Текст книги "Проклятье куртизана (СИ)"
Автор книги: Мари Рувель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 43 страниц)
Рэй снова коснулся губами его лба – теперь уже прохладного и покрытого лёгкой испариной.
– Мы что-нибудь придумаем, – пообещал он. – Сейчас я схожу в аптеку, а ты пока полежи, отдохни. Потом мы успокоимся и вместе всё решим. Ладно?
Ади улыбнулся ему сквозь слёзы.
– Да… Спасибо тебе… Даже не знаю, что бы я без тебя делал?..
И альфа оторвался от него – честно говоря, с огромным трудом, потому что опять начал заводиться: запах омеги просто крышу ему сносил. Вот тут-то и пригодилась выдержка, наработанная ещё с ранней юности. Поэтому Рэй оставил Ади в покое, пошёл, принял ледяной душ, заморозив себя до полусмерти, потом быстро оделся, стараясь думать о чём угодно, только не о любви, и вылетел за дверь, помчавшись за таблетками.
====== 17. Медовая неделя ======
Рэй накупил в аптеке всего: таблетки для Ади, кучу контрацептивов, а заодно и пилюли для себя, даже не обратив внимания на удивлённо приподнятую бровь беты-фармацевта, когда тот выдавал ему препараты, употребляемые, как правило, пожилыми альфами и подавляющие редкие вспышки активности, дабы сохранить солидность, соответствующую их возрастному статусу. Но Рэй и глазом не моргнул. Ну не объяснять же в самом деле старику, что не все молодые альфы могут позволить себе безоглядно уйти в гон, когда течный омега рядом, ибо кроме спариваний существует ещё и работа, и её надо выполнять. К тому же Рэй по дороге придумал выход из положения: он решил, что пойдет работать в салон сам, а Ади будет консультировать его по телефону, а клиентов – по скайпу, как удалённый работник. На его взгляд это был единственный и наиболее безболезненный выход и ситуации.
Естественно, Рэй никому не собирался сообщать истинную причину, по которой омега остался в номере. Для всех версия будет такой: Ади, дабы не смущать своим личным присутствием множество альф на выставке, будет представлен, как работник фирменного склада, отвечающий за распределение поставок, а заодно и имеющий возможность проконсультировать покупателей, если это необходимо. А дело Рэя – только заинтересовать клиентов и связать их с менеджером. К счастью, коллеги альфы по офису, приехавшие для работы на экспозиции, были людьми тактичными и никогда не лезли не в своё дело, что значительно облегчало задумку. Во всяком случае, в открытую удивляться никто бы не стал – лишь бы шёл процесс. Конечно, всё могло оказаться не так-то просто, но альфа за пару дней работы с Ади многому у него научился. Была у него такая способность – схватывать всё на лету, вот он и ухватил у омеги некоторые навыки дружелюбного маркетинга, которые вкупе с личным обаянием вполне могли дать хороший результат. Во всяком случае, именно эту идею он и собирался предложить Ади.
И тот согласился. Напившись таблеток и придя в себя, омега, наконец, начал здраво соображать и быстро взял себя в руки. Они с Рэем сразу разработали тактику и стратегию совместной операции, всё обсудили, продумали мелочи, и вопрос теперь встал только за внешним видом новоиспеченного продавца. Потому что простецкий, полу-уличный прикид альфы ну никак не годился для такого серьёзного дела. Поэтому Ади занялся его имиджем.
В первую очередь в номер был вызван бета – представитель фирмы деловой одежды, представленной в этом городке – он-то и подобрал альфе пару костюмов и прилагающиеся к ним аксессуары. А когда Рэю принесли заказ, и он оделся – узнать его было невозможно. Просто блеск. И пусть он больше походил сейчас не на менеджера, а на известного киноактера, приехавшего на церемонию вручения Оскара – это было не так уж и страшно. Кстати, случилось так потому, что альфа ни в какую не хотел повязывать галстук, делать прилизанную прическу и снимать свои браслеты – это, видите ли, были его талисманы. Тогда имиджмейкер всё это ловко обыграл в ансамбле, добавив туда шёлковый шарф под рубашку – вместо галстука, и закрыл хотя бы золотые цепочки на шее, которые альфа тоже не желал снимать. Но бета оказался прекрасным психологом, как впрочем и большинство существ его пола, и всё равно одел Рэя так, что тот стал выглядеть вполне деловым человеком – во всяком случае, наполовину. Но и вторая его суть – практически модельная внешность, тоже оказалась весьма кстати, ибо здорово привлекала клиентов во время выставки.
