Текст книги "Проклятье куртизана (СИ)"
Автор книги: Мари Рувель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 43 страниц)
– Зови врача! Быстро! Ему лучше!
Жан помчался выполнять приказание, и через несколько секунд в палату быстрым, уверенным шагом вошёл пожилой, худощавый бета в белом халате, шапочке, в очках и с по-врачебному серьёзным выражением лица.
– Угу, так-так… – невозмутимо произнес он, подойдя к приборам и оценив их показатели. – Ну что ж, чудесно! Бывает и такое, – он вынул из ящика какое-то лекарство, быстро ввёл его в шприц и впрыснул Рэю что-то в катетер, вставленный в вену, а поколдовав над оборудованием, заключил: – Жить будем. Кризис миновал. Удивительно, но миновал! – он радостно погрозил пальцем куда-то вверх. – Это уже не кома, а очень глубокий сон, и поэтому я прошу всех покинуть палату. Будить пациента ни в кем случае нельзя. Он должен отоспаться как минимум сутки, иначе будут проблемы с психикой. Всё, всё! Прошу всех выйти.
– Но… – отец Рэя никак не хотел с этим мириться. – Я хочу остаться. Или пусть хотя бы он останется, – родитель указал на омегу. – Моему сыну стало лучше рядом с ним. Скажите, с кем договориться? Я заплачу, сколько угодно! Что надо сделать?
Доктор взглянул на него поверх очков умным, профессиональным взглядом.
– Мой дорогой сэр, – снисходительно улыбнулся он. – Никакие деньги не спасут меня от увольнения, если я буду так грубо нарушать инструкции. Ваше присутствие в тюремной больнице и так уже перешло все границы, но я-то привык к причудам нашего инспектора. Пусть. Но уверяю вас, оставаться здесь дольше нужды нет. Состояние пациента нормализуется, я буду лично следить за этим. Не переживайте, голубчик, – он тихонько похлопал отца Рэя по плечу. – Если бы что-то было не так, я бы вас не выпроваживал. Но сейчас я отчётливо вижу – прогноз благоприятный. Подобный случай на моей практике не первый, не волнуйтесь… – и таким же уверенным шагом, как и пришёл, врач двинулся к выходу. – У вас пять минут, – бросил он на ходу и исчез за дверью.
Жан подошёл к отцу, который всё ещё стоял и смотрел – то на Рэя, то на заработавшие приборы, и упрямился.
– Идём, – сын мягко взял его под руку. – Давай, давай. Мы, действительно, уже злоупотребляем добротой нашего друга. У него могут возникнуть проблемы, – и только тогда родитель более менее начал соображать.
– Да, – покивал он. – Но… ты уверен в компетенции врача?
– Абсолютно, – Жан похлопал его по руке. – К тому же наш мальчик в прошлый раз точно так же вышел из комы – вот только что умирал и вдруг раз! – и ожил. Хотя тоже надежды не было, ты ведь помнишь?
– Да, – отец снова рассеянно покивал и поглядел на Ади. – Но я хотел, чтобы он остался…
– Никак нельзя, – Жан постарался скрыть улыбку и взглянул на омегу, уже давно привыкший к быстрым сменам настроений родителя. Он потихоньку потащил его к выходу. – Пусть Ади просто побудет с ним ещё какое-то время, а мы подождем в коридоре.
– Но… Ладно, – отец напоследок подошёл к сыну, склонился над ним, поцеловал его в лоб, поправил ему одеяло. – Держись, мой мальчик. Слышишь? Держись… – и приложился губами к его руке. Лицо его при этом стало таким мягким и трогательно взволнованным, что Ади глазам не поверил. Вот сейчас они с Рэем были очень похожи – просто один в один, ну разве что отец был помужественней и у него не было таких уж огромных ресниц, как у сына. А родитель тем временем ещё раз пожал руку сына, снова приложил её к своим губам и, наконец, оставил его и вышел, даже не взглянув на омегу. Ади только вздохнул, но, кажется, и он уже тоже начинал привыкать к причудам этого взбалмошного существа.
Когда отец и Жан выходили из бокса, в его широких дверях так и стоял инспектор, с самого начала наблюдавший всю эту сцену, не говоря ни слова. Но едва проводив одного и второго родственника своим, наверное, никогда не унывающим взглядом, он глянул на Ади и весело хихикнул.
