Текст книги "Вечно с тобой (СИ)"

Автор книги: Марина Гилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Глава 19

Глава 19

Он не знал, куда идет. Рассчитывает найти её? Вряд ли. Он не мог даже предположить, куда она пойдет. Вряд ли она думала об этом, когда поспешно убегала из его дома. Он и сам сейчас сбежал оттуда, потому что не мог находиться там, где они жили с Лекси так долго и где… возможно… наверняка… всё разрушилось.

Она стала значить для него слишком много. И это не могло не пугать его. Он не хотел больше ни к кому привязываться. Ему нравилось быть одиноким. Не хотелось испытывать разочарований от слов дорогого человека, которые хлещут больнее, чем самые непримиримые обвинения из уст незнакомого человека. Не хотелось волноваться за кого-то, переживать, думать о чьих-то ещё чувствах, кроме своих. Ему всего этого сполна хватило раньше. Хватило так, что теперь он понимал – это не для него. Не для него всё это: забота, внимание, любовь… Он не был способен на это, он был чертовым эгоистом, и ему это нравилось.

Но Лекси… Он и сам не понял, когда именно привязался к ней настолько, что уже не может представить себе свою жизнь без нее. Казалось таким правильным, что она рядом с ним. Потому что ему было хорошо, когда она была рядом. Мучили угрызения совести, что он не рассказывает ей правду о себе полностью, что утаивает то самое, что ей необходимо было знать. И всё же он ничего ей не рассказал, так и не решился… И не смог бы, наверное, решиться никогда… Но Лекси должна была узнать, она имела право знать об этом, а он не имел права скрывать.

Я никогда не возненавижу тебя…

Форт горько усмехнулся, вспомнив эти слова. Она говорила это искренне, потому что думала, что знает его уже достаточно. Потому что она влюблена в него, но не в настоящего него. Он притворялся перед ней, как и перед другими. Играл свою роль, надевал маску, как привык. Потому что так было проще и так ему нравилось. Хотя Лекси была такой живой и непосредственной, что иногда он становился таким же, будто заражаясь исходящим от неё энтузиазмом. Но как он мог с уверенностью сказать себе, когда был с нею настоящим? Как мог, когда сам уже не имел понятия – какой он на самом деле? Искренность к людям ушла из его души давно. Он так долго играл какие-то странные роли перед другими, что, наверное, потерял эту самую душу, свою настоящую душу.

Как можно простить его после этого? Как можно остаться с ним рядом и не возненавидеть? Он не был глупцом, чтобы надеяться на нечто подобное. Не был им никогда, но сейчас стал. Потому что надеялся на что-то. Надеялся, что она вернется и останется. И будет с ним до конца…

Солнце посылало земле яркие, греющие лучи. Но ему всё равно было холодно. Холодно было и снаружи, и внутри. Холодно было и телу, и душе. Его знобило. Он шёл, дрожа на ходу всем телом, стуча зубами. И руки тряслись сильно. Только на его голову могло разом свалиться всё дерьмо.

А может, было бы лучше, если бы она никогда не появлялась в его жизни? Потому что она внесла в его жизнь свет. А он слишком долго был во тьме, чтобы суметь принять этот свет. И её. Не будь её, всё было бы проще. Гораздо. И плевать, что это – мысли труса. Он и не скрывал перед собой, что им является. Он отчетливо осознавал, что боится. Боится своих чувств, боится решения Лекси, боится предстоящей пытки ломкой, боится… много чего.

Да, так было бы проще. Но к чему теперь об этом думать, если она уже ему повстречалась. И если теперь ему была невыносима мысль о том, что она уйдёт и он никогда больше её не увидит. Только теперь он в полной мере осознал, как хорошо ему было эту неделю, что она провела с ним, как хорошо ему было, когда они разговаривали, когда он высказывал ей свои тайны, а она сочувствовала, возмущалась несправедливости, держала в утешение за руку; как хорошо ему было, когда они шутили и смеялись, когда он смотрел на её улыбку, обращенную к нему одному; как хорошо ему было, когда он обнимал и целовал её, когда она отвечала ему; и когда согласилась остаться с ним.

