Текст книги "Только дождись меня (ЛП)"

Автор книги: Мариана Запата

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Черт, черт, черт. Оставалось сказать ему кое-что еще, пока не забыла. Самое важное.

– Хорошо. Я хочу выйти замуж. Не завтра и не через полгода, но когда-нибудь. И я не уверена, что захочу в скором времени завести ребенка. Ты сможешь принять это?

Я почувствовала, как его рука заскользила по моему бедру.

– Я буду рад и двум имеющимся мальчикам.

Я что, расплакалась? Почему у меня мокрые глаза? Я моргнула, но слезы никуда не исчезли.

– Ты самый сильный человек из всех, кого я встречал, Диана. Но, несмотря на это, ты очень ранимая, и это сводит меня с ума, – хрипло, практически возбужденно произнес Даллас. – Я знаю, что ты можешь позаботиться о себе, но я хочу быть рядом с тобой. Ты нужна мне больше, чем я нужен тебе.

Этот мужчина станет моей погибелью. В моей жизни было всего лишь семь-восемь случаев, когда я не знала, что сказать.

Большая ладонь снова сжала мое бедро.

– Как я говорю обычно мальчикам, мы играем не ради одного матча, а чтобы одержать победу в турнире. И я собираюсь его выиграть.

Я стиснула в руках машинку для стрижки.

– Но в турнире участвует много других команд.

Уголки его губ приподнялись, и он ласково провел пальцем по моему бедру.

– Меня всегда будет волновать только одна команда – самая лучшая. Никогда в жизни я не был ни в чем уверен так, как в этом.

* * *

Только к закрытию, после того как я убралась, а Шон пересчитал кассу, потому что, по его словам, он делал это быстрее, мне удалось заглянуть в свою банку с чаевыми. Но не деньги привлекли мое внимание, а несколько сложенных листов бумаги.

Если кто-то отставил мне визитки, я буду кричать и ругаться.

Я перевернула банку и высыпала из нее все. Передо мной оказалось не меньше дюжины листов бумаги. Я развернула один, мысленно удивляясь, что, черт возьми, это может быть такое.

Но как только увидела, что в нем написано, сразу все поняла.

Все в тебе вызывает во мне улыбку.

Дядя Фестер.

Я громко рассмеялась и схватила следующую записку. Дядя Фестер. Чертов Даллас. Чертов Даллас. Он не имеет понятия, что делает со мной. После трех записок я расплакалась.

Правда. Я люблю тебя.

Профессор Ксавье До Того, Как Он Облысел.

Ты будешь моей номер один. Хорошо?

С любовью, твой бедолага.

Я люблю тебя.

Твой заново рожденный девственник-католик, Даллас.

ГЛАВА 25

Я сидела на краю дивана и обувала туфли, искоса посматривая на устроившегося рядом Луи. На нем была одежда, которую я купила на распродаже на День труда. Мое внимание привлекли не темно-синие брюки, не жилет и не то, что впервые в жизни его одежда сочеталась (если не считать школьной формы). Мой взгляд приковывало красное пятно на воротнике белой рубашки.

– Луи.

– Что? – ответил он, уткнувшись в планшет.

– Ты что-то ел после того, как переоделся? – Я знала его и поэтому специально попросила ничего не есть.

– Нет, – быстро воскликнул Луи, не отрываясь от игры.

Надев туфли, я пошевелила пальцами, одновременно с этим пытаясь взять себя в руки и не злиться. Это ведь было неизбежно? Разве я не знала, что это произойдет? Сделав глубокий вдох, я снова посмотрела на его рубашку, встала и поправила платье.

– Луи, ты что-то брал из холодильника?

– Яблочный сок.

Я ущипнула себя за переносицу.

– А ты случайно не прихватил еще и кетчуп?

Малыш оторвался от планшета и с любопытством посмотрел на меня.

– Как ты узнала?

– На твоей рубашке большое красное пятно, Лу.

Луи начал осматривать рубашку, пытаясь найти его.

– Я ничего не ел!

– Я верю тебе, – простонала я, вспоминая, есть ли у него запасные рубашки, из которых он еще не вырос.

Их не было, и у нас не было времени, чтобы застирывать эту. Свадьба Джинни должна была начаться через полчаса.

– Прости, – извинился он.

Это была всего лишь рубашка, а Луи – ребенок. Это ведь не конец света.

– Все в порядке.