Никто не мог пройти мимо, чтобы хотя бы раз не кинуть взгляд на красавчика-альфу, стоящего в дверях экспозиции и мило улыбающегося посетителям. Кстати, тут как раз пригодился его ванильный полу-омежий аромат и, как бы странно это ни звучало, но Рэй просто затягивал альф в свой павильон – как магнитом. Они даже не осознавали этого – всё происходило на уровне подсознания. Ну, а внутри салона посетителя уже перехватывали другие менеджеры – более серьёзные и полностью респектабельные – покупатель сразу опоминался, вступал с ними в деловую беседу, осматривал представленные образцы и каталоги, а тут ещё на большом экране, вмонтированном прямо в стену, вспыхивал рекламный ролик, где симпатичный, зеленоглазый омега ангельским голоском расхваливал продукцию фирмы и её преимущества на рынке, и это тоже имело свое воздействие. Кстати, на экране был Ади.
Заснять и смонтировать заставку с ним – тоже была идея Рэя. Он лично запечатлел несколько основных моментов с речью омеги прямо в номере, потом отправил файлы своему другу – профессиональному дизайнеру рекламы, и тот, по возможности быстро, сделал всё, что смог, пользуясь лишь полученным материалом, дополнил его всякими рабочими моментами, взятыми из видео-архивов фирмы, и в конце концов получилась вполне приличная заставка. Пусть не самая высококачественная и совсем простая, но для выставки сошло, и этот ролик тоже здорово привлекал внимание клиентов.
Некоторые посетители глаз не могли оторвать от экрана, а когда узнавали, что с этим симпатичным существом можно ещё и пообщаться через скайп, то с радостью соглашались. Сначала ради интереса, придумав какой-нибудь повод: например, узнать о наличии товара или ещё что-нибудь в этом роде – но едва разговор начинался, они полностью попадали не только под природное очарование омеги, но и увлекались его профессиональными качествами. Беседа быстро переходила в нужное русло, чаще всего клиент оставался доволен и даже делал заказ, или же, в любом случае, обращал на фирму внимание, взяв с собой всевозможные рекламные проспекты и оставив свои. А бывало, что заключал и контракт – такое тоже случалось. Довершал же дело высочайший уровень предлагаемой фирмой продукции – что было особенно важно. Так что имидж работал не зря – покупателя хоть и заманивали и по-своему обрабатывали, но он получал не только положительные эмоции и приятное обслуживание, но также и высокое качество товара, без всякого обмана.
Конечно, ловились не все, но многие – при этом значительная часть посетителей, действительно, проявляла серьёзный интерес, поэтому первый день выставки уже прошёл на «ура». Жан и не ожидал такой отдачи, а ещё он был приятно удивлен тем, что его безбашенный младший брат, как доложили служащие, наконец-то надел приличный костюм и проявляет деловые качества. Поверить в это было трудно, и директор лично приехал на выставку – прямо среди недели, чтобы воочию взглянуть на это чудо, и удостоверился. Он тут же позвонил отцу и сообщил ему хорошую новость, будучи абсолютно уверенным, что на Рэя так хорошо воздействует именно Ади, и оба они скрестили пальцы – только бы отношения альфы с омегой продолжались дальше и, желательно, не заканчивались никогда.