– Ну что, волшебник? Чудеса творишь, а? Где обучался-то? – но встретив сверкающий злостью взгляд омеги, тут же изобразил смирение, выставил руки вперед. – Ладно, ладно… Молчу, – и примирительно добавил. – Минут десять ещё побудь тут и вперёд. А то мне шею свернут, ладно? – и подмигнув Ади, тоже вышел за дверь.
Омега остался один. Он всё сидел и сидел рядом с Рэем, держа его за руку, и никак не хотел отпускать. Было страшно оставлять альфу одного, даже несмотря на оптимистичный прогноз врача, – но увы, приходилось. Тогда омега решил о плохом не думать, а просто насладиться каждым моментом этого короткого свидания, в то же время отдавая любимому все свои самые теплые чувства, на которые только был способен. Ладонь альфы стала постепенно нагреваться в его руке, с каждой секундой все сильней, синюшность с лица почти сошла, сменившись обычной, болезненной бледностью, и пусть до румянца было еще далеко, но хотя бы так. Ади склонился к возлюбленному, нежно погладил его по взъерошенным волосам, поцеловал в висок. Рэй опять едва дернул головой, и омега, боясь его разбудить, лишь слегка пожал ему руку и тихо зашептал что-то на ухо.
– Ну надо же… – Рэй склонился к ангелу и легонько чмокнул его в губы. – Малыш Элли… Ох, увидь я его во плоти в юности, я бы, наверное, рехнулся. Но сейчас понимаю, что в сущности он был обычным, смазливым омегой… или гаммой – такой слух тоже был… просто обладал удивительным шармом, а еще вокруг него был создан совершенно безумный ажиотаж…
– Ты мудреешь, – ангел улыбнулся, потрепав Рэя по волосам, и прижал его голову к своей груди. – Это и есть взросление…
– Если бы, – альфа опять откинулся на траву. – Я, наверное, никогда не стану взрослым. И как только Ади меня терпит?..
Ангел усмехнулся.
– Он не терпит, он любит тебя, а это большая разница.
– Правда? – Рэй сразу повернулся на живот и взглянул в красивые, синие глаза собеседника. – Ты ведь умеешь читать мысли, верно? Скажи, что он обо мне думает?..
– Ну… – ангел задумался. – Он думает, что ты самый лучший альфа на свете. Самый красивый, самый нежный и добрый, и никого другого ему больше не нужно… – но тут он вдруг приподнялся и посмотрел куда-то в сторону, за спину Рэя. – А ну, глянь-ка, кто это там стоит?
Рэй тоже привстал, обернулся и тут же подскочил на ноги.
– Ой, Господи, малыш мой! – он так обрадовался, увидев Ади, стоящего неподалеку, за живым ограждением в виде цветущих кустиков. – Ты пришел, счастье мое!.. – он бросился к нему, прорвался сквозь розовые кусты, начисто поломав их и ничуть не обращая внимания на острые шипы, впивающиеся в кожу, и обнял омегу, нежно прижав его к своему сердцу. – Милый мой, милый, ты пришел… Только не уходи больше, ладно? Я так испугался, боже мой…
– Я не уйду… – Ади поцеловал его в лоб. – Прости меня, радость моя, пожалуйста… Я не хотел причинять тебе боль… И послушай, что я тебе скажу… – и он зашептал ему что-то на ухо, от чего Рэй вздрогнул, лицо его просияло и вдруг засветилось внезапным удивлением.
– Что?! – он схватил омегу за плечи, глянул ему в глаза. – Ты серьезно?! – и мигом исчез с тонкого плана вместе с любимым.
Ангел сразу расслабился, увидев это. Ну теперь-то можно не беспокоиться – подопечный будет жить точно. Пора и отдохнуть. И он снова улегся на травку и подставил свое красивое лицо теплым лучикам райского солнца.
Ади вышел в коридор реанимационного отделения все еще размышляя, правильно ли он поступил, передав Рэю ничем не подтвержденные слова, которые всего лишь слышал во сне. Он и сам толком не знал, зачем так сделал и что его сподвигло на такой безрассудный поступок – какой-то порыв. Рэй даже застонал, услышав это, а когда повернул голову и снова затих, лицо его стало таким безмятежным, что Ади даже дома его таким не видел. Но теперь он очень сомневался, что поступил правильно. Не ошибся ли, не придется ли потом об этом жалеть? Хотя, возможно, Рэй ничего и не слышал. Ох, Господи…
Жан с отцом стояли неподалеку и о чем-то возбужденно беседовали, но увидев, омегу, сразу прервались, а отец вообще, задержав на Ади пару секунд свой суровый, вечно раздраженный взгляд, развернулся и сразу вышел. Жан направился к омеге навстречу, в извиняющемся жесте пожав плечами.
