Текст книги "Под тенью черных крыльев (СИ)"

Автор книги: Марина Калина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

  Князь оседлал своего скакуна, казавшегося теперь совсем убогой клячей и ускакал раньше, чем хозяин заметил его. Теперь Булат сопоставил всю информацию, которую имел, и сделал вывод, что жених Каримы... разбойник. Это объясняло его таинственную личность( ведь его никто не видел). Понятно тогда, откуда западное одеяние девушки и породистые кони. А брошь– это вообще отдельный аргумент. Интересно, если Булат раскроет тайну исчезновения принцессы, как его вознаградит король?

  Так или иначе, та девушка, Карима– единственная нить, которая ведет к разгадке. И только она может вывести на разбойника... Но как заставить ее это сделать? Такую прелестницу не хотелось бы допрашивать как преступницу– зачем пытками портить несравненную красоту? Нужно найти способ разговорить ее. Но как? Навряд ли девушка предпочтет князя разбойнику– она ведь была так холодна. Конечно, если он брошки золотые дарит да могучих коней, то куда до него Булату, князь едва находит средства для содержания армии. А супруга( будь она неладна), даже не думает делиться. По брачному договору всеми ее деньгами распоряжается она сама. И зачем, спрашивается, женился?

  Но если сделать так, чтобы девушка сама поменяла свои предпочтения? Если убедить ее, что Булат– лучший для нее мужчина? Тогда она сама предпочтет его и оставит своего бандита. И все о нем расскажет– ведь женщина не может хранить секреты. И тогда получится, что князь убьет двух зайцев одним выстрелом– и девушку получит, и награду за поимку похитителя принцессы.

  Какой коварный план... Неужели он сам его придумал? Булат похвалил сам себя за изобретательность. Этим же вечером он прислал девушке букет из ста одной розы( где он их раздобыл?), а еще пажа, который прочел ей стихи, написанные "самолично их сиятельством".

  Пажа выслушали, букет приняли, но должного эффекта сей поступок не возымел, посему князь лично отправился покорять юное сердце. Ох, не так он себе представлял романтические ухаживания, о которых мечтают все девушки! Он очень долго не знал, с какой стороны подступиться к высокому забору, еще дольше он пытался его преодолеть. Но как только ему это все же удалось( ценой порванного мундира, между прочим), как на него с лаем набросились огромные сторожевые псы. И Булат внезапно обнаружил в себе силы перемахнуть через ограду всего одним прыжком в мгновение ока!

  В другой раз он подкараулил девушку у реки, когда она набирала воду. Что очень удивило князя, так это то, что она позволила себе помочь и всю дорогу домой очень приветливо с ним говорила, однако, когда князь забылся и сделал ей заслуженный комплимент, она напомнила ему, что у нее есть жених, а у него жена.

  – Вы знаете о моей жизни такие подробности? Мне, право, лестно, что вы интересовались моей персоной. – ему было приятно, что девушка осведомлена о его семейном положении. Это даже ничуть не смутило – не придется обманывать хотя бы одну женщину!

  А когда он донес ведра до ее дома, она от души поблагодарила его и сказала:

   – Ах, милый князь, – и тут он решил, что все-таки смог завоевать ее симпатию, – раз уж Вы здесь, может и за хворостом сгоняете?

  " Что за женщина! – думал он, шатаясь по лесу, послушно собирая ветки. – Огонь! А какой сильный темперамент!" Он надеялся, что она стоит того, чтобы за ней бегать. А темперамент у Каримы действительно хоть куда. И когда случалось ей встретиться с мужчиной, более слабым духом, он спустя время замечал, что служит ей, аки королеве, а она воспринимает это как должное.

  Булат принес хворост на двор, а капризная барышня его даже не поблагодарила, указала пальчиком в угол:

  – Сюда кладите, – и даже в этом он находил особое очарование. Карима так не походила на дам из его привычного окружения, что он окончательно увлекся ухаживаниями, – ох, может Вы еще водички принесете? Мне еще надо свиней напоить.

