Текст книги "Обмануть смерть"

Автор книги: Марик (Ма Н Лернер) Лернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Даже абсолютно безграмотному в фехтовании, а таких здесь не было, скоро стало ясно, что бешеный вихрь атак не достигает цели. Зато от щита регулярно отлетали куски, и скоро он уже никуда не годился. Фем отбросил остатки своей защиты и застыл, тяжело дыша. Похоже, он вложил в недавние действия максимальное количество усилий. И тут псоголовый пошел вперед. Он буквально окружил Келли кружевом стали, непрерывно раня в грудь, руки, ноги. Ни одно из повреждений не казалось серьезным и не было таковым, но кровь текла из множества глубоких уколов и порезов. Было достаточно ясно видно, что мог, однако не хотел убивать, просто унижал.

В какой-то момент фем опустил оружие и перестал защищаться. Наверное, надеялся на последний удар. Только враг не дал ему пощады, продолжая резать. Отсек нос, уши, нанес еще два десятка ранений. Келли стоял, качаясь, уже ничего не соображая. Даже азартные крики, звучавшие время от времени со стороны свидетелей боя, перестали звучать. Зрелище было достаточно неприятным и мало кому понравилось. Не состязание силы и ловкости – убой.

– Что он делает! – зарычал кто-то из солдат и отлетел от оплеухи, не давшей поднять мушкет.

– Это поединок до смерти, – прошипела Маргат, оборачиваясь к остальным. – Вмешавшегося убьют. Люди прикончат. Иначе и им не жить. И неизвестно, не всех ли вас сразу. Хотите?

Фем в круге зарычал и шагнул вперед, из последних сил поднимая превратившийся в гирю меч. Мало шансов, что он осознавал происходящее. Просто пытался уйти от бесконечной боли, как бык бежит от слепня, жалящего его в круп.

Псоголовый изящно уклонился, пропуская шатающегося человека мимо, и рубанул сзади, рассекая позвоночник и тело. Посмотрел на труп в луже крови у ног и, вытерев клинок о покойника, бросил ангх в ножны. Опять замелькали руки.

– Вещи не трогать!

– И послушаются? Так и будет лежать? – удивился сержант.

–Даже меч теперь проклятый, – пробурчал лекарь, вслушиваясь в слова Маргат.

– Он умер воином, с оружием в руках, – бесстрастно продолжала переводить проводница. – Слабый, но все же правильно себя повел. А вы, ползающие в грязи дети Солнца?

– Нет, Пулад! – резко сказала Кара, хватая дернувшегося брата за плечо. – Мы не развлекать варваров приехали, – добавила уже тише. – Достаточно одной смерти, он же все равно не успокоится.

– Никто не выйдет? – спросил победитель. Голос крато отсутствовал, вместо него звучал совсем иной, но специально, или вкладывая нечто свое, Маргат выразила разочарование. – Значит, вы еще хуже моих представлений. Ну что ж, сами выбрали. Пройдете свободно, платы не возьмем.

Люди вокруг выдохнули одновременно. Феликс понял: он снял со своего народа ответственность за сохранность экспедиции. Ведь пошлина именно это и означала. Заплативший получал покровительство, следуя по их территории. Нет, сопровождать их никто не собирался, но в случае нападения или иного неприятного происшествия можно было обратиться с жалобой. Как правило, рисковать, грабя идущих по дорогам, желающих не находилось. И если они разбираются с нарушителями спокойствия столь же жестко и кроваво, ничего удивительного. Это им проводница объяснила заранее. А вот отказ означает отсутствие незримой защиты единственной серьезной власти. Такое случается очень редко.

– Последователи каждой из религий, существующих в мире, – начала вновь переводить Маргат быстро мелькающие жесты, – убеждены не только в истинности свой веры, но и в том, что эта вера уникальна и неповторима. Мы не спорим с их взглядами. Мы с уважением относимся ко всем верованиям, помогающим жить в мире и согласии с окружающими. Трудно любить людей, но можно с их присутствием мириться, пока они занимаются своими делами, выполняют предписания и ведут себя правильно. Нас не очень волнуют их войны вообще и далекие от гор в частности. Мы не вмешиваемся. Но вот когда жадные руки Солнца, не удовлетворившись уничтожением чужих храмов и низвержением человеческой веры, тянутся сюда – только лишенные памяти будут защищать змей, норовящих испоганить души, плюя на ваших предков, верящих в других богов. Отказаться от родичей и уготовить им забвение, потому что некто не желает сохранить прошлое и набивает мошну золотом, выдавая это за волю Солнца?

