Текст книги "Обмануть смерть"

Автор книги: Марик (Ма Н Лернер) Лернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Кара схватилась за рот и, не прощаясь, унеслась в каюту.

– Обычно ты более доброжелателен, – став рядом и морщась от прилетевших в лицо холодных брызг, – сказал Ранер.

Скучать мне сегодня не дадут. Всем поговорить хочется.

– А ты услышал издалека?

– Да какое там расстояние, – отмахнулся маг. – Вы же не шептали, и ветер дул в мою сторону. Тут подслушивать не надо.

– А маги действительно могут подслушать издалека?

– Ну вот, – он по-мальчишески ухмыльнулся, – вечная история. Сам говорить не хочешь, а из других норовишь вытянуть нечто интересное.

– В отличие от вашей братии, мне скрывать нечего.

– Всем есть что, – убеждено заявил он. – Я иногда поражаюсь, по каким странным причинам врут. Особенно женщины.

– Ты из Высматривающих?

– О нет, я специализируюсь на связи. И по мелочи на исцелении. Потому особенно забавно. «Что вы, даже не прикасалась к еде!» Кстати, на твоем месте посидел бы рядом, подержал за ручку и пошептал слова утешения.

Сказано было определенно с ядом.

– Не любишь женщин?

– Как раз напротив, обожаю. Мужчины не по моей части. Этим пусть члены ордена занимаются, давшие обет не прикасаться к противоположному полу. Я не люблю аристократов. Нет, – поправился он, – слабо сказано. Ненавижу. Они, не прилагая ни малейшего труда, по праву рождения достигают высочайших постов, будучи откровенно глупыми и ничего, помимо спеси, не имея в наличии. Ни мозгов, ни умения работать. Даже мысли используют чужие!

Эк его прорвало. Злоба на всех подряд так и брызжет. Ну что не в доме фема родился, и так ясно было. Но вот почему-то вместо радости от того, что стал все же одним из немногих (магов ведь на каждом шагу не встретишь, а главный Храмэто определенный и немалый уровень), в каждом видит врага. Любопытно…

– Это случается, – понимающе проговорил вслух, – когда сдавал на мастерство и получал лицензию, подробно изложил все сведения про резекцию желудка, а в результате – запрет. Жрецы так делают, точно знаю. Обидно, да. Ставят препоны неизвестно с какой целью. По мне, чтобы лишний раз продемонстрировать власть. Дай Храм волю талантливым специалистам, не только про себя речь веду, и труды их украсят жизнь человечества, укрепят веру. А мы имеем то, что есть. И что по этому поводу плакать?

– Делаешь операции нелегально?

– Конечно, нет! – с негодованием воскликнул я. – Правила соблюдаю от и до. Я лекарь и не желаю на старости лет угодить под следствие ваших недоумков из Высматривающих.

– То есть, при необходимости просто называешь операцией по удалению опухоли?

Определено в тоне насмешка. А то кто-то не в курсе, насколько храмовые правила и инструкции для лицензированных умельцев скользкие и расплывчатые. Никто не сознается добровольно в подобных проделках. Не вскрывать же больного или труп. И то, и другое прямо запрещено. Значит, исключительно внешний осмотр и опрос. Правда и делают такие вещи немногие. Мало уметь провести операцию теоретически или иметь наркотик для отключения сознания и боли. Без регулярной хирургической практики человека убить легче легкого. Скорость операции, потеря крови и шок самого большого богатыря отправят на встречу с высшими силами моментально.

– Я делаю, что могу, – сказал неопределенно. – Три четверти оперированных умирают от гнойного заражения. Это наше проклятие, и меня, например, всю жизнь преследует зависть к магам, у которых таких случаев практически нет. Ну я не из вашей компании, и что? Мой «Хирургический опыт» достаточно известен в профессиональных кругах.

