Текст книги "Проклятье куртизана (СИ)"
Автор книги: Мари Рувель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 43 страниц)
Омега немного смущённо развёл руками.
– Ну… вроде бы получилось. – Эмир на это вздохнул, да так тяжко, что Ади захотелось его обнять.
– А у меня вот не вышло… – сказал он. – Отец меня презирает…
– Ну неправда! – Ади выпалил это в сердцах, и Эмир взглянул на него своими прекрасными глазами, в таких же пышных ресницах, как у Рэя, только серыми. Взгляд был долгим и немного удивлённым, потом он подошёл ближе, приобнял Ади, мягко положил ладонь на его уже ставший заметным животик.
– Какое же ты чудо… – он поцеловал омегу в лоб. – Но не волнуйся так за меня – я уже нашёл своё счастье. Кстати, сейчас оно придёт… – Эмир кивнул в сторону коридора. – Не закрывай пока дверь, хорошо?
Омега кивнул, а брат взял его за руку.
– Ну, а теперь… пойдём-ка разбудим Рэя. Ведь он до сих пор дрыхнет, я угадал? – Ади кивнул и улыбнулся, а Эмир потянул его в спальню альфы. – Сейчас мы ему покажем…
– М-муа, м-муа! – Рэй проснулся от звонких поцелуев – кто-то вцепился в него мёртвой хваткой и беззастенчиво тискал.
– Эй! – альфа продрал глаза. – Эмир! Чёрт… Да отстань! – но отвязаться от брата было не так-то просто, и после пары бесплодных попыток пришлось дать себя засосать, и только тогда Рэй высвободился.
– Тебе не стыдно? – он кивнул на Ади. – Мой жених стоит рядом, придурок… – альфа вытер рот от помады. – А ты как всегда, в своём стиле… – но Эмира ничуть не смутила такая грубость, он лишь хихикнул и взглянул на омегу.
– А что тут такого? Мы же братья… Ты ведь не ревнуешь, правда?
Ади не ревновал. Эмир пах альфой – чистым сандалом, как и его отец, и даже притирки и омежьи феромоны не могли обмануть чутьё. Поэтому что бы он ни сделал, а ревности в сердце омеги не вызывал бы. Но понаблюдать за этим феноменом было интересно. Омегоподобные альфы не очень-то приветствовались в обществе, поэтому Эмир и сделал татуировку гаммы, чтоб не нажить проблем. Но он и в самом деле был похож на двуполое существо, даже голос его был слишком уж нежным. А ещё он был красивым и очень приятным. И каким-то хрупким что ли. Но Рэй, похоже, совсем его не жалел.
– Пошёл ты к чёрту, – альфа снова оттолкнул брата, когда Эмир прополз по постели (потому что Рэй уже встал), поймал его и опять на нём повис. – Да отцепись!
– Ну любимый мой… Я так скучал…
– Не лезь ко мне, Эми… – Рэй начал одеваться, а у брата обиженно задрожали губы. Кажется, он готов был заплакать. Ади перепугался и решил оставить их вдвоём – в конце концов, он знал их историю, и сейчас ему показалось, что они скорее наладят контакт между собой, если останутся наедине.
– Я пойду сделаю чай, – он вылетел из комнаты.
– Ади, подожди! – Рэй кинулся было за ним, но судя по грохоту, раздавшемуся из-за двери, его опять поймали. Омега, конечно, был немного шокирован происходящим, но не стал встревать. В конце концов, сами разберутся. И он побежал на кухню, потому что завтрак теперь пришлось делать на четверых.
А братья и правда разобрались. Эмир был не таким уж и слабым, каким казался – недаром, что альфа – поэтому он завалил Рэя на пол и зажал его.
– Пока не получу сорок восемь поцелуев, не отпущу… Раз… – он чмокнул его, но Рэй увернулся, подставив щёку. – Так… ра-аз… – настойчивей повторил брат. Пришлось подчиниться. – Два… три… – каждый счёт перемежался лобзанием. – Ты что, правда был в тюрьме? И что это за история такая про отравление газом?
– А ты, похоже, уже был у Жана? – альфа попробовал вставить слово, но это было всё, что он успел произнести, потому что на его губы вновь посыпались поцелуи. – Ты ведь в курсе событий… – Рэй всё-таки вывернулся. – И что отца прооперировали. Что он чуть не умер тут…
Эмир сразу застыл, стал серьёзным, отпустил брата и уселся на кровать.