  Девушка указала перстом, где найти ведра и исчезла в доме. Князь заподозрил ее в том, что она его просто использует. А между тем, даже самые непрозорливые спутники князя стали замечать, что слишком уж они задержались в деревне. Шепотки за спиной не волновали Булата до тех пор, пока он не услышал, как его люди в тайне посмеивались над ним: мол, попал под каблук хорошенькой провинциалки и не замечает, как она его унижает.

  Тут в нем заговорила гордость на пару с мужским достоинством и он вдруг заметил то, что и так было очевидно– Карима Дубова смеялась над ним.

  Он распорядился, чтоб девушку немедля доставили в его шатер.

  Когда она приходит, он без обиняков спрашивает, симпатичен ли ей. Она честно отвечает, что нет. Это бьет по самолюбию князя, как хлыст по голой спине.

  – Вы, сударыня, все это время были преступно честны со мной, а теперь и я буду честен. Посмотрим, как Вам это понравится.

  – Так приступайте, – она и сейчас не переставала насмехаться над ним, хотя он явно был хозяином положения. Девушка развалилась в мягком кресле и сама, без спроса угостилась виноградом, который лежал на столе.

  – Мне все о Вас известно, – многозначительно шепнул князь прелестнице на ухо.

  – Так уж все? – засомневалась она, выплевывая виноградные косточки прямо на пол. – И что же я ела на завтрак?

  Этот вопрос князь предпочел не услышать.

  – Я знаю, кто Ваш жених.

  Этой фразой Булат стер самодовольное выражение с лица Каримы, что окончательно подтвердило его догадки. Она попыталась взять себя в руки и изобразила невинность:

  – Он обычный человек, ничего особенного...

  – Он разбойник!

  – Еще какой! – с облегчением подтвердила Карима. Она-то думала, что Булат правда все узнал, – Я так ему и сказала при нашей первой встрече: разбойник и душегуб! Или не сказала, а подумала, не помню уже...

  – Даже не отрицаете, – удивился князь, – если Вы скажете, где он укрывается, вас не накажут как соучастницу.

  – Постойте, я пошутила, – девушка посерьезнела, ей стало понятно, что Булат не понял шутки, и вообще они говорят о разных вещах, – он не разбойник, а просто из соседней деревни...

  – Во первых: у меня уже есть Ваше признание. Во вторых: если он из деревни, то откуда у него столько денег? Эти подарки? Кони? А главное– брошь.

  – Погодите, при чем здесь брошь? – какая такая брошь? О чем он вообще говорит?

  – Та брошь, которую вы носили в день нашей первой встречи. Что, милая моя, запамятовали? Она, между прочим, принадлежала пропавшей принцессе Ксеномии.

  Так вот в чем дело... Брошь. Богатый подарок от матушки Нокса. У нее их, должно быть полно, вот и не придала значения... А вот как все обернулось.

  – Да мало ли таких брошек!

  – Такая– одна!

  Карима замолчала. В ее планы не входило давать показания против себя.

  – По закону я могу сейчас же судить вас или заключить под стражу. Но мы можем договориться...– последнюю фразу князь произнес, низко склонившись над девушкой. Он взял смоляной локон, выбившийся из косы и заправил его за ушко.

  – Вот еще. – она резко отвернулась от собеседника, демонстрируя свою неприязнь.

  – Ну что ж, – отстранился князь, – темница и не таких ломала.

  В полевых условиях темницы не было, поэтому Кариме предоставили отдельный шатер и приставили к ней охрану. В шатре не было ничего, кроме пустых ящиков.

  Князь спокойно отправился почивать. Теперь ему осталось дождаться, пока девушка сама заговорит. Может, чтобы ускорить процесс поморить ее голодом?

  Он и правда посмел ее заключить! Конечно, тюрьмой девушке стали не сырые стены со стальными дверями, а всего лишь пыльный шатер, но из него было выбраться не легче, чем из крепости. Часовые ходили по кругу, и незаметно улизнуть не получилось бы – она пробовала, ее тут же поймали и вернули. Ей быстро надоело просиживать юбки на ящиках, и она страдала от скуки. Она провела бессонную ночь на жестких ящиках чувствовала себя ужасно: болела спина, щемило плечо. Неужели это близится старость? Нет, просто условия такие...

