Текст книги "Проклятье куртизана (СИ)"
Автор книги: Мари Рувель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц)
Он так отчаянно разрыдался, что едва не захлебнулся слезами. Горе перекрыло все остальные чувства, и даже недавние слова альфы показались сейчас такими бессмысленными. Обида тут же растаяла, как снег.
– Что же ты наделал… Что ты наделал… – Ади горестно причитал, обнимая бесчувственного друга, и сейчас ему самому хотелось умереть. – Пожалуйста… Ну пожалуйста… Пусть это будет сон…
И Рэй вздрогнул. Омега сразу застыл, схватил его за голову, вгляделся ему в лицо.
– Эй… – позвал он. – Ты жив?.. Очнись. Да очнись же! – он так сильно его встряхнул, что альфа резко вдохнул и открыл глаза. Схватившись за грудь, он кое-как восстановил дыхание и только потом уставился на омегу.
– Ади? – его лицо немедленно просветлело. – Ади, ты вернулся? Ты вернулся! Господи! – Рэй ухватил его, крепко прижав к себе, и едва не придушил в объятьях.
Но омега вывернулся. Придя в чувства и осознав, что ничего ужасного не случилось, он рассердился на себя за такое необдуманное отчаяние. Это же надо быть таким идиотом и даже не проверить, а действительно ли альфа мёртв! Прям как истерик какой-то – просто позор!
Ади встал на ноги.
– Я забыл у тебя телефон, – произнес он как можно злее. – А вот что ТЫ тут делаешь? Так напугал меня! Я думал, ты умер, – но тут же сильней сдвинул брови, решив, что он слишком печётся о том, кто этого не заслуживает.
А Рэй всё смотрел на него: совершенно влюбленными глазами, с умильной улыбкой на губах и поначалу вообще ничего не соображал – будто это Ади воскрес только что, и альфа вновь его обрёл, а не наоборот. И только спустя пару мгновений вся цепочка недавних событий восстановилась у него голове. Рэй опомнился, переменился в лице, занервничал, начал оглядываться по сторонам.
– Ади, тут была записка, – он показал на стол. – Где она?
– Вот, – омега показал ему смятый лист, который так и держал в руках. – Я думал, с ума сойду, когда прочитал это…
Рэй побледнел, задрожал.
– Ты прочёл? – он выхватил листок у него из рук. – Ты прочёл это?!
– Да… – но, похоже, Ади вовсе не трогало содержание письма – он оглядывался по сторонам, осматривая пол. – Так ты не пил их… – омега присел на корточки, поднял несколько пилюлек. – Что здесь произошло?
Он снова взглянул на Рэя, а тот так и смотрел на него безумными глазами, но рассыпанные таблетки его совсем не волновали.
– Ты видел письмо?..
– Видел, – Ади начал собирать пилюли, но потом поняв, что тут нужно просто хорошенько подмести, бросил это занятие. – Да, я видел, – он уселся на диван, повернулся к альфе. – И что? Это и было то, что ты так боялся мне сказать?
Альфа глядел на него, не веря своим ушам, потом отвернулся, прижался лбом к спинке дивана, комкая листок в руке.
– А тебя разве это не шокировало?
– Нет, – Ади качнул головой. – Меня шокировал твой вид. Я думал, ты умер. Что тут случилось?
– Не знаю… – Рэй вцепился в спинку дивана, как последний невротик. – Я потерял сознание. Сам не понял, как. Поэтому и выжил… наверное… Но записка…
– Выжил он, видите ли, – Ади со злостью всплеснул руками. – Ну просто чудесно. Мы с тобой ещё поговорим на эту тему… – он вынул листок из рук альфы. – А что записка? Ты прикончил этого Люсьена? Ну значит был повод. Что он тебе сделал?
Альфа даже вздрогнул от этих слов и уставился на омегу, ошарашенно захлопав ресницами.
– Ади, ты что? Что ты такое говоришь?.. – хотя впрочем, чему удивляться? Омега мог хладнокровно выстрелить в живое существо, даже не задумавшись о том, выживет оно или нет, так о чём вообще речь? И всё же Рэй его осудил: – Нельзя быть таким жестоким.