– Знаю… Но лучше бы он умер…
– Прекрати!
Эмир захлопнул лицо ладонями, отчаянно застонал.
– Он мне жизнь искалечит. Ненавижу его!
– Чем он тебе помешал?
– Я хочу усыновить ребёнка, – Эмир вытер увлажнившиеся от злых слёз глаза. – Нужно разрешение на брак. Между мной и Дином. Отец никогда не даст его! И меня лишат отцовства! А мальчик уже ждёт!
– Постой, что за мальчик?
– Омежка… Маленький. Ему всего-то два годика. Я так привязался к нему. И Дин его полюбил. Мы взяли его в подшефном детдоме. Даже Верховный Жрец дал нам согласие на брак! А отец… он никогда не позволит! – Брат в безысходной ярости сжал изящные кулаки, а Рэй задумался. Эмир был прав – это была слишком взрывоопасная тема для разговора с отцом. И пусть мистер Эдвард находился сейчас в благостном расположении духа, но это не значит, что он не может вспылить в любой момент. Особенно если вопрос коснётся Эмира. Да ещё такой!
– Нда уж… – альфа покусал губы. – А может через Ади попробовать? Отец души в нём не чает. Вдруг получится?
Эмир расстроенно покачал головой, закатив глаза.
– Даже не знаю… Тебе не жалко его? Твой омега беременный. А если отец взбесится так, что напугает его?
– Да брось. Он с него пылинки сдувает, ты что? Но впрочем… – Рэй помрачнел. – Всё может быть…
– Вот именно… – и оба они замолчали.
А Ади тем временем так и возился на кухне. Но вдруг он услышал, как тихо скрипнула дверь. Омега выпрямился, обернулся и увидел огромного альфу – такого большого в плечах, что он загораживал весь проём.
– Здрасьте, – гость смущённо улыбнулся, и Ади удивился, насколько добрым было его лицо. – Я это… – он помялся. – Эмир тут? То есть… Я правильно пришёл? Извиняюсь, если что… может дверью ошибся?
– Нет-нет, – омега подошёл к нему ближе. – Всё правильно. Я Ади. А вы – Дин?
– Так точно, – альфа сразу просиял. – Дин, – он протянул свою огромную ручищу, и омега вложил в неё свою изящную ручку. Громила аккуратно поцеловал его пальчики. – Очень приятно. Слава богу… А то я тут не был ни разу. С машиной завозился внизу. Эмир побежал вперёд, номер квартиры сказал, а я… подзабыл, – он опять обаятельно улыбнулся. – Но к счастью, всё разрешилось… – он вошёл в кухню, неловко повернулся, что-то уронил, хотел наклониться поднять, но табуретка упала.
– Уф… – Дин почесал затылок. – Вот незадача. Я как медведь, извини уж. Мне все квартиры малы… Вот и строим свой загородный дом, чтоб я хоть там чувствовал себя в своей тарелке… – он поднял табуретку, изо всех сил постаравшись больше ничего не опрокинуть, поставил её на ножки. – Я лучше сяду – так будет безопасней…
А Ади поймал себя на том, что улыбается во весь рот – какой же этот Дин был милый и обаятельный. А какой большой! И пах терпкой сосной – так приятно. А огромный альфа тем временем примостился на стульчике.
– А можно чаю? – попросил он. – Что-то в горле пересохло, – Ади сразу засуетился, а Дин увидел Наполеон. – О, тортик! Сам делал, да?
– Ага, – омега поставил перед ним расписную чашку (самую большую, какую нашёл). – Сейчас я отрежу тебе.
– Нет-нет, – Дин остановил его. – Не надо. Не порть ради меня. Вот все мы сядем, и тогда… А я просто попью пока. Спасибо за чаёк, – он уютно отхлебнул из чашки.
Ади так и не переставал улыбаться. Ну это же надо, такой приятный человек. Добрый, большой, застенчивый, и в то же время чувствовалось, какой он был сильный. И какой-же огромный… Такому, действительно, только нежный альфа и подойдёт в мужья.