А они и продолжались. Да так бурно, что страшно сказать. Каждый день альфа стойко держался на экспозиции до самого вечера, хотя периодически и глотал таблетки – лишь бы не думать о сексе. Омега тоже жил на препаратах, но именно это позволяло ему с деловым спокойствием, грамотно и профессионально обслуживать клиента даже на расстоянии, и быть при этом на высоте. Но если бы кто-нибудь знал, чего ему это стоило. Течка сводила его с ума, от таблеток тошнило, но он стоически терпел всё и ни разу не позволил себе даже вида подать, что с ним что-то не так. И только вечером срывался – сбрасывал наносную деловитость, и едва подходило время окончания рабочего дня, как он уже бежал в холл своего номера и жадно прислушивался там к шагам за дверью. А заслышав, что любимый приближается, Ади тут же начинал дрожать и возбуждался так, что лишь невероятным усилием воли заставлял себя дождаться, пока Рэй войдет, чтобы не выбежать ему навстречу и не броситься на него, как голодный зверь.
И альфа врывался к нему – такой же ошалевший и взведённый, и брал его прямо в холле, прижимая к стене и яростно рыча от желания. Потом они заваливались на пол и снова спаривались – безумно, всепоглощающе, разрывая друг друга на части, причём Ади совершенно переставал соображать, и только у Рэя ещё хватало остатков рассудка, чтобы хоть как-то предохраняться, ибо он вовсе не хотел преподнести омеге сюрприз в виде нежелательной беременности, пользуясь его невменяемым состоянием.
Но это было нелегко – Рэй и сам-то еле сохранял трезвый ум, и всё равно, уже после второго акта, опоминался, брал себя в руки и тащил омегу в постель. А там уже полностью раздевал его, раздевался сам, и они опять сливались – уже до сцепки, и с Ади при этом творилось такое, что альфа и не ожидал. Оказывается, малыш был способен на такую дикую страсть, что становилось страшно. Он просто зверел от сношений, а уж на что была похожа у Рэя спина после этих случек, то лучше и не смотреть. Но альфа только больше возбуждался от этой боли, заводил омегу сильнее, и тот снова рвал его до крови, а Рэй кончал от этой жестокости даже с большим экстазом, чем от ласк. Единственное, что он оберегал – это лицо, руки и шею, чтобы не смущать клиентов на выставке, и сам старался сильно не ранить Ади, хотя пару раз всё-таки куснул его, и даже поставил метку, совершенно забывшись от чувств. Но альфа сейчас ни о чём не хотел думать – он полностью отключился, утопал в любви, упивался счастьем и знать не желал ни о каких своих проблемах – они просто растворились в этой бешеной буре страстей. Поэтому он и вцепился в шею Ади – глубоко и болезненно, безжалостно проткнув его нежную кожу зубами, показав тем самым всему миру, что этот омега только его и точка. И никакое прошлое у него его не отнимет.
О, если бы он так думал всегда. К концу недели накал страстей утих, течка закончилась даже раньше, чем ожидалось – что было неудивительно после такого бурного секса и глубокого удовлетворения. Ади, наконец, опомнился и стал спокойнее, и даже начал просить прощения за свою неистовость и за раны, которые нанёс альфе. Но Рэй ничуть не сердился на него, а только был рад и даже любовался трофеями после душа, с улыбкой вспоминая страстную ярость своего прекрасного, ненасытного любовника. А омеге было стыдно. Тогда альфа целовал его и благодарил за всё, но Ади никак не мог поверить, что он делает это искренне. Но на самом деле он просто пока не познал весь глубочайший мазохизм души своего ненаглядного друга, поэтому и переживал.
А Рэй окончательно потерял голову и влюбился так, что уже и предела быть не могло. Он напрочь забыл о старой жизни, обо всех своих психозах – обо всём забыл. Сейчас для него существовал только Ади: его прекрасные глаза, чувственное тело, ароматы любви и безудержный секс и, конечно же, работа, где они оба трудились в одной упряжке, оба мучились и оба побеждали – природу, клиентов и даже саму судьбу. И если бы на этом всё и закончилось – было бы просто чудесно, но увы, печальное продолжение истории не заставило себя ждать.
После выставочной недели Рэй и Ади наконец-то вернулись домой. Альфа подвёз омегу до дома, и они долго ещё целовались в машине, никак не желая выпускать друг друга из объятий. Но потом всё-таки распрощались, Ади побежал к подъезду, а Рэй развернул машину и направился к себе. По дороге он улыбался, вспоминал прошедшие дни, тело приятно жгло от ранений, и он даже возбуждался от этого, а приехав домой, поднялся к своей квартире и вдруг до боли в душе почувствовал, что не хочет туда заходить.