Он перестал жестикулировать, резко повернулся и отошел в сторону. Люди принялись поспешно расходиться. На стоящих кучкой членов экспедиции никто не смотрел.

– Мы… это… не пойдем дальше, – произнес, запинаясь, один из нанятых в городе помощников.

– Вы деньги получили! – возмутился Пулад, – и обязательства должны выполнить.

– Зачем нам золото, если жизнь отнимут, – сказал с жутким акцентом заросший до бровей оборвыш, еще вчера готовый целовать руки, и, возвращая, протянул монеты.

– В договоре не предусмотрен отказ, – отводя ладонь, возразил Пулад. – Если понадобится – заставлю.

– Попробуй, – в голосе послышалась злоба. – Здесь тебе не долина и губернатора нет. А мне без разницы, что там написано имперцами, – заявил человек и швырнул ему под ноги деньги. – Подбирай теперь, раз взять не хочешь.

И остальные дружно принялись кидать деньги на землю. На лицах – негодование. До сих пор они чувствовали неудобство, идя против соглашения. Теперь их как бы обидели, не желая признавать резонов. Руки на дубинках и ножах. В глазах желание поквитаться с гонористым начальником.

– Пусть идут, – быстро сказала Кара, не дожидаясь начала столкновения. – Чем они лучше нас, если нарушают данное слово? Родичи им припомнят такое поведение на том свете, – произнесено было явно для их ушей. – Нарушающий клятву никогда не возродится снова.

«В старые времена тоже такое звучало? – вяло удивился Феликс. – Если нет, не очень-то подействует».

– А выберемся, и на этом припомним, – буркнул сержант, глядя в удаляющиеся спины. – И они это знают. А значит, вдвойне опасны. Вполне могут, не дожидаясь грабителей, напасть сами. Для нищих наше добро – огромная ценность. Оно и для солидных дядек не мелочь. Яки, оружие, деньги, даже одежда. Кого из этих рядом увидите, не стесняйтесь шуметь. Нам с ними отныне не по пути.

– Быстро, – скомандовала Маргат, – собираемся и уходим. Это только начало. Завтра против нас будет весь караван. Они просто еще не сообразили. Ночь впереди, и она может для всех стать последней.

– А ты не уйдешь? – с подозрением спросила Кара.

– Я взяла ваши деньги и кое-что пообещала. До тех пор, пока исполняете команды, договор в силе. Вы собираетесь его расторгнуть?

– Нет!

– Тогда делайте, что говорю! Каждая минута промедления выйдет боком!

– Чимпай, собери монеты, – приказал Пулад.

– Почему я? – ворча, опустился тот на колени.

– Поговори еще, – рыкнул Дюби. – И не вздумай зажилить парочку.

– За мной езжайте, – потребовала проводница, одним красивым прыжком взбираясь в седло меланхоличной лошадки и сворачивая с дороги, по которой двигались остальные.

– Пошли, – с раздражением вскричал Чимпай, пиная яка ногой. К скотине здесь относились без всякой жалости, и ничего из ряда вон выходящего он не совершил.

Ему крайне не нравилось все происходящее, и в первую очередь необходимость идти пешком, когда освободилась дополнительная лошадь. Вот с какой стати эта баба за собой потянула?

Вечно спокойное и невозмутимое животное внезапно взбрыкнуло и понеслось к реке, преследуемое заполошно орущим растерянным легионером. Никто из каравана и не двинулся остановить зверя. Псоголовые единственные смотрели на зрелище и, судя по лаю, смеялись. Хотя может быть это просто казалось, и они обменивались философскими речами.