– Честно! Я ничего не ел!

– Я верю тебе. Ты, наверное, просто прижался к бутылке с кетчупом. – Я пристально посмотрела на него и добавила: – Иди сюда. Попробуем хоть немного исправить ситуацию с помощью салфетки.

Луи опустил подбородок и оттянул ткань рубашки, после чего высунул язык и начал вылизывать пятно.

– Луи! О боже, дай мне полотенце! Не облизывай, Господи. – Я не сдержалась и рассмеялась.

Малыш посмотрел на меня и снова лизнул пятно от кетчупа.

– Зачем? Я берегу воду. А, значит, берегу планету.

Берегу планету. Если бы я не потратила двадцать минут на макияж, то точно хлопнула бы себя по лбу.

– Прекрати. Остановись. Можно сберечь планету каким-нибудь другим способом.

– Ты думаешь? Я могу еще полизать.

Я снова рассмеялась.

– Да, прекрати. Засунь язык обратно в рот. – Он высунул язык и наклонил голову, будто испытывая меня. – Прекрати. Представь себе, что пятна больше нет, – приказала я пока он не лизнул еще раз. – Боже, посмотри на это! Пятна больше нет!

– Что ты делаешь, Лу? – раздался за моей спиной голос Джоша. – Зачем ты облизываешь рубашку?

– Кетчуп, – ответил тот.

– Вот сумасшедший, – пробурчал Джош.

На нем были черные брюки, которые моя мама заставляла его надевать в церковь, синяя рубашка с длинными рукавами и черный жилет. Моя маленький Джош был так похож на Дриго, что у меня перехватило дыхание.

– Отлично выглядишь, Джош.

Он закатил глаза.

– Я выгляжу как идиот.

– Если под словом «идиот» ты подразумеваешь «привлекательно», то да, ты выглядишь как идиот.

Он снова закатил глаза.

– Готовы?

– Да, – ответил Джош. – А мне обязательно идти? – уже в четвертый раз поинтересовался он.

Мой ответ остался неизменным:

– Да. – Хотя в этот раз я добавила еще кое-что. – Дин тоже будет там.

Этого оказалось достаточно, чтобы стереть хмурое выражение с его лица.

– Правда?

– Да. Трип спрашивал, пойдешь ли ты.

Джош что-то проворчал, но я предпочла не обращать на это внимания.

– Ладно, пойдемте.

Луи вскочил.

– Пойдемте.

Я взяла сумочку и подарок для Джинни и, пытаясь удержать их подмышками, направилась к двери. Луи закрыл за нами дверь. Джош уже устроился на заднем сиденье, когда раздался крик:

– Диана!

Я повернулась в сторону кричащего человека. Не «человека». Далласа. Через дорогу к нам спешил сосед, который выглядел на все «сто». И это учитывая то, что я видела его без рубашки. На нем были черные брюки, белая рубашка и лавандовый галстук. Никогда в жизни я не видела столь привлекательного мужчину.

Который шел ко мне.

И улыбался.

Который сказал, что любит меня.

Он недавно побрился, и теперь на его лице была легкая щетина, а не привычная аккуратная борода.

– Привет, Профессор, – выкрикнула я.

– Ты хотела сказать «Тренер», – заметил Джош.

Я покачала головой, продолжая смотреть на соседа.

– Нет, я хотела сказать «Профессор».

Даллас, наверное, услышал нас, потому что усмехнулся и тоже покачал головой.

– Ты идешь с нами? – поинтересовался Луи.

Даллас приветственно хлопнул Джоша по плечу и протянул руку, чтобы забрать у меня подарок.

– Если вы, ребята, не против.

Как будто я стала бы возражать.

– Пошли с нами! – воскликнул Луи.

– Я не возражаю, – добавил Джош.

Мне пришлось сглотнуть, когда Даллас внезапно наклонился и поцеловал меня в щеку. Этот момент навсегда сохранится в моей памяти, несмотря на звуки, которые при этом издал Джош.

– Конечно не против. – Я потрясла ключами. – Сядешь за руль?

– Только скажи куда ехать, Персик.

* * *

Я побывала на многих свадьбах – в детстве родители постоянно таскали меня по подобным мероприятиями – и даже если бы Джинни не была моей подругой, я все равно посчитала бы эту свадьбу самой красивой из всех, что видела. Не удивительно, что у нее было негусто с деньгами в последнее время. Она превзошла себя. Джин сияла. Ее счастье было лучиком света в конце темного тоннеля ее жизни.