– Можно, – Ади ответил совершенно бесстрастно. – И если бы я не был таким, от меня бы уже давно мокрого места не осталось, – перечитав записку, он снова положил её на стол. – Так почему ты это сделал? Зачем включил газ? Что он натворил?
Рэй снова отвернулся, уткнулся в ткань дивана и беспомощно всхлипнул.
– Ничего… – ответил он. – Ничего он мне не сделал, в том-то весь и ужас…
– Не может такого быть, – Ади взглянул на него, всё ещё стараясь держаться хладнокровно, но сердце предательски оттаивало. Ну как можно было спокойно смотреть на это несчастное существо с такими огромными ресницами и взъерошенной головой? И Ади не выдержал, придвинулся ближе, оторвал Рэя от спинки дивана и крепко прижал к себе. – Ну ладно, – утешающе проговорил он, окончательно простив ему всё на свете. – Давай, рассказывай, что там произошло? Основное ты уже выложил, осталось совсем немного. Ну? – он поцеловал его в висок, и тогда Рэй тоже обнял его, уткнулся лицом теперь ему в плечо и надолго затих.
====== 22. Горькая правда ======
Рэй прижался к Ади и стиснул его руку. Он долго ещё молчал, прежде чем начать говорить, а начал с прощения.
– Извини меня, малыш, – обратился он к омеге. – Я… наврал тебе вчера… Я никого ещё так сильно не любил, как тебя. Просто, понимаешь…
– Понимаю, – омега обнял его. – Давай не будем об этом. Скажи мне просто, почему ты хотел расстаться со мной. Ну не из-за страха же признания, в самом деле. Есть что-то более серьезное, да?
– Да, – альфа отрешённо покивал. – Я очень болен, Ади. Эти переживания окончательно свели меня с ума. Я стал опасным, понимаешь? Вот в чем дело…
– И чем же ты опасен? – омега внимательно присмотрелся к нему. – Я не замечаю в тебе ничего ужасного, кроме, разве что, излишней нервозности…
– Нет… – Рэй помотал головой, высвободился и уселся на диване, подтянув колени к груди. – Ты даже не представляешь, насколько всё это страшно. Я же не контролирую себя. Совершенно не контролирую! – он начал нервно покачиваться взад-вперед, и Ади положил руку ему на плечо. Рэй немного успокоился. – После смерти Люсьена, – продолжил он, – я промучился целый год. И даже лечение не помогло. Вернее, отчасти помогло, но от внутренней боли, о которой не знал никто, оно меня не избавило. Да и не могло избавить. Никто ведь не знал, что Люсьен умер из-за меня. А меня это убивало, просто съедало изнутри. И чем дальше, тем хуже. А позже начались видения: кошмары наяву, хождения во сне, внезапные обмороки, в общем, черти что началось. Но это ещё мелочи… – он затравленно огляделся по сторонам. – Понимаешь… Через год я начал страдать от одиночества. Я же тоже живой, и мне нужна любовь, нужен секс. Боль потери постепенно притупилась, и природа стала требовать своё – мне захотелось близости. Я начал искать себе спутника, и в конце концов нашёл. Хорошего омегу – милого, заботливого. Правда, я его совсем не любил, но он был очень ласков, а мне этого не хватало. Постепенно я привык к нему, мы стали жить вместе, но потом опять начались мои видения – страшные, жуткие. Причём, вечером я ложился в кровать, засыпал, а очнуться мог уже утром – на улице, в парке, где угодно. Представляешь? К счастью, хотя бы одетый. И ничего не помнил. Но и это ещё ерунда.
Омега слушал внимательно, лишь осторожно поглаживая Рэя, когда он начинал слишком уж сильно нервничать. Альфа сразу успокаивался и продолжал свой рассказ.
– Потом случилось ужасное. После очередного припадка я снова очнулся – на этот раз дома, в собственной постели… рядом с омегой. Но ужас заключался в том, что я держал в руках кухонный нож, приставленный к его горлу. Он крепко спал – ничего не заметил, а мне оставалось лишь полоснуть лезвием, и его бы не стало. Я очень вовремя опомнился тогда, понимаешь? Какой-то странный холод в затылке меня разбудил. Вот как вчера… – он кивнул на пустой флакончик из-под пилюль, так и стоящий на столе. – Только вчера я полностью вырубился, когда этот холод коснулся моей головы, а тогда наоборот – очнулся. Пришёл в себя и, к счастью, не успел его зарезать…
Альфа покачал головой, глядя куда-то вдаль и, видимо, далеко уйдя в свои воспоминания – взгляд его сделался отстранённым, он как будто и не замечал ничего вокруг.
