Текст книги "Проклятье куртизана (СИ)"
Автор книги: Мари Рувель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 43 страниц)
– Ну ладно, малыш, прости… Я не хотел тебя так расстроить… Но просто прошу – скажи мне, что надо передать Ади? Я сделаю это, клянусь тебе – в лучшем виде.
Люсьен помолчал, но тоже обнял собеседника и вдруг стал сильней прижиматься к нему, у бедняжки даже дыхание участилось.
– ЛЮси… – ангел, почувствовав это, только вздохнул. – Ну посмотри, какой ты голодный. Но пойми, что свидание с Ади тебя не спасёт. И вообще, тебе пора прекратить тянуться к живым. Это бессмысленно да и опасно для них. И вот поэтому, – Элли обнял его покрепче, – я подобрал тебе хорошую пару. И пусть он совсем молод, ужасно глуп и даже немного безумен, но ты ведь его перевоспитаешь. Зато он невероятно красив. И утолит твой голод, потому что он гамма, а это огромная, страстная сила. Надо только его раскрыть, приласкать, и он перестанет думать о ревности, злобе, об убийствах, он станет спокойнее. Ты ведь умеешь любить так, что любой муж будет счастлив навеки. А он так хочет стать мужем. Из-за этого-то его разум и помутился, и это уже – карма. Утоли его печаль, а он утолит твою, вы образуете гармоничную пару, а со временем вольётесь в общий сонм счастливых душ. Ну поверь мне, я ведь не посоветую плохого…
Люсьен всё ещё плакал.
– Почему ты так печёшься о нём? – он вытер слёзы рукавом своего балахона. – Я не понимаю…
Его собеседник помолчал, потом отошёл в сторону и тяжко вздохнул.
– Не знаю… – честно ответил он. – Чем-то он пронял моё сердце, но я пока сам не знаю – чем. Конечно, он мой собрат, ведь гаммы – это ангелы. Правда, и дьяволы тоже, но этот-то точно ангел. Причём оступившийся, – Элли покачал головой. – Да ещё как оступился! Просто смерть заслужил. И потом сбежал от суда, а значит на нём вообще поставили крест. Ангелы и поставили. Поэтому помогать ему не станет никто! Да и нельзя помогать-то. Не ровен час, сам покатишься вместе с ним в то же чистилище, но… – Элли расстроенно помотал головой, будто отгоняя наваждение. – Я не могу его так оставить. Не знаю… Дорог он мне – не пойму почему, но не могу я быть равнодушным к его беде! Его же убьют в конце концов, если найдут. Мои же собраться прикончат. И уже без суда и следствия. А каждая гибель ангела – это такое горе, ЛЮси. Ты не представляешь. Непереносимое горе! – и Элли в конце концов упал на колени. – Ну я прошу тебя, помоги. Умоляю!
Люсьен даже вскрикнул, как испугался.
– Ой, да ты что?! – он тоже бухнулся на колени, обнял ангела, взволнованно прижал его к себе. – С ума сошёл… Ну хорошо. Хорошо! Только не смущай меня так. Кто я такой, чтоб ты стоял на коленях передо мной? И вообще… ты так помог мне. Поэтому я тоже не останусь в долгу. И пусть я этого не хочу, но сделаю. В знак благодарности тебе. И сделаю на совесть – обещаю…
Он крепче обнял ангела, и тот тоже ответил ему объятьем.
– Спасибо, родной, – Элли поцеловал ЛЮси в лоб. – Мы не забудем эту услугу, поверь. Ангелы умеют быть благодарными.
– Ну перестань… – Люсьен опять смутился, встал, поднял ангела с колен. – Это я должен быть благодарен тебе, причём целую вечность. Ведь если б не ты… – ЛЮси даже думать боялся о том, что бы было. – И знаешь ещё что?.. – он немного понервничал. – Пожалуй, ты прав… Ты пристыдил меня, да. Я хотел повести себя недостойно, невзирая на последствия, но… ты правильно говоришь: так нельзя. Поэтому приведи Ади на границу пространств – пусть наше свидание будет, как сон. А уж я позабочусь о том, чтоб он его вспомнил. Это ведь безопасно?
Ангел улыбнулся и снова обнял Люсьена, ещё с бОльшим чувством.
