Текст книги "Вечно с тобой (СИ)"

Автор книги: Марина Гилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

А ещё, сколько Алекс ни всматривалась в прохожих, она так и не увидела ни одного человека босиком. Хотя по ощущениям она могла предположить, что на улице градусов этак девяносто [1], так что, наверное, будет не слишком странным, что она показывает всем свои голые пятки. Хотя предыдущий опыт подсказывал ей, что это всё же выглядит странно.

Проведя рукой по волосам, Алекс обнаружила, что они безнадёжно запутаны. «Знала бы, что попаду сюда, захватила бы с собой расчёску, кеды, пакет и вообще одежду, чтобы не пришлось её воровать, и деньги, конечно, а ещё плеер и телефон, хотя, наверное, последний бы мне здесь не понадобился… Ну, и зарядку к ним…». Алекс вздохнула: она может так до бесконечности перечислять, что бы взяла с собой, но ей не дали выбора.

Зато где-то здесь ходит её будущий любимый, хмыкнула она. Только интересно – где? Может, она действительно сходит с ума? И чего ей в голову эта мысль вбилась, что её якобы здесь любовь ждёт? Но даже если… «Как же я могу с ним встретиться, если буду сидеть на одном месте? Я должна обойти весь город, если понадобится, и вот тогда наверняка его встречу. Остаётся только надеяться, что у него не окажется жены и ребёнка… как у Форта».

Схватив еду в руки, Алекс встала с лавочки и бодро зашагала по тротуару. День только начался, и лишь в её силах сделать его максимально полезным…

Алекс устало прислонилась к дереву. Она чувствовала себя ужасно. Ступни горели от долгого хождения по нагретому асфальту и по острым камням, когда она заходила на окраины города. С того самого завтрака у неё не было во рту ни крошки, но она пока не позволяла себе есть. Слава богу, она хотя бы нашла пакет и положила в него весь свой запас снеди. При мысли о том, как именно она его нашла, Алекс слабо улыбнулась. Она просто схватила его у одного мужчины-торговца на базаре, пока он отвернулся в другую сторону.

Если она останется здесь дольше, чем на один день, есть все основания опасаться, что вскоре она привыкнет к воровству. Ей и сейчас эта мысль уже не внушала отвращения.

Бросив пакет возле себя, Алекс опустилась на землю и облокотилась о ствол росшего рядом дерева. Она принялась аккуратно осматривать свои израненные ноги, оценивая повреждения. «Если бы я знала, то захватила бы с собой аптечку…». Алекс легонько ударила себя по губам. Она весь день только и говорит себе эту извечную фразу «если бы я знала…». Что попусту травить душу?

Каждое прикосновение к ступням вызывало тупую боль. Алекс, сцепив зубы, положила их на прохладную траву и уставилась вперёд, на океан. Он сегодня бушевал: волны накатывали на берег с огромной силой и разбивались о него. Вблизи это выглядело очень устрашающе, особенно для тех, кто не умел плавать, вроде неё. Алекс поёжилась, но не отвела взгляда.

Сейчас разбивающиеся о берег волны дарили ей некое подобие покоя и успокаивали мысли. Уже смеркалось, и Алекс не знала, в какой части города находится. Она как-то не подумала о том, что стоило бы запомнить путь, по которому она шла весь день. Но теперь было поздно. По крайней мере, она вышла на океан, а он приведёт её к тому пляжу. Правда, Алекс была далеко не уверена, что узнает то место, где она проснулась.

Сейчас она могла бы быть дома. Сейчас она наверняка бы сидела, запершись, в своей комнате со множеством плиток шоколада и смотрела телевизор, пытаясь заглушить боль от потери Эндри. Она к этому моменту уже наверняка бы объяснилась с ним, сказав, что всё кончено. И она, скорее всего, не перемолвилась бы за весь день и словом с матерью или дедушкой.

Она была бы несчастной, но зато дома.

А вместо этого она попала в другое время и в другой город. И здесь у неё нет дома. Но здесь она отчего-то не чувствует себя несчастной из-за потери Эндри и ссоры с матерью. Перед боязнью провести ночь одной в незнакомом городе, мысли об измене Эндри не причиняли ей слишком сильную боль.