Я не знала ее в то время, когда она жила с бывшим мужем, но слышала, почему они разошлись. Они оба были молоды, и к моменту разрыва были совершенно другими людьми. Правда. Ты в семнадцать и тридцать три года – это совершенно разные люди.

Я вспомнила о том, почему Трип и Даллас не любят нового мужа Джинни. Но если она будет счастлива с человеком, который хорошо погулял в молодости, то какая разница, что он делал до нее?

– Приберегла для меня первый танец?

Я оторвала взгляд от пустой тарелки и посмотрела на мужчину, который стоял возле моего стула.

– Ты танцуешь? – улыбнулась я Трипу.

– А то. Пошли. – Он протянул мне руку, приглашая на медленный танец.

Меня не нужно было просить дважды. Я положила руку ему на плечо. Трип слегка отстранился от меня и усмехнулся.

– Мне еще рано умирать, – произнес он, как будто это что-то объясняло.

– Кто собирается убивать тебя?

– Дал. – Трип посмотрел поверх моего плеча, после чего снова с улыбкой уставился на меня. В этот момент он напоминал маленького мальчика, который знает, что делает нечто плохое? – Зуб даю, что через две минуты он будет здесь.

– Он разговаривает с твоими родственниками. Они интересуются мисс Перл, – объяснила я.

Пару дней назад я приходила к Далласу, чтобы подстричь мисс Перл. Она вела себя вполне нормально и даже ни разу не назвала меня мисс Крус. Но под конец стрижки все же заявила:

– Я тут подумала и решила, что не буду возражать против правнуков с немного темноватой кожей.

И что мне было ответить на это?

– Хорошо.

Правнуки с темноватой кожей. Господи.

– Он каждый вечер выглядывает в окно, чтобы проверить, все ли у вас в порядке. Я предлагаю ему перестать быть сталкером и просто позвонить, но он боится, что я стану подслушивать ваши разговоры. Как будто мне больше нечем заняться.

Я смогла лишь кивнуть в ответ. Кажется, мисс Перл вполне оправилась после пожара.

– Я все равно даю ему две минуты, – произнес Трип. – Так вы, наконец, сошлись?

– Наконец?

– Да, наконец. Сколько на это понадобилось времени? Три месяца?

– Нет. – Я прищурилась. – Правда?

– О, бедное слепое дитя. – Он усмехнулся. – Я говорил ему не быть идиотом и не ждать так долго, но он хотел сделать все правильно…

– Иди и найди себе другую девушку для танцев, – раздался голос за моей спиной.

Трип мгновенно отстранился и подмигнул мне.

– Я просто разогреваю ее для тебя, братец.

– Я вижу. – Даллас встал напротив меня и положил одну мою руку себе на плечо, а вторую обхватил своей ладонью. Его ореховые глаза, не отрываясь, смотрели на меня. Я даже не обернулась, когда Трип уходил. Все мое внимание было поглощено мужчиной, который стоял передо мной. – А эта девушка моя и только моя.

Я покраснела. И как мне теперь вести себя с ним?

– Твоя и только твоя, – пробурчала я. – Здесь куча хорошеньких девушек, – как полная дура, ответила я.

Даллас изогнул бровь и ласково сжал мое плечо.

– Правда?

– Да.

– Вот кому-то повезет, – ответил он, притягивая меня ближе.

Я протяжно вздохнула.

– И к чему этот вздох? – Он опустил широкую ладонь на поясницу. Даллас прижал наши руки к своей груди, его взгляд не отрывался от моих глаз. – Та, которая мне нужна, сейчас находится рядом.

– Даллас, – простонала я, опуская голову.

– Что?

Наш разговор, который произошел в салоне два дня назад, нисколько не уменьшил мое беспокойство. Разговор – это разговор. Любой может сказать, что он Бэтмен, но не каждый может быть Бэтменом.

– В мире есть миллион женщин, которые с радостью…

– Ты хочешь, чтобы я нашел их?

Я посмотрела на Далласа.

– Нет, но я не та женщина…

Даллас улыбнулся.

– С чего ты это взяла? Мое сердце принадлежит тебе, Диана.

Я вздохнула, чувствуя, как внутри разливается тепло.