– Конечно, – сказал он. – Вот за это я тебя и люблю. За разумность.
А Ади проснулся утром на диване в гостиной. В доме было тихо, светло и даже как-то мирно. А ещё пахло ладаном – почему-то. Омега поднялся, потёр глаза, обнаружил, что так и лежит в постели в верхней одежде, как и пришёл. Голова слегка побаливала. Ади встал, привел себя в порядок, отряхнувшись и расправив брюки и рубашку. Жилет и пальто лежали рядом – на кресле. Он взял их, повесил в коридоре на вешалку и пошёл на кухню сварить себе кофе.
Сознание было, как в тумане, но от первого глотка бодрящего напитка вроде что-то начало проясняться. Ади сразу вспомнил свой сон – этого чокнутого парня, ангела Элли. Ну и приснится же. Омега даже посмеялся про себя. Но ведь и в самом деле парень, спасший его дважды вчера на улице, был удивительно на него похож. И всё же не он. Но Ади, видно, так впечатлился, что спаситель даже во сне ему привиделся, да ещё в таком забавном амплуа. Омега опять улыбнулся: ангел Элли стал целомудренным – держите меня, где же такое видано? Как был развратником, так и останется – ведь даже пять замужеств не исправили дело. И умрет тоже шлюхой. Ади опять рассердился и решил больше не думать о своем бывшем кумире. Не стоит он того.
Омега вздохнул, отпил ещё кофе и взглянул на вазочку, где должны были стоять фиалки – но их на месте не оказалось. «Завяли, наверное, – Ади огляделся по кухне. – Рэй выкинул их что ли?..» – но вдруг он увидел букет. Цветы почему-то лежали на газовой плите. И снова свежие, как будто только что сорванные! Вот тут-то Ади и подскочил, потому что вспомнил другой свой сон! Люсьен! Ему снился Люсьен! Точно!
Омега так разволновался, что забегал по кухне туда-сюда. Да-да, верно! Райская обитель, этот прекрасный призрак с удивительно красивыми, почти белыми глазами. Он протянул к Ади руки, звал его к себе, целовал в щёки своими прохладными, но такими нежными губами. Но что же он сказал? Омега изо всех сил напряг память. И вспомнил, как Люсьен склонился к его уху, как что-то шептал. Слова были такими важными. Господи! И вдруг Ади их вспомнил. Невероятно! Он тут же кинулся одеваться, но вдруг резко остановился. Стоп! Но это же всего лишь сон. Как можно верить сновидению? Ади сразу сбавил пыл и уселся на диван. Но что если?.. А вдруг это правда? Ах, что же делать? Ну не заявляться же в полицию со словами: «А знаете, мне тут кое-что приснилось…» Нет, нет. Ади бы первый высмеял такого свидетеля, да ещё и у виска покрутил. Но что же ему предпринять?
И всё же, немного подумав и нервно покусав себе ногти, омега в итоге плюнул на всё и снова побежал собираться. В конце концов, будь что будет, а в полицейское управление всё равно надо ехать, потому что Рэя нужно дожать, уговорить его, чтоб он впустил защитника. А там уж посмотрим. Чем чёрт не шутит, мало ли. И Ади, быстро сбегав в душ и приведя себя в достойный вид, оделся, быстро допил кофе, схватил свою сумку и вылетел за дверь.
====== 34. Встреча на перепутье ======
Рэй очнулся в дымном полумраке, в холодной темноте, среди какой-то жуткой вони. Руки уперлись во что-то острое, и альфа понял, что это земля, усыпанная то ли мелкими камнями, то ли вообще каким-то стеклом. В любом случае от этих черепков на руках сразу появились кровавые отметины.
Рэй с трудом поднялся и обнаружил, что одет и даже в обуви. Слава Небесам – хотя бы ноги не порежет. Тогда он выпрямился и прошёл немного вперед, скрипя черепками под подошвой ботинок.
– Ади!.. – позвал он. – Ади, где ты?.. – но ему ответила тишина, и только промозглый ветер что-то провыл.
Рэй поёжился, огляделся по сторонам и увидел вдали яркий свет – прямо за горизонтом. Оттуда даже доносилось тихое пение, да такое славное, что душа мигом наполнилась надеждой.