Дома её, должно быть, уже хватились, а если она не вернётся в самое ближайшее время, то мама заявит в полицию. Так что, когда попадёт наконец домой, придётся ей придумывать объяснение своему внезапному исчезновению. А что, если она не вернётся в своё время вообще?

– Нет! – воскликнула она и вздрогнула от своего голоса.

Она ни за что здесь не останется!

Алекс встала и немного постояла, чтобы ступни привыкли к земле. Взяв пакет, она зашагала ближе к берегу. При каждом шаге ноги горели так, что на глаза Алекс выступали слёзы.

Около двух часов она шла по пляжу. Ей казалось, что стоит лишь на секунду остановиться, и она больше не выдержит. Алекс шла вперёд, утешая себя мыслью, что у неё обязательно получится вернуться в своё время. Иначе и быть не может. Она никак ни перед кем не провинилась настолько, чтобы наказанием ей было оставаться здесь.

Весь путь, что она прошла, ей никто так и не встретился. Видимо, все люди попрятались, так как намечался грандиозный шторм вкупе с дождём. Как странно, что бушующий океан в какой-то степени её охраняет сейчас. Всё-таки было уже довольно темно, и ходить одной становилось небезопасно.

Когда же, наконец, Алекс узнала тот пляж, на котором проснулась утром, она была готова засмеяться от облегчения и радости.

Она не помнила, где именно проснулась. Алекс остановилась и зажмурилась, пытаясь воспроизвести в деталях своё пробуждение. Но тогда её мысли вертелись только вокруг того, где она оказалась, и ей было не до осмотра примечательностей.

Что ж, наверное, это не имеет особой разницы… Может быть, даже не обязательно было возвращаться сюда. Её здесь никто не ждал… Да и кто будет тут её ждать? После того, как она узнала, что оказалась в девяносто первом, отпадало предположение о том, что кто-то решил подшутить над ней и привёз её сюда.

За этот день, сколько Алекс ни думала, она смогла прийти лишь к одному решению этой проблемы. Раз она попала сюда, попросив об этом, значит, чтобы вернуться обратно, нужно опять же попросить об этом.

Поэтому Алекс решила всё сделать, как и тогда, на поле в Джесапе. Она легла на песок и стала смотреть в тёмное небо. Прошло пять минут, прежде чем ей показалось, что она достаточно сосредоточилась на своём желании вернуться домой.

– Я хочу обратно, к себе домой. И мне не нужна какая-то призрачная любовь здесь. Или чего-то ещё, что я пожелала. Я хочу только домой и ничего больше.

Всё осталось по-прежнему. Алекс закрыла глаза и пролежала так, наверное, минут десять, пока не почувствовала, что замерзает. Она боялась открыть глаза и обнаружить, что ничего не изменилось и что она до сих пор в чужом ей городе и времени. Оглушительный шум океана давал ей вполне определённый ответ, но ей хотелось думать, что это просто шум в её голове. А на самом деле, открыв глаза, она увидет колыхающуюся от лёгкого ветерка траву в поле и вовсе не песок да грозный океан.

В конце концов, она решилась и открыла глаза. Небо было всё таким же тёмным. Присев, она обнаружила тот же пляж, где проснулась утром. Отчаяние и злость затопили её. Эти два чувства накатывали на неё точно так же, как и волны на берег.

– Почему?! – закричала она в небо. Шум океана практически полностью перекрывал звук её голоса, и это ещё больше злило Алекс. – Почему я?!

Но ответа, конечно же, не последовало. Алекс заплакала. Почему? Почему она здесь? Почему не может попасть домой? Неужели тому причиной её глупые слова о не менее глупом желании найти какого-то человека?!

– Я хочу домой!!! – закричала она и зарыдала, понимая бесплодность своих попыток достучаться до небес.