Только по одним учебникам медицину не выучишь. Важно видеть и знать примеры врачебного искусства, впитывать их в себя, учиться на них. Приобретать личный опыт, сначала в качестве помощника, затем самостоятельно, под присмотром. Вот Бениле дал максимум возможного в наших условиях. Постепенно, подготовив и сотню раз предупредив об осторожности. А ко взрослым, пусть и готовым учиться, надо долго присматриваться. Талантливый хирург вовсе не всегда хороший человек. Иной донесет быстрее звука о неподобающих действиях. А умный сначала возьмет все у учителя, и лишь потом побежит в Храм.

– Я читал, – неожиданно сказал Ранер.

Не удивлен. Даже магу надо представлять, что именно он собирается совершить. А то ведь недолго, вылечив одно, загубить другое. Организм – дело достаточно хитрое, и не представляя взаимосвязи органов, бессмысленно вторгаться в человека даже с желанием помочь.

– Толковый учебник. Просто, доступно, схемы на иллюстрациях. Не думал, что придется общаться с автором.

– Вот это для меня по-настоящему приятные слова. Никто не лишен тщеславия.

– Но ты же не хочешь власти!

А этого, дорогой, я не говорил никогда. Значит, информацией вы обмениваетесь. Если не с Талматом, то с кем-то повыше. Ожидаемо. Дружба-дружбой, а службу не забываем.

– Есть еще профессиональное удовлетворение, – объяснил вслух. – Быть лучшим, известным в своей среде, получать просьбы о помощи от коллег и иметь возможность выбирать, кому написать, а кого послать в известном направлении, приятно для самолюбия. Я был первым лекарем на западе, и никто с этим не спорил. А в Карунасе в лучшем случае в пятерке. Ну и сдалась мне столица?

– У нас гонорары больше, – очень серьезно сказал маг.

– Да мне и так хватит на три жизни! Иные предлагали настоящие сокровища за приезд. Иногда брал. Почему нет? Зато много лет никто не смел указывать, куда идти и что делать! Ты думаешь, мне вот эта замечательная экспедиция нужна? Это у вас какие-то дикие идеи, а я жил спокойно и не тужил. Не напрашивался, поклонения не требовал. Теперь за мной ходит толпа народа и строчит донесения.

– Не преувеличивай, – после паузы сказал он.

– А ты передаешь. Как бы не лично первосвященнику.

Опровержения не последовало.

– Мне гораздо приятнее с легионерами сидеть, – сказал сердито и демонстративно повернулся, чтобы уйти.

Немного понервничать напоказ не помешает. Да и обдумать кое-что имеет смысл. В одиночестве все равно побыть не дадут, так лучше пойду к солдатам.

– Всю душу вымотала качка!

– Да, погубит бог тех, чьи приказы гонят людей за пределы столь огромной империи, будто в ней заняться нечем! – сказал один из легионеров.

– Тихо, – прошипел другой. – Лекарь идет.

– Как в порт прибудем – сразу в кабак, – мечтательно произнес еще один явно для моих ушей.

– Нормальная мечта, – одобрил я. – Мужчины ходят по бабам. Этим они кардинально отличаются от женщин. Те в основном таскаются к гадальщикам или изготовителям амулетов. Нормальному мужику в голову не взбредет приворот девке делать. Зато его половине и думать не требуется. Не так посмотрел, не так сказал. Поэтому правильно не жениться.

– Нельзя роду погибнуть. Наша жизнь такая: сегодня жив, завтра нет.

– А кто сказал не заводить детей? – сильно удивился я.

Легионеры заржали. Да уж, казарменный юмор. Ну не притчи ж им рассказывать с двойным дном.

– Жалоб нет? – спросил привычно.

– Нет! – ответили хором.

– И зря, военнослужащим должно быть известно: при первой возможности положено демонстрировать немощь. Пусть другие стараются.

– Я им покажу сачкование! – грозно заявил сержант под общие смешки.

– Уже согласен на строевые занятия, лишь бы на твердой земле, – со стоном сказал легионер.

К сожалению, всех имен еще не запомнил. Но это дело наживное. Еще денек-другой, и выучу. Людям нравится, когда к ним обращаются вежливо. Ну-с, о чем с вояками беседуют? Правильно. О подвигах, славе и былых временах.

– Ну, раз все счастливы и даже кушать не хотят, – опять смешки. – Могу поведать о первом походе Легиона, принесшем ему известность. О взятии великого города, про который сейчас мало кто слышал.