– Эй! – крикнул он вдаль. – Слышите? Помогите мне! – и альфа побежал в сторону спасительного сияния, но вдруг его кто-то окликнул.
– А ну стой!
Рэй остановился. Он обернулся и увидел красивого парня с белыми, вытравленными волосами и удивительной красоты глазами, которые даже в полумраке сияли каким-то странным синим светом. Красавец прошёл пару шагов и встал неподалёку.
– Ты куда это, а? Не рано ли?
Альфа растерянно поморгал, потом снова оглянулся за горизонт, указал туда пальцем.
– Я… просто хотел посмотреть… Мне нужна помощь. Моего друга хотят убить!
Парень подошёл ближе, взял альфу за руку и потянул его за собой.
– Не надо туда ходить, – сказал он. – Пойдем-ка обратно.
– Но… – Рэй хотел упереться. – Моего Ади убьют!
– Не убьют, – успокоил его пришедший. – Я слышал твои мольбы и защитил его. С ним всё в порядке…
– Правда?.. – альфа сначала обрадовался, но потом всё же засомневался. – А кто ты? И откуда ты знал, что ему нужна помощь?
– Я ангел, – честно ответил парень. – Реагировать на молитвы – мой долг. К тому же, ты не один молился за своего Ади. А такое разве что глухой не услышит…
– Что-что?.. – Рэй остановился и оглядел его с головы до ног. – Погоди, ты ангел? Что, прям настоящий? А где твои крылья?
Красавец по-доброму усмехнулся: всё-таки человеки – забавные существа. Вот подавай им сказочные эффекты и всё тут.
– Хочешь увидеть их? – спросил он. – Ну ладно, смотри… – и выправил из-за спины два прекрасных, белых крыла. Рэй даже вскрикнул, как поразился. Он отступил на шаг, а из глаз потекли счастливые слёзы восторга.
– Вот это да… – у него даже дух захватило. – Настоящие крылья. Ты ангел! Господи! – он приблизился к парню, одной рукой взял его за плечо, а другой погладил шелковистые, белые пёрышки. – Невероятно… Никогда б не подумал, что увижу такое воочию… С ума сойти!
Ангел ему улыбался.
– Теперь-то ты веришь мне? Видишь? Я сказал правду. Так что можешь не волноваться – с твоим другом всё хорошо.
И альфа обнял его – порывисто, страстно, от всей души.
– Спасибо! – он даже расцеловал парня в обе щеки. – Ты не представляешь, как я тебе благодарен. Я думал, умру тут от страха, Боже мой!
Ангел тоже обнял его.
– Это я тебе благодарен… – ответил он. – Не часто нам говорят «спасибо» за помощь да ещё так… горячо. Это какой-то прям праздник… – он посмеялся и мягко поцеловал альфу в висок. – Очень приятно – правда…
А Рэй всё обнимал его и никак не хотел отпускать. От тела ангела шла такая светлая благодать, такое приятное умиротворение окутывало душу, что дышать становилось всё легче, да и сердце уже не так болело. Просто удивительно – будто в руках возлюбленного. Рэй, наверное, и не отпускал бы его никогда, но всё же пришлось – хотя бы из чувства приличия. А ангел вновь улыбнулся ему.
– Да ничего, я не против пообниматься, – он будто услышал, о чём думал Рэй. – Давай только выйдем из этой области – тут не очень-то хорошо пахнет. Зло всегда такое вонючее, – он брезгливо огляделся по сторонам, где всё ещё было мрачно, дымно, и кругом валялись черепки. – Пойдём-ка в другое место, – и они, как по мановению волшебной палочки, вдруг оказались на светлой, летней поляне.
Кругом было зелено, свежо, приятно, росли цветы и даже бабочки порхали повсюду.
– Ух ты! – альфа опять удивился, с восхищением оглядевшись вокруг. – Вот это да! Красотища-то какая!.. – а вдоволь налюбовавшись пейзажем, он вновь повернулся к парню и, наконец, увидел его при свете.
– Эй, подожди, – Рэй присмотрелся к нему повнимательнее. – Ты что? Ты ангел Элли?! Праведный боже! Как такое возможно?!