Она долго плакала, практически уткнувшись лицом в песок. Вскоре пошёл дождь, скрывая под своей пеленой одинокую, сгорбившуюся и потерянную фигуру девушки. Алекс была не в силах подняться и найти для себя укрытие. Ей было плевать на то, что она валяется в грязи и что она вся промокла и замёрзла.

Она отчаянно желала, чтобы над ней сжалились. Почему то желание, которое она даже не обдумала, а сказала импульсивно, исполнилось, а то, которое действительно было важно для неё, почему оно осталось без ответа?

Это было несправедливо. Несправедливо то, что она сейчас здесь, одна. Ей холодно и ей… страшно. Да, страшно.

Алекс села, утирая лицо от слёз и дождя. Оглядевшись, она поёжилась. От холода и от страха. Куда ей идти теперь и что делать? Господи, если бы она только предполагала, что когда-нибудь окажется в подобной ситуации!..

Дождь вскоре пошёл на спад и вовсе прекратился. Алекс была вся грязной и мокрой, и этот факт только усугублял её безрадостное положение.

Вокруг было очень темно и, само собой, совершенно безлюдно, поэтому она быстро разделась и с опаской приблизилась к воде. Волны теперь не так яростно разбивались о берег, но от этого Алекс не намного становилось спокойней. Впрочем, она быстро отбросила нерешительность. Что с ней может стать? Утянет её на дно – и она умрёт? Возможно…

Ну так и пусть!

Конечно, она не хотела умирать, но эта кощунственная мысль помогла ей смело зайти по колено в воду и прополоскать все вещи, которые она сняла с себя. Вышла она, пошатываясь, словно пьяная. Удерживать равновесие в воде было очень сложно, учитывая также состояние её ног, обходивших сегодня весь Брансуик.

Найдя более-менее сухой участок песка под пальмой, Алекс обессиленно упала, склонив голову. Она попыталась уснуть, однако голод, донимающий желудок, не позволял ей этого сделать.

Открыв дрожащими руками пакет, Алекс съела булочку и выпила немного пива, которое согрело её ровно на то время, требующееся ей для того, чтобы уснуть.

Алекс проснулась в середине ночи и явно не по своей воле. Захлопав со сна глазами, она в изумлении уставилась на два мужских силуэта возле неё.

– Проснулась, наконец?

– А мы уж собирались тебя будить, дорогуша.

– Пойдём с нами, детка, – снова сказал первый.

Алекс медленно приподнялась и машинально потянулась рукой к пакету с едой, словно он был её оружием. Если бы не столь опасная ситуация, она бы могла рассмеяться этому жесту со своей стороны.

– Я здесь… э-э… я только… – Она тянула время и пыталась отодвинуться как можно дальше от них, а потом вскочить и побежать. Правда, ей почему-то казалось, что её быстро поймают. Но попытка – не пытка.

Медленно встав, Алекс улыбнулась двум парням с внушительными габаритами, которые настороженно следили за всеми её передвижениями, и сказала:

– Нехорошо будить девушек без причины.

– Причина у нас есть, – мерзко ухмыльнулся один из них.

– Да-а? – протянула она. Округлив глаза, она уставилась куда-то позади них. – О Господи, что они здесь делают?!

Она не думала, что этот дешёвый трюк подействует, но двое верзил оглянулись. Она же в это время со всех ног рванула от них прочь. Через несколько секунд Алекс услышала, как один из парней громко выругался, а второй закричал ей какие-то угрозы вслед.

Алекс на бегу оглянулась и с удивлением отметила, что они не стали её преследовать, но ради своей же безопасности, Алекс забралась глубже в город и только тогда перешла на шаг.

Неужели ей придётся опасаться насилия каждую проведённую здесь ночь? И сколько ещё будет таких ночей?..

Чувство безысходности наполнило всю её душу. Она шла, не глядя вокруг и не замечая своей усталости. Найдётся ли выход? И как скоро?..

Вскоре она увидела небольшую речушку и мост, соединяющий оба берега. Куда идут все бродяги? Где они живут? Под мостом. Значит, и ей туда путь. Она прилегла прямо на плиты, не уходя слишком далеко во мрак, и вскоре крепко уснула.

[1] По Фаренгейту; по Цельсию примерно 32 градуса.