– А потом это снова повторилось… Но в другой раз я обнаружил себя, когда стоял над своим омегой и занес над ним походный кинжал. Тоже ночью, и опять он спал. А я… я тем временем готовился ударить его в грудь… Можешь себе представить?
Ади непроизвольно ахнул и прикрыл рот рукой. Рэй покивал, заметив этот жест боковым взглядом.
– Да-да, – снова заговорил он. – Вот так. И опять я очнулся вовремя – вновь этот холод в затылке привел меня в чувства. Убийства не случилось, но… это уже было слишком. Я расстался с омегой – испугался за его жизнь. Скандал тогда был жуткий, конечно – ведь он успел привязаться ко мне, даже строил планы. Да и я к нему прикипел, но стать убийцей во второй раз мне совсем не улыбалось. Поэтому пришлось вытерпеть всё: и проклятья, и расцарапанное лицо, и пожелания сгинуть в геенне огненной, но меня радовало лишь одно – он останется жив. Во всяком случае, от моей руки не погибнет…
Омега уселся ближе к спинке дивана, тоже поджал ноги, а потом придвинулся к Рэю.
– А дальше что было? – спросил он.
– Дальше… – альфа тяжко вздохнул. – Дальше я опять начал мучиться без любви и снова познакомился с парнем. Он тоже был хороший – очаровал меня. Причём, сначала я подумал, что это альфа. Но он казался омегой. Так удивительно… – Рэй с нежностью улыбнулся, вспомнив любовника. – Чего мы только не вытворяли с ним в постели. Я даже думал, что нашёл своё счастье… ровно до тех пор, пока в очередной раз не очнулся от сна и не обнаружил себя с веревкой в руках, обвивающей шею моего нового друга. Я его едва не придушил. А он опять спал и ничего не чувствовал… – Рэй с досадой прицокнул языком и расстроенно отвернулся – этот рассказ доставлял ему особую боль. – Я очень его полюбил, но мы расстались. На этот раз дошло даже до драки – он же был такой… крепыш, разозлился на меня, – Рэй снова печально усмехнулся. – Мне жаль, до сих пор очень жаль, что я его потерял. Он мог бы стать хорошим другом, но даже на это не согласился. Обиделся, тяжело пережил расставание. Я и не думал, что он так сильно меня любит. Но… просто я не хотел, чтобы он умер в моей постели…
Альфа обхватил голову руками, сник. Ади приобнял его, погладил по плечу, но при этом оставался спокойным, хоть Рэй и слишком уж тепло говорил о своём бывшем друге. Но Ади не ревновал – альфоподобные омеги никогда не вызывали в нём чувства соперничества. Скорее – жалость, потому что по жизни им всегда присваивался статус «дружбанов», даже если их пользовали в сексе. Да вот и Рэй сейчас на это же намекнул, поэтому Ади пока терпел эту исповедь, а альфа тем временем вздохнул и снова продолжил:
– После этого я зарекся от каких-либо отношений. Ну разве что довольствовался редкими встречами по найму – и всё равно это было не то. А хастлеры всё время спрашивали меня, почему я не могу найти себе нормального омегу – с моей-то внешностью… И каждый раз эти слова причиняли мне боль. В итоге я и с этим завязал. А потом появился ты…
Рэй повернулся к Ади и улыбнулся, взглянув на его красивое личико. Он вспомнил, как быстро рухнули все его защитные установки от одного лишь взгляда этих зелёных глаз. А омега покрепче обнял его, почувствовав тепло, с которым альфа о нём подумал, и взял его руку в свою.
– Дальше я знаю, – сказал он. – Но что стало с Люсьеном? Этот поступок ведь не был неконтролируемым. Всё произошло сознательно. Что тебя толкнуло на такой шаг?
Рэй снова вздохнул, немного подумал, опять повернулся к омеге.