Дикий контраст ощущений вдруг предстал перед ним во всей своей красе. Тёмное прошлое, где, кроме горя, нет ничего, и прекрасное настоящее, пахнущее земляникой – страстное и нежное, доброе и жестокое одновременно, сильное и такое родное. Рэй сжал ключи в кулаке. Он уселся на ступени холла и не желал возвращаться в этот кошмар. Он хотел жить и быть счастливым, но увы – даже сам вид входной двери уже отравлял ему душу. Альфа не хотел на неё смотреть. Закрыв лицо руками, он сидел и думал, куда бы сбежать. Но вдруг ему стало холодно – очень холодно, а пространство вокруг потемнело, запахло плесенью, резко открылось окно где-то внизу, дунул сквозняк. В холл пополз черный, едкий дым. Рэй открыл глаза и шарахнулся. «Опять! – он вскочил со ступеньки и попятился к двери, с ужасом глядя на то, как чернеет пол вокруг. – Нет. Нет! Это невозможно!» Альфа выронил ключи, в панике поднял их, дрожащей рукой вставил ключ в замок, кое-как его открыл, ворвался в квартиру и захлопнул за собой дверь. «Уйди! – крикнул он в пустоту за дверью. – Уйди! Оставь меня!» Схватившись за голову, он сполз по стене на пол и обреченно застонал: «Я ненормальный. Этого не может быть. Мне всё мерещится! Это припадок. Опять припадок!»
Но вдруг в квартире хлопнула дверь. Рэй вздрогнул и подскочил, и тут же раскрылось окно – с грохотом вбросив в квартиру мощный порыв леденящего ветра. Опять потянуло сыростью, запахло какой-то падалью. Рэй вжался в стену, беспомощно оглядываясь по сторонам. «Не может этого быть, – упрямо повторял он. – Не может быть! Я не хочу сходить с ума! Пожалуйста! Ну не надо!» Но тут его взгляд упал на электронный календарь: «Господи! – альфа с ужасом уставился на светящееся в темноте табло. – Два года… Сегодня ровно два года, как умер Люсьен! Проклятье! Опять это сумасшествие!» Он забился в угол, зажмурил глаза, вцепился себе в волосы, предчувствуя очередной кошмар: «Когда же ты оставишь меня в покое?!»
И тут из комнаты послышался тихий, потусторонний смех: «Никогда, – насмешливо произнесло эхо. – Ты же мой мальчик. Вот и иди ко мне. Я жду…»
====== 18. Тринадцатое ======
Рэй зажал уши – он не хотел это слушать. «Призраков не бывает, – твердил он. – Я схожу с ума. Схожу с ума!» Но постояв так немного и попытавшись спрятаться от всего мира, просто закрыв глаза, он в конце концов понял, что всё бесполезно – от себя не убежишь. Тогда Рэй выпрямился и огляделся в темноте. «Надо включить свет», – подумал он, хотя прекрасно знал, что сейчас будет. И всё равно нащупал выключатель, щелкнул им, но лампочка тут же хлопнула, испустила искры и перегорела. И так было всегда. Ровно тринадцатого числа каждого месяца повторялось одно и то же – какой-то полтергейст, что-то невероятное: открывались окна, разбивалась посуда, перегорали все лампы, которые альфа пытался включить. А в последние пол-года начались ещё и видения: призраки, трупы, чёрный дым, какие-то гады на стенах, пятна крови. Но самое ужасное, что на утро от этого всего и следа не оставалось. Ну разве что лампы приходилось всё-таки менять – а остального разгрома в квартире как не бывало. И это пугало больше всего. Поэтому Рэй даже заикнуться боялся о происходящем, ибо уже и так имел репутацию психа, пусть и излеченного от трёх тяжелых кризов, но всё равно. И если сейчас он кому-то расскажет, что с ним творится, то дурка обеспечена на все сто.