Глава 4

Глава 4

Брансуик, 30 июня

Он писал новую картину на заказ, которую нужно было отдать уже на следующей неделе. Вряд ли кого-то волновало то, что масляная краска сохнет примерно неделю, и после этого она всё ещё хрупка, чтобы «тревожить» её и нести в «Дэйли Стар». Куда уж там, понять это глупому персоналу и не менее глупому заказчику.

Он ненавидел писать картины на заказ. Ненавидел то, что его загоняли в определённые рамки, не давая развиваться как художнику и творить так, как хочет и как чувствует он сам. В определённой степени это уже было Форту привычным. В художественном колледже, который он закончил со скрипом, всё подчинялось установленным стандартам, и идти против них возбранялось.

Наверное, если бы он не встретил в своё время одного человека, который многому научил его, то навсегда бы похоронил свой талант в стенах того художественного колледжа.

А сейчас, чем больше времени проходило с того дня, как он устроился в «Дэйли Стар», тем чаще ему приходила в голову мысль о том, что талант его постепенно и неуклонно кто-то засыпает землёй. Но уволиться он никак не мог. Он не занимался искусством ради денег, но получал за свои работы довольно большое их количество, которое было необходимым для содержания семьи. Если бы он жил один, то уже давно бы ушёл из «Дэйли Стар», наплевав на всё их плачевное состояние и не слушая уговоров. А Форт прекрасно понимал, что он – единственная движущая сила этой, уже идущей к своему закату, компании. И за него держались, как за спасательный круг. Но он не жил один, а семья накладывала определённую ответственность.

Форт услышал настойчивое мяуканье Палитры и почувствовал, как она трётся о его ноги. Это существо было для него очень дорогим, хотя он никогда бы не подумал об этом в тот день, когда впервые увидел её. Форт невольно усмехнулся, вспомнив, откуда пошло такое странное, казалось бы, имя для кошки, имеющей чисто белую окраску без единого пятнышка.

Однажды, когда Форт был полностью поглощён своим делом, этот маленький комочек шерсти каким-то образом пробрался к нему в студию и весь вымазался в краске из баночки, которую перед тем опрокинул. Кошка, судя по всему, была бездомной, и Форт, повинуясь порыву души, приютил её у себя. И имя дал Палитра, потому что она к тому времени опрокинула ещё несколько баночек красок всех цветов радуги и была полностью вымазана ими.

Палитра не переставала настойчиво мяукать и глядеть на него своими тёмными глазками.

– Ты наверняка есть хочешь, – догадался Форт. – Ну пойдём, животинка, посмотрим, что у нас имеется из еды.

Форт обмыл кисть в маковом масле, обтёр и положил к остальным кистям; затем направился на кухню. На время отсутствия Кайли с Дэйвом, он перенёс все свои художественные принадлежности из студии домой.

Форт крепко выругался, когда, споткнувшись о крутящуюся под ногами Палитру, завалился на шкаф с книгами и стукнулся о него лбом. С верхних полок упало несколько тяжеловесных книг и листов бумаги. Форт, ругаясь уже тише, потёр затылок, пострадавший от книг, и со злости пнул одну из них. Он хотел уже пойти дальше, когда взгляд его упал на один из листов. Это был рисунок той девушки, которую он изобразил, когда был в доску обкуренным. И которую позже написал ещё раз во всей красе, опираясь на этот самый первоначальный рисунок, на картине, хранившейся теперь в его студии.

Его совесть. Он даже подписал так эту работу.

Но не это сейчас заставило его внимательно рассматривать рисунок. Он убрал его ещё давно подальше с глаз, потому что не хотел, чтобы хоть что-нибудь напоминало ему о том, какая он сволочь. Он и так это знал. И вечных истерик Кайли ему хватало так же, как и чистых невинных глаз Дэйва.

Неделю назад и вот теперь снова он наткнулся на неё взглядом. И ему вспоминалось что-то. Где-то ещё он видел те же черты лица… Совсем недавно.

Но это же глупости какие-то: как он мог недавно видеть несуществующую девушку, плод его воображения?