– О Фарзиле? – быстро спросил Феликс. Этого я запомнил.

– Нам рассказывают об этом, когда мыеще в новобранцах, – пробурчал седоусый вояка.

– И пошли они на штурм, горя желанием показать себя, – процитировал мрачным тоном.

– А не так? – с вызовом спросил вояка.

– Ну ты же на вид ветеран. Должен соображать. Стены там были такие, что по ним могла телега проехать. Поднимались на такую высоту, что обычная штурмовая лестница просто не достигала зубцов. И толщина чудовищная.

– Так города же нет, – с радостью подловившего на лжи укорил он. – Откуда знаешь?

– Ну, кроме книг, есть еще и развалины. Я там был, благо, не очень далеко от Серкана, где проживал.

– Пару недель пути?

– Что-то вроде. Остатки ворот сохранились, и по ним можно судить об остальном. Квадратные башни с бойницами имели такие размеры, что в них тюрьма помещалась. А если измерить расстояние под аркой в длину, так три человеческих роста. Это какие ж ворота должны были быть!

– А ведь артиллерии тогда не существовало, – задумчиво сказал сержант.

– Правильно, Дюби! Правда, катапульты у осаждающих имелись, но это совсем другое дело. Гарнизон города велик и решителен. Сдаваться он не собирался. В первый же день защитники внезапно напали на передовой отряд. Под градом стрел ваши отступили. Вскоре после этого подошла кавалерия и полностью отрезала город, намертво его блокировав. Прямой штурм привел бы ко множеству жертв, и фем Иопат начал осаду по всем правилам.

«Угу, – подумал Феликс.– Когда блокада началась, у горожан не было шансов не только бежать, но даже сдаться. Им не предлагали. Все знали, после падения города население будет полностью уничтожено».

– Просто сидеть у стен и ждать, пока внутри города закончатся продукты и вода, бессмысленно. Сарки заранее готовились и имели огромные запасы еды, а также глубокие колодцы.Фем Иопат об этом знал.

– Тараном пробить ворота, – азартно сказал Тор.

– Очень сложно. Дорога изгибалась, – показал рукой, не зная, как иначе изобразить серпантин, – и воины все время двигались под обстрелом из выдвинутых вперед башен. А напрямую не пройдешь – ров, подъем, стены. Есть способ гораздо более трудоемкий, зато и действенный. Необходимо построить специальную платформу из земли, камня и деревьев. Она идет от лагеря, перекрывает ров и постепенно поднимается на высоту стен, позволяя атаковать в боевых порядках на всем протяжении стены.

Феликс прикинул объем работ и покосился на напарника. Заставить Тора месяцами вместо сражения махать лопатой или таскать камни не способен и самый паршивый сержант. Да он и пытаться бы не стал. Есть способы проще. Данный хорош при бесконечном количестве воинской силы. Сколько там у императора в армии было? Сорок с лишним тысяч, и еще столько же вспомогательных подразделений из вассальных народов. Не меньше обслуги и носильщиков. Рабы еще из местных, которые дохли как мухи на тяжелых работах без приличной кормежки. Этих в яму, других кавалерия поймает.

– Иопат разделил своих солдат на несколько подразделений. Одно должно было рубить деревья для основания платформ. Другое – собирать камни для крепления. Третье копать землю.Дополнительный немалый отряд прикрывал их от атак из города. Периодически подразделения менялись местами. Попутно Фарзиль постоянно обстреливали катапульты и стрелометы.

К сожалению, рассказ получался сухой и без фактуры, присущей умельцам-воякам. В летописи любые описания, без сомнения, преувеличены. Потому и стремился лишнего не добавлять. Только то, в чем не имелось сомнений.

Не люблю большие сражения, еще хуже осады, и стараюсь рядом не болтаться. Кроме шанса случайно нарваться на воинов врага можно получить дизентерию, что частенько неприятнее и опаснее. А то и другие болезни. В районах излишней скученности при плохом уровне гигиены эпидемии непременно рано или поздно случаются. Бывало, огромные армии вымирали, да еще и разносили заразу по всей округе.