– А что насчёт этого скажешь? – спросил он. – Ну… то, что я тебе рассказал. Разве у тебя не возникло желания сказать что-нибудь вроде: «Знаешь, мой друг, я тут, действительно, понял, что ты полный придурок, так что давай расстанемся от греха подальше, пока я жив». Нет?
– Нет, не возникло, – Ади ни на мгновение не усомнился. – И не подумаю уходить. Я не оставлю тебя, тем более в таком состоянии. К тому же я уверен, что эти твои заскоки быстро пройдут. Наверняка, это был результат сильного внутреннего напряжения. Но сейчас, когда ты всё рассказал, тебе должно стать полегче…
– Ах, если бы… – альфа обречённо покачал головой. – Я далеко не всё ещё тебе рассказал. Но то, что случилось с Люсьеном, навсегда отравило мне жизнь. Это, наверное, была самая страшная боль, которую я когда-либо испытал. И если с его потерей я в итоге хоть как-то смирился, но то, КАК он умер, этого я никогда себе не прощу. Я слишком много горя принёс в эту семью. Да и нет их уже никого. Папуля Люсьена слёг почти сразу и умер от горя буквально за каких-то пару месяцев. А потом и отец спился. И оба проклинали меня, на чём свет стоял, пока были живы. У них помутился рассудок, они винили меня во всём, но если б они знали, как были близки к истине. Они обвиняли меня в случайности, мой отец даже злился на них за это, и Жан выходил из себя, а они ведь так были правы. Не было никакой случайности – я и был настоящим убийцей…
Рэй закрыл глаза рукой, опять замолчал. Ади не трогал его, потому что боялся спугнуть: рассказ, похоже, подошёл к самому главному, и омега опасался, что Рэй вновь замкнется. Поэтому он помалкивал, и в конце концов дождался – альфа снова заговорил, но на этот раз чувствовалось, что рассказ даётся ему с трудом.
– Понимаешь… – начал он. – Люсьен был очень своеобразным. У него была одна нехорошая слабость – он был слишком любвеобилен. Просто нереально страстен, как будто тёк постоянно. А уж когда, действительно, тёк – это был вообще караул. Удовлетворить его было невозможно, доходило до истерик, он просто с ума сходил. И лекарства не помогали. В итоге… – тут Рэй запнулся, но потом, видимо, решил ничего не скрывать. – В общем, я покупал ему альф. Двух, а то и трёх сразу – из дома Любви. И даже они еле справлялись. Причём, всё происходило на моих глазах, и меня это в конце концов даже стало заводить. Но у меня и в самом деле физически не хватало на него сил – я выдыхался, просто падал без чувств, а ему всё было мало. Он очень страдал, пытался лечиться, но ничего не помогало. А альфы по вызову здорово спасли ситуацию – особенно во время течки. Да, собственно, только тогда я их и приглашал. А так справлялся сам, хотя тоже было нелегко. Люсьен всё время хотел секса: и днем, и ночью, постоянно, поэтому я жил на износ. А он без конца благодарил меня – за терпение, говорил, что я его спаситель, что ему впервые так повезло и он может теперь жить с постоянным альфой, даже не взирая на свою проблему. А уж сколько любви он давал мне в ответ – то была отдельная песня. Наверное, королей так не обхаживали, как меня. Но я и не сопротивлялся – в конце концов, заслужил и, можно сказать, заработал…
Тут Ади уже начал покусывать губы. Ревность так и засвербила в сердце, но нужно было выслушать всё до конца. А это становилось делать всё труднее – Рэй, похоже, слишком увлекся приятными воспоминаниями. В итоге омега прокусил губу до крови и даже вскрикнул.
– Ах! – он раздражённо стукнул себя рукой по коленке. – Ну хватит уже подробностей. Переходи к делу!
Рэй сразу опомнился.