– Послушай, я просто... Я пытаюсь быть взрослой, а взрослый человек хотел бы, чтобы ты был счастлив. Ты мне небезразличен, а у меня в жизни полный бардак, ты ведь знаешь.

– Я знаю, детка. – Он притянул меня ближе. – Это одна из самых привлекательных твоих черт для меня.

О, небеса, помогите мне.

Я снова вздохнула, пытаясь собраться с мыслями.

– У тебя точно слабость к матерям-одиночкам.

Рука на моей пояснице опустилась ниже, поддразнивая меня, но тут же вернулась на свое место.

– Да, матери-одиночки – это мое слабое место. Но еще больше я неравнодушен к сексуальным тетушкам, которые воспитывают племянников. На самом деле это гораздо больше, чем просто слабость.

Я почувствовала, что он опустил голову мне на макушку.

– Насколько больше?

– Настолько, что я готов на все ради подобной тетушки, – прояснил Даллас.

– На все?

– На все, – подтвердил он.

С трудом сглотнув, я позволила себе насладиться его объятиями.

– Таким большим и важным чувством нельзя разбрасываться.

Я внимательно посмотрела на Далласа.

– Ты собираешься «отдать» его мне?

Даллас еще крепче прижал меня к груди.

– Я давно сделал это, Диана. Сначала частями поменьше, потом побольше, а потом... бац... у меня ничего не осталось. Надеюсь, что этого достаточно.

Я отстранилась и снова посмотрела на него.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Знаю, детка. Доверься мне. Я точно знаю, что делаю. Нечасто ты смотришь на свою подругу и двух детей и понимаешь, что они – твоя семья. Ты веришь мне?

Мне не нужно было обдумывать ответ.

– Да, верю. – Я мысленно мотнула головой, напоминая мозгу, что мы доверяли этому человеку. Что все будет в порядке. – Ты уже никогда не получишь свое сердце обратно. Я хочу, чтобы ты хорошенько подумал об этом. Я хочу, чтобы ты знал, на что подписываешься, потому что хорошие верующие девушки, которые ходят в церковь всего лишь дважды в год, не верят в развод.

Он улыбнулся мне, я улыбнулась в ответ. Не успела я сделать вдох, как Даллас наклонил голову и поцеловал меня. После чего отстранился и снова прижался своими сладкими губами к моим.

* * *

Четыре часа спустя мы возвращались домой. Я улыбалась и была немного сонной. Несмотря на возражения Джоша, я отослала его веселиться с Дином на игровой площадке. К счастью, они нашли это занятие довольно интересным, потому что каждый час, когда я заходила проверять их, они были все еще живы и смотрели видеоролики на телефоне Дина.

Я же в это время общалась с друзьями и семьей Трипа и Далласа, которые заняли оставшиеся места за моим столиком. Я даже разок потанцевала с папой Трипа. Но большую часть вечера я находилась либо рядом с Далласом, либо перед ним. И даже не стану жаловаться по этому поводу.

Луи заснул на заднем сиденье, а Джош играл на планшете брата. Я мечтала добраться до дома, переодеться и сбросить туфли.

– Устала? – прошептал Даллас.

– Немного. – Я повернулась, чтобы видеть его профиль: длинный нос, полную нижнюю губу, мужественную челюсть и кадык. Я любила его, очень любила. – А ты?

– Я в порядке.

Поколебавшись, я взяла его за свободную руку. В этот момент я почему-то снова почувствовала себя беспомощным ребенком. Наверное, это все нервы. Даллас тут же переплел свои прохладные пальцы с моими.

Я улыбнулась ему, он улыбнулся мне в ответ.

Внезапно я поняла, что машина заезжает на нашу подъездную дорожку. Я слишком увлеклась разглядыванием Далласа и не заметила незнакомую машину через дорогу.

Даллас вышел и открыл заднюю пассажирскую дверь, потом отстегнул Луи и взял его на руки. Он был уже на полпути к дому, когда я закрыла бедром дверь за Джошем. Мы с Джошем обходили машину, и я ерошила его волосы, когда произошло это.

– Джош!

Я становилась и резко развернулась, тут же почувствовав боль в лодыжке. Этот голос мог принадлежать только одному человеку.

Одному человеку, которого Джош заметил раньше меня. Улицу переходила Анита.

– Это я, – закричала она сыну, который замер на месте.

Я положила руку на его плечо. Признаться, меня накрыла паника. Все то время, пока его биологическая мать переходила улицу, я молчала. Анита остановилась в четырех шагах.

