Текст книги "Ручей (СИ)"
Автор книги: Мари Пяткина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 36. Злата
У мамы было трое братьев, а у неё самой – много кузенов и кузин, прекрасно устроенных, потому что один дядя был генеральным директором фармацевтического концерна, второй вертелся в политике, а третий держал сеть ресторанов. Единственную сестру братья обожали, и когда отец Златы погиб в аварии, поделили расходы по их содержанию.
– Женщина не должна работать, – говорила мама. – Она должна, как цветок, создавать вокруг себя атмосферу красоты и радовать ароматом.
И Злата ни в чём не нуждалась, детство у неё было как у всех детей вокруг, с бесконечными поездками и исполнением любых прихотей. Не пойдёшь в универ? Твоё право. Хочешь в школу моделей? Затми всех на подиуме! Однако, когда дети выросли, оказалось, что благ и привилегий у родственников гораздо больше.
– Прихлебалы, – услышала она однажды краем уха на семейном банкете, от тётушки.
Злата словно пощёчину получила и лишь тогда впервые задумалась, кто оплачивает их дом и прихоти.
– Дорогая, ты должна удачно выйти замуж, – всё чаще стала говорить мама, которая сама, тем не менее, отчего-то в повторный брак не стремилась.
Замуж Злата не хотела. Ещё в подростковом возрасте, когда все в элитной школе, несомненно, оплаченной одним из дядей, вдруг начали бредить сексом, она поняла, что к мальчикам её не тянет, хотя те на неё поглядывали.
– Может, ты лесбиянка? – спросила колежанка, в пятнадцать лет утратившая невинность.
«Может быть» – подумала Злата. Она стала ждать встречи со своей «единственной», но быстро поняла, что любая вероятная её девушка захочет секса, подобно парню. А вот секса Злате не хотелось совсем.
Это был ядерный взрыв в её идеальном внутреннем мире, полном комфорта и тепла, гармонии и света, стихов и музыки. Потому что внешний мир оказался устроен не так, как хотелось. Впрочем, либидо в наличии было, Злата находила его довольно бессмысленным явлением, и если бы потеряла возможность изредка мастурбировать, то ничего ужасного с нею бы не случилось.
Первой несоответствие желаний и действительности заметила мама. Потому что не только «удачный муж» не находился, вообще ни единого парня рядом со своей красавицей-дочерью она не видела. Мама устроила разговор по душам и была шокирована, узнав, что двадцатилетняя дочка-модель всё ещё невинна.
– Ты могла бы сделать блестящую партию со своей внешностью! – поражалась мама. – В кого же ты такая странная? – недоумевала она. – Словно пластиковый фрукт для декора кухни, стоит красиво, да не укусишь.
Злата и сама понимала, что нужен удачный брак. Карьера модели не сложилась, отчасти из-за лени, а отчасти из-за слишком тесной связи модельного бизнеса с отвратительным словом «секс», однако намерено искать богатого мужа казалось чем-то бессмысленным и нелепым. Грубо говоря, Злата лежала на диване и ждала, пока блестящая партия свалится с потолка.
Отчаявшись, мама взяла дело в свои руки.
– У моей лучшей подруги по конному клубу сын развёлся, – сказала однажды. – Ты не хотела бы с ним познакомиться?
– Нет, – ответила Злата, но их с Алексеем всё равно свели, как животных.
– Внешность у него, конечно, специфическая, – объясняла мама, – но с лица воду не пить. На ногах стоит твёрдо, без денег с ним не останешься, а мы с Ксенией давно мечтали, чтоб всегда быть вместе, она такая душенька! Станешь звать её мамой.
Алексей был поражён как красотой Златы, так и прекрасным социальным положением дяди Мити, дяди Саши и дяди Валика. Не успела опомниться, как состоялась роскошная свадьба, моментально поднявшая её на должный уровень в глазах тёток и сестёр. Досталась Злата мужу ортодоксально невинной, что сперва его удивило и даже отчасти обрадовало. Мама продала обвешанный долгами дом, и обе стали жить у него.