– Ох, прости… – он обнял его и, не смотря на сопротивление, всё-таки поцеловал. – Извини… Я забылся… – но Ади так рассердился, что пришлось его отпустить. – Ладно, малыш… – альфа не стал его трогать – Ты только не думай, что мне всё это нравилось. Я лишь терпел, но моё самолюбие здорово страдало от этого. И пусть наблюдать за спариваниями – это был своего рода мазохизм, но я всё равно страдал и мучился больше, чем было нужно. И даже зализывание ран не особо-то помогало. Пусть в итоге я оттаивал, всё прощал, понимал, входил в положение, но боль в душе копилась. И в итоге произошел взрыв. Я не оправдываю себя – нет, но хотя бы пытаюсь объяснить, почему всё так получилось…
Ади встал и пошёл за сигаретами. Захотелось курить, потому что сердце здорово затерзалось. Омеге вдруг стало казаться, что Рэй так и любит всех своих прошлых любовников, а Ади для него лишь игрушка для снятия стресса. И этот нездоровый мысленный поток надо было срочно прервать, поэтому Ади вынул из сумки пачку, взял сигарету и закурил, но уселся всё же не на диван, а в кресло – подальше от альфы. Взяв пепельницу, он отвернулся к окну.
– Ну и что дальше? – спросил он. – Чем всё закончилось?
Рэй посмотрел на него, но не стал обижаться – и так было тяжко.
– А дальше… – ответил он. – Однажды Люсьена не было дома, и я зашёл в его спальню. Там на столе стоял ноут, а на экране осталась переписка. Люсьен, видимо, ушёл недавно, так что экран ещё не погас, тем более он всегда ставил таймер чуть ли не на час – его постоянно бесило, если компьютер выключался внезапно. Я обычно никогда не лез в его дела: ни следил за ним, ни ревновал. А какой смысл? Он занимался сексом с другими альфами у меня на глазах. Так куда ещё ревновать? И если даже он где-то и изменял мне помимо этого, то это уже были мелочи, – Рэй горько усмехнулся, потом устало потер лицо руками, тяжко вздохнул. – Одним словом, слежкой я не страдал. Но тут вдруг случайно зацепился за текст. Не знаю почему, но начал читать. И чем дальше читал, тем страшнее мне становилось. Люсьен переписывался со своим другом, говорил ему обо мне. Писал, что альфа у него полный идиот и осёл, поэтому он изменяет ему как хочет, а тот и в ус не дует. Что альфа его слаб и не может его удовлетворить, поэтому приходится искать члены на стороне. Ну и всё в таком духе… – Рэй помолчал какое-то время, справляясь с чувствами. – И это после всего, что я для него сделал. После всех моих жертв, мучений, терпимости. Оказывается, надо мной насмехались, да ещё и делились этим с кем-то… Я думал, рехнусь, когда прочел это всё… Ты не представляешь, какая злость меня взяла. Все мои переживания разом взошли колючими ростками, и из них мгновенно выросла дикая ненависть. Любовь, если он и была, превратилась в прах. Всё, что сейчас я хотел, это уничтожить мерзавца голыми руками…
Рэй встал, прошёлся по комнате, нервно ударяя кулаком по ладони, а омега даже про сигарету забыл, наблюдая за ним испуганным взглядом, полным в то же время искреннего и глубокого сострадания.
– Какой же он ублюдок… – Ади со злостью раздавил окурок в пепельнице. – Да он ещё легко отделался! Надо было не так его убить! Надо было…
– Ади! – Рэй остановил этот горячий поток ярости. – Просто дослушай. Я лишь хотел, чтобы ты понял, что почувствовал я… Не спеши с выводами…
Омега сдвинул брови, обиженно плюхнулся в кресло и закурил ещё одну сигарету. «Ну-ну, давай, защищай его, – подумал он про себя. – И почему все альфы такие глупцы? Готовы ноги целовать всяким сволочам, которые только и делают, что вываливают их в грязи. Тьфу!» Ади стукнул рукой по подлокотнику.
– Ты просто дурак! – в сердцах выпалил он. – Его надо было сжечь на костре! Кожу живьем снять – вот что надо было сделать. Ты ему ещё услугу оказал…
Рэй улыбнулся, с печальным умилением поглядев на своего друга. Конечно, ему было приятно, что омега так сочувствует, и тем не менее, он поспешил исправить положение.