И всё же он её видел.

Девушка, вся в жёлтом, с растрёпанными тёмными волосами, с сосредоточенным видом читающая газету. Она сидела на лавочке по-турецки с босыми ногами и при его приближении чему-то усмехнулась.

Алекс. Присев на корточки, Форт более детально вгляделся в нарисованную им девушку. Так и есть – Алекс. Алекс, которую он нарисовал ещё шесть лет назад, когда и в глаза её не видел. Чертовщина какая-то.

Ему вдруг сильно захотелось её увидеть. Она поразила его при первой встрече. Она не была похожа ни на кого из тех, кого он знал. Она была милой и непосредственной, достаточно откровенной и чуть загадочной. И она сказала, что остановится на некоторое время в Брансуике. Но Форт не знал где, да и стоит ли ему искать её? Она наверняка уже и забыла о нём, и он бы тоже не вспомнил, если бы не этот рисунок.

Встав, он продолжил свой путь на кухню. Наложив Палитре в миску кошачьего корма, Форт поднялся в свою комнату, захватил плащ и ключи от дома.

Он не задумывался о своих действиях. Ему просто хотелось уйти сейчас из дома, несмотря на то, что за окном шёл дождь и стояла ночь. Конечно, он не рассчитывал встретить Алекс где-нибудь на улице.

Эта девушка не беспокоила его мысли целую неделю. Он встретил её и забыл, резонно предположив, что это единичная встреча. Она и есть единичная. Так откуда тогда это странное желание увидеть её вновь? И почему именно сейчас?

Форт накинул капюшон и двинулся в сторону, где находилась та скамейка, на которой сидела в тот день девушка. Он не рассчитывал увидеть её там. На самом деле. И он не понимал, зачем идёт туда.

Естественно, Алекс он там, как и предполагал, не обнаружил, но всё равно присел на скамейку и запрокинул голову к небу, позволяя холодным каплям дождя попадать на лицо и стекать по щетинистому подбородку под плащ.

Вспомнился точно такой же дождливый день где-то около двадцати лет назад. Тогда он был ещё мальчиком, наивным и не таким испорченным, как сейчас. Но что самое главное – тогда он был счастливым. По-настоящему счастливым… Только тот день, тот дождливый день всё изменил. Можно сказать, что именно тогда и закончилось его беззаботное детство.

Он возвращался из школы довольно поздно в тот день. Всё потому, что задержался у одного своего маленького приятеля и не заметил, как пролетело время. И вот настал вечер, пошёл дождь, а его так и не было ещё дома.

Однако Форт уже приближался к нему. Настроение его было самое что ни на есть отличное, несмотря на пасмурную погоду вокруг. Он вспомнил, что завтра к ним в гости приезжает тётя Сара, а она всегда не появляется без подарка. И все её подарки всегда приходились ему по душе.

Он гадал, что преподнесёт ему тётя на этот раз, когда увидел, что на крыльце дома стоят мать и отец. Почему-то Форт остановился, как вкопанный, но потом, очнувшись, стал подбираться ближе так, чтобы его не заметили.

Он видел, что родители скандалили. У них это происходило часто, но что-то подсказывало ему, что сейчас особенный случай. Шум и пелена дождя скрадывали и звук его шагов, и его силуэт. Он сумел подобраться очень близко к дому и спрятался за кустом сирени. Голова практически сразу разболелась. Он не переносил запаха сирени, но желание узнать, о чём говорят родители, пересилило.

– …не думаешь даже о них! – доносился раздражённый и громкий голос матери.

– Ты выводишь меня из себя! Я буду жить с ней в любом случае. Так что на самом деле мне плевать, согласна ты на развод или нет.

Форт мог видеть со своего наблюдательного поста покрасневшее от ярости лицо отца. Довести его до такого состояния было очень легко. Он вообще раздражался по всякому поводу и даже без оного. Мальчик ещё не переварил новость про развод, а между родителями – Софи и Роном – атмосфера накалялась всё больше.

– Хочешь оставить детей на меня, а сам трахаться с очередной своей шлюхой?! Я одна всех не вытяну.