А Дин тем временем, по-богатырски отпив полчашки, поставил посуду на стол.
– Уф, как хорошо. Вот спасибо-то, – он оглядел Ади, взглянул на его слегка выпирающий фартучек и улыбнулся. – Ребёночка ждёте? А у нас тоже сынок. Сейчас покажу… – он полез во внутренний карман пиджака, выудил фотографию. – Вот, погляди, – Дин протянул карточку Ади. – Хорошенький, да? Люсенька?
– Что? – омега вздрогнул, особенно когда взглянул на фото. – Как ты сказал?
– ЛЮси, – добрый Дин улыбнулся. – Так назвали его. Верней, он сам себя назвал.
– О, Господи… – Ади даже слегка побледнел. – Как же он похож на…
– Ага, – альфа его перебил, взял фото. – На этих несчастных Левансонских, да? Это их сынок. Все, наверное, знают уже про этот несчастный род. Честно, я думал, они давно вымерли, а тут вот оно как. Последние отпрыски. Попали в аварию. Родители погибли, младенец выжил. Отдали его в дом малютки, а он всё болел. Там больница при детском доме есть, так он в ней практически жил – то одно, то другое. И в реанимации побывал, и даже в коме. Только подлечат, неделя пройдёт – он опять заболел. Слабенький совсем стал. Вон, – Дин кивнул в сторону комнаты Рэя, где сейчас находился его возлюбленный. – Эмир не отходил от него, мы поэтому так и задержались. Поехали в командировку на неделю – наш подшефный детдом за городом же находится, – а застряли там на полгода. И всё из-за этого мальчонки, – альфа ласково погладил фото. – Милый такой, несчастный, маленький… – он даже сжал губы и замолчал, справляясь с чувствами. – Видел бы ты его. Так жалко…
В это время дверь в кухню открылась, и вошли Рэй с Эмиром.
– Так вот же он, – брат забрал у Дина фотокарточку. – Погляди…
Здоровяк тоже поднялся, едва не опрокинув стол, сгрёб Рэя в объятья, прижал его к сердцу.
– Здаров, мой дорогой, – он поцеловал альфу в макушку, потому что Рэй едва доходил ему до уха. – Ах, ты мой хороший. Как я рад тебя видеть, – и только потом пожал ему руку, с любовью на него поглядел, снова обнял, а Эмир, пока альфы выражали друг другу любезности, протиснулся к Ади.
– Вот, посмотри, – нашёл он другого слушателя. – Это наш мальчик. Ну… почти наш – остались простые формальности… – Эмир не хотел говорить, что ребёнок скорее всего так и не станет их, и придётся всю жизнь навещать его в детдоме. – Мы чуть не потеряли его, ты знаешь?
Ади взял фото и продолжил завороженно его изучать. Он глазам своим не верил: Люсенька был – вылитый Люсьен, только маленький. Хотя, впрочем, среди Левансонских часто рождались омеги с подобной внешностью. А Эмир пока продолжал говорить, усевшись рядом на стульчик.
– Представляешь, он же почти уже умер. В последний свой приступ. Я был рядом тогда. И это было ужасно… – чувствительный Эмир сразу всхлипнул. – Его отключили от приборов, оставили на кровати, дали мне попрощаться… А я не верил… Не хотел верить, понимаешь? Я как будто собственного сына потерял… – он вытер щёки, потому что по ним уже бежали ручьи. – И вдруг… он зашевелился. Ахнул и задышал, представляешь? Я так заорал – на всю больницу. Мне до сих пор стыдно. Всех детей, наверное, перепугал. Зато прибежали врачи, подключили его обратно, зафиксировали клиническую смерть. А он потом… изменился… – Эмир прижал к груди фотографию. – Так странно. Всегда был молчаливым, и взгляд такой безучастный – у него вроде что-то с головой было, ну… нервное. А тут вдруг заговорил, и даже начал сердиться на врачей, если ему делали уколы. А звали его Бернар. Но теперь он хочет быть ЛЮси. Сам так сказал. И кричит, и требует. Если зовём его Бернар, он плачет, если Люси – радуется. Ну мы так и решили: если усыновим его… – Эмир взглянул на Дина, а тот, не сводя с него сочувственного взгляда, покивал головой. – Если усыновим, назовём Люсьен-Бернар – мы ведь имеем право добавить своё имя, как новые родители. Ну, а дальше… дальше уже идут титулы… Их много – он же из Левансонских… Но… это не важно… Главное, что мы любим его и… – Эмир вдруг совсем расстроился, вскочил и выбежал из кухни.