Ангел от души рассмеялся – ну надо же! Рэй увидел его точно таким же, как Ади: известным, красивым секс-символом с удивительно эротичным телом, мягким, бархатистым голосом, чьи сладостные стоны и пронизывающий, тёплый взгляд свели с ума не одного подростка в своё время. Кстати, Рэй был одним из них – причём он почти помешался тогда от этой страсти.
И у него так же, как у Ади, были журналы с Элли – даже несколько, и все они лежали, где угодно: под кроватью, под подушкой, в тумбочке – только бы удобно было доставать и смотреть-смотреть-смотреть, не переставая. Все страницы были затисканы, Рэй кричал и плакал, когда видел своего кумира – просто умирал от чувств, а его средний брат Эмир злился и обиженно ворчал, наблюдая этот безумный экстаз. Он вообще не понимал, что может быть хорошего в омегах, пусть и в красивых, поэтому каждый вечер дулся, отворачивался к стене (их с Рэем кровати стояли тогда в одной комнате, разделяемые лишь общим одёжным шкафом) и закрывался одеялом с головой, только бы всего этого не видеть и не слышать.
Но на самом деле он жутко ревновал. Потому что единственным секс-символом для него, который, действительно, можно было любить и лелеять всем сердцем, был сам Рэй. Ещё с детства Эмир тискался к нему, и чем старше они становились, тем сильнее он привязывался к брату, который всего-то был на год младше. Эмир постоянно к нему ласкался – целовался с ним, обнимался, гладил его во всех местах, и Рэй в итоге к этому привык и уже не обращал внимания. Хотя иногда злился и отталкивал братишку, но тот сразу начинал так жалобно реветь, что приходилось идти навстречу и снова позволять ему себя трогать.
Каждое утро Рэй просыпался в своей постели, а под боком его неизменно сопел брат, который ночью перебирался к нему, мотивируя свой поступок тем, что ему просто страшно спать одному. Хотя он и правда боялся темноты, но не настолько, как показывал – это, скорее, был хороший театральный эффект, чтобы в очередной раз сломить доброе сердце брата.
Рэй терпел его присутствие, его ласки, его детские поцелуи, но чем ближе дело шло к взрослению, тем нежности становились горячей и настойчивее, и Эмир уже сам просил брата потискать его, а если тот отказывался – снова лились горькие слёзы. И Рэй вновь сдавался. В итоге у них завязался настоящий детский роман – пусть и целомудренный, и наивно милый, но всё же роман, и вот теперь, когда Рэй повзрослел и втрескался в этого синеглазого проходимца с гибким, как у проклятого змея, телом и вопил теперь по ночам от оргазмов, когда тот ему снился, Эмир так же громко рыдал в подушку, как Рэй – орал, причём настолько безутешно, что дело доходило до судорог.
Ведь Эмир был такой же чувствительный и ранимый, как брат, да они вообще были очень похожи – как внутренне, так и внешне, только у Эмира внешность была ещё более утонченной, чем у Рэя, а глаза – серые, но в таких же огромных ресницах, если не длиннее. И ещё Эмир ничуть не пекся о своей мужественности – напротив: был мягким, ласковым, лелеял свое изящное тело, чтоб не дай бог на нём не выпятила лишняя мышца, и в конце концов стал совсем походить на омегу. Рэй даже злился на него и пытался перевоспитать, но толку от этого не было никакого – Эмир только плакал, изображал полную беспомощность перед какими бы то ни было физическими нагрузками, едва не терял сознание, и брат опять сдавался и оставлял его в покое.
А потом случилось ужасное. Рэй, взбудораженный и перевозбужденный, постоянно вращающийся в компании таких же молодых альф, как он сам, и столь же ярых фанатов ангела Элли, совсем слетел с катушек. Особенно после просмотров порно-роликов, один из которых, кстати, когда-то нанёс душевную травму Ади. Но в компании таких же оголтелых и голодных альфа-волчат, как сам Рэй, где страсти били ключом, а от всеобщего возбуждения дрожали стены, эти ролики шли на ура! И их глотали с диким и жадным остервенением. Но когда молодые самцы, уже вдоволь насытившись красивыми картинками, перетрогав и перетискав друг друга, набесились в собственной стае, им стало этого мало, и у них появилась неудержимая потребность познать омег. А у Рэя так просто до бешенства доходило, и вот тогда-то он и похитил своего одноклассника и пытался изнасиловать его прямо на чердаке школы. И тогда же получил свою первую эмоциональную травму, да такую тяжкую, что после того, как его жестоко унизили и опозорили перед всем классом, ему даже лечение в психиатрической лечебнице не помогло. Вернее, отчасти помогло, конечно, ибо позволило не тронуться рассудком окончательно, но его ещё такая хрупкая, юношеская сексуальность была грубейшим образом раздавлена. Он даже эрекцию потерял, и вернулся из госпиталя практически живым трупом.