– Не сердись на него, – сказал он. – Отец терпеть не может показывать свою слабость. Просто в ярость впадает, если, не дай бог, где-то проявил мягкость. Вот как сейчас в палате. В общем, не обращай внимания…
Ади вздохнул.
– Он что, правда так меня ненавидит?
– Ты не поверишь, – ответил Жан. – Он вообще не способен на ненависть, не смотря на весь свой устрашающий вид. На раздражение – да. Может вспылить, подраться, наговорить черти что, но окажись его соперник в беде, он первый же и придет ему на помощь, ну разве что сделает это так, чтоб его не заподозрили. Потому что если он бесится, значит человек ему нравится. А кто ему неинтересен, с тем он и говорить не станет. Такой вот он… противоречивый, – тут Жан погрустнел и печально вздохнул. – Без папочки, правда, стал совсем плох. Нервы сдают, болеть начал часто. Вокруг него вечно вьется целая стая омег – молодых, красивых, готовых на все, а он никак не может найти утешенья. Только хуже становится… – Жан помолчал. – Но да ладно. Не будем о грустном. У тебя какие планы на сегодня? Может хочешь взять выходной? Работы в офисе полно, но это все по старым связям, а их после выставки столько, что и не разгрести. Так что я думаю, что ты вполне заслужил небольшой отпуск. Тем более мне кажется, что тебе сейчас не до работы. М?
Ади покивал.
– Ну… если можно, конечно… Я бы не отказался. Хочу побыть здесь, поблизости.
– Как скажешь, – Жан потрепал его по плечу. – И спасибо тебе, дорогой, за все. Я тогда побегу, а ты звони мне, если что. Или я тебе позвоню. Я все равно буду справляться о состоянии Рэя каждый час. Буду держать тебя в курсе, хорошо?
– Да, – Ади кивнул, и тогда Жан попрощался с ним, поблагодарил еще раз и отправился на выход. А омега, подождав, когда он исчезнет из вида, постоял немного в задумчивости, посомневался в собственных мыслях, но потом решительно развернулся и пошел к коридору управления, направившись прямиком в кабинет следователя.
Комментарий к 35. Возвращение с того света Процесс выхода из комы – все это домыслы автора. Специалистов прошу меня извинить :)
====== 36. Первые всходы ======
Ади постучался в кабинет инспектора и вошел. Начальник сидел за своим столом, сосредоточенно изучая какие-то бумаги, но как только омега протиснулся в дверь, он сразу поднял на него взгляд и отложил работу.
– О! – обрадовался он, как будто в первый раз его видел. – Заходи, – и указал на стульчик, отодвинув документы в сторону, а когда Ади уселся, следователь сцепил руки в замок, облокотился на стол и уставился на посетителя, будто приготовился внимательно его слушать.
– Что скажешь?
Омега молчал. Пока никак не удавалось и слова вымолвить по нужному делу, тогда начальник, видя его нерешительность, заговорил сам.
– Ну вот и славно, – сказал он. – Альфа твой оправился, пришел в себя – это очень хорошо. Мне, кстати, снился сегодня белый голубь. Так и знал, что произойдет что-то хорошее, – и он улыбнулся, а Ади в который уже раз подивился этому чудному характеру. Ну и следователь – голуби ему снятся. Да он еще и верит в это.
– Я тоже рад, что все обошлось… – сказал он, но и эта фраза не помогла начать нужный разговор.
Тогда инспектор снова откинулся на спинку стула.
– Еще бы, – он пригляделся к Ади повнимательнее. – Молодые умирать не должны, – выставил он палец. – Неправильно это, – а потом быстро склонился к столу.
– Ты чего такой напряженный? Хочешь что-то сказать?
Ади закусил губу, но опять не смог решиться. Тогда он попробовал начать издалека, на всякий случай.
– Вы не знаете, где похоронен Люсьен?.. – спросил он. – Ну… тот омега, который…
– Ах это, – следователь опять откинулся назад. – Честно, не знаю. Но найти можно. Как его полное имя-то?