Это пугало до паники. Альфа насмотрелся на этих существ в больнице и прекрасно знал, во что превращаются пациенты, на которых уже наложено клеймо неизлечимых – овощи: пассивные, с потухшими глазами, без чувств, без эмоций, настоящие живые мертвецы. Рэй не хотел быть таким, поэтому и молчал, и терпел весь этот ужас, списывая свое состояние на тяжкий стресс, полученный в трагический день. Организм, видимо, запомнил давнюю реакцию, и теперь воспроизводит её в извращенной форме. Ведь именно тринадцатого Люсьен и погиб. И это была отдельная, убийственная история, все подробности которой знал только Рэй. Они-то его и мучили, и сводили с ума, но никто об этом больше не знал. Альфа расплачивался в одиночку, жестоко расплачивался, потому что даже смерти так не боялся, как попасть в дурдом.
– Кто здесь? – он осторожно вышел из коридора, вглядываясь в темноту. – Кто это?.. – обычный вопрос, с которого всегда всё начиналось. – Кто ты?! – Рэй начал дрожать от волнения, медленно передвигаясь вдоль стены и озираясь по сторонам. – Уйди от меня… Уйди! Сгинь! – но в ответ раздалось лишь злобное хихиканье, эхом отразившееся от стен. – Проклятье…
И самое ужасное, что уйти из квартиры тоже было нельзя. Видения продолжались и на улице, причем становились сильнее. Мерещилось такое, что лучше не вспоминать. Рэй так однажды сбежал, и едва не попался психиатрам, потому что видел страшное: окружающие люди ходили вокруг без голов, размахивали руками, из горла их лилась чёрная жидкость, и у альфы началась паническая истерика прямо на улице. Ему пытались помочь, но он шарахался от всех, потому что видел не людей, а чудовищ. В итоге кто-то из толпы вызвал скорую, но едва заслышав сирену, Рэй вырвался от сочувствующих и сбежал. Он снова примчался домой, а влетев в квартиру, наглухо заперся в комнате Люсьена. Он и сам не знал, почему именно там искал спасения, но главное, что он его нашёл. Потому что позже понял, что только в этой спальне ему и становится легче. Рэй отсиживался там все зловещие сутки напролет, пока весь кошмар не заканчивался – и только так сохранял рассудок.
Поэтому-то он и не съезжал с квартиры, а вкладывал в неё практически все свои деньги, которые зарабатывал, только бы не терять этот оазис надежды – и ничуть не жалел. Он больше нигде не чувствовал себя в безопасности в эти страшные дни, только в комнате Люсьена. Но стоило ему выйти оттуда, даже по нужде, как он опять подвергался паническим атакам, и с каждым разом видения становились всё хуже, а иной раз даже какие-то неведомые силы кидали его об стены, и он с трудом спасался и опять запирался в спальне. Но утром всё было по-прежнему. Вот это и пугало больше всего, потому что видения были настолько реальные, что у альфы даже синяки оставались, если он ударялся об угол при падении или же какой-то предмет задевал его, когда пролетал мимо. Но кому теперь это докажешь? Комната выглядела совершенно обычной, и расскажи он хоть долю той правды, которая тут творилась, все бы сразу решили, что Рэй окончательно помешался. А последствия не заставили бы себя ждать.
Одним словом, ситуация была безвыходная. А в доме и правда творился кошмар. Или же это происходило в голове у Рэя – не суть. Главное, что с каждым разом картина усугублялась – нечисть наглела, а тепеть ещё начала разговаривать. Вот и сейчас происходило то же, и Рэй, стоя у стены, лихорадочно раздумывал, как бы ему без помех прорваться сквозь гостиную, чтобы запереться в спасительной обители и всего этого не слышать. С каждым разом достигнуть этой цели становилось всё сложнее: мебель двигалась резче, падала чуть ли не на голову, предметы летали, будто ими выстреливали из пушки, и кто-то даже хватал альфу в темноте, терзал его, и ему приходилось по-настоящему отбиваться. Но в конце концов он добирался до спальни, закрывался там на замок и исчезал на целый день, не являясь даже на работу.