Як вбежал в реку и провалился. Брода здесь не имелось, и глубина немалая. Сильное течение потащило жалобно мычащее и бьющееся животное ниже. Людям оставалось лишь бежать по берегу. Лезть в холодную воду выше горла никому не улыбалось. Долгое пребывание в ледяной пучине неминуемо плохо закончится. Все уже имели удовольствие почувствовать, чем пахнет даже переход через мелкие речки, если в сапоги попала вода. Боль в сердце и легких.

К счастью, всерьез никто не заболел. Лекарь свое дело знал. А согреться не получалось. Даже ночью костер не жгли, стараясь экономить. Топливо в округе отсутствовало полностью. До сих пор носильщики собирали навоз. Теперь этим придется заниматься самим.

– Замечательно начинается наше путешествие, – провозгласил Крей, наблюдая за тонущим яком.

– Оставьте его! – закричала Маргат. – Здесь сильное течение, и он все равно разобьется о камни.

– Там мои вещи и провиант!

– В другой раз не будешь идиотом. Надо уходить. Быстро!

Глава 17

ОПАСНЫЕ ГОРЫ

Кара фем Кнаут.

Час за часом, день за днем экспедиция поднималась все выше и выше по крутому склону. Этот путь мало походил на достаточно удобную торговую дорогу. Им, похоже, вообще мало кто пользовался. Только иногда попадались давние следы человека и животных. Оно и понятно, зачем взбираться вертикально вверх, когда рядом более удобный пологий подъем.

Небольшие мохнатые лошадки, закупленные на рынке порта, на удивление уверенно шли по мало приспособленной для скачек жутко пересеченной местности. Яки же, с виду неуклюжие, вызывали ошеломление своей скоростью и умением лазить чуть ли не по отвесным стенам. Каждый нес на спине груз не менее веса взрослого человека, и при этом люди пешком угнаться за ними не могли.

В таком походе становилось ясно, в чем, помимо вязаных носок и безрукавок, смысл разведения этих гор мохнатой шерсти.Они одновременно вьючные, тягловые и верховые животные и, кроме того, дают еще молоко и помет, используемый вместо топлива. А в крайнем случае можно пустить скотину на мясо.

Высота совсем не влияла на их самочувствие, в отличие от людей. Многие задыхались при подъеме или тяжело дышали, а впереди еще немалый путь на вершины. Кара сидела в седле и смотрела не по сторонам, а в спину проводнице, начиная ее тихо ненавидеть. Сил уже практически не осталось, но сознаться в этоми потребовать остановки не смела.

Уже уяснила, какими бы мотивами ни руководствовалась Маргат, она честно пытается выполнять свои обязанности и вести их к цели. Притом считает конкретно Кару, а заодно и Пулада, натуральными недоумками, которым не просто жить надоело, а еще и других за собой тянут. Вслух это не произносилось, определенное уважение заплатившим огромную сумму оказывалось. Но ощущение недоумевающего презрения оставалось достаточно стойким. Маг из нее не получился, но кое-какие задатки имелись, и Кара с детства старательно пыталась их развить. Особой пользы не приносило, но отношение людей частенько улавливала. И, естественно, не показывала вида.

– Джара, – сказала Маргат, ткнув рукой куда-то в сторону.

Кара без особого любопытства посмотрела и обнаружила нечто среднее между антилопой и козлом, стоящее на скале. Животное меланхолично жевало неизвестно как выросший в скале колючий куст, не обращая внимания на путников внизу.

– Летом они спускаются с гор, а сейчас идут наверх.

– Оказывается, здесь еще кто-то живет, – донесся голос сзади. На жест обратили внимание и другие.

– Сержант, я стрельну?

– А доставать оттуда кто станет?

– Упадет.

– В реку. Полезешь?

– Беречь порох, – вмешался Пулад неизвестно с чего.

Легионеры замолчали, только негромко ругались. В чей адрес, не особо понятно, а уточнять не тянуло. Иногда людям лучше дать излить дурное настроение, чем восстанавливать против себя невнятными придирками.