Теперь он наверняка всё это потерял. Всё это уйдёт, останется в прошлом, а он вернётся в своё опостылевшее настоящее, из которого его так внезапно вырвала Лекси, и продолжит существовать.

Форт не мог больше идти. Он огляделся и понял, что пришёл к парку, в который забредал иногда по настроению. Он знал здесь несколько тихих уголков, где можно было устроиться и посидеть в одиночестве. Подумать, если хотелось. Или, наоборот, отрешиться от мыслей. Этого-то ему и хотелось сейчас.

Не думать о Лекси, не думать о них, не думать об этой недели, будто её и не было, будто не было ничего. Но проблема была в том, что он был рад, что всё это было. И поэтому совсем не получалось внутренне смириться с тем фактом, что он это потерял.

Он направился по асфальтированной дороге, проходил мимо свободных скамеек, но не усаживался ни на одну из них. Он шёл к определённой, запрятанной за мощным кипарисом. Она ему нравилась больше всего. Там было тихо и спокойно… Наверное, то, что нужно ему сейчас больше всего.

Он не поднимал головы, знал и так, что дойдёт, не заблудится. Топографическая память у него была превосходна. Его ноги всегда будто сами знали, куда идти.

Он подошел к скамейке, но почувствовал, что не один здесь, поднял голову и… лишился способности говорить. И дышать тоже. И, может быть, чувствовать. Да он стал просто статуей. Не могла она здесь находиться! Опять галлюцинации… Очень жестоко его сознание обходится с ним.

Она тоже подняла голову и поглядела на него с не меньшим ошеломлением на лице. Но не вскочила, даже не отодвинулась, когда он сел рядом. Как в тот, первый, день… С той лишь разницей, что тогда он спросил разрешения и они не были знакомы. А с тех пор прошла целая вечность, и что-то поменялось в нем самом.

И в ней тоже что-то поменялось. Она была другой, менее живой, менее непосредственной, более грустной. Из-за него, конечно же. Даже ей жизнь он умудрился испортить за такой короткий промежуток времени.

– Как… как ты нашёл меня?

Она боялась его, определенно. Дрожь в голосе выдавала её с головой. И не хотела видеть. Об этом прекрасно говорило её лицо. И ещё она плакала. Сейчас её глаза были сухи, но красные, опухшие глаза давали ясно понять, что правда, услышанная от Этана, сбила её с ног.

Он уже пожалел, что пришёл сюда. Видеть её такой было даже хуже, чем представлять, что вообще её больше не увидит. И уж теперь ему совсем не на что надеяться. Как она не убежала ещё, вот что интересно.

– Я не искал тебя, – ответил он просто, почему-то совершенно без эмоций в голосе, хотя внутри у него бушевало их очень много.

Лекси опустила голову. Почему она не уходила? Он не хотел этого и хотел одновременно. Только бы не сидела вот так, обвиняя его одним своим видом. И не молчала.

Словно поняв, каково ему выносить её безмолвие, она заговорила:

– Я… понимаю… почему… так вышло.

Она делала очень большие паузы, хватая ртом воздух так, будто задыхалась. Он не смотрел на неё, уставился в землю под ногами, но, казалось, всё равно чувствует каждую её эмоцию, каждое движение.

– Ты… ты не говорил мне правды. И не лгал. Ты просто молчал.

Форту показалось, что она снова заплакала, но не хотелось смотреть, убеждаться в этом. И в своё оправдание он не мог ничего сказать.

– Я понимаю почему, – снова повторила она. – Я понимаю, как сложно тебе было сказать правду. Ты ведь думал, что я уйду, что пожалею обо всём, возненавижу – и уйду.

Он кивнул скорее самому себе, а потом медленно поднял на неё взгляд. Она смотрела на него, но он не мог прочесть ничего в её взгляде. Впервые ему не было ясно, что у неё в голове, хотя бы примерно: злость, боль, осуждение, жалость, ненависть, прощение? Он не знал.