– Не торопись… Ты сейчас совершаешь ту же ошибку, которую совершил я. Точно так же и я бесился, и проклинал его. А когда он вернулся домой – готов был кинуться на него и растерзать на куски. Но я не смог и слова сказать, потому что боялся расплакаться. Как последний придурок. Но мне было ужасно обидно – больно, горько до ломоты, я никак не мог понять, чем заслужил такое. А он зашёл ко мне в кухню, улыбнулся, поприветствовал, спросил, всё ли со мной хорошо. Видимо, вид у меня был ещё тот. Но я не ответил – просто молчал и злился. Обычно в таких случаях он всегда спрашивал, что случилось, но тут ничего не спросил. Сказал просто, что плохо себя чувствует и хочет полежать, и попросил принести воды. Я принёс. Очень пожалев при этом, что у меня нет яда, который можно было добавить в этот стакан. Он взял воду, отпил, поставил стакан на столик, потом прилёг на диван, попросил закрыть занавески. Я сделал и это, всё ещё ожидая вопроса, чтобы начать разговор, но так и не дождался – Люсьен мгновенно уснул. И это меня ещё больше взбесило. Я снова пошёл на кухню… и разрыдался там, как последний омега… Сам себе был противен, но ничего не мог сделать… А потом, как омега же… ты уж прости, что я сравниваю… это к тебе не относится – просто образ моего стыда… Потому что вместо того, чтобы разобраться со всем и открыто поговорить, я просто трусливо включил газ и ушёл. Да ещё включил-то как подло: поставил две турки на конфорки, как мы обычно делали, когда варили кофе на двоих, вскипятил их, дождался, пока жидкость зальет огонь, оставил газ включенным и ушёл. Как последний подонок…
Ади тут же подскочил, сжав кулаки.
– Да ты правильно всё сделал! – возмущенно воскликнул он. – Ещё не хватало жалеть такую сволочь! А потом отвечать за его смерть! Да он вообще!..
– Ади, – Рэй подошёл и обнял омегу. – Просто дослушай… – он погладил его шелковистые волосы, прижал голову Ади к своему плечу. – Я ушёл… Долго ходил: по парку, по скверам, ходил и злился, проклиная весь свет. Ничуть не жалел о том, что сделал, напротив – осознание того, что проклятый изменник сейчас умирает, грело мне сердце. До тех пор, пока я не оказался на бульваре и не увидел одну страшную сцену: какому-то пожилому альфе стало плохо на улице. Вокруг собрался народ, вызвали скорую, а он лежал на дороге – без чувств, бледный, с синеватым лицом, и мне даже показалось, что он был мёртв. А его омега – видимо, муж – так убивался над телом. Он так горько плакал и так кричал, что у меня сердце оборвалось. И я вдруг подумал, что же я натворил? Ведь у Люсьена тоже были родители – те, кто его любил. И как же я мог, из-за собственного оскорбленного самолюбия – в чём, собственно, сам же и был виноват – но какое я имел право лишать его жизни? Это осознание меня как обухом долбануло. Я сорвался с места и помчался домой. А по дороге молился, только бы успеть… Но не успел… Соседи уже почувствовали запах газа, вызвали службы, дверь вскрыли, а Люсьен… он был уже мёртв…
Ади вздрогнул и машинально сцепился Рэю в спину, обнимая его. Не смотря на то, что он не винил его ни в чём, на сердце всё равно стало больно. А ведь и правда – разве родители виноваты? У папули ведь тоже был Ади, когда отец совершил своё страшное злодеяние, и тоже на почве задетого самолюбия. Но в итоге пострадал сын – в первую очередь. Потому что Ади никогда не забудет того страшного чувства одиночества, которое образовалось после смерти родителей, и того жуткого состояния потерянности в этом огромном мире, где нет больше никого, кто бы тебя любил. Он крепче прижался к альфе, потому что прекрасно понимал, о чём тот говорил.
А Рэй опять заволновался – видимо, рассказ приближался к кульминации, и альфа начал особенно нервничать. Оставив Ади, он взял сигарету из его пачки, сел на диван и тоже закурил.