Жан давно к этому привык. Хотя он думал, что Рэй всё ещё переживает гибель возлюбленного, а число тринадцать просто стало для него слишком трагичным – вот он и отсиживается в квартире. Ну, а поскольку на следующий день альфа, как правило, всегда являлся в офис – пусть и немного вымотанный, но всё же в форме, Жан спускал ему эту слабость, зная о его расшатанной психике. Но не потому, что ему было безразлично – как раз наоборот. Но бета слишком хорошо знал вспыльчивую натуру брата и понимал, что безопаснее будет не трогать его, чем снова поднять эту болезненную тему.
К сожалению, Жан не всегда мог держать Рэя в узде – хотя в большинстве случаев ему это удавалось, но если вопрос касался смерти Люсьена, то тут мог произойти настоящий ядерный взрыв, поэтому Жан по возможности обходил этот вопрос. И по-прежнему не решался обратиться к психиатрам, надеясь, что рано или поздно горе забудется, и тринадцатое число станет самым обычным днём, особенно если какой-нибудь омега вытеснит из сердца брата старую любовь. Но увы, всё было не так-то просто – ведь именно новой любви Рэй и боялся, и у него на то имелись веские причины. Полтергейст – это было ещё не самое страшное. По сути, это даже были мелочи, которые хоть и казались ужасными, но к ним, как ни странно, альфа уже начал привыкать.
Вот и сейчас он осторожно вошёл в комнату и глянул на диван. Ну конечно же – обычная картина: полусгнивший, полуразложившийся живой труп лежит в изящной позе поверх покрывала и пялится своими пустыми глазницами. Очередная больная галлюцинация – извращённая форма чувства вины, которую альфа испытывал по поводу смерти возлюбленного, но какая же наглая! Материализовалась так, что стала будто живой, да ещё пытается походить на Люсьена. И кокетничает!
– Слезь оттуда, – Рэй испытал отвращение – страх постепенно уступил место злости, как было уже не раз с тех пор, как призрак начал появляться. – Уйди с его места. Ты – не Люсьен!
– Хм, – труп пожал плечиком, поправив грязные, спутанные волосы. – Конечно же нет. Я в сто раз лучше твоего несчастного вертихвоста!
– А ну пошёл вон! – Рэй подлетел и вырвал из-под него одеяло – призрак тут же рассыпался в прах и растворился в воздухе. Пространство недовольно зашипело.
«Ты сегодня злой, – проговорило оно. – Мне это не нравится!»
– А мне не нравишься ты! – выкрикнул альфа. – Убирайся из моего дома, кто бы ты ни был! – но тут же опомнился и захлопнул ладонью рот: «Чёрт… С кем я говорю?»
Пространство зловеще расхохоталось.
«Со мной говоришь! Со мной! – ликовал голос. – Потому что ты сумасшедший! И твоё место в психушке! Ты сам это знаешь!»
И опять всё вокруг задвигалось, засверкало, с пола поднялись чёрные тени, стены начали выгибаться, по углам ручьями потекла кровь. Рэй в ужасе огляделся по сторонам.
– Вот дерьмо. Опять. Опять началось! – он схватился за голову, с отчаянием глянул на дверь спальни Люсьена, но её почти не было видно – всё заволок черный морок. Как же пробиться туда?
А с рассудком опять началось неладное – снова видения, снова тупая боль в висках, а ещё трупы, повешенные, какие-то кадры из катастроф, и всё это смешалось в один спутанный фильм. И тогда Рэй рванулся через гостиную, уже плюнув на всё. Наперерез ему тут же ринулся стол, альфа налетел на столешницу, больно ударившись животом.
– Ах! – вскрикнул он. – Проклятье! – а рядом просвистел стул, что-то посыпалось из шкафов, раздался звон разбитого стекла. – Чёрт. Чёрт! Чёрт! – стало по-настоящему страшно. – Убирайся вон из моей головы! Прекрати это! Убирайся! – он снова кинулся вперед – прямо через стол, споткнувшись о стулья, поскользнувшись на ковре, который тоже ожил и начал вырываться из-под ног. Рэй подбежал к двери спальни, но она оказалась покрыта мраком. Он попытался нащупать её в темноте, но под руками обнаружилась лишь голая стена – проход исчез! А голова уже пухла от ужаса, от всего этого кошмара, что творился в мозгах.