– Всех? Двое детей – не десяток, о чём ты говоришь? – возмущался отец. – И Форт уже достаточно большой, чтобы приезжать ко мне в Уилмингтон-Айленд. Если хочешь, он будет жить вместе со мной. Ему и самому будет так лучше, потому что под твоим влиянием он станет самой настоящей бабой.

– Никогда! – срывающимся голосом говорила мать. – Он будет жить только со мной, со своей матерью. И ты понятия не имеешь, сколько сил уходит на воспитание даже одного ребёнка!

– У тебя есть сестра, как раз на днях приезжает, вот и поможет, – отрезал Рон. – Деньги я высылать буду. От детей не отказываюсь. Чего ты ещё от меня хочешь?!

Форта затрясло, но не от холода, а от всего услышанного. Развод? Родители расходятся? Но почему? Конечно, они не особенно хорошо ладили, но так было всю жизнь, сколько помнил себя Форт, и это казалось ему нормальным. Из их разговора для него открылась и ещё одна истина, о которой он не подозревал раньше: отец изменяет его матери. Но в том возрасте, в каком был тогда Форт, он не мог понять, что такого уж в этом страшного, что родители обязательно должны расстаться.

Думая обо всём этом, Форт прослушал часть маминой речи, но, похоже, она высказывала Рону все свои накопившиеся за годы совместной жизни претензии, а тот разозлился и в итоге с размаху ударил жену по лицу. Вышло что-то вроде пощёчины, но звук был такой оглушительный, а вскрик матери таким болезненным, что это больше походило на настоящий удар.

Форт стремительно выскочил из своего укрытия и бросился на выручку. Конечно, его появление было уже не своевременным. Отец не собирался избивать мать, а вот появление сына его разозлило не на шутку. Возможно и потому, что он догадался: Форт всё слышал.

Дальше всё было, как в тумане. Потому что отец начал кричать на него, начала кричать и мать, а он стоял между ними и тоже пытался что-то говорить, но его не слушали. Сейчас Форт не мог и вспомнить, о чём тогда шла речь. У матери скоро началась истерика, а отец злобно пыхтел, пытаясь обойти Форта. Труда это ему не составило, и скоро Форт оказался отброшен в сторону. Примерно в этот момент выбежала младшая сестрёнка Форта, и во всей какофонии звуков раздался ещё и её пронзительный тоненький вскрик ужаса, не ясно чем конкретно вызванный.

Звук дождя заглушал звуки, но недостаточно, чтобы ближайшие соседи не услышали, что у них творится. Через некоторое время почти все соседи собрались у их дома, словно придя на концерт и слушали-слушали семейную склоку. Потом уже до кого-то дошло попытаться успокоить и отвести от жены разбушевавшегося Рона.

Форт не заметил, как и когда отец ушёл. Он склонился над плачущей матерью и делал неуклюжие попытки её успокоить. Она же со слабой улыбкой уверяла его, что с ней всё в порядке. Правая щека её была красной от пощёчины отца и она, морщась, притрагивалась к ней рукой. А Форт обещал ей, что никогда не даст её в обиду. Больше никому и никогда. Даже собственному отцу, который оставил их.

Тот день стал для него потрясением. Развод и эта ужасная сцена с отцом… Родители действительно после этой сцены разошлись окончательно, но сам Форт наведывался пару раз к отцу в Уилмингтон-Айленд. И хотя по-прежнему испытывал трепет в его присутствии и своего рода страх, научился казаться при нём смелым и не дрожать, как осиновый лист на ветру. А отец показывал себя добрым и в меру строгим родителем.

Но Форт на всю жизнь запомнил тот день: красное от ярости лицо отца, полные слёз глаза матери и тоненький голосок выбежавшей из дома сестры. Он никогда об этом не забывал. И до сих пор не простил ни отцу, ни матери, что они довели свои отношения до такого и позволили, чтобы их дети стали невольными участниками их разборок.