Движение возобновилось, и оставалось только бездумно пялиться в спину идущего впереди. Кажется, овчинный кожух сзади был единственным местом, где отсутствовали вышивка или другие украшения. С чего их лекарь пришел в дикий восторг при виде некоторых работ, до Кары не дошло. Странно слушать рассуждения про уникальную технику резьбы ножами. При создании изображений лезвие снимает верхний слой кожи в нужных местах для того, чтобы открыть замшу под ним. Эта кропотливая работа занимает дни, недели, месяцы. Нужно иметь огромное терпение и твердую руку, чтобы после длительного труда не запороть очередную картину.

И ведь их даже не продают! Или дарят зашедшемуся в восторге ценителю, или дома валяются многочисленные изделия, стоящие, по идее, немалых денег. Кара поняла бы, будь их проводница аристократкой, занимающейся такими вещами от скуки и напоказ. А это… странно и дико для ремесленника – не продавать свои изделия. Хотя можно ли назвать Маргат членом соответствующей касты? У горцев их нет, и знаки у женщины отсутствуют.

Интересно, кем она себя считает? На половине картин из кожи либо демон Грая, либо сценки сражений. Наверное, знатоку они многое могли бы сказать, как вышивка на одежде мгновенно позволяет знающему распознать клан и семью, не говоря уже о племени. Но Каре это мало интересно. У нее иные заботы.

– О, Солнце! – невольно вырвалось у нее при виде очередного зрелища, открывшегося за поворотом.

Тут уж и вечно постный Пулад не выдержал и выругался. Качающийся мост по дороге им приходилось видеть. К счастью, тот предназначался для пешеходов, ине пришлось трястись от страха, ходя по веревкам с грузом и цепляясь за канаты. Досок для покрытия там не предусмотрели, и нога запросто могла провалиться в дыру. Этот оказался ничуть не хуже, хотя и несколько в другом стиле.

Основные опоры для данного сооружения – неведомо когда поваленныезаметно подгнившие деревья. Они коротки и не достают до противоположного берега. Поэтому «закреплены» кучей камней. Середина – другие стволы, привязанные веревками. Впрочем, как и те камни, лежащие кучами на берегах. Чтобы булыжники не откатились при движении по мосту в результате его тряски, их тоже стянули старыми веревками.

В целом при виде сооружения даже не особо религиозным людям из долины наверняка захотелось упасть на колени и горячо помолиться. Горцы несомненно считают мост верхом инженерной мысли и спокойно рассекают по нему при необходимости, не замечая убожества и опасности. Все равно лучшего не имеется, так чего нервничать?

– Ну, что встали? – зло гаркнула Маргат. – Нормальная переправа, – заявила под неуверенный смех сержанта. – За ней четверть часа пути и отдых в подходящем месте под крышей.

– Пулад?

– Я замыкаю, – согласился тот сразу.

Не потому, что боялся. Он добровольно взял на себя обязанность следить за отстающими. Четыре овцы сами бойко бежали за караваном сзади. А вот с людьми могло всякое случиться.

– Вперед, – прохрипела Кара, спешившись и беря лошадь за повод.

Ехать верхом по этому? Ну, нет. Показать страх, тем не менее, немыслимо. Они из рода фем Кнаутов, и никто не посмеет обвинить их в трусости.

Лекарь последовал ее примеру, дав пройти до середины и погоняя одного из яков и коня. Совсем не простое дело на данном мосту – еще и за животными следить.

– Двинули, – тяжко вздохнув, приказал Дюби.

Маргат не обманула. Достаточно скоро за переправой обнаружился немалого размера полуразрушенный поселок, где вся компания с огромным облегчением смогла остановиться. Правда, проводницазаставила их отойти в сторону, устроив стоянку у хорошо знакомого приземистого здания с коновязью и оградой. В любом здешнем населенном пункте такое имеется. Уже видели по дороге несколько. Караван-сарай называется. И в нем всегда можно найти кров, возможность отдохнуть и приобрести продукты. А в более или менее оживленных местах предлагают еще и девушек, согласных утешить странников за соответствующую плату.

