отношения с обмана, но, как говорится, в любви и на войне все средства хороши. Поэтому я повела плечиком и небрежно обронила:

– А что такого?

– Что такого? – Джона даже задохнулся от возмущения. – Что такого? Кузнечик, я просто не узнаю тебя. Ты готова рискнуть собственной честью, прыгнуть в постель к чужому, совершенно незнакомому тебе мужчине... Да! Незнакомому! И не вздумай спорить! Ты ничего не знаешь о Мэтре. И между тем так сильно веришь в свою детскую влюбленность, что…

– В детскую?! – ахнула я, выпрыгивая из кресла. – Да что ты понимаешь? Я Джону на самом деле люблю!

Одним резким шагом он преодолел расстояние между нами и вкрадчивым тоном потребовал:

– Повтори.

Я запрокинула голову и даже на цыпочки встала, чтобы некоторые распоясавшиеся некроманты не давили на меня своим ростом, сжала руки в кулаки, открыла рот и…

...и закрыла. Кровь с такой скоростью прилила к щекам, что у меня на мгновение потемнело перед глазами.

– Или повтори, или сцена для потенциального ревнивца будет разыграна прямо здесь и прямо сейчас. И плевать я хотел на то, что тебе нужны были зрители!

Это была не угроза. Это было… обещание. И от этого обещания мое тело содрогнулось от сладкой дрожи, а затем... Меня внезапно осенило. Я широко распахнула глаза и недоверчиво посмотрела на своего лучшего друга. Во имя магии, да ведь он же... Не стану об этом думать! Ни за что не стану! Это все ерунда, мне показалось, игра света, усталость и... И этого просто не может быть!

– Я оговорилась, – прохрипела я, отводя глаза.

– Я заметил, – язвительностью, которая сочилась в голосе Джоны, можно было отравить деревенский колодец, и люди бы неделю страдали от изжоги. – Как и предыдущие несколько раз.

И пока я моргала, пытаясь отыскать смысл в его словах, огорошил:

– Ты бы уж определилась, дорогая подруга, как зовут мужчину, за которого ты с детства мечтаешь выйти замуж. Мне-то казалось, что Бред. Но ты сегодня уже трижды назвала его моим именем. С чего бы это, не подскажешь?

– Мне...

Мне нечего было сказать, и я потупилась.

– Я нечаянно, – проговорила спустя минуту напряженнейшей тишины. – Устала просто.

Джона молчал. А я еще немного подумала и решила, что хватит мямлить.

– И вообще, нечего так орать! Я и без тебя знаю, что идея с компрометирующими обстоятельствами дурно пахнет. Могу пообещать раз и навсегда вычеркнуть ее из своего плана. Хочешь?

– Я хочу, чтобы... – начал было Джона, но его перебил стон, раздавшийся со стороны лавки, на которой я устроила лежанку для нашего больного.

Стыдно признаться, но я безумно обрадовалась, что бедолагу лесника мучают боли. Нет, я не злая, но теперь можно забыть о пугающем разговоре и заняться своими обязанностями целительницы.

Я смочила полотенце в растворе, сваренном из сон-травы, провела им по лбу и вискам Матэнхэйма, обмакнула серебряную ложечку в ледяную воду и провела ею по губам больного, послушала, как бьется сердце.

И только после этого, полностью успокоившись, я повернулась к Джоне и сказала:

– Прости, я и в самом деле погорячилась с последним пунктом. Забудь, что я тут наговорила.

А заодно о том, что почему-то называла Бреда твоим именем.

Некромант кивнул на мое кресло и, никак не прокомментировав эту просьбу, велел:

– Отдыхай. Завтрашний день будет не легче сегодняшнего. Если Матэнхэйм снова очнется, я тебя разбужу.

– Хорошо, – покорно согласилась я, упала в кресло, накрылась пледом, закрыла глаза и, уверенная, что все равно не смогу заснуть, тут же провалилась в мягкий исцеляющий сон.