Что она снова делала здесь?

– Ты такой большой, – сказала она. Я сделала шаг вперед и закрыла его от нее. Острая боль пронзила ногу.

– Анита, сейчас не время и не место, – как можно спокойнее произнесла я.

Она даже не посмотрела на меня. Прижав руки к щекам, женщина, которая была почти одного возраста со мной, но выглядела гораздо старше, пыталась рассмотреть сына.

– Ты выглядишь почти как твой отец, малыш. Не могу поверить в это.

Я сжала руки в кулаки и сделала шаг в сторону. Входная дверь в дом закрылась. Надеюсь, Даллас занес Луи в дом, и тот не станет свидетелем всего этого.

– Анита, сосредоточься. Ты не должна находиться здесь. Ты не можешь вот так внезапно появляться, – как можно спокойнее произнесла я, хотя хотелось зарычать. Внезапно моей спины коснулась ладонь. Ладонь, которая могла принадлежать только Джошу.

– Он мой сын, – наконец, ответила женщина и перевела взгляд на меня.

Я открыла рот, чтобы сказать, что он и мой тоже, но Джош опередил меня.

– Оставь меня в покое, – прошептал он.

Анита резко подняла голову и посмотрела на сына.

– Джош, я твоя мама.

Это были худшее из всего, что она могла произнести. Не удивительно, что за этим последовала реакция Джоша.

– Ты не моя мама! – закричал он.

Черт. Я положила руку ему на шею и повела к дому, продолжая закрывать его от Аниты, женщины, которую ни один из нас не хотел видеть. По крайней мере, я – точно. Только не вот так.

– Джош! – выкрикнула она.

Не останавливаясь, я посмотрела на нее и махнула рукой.

– Уходи. Уходи.

– Ты не можешь скрывать его от меня.

– Я не хочу тебя видеть! – снова выкрикнул Джош. Внезапно он развернулся и отступил в сторону, чтобы видеть женщину, которая дала ему жизнь. – Я не хочу тебя видеть снова! Ты не моя мама. Ты никогда не будешь моей мамой!

– Джош…

– Нет! Ты не хотела меня! Нельзя просто так поменять решение! – тяжело дыша, закричал он.

Черт подери. Я положила руку на плечо Джоша, развернула его и повела к дому. В этот момент на крыльце появился Даллас, его взгляд метнулся к Джошу, потом ко мне, и, наконец, к Аните. Судя по всему, он вспомнил ее.

– Уведи его в дом. Я разберусь, – твердо произнес он и направился к женщине.

Последнее, что я услышала перед тем, как закрыть дверь, было:

– Мне вызвать…

Джош практически сразу же стряхнул мою руку и побежал в свою комнату. Вскоре хлопнула дверь. Я же просто стояла и пыталась осознать, что же сейчас произошло.

Ущипнув себя за переносицу, я вздохнула и, скинув туфли, побрела в комнату Джоша. К моему удивлению, ручка повернулась. Не спрашивая разрешения, я вошла. Мак лежал на полу возле кровати, его уши были прижаты к голове, и он с волнением смотрел на Джоша, который, не глядя на меня, бухнулся на ковер и потянулся к джойстику от игровой приставки. Его пальцы начали с силой нажимать на кнопки.

– Джош, хочешь поговорить об этом?

Он пялился в экран и нажимал на кнопки джойстика, но не обращал внимания на то, что делал. Я слишком хорошо его знала и явно ощущала злость и боль, исходившие от него. Джош никогда не был плаксой; обычно он сразу начинал злиться, и именно это сейчас и происходило.

Поэтому я не удивилась, когда он рявкнул:

– Нет.

Я вздохнула, прошла в комнату и, устроившись на полу возле телевизора, натянула подол на колени.

– Хорошо. Попробую сказать по-другому: давай поговорим об этом.

– Нет, – повторил он.

– Джошуа. – Я закрыла головой экран и нахмурилась. – Мы поговорим о произошедшем. Сейчас. Сохрани игру. Ты все равно нормально не играешь.

Маленькие пальчики нажали на нужные кнопки, после чего джойстик полетел в стену и упал на пол. Джош начал тяжело дышать, его лицо сильно покраснело.