Повисла тяжёлая тишина, значение которой не понял только Ади.
– А что случилось? – он недоумённо заморгал. – Что-то не так?
– Да, – Рэй глубоко вздохнул. – Им не отдадут ребёнка, если они не вступят в брак. Но тут слово отца – закон. Даже если все инстанции мира разрешат…
Ади удивился.
– Так он тоже разрешит, – похоже, омега вообще не воспринимал всерьёз эту проблему. – Он же не тиран, в конце концов…
– Кхм… – Рэй промолчал, а Ади снова взял фотографию, подошёл с ней к окну, опять пригляделся. Он был на сто процентов уверен, что это – душа Люсьена спустилась с небес и вселилась в тело родственника, а искалеченный дух предыдущего ребёнка уже давно находился в обители с ангелами и там исцелялся. Ади покивал своим мыслям: вот и второй приходит на землю вслед за Флорентином. А как ещё можно было объяснить эту клиническую смерть, эту странную перемену личности, а особенно – реакцию на имя?
– Чудеса… – Ади вернул фотографию Дину, но, конечно, мистикой пугать никого не стал. – Я уговорю его. Отец твой не деспот, – омега снова обратился к Рэю. – И у него есть сердце… Не волнуйся, всё будет в порядке. Этого ребёнка нельзя так оставлять… – он повернулся к Дину. – А что это за детдом? – а когда альфа назвал городок, Ади вздрогнул второй раз.
– Что?.. – это же был дом малютки, в котором когда-то жили его братишки-близнецы. – Я знаю его. Господи! Там же… так всё запущено… – опять перед глазами встали несчастные личики детей, глядящие из обшарпанных окон. – И воспитателей не хватает…
– Всё верно, – огромный альфа кивнул. – Вот мы и взяли их под опеку. Там и ремонта куча, и вообще. Праздники вот им устраиваем. У меня же кондитерская – уже пять филиалов, вот на благотворительные цели деньги и пускаем. Даже строительство своё заморозили… ну, за городом. Честно, душа кровью обливается, когда вижу, в каких условиях детишки растут… кусок в рот не лезет…
Ади коснулся руки своего альфы.
– Рэй, – он приподнял брови. – Ты, кажется, хотел продавать свои драгоценности…
– О! – альфа сразу опомнился. – Да. Точно! Слушай, мы можем вам помочь, да ещё как…
====== 66. Чудесное примирение ======
Дин потом очень удивлялся, как это Рэй так легко отказывается от богатства, отдавая его на благие цели, хотя сам ведь был таким же – они с Эмиром уже начали во всём себе отказывать, только бы осчастливить подшефных детей и, как сказал бы сейчас Фэнриэль, именно поэтому Всевышний и вознаградил их за доброту. Но альфа объяснил другу ситуацию по-другому: он сказал, что один священник (а эта специализация до сих пор имела вес даже в современном обществе), так вот – священник сказал, что бриллианты принесут много бед, если воспользоваться ими единолично. Проклятье семьи Левансонских, на нынешний момент полностью искупленное страданиями и вымиранием рода, рискует взойти вновь через эти камни, поэтому-то их и надо правильно использовать. Дин сразу суеверно закивал, потому что относился к таким вещам очень серьёзно и поклялся Рэю, что всё до последней монетки уйдёт исключительно на добрые дела, а сам он будет почаще ходить в храмы и молиться за несчастных прОклятых, чтобы души их поскорее очистились на небесах. Рэй уже рассказал ему, что его умерший возлюбленный тоже был из этой семьи – именно таким путём к нему и попали драгоценности, и Дин даже наложил на себя ангельское знамение, вспомнив, как выглядел Люсьен. «Уж больно похож он личиком на нашего малыша. Но мы не дадим случиться беде – отогреем его, защитим», – и Рэй, с любовью взглянув на своего добрейшего друга, понял, что именно так и будет.