Исцеляющий, но весьма странный, надо отметить. Снилась мне свадьба – моя собственная. И жених мой собственный, в синем костюме под цвет глаз, с белоснежной гвоздикой на лацкане. Улыбается невесте открытой счастливой улыбкой. И вот с невестой как раз накладка вышла. Если она – это я, то почему я вижу все со стороны? И зачем я волосы перекрасила? И зачем мне столько косметики, что саму себя не узнать? Да и я ли это вообще?

– Всегда только ты, – проговорил за моей спиной Джона.

– Ты что тут делаешь? – спросила я, а он ухмыльнулся и ответил:

– А меня тут нет. – И подмигнул развязно. – И тебе делать нечего.

– Это на свадьбе-то? – ахнула я возмущенно.

– Да где свадьба-то? Тебе показалось.

Я повернула голову – и в самом деле. На том месте, где минутой ранее жених с невестой собирались опустить руки в венчальную чашу, стоял демонический некромантский конь, а верхом на нем восседал Матэнхэйм. Живой, здоровый и, отчего-то, в моем целительском плаще и в шляпке.

– Ты бы, девчонка, не щелкала, – проговорил он, голосом моей бабки, леди Крейдис, долгих лет жизни ее бородатой роже. – А то оглянуться не успеешь, как – ап!

– Какой ап? – пробормотала я, а Джона ответил:

– Поцелуй, тогда скажу.

И так мне сильно захотелось узнать, что же именно скрывается за этим странным «ап», так мучительно, что я потянулась к парню, положила руки ему на плечи, а когда его дыхание коснулось моих губ, прикрыла глаза.

А затем мое лицо облизали широким теплым языком и ткнулись прямо в середину щеки чем-то мокрым и ужасно холодным. От неожиданности я вскрикнула и – проснулась, обнаружив себя все на той же летней кухне, где уснула после не самого легкого разговора с лучшим другом. И не было здесь ни демонических коней, ни жениха с незнакомкой-невестой, ни самого друга, который требовал от меня поцелуев.

Зато был спящий Матэнхэйм и бодрый, совершенно довольный жизнью Бифштекс. Щенок поставил передние лапы мне на грудь, приподнял одно ухо и вывалил из радостно открытой пасти розовый язык.

– Зараза, – прохрипела я, вытирая лицо ладонью. – Чтоб тебя всю жизнь так будили, как ты меня сейчас.

Бифштекс согласно тявкнул, а я спустила ноги с лежанки, села и потянулась, а не обремененный стеснением щенок взобрался на постель и от избытка чувств грызанул меня за рукав платья.

– Обнаглел совсем.

Я щелкнула его по носу, а затем, задумчиво посмотрела на заваленную шкурами скамью, которая этой ночью послужила мне постелью. Странное дело, но я отчетливо помнила, что засыпала в кресле.

Поднявшись на ноги, я подошла к больному. Матэнхэйм дышал глубоко и спокойно, а о болезни говорил лишь выступивший на лбу холодный пот и чрезвычайно бледная кожа. А пульс был хороший, ровный, да и аура радовала своей чистотой.

– На поправку идете, уважаемый лесник, – заверила я больного. – А я иду приводить себя в порядок и объяснять своему заботливому другу для чего лекари у постелей в креслах спят, а не нежатся на простынях, даже если вместо простыней шкуры.

Времени на то, чтобы воплотить в жизнь все заветы фру Агустины у меня категорически не было. И без того продрыхла всю ночь, взвалив свои, между прочим, обязанности, на плечи некроманта. Поэтому ограничилась лишь тем, что умылась холодной водой, волосы костяным гребнем расчесала, да в тугую косу заплела. Платье измятое заменить мне было не на что, поэтому пришлось разгладить его магией и порадоваться своей предусмотрительности. Все-таки правильный я наряд для дороги выбрала – лекарский. И движения не стесняет, и не маркий, и ухаживать за ним легко, не то что за атласом или шелком.

К тому времени, как с утренними процедурами было закончено, настроение мое переменилось, и к этому приложила свои руки Мэри. Хозяйка хутора перехватила меня, когда я выходила из умывальной.