– И я дура, – покачала она головой со странной усмешкой на губах. – Слепая дура. Должна была понять всё раньше. Столько всего было, столько намёков, а я ничего не видела. Но сейчас… когда я узнала, что ты…

Он вперился в неё тяжёлым взглядом. Она не отвела своих. Глубоко вдохнула, затем на мгновение прикрыла веки и снова посмотрела ему в глаза.

– Ну же, скажи.

В его взгляде читалось упорство. Она помолчала всего несколько мгновений, потом облизнула пересохшие губы и твердым голосом проговорила:

– Наркоман, – а затем отвернулась.

Это слово прозвучало веско и как-то громко. Оно словно бы разрушило что-то между ними. Хотя к чему лгать себе: не было уже ничего, что можно было разрушить. Всё было разрушено, когда правда всплыла на поверхность.

Он медленно подсел к ней ближе. И нисколько не удивился бы, отодвинься она от него. Но нет – Лекси осталась на месте, только, казалось, сильнее съёжилась. И только тут он заметил, что на ней его плащ. Вымокший его плащ. Почему она взяла не свой?..

– Лекси, – прошептал он.

Он безумно хотел обхватить её маленькую фигурку руками, но те словно налились свинцом и не желали подниматься. Но главная причина его нерешительности всё же крылась в страхе, что Лекси их сбросит.

Лёгкий ветерок доносил до него её запах. Он не врал, когда сказал, что она пахнет гранатом. Он наклонился так близко к ней, что несколько прядей её влажных волос коснулись его носа и лба. И он прерывисто вздохнул ей почти на ухо.

Это был один из самых важных моментов в его жизни. Он знал это точно. И тем не менее, не мог произнести ничего больше, кроме как её имени.

– Я ни о чём не жалею, – глухо проговорила она. – Но когда ты ведёшь себя так, как сейчас, что мне думать? Скажи мне, наконец, кто я для тебя? Чего ты ожидаешь от меня?

Его дыхание, и так рваное, прервалось на несколько секунд. В этот момент он отчётливо понял, что он – полнейшее ничтожество рядом с такой девушкой, как Лекси. После того, что она узнала о нём, она не забрала обратно свои слова. Она сказала их ему вслух, не жеманничая и не с таким видом, будто делает ему одолжение. Она не сказала ему ни одного гневного слова, не обвинила в том, что он лгал ей всё это время.

А он молчал, не находя в себе сил на простой ответ, который был так важен для неё. Для них обоих. Он знал, что Лекси не до конца понимает, с кем собирается связаться. И то хорошее, что осталось в нём, требовало, чтобы он убедил её забыть о нём и немедленно вернуться домой, к родным. Это было бы самым лучшим для неё вариантом. Но далеко не лучшим для него.

Он упал на её плечо, с шумом выпуская воздух. Почувствовал, как нерешительно и оттого почти невесомо вспорхнула её рука и легла на его голову. Она мягко погладила его спутанные после сна волосы, и он почувствовал, как её слезинка упала ему на щёку. Он не вытер её, как и не поднял головы. И ненавидел себя за то, что собирался сказать.

– Ты для меня всё. И я хочу, чтобы ты всегда была рядом.

Теперь он услышал, как прерывисто выдохнула она и сильнее прижала к своему плечу его голову. Её тело едва заметно сотрясалось, и ему не составило труда понять почему. Она плакала. Сколько раз уже она плакала за то время, сколько он её знает? Такая светлая и живая девушка… Она никогда не должна была плакать. Но она плакала – и плакала часто. И он понимал, что из-за него. Не по родным же в конце концов, от которых сама сбежала? Причиной её слёз всю последнюю неделю был он.

– Прости… меня… – выдавил он.

Эти слова были такими простыми. И такими важными одновременно. Он просил прощения за всё. И особенно за то, что был таким, какой есть. В любое другое время ему бы показалось глупым извиняться за свою сущность, но теперь он чувствовал перед ней вину за себя. Потому что мог бы быть другим.

И если бы он был другим, то, возможно, всё было бы по-другому в его жизни…

Он поднял, наконец, голову, заглядывая ей прямо в глаза. Опухшие и глубокого зелёного цвета глаза. Он не знал, что, когда плачет, её глаза меняют свой цвет. По щекам стекали солёные дорожки слёз, и он аккуратно вытер одну из них подушечкой большого пальца. Лекси чуть слышно всхлипнула и попыталась улыбнуться. Получилось у неё не очень: лицо искривилось в какой-то жалобной гримасе.