– Защитники крепости попытались нарастить высоту стены, но внутри не было достаточно материалов. Пришлось разбирать дома. Хоть и медленно, из-за постоянных вылазок насыпь росла, все больше приближаясь к городской стене. Когда между платформой и стеной остался лишь небольшой промежуток, в ход пустили тараны. Они били в верхнюю, слабую точку стены. Постепенно та начала разрушаться. Попытки сарков поджечь насыпь и осадные машины приводили к большим потерям с обеих сторон, но остановить продвижение они не смогли. Слишком большие силы охраняли насыпь. Любой высунувшийся из-за прикрытия подвергался смертельному риску, и тела погибших постоянно падали вниз.

Однажды стена поддалась и рухнула. Брешьобразовалась в несколько десятков локтей, и в нее сразу ворвались огромные силы. Защитники вынуждены были собраться ниже пролома, и их не только атаковали свежими отрядами, но и закидали сверху дротиками и копьями. Одновременно, чтобы не дать возможности перебросить с других участков подкрепление, начался штурм неповрежденных стен с заранее подготовленными лестницами.

Сарки сопротивлялись яростно. Почти месяц шли бои за каждый дом и улицу. Потери понесли огромные. Не меньше трети войска погибло, – почти весь Легион, добавил мысленно. Их бросали в первых рядах и очень глупо делали,– но сила их была сломлена! – закончил торжествующе.

– Великую славу заслужили, – пробормотал Тор.

– Нет почета и великой славы в том, чтобы валяться в лихорадке или бесконечно страдать от дизентерии, – отрезал, не сдержавшись. – Большинство вовсе не желало умирать за Ра-Солнце. И расправа с населением в конце героизма к облику наших войск не добавляет.

Тор уже открыл рот, чтобы дать отповедь недоумку, когда с кормы раздался крик. Недоуменно оглянувшись, легионеры вскочили на ноги, хватая оружие. Через борт галеры на палубу лезли вооруженные полуголые люди. Не особо разбираясь, кто перед ними, вонзали клинки в мешающих им гребцов-рабов, а также походя свалили надсмотрщика и боцмана.

Над кораблем повисли дикий крик, лязг железа и вой раненых. Борта у нашего корыта низкие, даже не требуются кошки с канатами. Почему никто не заметил пиратов, разбираться придется серьезно. В таком количестве подкрасться и не побояться напасть на военное судно —крайне опасный народ!

– К оружию! – прокричал сержант совершено не требующуюся команду. Его подчиненные уже без распоряжений выстроились, приготовившись к схватке.

Очень наглядно стало видно отличие легионеров от команды, по большей части метавшейся без толку и напоминавшей перепуганных куриц, и морской пехоты, кинувшейся навстречу напавшим. Взвод зеленомундирников без суеты разобрал мушкеты, зарядил их и приготовился. Стоило жуткой свалке, в которой перемешались защитники и атакующие, подкатиться к корме, как грянул дружный залп. С такого расстояния мудрено промахнуться даже полуслепому, а этих учили, и неплохо.

Сплоченная команда разбойников, раскидывающая вокруг себя убитых и раненых противников, не пытающихся спрятаться под лавки, оказалась ополовиненной и невольно растерялась. Это длилось недолго, однако клин легионеров с мечами и присоединившиеся к нему члены экспедиции врубились в потерявших запал храбрости врагов. На острие атаки двигался Пулад, показывая высокий класс профессионального воина-убийцы. Двуручный меч в его руках мелькал не хуже невесомой тростинки, сшибая замешкавшихся и не позволяя им приблизиться. Двое фемов по бокам прикрывали его от наскоков с флангов. Остальные пристроились к легионерам сзади.

Люди валились под ударами богатыря не хуже пшеничных стеблей под серпом. Оставалось лишь переступать через трупы и следовать за ним, добивая. Этим в основном занимались артиллеристы. Палить они все равно не могли. Пушки невозможно развернуть, зато тесаками пользовались умело.