Но помимо всяких суеверий, у него была ещё одна причина расстаться с наследством с лёгкой душой – Рэю не давало покоя то, что родители ЛЮси были против того, чтобы камни достались ему. Причём, «против» были вполне справедливо, и пусть альфе «повезло» и возлюбленный умер не от его руки, но ведь мог бы. Поэтому Рэй, пуская наследство на благие цели, смывал с себя последние остатки вины – об этом так же знал Ади и тоже полностью поддерживал его. А альфа просто мечтал уже поскорее совершить это богоугодное дело, и возможно, поэтому покупатель нашёлся быстро и неожиданно.
Всё случилось на свадьбе – ведь именно тогда и происходил вышеуказанный разговор между Рэем и Дином, где последний так удивлялся щедрости своего друга, – и этот разговор был подслушан. Рядом с говорившими находился мистер Стэнли – альфа-дядюшка Ади – и бесцеремонно выставив ухо, он всё ближе и ближе подкрадывался к говорившим, а как только речь зашла о камнях, он еле дождался удобной паузы и тут же вклинился в разговор, как всякий учёный, одержимый своей идеей.
– Так бриллианты Левансонских, действительно, у вас? – мистер Стэнли даже снял очки от волнения. – Ади говорил мне… мельком… Так это правда? А знаете ли вы, что это означает? – Рэй вздрогнул от неожиданности, когда его прервали на полуслове, и теперь глядел на дядюшку слегка ошарашенно, хоть и пытался выдержать тактичность.
– Да, сэр… – в конце его реплики альфа уже опомнился. – То есть… нет. А что это значит?
– А это значит, – дядя Стэнли назидательно поднял палец. – Это значит, что они ни под каким предлогом не должны попасть в руки людей. Эти камни губительны. Они должны отлежаться, чтобы стать безопасными. Поэтому – их место в музее, за бронированным стеклом, под охраной! – И теперь Ади понял, почему это вдруг чета дядюшек оказалась на свадьбе – ведь мистер Стэнли терпеть не мог все «эти глупые сборища», как он презрительно их называл. Конечно, они с дядюшкой Ивом приехали к Ади и Рэю в гости и поздравили их, подарив шикарный подарок. Родственники провели у молодых целый вечер, отметили всё, как положено, и хоть дядя Ив обиженно дул губки, потому что ему-то ужасно хотелось поехать на свадьбу, но строгий дядюшка Стэнли и слушать об этом не желал… до тех пор, пока не прознал про бриллианты. Конечно, сейчас он приврал – Ади вовсе не говорил ему о камнях, до него просто дошёл слух – Даниэль ведь уже начал искать покупателей среди коллекционеров, поэтому информация распространилась быстро. Дядя Стэнли моментально забыл о своих причудах и явился на свадьбу заранее – опасаясь конкурентов, и с самого начала вечера он уже нарезал круги вокруг молодых и подслушивал, а как только момент настал, он вцепился в свою жертву мёртвой хваткой.
– Да, именно в музее, мой мальчик! – торжественно закончил свою небольшую речь дядя Стэнли, естественно, имея ввиду свой собственный музей, который открылся недавно, где он был управляющим и пополнял коллекцию своими силами, а так же с помощью двух лучших друзей-коллекционеров, которых он обожал всей душой, потому что они были единственными во всём мире «ценителями истинного искусства».
– Господа. Господа! – обратился он к ним. – Подойдите, – и два шикарно одетых беты, блеснув благородными лысинами и бриллиантами на пальцах, вежливо приблизились к компании. – Вот, поглядите… – дядюшка указал на Рэя. – Это – мой милый, дражайщий зять, владелец камней Левансонских. Как я и докладывал вам, – он тут же взял альфу под руку и тихо, но настойчиво заговорил. – Камни должны быть в музее, мой милый. Пожалейте людей…
– Да, но… – Рэй растерялся. – Нам нужны деньги за них. На благотворительность…
– О, да кто же тут спорит, мой дорогой? – мистер Стэнли толкнул себя в грудь. – Мы с удовольствием выкупим их у вас. Вот эти господа… – дядя указал на миллионеров, – …ни перед чем не остановятся (тут дядюшка, возможно, и загнул, но впрочем, ему было лучше знать своих друзей). Назначьте же цену, и мы договоримся…
Рэй сразу занервничал и начал оглядываться по сторонам в поисках Даниэля. А как только увидел его, тут же позвал к себе. Дьявол откликнулся, извинился перед своими собеседниками и подошёл.