В подобные периоды я не имела никакого понятия, что делать. Что я должна сказать? Как успокоить его? Я не обманывалась и понимала, что именно такие моменты повлияют на то, как он будет справляться с плохими ситуациями в будущем. Я точно знала: то, как я научу его справляться с ними сейчас, станет отправной точкой для этого. Впадание в ярость – это не то, чего я хотела для него.

– Я понимаю, что ты зол, Джош, и не виню тебя в этом. – Я не могла сказать, что понимаю его боль; он сразу же бы стал агрессивным. – Но впадать в ярость – это не дело. Если хочешь справиться со своей злостью, то можно, например, выплеснуть ее в подушку. Не нужно ломать вещи и срываться на ком-то еще. Если твой джойстик окажется сломанным, то я не буду покупать новый.

– Я и не просил тебя.

– Полегче, Джош. А теперь давай поговорим.

– Я не хочу.

– Твои проблемы, – ответила я, наблюдая за тем, как он скосил глаза в сторону стены. Чертова Анита. Я не могла поверить в это. Мне хотелось пнуть ее под зад, но я не могла и не стала бы делать это. Я должна быть примером для детей. – Ты же знаешь, что можешь сказать мне все.

Джош промолчал.

– Если не хочешь говорить, тогда слушай. Никто не идеален, Джош. Никто. Мы все делаем глупые ошибки, когда ты вырастешь, то и сам совершишь кучу ошибок. Но я хочу, чтобы ты понял – ты должен извлекать уроки из своих поступков, хороших или плохих. Я никогда не прощу Аниту за то, что она сделала, когда ты был младенцем, но вместе с тем я не знаю, каково это – забеременеть в столь юном возрасте. Нам этого не понять. Каждый раз, когда я вижу Аниту, мне хочется ударить ее по лицу за те неприятности, в которые она вовлекла себя после твоего рождения. Но твой отец как-то сказал, что она никогда не была близка со своими родителями. Рядом с ней не было людей, которые любили бы ее так, как Abuelito и Abuelita любили меня и, тем более, как я люблю вас с Луи. Ты ведь знаешь, что я на все готова ради вас. Я буду рядом до конца своей жизни, Джош. Я уже говорила тебе, что ты не обязан общаться с ней, если не хочешь, но, может быть, однажды, тебе захочется этого. Я также объясняла Аните, что если она хочет, чтобы у нее появился шанс узнать тебя, то ей стоит разобраться со своей жизнью.

– Я не хочу знать ее! – закричал он. – Ни сегодня! Ни завтра! Никогда! Она сука! – Внезапно он вскочил с ковра и бросился на кровать, после чего схватил подушку, накрыл ею лицо и несколько секунд кричал в нее. У него начала вздыматься грудь, и я была практически уверена, что он плачет. Его следующие слова будто полоснули меня ножом: – Не отдавай меня ей. Пожалуйста. Ты обещала – ты обещала мне, что всегда будешь заботиться обо мне.

– Не называй ее сукой, – спокойно произнесла я, хотя внутри была далека от спокойствия. Самое худшее в мире – это наблюдать за тем, как страдает человек, которого ты любишь. – Я сказала, что если ты захочешь увидеться с ней, то это нормально. Я не собираюсь заставлять тебя, но, возможно, однажды, когда ты станешь старше, тебе захочется сделать это. Возможно. И запомни, ты мой. Тебя никому не отдадут. Пусть я и не вынашивала тебя в животе девять месяцев, но это ничего не значит для меня. Ты мой, Джош, и всегда будешь моим. Я изобью любого, кто скажет иначе. Но то, что ты мой, не означает, что однажды — если ты захочешь – она тоже сможет стать частью твоей жизни. У некоторых людей нет никого, кто бы заботился о них, а у тебя была еще и Мэнди.

Воцарилось молчание. Джош склонил голову над подушкой, его трясло. Никогда в жизни мне не хотелось убить человека так, как сейчас. Вот, что Анита сделала с несгибаемым, стойким Джошем. Я никогда не прощу ее за это. Его следующий вопрос прозвучал хрипло и приглушенно.

– Ты клянешься, что я твой?

– Джош, ты и правда считаешь, что может быть иначе? – Я встала и легла на кровать так, чтобы моя голова находилась напротив его груди. – Я подтирала тебе зад. Тебя рвало на меня. Я провела кучу выходных, болея за тебя на играх. Я обнимала и любила тебя, даже когда ты был не таким уж и милым мальчиком. Ты мой Джош. Боль в моей заднице…

Несмотря на подушку, закрывающую его рот, я услышала, как Джош фыркнул.