Бандиты оказались не вполне идиотами и расступились в стороны, позволив стрелкам всадить в героя пару арбалетных стрел. Заодно и идущие за его спиной словили. Ручные стрелометы по нынешним временам изрядно доступнее и на море выгоднее мушкетов. Уж точно не подмочишь порох, ныряя в волнах на лодке. В ближнем бою скорострельность ничуть не хуже, чем у огнестрела.

Теперь уже дерущиеся поменялись ролями, и с десяток наших защитников пострадали. Зато остальные легионеры рванули вперед, не позволив уничтожать себя на расстоянии и порубив основных противников. Общий строй распался на множество мелких групп дерущихся, и по палубе катался жуткий клубок рычащих и машущих самым разнообразным железом человекозверей. В таких случаях про куртуазное поведение забывается моментально, и люди нередко принимаются грызть врага зубами.

Добавочную сумятицу вносили гребцы, нередко норовившие пнуть или огреть пробегающего мимо. Особо умные пытались разбить под шумок замок и завладеть оружием. Парочка точно прыгнула за борт, не собираясь проверять, кто выйдет победителем. На что рассчитывают, не очень представляю. Вряд ли прибыли мечтающие дать им свободу. С гораздо большей вероятностью с удовольствием продадут где-то подальше. А то и вовсе зарежут. Уцелей кто-нибудь, нападение на военную галеру может вызвать очень неприятные ответные санкции.

– Северяне? – спросила застывшая рядом Кара.

Нет, в ней определенно кровь воинов, и воспитание соответствующее. Чего понесло в монахини, непонятно. Стоит с пистолями в обеих руках и шпагой на боку. Почему-то не вызывает сомнений умение этими замечательными предметами пользоваться. И что пустит в ход, не раздумывая, тоже. В отличие от Талмата, даже не попытавшегося схватить какой-нибудь клинок. Глаза бегают, и желания воевать не наблюдается.

– Похоже, нас отнесло куда-то к островам Большого архипелага.

– Ты видишь нечто, мне не ясное? – не оглядываясь, спросил, продолжая напряженно смотреть на всеобщую свалку.

– Лодки. Такие далеко от берега не уходят. Но может земля рядом.

Несколько лет назад в северо-восточных провинциях варвары, в конец затюканные администрацией, взбунтовались и практически установили свою власть. Послать войска – означало остаться с обезлюдевшими территориями, да грабить особо нечего. Соответственно и желающих идти добровольцами маловато, а платить нечем. Официально прежний император предпочел не замечать произошедшего и сотни вздернутых на площадях людей. Чиновники в городах слегка присмирели, в деревнях и вовсе неизвестно что творилось.

В труднодоступных плавнях собралась всякого рода шваль, норовящая при случае ограбить на берегу и сторожить чересчур беспечных купцов возле островов, где появилось в последнее время немало пиратских гнезд. Как минимум половина попавших в руки вооруженных бандитов носила звание фемов. Подобного рода «подвиги» рассматривались ими как средство восстановления чести. Или пасть со славой или вернуться с немалой добычей. Прошлое у таких людей частенько темное, и свидетелей они оставлять не любят.

Но про нападения на военные корабли слухов до сих пор не ходило. Вконец обнаглели.

– Маг? – потребовала командным голосом монахиня. – Почему бы не помочь?

– Это не моя специализация, – пробурчал тот без особой радости. Еще один, наравне с нашей компанией не рвущийся в схватку. Даже капитан умчалсядраться. Только пассажиры не торопились. Зато внезапно у всех разом исчезла морская болезнь. Давно замечено, в опасные моменты организм моментально здоровеет, и все боли становятся несущественными.

– Кажется, и без красивых фокусов наша берет, – сообщил примиряюще.

Часть налетчиков явно решила не испытывать судьбу и отправилась за борт. Ко всему еще Пулад, презрев раны, поднялся и с чудовищным рыком набросился на последнюю кучку не успокоившихся, вновь демонстрируя выучку и разя врагов без промаха огромной железкой. И это при наличии болта в бедре. Силен брат ордена. Не зряначальником поставили.