  К счастью, ее отсутствие не осталось незамеченным дома, и уже на следующее утро ее отыскали и поспешили на помощь. Освободить девушку отказались, объяснили тем, что она важный свидетель и может рассказать что-то об опасном преступнике. Понятное дело, родителей такие аргументы не устроили, и они сделали все, чтобы встретиться с дочерью.

  Чтобы не производить впечатление совсем уж жестокого деспота, Булат разрешил родственникам по одному навещать девушку. Она была почти благодарна. Первым посетил ее брат:

  – Карим! – она кинулась ему на шею, едва он вошел в шатер.– Ты пришел забрать меня?

  – Князь не позволит тебе уйти,– он сказал это извиняясь, будто чувствовал вину за происходящее, – он говорит о том, что ты покрываешь разбойника. Матушка с отцом пытаются доказать твою непричастность. Ты и разбойник, что за чушь? Кому это в голову придет?

  – Карим, послушай меня. Он знает о Ноксе, и думает, что он разбойник.

  – Но это же не так.

  – Не так, но сам посуди: его никто не видел, я не могу назвать его личность, он дарит щедрые подарки, источник происхождения которых не известен... Можно было бы оправдаться, сказать, что все эти подарки наше наследие, но брошь принцессы...

  – Я все-таки думаю, – вздохнул брат, – что это не серьезное дело. Если бы тебя обвиняли в связи с опасным преступником, то посадили бы в темницу.

  – Князь не станет этого делать... Могу я быть с тобой откровенна? Думаю, он специально делает из мухи слона, чтобы привлечь меня к делу.

  – В смысле? – не понял Карим.

  – Сначала он угрожает мне судом и следствием, потом предлагает " договориться". Я отказалась, и поэтому сейчас здесь.

  – Мерзавец! – горячая кровь мигом вскипела в жилах брата, – Я вызову его на дуэль!

  – Стой, нельзя! Так будет только хуже, и я не хочу, чтобы ты пострадал... Пожалуйста, сделай для меня вид, будто ни о чем не знаешь.

  Карим не хотел делать вид. Он хотел делать переломы и глубокие раны этому коварному человеку.

  – Карим, сколько дней я уже в деревне? – с ужасом спросила девушка. Она внезапно вспомнила о сроках.

  – Вроде семь или восемь...

  – Позови матушку или отца!

  – Что случилось? – брата обеспокоили резкие изменения в настроении Каримы.

  – У меня осталось мало времени...

  Явился отец. Он выглядел еще более суровым, чем обычно. Сказал ли Карим отцу о домогательствах князя? Наверняка.

  – Батюшка, мне нужно выбраться отсюда.

  – Это я и так понимаю, – отец поджал губы.

  – Не понимаешь!– девушка была близка к истерике. – Завтра после заката Ноксис будет ждать меня у озера, а если я не приду...

  – Тс! – Андрей приложил палец к губам, как бы приказывая– замолчи. В отличие от нее он понимал, что их, скорее всего не оставили наедине. – Думай головой, прежде чем говорить.

  Карима продолжила возбужденным шепотом:

   – Если я не встречу его, он вернется в Танай один, а этого нельзя допустить! Ты, наверное, не знаешь, что он наобещал своим старейшинам, чтобы добиться моего освобождения всего на две недели...

  Видя, что полностью завладела вниманием отца, Карима продолжила:

  – В Танае очень строгие порядки, женщинам не принято его покидать. Но Нокс сумел договориться. Он пообещал, что я вернусь под залог его крыльев. Ты все еще не понимаешь?

  Отец видно думал о чем-то, но Карима была слишком взволнована, чтобы это заметить:

  – У него заберут крылья! Это казнь! Он останется все равно что инвалидом. Вороны не могут жить отдельно от неба, – последнюю фразу Карима услышала от Аглаи и теперь ее смысл открылся перед девушкой. Она представила себя, как будто бы ей ампутировали ноги или руки. Жизнь бы гораздо усложнилась и привычные дела стали бы для нее невыполнимыми.