– Прости, дальше мне будет очень трудно говорить. Умоляю, не перебивай… – но Ади и не собирался этого делать. Он внимательно смотрел на Рэя, стоя неподалёку, и просто слушал. – Я вернулся домой… – начал альфа, и руки у него тут же задрожали. – Вернее, примчался, как угорелый. Увидел всё это: службы, скорую, полицию. Ты не представляешь, что со мной сделалось. Я плохо помню, что тогда было, но говорят, это было ужасно. Может поэтому никому и в голову не пришло, что во всем виноват я. Да и кто мог так подумать? Всё выглядело обычным – просто несчастный случай. А потом я очнулся в психушке. Оказывается, неделю провалялся в коме. Но лучше бы умер… – альфа нервно и глубоко затянулся. – Потому что потом я узнал такое… В общем… Лучше б, действительно, умер… – он встал, заходил по комнате, потом опять уселся, теперь уже в кресло. – Когда я вернулся домой – уже типа вылеченный, тут всё осталось по-прежнему. Даже комп Люсьена так и стоял включённым, только экран погас. Ну, а поскольку мазохизм у меня в крови, то я пошёл, врубил его, уселся и вновь перечитал сообщение. И к своему ужасу обнаружил… в общем… я понял, что это не Люсьен писал. Это писали ЕМУ. А я от ярости и обиды ничего этого не заметил… Вот так… – он совсем задрожал, выронил сигарету, схватился за голову.
Ади побледнел, перепугался, подбежал к нему, втиснулся рядом в кресло и крепко его обнял.
– Милый мой, милый… Ну не надо так. Ох, Господи… Ну не надо…
А Рэй заплакал. Горько, безутешно, вцепившись руками в лицо.
– Ади… – проговорил он сквозь слёзы. – Это ещё не всё… Это не всё… – он адским усилием воли взял себя в руки. – Это ещё не всё… – повторил он. – Я прочитал дальше. Это друг Люсьена, тоже мега, писал ему о своём альфе, которого он кидает как хочет, изменяет ему… Называл его идиотом, слабаком… Вот эти-то слова я и принял на свой счет, а они предназначались не мне… Но зато другие… следующие слова… – Рэй задрожал, из глаз полились слёзы уже ручьями. – Там было написано так: Люсьен укорял своего друга, говорил ему, что нельзя так обижать своего альфу, нельзя так плохо о нём говорить. Просто надо чаще его хвалить, беречь, холить и лелеять… И тогда он всегда будет хорошим… Так и написал: «Тогда он всегда будет хорошим… любимым и славным… как мой Рэй…»
Ади ахнул и схватился за лицо.
– Господи! – он закрыл глаза руками, потом порывисто обнял любимого, не зная, как его утешить. – Боже мой, милый… Милый… – Ади испуганно гладил альфу по голове, сам обливаясь слезами. – Прости… Прости! Я не знал…
И Рэй окончательно разрыдался – просто до судорог. Он так долго сдерживал в себе эту боль, что сейчас она вырвалась из него жгучим потоком слёз – будто плотину прорвало. Он уже не стеснялся, а полностью дал волю чувствам. И ему становилось всё легче – с каждой минутой, с каждым мгновением. Наконец-то он кому-то всё это рассказал.
====== 23. Чертовщина ======
Как следует выплакавшись, Рэй уснул. Он настолько выбился из сил, что едва ли не терял сознание, и тогда Ади довёл его до дивана, уложил на подушки, укрыл пледом, и альфа тут же провалился в глубокий, целебный сон в его теплых объятьях. Сначала, правда, лицо его было несколько напряженным, но после пары минут ласковых поглаживаний он окончательно расслабился и затих. Ади поцеловал его в висок, промокнул с лица остатки слёз, ещё немного посидел рядом, а убедившись, что Рэй мирно спит и в ближайшее время просыпаться не собирается, встал и направился в кухню.
Там он снова уселся покурить и глубоко задумался над услышанным. К Люсьену он больше не ревновал, напротив – жалел его, сочувствовал ему всей душой. Бедняжка и правда не заслужил такой участи, но какой же страшной трагедией обернулась обычная невнимательность и излишняя ранимость сердца.
Рэя тоже было ужасно жаль. Ади теперь понял, каково ему было все эти годы, как он страдал, мучился, переживал из-за этой нелепой драмы, и ведь ничего уже было не вернуть, даже прощения не попросить. От одной этой мысли становилось страшно. Омега покачал головой, погасил окурок в пепельнице, встал и направился в комнату Люсьена. Он уже не боялся, да и чего сейчас бояться? В квартире было светло – утренние часы, вряд ли призрак будет разгуливать по дому при свете.