В красных лучах садящегося светила сражение стало особенно неприятным. Мало богу крови, так еще очень похоже на некий знак свыше. Вода, палуба, люди – весь мир представлялся алым.

– Ну вот, – вздохнул, увидев окончательное завершение бойни и нашу победу. – Мой выход.

– Мы поможем, – твердо сказала Кара, явно объединив этим «мы» всех присутствующих.

– Прекрасно. Благодарю вас, – тут уж пусть сами разбираются, кого именно. То ли раскомандовавшуюся без всяких прав девицу, то ли сразу всех.

С чего отказываться? Работы предстоит огромное количество. Даже при условии, что разбойникам, вне зависимости от тяжести ранений, помощь не требуется. Ими накормят Хозяина Вод. Зато из добрых четырех сотен экипажа, считая всех вместе с гребцами и пассажирами, наверняка мало кто не пострадал. До утра хватит мороки.

Глава 11

ВРЕМЕННЫЙ ОТДЫХ

Феликс

– Хорошо! – валясь на травку и поглаживая себя по животу, провозгласил сержант.

Остальные охотно последовали его примеру. Проходящего мимо слугу отчетливо перекосило. За здешней любовно ухоженной лужайкой перед особняком, скорее всего, тщательно ухаживали, и местные чинно прогуливались по выложенным каменными плитами дорожкам. Легионеры плевать хотели на неодобрительные взгляды. Особенно после приятного и сытного завтрака.

– Мне начинает нравиться такой поход, – мечтательно сказал Чимпай, потягиваясь.

– А мне нет! – отрезал Феликс. – Нас осталось одиннадцать из тридцати!

Не все погибли. Таковых было не больше десятка. Часть с неприятными ранами отправили лечиться в здешний гарнизон. Неизвестно еще, кому повезло больше. Уцелевшим и рано или поздно вынужденным отправиться в дальнейший путь или пострадавшим. С другой стороны, впереди новые впечатления и даже повышения по службе – в связи с уменьшением количества народа. Все приятнее, чем рыб кормить. Тот, с гастритом, уже не станет жаловаться на пищу. Его путь закончился на палубе галеры, упал с распоротым животом.

В целом добрая половина экипажа отправилась на встречу с Последним Судьей. Правда, и абордажников повалили за сотню, но кому от этого легче? Натуральная бойня, и вполне реально, а не для приукрашивания, ходили в крови после абордажа. Потом трое суток телепали до порта с недостаточным количеством гребцов, текущим трюмом, под вопли умирающих и оперируемых. Маг только своего старшего и пользовал, а всем остальным помогал лекарь. Многих реально вытащил с того света, и дело свое хорошо знал.

Не было в нем расчетливости торгаша, присущей Талмату, богомольности ханжеской или исступленного фанатизма Пулада. Он не страдал алчностью и шел на зов моментально, независимо от происхождения раненого и больного. Без разницы лекарю, аристократ или прикованный раб страдает от боли. Нет в нем корысти. Кроме того, отсутствовала трусость, иной раз прячущаяся за красивыми словами. Мог отразить удар, смазать по морде и, не дрогнув, помочь уйти в мир иной безнадежному. Приличный человек, достойный уважения, хотя и не из своих.

– Тора не было ни среди убитых, ни среди раненых, – сказал Крей с успокаивающей ноткой в голосе.

Прежде чем отправить на встречу к рыбам, покойников обирали до нитки, а на прощанье вскрывали живот, чтобы не всплыл. Не то чтобы много добра нашли на налетчиках, но у кое-кого украшения в ушах и на шее, да и оружие неплохое попадалось. У своих тоже кое-что присутствовало. Но это другое дело. Не трофеи – честный дележ. Были бы родичи, ушло бы к ним. Только почти все в их отряде молодые. Не успели обзавестись женой и детьми. Значит, справедливо разобрать имущество товарищам.

– Мало ли вывалилось за борт!

– Этого уже не проверишь.

– Ты не понимаешь, – ответил с тоской Феликс, – я остался один из отделения и взвода. Последний.

– Такая наша судьба, – твердо заявил старший товарищ. – Для того в Легионе и служим, чтобы жизнь отдавать.