А вот секс и в самом деле оказался той ещё мерзостью, хотя достигнуть «пика наслаждения» Злате порой удавалось, что само по себе удивляло, потому что более тупой и скотской возни невозможно было вообразить.
– Всё изменится после рождения ребёнка, – говорили мама со свекровью беременной Злате, когда возвращались из клуба, перед тем, как ехать в благотворительное общество, где благотворили на деньги Алексея.
Злата пережила ужасные роды, но ничего не изменилось, кроме того, что со временем она по-своему привязалась к мужу, ведь тот всегда умел её рассмешить, был щедрым, заботливым и по-своему забавным. Шрам на его лице она перестала замечать, а дети получились совершенно очаровательные, такие же темноглазые и энергичные, как он. Детей Злата полюбила по-настоящему.
Она убеждала себя, что секс говорит о том, что она красива и желанна, но грязной энергии в муже хватило бы на десять Злат. Когда он впервые завёл любовницу, она почувствовала облегчение. Она не понимала, почему мама и свекровь стараются её утешить.
– Погуляет и вернётся, – говорили они, очевидно, ожидая от Златы какой-то особой реакции.
«Со мной что-то не так», – подумала Злата и обратилась к психиатру.
Психиатром оказалась прелестная женщина чуть старше неё, которая, как следует расспросив, развеяла опасения и пояснила, наконец, что происходит.
– Вы редко чувствуете сексуальное возбуждение, – говорила врач. – Для вас важна семья, но не важен секс в отношениях, вы не ревнуете мужа, а долгое воздержание не приносит дискомфорта. Ваше возбуждение легко спугнёт любая мелочь, даже если вы чувствуете приятные эмоции во время секса, вам хотелось бы побыстрее закончить, помыться и забыть. Также вас огорчает всеобщая социальная концентрация вокруг секса.
– Всё так, – согласилась Злата. – Это как-то лечится?
– Вы просто асексуалка, это такая ориентация. Вы здоровы и способны испытывать сексуальное возбуждение в качестве биологической реакции на внешние раздражители, от которых чувствуете потребность избавиться, но без связи с желанием партнёрского секса. Не знали, что такое есть? В городе сообщество имеется, не желаете посетить?
В сообщество ходило восемь женщин и двое мужчин, с ними Злата наконец-то обрела и себя, и настоящих подруг, не задающих глупых вопросов, не ужасающихся, а разделяющих все её проблемы.
– Не повезло тебе, что твой цуккини в сексуальном спектре, – сказала одна из них, Татьяна. – Моему давно ничего не надо, и слава богу.
Словом цуккини здесь называли вторую половинку у тех, что состоял в квир-платонических отношениях, иначе говоря, в крепких отношениях, не соответствующих стандартам общепринятого романтического партнёрства.
– Просто заведите любовницу, – посоветовала другая, Наталья. – Мы содержим девчонку, очень милую, кудрявую, как пуделёк, только глупенькую. Я хотела ей юрфак оплатить, но она сказала, что не вытянет.
– У моего цуккини любовница разведёнка, с ребёнком от первого брака, – поведала третья, Анастасия. – Я подарила ей шубу и куплю вторую, если она вместо меня ему кого-нибудь родит.
Так и повелось, Алексей зарабатывал деньги и дома бывал нечасто, а уж если появлялся, Злата старалась окружить его максимальным комфортом. Мама со свекровью ходили в свои клубы, она – в свой, который Лёша отчего-то ненавидел, словно они делали что-то дурное. Злате льстило, что среди новых подруг она самая красивая, и когда они вчетвером заходили в ресторан, взгляды со всех сторон притягивались именно к ней. С прежней любовницей Лёша расстался, отчего снова пришлось играть неприятную роль. Подруги ей сочувствовали.
Когда Лёша снова перестал ночевать дома и донимать своей неприятной физиологией, она догадалась: ему встретилась новая женщина. Вскоре появилось подтверждение – какой-то аноним написал, что у мужа в иномирном охотничьем имении живёт любовница. Вот смешной человек! Злата воодушевилась, хотя несколько опасалась, что любовница окажется низкого социального происхождения, какой-то несчастной особой из числа тех, которых неприхотливые и небрезгливые мужчины вынуждены скрывать как деликатные финансовые подробности.