Ади сразу заволновался – он и не знал этого.
– Ничего, – начальник заметил его замешательство. – Сейчас глянем, – и, усевшись, наконец, нормально, вытащил из стола дело, полистал его, что-то там вычитал, потом полез в свой компьютер, побродил в поисках данных.
– Ага, вот! – он взял листочек и написал на нем название кладбища. – На, держи, – и отдал его Ади. – Хочешь проведать бедняжку? Ну и правильно, проведай. Прощения заодно попросишь за своего парня. А он… – и инспектор кивнул куда-то в сторону, где предположительно находился госпиталь. – Он еще неделю проваляется в койке – вот увидишь. Да и пусть себе лежит. Там хоть поуютней, к тому же мажорная камера сейчас все равно занята. Поймал тут одного придурка с утра – пьяный гонял, в столб въехал… Машина вдребезги, а на нем ни царапины… Представляешь? – и он кивнул в небеса. – Провидение… Ангел-хранитель, поди, валерьянку сейчас глотает, а родителям хоть бы хны. Сказали, прибудут завтра, чтоб разбираться. А может это воспитание у них такое – не знаю. Да и черт с ними. Все равно мальчишка продрыхнет до самого утра, потому что пьяный был в хлам. Я даже подозреваю, что и в столб он въехал нарочно. Тоже, небось, страдалец… – инспектор сочувственно покачал головой, но сразу и рассердился. – Надо будет с его отцом как следует потолковать. Хоть бы следили за парнем что ли. Потеряют ведь, идиоты… – и он вздохнул, помолчал немного, а потом, забавно приподняв бровь, оглядел свои бумаги и скосил взгляд на омегу.
– У тебя все? – осторожно спросил он. – А то тут дел завалом. Ты уж извини…
– Да-да, – Ади сразу опомнился.
Просто, услышав историю про чудом спасшегося сына-мажора, он снова подумал об ангеле, который снился ему этой ночью. И вспомнил, как отчаянно просил его о помощи рядом с кроватью Рэя. И надо же! – альфа ожил. Удивительное совпадение. Но совпадение ли? Ведь даже атмосфера в палате тогда изменилась – стала какая-то другая: добрая, светлая. Но услышав голос начальника, Ади сразу вздрогнул и выпал из этих дум. Он не стал больше задерживать следователя – просто извинился, поднялся, поблагодарил его и, попрощавшись, вышел из кабинета.
Получив адрес и номер места захоронения, Ади первым делом направился на кладбище. Эта скорбная зона размещалась на окраине города, но на довольно большом и богатом месте, а вот сама могилка Люсьена и прилегающие к ней два захоронения, увы, смотрелись совсем неприглядно: заросшие, запущенные. Три печальных бугорка, которые сейчас были скрыты под толстым слоем пожухлой от лежания под снегом травы, выглядели совсем заброшенными. Омега даже вздохнул – горькое было зрелище. На холмиках стояли таблички с именами. Ади рассмотрел их получше, прочел и понял, что Люсьен лежал посередине, его родители – по бокам. На могиле отца вообще ничего не было, на двух других – хотя бы остатки высохших венков и букетов. Сердце болезненно сжалось. Почему же все так запущено?
Ответ на этот вопрос пришел минут пятнадцать спустя, а точнее – примчался: в виде невысокого, пухлого беты в смешных, круглых очках и клетчатой кепке, который летел к омеге чуть ли не бегом, и что-то кричал ему издалека, размахивая руками.
– Сэр! Я прошу прощения! – он подбежал ближе, сразу схватился за грудь и тяжело отдышался. – Господи, как хорошо, что именно сегодня я решил приехать в эту ритуальную контору. Я увидел вас из окна. И теперь очень извиняюсь… – он все еще отдыхивался. – Вы часом не друг покойного? Родственников у него нет, насколько я знаю… Но может вы знаете… – и тут он назвал полное имя Рэя, со всеми отчествами и фамилиями. Ади так удивился, впервые услышав его целиком, и сразу покивал, подтвердив, что знает этого альфу.
– Слава богу! – обрадовался человечек. – А ведь я его искал. Искал. Хотя впрочем… – тут он задумался. – …может не так уж усиленно и искал, но все же надеялся, что он появится тут. Но увы – вот уже два года прошло, как захоронен господин Люсьен, а о его друге ни слуху, ни духу. А мне ведь нужно зачитать ему завещание…
Омега мигом побледнел, у него даже руки задржали.
