сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
– Когда они у нас были?
– Я пригласил на ужин отца.
– Здорово.
– Он будет с женщиной.
Он сразу же оглянулся и большими глазами уставился на меня.
– Правда?
Ну, не совсем. Во всяком случае, не в том смысле, в котором он, видимо, предположил. Мне было немного совестно вводить его в заблуждение, однако я был уверен, что так будет лучше. Он не успеет разневничаться от мыслей, что делать.
– Так он сказал.
– Как хорошо, что он снова начал встречаться!
– Я знал, что ты будешь рад за него. Он просил приготовить что-нибудь вкусное. Думаю, он хочет ее впечатлить.
Он улыбнулся, и такой искренней улыбки я не видел на его лице много дней.
– Можешь на меня положиться.
Разумеется, я уже это знал.
***
Следующий день был лучшим за очень долгое время. С лица Коула не сходила улыбка. Он суетился по дому и дважды отправлял меня в магазин. Только и говорил, что об ужине и о том, что за женщину приведет мой отец.
– Ты правда не знаешь, где он с ней познакомился?
– Он ничего мне не сказал, – повторил я уже в третий раз, пытаясь не чувствовать себя виноватым за то, что обманываю его. – Ты же знаешь, какой он.
– Да, но…
– Скоро мы все узнаем. – Я обнял его со спины. Вдохнул запах клубники и поцеловал бабочку на его шее. – До их прихода есть еще пара часов.
– Да.
Я прошелся ладонью по его животу и накрыл его пах.
– Масса времени, чтобы закончить ужин, не так ли?
Он рассмеялся и, расслабившись, положил голову мне на плечо.
– Угу.
– Значит, не страшно, если я ненадолго тебя отвлеку?
– Даже желательно.
Я расстегнул его брюки и проник внутрь.
– Мы так давно вместе, но, по-моему, ни разу не занимались любовью на кухне.
Он прерывисто рассмеялся.
– Какое ужасное упущение. Солнце, мы обязаны немедленно что-нибудь предпринять.
– Согласен, как никогда.
Поначалу мы не спешили, но в итоге все закончилось бурным, стремительным сексом, какого у нас не было очень давно. Наша интимная жизнь не превратилась в рутину, просто начиная с прошлого лета в ней появилась скорбная нотка. Казалось, чаще всего мы занимались любовью с единственной целью: забыться. Но сегодня скорбь на один день отступила. И осталась только радость любви и чистое наслаждение от того, что мы трахались, будто в последний раз.
– Нам надо делать это почаще, – вздохнул он потом.
– С удовольствием.
Но для того, чтобы это случилось, нам было нужно тем или иным способом уладить вопрос с усыновлением. Страх и надежда душили его страсть ко всем прочим вещам.
Он взглянул на меня, словно прочитав мои мысли. Его губы были красными и припухшими после того внимания, которое я им уделил.
– Не знаю, как ты терпишь меня. Я постоянно не в духе.
– Ш-ш. Просто год был тяжелым. Я все понимаю.
– А вдруг лучше никогда больше не станет?
Я привлек его ближе и поцеловал в лоб.
– Станет.
Причем, если Тейлор захочет, уже совсем скоро. Я скрестил пальцы, надеясь как сумасшедший, что ужин пройдет хорошо. И только вечером, когда раздался звонок, начал переживать, что мое решение было неверным.
– Не понимаю, почему твой отец до сих пор звонит в дверь, – сказал Коул, отправляясь ее открывать.
– Потому что боится зайти в неподходящий момент и напороться на зрелище, которое никогда не сможет забыть.
Он рассмеялся.
– Да, вполне себе уважительная причина.
Хотя наши гости знали, что для Коула появление Тейлор будет сюрпризом, я все равно надеялся, что окажусь у двери раньше него, но Коулу, разумеется, так не терпелось увидеть папину «женщину», что обогнать его я не успел. Распахивая дверь, он уже разговаривал.
– Джордж! Как я рад тебя видеть. Я…
А потом он увидел Тейлор и замер.
– Ужин пахнет чудесно, – как ни в чем не бывало сказал мой отец, переступая порог. – Что это? Суп из омаров?
Щеки Коула вспыхнули красным, и он, дернувшись, быстро вышел из ступора.
– Да. Ты угадал.
– Обожаю его. – А потом, будто бы между прочим, папа сказал: – Ну, Тейлор ты знаешь.