Эмир чуть с ума не сошёл, когда увидел это, и надо отдать ему должное – он-то Рэя и отогрел. Каждую ночь брат пробирался к нему в постель, ласкал и гладил его, пока тот не переставал плакать и не засыпал, а потом не выпускал из объятий до самого утра, и так длилось довольно долго – несколько месяцев. Пока Рэй, наконец, не начал приходить в себя и хоть как-то реагировать на прикосновения. Теперь он всё позволял брату, потому что ему было всё равно, но Эмир делал это уже не ради забавы, а лечил и выхаживал альфу – причём долго, терпеливо и неустанно. И только спустя около трёх месяцев у Рэя, наконец, возникла первая реакция на нежности, и то слабая. Но Эмир не сдавался и ничуть не гнушался его бессилия, искренне веря в то, что всё это временно и пройдёт, и всё-таки отласкал брата, однажды доведя его до полного чувственного экстаза, и возбудил так, что Рэй, наконец, испытал с ним свой первый после такого долгого перерыва оргазм. А позже и взял Эмира, став его первым альфой.
Причём Эмир прекрасно понимал, что ему просто повезло – если, конечно, можно так выразиться в данной ситуации – и горячо любимый брат оказался-таки в его руках и стал его любовником, но всё это было временно и, по большому счету, вообще не должно было произойти. Эмир знал это и не хотел портить Рэя, не смотря на всю свою искреннюю любовь и тягу к нему. И хотя брат теперь вздрагивал и нервно дрожал от одного только упоминания об омегах, Эмир всё-таки и здесь подлатал его психику. К тому же это доставляло немалое удовольствие и ему самому: он просто стал таскать у папули его красивое ночное белье, одевался в него, красился, прическа у него всегда была уни-секс, и в итоге из худенького альфы получался очень даже соблазнительный омежка. В конце концов Рэй оттаял и на его образе перестал бояться противоположного пола. А позже сам же Эмир и познакомил его с первым омегой – старше Рэя и очень опытным, дав тому все необходимые наставления, и отправил брата на первое свидание. И оно прошло успешно. А потом было ещё одно и ещё – в итоге Рэй ожил, оправился от стресса и полностью влился в сексуальную жизнь уже своих сверстников, практически позабыв обо всех недавних несчастьях.
Конечно, к брату интерес у него сразу пропал, а может и всегда был чисто дружеским, но если сам Рэй перенёс это абсолютно спокойно, то Эмир очень страдал. И всё равно иногда ночью перелезал к нему в кровать и уже со слезами вымаливал хоть немного ласки. Конечно, Рэй уступал и давал ему всё, что он хотел, но уже чисто из чувства благодарности, и, возможно, рано или поздно эта страсть сошла бы на нет, и Эмир нашёл бы себе постоянного друга среди других альф, но тут в дело вмешался случай: однажды братьев застал за нежностями отец. И вот это уже было страшно.
Родитель взбесился так, что дьявол по сравнению с ним показался бы милой овечкой. Его и так всегда злило, что в последнее время средний сын стал больше походить на какого-то смазливого вертихвоста с панели, чем на альфу, но если до той роковой ночи, когда отец застал сыновей в постели, он ещё хоть как-то терпел и лишь недовольно ворчал по этому поводу, да и дома-то бывал не часто – всё шлялся по своим любовникам, но когда он застал Эмира пристающим к Рэю, да ещё в омежьей одежде и накрашенного, он взбеленился так, что едва не убил его. А может так и случилось бы, если бы Рэй не вступился за брата и не схватился с родителем, не жалея себя.