– Ты пойдёшь со мной, Лекси? – спросил он, не сдержав улыбку при виде её красного носа. И сразу вспомнился тот первый раз, когда он увидел её в слезах. Она смотрелась так забавно в заплаканном виде и в то же время так трогательно. И почему-то было почти невозможно оторвать от неё глаз.

Она слабо кивнула и первой поднялась со скамейки.

***

Когда они вернулись домой, Этана там уже не было. Он ушёл, оставив записку, что у него поезд через час и потому он не может их дождаться. И ещё: он приносит извинения за то, что стал причиной их ссоры, и желает им скорейшего примирения и дальнейшего счастья.

Форт скомкал бумажку в руках и раздражённо бросил её на пол.

– Угу, так я ему и прощу это. Размечтался.

– Эй, подними с пола! – возмутилась Лекси и тут же покраснела.

После того, как узнала о его… болезни, Лекси смущалась говорить с ним слишком открыто. Всё потому, что она как будто обнаружила перед собой нового человека. Это не был тот Форт, которого она знала прежде. И дело не в том, что что-то в нём изменилось со вчерашней ночи. Нет, всё осталось, как и раньше. Только теперь она знала о нём самое главное – и в этом свете Форт был… другим.

Лекси поморщилась, чувствуя, как сильно болит голова.

– Какая ты правильная! – недовольно глянул на неё Форт и поднял бумагу с пола, а затем метко выкинул её в мусорку.

– Какой ты свинтус, прости, конечно, – хмыкнула Лекси, отворачиваясь.

Она хотела поскорее уйти к себе и не выходить оттуда, как минимум, несколько часов. И не для того, чтобы что-то обдумать. Нет, надумалась она уже достаточно за утро. И всё решила. Кроме одного…

– Лекси, я не всё сказал тебе… – прозвучал за спиной голос Форта.

Она вздрогнула, потому что не заметила, как быстро и близко подошёл он к ней. Полуобернувшись, она вопросительно приподняла бровь.

Форт выглядел взволнованным и не смотрел ей в глаза. Она опустила взгляд на его руки и увидела, что Форт то разжимает пальцы, то сжимает их вновь. Это было несколько странным даже для… Лекси прикусила губу и вернулась взглядом к его лицу.

– Так что?

– Я решил… попробовать…

Слова давались ему очень тяжело, и это было видно. Лекси нахмурилась, ожидая продолжения.

– Вылечиться.

– А?.. – так и вытаращила на него глаза Лекси. – Выле… читься? – выдохнула она. – О…

Она даже подумать не могла связно, а уж сказать что-нибудь на это – тем более. Так и продолжала стоять и с немым удивлением глядеть на Форта. Она не ожидала, что он это ей скажет. И сама ещё не думала об этом.

Форт выжидающе смотрел на неё, и от его пристального взгляда Лекси терялась, не зная, что и сказать. Не могла собрать мысли воедино. И, казалось, даже позабыла, как складываются буквы в слова.

– Ну… я рада…

Она чувствовала, что говорит какую-то глупость, но также чувствовала, что хоть что-то сказать необходимо. Форт отступил, отводя взгляд. По выражению его лица Лекси не могла прочитать абсолютно ничего.

– Форт, – окликнула она его, – я правда рада. Что ты так решил. Но… прошу тебя, поговорим обо всём позже.

Она умоляюще взглянула на него и, дождавшись кивка, выскочила из гостиной, почти бегом направляясь к себе.

***

Выспавшись и отдохнув, она почувствовала себя гораздо лучше. Бодро поднявшись с постели, Лекси одела домашнюю одежду и мягкие тапочки, расчесалась, после чего вышла из комнаты, прикрывая зевок ладонью.

И хотя теперь сегодняшнее утро казалось ей далёким, а от той боли, что она испытала, остались только отголоски, ей не хотелось разговаривать обо всём этом с Фортом. Не сейчас во всяком случае. Но она понимала, что ей никогда не захочется говорить об этом. Однако разговор необходим.