– Открой же! – взмолился Рэй, упав на колени. – Открой! Помогите мне!
И вдруг распахнулась дверь кухни, и оттуда полыхнул яркий свет. Рэй оглянулся, и в этот момент луч достиг его ног, разогнав всю нечисть. Альфа уставился в проход, замерев от неожиданности: в дверях стоял Люсьен – лёгкий, эфемерный, призрачный. Он улыбался и смотрел на Рэя, а в руках у него были фиалки – те самые, которые альфа купил для Ади. Рэй никак не мог поверить, что видит это.
– ЛЮси… – он назвал его ласково, как когда-то при жизни. – ЛЮси, это ты?..
Призрак покивал головой с доброй, нежной улыбкой, и вдруг махнул рукой, указывая на стену за спиной. Рэй сразу обернулся и увидел, что дверь спальни вновь появилась. Он тут же рванул за ручку и заскочил внутрь, но после, постояв немного и отдышавшись, снова выглянул. Но Люсьена уже не было. Альфа захлопнул дверь и, прижавшись к ней спиной, медленно съехал на пол.
– Не может быть, – он был ошарашен. – Это был ЛЮси. Он помог мне! И это после всего, что я сделал, Господи… – Рэй горько заплакал. – Бедный мой мальчик. Ты так и не понял, с каким чудовищем жил…
А утром Рэй очнулся в коридоре: в верхней одежде, как приехал с выставки, лежащим на полу, на животе. Видимо, вечером он вошёл в квартиру и сразу упал без чувств. И, как обычно, начисто забыл, как это вообще случилось. Но наверняка, всё произошло от усталости – от того дикого напряжения, в котором прошла вся выставочная неделя, да ещё вкупе с течкой. Рэй же практически не спал по ночам, как впрочем и Ади, а с утра сразу начиналась работа и заканчивалась только к позднему вечеру, и альфа так выматывался, что держался на ногах лишь благодаря любви. Но сейчас, вернувшись домой и полностью расслабившись, он, наконец, ощутил всю усталость, не выдержал и рухнул без сил. И провалялся всю ночь, от чего тело ужасно ныло.
– Вот чёрт… – Рэй с трудом приподнялся. – Как же меня угораздило?
В доме уже было светло – наступило утро, в окна пробивался мягкий, солнечный свет.
– Опять этот идиотский обморок, – альфа тряхнул головой. – Дерьмо собачье…
Он медленно встал, выпрямился и тут же ахнул, схватившись за виски: боль в них просто сваи заколачивала, как со страшного похмелья.
– Проклятье… – Рэй поплёлся в комнату, держась за стены. – Когда же это закончится? Что же мне делать?.. – но тут его взгляд упал на дверь кухни. Альфа вздрогнул и побледнел: опустив взгляд на пол, он увидел лежащий рядом с порогом букетик фиалок.
– Не может быть, – Рэй подошел и поднял цветы. – Это же был… сон?
Хотя не особо-то в это верилось – слишком уж реальными были видения, слишком ощутимы. Но каким образом альфа в них попадал, и как потом опять оказывался в обычной реальности – он не мог объяснить. Он ничего не мог объяснить, чёрт возьми!
Осторожно оглядевшись по сторонам, Рэй заглянул в кухню. Там всё было по-прежнему: чисто, убрано, на столе стояла вазочка с водой. Но альфа точно помнил, что цветы оставались там, когда они с Ади покидали квартиру. Как они оказались у двери? Ведь никто не мог их вынуть и бросить здесь. Никто! Потому что Люсьен ему всего лишь приснился!
Альфа вцепился в волосы, подошёл к столу, поставил букетик в воду. Бред какой-то. И ещё удивительно, что цветы ничуть не завяли – как будто их только что срезали. Рэй покачал головой, уселся на стул.
– Не может этого быть… Не может быть! Это были сны!..
Но просидев так несколько минут, он обречённо вздохнул.