– Слушаю, радость моя. Любое твоё желание…
– Да, – Рэй взял его за руку и крепко сжал – видимо, от волнения. – Вот… – он обратился к дядюшке и его спутникам. – Это – мой юрист. Он занимается продажей драгоценностей. Поэтому… все вопросы – с ним… – и повернулся к Даниэлю. – Эти господа желают купить камни…
– Прекрасно, – дьявол тихонько пожал Рэю руку, и тот сразу успокоился. – С удовольствием введу вас в курс дела, – он уважительно поклонился будущим покупателям. – Здесь есть небольшая комната для переговоров, давайте пройдём туда… – и они ушли, а Рэй вздохнул с облегчением.
– Чёрт… – он даже вытер выступивший пот со лба. – Вот чего я не умею, так это что-то продавать, – альфа схватил два бокала с крепким напитком с подноса проходящего мимо официанта и протянул один Дину. – Давай выпьем за сделку, чтоб всё получилось. И ещё за то, что у меня есть хороший юрист… Я бы сейчас пропал без него, честное слово…
Рэй глянул вслед Даниэлю, и Дин проследил его взгляд. Он оценил высокую, статную фигуру дьявола, с интересом на него поглядел.
– Шикарный гамма… – заключил он. – Хоть и в возрасте уже, но они ведь почти не стареют. Очень интересный тип. Это же адвокат твоего отца? Я видел его как-то…
– Да, – Рэй тоже взглянул на дьявола. – Теперь он и мой защитник… как видишь. А с чего ты взял, что он гамма? Я думал, он альфа…
– Да ты чего? – Дин весело и по-доброму посмеялся. – Глянь на его личико: оно же чистое – он небось и не знает, что такое бритва. У них ведь усы не растут, – Дин погладил свои идеально выбритые щеки. – Им хорошо. Да и татуировка вон, немного проглядывает из-за шейного платка. Приглядись. Они метят себя так. Вот и маленькая серьга у него в ухе. Но это всё мелочи, а главный признак – что он не бреется. Эмирчик сейчас бы умер от зависти. Он же тоже косит под гамму, но вывести растительность на лице стоило ему таких адских усилий… И препараты, и какие-то электроды… процедуры… Уф! Бедняжка, – здоровяк сочувственно вздохнул. – Как он мучился – видел бы ты, но всё же добился своего. И теперь не дай бог где полезет волосинка – сразу истерика. В крик…
– Трудно тебе с ним? – Рэй улыбнулся другу.
– Неа, – Дин обнял его за плечи. – Я всё в нём люблю. И каждую волосинку тоже. Он для меня – божество. До сих пор благодарен тебе за этот подарок. И всю жизнь буду благодарить, – он крепко расцеловал друга в обе щеки, едва не удушив его в своих богатырских объятьях, и они снова выпили по рюмочке, теперь уже за семейное счастье.
А Эмир тем временем всё ходил вокруг отца, но так и не решался приблизиться. Мистер Эдвард встречал гостей лично, как единственный родитель на свадьбе, оказывая внимание каждому пришедшему. Он уже знал, что Эмир с Дином тоже прибудут и старался не разъяриться, ибо свадебная церемония требовала выполнения определённых правил, и всё должно было проходить достойно. Но едва пара альф появилась в проёме дверей, отец Рэя крепко сжал челюсти и заводил желваками. Правда, позже немного расслабился, потому что Дин даже на него подействовал своим неотразимым, добродушным обаянием. Мистер Эдвард видел его впервые (во всяком случае, так близко), но поздоровавшись с альфой за руку и познакомившись с ним, родитель заметно оттаял. Дин ему понравился, а ещё стало спокойней за сына – похоже, Эмир и правда находился за каменной стеной. Конечно, этих чувств мистер Эдвард никак не показал, но на сердце стало полегче. Он даже обнял среднего отпрыска и шепнул ему на ухо: «Здравствуй, сынок», от чего тот едва не разрыдался, и пусть приветствие прозвучало довольно холодно, но Эмир, изголодавшись по отцовской любви, был рад и этому. А ещё у него появилась надежда.