Проходя мимо гостиной, она заглянула туда и с облегчением выдохнула. Форта в ней не было, значит, он на втором этаже. И тогда, возможно, она просто покушает и снова уйдёт к себе, так и не поговорив с ним. Ведь он сам сказал ей, чтобы она не поднималась на второй этаж. Правда, она нарушила уже этот запрет один раз. И как-то глупо было бы ссылаться на те его слова.

К тому же, он запросто может прийти к ней в комнату. Она, конечно, может и закрыться, но… кто его знает… а вдруг он дверь выломает? Наркоманы ведь…

Она внезапно зажала рукой себе рот, остановившись посреди коридора, как будто сказала эти слова вслух, а не про себя. Она поняла, что боится его. Потому что теперь он в чём-то ей не знаком.

И это было так дико осознавать. То, что сердце сжимается от страха при одной мысли, что он – наркоман. Но… Он ведь никогда не делал ей ничего плохого прежде. Напротив, был заботлив, как никто другой, и добр…

Да, он на самом деле добр. И пусть весь вид его выражает цинизм, но он всё равно добр. Он предложил ей остаться в своём доме. Он собственноручно перевязал ей ноги. Он делал ей горячий чай с малиной. Он спас её от тех парней. Он нашёл ей работу. Он даже пошёл с ней в библиотеку!

Эти воспоминания промелькнули в её голове, как в калейдоскопе, пока она вытаскивала из холодильника остатки еды. Ведь со вчерашнего дня она не готовила ничего. И в магазин не ходила. Плохо всё-таки быть единственной женщиной в доме, думала Лекси с невольной улыбкой. В итоге она решила по-быстрому сделать несколько бутербродов, а уж потом сходить в магазин.

Ей как раз необходимо развеяться. Голова продолжала болеть, а воздух в доме казался каким-то душным. Хотя, после того, как выглянула в окно, Лекси сомневалась, что на улице более свежо. Судя по темному, затянутому тучами, небу, скоро должен был начаться дождь, а значит сейчас на улице тоже стоит духота. Но тем не менее, она желала выйти и прогуляться.

Включив чайник подогреваться, Лекси приступила к созданию бутербродов. И попутно вспомнила, что так и не вернула книги в библиотеку. Придётся всё-таки Форту ещё раз туда сходить, с ней или без неё. Как же не удобно чувствовать себя не вполне самостоятельной! И даже, несмотря на то, что теперь имеет работу, она будет всё время на нервах или из-за того, что не получится справляться, или из-за боязни, что их с Фортом обман как-то раскроется. Впрочем, Пармазен сказал ей, что не пройдёт и месяца, как его сынишка уедет в солнечную Испанию, и она больше никогда его не увидит.

Лекси вздохнула. Бутерброды были сделаны, чай подогрелся. Налив в «свою» кружку, которая ей понравилась больше, чем остальные, и из которой она теперь всегда пила, горячей воды и бросив туда пакетик чаю, она уселась на стул и снова вздохнула. Почему-то у неё были очень нехорошие предчувствия насчёт Джона. Казалось, что он ещё наломает дров и как-то сильно повлияет на её здешнюю жизнь. Похоже, она ему сильно понравилась, и вряд ли он внезапно перестанет донимать её своими намёками. Всё-таки нужно рассказать Форту о том, что Джон – её ученик, чтобы не возникло никаких недоразумений.

Лекси вдруг стало интересно: и что же сделает Форт, когда она ему расскажет? Как отреагирует? Спокойно, в своей обычной манере, с ленивой улыбкой? Или же как тогда, в библиотеке? Настоит ли он на том, чтобы присутствовать на их занятиях или же нет? Хотя всё, наверное, зависит от того, скажет ли она ему о последних словах Джона перед его уходом. О том, что он не хочет, чтобы их отношения ограничивались только занятиями по испанскому языку. Лекси фыркнула. Чересчур уж прямолинейный и настойчивый парень: ей никогда такие не нравились. Даже просто как люди подобные субъекты её не привлекали.