Он вынырнул из воспоминаний, только когда адский холод охватил каждую клетку его тела. Он поднялся и, закутавшись в плащ, пошёл вниз по улице. Было чертовски холодно, и он пожалел, что не оделся теплее. А ещё было мерзко на душе от недавнего погружения в прошлое.

Где-то вдалеке прогрохотал гром.

Последнюю неделю в Брансуике шёл, казалось, нескончаемый дождь. Форту нравился дождь. Ему вообще нравилось любое проявление стихий природы. Но сейчас он невольно вздрогнул и решил, что пора отправляться домой. Нет смысла бродить по улицам и валяться потом в постели с простудой. Его и так насморк доставал изрядно.

Но какой-то посторонний звук заставил Форта резко остановиться посреди улицы. Он осмотрелся, пытаясь понять, откуда он доносился. Сам его характер Форт уже выяснил: кто-то бежал в его сторону, но бежал, казалось, на последнем издыхании. Слева от себя он увидел маленький силуэт. Человек споткнулся, но удержался на ногах и продолжил свой спешный путь как раз в сторону Форта.

Человек смотрел себе под ноги и не заметил его. И только когда он врезался и поднял голову вверх, чтобы взглянуть на неожиданно выросшее на пути препятствие, Форт понял, что это девушка. И не какая-то девушка, а Алекс.

Он смотрел в её изумлённые глаза и сам, наверное, выглядел настолько же удивлённым неожиданной встречей. Но, если судить по всем его действиям этим вечером, он предчувствовал, что встретит её. Но не думал, что таким вот образом. Она от кого-то скрывалась: тяжело дышала, и в глазах её был испуг.

Она оглянулась, а потом снова повернулась к нему и выдохнула:

– За мной гонятся.

Теперь до слуха Форта донеслись ещё одни шаги. Зрачки Алекс расширились от страха, и она вцепилась пальцами в ткань его плаща.

Форт уже мог видеть двух верзил, которые, очевидно, наметили себе целью позабавиться с девушкой. Он медленно стянул с себя плащ и отдал его в руки Алекс, которая явно с трудом отпустила его, но шага назад не сделала. Форт схватил её за плечи и отодвинул с дороги.

– Лучше держись позади, – сказал он, не спуская взгляда с двух парней.

Глаза Алекс распахнулись ещё больше, когда она поняла, что собирается делать Форт, но она не стала задавать никаких лишних вопросов или истерить. За это Форт ей мысленно поставил плюс.

– У них есть ножи, – предупреждающе шепнула она, так тихо, что он едва расслышал.

Но это всё равно не остановило бы Форта. Давно он не участвовал в потасовках, и теперь у него появилась возможность вспомнить свою молодость, полную драк. К тому же, ему было необходимо выплеснуть всю ту злость, что поднялась в нём при недавних воспоминаниях о родителях.

И ещё: им также двигал резко возникший интерес – сможет ли он их побороть? Не забыл ли те приёмы, которые безотказно действуют на таких парней, у которых есть сила, но которые, как правило, не владеют практическими навыками? Помнит ли ещё те уроки, что когда-то ему давали?

– Ну-ну, парень, – попытался урезонить его один из преследователей. – Отдай нам эту крошку и иди себе спокойно дальше.

– Да какого хрена ты его уговариваешь, Джо? Смотри, какой он хлюпик. Мы с ним в два счёта справимся.

Форт слегка нахмурился. Он в самом деле чувствовал себя слабым. Но он понимал, что такие мысли перед дракой не помогают, а наоборот являются причиной поражения. И сейчас он заставил себя сосредоточиться на той холодной ярости, которая всегда оказывалась отличным помощником в подобных случаях.

– Ну что, долго мне ещё ждать? – лениво поинтересовался Форт и даже усмехнулся их недоумённым лицам. Они, очевидно, ожидали, что он испугается одного их вида и убежит, сверкая пятками.

Разъярённые его спокойствием, двое парней бросились на него, не ожидая особого сопротивления. На крайний случай – уверенные в том, что смогут быстро подавить его.