  – Успокойся, – отец положил руку на ее плечо, – если тебя не отпустят до завтра, я лично встречусь с Ноксисом и скажу ему, во что ты вляпалась. Вместе мы решим что делать. Только опиши, где ты должна с ним встретиться.

  Карима в подробностях описала место встречи.

  О чем разговаривала Карима с родителями и братом Булат узнал не позже, чем гости покинули лагерь. Он был весьма благодарен длинноухому Юзефу, который "запомнил разговор в мельчайших подробностях единственно для того, чтобы услужить их сиятельству".

  Все-таки хорошо, что есть слуги, которые угадывают желания господ. Булат даже не приказал подслушивать разговор девушки с семьей, а Юзеф уже на шаг впереди. Конечно, хорошо что он так подсуетился, но глупо было полагать, что это произошло исключительно из желания услужить. Сердце человека жаждет награды, и князь щедро осыпает наушника монетами.

  Благодаря ему он знает, где прячется разбойник и сможет поймать его! Он лично возглавит отряд солдат, которые отправятся на поимку этого Ноксиса. Что за имя такое? Иноверец что ли?

  Булат хорошо подготовил операцию. Еще до заката он выступил со своими лучшими людьми и укрылся в лесу, а когда тени стали сгущаться, осторожно окружили предполагаемое место встречи. Скрипнули ветви, мелькнула в небе черная тень и исчезла.

  – Что это?– один из солдат трусливо попятился.

  – Птица.

  – Слишком большая...

  – Это бес.

  – Молчать! – еще не хватало, чтобы эти мужики с бабьими душонками сорвали план. На кону поимка преступника и соперника.

  Поимка, не удалась. Князь прождал до утра, но на поляну вышел только Андрей Дубов. Он не заметил воинов, схоронившихся в кустах и терпеливо ожидал появления преступника. Он, однако, так и не появился и Андрей ушел. Разочарованный Булат скомандовал возвращаться в лагерь.

  В тот же день Андрей снова навещал дочь, и Булат был настолько хорошо осведомлен, о чем они разговаривали, будто лично присутствовал. Этот Юзеф определенно полезный человек – умеет слышать именно то, что интересно их сиятельству: "Он, должно быть увидел тебя и решил, что я передумала возвращаться! – в голосе девушки слышалось отчаяние, – Я должна любой ценой вернуться в Танай раньше, чем он потеряет самое дорогое!"

  Фантазия князя быстро подкинула ему миниатюры на тему " потерять самое дорогое". На первом месте было мужское достоинство, на втором, конечно, золото.

  Он думал о том, что скорее всего разбойника спугнул не Дубов, а он сам со своими людьми. И теперь, когда пропала надежда его поймать, он не знал что делать дальше. Соперник упущен, девушка в взаперти, к тому же теперь она точно не станет сотрудничать. Эх, а Булат уже представлял себе, как помимо разбойничьего клада получает орден из рук короля, за поимку особо опасного преступника...

  – Ваше Сиятельство опечалены чем-то? Возможно Ваш скромный слуга сможет помочь...

  Булат уже был готов выпроводить Юзефа за дверь, он прекрасно видел лесть и подхалимаж через маску раболепства, но неожиданно для самого себя открыл свои мысли этому человеку:

  – Этот разбойник ускользнул. Теперь я не знаю, как напасть на его след.

  Прихвостень, однако, выдал весьма умную мысль:

  – Если я правильно сложил кусочки мозаики, то ваша пленница близка к подозреваемому... Отпустите ее– тогда она сама приведет Вас к нему.

  Девушку незамедлительно освободили, объяснив это тем, что больше не имеют причин ее удерживать. Она направилась в дом отца, совсем не подозревая, что за ней по пятам идет следопыт. Он, конечно не стал пробираться в дом, и происходившее внутри осталось для него загадкой. В отличие от следопыта, читатель может спокойно проследовать за героиней и узнать, что происходило внутри:

  – Карима, наконец-то! – мать приветствовала девушку бурными восклицаниями. – Отец места себе не находил!

  – Матушка, собери мне в дорогу провизии, я уезжаю!