Драка тогда была страшная. Рэй с отцом бились насмерть, как два разъяренных самца. Эмир от ужаса спрятался под кровать, зажмурившись и заткнув уши, папочка даже подступиться не мог, какой уж там разнять, но к счастью в этот момент с вечеринки вернулся Жан – он-то и смог прервать эту безумную бойню, хоть и сам немало пострадал, но это уже были мелочи. Только старший сын и сумел остановить озверевшего до одури отца, и тот ушёл из дома, проклянув всю свою семью разом, а когда за ним захлопнулась дверь, Рэй, наконец, свалился без чувств, поняв, что Эмиру больше не угрожает опасность.
Он был так изранен, что пришлось вызвать скорую, но Рэй не поехал в больницу, боясь оставить брата одного, и в итоге в госпиталь увезли папочку, потому что тот заработал сердечный приступ, пережив весь этот кошмар, а у него и так было слабое сердце. Эмир, проведя под кроватью около двух часов и боясь даже нос оттуда высунуть, пока длилась вся эта суматоха, конечно, простыл и получил воспаление легких. Рэй, естественно, тоже слёг, и в итоге бедный Жан остался один с двумя полубесчувственными братьями на руках да ещё с папочкой, у которого по дороге в больницу всё-таки случился инфаркт – даже несмотря на своевременную помощь врачей.
Одним словом, это был ад. Но Жан справился, а через три дня ему позвонил отец и сказал, что возвращается в дом, но при условии, если духу «этого ублюдка» не будет в квартире. Он имел ввиду среднего сына, конечно, а на Рэя даже не злился, драка его ничуть не смутила, напротив – он был только рад, что в семье вырос хоть один достойный альфа. «А Эмир пусть убирается к чёрту», – так сказал отец, иначе он задушит его собственными руками. И, видит бог, он именно так и сделал бы, поэтому пришлось принимать срочные меры.
Эмир в это время лежал в кровати, с огромной температурой и мало что соображал. Жан колол ему уколы и еле снимал жар, и то ненадолго. К счастью, Рэй к тому моменту уже начал хотя бы вставать, а узнав об угрозах отца, понял, что теперь ничего не сможет поделать. Вторую драку ему будет не вынести, да и вряд ли он вообще сможет оказать хоть какое-то сопротивление, потому что и так еле стоял на ногах. Поэтому он просто позвонил своему лучшему другу – альфе богатырского телосложения с забавным именем Дин, и попросил его приютить Эмира хоть на какое-то время. И хоть Дин был здоровый, как гора, и сильный, как исполин, но тем не менее он был добрейшей души парнем и абсолютно непредвзятым философом. Поэтому ему можно было рассказывать всё – что Рэй и сделал: он выложил всю правду, как есть – от начала до конца и ничего не скрывая, и всё равно получил разрешение и привёл больного брата к другу хотя бы на период выздоровления.
И Дин приютил его, а потом сам же и выходил, да ещё и привязался к нему так, что они до сих пор живут вместе и даже заявили о помолвке. Дину было наплевать, что Эмир – альфа. Брат Рэя был настолько похож на омегу, что и не отличить. И всё же он был повыше, покрепче и повыносливей, а это позволяло Дину не бояться, что он случайно сломает любовника в постели в какой-нибудь особенно страстный момент соития. Дин, наконец, нашёл себе подходящего по габаритам партнёра, да ещё и полюбил его всем сердцем за утонченность и нежность, и теперь эту пару было ничем не разнять.
Дин до сих пор благодарил Рэя за этот «чудесный подарок», как он говорил, и обожал любимого всей душой – абсолютно взаимно, и сейчас, когда Дин уже крепко встал на ноги и начал получать хороший, стабильный доход со своего дела, они с Эмиром стали подумывать об усыновлении малышей. Вот так всё закончилось. И Рэй рассказал всю эту историю ангелу, пока они вдвоём лежали на травке около райского водопада, и ещё много чего рассказал, потому что Элли всё слушал и слушал, и даже расспрашивал сам, только бы Рэй говорил и не думал ни о чём другом до прихода Ади. Ангел очень ждал, когда омега появится у кровати бесчувственного друга (в реальности) – а это могло случиться только утром, и тогда можно будет окончательно вывести Рэя из комы и спасти его жизнь. Но пока омеги не было, ангел развлекал альфу, как мог, отвлекал его и радовался вместе с ним, только бы он говорил и не задумывался о том, где находится, и, не дай бог, вновь не устремился бы к сиянию и тихому пению, исходящему из-за дальнего горизонта.