В этом ничего подобного не предлагали и не предоставляли за неимением хозяев и населения. Но одна возможность загнать животных на огороженную площадку, собраться в теплом помещении – а печка здесь сохранилась, и даже немного высохших сучьев и кизяка наличествовало – дорогого стоила. На фоне предыдущих ночей под открытым небом и практически бегства в бешеном темпе отдых был неимоверно приятен. Можно посидеть всей компанией, ну, конечно, помимо часового у выхода со двора, у огня, предаваясь ничегонеделанью и просто болтая без задних мыслей.

– Золото здесь добывали, – сказала Маргат на недоуменный вопрос. – Давно. Лет сто назад, если не больше.

– Золото? – жадно переспросил один из легионеров.

– А то никто не догадался поискать без тебя. Были уже такие умники, – сказала с усмешкой. – Приходили. Копались. Без толку. Жилу выработали, одна пустая порода. Вот и забросили окончательно пару поколений назад. Вся гора пробита, и никто не в курсе, куда ведут ходы. Нехорошее место. Не проклятое или еще как-то. Опасное. Шахты, дыры в земле. Некоторые были закрыты, да сгнило все или расшаталось от времени. С виду нормально, пыль лежит, а ступишь, ноги не переломать – удача немалая. Там спуск на огромную глубину. И внутри подпорки еле стоят. Иной раз дохнешь громче нужного, и посыплется все. Внутрь соваться – натуральное самоубийство. И сверху не лучше. Стены шатаются. Тронешь, и на голову свалится.

– Но здесь же все в порядке!

– Говорят, если дом перестает быть жилищем, он пропадает. Не стоит без людей. А здесь изредка все же бывают посетители. Потому сюда привела, а уходить будем, надо оставить нечто взамен. Продуктов каких не портящихся. Закон такой не писанный.

– Но ходят не часто?

– Зачем, если есть нормальная дорога? Тут все больше охотники или лихие люди случаются. Потому часового не зря поставили. Присматривать надо.

Маргат замолчала, наступила тишина, прерываемая только поскребыванием ложек. Есть не хотелось от усталости, но Кара насильно впихивала в себя кашу, сдобренную салом, и поражалась, с каким аппетитом уминают не особо вкусное блюдо остальные. И дело не в привычке к неким разносолам и соловьиным язычкам. Ничего такого она в монастыре не пробовала, хотя, безусловно, даже подобные блюда там были приятнее на вкус. Немного травок, специй, и совсем другое ощущение.

Впервые она поняла, насколько далеко находилась от простых людей. Даже не вечно несчастных крестьян или рабов. В их экспедиции отсутствовали постоянно голодные и готовые сожрать, что угодно, лишь бы набить брюхо. И все же для остальных, если не считать мага, ничего странного в пище не наблюдалось. Крутить носом – проявлять слабость. А этого она позволить себе не могла.

– И долго нам еще до перевала? – спросил Ранер.

– Не очень. Главное, чтоб холода раньше срока не ударили. Если вдруг кто останется один… Путь ему на Кохи-Кишм. Ледяную пирамиду, прекрасно видимую. У нее склоны уступами, будто ступеньки, не перепутаешь. С южной стороны древняя караванная дорога к перевалу.

Проводница сделала паузу для внушительности.

– Я дошла бы дней за десять. А с вами трудно точно ответить. Многие, пытавшиеся проникнуть в высокие горы, погибали в пути. На значительной высоте затрудняется дыхание, и надо иметь крепкое сердце и здоровые легкие, чтобы преодолеть все трудности подъема. В обычном караване дважды делают остановку, чтобы привыкнуть. Взрослые, сильные мужчины плачут, бывает, осознав, насколько этот путь тяжел.

– Не дождешься, – прошипел зло маг.

– Иногда и посидеть спокойно – счастье, – подал голос лекарь.

– А что такое счастье? – быстро спросила Кара. Разговор требовалось увести в другое русло и дать хоть малое развлечение остальным. Уж в данном отношении можно не сомневаться, найдет, что ответить, и в тему. Проверено неоднократно. Не человек, а бездонный склад анекдотов и баек.