Омега вошёл в спальню и первым делом взял фотографию со стола – ту самую, которую Рэй показывал ему вчера, изображая давнюю любовь. Ади печально усмехнулся, вспомнив, как альфа отчаянно пытался его обмануть. А он-то, дурак, поверил – разобиделся, психанул, сбежал, как последний глупый вертихвост. Омеге стало стыдно за себя. Особенно когда он вспомнил, как ревел потом целую ночь – вот ужас-то. Фу! Тогда он решил не думать об этом, а просто взял фото Люсьена, огляделся по сторонам, но поняв, что в комнате больше ничего интересного нет, снова пошел на кухню. Там он поставил рамку с изображением перед собой, опять закурил и начал его рассматривать.
Люсьен был очень хорош собой, хотя на призрака походил и при жизни – белокожий, светловолосый, бледный, а глаза… Глаза – это вообще отдельный разговор. Они у него были практически белые, то есть с очень светлой радужкой – то ли серого, то ли голубого, но очень-очень бледного цвета, и, тем не менее, общий вид лица это только украшало. Удивительная внешность, да ещё эти расширенные, чёрные зрачки – на общем бесцветном фоне они просто завораживали. А какой горячий взгляд! Даже от фотографии исходили безумные волны страсти. Ну и ну… И это у такого-то бледнолицего существа. Омега отвернулся, смутившись этих глаз. Люсьен будто жил на этом фото, и казалось, погляди на него ещё немного, и он вот-вот подмигнет. Ади поставил фотографию на подоконник – подальше от себя, потому что стало жутковато, но тут его взгляд случайно упал на часы.
– Боже мой! Работа! Как же я забыл?!
Омега тут же кинулся в коридор за своей сумкой, выудил оттуда телефон и набрал номер Жана.
– Да-да, малыш? – босс моментально ответил на звонок – как будто только и ждал его. – Как у вас там дела?
– Доброе утро, сэр, – омега так разволновался, что даже не обратил внимания на родственный тон начальника. – Я прошу прощения… Мы задержались… Просто тут…
– Ничего-ничего, – утешил его Жан. – Я понимаю. Как там Рэй? Ты привёл его в чувства?
– Да… – Ади не знал, что и сказать. – Почти… То есть, он пока спит…
– Ну и прекрасно, – тут директор обратился к кому-то у себя в кабинете, весело похихикал, потом снова вернулся к Ади. – Ничего, пусть поспит, не переживай. Отоспится, тогда и приходите. У нас здесь небольшой праздник. Мы так хорошо поработали на выставке в этот раз, что можем позволить себе немного расслабиться. Вот и организовали небольшое чаепитие. Так что приходите – тортики мы вам оставим, как главным действующим лицам. Хорошо?
– Хорошо… – омега не смог удержаться от улыбки – всё-таки характер у босса был презабавный. Ади впервые за свою карьеру видел такого мягкосердечного руководителя, у которого, тем не менее, на фирме был полный и строгий порядок. Как ему удавалось его поддерживать – было загадкой, но факты говорили за себя. – Спасибо, мы придем, – Ади покивал. – Думаю, как раз после обеда. Но я поработаю тут, так что время не пропадет зря…
– Не перенапрягайся, мой милый, – отеческим тоном произнес Жан. – Иногда позволяй себе отдыхать. Тем более, ты это заслужил, – и они распрощались. Но омега всё равно пошёл в коридор, взял свой ноутбук, подключил переносной интернет и занялся делом.
Прошло около часа. Рэй преспокойно посапывал в гостинной, Ади полностью углубился в просмотр всевозможной информации в интернете, разыскивал новые проекты и строительные изобретения и лишь быстро щёлкал пальчиками по клавиатуре или выискивал нужные вкладки. Поэтому и не заметил одну очень необычную странность, произошедшую рядом с ним: фотография Люсьена, стоящая на окне, тихо повернулась к нему лицом. Спине сразу стало холодно, омега поёжился, но не обратил на это внимания, полностью уйдя в работу, но вдруг его плеча кто-то мягко коснулся. Ади вздрогнул, обернулся и тут же, подскочив со стула, в ужасе отбежал от стола к дальней стене.