Покончив со своим перекусом, Лекси быстренько убрала за собой и, как можно тише, направилась обратно в свою комнату. Сердце тревожно колотилось в груди. Это бывало с ней часто. Давно… Когда она возвращалась домой и хотела добраться до своей комнаты прежде, чем её увидит отец. Лекси не понравилась параллель, которую она невольно провела между своим отцом и Фортом… своим Фортом…

О том, что другая женщина может назвать его своим, Лекси сейчас не думала. Даже не вспомнила о той, другой. Сейчас она одна была в его сердце. Её он просил остаться с ним. До конца. И она была нужна ему, а не кто-то ещё. И осознание этой власти над таким нелюдимым, разочарованным и циничным человеком, как Форт, заставляло расцветать на её лице глупую улыбку.

До комнаты она дошла спокойно. Также спокойно выбрала, что бы одеть на выход. Остановилась в итоге на светло-голубой, льняной кофточке и юбке. По поводу юбки она подумала ещё минут пять, с дрожью вспомнив о том, как нацепила на себя платьице и её чуть не изнасиловали. Но она поборола свою нерешительность и надела юбку. В конце концов, бежевого цвета, в складочку, выше колен на полторы ладони – она идеально подходила к кофточке. Однако к ним пришлось надевать и босоножки на платформе, отчего Лекси скривилась.

Захватив с собой не слишком много денег, Лекси вышла из комнаты и на цыпочках направилась ко входным дверям. Уже на полпути подумала о том, что Форт может спуститься вниз и не обнаружить её дома. Что он подумает? Наверняка будет волноваться. Пройдя к журнальному столику в гостиной, Лекси взяла ручку и огляделась в поисках какой-нибудь бумажки. Но поблизости лежали только парочка журналов. Мода, красота, звёзды Голливуда… Вообще-то в той, своей жизни и она не против была полистать на досуге подобные журналы, но теперь у неё появилось к ним стойкое отвращение. Хотя она даже не притрагивалась к ним, несмотря на то, что видела их раньше здесь же. Наверное, всё дело в том, что они принадлежат Кайли.

В итоге Лекси пришлось красться на кухню, где к холодильнику на магните был прикреплён специальный блокнотик. Написав на маленьком листочке записку в духе: «ушла в магазин, скоро буду», Лекси сдвинула блокнот вместе с магнитом в сторону так, чтобы Форт, если зайдёт сюда, сразу увидел её послание.

Вернув ручку на место, Лекси наконец-то отправилась к входным дверям. Но и здесь ей пришлось на несколько секунд замяться, ибо ключей не было. Тогда Форт сказал ей, что они в кармане его плаща, но на этот раз их там не было. И на этот раз Лекси почему-то совсем не совестно было лазить по его карманам. Какой испорченной она здесь становится!.. Лекси недовольно нахмурилась и осмотрелась вокруг себя, как будто таким образом могла наткнуться взглядом на заветную связку ключей.

Странно, куда бы они могли подеваться? Уж не потеряла ли она их сегодня, когда валялась на асфальте под дождём? При воспоминании об этом Лекси покраснела и глубоко вдохнула. В конце концов, Этан нагло ушёл сегодня, не только не попрощавшись, но и оставив дверь незапертой. А ей пора перестать быть такой трусихой и, как сказал Форт, правильной. Хотя бы в некоторых ситуациях. Тем более, она совсем скоро вернётся.

И наконец-то она вышла из дома. Как и ожидала, улица встретила её спёртым воздухом. Но тем не менее, ощущалось близкое присутствие грозы. Тучи на востоке стали темнее и двигались в сторону города. И глухо пророкотал гром. Вздрогнув, Лекси быстрым шагом направилась вниз по дорожке от крыльца. Ни плащ, ни зонт она с собой не взяла. Да и зонта, кстати говоря, у неё не было.

Она попыталась унять громкий стук своего сердца. Людей становилось вокруг всё меньше, до магазина она могла и не дойти, заблудившись в трёх соснах, что для неё являлось обычным делом, а в худшем случае могла и наткнуться на тех парней. Но она снова накручивала себя. Мотнув головой, она уверенно и насколько могла быстро зашагала по улице.