– В далекие-далекие времена, – бодро начал лекарь, – когда род людской еще не существовал, смотрел Солнце сверху вниз и обратил внимание на щенка, гоняющегося за своим хвостом. «Что это ты такое делаешь?» «Лучшее для собаки – это счастье, – ответил песик. – Оно непременно находитсяв моем хвосте, иначе почему его нельзя достать? Поэтому я гоняюсь за ним, а когда поймаю, он будет мой.И счастье тоже». Сидящий рядом старый пес гавкнул, привлекая к себе внимание. «Ты просто еще молод. Я тоже понял, что счастье в моем хвосте, но куда бы я ни шел, что бы ни делал, он следует за мной, мне не нужно за ним гоняться».

– А причем здесь Солнце? – с недоумением спросил Пулад.

Маг неприятно засмеялся, отворачиваясь. Чем дольше они шли, тем неприятнее тот становился. А он был необходим Каре и в будущем. И уж точно – ссора с Пуладом не безопасна. Кто-то кого-то прибьет. Не до смерти, но всерьез. Шансы одинаковы.

– У тебя на любую тему есть подходящая байка? – вклинилась она, пока не дошло до драки.

– Скажем иначе: притча.

– Рассказ иносказательный, с нравоучением? Ну, поведай, – она подумала и завернула с подковыркой, – почему богатый хуже бедного.

Каждому известно, удачей тебя одаривают свыше. Чем больше ее, тем выше поднимаешься. Потому слава воина и зажиточность купца ходят рядом. Пусть и не равны они по положению, но если есть у тебя золото, то добыл его в бою или получил при торговле – неважно. Много денег – удача огромна. Бог не станет помогать недостойному.

– Однажды нищий поделился с другим нищим таким наблюдением, – без промедления начал лекарь, – просишь у бедняка, всегда даст немного. Обращаешься к зажиточному, он тебя не замечает, будто ты привидение. Так и идет мимо с гордо задранной головой. В чем причина, ведь у богатого есть много больше, и ему не должно быть жалко мелочи. «Ты в окно со стеклом когда-нибудь смотрел?» – ответил другой. «Конечно». «И что видел?» «Что снаружи происходит, если внутри сижу. Или наоборот, что люди делают внутри, если сам во дворе». «А когда в зеркало смотришь, там что увидеть можно?» «Только себя, – с недоумением ответил первый. – Это же зеркало!» «Так вот, прибавь к обычному стеклу при производстве немного серебра на основу, и получишь не прозрачную поверхность, а отражающую. И всякий увидит одну свою физиономию и ничего сверх того». – Говоря, он прямо смотрел на Кару. Можно не сомневаться, прекрасно знает, с чего началось богатство рода. Собственно, никто этого не скрывал, но уже давно из секрета, известного немногим, технология производства стала доступной. Одна из причин обнищания рода. Хотя, если честно, не самая главная.

– А ведь выкрутился! – довольно сказал сержант.

– У кого есть сила, тот обычно не задумывается о действиях. Хочет – берет. Но это касается высоких чинов и владетельных фемов. А нам, простым людям, приходится еще и умом добавлять.

– Ум? – переспросил Пулад. – Однажды известнейший ученый пришел к закрытию мастерской и срочно попросил сапожника починить оторвавшуюся подметку. – Он явно собрался ответить на притчу своей побасенкой. Видимо, в Храме не одним молитвам учили. Зато для остальных неплохое развлечение. – «Заходите завтра, уважаемый», – сказал ремесленник. «Но у меня нет другой пары обуви, и я не могу так ходить!» «Никаких проблем, я дам вам старые башмаки». «Что? – вскричал ученый. – Да за кого ты меня принимаешь? За нищего?» «А в чем сложность, вы же носите в голове заимствованные мысли, почему нельзя носить чужую обувь?»

– Своя тупость отличается от чужой тем, что ты её не замечаешь! – согласился лекарь.

– А ты бы ему про жрецов чего ляпнул, – лениво посоветовал Крей.

– Лучше уж что-то смешное, – поспешно влез в разговор сержант.