– Не могу сказать уверенно, присаживаясь рядом, сообщил лекарь, – лица не рассмотрел. Форму не спутаешь. По крайней мере, одного из ваших пираты уволокли с собой.

– Почему сразу не сказал? – насторожился сержант.

После случившегося лекарь не превратился внезапно в легионера. Но имине стали и фемы, рубившиеся рядом. Тем не менее, уже не замолкали при его виде и спокойно обсуждали внутренние дела. Человек не просто полезный, еще и сам готов помочь при случае. Да и сказки рассказывать мастер.

– Некогда было. Потом забыл. Моя вина. Главное, кто-то в плен попал, а не утонул, вывалившись за борт.

– И что хорошего? – угрюмо покосился Крей.

– Ну, такому человеку рабство обычно не грозит. Надпись на теле «Мое отечество – Легион», и как минимум три даты: поступление, выпуск и первое сражение, – он выразительно посмотрел на Феликса.

Никто не заставлял баловаться татуировками, но практически все их имели. С первого взгляда после прибытия в полк видно, с кем имеют дело. Участие в боевых действиях, назначения, полк, награды, должность и звание. Мундир содрать еще можно, кожу не так просто. Да и покойника опознавать проще. У иных после схватки лица нет. Или головы.

– Такое не срежешь и не спрячешь. Рано или поздно слух пойдет, пусть хоть язык вырвут.

– И зачем он тогда нужен? Выкупа особого не возьмешь. Не фем.

– Во-первых, легионеры могут и скинуться ради своего, если весточку получат. Во-вторых, любой, хорошо зарекомендовавший себя, может стать среди разбойного люда своим.

– Вот уж радость-то! – саркастически протянул Крей.

А ведь лекарь знает про предсказание, с холодком в груди осознал Феликс. Ничего удивительно, раз ученица в курсе. Поделилась. Не хочет прямо говорить, но для меня достаточно ясно. Не сгинул Тор. По словам Навсара, получит он славу, но не такую. И неважно, плохую или хорошую.

Если я верю (а почему должен отрицать очевидное?), значит жив. Только если исходить из намека, неизвестно, не лучше ли было бы закончить путь в пучине. В атаманы попасть и людей на море или где-то там еще под нож пускать – занятие отнюдь не из тех, о каких мечталось. Не зря бедняга дергался. Выбор впереди нелегкий.

– Никто не волен от всесильной госпожи, доли своей, уйти, – пробурчал сержант. – Ибо убежать от нее никому еще не было дано. Что на роду написано, то и будет.

– Не так нас учат жрецы! – неожиданно взвился Крей. – Телом ты может и не волен, но душу сломить невозможно.

– Кто изменит ради страха, долго не поживет. Из-за алчности вечно станет мучиться душа. Даже голод не оправдание. Есть честь и присяга!

Да, этот не простит, – подумал Феликс. А я? Доведись столкнуться в бою, рука дрогнет? А у него? Лучше никогда не проверять.

– Худшие беды мира не свыше ниспосланы, – сказал лекарь. – Все дело в самом человеке. В сердце его зла частенько больше, чем добра.

– Надо просто делать, что положено. И все!

– А если приказ убить всех – убивать?!

– Иногда и это необходимо, – теряя запал, пробурчал Дюби. – Смерть верная спутница Легиона и кормится от него.

– Жизнь и Смерть вечные спутники, – обрадовано подтвердил лекарь.

– Опять басня? – подозрительно поинтересовался Крей.

– Да пусть, – воскликнул Берлад, последний из их компании, не находящийся в карауле. Был он так же молод, как и Феликс, и черен не хуже Куша. – Умеет же загнуть занимательно.

Вряд ли кому-то требовался тот караул в императорской гавани, но Пулад не доверял ни матросам, ни городским жителям. Отдал приказ нести охрану у багажа и груза. По общему мнению, на почве нападения слегка свихнулся по части бдительности. Сейчас пропадал где-то в городе, пытаясь добиться в скорейшие сроки починки галеры и пополнения экипажа. Если первое администрация старательно делала – видать, весомые бумаги предъявил, что и не удивительно – то со вторым возникли огромные проблемы.