====== 35. Возвращение с того света ======
– Что?.. – Ади стоял бледный, как полотно, глядя на инспектора полиции. – Но как же так? Когда это случилось? Почему?!
Следователь развёл руками и пожал плечами. Он отклонился сейчас на своем стуле назад да так сильно, что рисковал свалиться, – и глядел на омегу.
– Не знаю, что на него нашло. После твоего ухода всё вроде было нормально. Охранник последил за ним немного, оставил в покое, а он вдруг как с цепи сорвался. Хотел уйти, кричал, что надо тебя спасать… кхм… сказал, что тебя хочет убить призрак… Это как понимать? Надеюсь, это чья-то кличка? Может тебе правда помощь нужна?
Ади побледнел ещё сильнее. Господи, что здесь творится вообще? И откуда Рэй мог узнать… Стоп! О чём он мог узнать? Омега схватился за виски, потому что реальность, сны и видения вдруг странным образом переплелись.
– А я могу его видеть? – очень хотелось снова вернуться к яви. – Хотя бы рядом побыть. Я понимаю, что он в реанимации, но…
– Можешь, – начальник, чудом не свалившийся со стула, качнулся обратно к столу, встал и подошёл к омеге. – Только я пойду с тобой. Там его отец… рвёт и мечет. Безопасней будет, если я тебя провожу. Пойдем…
Они вышли из кабинета и через несколько минут оказались в коридоре полицейского госпиталя, прилегающего к зданию управления. Там Ади остановился. Около стены стоял отец Рэя – спиной к выходу; видно было, как сильно он нервничает, потому что он беспрестанно дёргал плечами, хватался за голову, пытался кому-то звонить, но тут же сбрасывал номер, убирал телефон обратно в пальто, снова его доставал и опять психовал. А оглянувшись на вошедших и увидев омегу, мигом вспылил, и глаза его вспыхнули яростью.
– Ах, ты маленькая тварь! – он кинулся было к Ади, но полицейский ловко его перехватил и зажал в объятьях, стараясь по возможности соблюдать такт. – Что ты с ним сделал вчера?! Почему он в коме?! Что ты ему сказал?! – отец так тяжко дышал, что, казалось, сейчас заплачет. Нервы у явно явно были на пределе, и, возможно, поэтому он быстро сник, выпустив очередную дозу пара. – Что ты с ним сотворил?.. Мой мальчик умирает… – он вцепился в спину инспектора, отвернулся, нервно помяв ткань его одежды, но тут же снова взорвался.
– Убирайся отсюда! Ты убиваешь моего сына! Убиваешь! Без тебя он хотя бы жил!
Инспектор обнял его крепче, и отец, уткнувшись ему в плечо, затих. Но Ади уже не смел огрызаться – он прекрасно помнил, в каком состоянии оставил Рэя вчера, хотя и был абсолютно уверен, что это лишь спровоцирует его на какие-то действия и выведет из состояния транса, но не более. Ади уже слишком хорошо знал своего возлюбленного, и не стал бы рисковать его психикой, видя, что он не выдерживает нагрузки. Но то что случилось с альфой сейчас, было неожиданно и ужасно одновременно. Омега теперь сомневался, а не переборщил ли он с давлением – поэтому и отвёл глаза в ответ на обвинения, ничего не сказав; а инспектор псыкнул ему и, поймав его взгляд, глазами показал на дальнюю дверь палаты: иди, мол, быстро! И Ади пошёл, – по правде говоря, опасаясь очередной вспышки родителя, причём вполне справедливой; поэтому потихоньку и по стеночке, пока полицейский держал отца в объятьях, пробрался к двери реанимационной и юркнул туда.
В палате пахло лекарствами, пиликали какие-то приборы, но даже они не могли нарушить, а скорее только усугубляли какую-то скорбную, тяжкую тишину, воцарившуюся в реанимации. Ади продвинулся по небольшому коридорчику, заглянул через стёкла в два пустых бокса и только в третьем увидел Жана. Шеф стоял около высокой кровати, окружённой медицинским оборудованием у изголовья, с горечью смотрел на лежащего на ней человека, и, боже мой! – у него текли слезы. Господи! Да неужели всё настолько серьезно? Ади никак не хотел в это верить и сейчас многое бы отдал, только бы убедиться, что именно это! – сон. Это, а не те ночные видения, которые он до сих пор не мог полностью отделить от яви.