У меня на глазах выступили слезы.

– Однажды ты станешь взрослым и найдешь себе девушку. Мне захочется убить эту маленькую сучку. Я буду страшно ненавидеть ее. Но знаешь, что? Меня будет успокаивать только то, что я все равно остаюсь твоей девушкой номер один.

– Почему? – поинтересовался он.

– Потому что она никогда не узнает, каково это – вставлять термометр тебе в задницу.

В этот раз в его смехе не было слышно боли и слез.

– Джош, я люблю вас с Луи, и никто никогда не заменит мне вас, двух лузеров. Клянусь жизнью. – Я придвинулась ближе к нему. – Ты слышишь меня?

– Да.

Мы молча лежали какое-то время, но, в конце концов, он опустил подушку и коснулся моих волос.

– Обещаешь, что мы всегда будем семьей?

– Ты не сможешь избавиться от меня, даже если захочешь.

– Даже если у тебя появятся собственные дети?

Я не была дурой и знала, почему он спрашивает об этом.

– Если я решу родить собственного ребенка, то он или она станет твоим братом или сестрой. – Я взяла его за руку и нежно поцеловала в предплечье. – Если ты будешь считать их своими кузенами, то это разобьет мне сердце. Мы семья. Ничто не связывает крепче, чем кровные узы. – Я помолчала и добавила, чтобы он рассмеялся: – И рвота. После этого пути назад нет.

Джош фыркнул; я почувствовала, что он одобрительно кивнул.

Я сглотнула и решила воспользоваться моментом.

– Мне нужно кое-что сказать тебе. Это не связано с произошедшим, но касается нашей семьи.

– Что? – с подозрением прохрипел он.

– Даллас…

– А.

– Что «А»?

– Я уже знаю о Далласе, – объявил Джош.

Я приподнялась на локтях и внимательно посмотрела на его красное опухшее лицо. Джош пялился в потолок.

– Что ты знаешь?

– Он любит тебя. Ты любишь его, – пробурчал он и закатил глаза, после чего быстро посмотрел на меня и снова уставился в потолок. – Ну, ты же знаешь, сначала возникает любовь, потом наступает время свадьбы, после чего у тети Ди появляется ребенок.

Откуда он, черт возьми, узнал?

– Как... откуда ты знаешь?

– У меня что, нет глаз?

Вот засранец.

– К тому же, он сказал мне.

– Кто сказал?

– Помнишь, когда мама Джонатана накричала на тебя во время соревнований, и ты плакала? – Как я могла забыть об этом? – Он сказал мне.

Что за черт?

– Что он сказал?

Джош закатил глаза и тоже приподнялся на локтях. Ему явно наскучил этот разговор.

– Я не знаю. Он сказал, что ты ему нравишься – бе-е-е. А однажды во время тренировки мы увидели, что тот папаша разговаривает с тобой. Я сказал тренеру, что мне это не нравится, а он ответил, что ему тоже. Я спросил его, что же нам делать, но он сказал, что ничего, потому что ты никогда не захочешь иметь ничего общего с тем человеком. И добавил, что однажды, только это было между им и мною, никто из этих придурков – это не я сказал, а он, так что не злись – никогда не побеспокоит тебя снова.

Мне это кажется или мое сердце готово лопнуть от переполнивших чувств?

– А что ты ответил ему?

– Я сказал, что все нормально, если только мне не придется жить с бабушкой и дедушкой…

– Я бы никогда не заставила жить тебя с кем-то еще!

– Именно это он и ответил! Сказал, что у меня уже есть отец и что его отец тоже умер. Если бы его мама снова вышла замуж, то он не стал бы звать этого человека отцом. В общем, мы можем быть друзьями и семьей, и я могу звать его просто Даллас.

Я не буду плакать. Я не буду плакать.

– А что ты ответил ему?

– Хорошо. – Джош усмехнулся. – А чего еще ты ожидала? Что я попрошу у него деньги?

Я рассмеялась.

– Ты – мужчина в нашей семье. Как ты мог так просто согласиться на это?

Он пожал плечами.

– Знаешь, сколько у него игр для Xbox?

У меня отвисла челюсть.

– Ты продал меня за игры? Не могу поверить в это.

– А ты попробуй.

Неужели я воспитала этого монстра?