– Заспорили как-то Жизнь и Смерть, кто из них старше, – охотно начал рассказ лекарь, не дожидаясь кивка сержанта. – «Я! – утверждала Жизнь. – С меня начинается существование всего. Не может умереть мертвый, не правда ли? Выходит, я появилась до тебя и старше! Ты возникаешь только потому, что существую я».

«Гребной флот давненько влачил достаточно жалкое существование, – лениво думал Феликс под очередную байку. – О нем вспоминали только тогда, когда, как говорится, клевал жареный петух» В теории к достаточно близкому к проливам порту приписаны несколько галер, но на месте их не имелось. По слухам, моментально подняли оба якоря (у галер в отличие от обычных парусных судов бросают один на носу, а другой на корме), стоило появиться в пределах видимости пострадавшему собрату. Якобы отправились ловить пиратов. Фактически не проверишь. Куда ближе идея, что не захотели отдавать людей из команды. Известное дело, приличных моряков капитаны берегут...

– «Нет я, старше! – возразила Смерть. – До твоего появления на свет все принадлежало мне. Все живое появляется из небытия и в конце концов неизбежно возвращается в небытие».

Еще, казалось бы, для некоторых офицеров возможность перевода – приятное дело. Феликс знал, что богатые фемы редко шли на флот. В основном там служили самые бедные, большей частью беспоместные и однодворцы. Прочие если и попадали, то стремились определиться на береговые должности.Фактически они из порта и не выходили, а на палубу корабля ступали лишь с целью проверки. Но тоже вышло неудачно для карьеристов. Капитан и штурман уцелели, погиб только первый лейтенант – третий на судне.

– «Этот мир сотворен Богом. Ты, Смерть, появилась лишь тогда, когда умер на земле первый человек. Стало быть, ты моложе». «Да нет, Жизнь. Ты заблуждаешься. Это как раз и доказывает, что именно Смерть породила жизнь».

Феликс понимал, это совсем не та должность, за которую бьются. Первый лейтенант обязан был присутствовать с капитаном на осмотрах судна, вести роспись матросов по вахтам и на случай боя лично осматривать судно ночью. Отвечал за откачку воды из трюма, разбирался с происшествиями, присматривал за всякой корабельной работой, следил за режимом прохода на судно и схода с него, содержал у себя шканечный журнал и все навигационные инструменты, отвечал за их сохранность и исправность.

Короче, все шишки падали на него, и в любом происшествии оказывался виноватым он. Не погибни в бою, отдали бы под трибунал за недосмотр.

– Долго они спорили, так и не придя к согласию, обратились к Высшему Судье.

А за что винить несчастного? Из разговоров моряков Феликс хорошо усвоил тактику пиратов. Заметив неприятельское судно, бандиты тотчас убирали мачты, смотрели на направление ветра и старались держаться за солнцем. За час до захождения светила они быстро шли на веслах к кораблю или галере. Чаще всего ночью, но иногда, как в этот раз, подлетали неожиданно и всей массой валили на борт, в краткий миг овладевая палубой. Неожиданность и большое количество вооруженных людей почти всегда оказывались на стороне атакующих.

– «Как можно, говоря о Смерти, не упомянуть о Жизни, которая ей предшествует? – удивился Бог. – И как можно отделить Жизнь от Смерти, к которой неуклонно движется все сущее. Ни один из вас не может существовать без другого. Никто не старше и не младше. Жизнь и Смерть – два лика единого. Вы ровесники навеки, и вам суждено существовать вместе до конца мира».

«Странный все ж человек, – продолжал думать Феликс, не вмешиваясь в обсуждение и изучая довольно улыбающегося лекаря. – Так ни разу и не сказал ни «Солнце», ни «Ра». Исключительно – Бог. И ведь придраться не к чему. На вопрос сделает удивленные глаза и пожмет плечами. Именно это якобы он и имел в виду. А на самом деле все его притчи имеют двойное дно. Не прост целитель, совсем не случайно говорит то или иное. И к нам подсаживается регулярно не зря».