«Так… вниз… пройти сколько-то там домов… и, кажется, по левой стороне должен быть тот самый супермаркет», – говорила себе Лекси, глядя по сторонам, как турист в незнакомом городе. Впрочем, она вполне могла назвать себя туристкой. Не только в этом городе, но и вообще – в этом мире.

Ей повезло. До цели она добралась быстро и без приключений. Дождь не начался, но это не значило, что его так и не пойдёт, пока она делает покупки. И потому Лекси, быстренько взяв корзинку, понакидала в неё самые необходимые продукты, уже прикидывая в уме, что будет готовить на ужин, и пошла к кассе. Очередь была очень длинной. Лекси в ней простояла с полчаса и была крайне раздражена, выходя, наконец, на улицу.

Шёл дождь. Совсем пока мелкий, ещё моросящий, но затянутое грозовыми тучами небо и также порой раздававшийся сверху грохот грома говорили о том, что недолго ему такому быть. Лекси раздражённо вздохнула и ступила из-под крыши над крыльцом перед входом на мокрый асфальт. Схватив поудобнее два пакета в руках, она стремительно направилась в обратную сторону.

Но не так-то просто было передвигаться под всё усиливающимся дождём на высоченной платформе. И потому волей-неволей Лекси замедлила шаг, чтобы ещё ненароком не растянуться на земле и не ударить в прямом смысле лицом в грязь.

А потом она вдруг нашла в этом прелесть. На улице почти никого не было, только человек пять от силы. Все посторонние звуки заглушали капли дождя, падающих на землю. И этот стук становился всё громче, перекликаясь со стуком её собственного сердца – теперь уже не испуганным, а счастливым. Дождь будто смыл с неё все горькие мысли, освежил её голову и внёс в неё надежду на то, что всё будет и будет хорошо.

И так вдруг захотелось увидеть Форта! Ну и какая разница, что им предстоит серьёзный разговор, к которому она не хочет возвращаться? И какая разница, что всё пока не просто? Главное, она нужна ему, а он нужен ей. И они вместе…

Она заулыбалась и рискнула ускорить шаг. В конце концов, на улице под дождём она уже находилась на всю жизнь, да и простуду снова подхватить не хотелось. Но самое главное – такой огромной силы желание увидеть снова Форта. Ей не хотелось быть от него далеко. Хотелось всё время быть рядом. Потому что когда-нибудь…

Она отмахнулась от настойчивых и не радужных мыслей. Через какие-то минуты промокшая, она уже входила в дом. Внутри было темно, как ночью, и эта темнота заставила сползти с её лица улыбку. Со своим нынешним настроением ей было неприятно видеть вокруг такую тьму. Она быстро поставила пакеты на пол, сняла плащ и босоножки и затем уже включила в коридоре и гостиной свет. После чего вернулась в коридор за пакетами с продовольствием, и уже с ними – на кухню.

Она не ожидала обнаружить там Форта, но была рада этому. С улыбкой до ушей, она стала доставать продукты из пакетов и класть их все на стол. Тут же рядом закрутилась Палитра, громко подавая голос и требуя еды.

– Ох, лапочка моя, я же тебя со вчерашнего дня не кормила! – прикрыв ладонью рот, воскликнула Лекси.

Она виновато посмотрела на миску кошки, которая была совершенно пуста, и засуетилась, роясь в ящиках стола в поисках открывашки.

– Форт, открой рыбки, пожалуйста, – попросила она, придвигая к нему консервную банку и открывашку.

– А у тебя силёнок не достаёт? – мрачно поинтересовался он.

– Нет, у меня руки грязные. Пойду помою быстро и переоденусь.

На неё не так уж и часто нападала подобная активность. Обычно она любила всё делать неспешно. И вообще полениться любила. Запросто могла проваляться утром около часа в кровати, или уже в течение дня походить по дому, толком ничего не делая, или же провести половину суток в разговорах с друзьями по телефону, ну и конечно, самое распространённое времяпрепровождения молодёжи её времени – зависнуть в интернете на всю ночь.