  – Ты же только вернулась!

  – И у меня нет времени, ни минуты! Я должна была улететь с Ноксом еще вчера.

  – К чему такая спешка? Не страшно, если ты немного задержишься...

  – Его накажут, мама. Очень строго накажут. Я ему в глаза смотреть не смогу после этого.

  – Карима, тебя отпустили? – отец.

  – Они сказали, что не имеют оснований меня задерживать. Что раз нет доказательств– то нельзя меня обвинить ни в чем. А князь хотел повесить на меня какую то бессмыслицу совершенно безосновательно. И с чего он вообще взял, что мой жених разбойник? И при чем тут я? А! Я запуталась! Мне просто нужно к Ноксу!

  Андрей чуял, что что-то тут не так: под несерьезным предлогом его дочь сажают под арест и так же освобождают. Он не хотел отпускать ее сейчас, но и удерживать ее было бы не правильно. В его силах было принудить дочь остаться– и она бы подчинилась, но он не стал бы этого делать потому что знал, какие могут быть последствия для зятя. Нет, ему было не жаль его, хотя он и проникся к ворону симпатией. Ему бы не хотелось, чтобы Карима остаток жизни винила себя в том, что не успела...

  Он приказал Луке седлать коней.

  – Я поеду одна.

  – И далеко ты уедешь?

  – Кто знает? В любом случае, я не могу поехать с тобой– людям нельзя появляться на Родине воронов.

  Матушка собрала в узелок все, что могло подойти для поездки, не забыла вручить и теплые вещи– мало ли.

  – Ты знаешь дорогу?

  – В пути вспомню. Дайте же вас поцеловать, – голос девушки дрогнул и она прослезилась. Не таким она видела расставание с родителями,– когда все закончится, я найду способ связаться с вами. Никакие законы Таная не заставят меня забыть о вас.

  – У тебя все будет хорошо, – убеждала мать, целуя ее в щеку.

  – Не подведи его, – напутствовал отец, – но если не успеешь– мы ему и без крыльев рады.

  – Я не прощаюсь– мы ведь еще обязательно увидимся...

  Карима покинула деревню так же стремительно, как и ворвалась в нее. Черный жеребец поднял такие клубы пыли, что за ними было невозможно различить силуэт всадницы. Ему не было равных. Он одинаково хорошо проявил себя как в упряжке, так и в одинокой скачке. По ровной деревенской дороге он мчал быстро и мягко, в лесу будто специально выбирал такую дорогу, чтобы ветки не били всадницу по лицу и ей не пришлось уклоняться от них. А может, он просто чуял следопыта, который не отставал, лишь держался чуть поодаль, чтобы остаться незамеченным.

  На более-менее ровных участках Карима гнала, что есть силы, не жалея ни себя, ни скакуна, но все равно чувствовала, что опаздывает. Допустим, в упряжке кони скакали не полных три дня. Допустим, что один черногривый, не обремененный повозкой, домчит быстрее. Но крылья быстрее копыт. Если Нокс вылетел еще вчера, то он наверняка уже в Танае. Его сразу казнят или нет? Карима не сомневалась, что уже опоздала, но не могла остановить бешеную скачку: если она не успела к казни, то успеет хотя бы попросить прощения...

 9.

  Ноксис отказывался разговаривать. Он не объяснил, почему вернулся без невесты. Он был против помощи юстициара. Он просто обреченно ждал суда и это убивало Ирис– он ведет себя так, будто его уже казнили.

  – Я предупреждала тебя! – ругалась на него сестра. Ее глаза увлажнились, она переживала за брата, как за саму себя. – Знала, что так и будет.

  Ноксис молчал в ответ. Ирис имела право упрекать его– она и правда предусмотрела такой вариант развития событий. И она пыталась предостеречь, дальновидная.

  – Беги, – предложила она. Идея возникла у нее в голове внезапно и казалась ей гениальной– это понятно по особому блеску в глазах, – пока никто тебя не видел– улетай. В любую сторону! Мир большой, тебя не найдут.