Омега протиснулся в бокс, подошёл ближе к кровати, испуганно глядя на своего начальника, но на самом деле он просто очень боялся взглянуть на Рэя. Хотя боковым зрением уже видел его, и сердце начинало больно сжиматься. Жан повернулся, вздрогнул, едва кивнул Ади, а губы его расплылись в нелепой улыбке сквозь слёзы.
– Вот как, видишь, малыш?.. – он всхлипнул, кивнув на Рэя, и вытер лицо платком. – Врач говорит – безнадежно. Нас даже впустили, чтоб… попрощаться. Показатели почти на нуле. Удивительно, что он ещё дышит. Хоть как-то – с приборами, но… всё это бесполезно… – он уткнулся лицом в платок, и плечи его затряслись.
Ади подошёл к нему, обнял, утешающе погладил по спине, а сам слова вымолвить не сумел, тоже боясь разреветься, и, наконец, сделав над собой адское усилие, осмелился взглянуть на любимого. Но лучше бы не смотрел. Рэй лежал как мертвый: бледный до синюшности, похудевший, с запавшими глазами; приборы пытались заставить его дышать, но он, похоже, вообще не хотел жить. Его будто насильно держали, а отпустили бы хоть на мгновенье, и он тут же бы взмыл на небеса. Ади прикрыл рот рукой, глядя на это жуткое зрелище, и почему-то сразу вспомнил ангела из ночного сна. Господи. Господи, если ты и правда ангел, помоги! Пожалуйста, помоги!
– Мальчик мой… – Ади приблизился к Рэю, осторожно взял его безжизненную руку, поднес её к губам. – Милый мой, милый… – слёзы всё-таки потекли по щекам, омега осторожно погладил любимого по ледяному плечу, и стало совсем тяжко. Да ещё Жан всхлипывал сзади, и Ади вдруг стало это бесить. Да что ж такое? Почему они, собственно, его хоронят? Ведь он ещё дышит!
Омега склонился к Рэю, поцеловал в висок, крепко сжимая его руку, коснулся губами ресниц – альфа обожал, когда Ади так делал; потом просунул ладонь ему под голову, но в губы поцеловать не смог – кислородная маска наполовину скрывала лицо, и Ади провёл губами Рэю по лбу. Альфа тоже это любил, и даже сейчас слегка вздрогнул, а прибор вдруг запиликал шустрее. Жан встрепенулся, уставился на показатели, схватился за сердце.
– Боже мой! Боже… – но тут в палату ветром ворвался отец, а услышав изменившийся звук приборов, кинулся к табло.
– Что? Что там?! – он тут же заволновался. – Он дышит. Дышит! – и подлетев к Ади, крепко обхватил его за плечи, а другой рукой вцепился в руку сына, вместе с ней зажав и ладошку омеги. – Ну? Ну же?! Что ты сделал?.. Сделай это ещё!.. – он так крепко стиснул его, что Ади показалось – сейчас треснут кости. И высвободиться было никак – отец, похоже, не соображал, что творил. – Что ты с ним сделал? – родитель задрожал от волнения. – Ну пожалуйста, сделай это ещё! – и нервно поглаживая руку сына, вперился ему в самую душу взглядом, полным надежды. – Ну же! Ну же, сынок… Дыши, дыши! – Он всё крепче прижимал Ади к себе, а заодно и гладил его, даже не замечая этого. Омега в итоге расплакался, тогда отец повернулся, вытер ему слёзы. – А ну, прекрати реветь, – но голос стал уже мягче. – Сядь-ка сюда, – он усадил Ади на стул рядом с кроватью, опять вцепился ему в руку, снова погладил сына. – Мальчик мой, мальчик… Смотри, кто к тебе пришёл… Видишь?.. – и быстро положил другую ладонь омеги Рэю на грудь. – Очнись, слышишь? Ну пожалуйста… – он даже поцеловал руку Ади, опять не отдавая себе в этом отчета, и всё смотрел и смотрел на сына. А тот опять вздрогнул. И прибор заработал ещё веселей. – Ах! – родитель рванул к себе Ади, чмокнул его в макушку, кинулся к Жану.