– Я ненормальный… И становится только хуже. Мне уже не помочь. Зачем я пометил малыша? Как я мог это сделать? Что же мне теперь ему сказать?..
Рэй вспомнил омегу – его нежную шейку с меткой. Альфа так гордился, что сделал это. Впервые он настолько полюбил, что решился на подобное. И что ему теперь делать? Как признаться Ади в том, что тот, с кем омега связался – реальный псих? К тому же, опасный. Ведь сегодняшняя потеря чувств с видениями – это ещё были мелочи. Бывало и хуже, и именно поэтому альфа решил никогда больше не связываться ни с какой с любовью. Его заскоки были слишком серьёзными. И он почти не мог контролировать их, а в последнее время и вовсе. Поэтому-то и расставался с прошлыми пассиями, и было отчего. Страшная причина. Поэтому Рэй поставил на себе крест, чтобы не подвергать никого опасности. Но тут появился Ади, и против его очарования никак нельзя было устоять. В нём было всё: и красота, и нежность, и ярость, и злое бесстрашие, он мог постоять за себя, был умным, решительным, страстным, был… почти альфой. И Рэй влюбился к него – настолько, что потерял голову. Он напрочь забыл про осторожность да ещё и присвоил его. Но как же он мог? А что, если в один прекрасный день случится непоправимое? Что, если… Об этом даже подумать страшно…
Рэй закрыл руками лицо.
«Нет, – он покачал головой. – Нельзя так рисковать. Надо это прекратить, прервать эту связь. Нужно расстаться. Господи, но как? Я не переживу…»
====== 19. Зловещая квартира ======
Ади пришел на работу после обеда – Жан разрешил немного припоздниться, потому что прекрасно понимал, как все устали на выставке – ведь работали с утра и до самого вечера, включая выходные. Омега зашёл в свою комнатку, поставил сумку на стол, огляделся, но альфу в офисе не обнаружил. Даже запаха его не ощущалось. Тогда он вышел в коридор, поспрашивал у коллег, но те ответили, что Рэй с утра так и не появлялся. Ади ещё немного подождал, сидя за своим компьютером, попил кофе, понервничал, попробовал позвонить альфе, но телефон оказался недоступен. Тогда он встал и направился к директору.
– Где мой водитель? – спросил омега, поздоровавшись и сразу перейдя к делу. – Вы не могли бы с ним связаться? Его рабочий телефон не отвечает…
Жан глубоко вздохнул, потом откинулся на спинку кресла и ответил омеге, в сосредоточенной задумчивости глядя куда-то в сторону:
– Понимаешь ли, дорогой мой… – ему явно было неловко. – Сегодня годовщина довольно драматичного события в жизни Рэя. В этот день – ровно два года назад, погиб его возлюбленный. Брат очень тяжело пережил эту потерю… До того тяжело, что теперь каждое тринадцатое число стало для него трагичным. А сегодня и вовсе… двухлетие. Так что, вряд ли он придёт.
Ади растерянно поморгал – эта новость неприятно его шокировала, если не сказать хуже.
– Неужели он до сих пор переживает? Ведь два года прошло!
Директор снова вздохнул, поднялся, вышел из-за стола, прошёлся по кабинету, опять обратился к омеге:
– Я опасаюсь за его душевное здоровье, – прямо сказал он. – В последнее время Рэй сам не свой…
– Я заметил, – Ади опустил голову. – Хотя на выставке ему стало лучше, но… А что случилось с его возлюбленным?
– С Люсьеном? – Жан немного помолчал, обдумывая ответ. – Он отравился газом. Несчастный случай. Обычный, бытовой несчастный случай: поставил кофе на плиту, прилёг отдохнуть и уснул, а кофе сбежал – залил конфорку, и газ пошёл прямо в квартиру. К сожалению, бедняжка был дома один – Рэя не было, гостиная у них небольшая, окна все закрыты. Люсьен видимо то ли слишком устал, то ли ещё что-то… В любом случае, он так и не проснулся. И угорел. Вот такая грустная история…
Ади нервно покусал губы: «Какая неприятность...» – подумал он со злостью. Вроде бы всё звучало очень печально, но в сердце так и кольнула ревность.