  – Нельзя убегать, – вяло ответил брат, глядя в пол,– бегут трусы, а я не опозорю семью.

  – Ты уже это сделал! – вспылила Ирис. – Убедил совет поступиться с правилами, заверил в том, что девушка вернется, а сам упустил ее. Просто беги– хоть сейчас сделай так, как я говорю.

  – Я не могу. В договоре прописано, что если я решу уклониться от наказания, то его понесет Терезис.

  Сестричка неприлично выругалась.

  – Ноксис, родной, расскажи хоть, что произошло. Мы сможем что-нибудь сделать.

  – Нет, -в очередной раз возразил он, – просто отпилите мне уже крылья по-тихому и забудьте об этом.

  Но по тихому не получилось. Ирис использовала все свое влияние, чтобы оттянуть время казни. Зачем откладывать неизбежное? Очень просто– она надеялась, что это никогда не произойдет. Нужно было что-то предпринять. Ежу понятно– любое действие лучше бездействия.

  Расхаживая из угла в угол, царевна искала выход из ситуации. Что делать, что делать, что делать? Вдруг ее озарило:

  – Ты помнишь как выглядит женщина, которую ты поймал возле гор? – Ирис не обернулась, когда обращалась к Зеносу. Она знала– даже когда она его не видит, он стоит у нее за спиной и ждет приказа.

  Ворон выступил из тени:

  – Да.

  – Верни ее сюда, как можно скорее – от воспоминаний о невестке Ирис передернуло, она сама не заметила, как сломала надвое гусиное перо, так неудачно попавшееся ей под руку, – ты найдешь девчонку в деревне Озерной, Нокс говорил, что это на Северо-востоке от Таная.

  Зенос поклонился и вышел, Ирис не сомневалась, что он не сомкнет глаз до тех пор, пока не выполнит ее поручение.

  Старшая царевна боялась оставлять Нокса одного. Боялась, что если она отлучится, покинет его на минутку– на него тут же накинутся стервятники. Она оставляла брата только тогда, когда на смену ей приходил кто-то из семьи: мать, отец, Тер. Иногда Нокс снисходил до того, чтобы поговорить с ними, но чаще молчал. О том, чтобы выведать у царевича, что произошло в деревне не могло быть и речи– он опускал голову и уходил в себя. Почему он не рассказывает? Вместе можно было бы найти решение!

  "Нокс, расскажи, что с тобой случилось! Мы сможем помочь!" – снова и снова настаивала мать. А о чем рассказывать? О том, как он поддался на уговоры и показался людям? О том, как вместо Каримы в лесу его ожидала засада? Коварная, злая, подлая женщина! Это она устроила, как пить дать! Она так настойчиво пыталась познакомить жениха с родителями, будто и правда хотела получить их благословение. Она наверняка продумала это заранее: в историю о крылатых людях не поверил бы даже простофиля, а тут живое доказательство. А потом, после того как она убедила семью в том, что ворон– не выдумка, подговорила и других людей. Вместе они устроили облаву.

  Кроме родни к Ноксу заглядывал мастер Карас, Бор и( кого уж точно царевич не ожидал) Закр. Соперник, кажется, более других был возмущен известием о казни Нокса:

  – Так опростоволоситься– как раз в твоем стиле.

  Царевич не ответил ему, он продолжал сидеть и с придурковатым видом пялиться в пол. Гостя обидело такое равнодушие и он взял Нокса за грудки, с легкостью поставил на ноги и как следует встряхнул. Ноксис был вынужден поднять глаза на соперника. Он заглянул в его лицо: припухший нос, старые, но все еще темные синяки под глазами, отеки... он вспомнил рассказ Каримы о вороне, который гнался за ней среди ночи и получил по щам.

  – Это она тебя так, – злорадно усмехаясь произнес Нокс, – тебе не стыдно быть побитым женщиной?

  Закр разжал кулаки и Ноксис, не имея больше опоры, осел на стул.

  – Посмотри, какой ты жалкий. Не могу поверить, что считал тебя достойным соперником. Это тебе должно быть стыдно за то, что позволил женщине обвести себя вокруг пальца.