С виду Форт не приложил особых усилий: всего лишь «обезвредил» одного отточенным ударом в солнечное сплетение, а другому вывернул руку, в которой тот держал раскрытый раскладной нож. Последний взвыл от боли, извиваясь, как уж, в стремлении вырваться из захвата Форта. Но на самом деле эти простые движения не дались ему так легко, и теперь он пытался скрыть тот факт, что запыхался. Он действительно теперь хлюпик. Ни на что не годный слабак.

– Ещё? Или признаете девушку моей? – тем же невозмутимым тоном поинтересовался Форт, оглядывая сверху поверженных врагов.

– Да бери ты эту суку, – прохрипел тот, которого звали Джо, поднимаясь с земли. – Всё равно от неё хрен чего добьёшься.

Отпустив постанывающего парня и толкнув его в лужу, Форт развернулся и, схватив ошеломлённую Алекс за руку, пошёл прочь от места ночной стычки.

Завернув за угол и убедившись, что те парни не стали их преследовать, он остановился, накинул свой плащ на полураздетую Алекс и, обняв её за плечи, повёл дальше. Она только прошептала дрожащими губами «спасибо».

Он чувствовал, что идёт, пошатываясь, и понимал, что скорее не он придерживает Алекс, а она – его.

– Ты, случ-чайно н-не ран-нен-н? – спросила она, стуча зубами, когда Форта особенно сильно занесло налево.

Она вся дрожала и беспрестанно куталась сильнее в плащ, который не мог согреть её полностью. И в глазах её светилось беспокойство.

Какая же она наивная. Он бы уже давно понял, в чём тут дело. «Ранен…», – усмехнулся про себя Форт.

– Немного задели, – соврал он прежде, чем успел обдумать это.

Он отчётливо понимал одно – ему по какой-то неясной причине не хочется, чтобы Алекс знала о нём правду. Пусть лучше думает, что он действительно ранен.

– И теб-бе в-ведь тоже холод-дно, – сказала она, с жалостью взглянув на него.

– Поверь, мне не холодно, – успокоил её Форт, и он действительно не ощущал холода. Наоборот, ему было очень жарко. Так жарко, что даже хотелось полностью раздеться и остудиться под холодными каплями дождя, который так и не прекратился. Он закашлялся. Теперь его хронический кашель может обостриться, вряд ли такая прогулка останется без последствий.

– Пр-рости… – едва выговорила она, начиная стучать зубами ещё сильнее. – Ты пр-ростудился из-за меня.

– Если тебе так хочется думать… – лишь произнёс он.

Пусть думает, что он болеет и что он ранен. Пусть. Ему это только на руку. Потому что совсем не хотелось, чтобы она именно сейчас сбежала от него. Хотя зачем ему вообще она понадобилась – он понять не мог да и не особо задумывался в этот момент.

– Я не мог видеть тебя раньше? – спросил он после продолжительного молчания, вспоминая девушку, нарисованную им когда-то, как две капли воды похожую на идущую теперь рядом с ним.

Алекс изумлённо взглянула на него.

– Ты разве не пом-мнишь? Нед-делю назад на скам-мейке…

– Помню. Я имел в виду до того.

– Нет, – решительно покачала головой Алекс. – Я никогда не была в Брансуике. – И даже голос её перестал дрожать, будто показывая всю её уверенность в этом заявлении.

– Но мы могли встретиться где-нибудь в другом месте.

– Это исключено. Я бы тебя запомнила…

Форт замолчал, размышляя над тем, каким образом мог нарисовать её, даже не зная, как она выглядит. Внешность Алекс была неброской, поэтому, даже мельком где-нибудь увидев её, он вряд ли бы задержал на ней взгляд дольше пяти секунд. И вряд ли бы запомнил. Тогда откуда она могла появиться в его голове? Он не понимал…

Ноги Форта, как и всегда, привели его к дому, хотя он даже не следил за дорогой. У него в голове роилось ещё несколько вопросов, которые он хотел адресовать Алекс, но она явно была сейчас не в состоянии ответить на них. Она не переставала дрожать всем телом, и Форт подумал, как бы её не свалила простуда. Впрочем, это состояние могло быть лишь следствием пережитого ею волнения.