– Конечно! – Коул взял ее за руку и завел внутрь. – Дорогая, я так тебе рад. Заходи! Так, давай сюда твою куртку. Джон! – Он развернулся и, вперив в меня убийственный взгляд, сунул куртку мне в руки. – Возьми! – прошипел он так тихо, что, кроме меня, его, наверное, никто не услышал. – Думаю, ты в курсе, куда ее нужно засунуть. – Когда он вновь повернулся к Тейлор, на его лице, естественно, снова сияла улыбка. – Проходи. И садись! А я всего на один крошечный миг отлучусь. Выключу на кухне плиту. Не хочу, чтобы ужин сгорел, как в тот раз.
Если бы взгляд мог убивать, я был бы уже горсткой пепла. Подняв палец, я показал папе и Тейлор, что скоро вернусь, и тоже удалился на кухню, чтобы принять свое наказание.
В секунду, когда я оказался внутри, мне в лицо прилетела прихватка.
– Как ты мог? – спросил он, швырнув в меня вторую прихватку. – Как ты мог подложить мне такую свинью? – Еще прихватка, потом полотенце. – Знай, что прямо сейчас я тебя ненавижу и никогда, никогда не прощу! – Он швырнул в меня мокрую губку – от нее я сумел увернуться, – потом начал оглядываться в поисках новых боеприпасов, и тогда я поспешил подойти, пока он не успел схватить что-то тяжелое, взял его за руку и развернул к себе.
– Извини, но так было лучше.
– Что именно? Унизить меня перед ней? Опять? – Он стал вырываться, но не слишком активно. То был скорее жест самозащиты, чем реальное желание ускользнуть. – Как будто я в прошлый раз не справился сам!
Я попытался обнять его, но он не позволил, снова напомнив о раннем периоде наших с ним отношений, когда он упорно отпихивал меня от себя. В итоге я ограничился тем, что продолжил держать его за руку.
– Коул, послушай меня. Знаешь, почему мы ей не понравились?
– Не «мы». Ей не понравился я! Видимо, потому что я не мужланистый мачо, да? Потому что я пирожок! Разве не так называет меня твой отец?
Поморщившись, я мысленно высмеял себя за уверенность в том, что Коул не в курсе отцовской маленькой шутки. Но еще мой отец его обожал. Коул должен был знать и об этом.
– Перестань разыгрывать королеву драмы и послушай меня.
Он застыл, и его ноздри гневно затрепетали.
– Я просто не верю своим ушам!
– Ты хочешь узнать настоящую причину, по которой она нас отвергла, или не хочешь? – Он не ответил, но он меня слушал. – Она подумала, что ты боишься меня.
В мгновение ока его ярость исчезла, и ее место заняло удивление.
– Ты шутишь?
– Ничуть. Она подумала, что я домашний тиран и, может, даже поколачиваю тебя.
– С чего, бога ради, она так решила?
– Из-за твоего синяка. Плюс ты во всем мне уступал.
– Ха! – Смешок был внезапным и громким, но потом он с той же внезапностью захлопнул ладонью рот. Впрочем, в его глазах веселье осталось. – Смеяться нехорошо, но серьезно…
– Вот-вот.
– Я тебе уступаю?
– Слишком редко. Увы. Очень хочется ее усадить и рассказать, кто в нашей семье настоящий тиран.
Он закатил глаза, но улыбаться не перестал. Потом отбросил волосы с глаз, чтобы посмотреть мне в лицо, и, что важнее всего, наконец-то позволил за талию притянуть себя ближе.
– Джонни, и все равно. Я вел себя настолько ужасно…
– Ты строил из себя кого-то другого – это единственное, что ты делал не так.
– Я хотел, чтобы мы ей понравились.
– Знаю, и твое желание совершенно понятно, но это не ты. Ты всегда плевал на чужое мнение, потому что раньше терять тебе было нечего. И чаще всего это срабатывало. Ты или завоевывал человека, или со спокойной душой посылал его к черту. Вот и все.
– Но с ней я так поступить не могу.
– Можешь. Коул, об этом-то я тебе и толкую. – Он еще сомневался, но уже взвешивал, что я говорю, так что я решил продолжать. – Суть не в том, чего от нее хотим мы. Суть в том, что она хочет от нас. У нас замечательный дом, замечательная семья и отличная жизнь. Это факт. Тебе остается лишь сделать то, что у тебя получается лучше всего.
– Солнце, и что же?
– Очаровать ее.
Он улыбнулся.
– Знаешь, а из тебя получился отменный льстец.
– Я серьезно. Ты смог завоевать и меня, и отца. Черт, ты умудрился очаровать даже Мэтта.
Он улыбнулся и кокетливо склонил голову набок.
– Я молодец, правда ведь?
– Да. – Я взял его щеки в ладони и поцеловал в краешек рта. – От тебя требуется только одно: выйти туда и быть с нею собой, и тогда она наверняка в тебя влюбится, как все остальные.