– Что?.. Какое еще завещание?
– Ну… – юрист, наконец, придя в себя после быстрого бега, пожал плечами. – Да вот… – и он кивнул на могилу. – Господин Люсьен отписал господину Рэю все свое имущество. Правда, удивить мне его будет особо нечем… Гм… – он почесал затылок. – Дело в том, что там произошел один неприятный казус… Поэтому-то я и не особо спешил найти наследователя, но все же… все же господин Рэй должен заслушать волю умершего, ибо я обязан ему ее зачитать…
– А что ему завещали?.. – Ади почему-то очень волновался, как будто боялся ответа. – Что за имущество?..
– Кхм… – тут адвокат задумался. – Ну вообще-то, я не имею права это разглашать. Мое дело – сообщить содержание завещания самому наследователю. Лично. Или же его ближайшим родственникам, если, например, он сам не в состоянии будет придти. Но это, как вы понимаете, крайний случай…
– Нет, не крайний, – Ади все еще взволнованно теребил ручку своей сумки. – Он и правда не может придти… Рэй очень болен… – но тут омега решил, что нужно говорить все. – Он сейчас находится под стражей… Временно, но на неопределенный срок… Поэтому сам не сможет прийти никак.
Адвокат покачал головой.
– Что ж, это очень плохо, – сказал он. – Но впрочем, мы можем и позже решить этот вопрос…
– Нет-нет! – Ади не на шутку перепугался. – Нужно сделать это быстрее! А его брат подойдет?..
Юрист, давно уже привыкший ко всяким сюрпризам в подобных делах, внимательно присмотрелся к омеге.
– Вам что-то известно об этом деле? – спросил он.
– Да!.. То есть, нет… – Ади совсем разнервничался. – Я не знаю. Но давайте я привезу брата. Вот прямо сегодня, сейчас – вы только скажите, куда!..
Адвокат, как матерый волк с отличным нюхом, тут же почуял выгоду. Во всяком случае, добычей запахло прилично, так почему бы не попробовать поохотиться? Ведь если дело выгорит, он может получить неплохой куш. Ну, а не выгорит – так значит не судьба. В любом случае, бездействие ему уж точно ничего не принесет.
– Ну хорошо… Пойдемте со мной, – и юрист уверенно зашагал в сторону выхода с кладбища. – Я дам вам свою визитку, – сказал он по дороге. – Просто оставил ее в портфеле, в конторе. Очень уж спешил сюда вас поймать, но сейчас мне все больше кажется, что не зря. Передайте мои координаты брату господина Рэя, и пусть он свяжется со мной. С вами я не в праве обсуждать никаких моментов, даже касающихся отсрочки, но с ним – вполне. Так что идемте… – и Ади, конечно, бегом побежал.
А через час был уже в офисе Жана.
– Но как же так, сэр? – спрашивал он у шефа. – Почему же вы ему не сказали? Он бы мог хотя бы за могилкой присматривать. Там ведь такое горькое запустение, что смотреть больно…
Шеф сразу поднялся из-за стола и взволнованно прошелся по комнате.
– А зачем мне было ему говорить? – спросил он. – Чтобы он бы умер на этой могиле? Хотя, впрочем… сначала я именно так и хотел сделать. Даже шпиона своего направил, чтоб тот вычислил место захоронения и донес мне. Ведь родители Люсьена нам объявили полный бойкот. Запретили даже к моргу приближаться, какие уж там похороны… Ну а потом, когда они стали в открытую проклинать Рэя, преследовать его, названивать… я пресек это в конце концов – с помощью полиции. И тогда уже решил, что ничего ему не скажу. Они бы все равно не дали ему как следует выплакаться, потому что омега-родитель Люсьена сутками напролет торчал на кладбище, там же и умер, кстати. Потом отец… тоже недолго протянул – его кажется их семейный юрист хоронил, потому что больше было некому, но хотя бы Рэя оставили в покое. Мне так это все поперек горла тогда встало, ты не представляешь! – Жан даже раскраснелся от расстройства. – Они же его чуть в психушку не загнали во второй раз! Я очень жестоко тогда все это пресек… Хотя сейчас, учитывая всплывшие обстоятельства, думаю, что может слишком уж жестоко. Ведь теперь получается, что они были правы, обвиняя Рэя в гибели сына, но… Ладно. Что сделано, то сделано… О чем теперь сожалеть? А Рэю я сказал, будто понятия не имею, где могила. Конечно, он сам пытался ее искать, но не нашел. Потому что не знал, что у ЛЮси была родовая фамилия, а тот никогда не чванился своим знатным происхождением. Но в деле о его смерти об этом четко написано, поэтому инспектор и нашел тебе все данные так быстро. А Рэй не знал… – шеф опять вздохнул, и лицо его вдруг приняло болезненно виноватое выражение. – Но сейчас я подумал, может зря тогда так поступил. Обманул его ведь, впервые в жизни. Я же никогда ему не врал. Никогда. А тут… просто такое зло взяло… Вот как мне теперь признаться?