– Ох, эрэ! Вы тут! А я уж как перепугалась! Прихожу, а вас нет!

– Что? В каком смысле?

– Так вы не знаете! – улыбнулась она и крепкой рукой здорового человека (Могилой Предков клянусь, на этих вервольфах все как на собаках заживает, еще вчера же чуть живая была!) перехватила меня за локоть и принялась сбивчиво объяснять:

– Я с рассветом поднялась, чтобы коров подоить. Привычка, тут уж ничего не поделаешь, а эрхэ перехватил меня и говорит: «Ступай-ка, милая, за мужем присмотри, пока наша целительница отдыхает». И добавил, чтоб тише воды была, и будила вас только если Мат очнется или стонать начнет, или, к примеру, жар у него начнется. «А за коровами, говорит, я и сам могу. Не привыкать мне».

Сердце мое сжалось, на мгновение замедляя ток крови, а затем разогналось с места, да с такой скоростью, что чуть из груди не выскочило.

От стыда, не иначе.

– Девятый час утра уже, – подлила масла в пламя моих мучений Мэри, – а он не присел же ни на миг. Хоть вы ему скажите, эрэ! Вас он непременно послушается... А я пока с Матом побуду.

– С вашем мужем все хорошо, я его осмотрела сразу, как проснулась, – скрывая смущение за деловым тоном, произнесла я. – Выздоровеет он еще не очень скоро, но угроза жизни миновала, поэтому постоянно у его постели уже можно не сидеть. Достаточно проверять его состояние хотя бы раз в час.

– Да?

– Да. – О том, что к ночи обязательно случится рецидив, я не стала говорить. – А с Джоной я поговорю. Спасибо.

Мэри всплеснула руками и виновато улыбнулась.

– Мне-то за что? Это я вам руки должна целовать за все, что вы для нас сделали. По гроб жизни не забуду. Эрхэ со старшими мальчишками дрова пошел складывать. Вы их всех зовите что ли. Завтракать будем.

Джону я и в самом деле нашла на засыпанной опилками площадке, где он вместе с двумя пацанятами складывал дрова в круглую поленницу. Заметив меня, он выпрямился, отряхнул руки и, вскинув бровь, спросил:

– Как спалось?

– Очень хорошо, – улыбнулась я в ответ. – Спасибо тебе.

Он кивнул. Мальчишки, навострив уши и приоткрыв рты, переводили любопытные взгляды с него на меня.

– Не будешь отчитывать за то, что я тебя уложил?

– Нет. – Я закусила костяшку указательного пальца, чтобы не улыбаться так по-дурацки. – Нам наставник всегда говорил, что настоящий целитель не должен отказываться от предложенной помощи, а наоборот радоваться ей и благодарить.

– И за то, что Наведенный сон использовал?

Мальчишки оживились, а я проговорила:

– Мэри завтракать звала.

Ко вчерашнему разговору, судя по всему, ни я, ни Джона не торопились возвращаться. Может, причиной этому послужили две пары любопытных ушей. А может какие-то другие причины. Я об этом в тот момент запретила себе думать, а потом все вдруг так завертелось, что мне как-то стало не до разговоров.

После завтрака, который Мэри накрыла для всех на летней кухне, пока я помогала Мэри маленькая помогала нам с Мэри большой мыть посуду, а Джона с мальчишками играл в колпачки, Бифштекс прокрался наружу, на что, конечно же, никто не обратил внимания, если бы он тут же не поднял яростный лай.

– Кур что ли опять гоняет, подлец? – задумчиво протянула мать семейства. – Вот посажу я этого прохвоста на цепь...

– Я посмотрю, мам! – тут же сориентировался Тим и, проворно проскользнув под столом, выскочил на улицу, бросив на ходу:

– Без меня не играйте! Я мигом!

И вернулся действительно мигом – минуты не прошло. Да вот только без Бифштекса и с таким выражением лица, что Джона вскочил на ноги и бросился наружу, захватив вместо оружия кочергу.