Ади ведь рассказал ему, что попытался поговорить с отцом об их с Дином браке. Это случилось во время одной из примерок, которыми Ади уже порядочно был измучен, но героически всё терпел, как того требовали приличия. К свадьбе у него должно было быть целых три костюма – ровно на три дня церемонии. Первым происходило венчание, и костюм жениха-омеги должен был быть ослепительно белым; на второй день отмечали первую брачную ночь, и пусть традиция эта в последние десятилетия превратилась в простую формальность, ибо женихи-девственники стали огромной редкостью среди молодых, но ритуал всё равно соблюдался. А платье новоиспечённого омеги-супруга должно было быть теперь в красных тонах, символизирующих первую кровь. Ну, а третий день церемонии был, пожалуй, самым весёлым, потому что приходить на праздник могли уже все, кому вздумается, и никому нельзя было отказать. Тут, правда, существовало некоторое негласное ограничение, и гости никогда не навязывались, особенно если свадьба была небогатой, но всё равно в третий день можно было расслабиться и даже напиться, в том числе и омеге-жениху, а наряд его уже был совершенно свободным, то есть никаких канонов по одежде и ритуалам на третий день не существовало.
Правда, даже этот костюм всё равно придумал мистер Эдвард, он же и подобрал ткань, купил украшения, но надо сказать, что всё это настолько понравилось Ади, что он даже стал получать удовольствие от примерок. Наряд ему шёл ещё и не сшитый – невероятно подходил к его смуглости и зелёным глазам, удачно сочетался с венчальным и обручальным кольцами, которые к третьему дню уже должны были сверкать на пальцах, а так же гармонировал с новым комплектом камней, купленным свёкром. На третий день омега блистал так, что Рэй влюбился в него во второй раз и наглядеться не мог. И даже дядюшка Ив не скрывал своей искренней зависти, хотя всегда считался первым модником в городе. Но зависть его, естественно, была белой, ибо он искренне любил племянника, радовался за него, и они провели на свадьбе очень много времени вместе, общаясь друг с другом. Как раз пока благоверный дядюшки Ива – мистер Стэнли, охотился за драгоценностями Левансонских. Но разговаривая с дядей Ивом, Ади постоянно поглядывал на Эмира и при каждом удобном случае показывал ему глазами: давай, мол, подойди к отцу, но бедный изнеженный альфа бледнел и боялся, и даже алкоголь не мог его расслабить. Но самое ужасное было в том, что по традиции он, действительно, лично должен был испросить у отца разрешения, и никто другой не смел за него это сделать. Даже разговор Ади со свёкром на эту тему был не вполне законным.
Мистер Эдвард ужасно рассвирепел, когда омега только заикнулся о браке, но тут же взял себя в руки, как только у Ади в глазах навернулись слёзы. Родитель и рад был бы устроить скандал, но положение зятя, а так же любовь к нему не позволили ему выйти из равновесия. Он лишь крепко сжал кулаки, упрямо помотал головой и сказал, что тема закрыта. Но Ади не унимался и рассказал ему про омежку, да так преподнёс всю историю, что мистер Эдвард смотрел на него, не отрываясь, и никак поверить не мог, что его взбалмошный сын способен на такие поступки. Отец Рэя понятия не имел, как жил Эмир вместе со своим избранником – он просто считал обоих извращенцами, на этом всё и заканчивалось. Но что оба они делали такие добрые дела – для него было новостью. И уже в этот момент лёд на его сердце начал трещать по швам.
– Невероятно… Так они помогают детям? И Рэй собирается пустить всё наследство на это дело? Боже мой… – мистер Эдвард был искренне потрясён. – Мои дети – святые… – он, наверное, прослезился бы, если б не был таким сдержанным. – Поверить не могу…
– Да, – Ади уже почти положил его на лопатки, осталась самая малость. – И этот маленький омежка так их полюбил. Они уже обещали ему, что возьмут его домой…
– Но как они могли обещать?! – родитель снова вспылил. – Я не давал разрешения!
– Но видимо… – Ади был сама кротость, захлопав ресницами. – Наверное, Эмир знал, что у вас доброе сердце, и вы позволите…
Мистер Эдвард посмеялся про себя: конечно, он ни грамма не верил, что его нерадивый сын мог произнести что-то подобное, но в то же время и понимал, что Ади хочет, как лучше. И всё же не мог примириться.