Ади стало жаль шефа.
– А хотите, я ему скажу? – спросил он. – Я так все преподнесу, что он поймет и не обидится на вас…
Жан повернулся к нему, улыбнулся, и брови его слегка дрогнули в каком-то странном, теплом умилении.
– Ну надо же… – покачал он головой. – Чем дальше, тем больше ты мне напоминаешь нашего папочку. Вот так же и он всегда говорил. Все конфликты наши решал, в основном с отцом, конечно. «Я сам ему скажу, и он не рассердится…» – его золотые слова, – у шефа даже глаза увлажнились от воспоминаний. – Ты так напоминаешь мне его, Ади. Он был такой же милый, хороший, но с таким же сильным, непреклонным характером. Отца вообще не боялся – иной раз мог одним взглядом его усмирить. Хотя все равно ведь не выдержал. Ты же видел нашего родителя – это же торнадо, Зевс на колеснице, гром и молния. Никакой громоотвод не выдержит. Вот и папочка наш сломался в итоге, потому что и так был болен. Три инфаркта – последний оказался роковым… – Жан вздохнул. – Но да ладно. Что-то я слишком разговорился, пора закругляться. Ты ведь что-то говорил про адвоката?
– Да, – Ади кивнул, потому что тоже устал расстраиваться. – Он нашел меня на кладбище. Семейный адвокат Люсьена. Сказал, что должен зачитать Рэю завещание. Правда, он намекнул, что это всего лишь формальность, но… может вы съездите? Вдруг это важно?..
– Гм… – Жан пожал плечами. – Ну давай съездим. Он тебе дал визитку?
– Да, – омега кивнул. – Далековато, конечно, но…
Еще через час они уже стояли в конторе юриста.
– Да, да, все верно, – адвокат с готовностью покивал. – Господин Люсьен завещал все свое имущество господину Рэю, но тут вот какое дело. На момент смерти оно у него, действительно, было. Ларец с семейными ценностями…
– Ах! – это Ади вскрикнул, да так громко, что сам испугался. Жан с юристом тут же обернулись в его сторону.
– Что с тобой, малыш?
– Ничего, – омега помотал головой, пытаясь успокоиться. – Кольнуло что-то, я просто испугался… Нервы сдали…
Жан подошел к нему ближе, взял его за руку, а юрист тем временем продолжил говорить:
– Так вот… На момент смерти господин Люсьен владел реликвиями – это фамильные драгоценности, которые по традиции каждый сын получает в пользование в день своего совершеннолетия. Это такой семейный ритуал, а драгоценности были датированы 16-18 веками, одним словом – раритет. Причем род уже давно обеднел, сохранив лишь свой громкий титул, но ценности так никто и не продал. В семье это считалось бы страшным позором – реликвии ведь были чем-то вроде святынь, кое-что из них было пожаловано самим королем. Поэтому о продаже и речи быть не могло. Ну разве что иногда их могли заложить – например, в особо тяжелое время, но непременно выкупали, боясь гнева предков. Предрассудки конечно, но довольно сильные. Таким образом шкатулка дошла до наших дней в целости и сохранности. Но увы… – тут адвокат сокрушенно покачал головой. – Произошел непонятный случай. Дело в том, что ларца не нашли. А случилось так. После смерти омеги-родителя отец Люсьена тоже быстро угас, но при этом успел завещать свою шикарнейшую квартиру соседям. Потому что больше было некому. Я лично исполнял его волю после смерти, но шкатулки в квартире не нашли. Новые жильцы – люди солидные и респектабельные, вряд ли они были бы способны… Хотя впрочем… не буду судить. Одним словом, ларца нет, но завещание зачитать я обязан. И пусть это даже бессмысленно, но…
Жан покивал.