  – Беспокоишься обо мне? -прыснул Нокс.

  – Мечтай, – огрызнулся Закр,– я беспокоюсь о себе. Если тебя обескрылят, я стану самым быстрым в Танае.

  – Именно этого ты всегда хотел.

  – Но не таким образом! Я хотел победить тебя в честной гонке, тогда все признали бы силу моих крыльев. А если тебя казнят, ты навсегда останешься победителем. Нокс, не сдавайся, дай мне возможность одолеть тебя.

   Удивительно, но раньше Ирис привыкла считать членов совета своими единомышленниками. Конечно, абсолютного согласия никогда не удавалось достичь, но именно ситуация с Ноксом расколола совет на два больших лагеря. С дядюшкой были солидарны генерал, летописец, казначей и инженер. С их точки зрения все было правильно– хоть ты властелин, хоть пластилин– отвечай по закону. Сторону Ирис приняли мастер по дереву, доктор Авенас, кузнец и скотовод. Дядя Даксис как всегда отсутствовал, потому как летать на совет из другой страны было ему не с руки. Юстициар занял нейтральную позицию, не принимая ничьей стороны.

  Но текущая ситуация не была рядовой и требовала более тщательного рассмотрения.

  – Это все козни, чтобы ослабить нашу семью! – вспылила Ирис.

  – Дорогая сестра, – отвечал казначей, – никто не пытается ничего ослабить– Ноксис сам подписал договор, а значит, был готов отвечать за последствия.

  Ирис злило, когда к ней обращались "сестра" люди, не состоящие с ней в родстве. Из их уст это слово звучало то насмешливо, то льстиво. Но раз царь– батюшка, то царевна– сестрица. Это как титул, как имя. Приходилось мириться с таким обращением.

  Нокса держали под строжайшим надзором. Ему бы налетаться в волю, но нет– посадили под замок, боятся что уйдет. Самым обидным для девушки виделось то, что Ноксу придется отвечать не за себя, а за какую-то там невесту. Ну не захотела вернуться в Танай, а что еще хуже– разболтала всем о воронах, так не беда– найти и вернуть. И наказать в обязательном порядке. Ирис бы лично занялась пытками– ей не трудно сделать это для дорогой невестки. Вот было бы здорово! Так бы и поступили, если б не дядюшка. Старый проходимец завидовал отцу, постоянно вставлял палки в колеса. Вот и подговорил совет.

  Теперь Ирис понимала– Лексис с самого начала знал, что Карима не вернется. Поэтому и убедил совет отпустить ее, но назначить ответственным бедного брата. Дядюшка был неспособен летать, но это не вызывало ни у кого сочувствия– он, будучи неполноценным завидовал всем и даже не пытался это скрывать.

  А теперь и Ноксис не сможет... Разлука с небом убьет его. Всех убивает и он не станет исключением. Ирис вспоминала воронов, которых на ее памяти подвергли такому наказанию. Мерсис воровал у своих. Он регулярно повторял кражи, а работать не хотел. Попался один раз, второй, третий...угрожал, пытался сбежать...поймали и судили. Бедный Ифрис упустил красавицу жену. Ее украли прямо у него из под носа. Все было по правилам, но он решил оспорить это и заявился в дом соперника с ножом. Покромсал и его, и красавицу. Ирис вспоминала, с каким ужасом он рассказывал о содеянном, говорил, что не контролировал себя. Люди в своих книгах называют это состоянием аффекта, Ирис знает, читала. Но вороны не признают смягчающих обстоятельств. Сделал– отвечай. Вот такое у них правосудие.

  Царевна наблюдала за казненными. Они становились похожи на мертвецов. Меньше ели, не выходили на улицу, замыкались в себе но никогда больше не возвращались к своим "злодеяниям". Мерсиса забрал дядюшка Даксис в храм. Там он начал новую жизнь. Нокс рассказывал, что видел его– жизнь ворона налаживалась, но уже никогда не стала бы прежней. Он с тоской смотрел на крылатых собратьев и, конечно, завидовал им. Но утверждал, что в жизни без крыльев есть свои преимущества– ему стало легче ходить, да и вообще, он чувствует себя пушинкой, хоть и не имеет сил оторваться от земли.