– А если нет?
Я снова поцеловал его – по-прежнему невесомо, дразня его нижнюю губу языком.
– Тогда пускай идет к черту.
Он улыбнулся.
– Я все равно еще зол на тебя.
– Знаю. И я тебя не виню. Извини, что солгал, но мне показалось, так будет лучше.
– Полагаю, ты прав.
– Так я прощен?
Он рассмеялся.
– Солнце, ни вот на столько. Ты еще долго будешь заглаживать свою вину передо мной.
– Я только за.
***
После этого вихрь по имени Коул Николас Фентон Дэвенпорт Третий снова ворвался в наш дом – так, как умел один только он.
– Дорогая, прости, что заставил ждать. Меня в некотором роде застали врасплох, хотя, полагаю, ананас, купленный Джонни, должен был подать мне намек. Но я счастлив, что ты пришла. Честное слово. Только давай сядем не здесь. Это худшая комната в доме. Может, составишь мне компанию, пока я готовлю? В конце концов, кухня – это сердце нашего дома.
Он взял ее за руку и увел за собой. Мы с отцом пошли следом. На кухне была чистота, но царил беспорядок. Она была настоящей и обжитой. На столе лежала почта и россыпь газет. Воздух был теплым, влажным от пара и напоенным ароматами омара и лимона. В отличие от холла, на кухне было много личных вещей, которые уравновешивали ее сверкающую утилитарность. Например, полотенца, купленные нами в Бурано, и прихватки, которые на день рождения Коула подарил мой отец. Холодильник был увешан снимками из наших поездок, а на стойке стояла мамина коробка с рецептами. С тех пор, как я отдал ее Коулу, она стала более потрепанной и испачканной, и я часто думал о том, как счастлива была бы от этого моя мать.
– Джонни, Тейлор с ее дополнительным весом будет чересчур тяжело то слезать с табурета, то забираться назад. Принеси ей нормальный стул. Нет, не этот! Из кабинета, и захвати для нее подушку под спину. И еще пуфик для ног. Так, милая, а теперь послушай меня. Мне страшно жаль, что в тот вечер я был не в себе и устроил бог знает что, но я исправлюсь, честное слово. Сгоревшего ужина сегодня не будет. Теперь вопрос: что будешь пить? Вино, ясно дело, исключено. О, знаю! У меня есть потрясающий сок. Он густоват, но я обнаружил, что если добавить спрайт, он станет слегка шипучим, как газированный пунш. В детстве я его обожал. Ты понимаешь, что я имею в виду? Его всегда подавали на свадьбах, и серьезно, я был от него без ума, хотя, оглядываясь назад, понимаю, что, возможно, любил этот фруктовый рутбир лишь за пузырьки и розовый цвет. Но он был изумителен. Даже без алкоголя. Господи боже, я прямо-таки чувствую его вкус. Джордж, посмотри в холодильнике, есть ли там спрайт. Надо было подать его на нашей свадьбе. А я зачем-то выбрал вино. Спрайта нет? Ну ничего, сам по себе сок тоже хорош. Так, а теперь расскажи, как ты очутилась у нас в Аризоне.
Поначалу она молча смотрела на него округлившимися глазами, но очень скоро Коул разговорил ее, и они принялись болтать, словно знали друг друга целую вечность. Она рассказала, что родилась в Тусоне, а в Финикс перебралась, чтобы поступить в ASU. Она жила в нескольких кварталах от колледжа, но три недели назад кто-то посреди ночи разбил ей машину.
– Ее уже не починишь, а купить новую я не могу. По крайней мере, сейчас. Но ничего страшного. Есть же автобус.
– Боже! – воскликнул Коул. В Европе он постоянно пользовался общественным транспортом, но в Финиксе – никогда. – А эти автобусы, они безопасны?
Она рассмеялась.
– Конечно. Просто времени уходит чуть больше, и все. – Она рассказала о своей работе в кофейне и о том, что не знает, можно ли во время беременности есть суши, поскольку однозначного вердикта на этот счет нет. Потом рассказала немного о своих визитах к врачам. – По их словам, все идет хорошо, но впереди еще четыре недели, а я уже большая, как дом!
– Дорогая моя, ты красотка!
– Я чувствую себя не красоткой, а каким-то китом, и у меня в жизни так не болела спина.
К концу ужина Коул, конечно же, отправил меня искать в интернете подержанную машину – мы сошлись на подержанной только после десятиминутного спора, – и договорился со своим массажистом, чтобы тот дважды в неделю приходил к Тейлор домой. Каждый раз, когда я пытался притормозить его, он отмахивался.