– Ясно. Спасибо, что предупредили. И все же мне приятно было услышать, что Люси так благоволил моему брату. Пусть даже ценности и пропали, все равно…
– А если они найдутся? – адвокат выразительно поднял указательный палец. – Тогда я хочу донести до вас вот что: весь перечень – с пометками, фотографиями и ювелирными клеймами четко перечислен в приложении к завещанию, и я буду рад оформить акт передачи наследства, если оно найдется. Так что имейте ввиду. Ну мало ли…
– Да, – это снова был голос Ади, но он тут же захлопнул рот ладошкой, испугавшись собственной наглости. – Простите… Это случайно вырвалось… Мне-то вообще стоит помалкивать.
Юрист снова вперил в него умный, проницательный взгляд. Ади сразу заволновался, поспешил вынуть веер из сумки и стал им обмахиваться.
– Мне что-то дурно, – сказал он Жану. – Может мы выйдем на улицу?
– Да-да, конечно, – шеф засуетился, обернулся к адвокату. – Это ведь все? Мы можем идти, верно?
Тот лишь руками развел.
– Ну в общем, да, – сказал он. – Но все же имейте ввиду. Если что, я к вашим услугам, – и снова взглянул на омегу.
– Благодарю вас, – Жан вежливо откланялся, и они с Ади покинули офис.
Шефа не особо затронула эта история, тем более наследства, как говорится, и след простыл, так чего зря голову ломать? Но зато Ади остался совсем не равнодушен ко всему сказанному. Уже второе пророчество из сна сбылось совершенно точно. Завещание и драгоценности. Причем омега ведь знал, где они могут быть, во всяком случае – предположительно, и пусть он до сих пор еще очень во всем сомневался, но все же решил предпринять хоть какие-то шаги, чтобы все хорошенько проверить.
====== 37. Пропажа ======
– Чего?! Эксгумация? – инспектор выпучил на Ади свои и без того выпуклые глаза. – Ты что, с ума сошел? Зачем?
Омега вскочил со стула, нервно потоптался на месте и все же выдал:
– В гробу драгоценности! Завещанные Рэю. Их надо оттуда изъять.
– Чего? – следователь опять поморгал, потом выпрямился и присвистнул. – Ну и ну. А откуда такая информация?
– Я не могу сказать, – Ади ужасно нервничал. – Она недостоверна. Но сегодня мы с Жаном были у юриста, в нотариальной конторе. И адвокат сказал нам о наследстве, а еще о том, что ларец был утерян. Хотя сам лично делал и опись, и фото ценностей, когда составлял завещание. Но потом – после смерти отца Люсьена – обнаружилось, что драгоценности пропали…
– И ты решил, что они в гробу, – начальник покивал головой. – То есть, это твой домысел?..
Омега чуть не расплакался от досады. Ему было ужасно неловко все это говорить, потому что это были не то что домыслы, это были сны! Но он все равно говорил. Тем более после двух совпадений Ади уже и сам начинал во все верить. Но говорить об этом следователю было просто глупо, поэтому он попробовал еще один ход.
– После смерти Люсьена его родители были очень злы на Рэя. Просто до умопомешательства. Непонятно, чем это было вызвано – может они что-то подозревали, но в любом случае они так возненавидели его, что вряд ли бы хотели, чтоб их ценности достались ему. И еще они знали о завещании. Но поскольку со смертью Люсьена род прервался полностью – Люсьен ведь был последним отпрыском в семье – то вполне логично предположить, что родители и ценности похоронили вместе с сыном.
– Что ж, вполне возможно… – начальник задумчиво покивал.
Ади сразу уставился на него, лелея надежду, а следователь тем временем еще подумал, покрутив в своих крупных пальцах карандаш, и снова кивнул.
– Звучит, действительно, логично. И сколько же там добра?
– Много, – Ади нервно сцепил руки. – Уж на залог* для Рэя хватит с лихвой…
Инспектор сразу хлопнул себя по лбу.