  Ифрис заперся в доме, сначала голодал, соседи приносили ему еду, но он отказывался от нее. Спустя время он начал выходить на улицу. Он пропадал в горах. Каждый раз забирался все выше. Добрался до плоской скалы, она находилась между двух высоких пиков и соответствовала своему названию– была плоской, как пол. Юные вороны делали первые взмахи своими крыльями, когда отцы приводили их сюда. Он пытался залезть еще выше, но не получалось– горы были слишком круты. В очередной раз придя на плоскую скалу, он разбежался и прыгнул с нее. Тело– всмятку, но когда отмыли, чтобы похоронить, казалось, что он улыбается. Женщинам становилось дурно, пока кто-то не додумался закрыть покойника покрывалом. Ирис же подошла поближе, отодвинула уголок ткани, всмотрелась в лицо. Она не видела прежде мертвецов, а этот был еще и уродливым, но не могла отвести глаз– ее будто загипнотизировали.

  – Царевна, не смотри,– Зенос попытался заслонить собой тело.

  – Я его знала, – ответила она, – мы не были близки, но я хочу попрощаться.

  Мертвец улыбался. И Ирис поняла то, что не понял никто другой– покойник был раб умереть в полете.

  Она не допустит, чтобы это повторилось с Ноксом. Он, конечно, никогда не был склонен к глупым поступкам и жизнь любил, но вдруг он просто забудет, что крыльев больше нет и захочет полетать?

  В зал совета вошел отец. Дядюшка увивался вокруг него, с притворным сочувствием:

  – Как же так, как же так!– не уставал повторять он, – Юноша ведь нисколько не сомневался в избраннице, а она... Но что поделать, что поделать... Документик– то подписан.

  Батюшка был мрачнее тучи, он обвел взглядом зал: все собрались. За столом не хватало как раз его и Лексиса, но они сию минуту заняли свои места. Ноксис сидел скамье подсудимых. Царь старался не смотреть на сына– ему было больно и горько видеть его таким.

  Начинать разбирательство не спешили– все понимали, что судить будут не кого-нибудь, а царевича. В конце концов, нарушить тишину отважился летописец:

  – Если мы хотим когда-нибудь покинуть этот кабинет, придется заговорить...

  – Ну что ж, – подхватил юстициар, – тогда я начну.

  Он прочистил горло, откашлявшись, и продолжил:

  – Состав преступления...– и замялся. Как такового преступления не было. Ноксис никого не убил, не обворовал и даже не оклеветал. Юстициар пересмотрел свои бумаги и констатировал: – Состав преступления отсутствует. Зато налицо нарушение договора, в котором прописано, что Карима Дубова должна была вернуться еще позавчера. Этим же договором, однако, предусмотрено, что если девушка не вернется, царевич будет подвергнут наказанию.

  – Так чего мы ждем? – подал голос дядюшка. – Раз черным по белому написано, то и поделать ничего нельзя...

  – Может, дадим молодому человеку шанс оправдаться? – юстициар честно попытался выполнить свою работу, – Ноксис, можешь привести аргументы, способные очистить твое имя?

  Никакого внимания со стороны подсудимого. Сидит и в пол смотрит. Будто не о нем разговор.

  – Почему ты ничего не говоришь? – удивился мастер. Нокс все так же продолжал сверлить взглядом паркет, игнорируя присутствующих.

  – Потому что он пользуется правом хранить молчание, – заключил юстициар.

  – Любезные вороны, – вмешалась Ирис, – может просто сделать вид, что никакого договора не было? В конце концов, тут все свои...

  – Что ты говоришь, сестрица! – летописец был так возмущен предложением царевны, что аж за сердце схватился.

  – Перед нами царевич, мы не можем судить его так же, как простолюдинов, – вмешался скотовод, который вообще редко подавал голос на этих собраниях.

   – Закон един для всех, – продолжал возмущаться летописец, – если мы спустим с рук такое царевичу, то простой люд скажет: "А чем мы хуже?". Царская семья должна служить примером.