– Только не целуйтесь в моем присутствии. Это мерзость, – добавил он.

– Это твое лицо мерзость.

– Не настолько, как твое.

Я ухмыльнулась, он ухмыльнулся мне в ответ.

– Ты и правда не против, если я… – Черт, какое же слово употребить? Встречаться? Кажется, мы уже переросли эту фазу. – Если тебе придется постоянно видеть Далласа?

Джош пожал плечами, сел и вытер тыльной стороной ладони глаза.

– Я не против, тетя Ди. Даллас мне нравится, Луи обожает его, да и он тебя сильно любит. Именно поэтому Даллас всегда помогает нам. Только... только не целуйтесь и закрывайте дверь в твою комнату. Я не хочу ничего видеть. Дин рассказывал, чем занимается его отец, и это отвратительно.

Его слова заставили меня зависнуть. Именно поэтому Даллас всегда помогает нам. Неужели Джош понял это раньше меня?

И о чем, черт возьми, ему рассказывал Дин? Мне нужно поговорить с Трипом.

Джош пихнул меня коленом, чтобы привлечь мое внимание.

– Ты собираешься рассказывать Abuelita о том, что у тебя появился парень?

Черт.

– Придется. Однажды.

Джош усмехнулся.

– Она придет в ярость.

– Ее проблемы. – Я улыбнулась и ущипнула его за нос. – В общем, ты согласен?

– Да, – немного мягче, чем до этого, произнес он.

– Хорошо. – Я спустила ноги с кровати. – Дай мне знать, если тебе что-то понадобится.

– Я… – Он погладил подушку. – Я собираюсь поиграть, а потом пойду спать.

Я встала и кивнула.

– Ладно. Я безумно люблю тебя.

– Я знаю. Я тоже.

Мы обменялись улыбками. Закрывая дверь, я слышала, как Джош зовет Мака присоединиться к нему на кровати. В гостиной горел свет и работал телевизор, но сначала я решила проверить Луи. Дверь была слегка приоткрыта, я заглянула и увидела маленькое тело, которое лежало на животе и было укрыто одеялом. Придется ему спать в одежде, я не стану будить его, чтобы переодеть в пижаму. Судя по тому, как Луи играл с другими детьми на площадке, спать он будет всю ночь.

Я отступила назад и направилась в гостиную, стараясь не наступать на ногу, которая внезапно напомнила мне о том, что я, похоже, подвернула лодыжку. Даллас сидел на диване, его ноги были широко расставлены, одна рука лежала на бедре, а вторая на спинке дивана.

– Эй, – прошептала я.

– Что случилось? —глядя на меня с беспокойством, поинтересовался Даллас.

– Подвернула лодыжку на улице. Болит.

Он нахмурился. Я присела на диван, но не успела откинуться назад, как он схватил меня за ноги, положил их на свои колени и согнул.

– Джош в порядке? – Большим пальцем Даллас начал нежно гладить меня по лодыжке.

– Он довольно сильно расстроился, но с ним все будет в порядке, – объяснила я, наблюдая за его пальцами. – Полагаю, она уехала?

– Она уехала, я убедился в этом.

– Спасибо.

Его ладонь скользнула к моей лодыжке.

– Ты не хочешь рассказать мне о ситуации с мамами мальчиков? Как я понял, они у них разные.

Я придвинула зад поближе к бедру Далласа и уже практически сидела у него на коленях. Платье задралось, но мне было наплевать на это. В день, когда случился пожар, он видел куда больше.

– Мой брат был женат на маме Луи. Она как ты…

– Высокая?

Я фыркнула и усмехнулась.

– Нет, у вас одинаковый цвет кожи. Откуда, по-твоему, у Луи голубые глаза? – Я придвинулась еще ближе. – Когда мой брат умер, мама Луи была вне себя от горя. Они ничего не ела, не пила, не спала. Мне пришлось забрать мальчиков, потому что она ничего не соображала.

Я вздохнула. Даллас убрал руку со спинки дивана и опустил ее мне на плечо.

– Она плохо справлялась со смертью Родриго. Мы должны были... мы должны были что-то сделать с этим. Мы все видели, но… – Меня охватило чувство вины. – Она упала с лестницы. Сейчас, по прошествии времени, я думаю, что она сделала это специально, чтобы получить доступ к болеутоляющим… а через шесть недель после смерти моего брата Мэнди выпила слишком много таблеток.