– А ведь точно! – он покачал головой. – Ты молодец. Как же я сам не подумал о залоге? Но впрочем, ничего удивительного: это же практически прерогатива королей. Сам же знаешь, какие сейчас дикие суммы установлены для убийц. Но если в ларце и правда не обычные побрякушки, а реликвии, ну или хотя бы раритеты… – и он вопросительно взглянул на Ади, тот сразу покивал: «Да, именно так…» – Что ж, тогда риск того стоит. Вот только повод для эксгумации должен быть более веский, чем твои… ну ладно, пусть наши с тобой, домыслы. Суд их просто отклонит и все. Поэтому надо придумать что-то другое.
Ади сразу осмелел, почувствовав поддержку. Он успокоился, вернулся к столу, снова сел на стульчик.
– А что, если мы, например, скажем, что надо перепроверить результаты экспертизы? Ведь дело было открыто заново. Поэтому может потребоваться повторный анализ…
– Не, – следователь уверенно помотал головой. – Зачем? Результаты вполне достоверны… – он взял со стола папку, еще раз проглядел данные исследований. – Тут работал лучший специалист, вон его фамилия, – и он шлепнул по бумагам. – Этот анатомист ошибок не допускает…
– А если его сильно попросить? – настаивал омега. – И он скажет, что где-то недосмотрел. Или там, например, что-то перепутал и теперь не уверен в результатах?
Следователь хохотнул, потом отложил дело, подпер щеку ладонью и лучезарно взглянул на Ади.
– А ты часом не забыл, с кем говоришь? – спросил он его. – Вот на что ты сейчас намекаешь? Это же фальсификация…
Омега сразу опомнился – а ведь действительно, о чем это он? Перед ним же сидел полицейский. Правда, слишком уж душевный и домашний, вот Ади и увлекся. Но все же он был прав – омега сразу сбавил пыл.
– Ну… я просто так спросил. А что тогда будет?
– Угу, – инспектор с иронией покивал, потом опять опасно отклонился назад на своем стуле и тоже сделал вид, что просто так отвечает. – Ну, если, например, патологоанатом явится в суд и признается, что все это написал от балды, – и он кивнул на дело, – то, конечно, тело придется эксгумировать… Но это лишь ЕСЛИ… – и следователь погрозил омеге пальцем. – Понимаешь? Вот так…
Ади опять заволновался.
– Интересно, а где можно найти этого патологоанатома, – он осторожно покосился на следователя. – Ну так, просто…
Инспектор задумался, и лицо его при этом немного помрачнело.
– Да тут понимаешь, какое дело, – сказал он. – Все не так просто на самом деле. Загвоздка тут, вот в чем беда… – и он встал, засунул руки в карманы своих полицейских брюк и прошелся по кабинету. – Бета этот… ну, анатомист… В общем, у нас тут два года назад был страшный скандал, с ним связанный. И его уволили, а точнее – отправили на заслуженный отдых. Досрочно, хотя он всего-то ничего до пенсии не доработал, но не в этом соль. Уволили его, потому что крышу у него снесло, – инспектор постучал себя по голове. – Это не такой уж и секрет, конечно – тут все знают эту мрачную историю, поэтому я поделюсь с тобой, тем более на болтуна ты не похож. Короче, у этого патологоанатома было одно очень нехорошее расстройство: больно уж он покойничков любил… Ну ты понимаешь… – следователь передернулся при этих словах. – За ним всегда это водилось, но как-то ненавязчиво, и особо никому не мешало. К тому же он делал все тайно, да и безобидно поначалу: ну рисовал их, любовался ими, мог потрогать… ну… все-таки он бета – поэтому ничего там такого не было сверх меры-то, вот все и помалкивали. Потому что специалист он был классный – любой яд, любую причину смерти мог из самых недр вынуть. Такие чудеса творил, ты не поверишь. Особенно с непонятными отравлениями. Ну все знал, поэтому и слабости его терпели. А вот года два назад, как раз… – и он опять кивнул на папку, что лежала на столе. – Как раз вот после этой смерти… он просто как с цепи сорвался. И заставали его уже за такими делами, что… – инспектор брезгливо поморщился. – Даже говорить не хочу. Жуть. Фу! Но поэтому-то его быстренько и сбагрили, потому что терпеть такое уже ну никак было нельзя. Все границы переходило. Но компенсацию ему, конечно, выплатили – ведь он столько пользы принес, да и совершенно нормальным был до этого своего помешательства. А потом, видимо, на старости лет совсем рехнулся – не знаю. Но я это к чему говорю. К тому, что у нас в управлении его уже два года как нет…