– Что там? – спросила Мэри у сына. Надо сказать, что, в отличие от некроманта, женщина не то что не собиралась никуда нестись сломя голову, она даже на своего сына и не глянула толком. – Бифштекс опять пытается крысу поймать?

Малышка Мэри звонко рассмеялась. Я тоже улыбнулась, представив, как этот неуклюжий еще толстячок охотится, а Тим растянул губы в улыбке и ответил:

– Не. Там народу пришло, как на ярмарке.

Вот тут наша хозяйка перепугалась. Миска выскользнула из ее рук и упала в чан с мыльной водой, гулко стукнувшись о дно.

– Какого народу? – просипела она, покосившись на спящего мужа. – Откуда?

– Да демоны их знает, – важно ответил мальчишка, вытаскивая из носа козявку. – Но много-о. Может, человек десять.

Посмотрел на палец со своей находкой, после чего, к моему ужасу поднес ее ко рту.

– Ма-ама! – тут же завопила малышка Мэри. – А Тим опять козявку ест!

– Ничего я не ем! – разозлился брат, торопливо вытирая палец о штанину. – Маленькая ябеда!

– Сейчас по шеям получите. Все пятеро, – мигом пресекла зарождающийся скандал многодетная мать, и старшие сыновья синхронно показали младшим кулаки. – Эрэ, что-то мне как-то боязно вдруг стало. А что если…

Я, надо сказать, тоже в первую очередь решила, что народ пришел с вилами и факелами вервольфов убивать, но потом подумала немножко и поняла, что в этом случае они бы не топтались на пороге, а уже хозяйничали бы на кухне.

Да и Тим не выглядел бы выглядел испуганным, а не взволнованным.

Я вышла на улицу вслед за Джоной и оторопела, увидев, что весь забор лесничего со стороны дороги густо облепил самый разномастный народ.

– Во имя магии, – прошептала, непроизвольно попятившись. – Что это?

– Добренького дня, госпожа! – прокричал от калитки дед в меховой шапке, ощерив в улыбке беззубый рот. – Стал быть, вы и есть та самая целительша, что у Матэнхэйма на постое? А это мужик ваш сталбыть? Чейта он черный у тебя. Никак некромант?

– Мистика какая-то, – прошептал тот самый некромант, который сейчас немым изваянием рассматривал местных. – Как они узнали?

– Че, правда, что у лесника магическая хворь? Не помер? – это уже не дед, это девка молодая, грудастая, в цветастом платке, повязанном вокруг головы на северный манер.

– Дура ты, Лей, – отозвалась ее соседка. – Кабы помер, некромант бы один приехал, а не с целительшей. Госпожа целительша, раз вы тут ужо, чего нам время терять? Дайте мне что от живота, а? Третий день животом маюсь, сил нет.

– Ты животом маешься, потому что жрешь, как утка! Что ни дашь, то мало.

– Сама ты утка, колченогая! На прошлой неделе у Найки на именинах кто в одно лицо целый пирог слопал?

– Я что ли?

– А то кто?

– А ты меня за руку хватала?

– Да много чести тебя за руку хватать! Да я с тобой даже срать на одном поле не сяду!

– Госпожа целительша, а от прыщей на уде у вас есть чего?

– А мамка сказала, что у меня воши. Что если не выведу, она мне косы-то под ноль обрежет.

Я только глазами хлопала, да едва успевала головой вертеть, а Джона цыкнул раздраженно и сообщил в пол голоса:

– Надо лесника в дом переносить, а их кухни лазарет устраивать. Но как они о тебе узнали, хоть убей, не представляю.

– Деревня, – хихикнула я. – Тут слухи по ветру, как грибные споры переносятся.

Повернула голову, чтобы посмотреть на друга.

– Ты только представь, какая у меня тут замечательная практика получится!

Джона мученически закатил глаза и, развернувшись на каблуках, пошел к кухне, помогать Мэри переносить Матэнхэйма в дом, а я ринулась к калитке, чтобы построить своих пациентов в очередь.