– Очень набожный человек пошел с сыном в храм, – кивнув в ответ на предложение, моментально разразился притчей лекарь. – «Ты обязательно должен сделать пожертвование, – напомнил своему ребенку. – Из тех денег, что я тебе давал раньше в подарок». После окончания длинной проповеди мальчик подошел к жертвенному кошелю и опустил туда медную монетку. «Почему ты так мало дал?» – возмущенно воскликнул отец. «Священник сказал, что Бог любит того, кто дает с радостью, – ответил сын. – Медную монету я могу дать охотно, а золотую – нет».

– Достаточно, – сказала Кара под смех спутников, не дожидаясь нового раунда.

Может, Пулад и способен ответить, но этот красноречивый кого угодно заболтает. И ведь в половине случаев придраться не к чему, а что издевается, видно. Еще не хватает серьезной ссоры или мордобоя. Их слишком мало для того, чтобы плодить внутри отряда косящихся друг на друга и мечтающих при случае подставить ногу.

– Надо отдохнуть. Завтра с рассветом выступаем.

Она проснулась от холода и желания срочно выйти во двор. Поспешно накинула сползший во сне полушубок, используемый вместо одеяла, и, отодвинув дерюгу, загораживающую угол от остальных, двинулась к выходу, осторожно переступая через спящих вповалку мужчин. У входа чуть не поскользнулась на луже, оставленной какой-то скотиной в легионерском мундире, поленившейся добежать до выгребной ямы. Мысленно пообещала себе потребовать у сержанта, чтобы навел дисциплину.

У ворот невнятно бубнили несколько голосов. Один оправдывался, другой рычал. Иногда вставлял реплики еще один. Этот уж точно хорошо знакомый. Невольно заинтересовавшись, Кара, справив неотложную нужду, решительно направилась выяснять причины ругани.

– В чем дело? – резко спросила сержанта, игнорируя прислонившуюся к стене Маргат.

– Ночью, – после паузы ответил тот, – Гартан ушел в поселок.

– Этот тот, – порывшись в памяти, уточнила она, – что золотом заинтересовался?

– Он самый. Якобы умеет тайники находить. Чуйка у него.

– Он может, – подтвердил караульный. – Тайники на раз вскрывает.

– С тобой я еще разберусь, – пообещал сержант с гневом.

– А я что? Обещал вернуться до смены караула, и нет его.

Кара проглотила возмущенный крик: «Как мог позволить!» Судя по рассерженному виду Дюби и смущенному рядового, тот намылился без спроса, не предупреждая непосредственное начальство. Этот на воротах – не иначе приятель. Потому и разговор шел о том, чтобы обернуться до смены охранника. Никто бы и не узнал, сделай он все правильно.

– И? – потребовала Кара.

– Я ходила к домам, – подала голос проводница, – покричала. Не отзывается. А в темноте никому не советовала бы приближаться к развалинам.

– Скоро рассвет, – глядя на светлеющее небо, решила послушница. – Поднимай своих, сержант. И Ранера сюда.

– Да, госпожа, – пробормотал тот, кланяясь. Каждому из них понятно: ненужная затяжка, когда зима на носу. Проще всего забыть про идиота и идти дальше. Время не терпит, из-за одного могут пострадать все. Но она поступает справедливо и правильно. Бросать людей нельзя.

– Что случилось? – душераздирающе зевая, потребовал ответа маг, моментально приведенный сержантом.

Кара объяснила. К этому моменту вокруг собрались уже все.

– Попробовать можно, – согласился Ранер, – но не могу обещать со всей определенностью. Камень экранирует магию, и чем он толще, тем сильнее.

– Попробуй!

– Чего камень делает? – спросил кто-то из подошедших легионеров с подозрением. Уже все подтянулись, переговариваясь на ходу, включая недовольного Пулада. В его вопросы влезла без спроса. Обязана была спросить мнение, пусть и возражать не стал бы. Неприятное умаление авторитета руководителя.

– Мешает поиску, – максимально доходчиво разжевал лекарь. – Ты же сквозь стены тоже не видишь. Если в шахту свалился, таким образом не найти.

– Нет, – сказал маг с сожалением. – Не чувствую. Вообще никого живого. Животных, и то нет.

– А если ближе? – потребовала Кара.