Теперь же Лекси за каких-то пять минут успела и руки помыть, и переодеться, и на кухню вернуться, и Палитру накормить, и уже им с Фортом начала делать салат.

Конечно, она заметила, что Форт не в духе, но не придала этому значение. Какая-то странная незамутнённая ничем радость была в ней с того момента, как она прошлась под дождём, и ей не хотелось спрашивать у него причину его настроения, чувствуя, что тем самым может испортить его и себе. Да и были у неё на этот счёт свои догадки, которые пока про себя ей не хотелось даже озвучивать.

– Ты голоден, бедненький мой, – протянула она, потрепав Форта за щёку, и весело рассмеялась, когда он поднял на неё ошарашенный взгляд. – Кушай пока салатик, – придвинула она к нему тарелку, – а я приготовлю что-нибудь посытнее.

– Не хочу есть, – отозвался Форт и помрачнел больше.

– Да-а?.. – снова протянула Лекси и задумчиво уставилась на него. После чего загадочно улыбнулась и с видом, показавшимся Форту подозрительным, села на стул рядом с ним. Подхватив на вилку кусочек помидорки, она поднесла её к его рту и голосом, которым обычно разговаривают с несмышлёными детишками, проговорила: – Ну давай… за ма-а-аму… – и настойчиво тыкнула помидоркой ему в рот.

Форт с хмурым выражением лица покорно открыл рот и позволил ей втиснуть ему помидорку.

– Вот молодец! – одобрительно воскликнула Лекси. – Теперь, за па-а-апу… – и подхватила на вилку кружочек огурца.

И, наконец, добилась от него улыбки.

– Я тебя обожаю, – сказал он, хватая зубами нанизанный на вилку огурец. – Но есть не хочу.

– Обожаешь, да? – хитро глянула на него Лекси. – Ну тогда, за меня-я-я… – и с самой обворожительной улыбкой придвинула ещё ближе к нему всю тарелку и вручила ему в руку вилку. – Докажи! Съешь весь салат, чтобы ничего не осталось! Можешь даже тарелку вылизать, – добавила она, хихикнув. – Ах да, и это ещё не ужин! Ужин впереди.

Форт мученически застонал и стал ковыряться в тарелке вилкой. «Точно как ребёнок», – с улыбкой посмотрела на него Лекси.

Пока она делала рагу (одно из немногих блюд, которые она действительно умела делать), Форт расправился с салатом. Почему-то они сидели в тишине. То есть, Лекси включила телевизор на какой-то музыкальный канал, но между собой они не разговаривали. Наверное, каждый из них настраивался про себя на нелёгкий разговор. Лекси было особенно сложно, поскольку, в отличие от Форта, она ему не открыла свою главную тайну. А надо бы…

– Я думал, ты ушла, – сказал вдруг Форт.

Сказал тихо, но она отчётливо услышала его слова, несмотря на говорящий над ухом телевизор.

– Я же написала, что скоро вернусь, – ответила она, не поворачиваясь, – ты не видел?

– Увидел, но не сразу.

– Поэтому как в воду опущен? – спросила Лекси, убавляя громкость телевизора.

– Не только. Третий день заканчивается.

Она сразу поняла, о чём речь, и сердце больно кольнуло. Она даже не представляла, как ему тяжело. Но знала, что очень тяжело. И жалела, что не может ничем помочь.

– Нужна помощь врачей, – сказала она, уверенная, что один Форт не справится.

– Ты права. Но раньше и они мне не очень помогли, – признался он.

– Раньше? – резко обернулась Лекси. – И сколько же раз ты пытался вылечиться? И почему не вышло? И как давно? – забросала она его вопросами.

Форт поморщился и ответил:

– Два. Не выдержал. Последний раз почти два года назад.

– Ясно, – кивнула Лекси, снова поворачиваясь спиной. – Я верю, что в этот раз всё получится, – уверенно произнесла она через несколько секунд и снова повернулась к нему со сверкающей на лице улыбкой. Она была искренней – и улыбка, и её вера в него. И Форт не мог не ответить ей такой же улыбкой, кивая в знак согласия с её словами. – Главное, оптимистичный настрой…