– Я никогда не позволю, – он раздражённо прошёлся по комнате. – Никогда, слышишь?! Нет! – он подлетел к омеге и взглянул в его лицо. – Никогда! – но Ади глядел так испуганно и казался таким несчастным, что мистер Эдвард начал остывать. Злость растворялась в любви, как сахар в воде. Он опустил руки, хотел ещё что-то сказать, но задержался взглядом на нежных губах Ади и едва не поцеловал его, но вовремя опомнился.
– Хорошо, я подумаю, – он быстро отошёл к окну, чтобы прийти в себя – его слишком тянуло к этому парню, намного больше положенного. – Но ничего не обещаю тебе. Подумаю. Ты доволен? – он обернулся к омеге, и тот с радостной улыбкой кивнул, от чего стал ещё прелестней. Мистер Эдвард уже понимал, что не сможет ему отказать, из-за этого опять разозлился, но чтобы не выйти из себя, он взял с тумбочки бархатную коробочку и вынул оттуда украшение.
– Давай-ка примерим в комплекте, пока ты в костюме… – он отстранил портного, который старался слиться с пространством, когда клиенты начали спорить между собой – но всё равно продолжал примерку, привыкнув и не к такому. Теперь он отошёл в сторону, а мистер Эдвард надел Ади на шею колье. Оно застегнулось легко, но отец сделал вид, что закопался с застёжкой – очень уж хотелось подольше быть ближе к этой прекрасной шейке. Он вдыхал аромат омеги, губы так и горели, жаждали прикосновений, и как же хотелось обнять этого мальчика, прижать к своему сердцу, зацеловать до головокружения, но мистер Эдард не смел этого сделать даже в мыслях. Он насладился лишь полуминутной близостью, и этого уже было достаточно для счастья.
– Ну вот, – его взгляд заметно потеплел, – Какой же ты красивый, мой мальчик, – отец взглянул на Ади, потом на портного, и тот немедленно подтвердил частыми кивками правоту его слов. Мистер Эдвард вздохнул, надел Ади браслет на запястье, подержал его тонкую руку в своей руке.
– Значит, Эмир тоже решил сделать меня дедушкой. Ну что ж, это… довольно внезапно. Я уж думал, не доживу до внуков, а тут… перспектива заполучить сразу двоих, – он усмехнулся, взглянув на Ади. – Но я ещё подумаю… – и хотел уже было уйти, но Ади не выпустил его руку. Тогда родитель вернулся, обхватил его ручку ладонями, поцеловал пальчики. – Ладно, я дам согласие. Ну хорошо! – но до конца позиций не сдал. – Только если он подойдёт и сам попросит, как того требует традиция. И не иначе…
Вот это условие и надо было выполнить. Но Эмиру проще было войти в кипящую лаву, чем приблизиться к отцу. Он боялся его, как огня, и уже весь извелся, но так и не решался шагу ступить в его сторону. Ади как раз слушал в этот момент чудесную историю выздоровления дядюшки Ива от тяжёлой болезни, которая, по мнению врачей, должна была уложить его в гроб.
– Но я плюнул на всё, и мы со Стэнли поехали на раскопки. И не зря. Ты же знаешь, что я вижу землю насквозь. И пусть озарения эти приходят ко мне не так уж и часто, но если придут, то дело верное. Вот и сейчас мы обнаружили целое захоронение древних, и там чего только не было. Я как увидел… – дядюшка Ив картинно схватился за грудь, – …сразу выздоровел. Недомогание сняло, как рукой, а потом эти идиоты врачи стали доказывать мне, что ошиблись с диагнозом. Да чёрта с два! Они просто дураки. Искусство меня исцелило, вот что. Но разве фарисеям понять?.. – дядя презрительно дёрнул изящным плечиком. – Ну да неважно…
Ади, конечно, не стал говорить дядюшке, от чего у него на самом деле произошло исцеление, но сам над этим задумался, вспомнив свои приключения в тонком мире. Он даже на время отвлёкся от наблюдения за Эмиром, но тут к ним подлетел взъерошенный дядя Стэнли, ухватил мужа под руку и потянул его за собой.