– Джонни переживает, что ты решишь, будто я пытаюсь тебя подкупить, но дорогая, клянусь, я такой не только с тобой. Я подкупаю без исключения всех. Если не веришь, спроси у Джорджа, он подтвердит.
Я больше переживал о том, как бы она не умудрилась получить от него дом и впридачу ежемесячное пособие, хотя, говоря по правде, она ни разу ни о чем его не попросила, а машину согласилась принять только после длительных уговоров.
– Отстань от него, – улучив момент, шепнул мне отец. – Он делает ровно то, о чем ты его попросил, – ведет себя, как всегда.
С этим было трудно поспорить.
После ужина мы переместились в гостиную. В отличие от строгого холла, мебель там была создана для комфорта, и всего – о кресел до книжных шкафов – было много.
– Дорогая, тебе тепло? – спросил Коул. – Я могу принести тебе плед или разжечь камин. – Он рассмеялся над своими собственными словами. – Смешно, правда? Можешь представить, как я собираю дрова и добываю огонь трением палочек, точно какой-то юный бойскаут? На самом деле он газовый, но довольно уютный. Включить?
– Нет, спасибо, – сказала она, усаживаясь в кресло рядом с отцом. – Я уже и не помню, когда в последний раз мерзла. Иногда мне кажется, будто я вынашиваю обогреватель, а не ребенка.
– О, об этом я как-то и не подумал. Джонни, иди-ка включи кондиционер.
– Нет, не нужно. Все хорошо!
Включить кондиционер было намного проще, чем заставить его передумать. Когда я вернулся, наши гости расселись, а Коул принес всем напитки. Я занял свое место рядом с ним на диване. Он сидел на самом краю, все его внимание было сфокусировано на Тейлор. Судя по всему, он решил, что пора переходить к делу.
– Милая, неловко смущать тебя, но мы бы хотели узнать, как это произошло.
Просьба не вызвала у нее удивления. До нас Тейлор проинтервьюировала уже девять пар, так что, наверное, излагала свою историю не впервые.
– Помните, я говорила о кофейне, в которой работаю? Там я и познакомилась с Грегом. Он работает в юридической фирме в нашем районе. Он старше меня, но всегда был так мил, постоянно интересовался, как у меня учеба, как другие дела. А потом он пригласил меня на свидание. Смешно. Помню, я сказала своей подруге Лариссе: «Он слишком хорош, чтобы быть настоящим!» – Она невесело хмыкнула. – Я понятия не имела, насколько права.
– Ты не знала, что у него есть жена?
– Пока не сказала ему, что беременна.
– И что случилось потом?
– Он жутко перепугался. Предложил заплатить за аборт, но к тому моменту я уже поняла, что ему на меня наплевать. Я была удобной. И глупой.
– Не судите себя слишком строго, – проговорил мой отец. За весь вечер он и пары слов не сказал, и Тейлор удивленно к нему обернулась. Подавшись вперед, он утешающе похлопал ее по колену. – Вера в хорошее не делает человека глупцом. И даже если потом так начинает казаться, оно вовсе не значит, что это правда.
Она благодарно улыбнулась ему.
– Просто я чувствую себя такой идиоткой.
– Здесь никто вас не осуждает, – заверил ее мой отец. – Мы все порой принимаем решения, которые поначалу кажутся правильными, но потом дают нам пинка.
Она рассмеялась.
– Спасибо. Мне стало легче.
– Его предложение сделать аборт вы, понятно, отвергли?
Она кивнула.
– Если честно, я обдумывала такую возможность, но определиться никак не могла, а потом стало поздно. Думаю, первое время я надеялась, что он передумает, однако увы. Его заботило только одно: чтобы его жена ни о чем не узнала.
– Вы рассказали ей? – спросил я.
– Нет. Думала рассказать – сотни раз, – но в конце концов поняла, что оно ничего не изменит. Я как была брошенной и беременной, так и останусь, только вдобавок причиню боль женщине, которую даже не знаю. – Она пожала плечами и задумчиво погладила свой раздутый живот. – Она ведь не виновата. Ни в чем. Так зачем наказывать невиновного человека?
– Дорогая, это было благородно с твоей стороны, – сказал Коул. – Не уверен, что на твоем месте я смог бы остаться таким же великодушным.
Она неуверенно улыбнулась, но глаз не подняла.
– Дело не в том, что я против стать матерью, просто сейчас не самое подходящее время. Мне осталось год доучиться, а потом я хочу получить степень магистра. Но я не представляю, как у меня получится сделать это с ребенком. Я и одна-то еле справляюсь, а если придется платить еще и за няню…