– Ну, может быть, – признал тот неуверенно.

Похоже, ему вовсе не хотелось идти с утра пораньше и искать кого-то в развалинах с риском провалиться в глубокую шахту.

– Дюби! – скомандовала девушка. – Останетесь с пятью своими здесь. Собирайте вещи. Как только найдем, выступаем. Вторая пятерка, Ранер и лекарь – на всякий случай со мной.

– Лучше я, – загораживая дорогу, произнес Пулад.

– И вы тоже, – согласилась она. – Маргат останется.

– Это почему еще? – возмутилась та.

– Еще не хватает случайно потерять единственного проводника.

– Так там же нет ничего!

– Тем более. Лишний человек без надобности, – отрезала Кара.

Вблизи она убедилась: тут не дома, а, скорее, бараки стояли. Длинные приземистые здания без малейшего следа окон и даже заборов. Хотя кто знает здешних аборигенов, может, в одном общем строении греться проще, еще и скотину туда загнать.

Часть зданий развалилась, и, возможно, кто-то унес некоторое количество обтесанных камней. Двери уж точно по виду должны присутствовать, однако, всюду сплошь темные провалы без малейших признаков петель и досок. Хотя совершено не ясно, кому могли понадобиться в здешних краях эти булыжники. Было бы дерево – другое дело. Пока что кучи мусора особо не загромождали путь. Все минимально ценное уволокли, и кроме обычной пыли и щебенки ничего интересного не наблюдалось. Уж точно золото на дороге не валяется.

– След! – уверенно сказал Ранер и быстро зашагал по одному ему видным приметам, петляя между развалинами.

Дважды подходил к дверным проемам, но, махнул рукой, внутрь и не подумал заглянуть. Кажется, маг действительно видел или чуял след и был уверен, что солдат вышел. Никаких отпечатков подошв на камешках при всем желании обнаружить не удалось бы. Внутри тоже куча мусора, отсутствует пыль, на которой услужливо проявляются оттиски сапог. А вот он преследовал пропавшего, ни разу не задумавшись. Соответственно, и все остальные перли гурьбой сзади, не особо оберегая себя. Сам сказал – пусто. В таких местах важнее смотреть под ноги, чтобы не навернуться с очередной расползающейся кучи стройматериалов.

Это продолжалось не особенно долго, но они успели почти насквозь пройти бывший рудный поселок и были уже недалеко от ясно видного провала внутрь горы, когда маг внезапно остановился и принялся вертеть головой по сторонам. Обошел весь пятачок, шумно вздыхая и бурча что-то под нос.

– Не понимаю, – сказал Ранер с недоумением. – Шел-шел, четкий след, и вдруг будто растворился в воздухе. Здесь след заканчивается, и дальше нет ничего.

– Крыша! – подсказал лекарь.

Все дружно уставились на покрытую сланцевыми плитками соседнюю крышу. В принципе, возможно. Если подпрыгнуть, зацепиться за край, подтянуться – и след исчезнет. Легионеры переглянулись, и моментально один из них, подсаженный товарищами, исчез наверху.

– Кровь, – донеслось оттуда встревоженное. – Недавняя.

У людей в руках моментально оказались клинки, солдаты рассредоточились, глядя на окрестности. Кара тоже взялась за пистолет.

– Ничего не чувствуешь? – спросила с подозрением.

– Да нет никого живого! – почти крикнул маг обиженно. – Разве в шахте прячутся.

– На соседнюю крышу залезешь? – спросил сержант, задрав голову. – Там выше.

– Легко, – бодро ответил легионер.

– Под ноги смотри.

Застучали шаги, прыжок закончился отчаянной руганью.

– Что? – крикнул сержант. – Упал, нога?

– Нет, – ответил тот, перемежая обычную солдатскую божбу пожеланиями неизвестно кому сдохнуть крайне извращенным способом. – Здесь Гартан. Мертвый. Ты б посмотрел, сержант, и этого... мага нашего прихвати.

– Я не стану прыгать, – поспешно сказал Ранер.

– Не будь идиотом, – зарычал сержант, толкая его к соседнему зданию.