Злата настояла на визите в «колыбу», как муж называл своё имение, и любовница ей очень понравилось, как и бойцовый зверь, и маленькая её дочка. Наконец-то Злата станет как все, даже лучше. Она предвкушала зависть на лицах подруг, потому что до сих пор в их компании самая приличная любовница была у Насти, но с эксцентричной и яркой Светланой, дерущейся на ринге, Злата затмит всех. Более того, у той было высшее образование и несчастная история в анамнезе. О да, наконец-то Злате будет, о чём рассказать!
Муж казался встревоженным, сторонний человек, возможно, ничего и не заметил бы, но Злата жила с Алексеем уже семь лет и отлично его изучила, поэтому, пока ехали в машине, не лезла с расспросами, смотрела на дорогу да вела.
– О чём ты говорил с дядей Митей? – спросила будто невзначай.
Из троих братьев мамы игнорировал Лёшу только политик, Александр, Злата была уверена, из чистого снобизма. Остальные двое охотно с ним общались и обменивались услугами разного рода.
– Твоего дядю заинтересовал мозгоед, – ответил муж. – Он спрашивал, как часто дерётся зверь, с какой интенсивностью, и какие повреждения получал в боях.
– Ужасное зрелище эти бои, – заметила Злата. – Совсем не эстетично. Зато она – прелесть.
Алексей фыркнул и уставился в наручный комп – кто-то ему писал, он стал отвечать.
– Ты ведь не делаешь ей документы? – спросила Злата.
– Дорогая, не забивай свою прелестную головку тем, для чего она не предназначена, – спокойно ответил муж.
– Но я не могу оставаться в стороне, – настойчиво пояснила Злата, – меня поразило, как плохо они живут, какая тесная эта твоя «колыба». Неужели нельзя как-то сделать так, чтоб у Ланы с дочерью было приличное жильё?
– Какого хуя ты в это лезешь? – огрызнулся муж, но Злата проигнорировала грубость: пусть говорит, что угодно, лишь бы сделал так, как нужно ей. – Каким образом, по-твоему, я могу это устроить? Разогнать охотников, или построить для неё персональную колыбу с отдельной нулёвкой?
– Если это очень затратно, я могу найти денег сама, – сказала Злата.
– Я не знаю, сколько это продлится, – раздражённо бросил муж, – понимаешь? Сегодня её зверь дерётся, а завтра ляжет, это неминуемо. Нет никакой гарантии, что крупные затраты отобьются и, пока не пришло это завтра, я хочу поднять бабла сегодня.
– Но ведь ты с ней спишь, – не понимала Злата. – Значит должен обеспечить приличные условия…
Муж помолчал.
– Всякий раз взгляну на тебя – и сердце млеет от совершенства, – неприятным тоном сказал он. – В люди ж выйдешь с тобой – все оглядываются, завидуют, а на деле словно сердца в бабе нет.
– Если бы не было сердца, я бы о ней не тревожилась, – возразила Злата.
Муж лишь рукой махнул. Кажется, он был недоволен ею, ужасно несправедливо недоволен, потому что Злата хотела как лучше и всегда всё делала правильно, как должно. Она ни разу, даже в прежние времена не задолжала модельеру или косметологу, так как знала, что если пользуешься чьими-то услугами, они непременно должны быть оплачены. В том случае, если деньги по каким-то причинам неприемлемы – рассчитаться следует другим образом, каким-то подарком, а в случае этой симпатичной и несчастной женщины – созданием нормальных условий. К счастью, вскоре они подъехали к дому. Бабушка Тоня, в большей степени из одиночества, чем из необходимости живущая в гостевом домике у ограды, открыла ворота и закрыла вслед за ними.
– Если отдать Тоню в пансионат, мы могли бы взять их сюда, к нам домой, – предложила Злата.
– Просто заткнись бога ради, – взмолился муж и выскочил из машины.
Дома Злата поцеловала маму, вторую маму, как она называла свекровь, заглянула к сыну и дочери в детские комнаты, думая о том, что каждая из них больше чем помещение, в котором ютилась эта женщина с её дочкой и бойцовым зверем, затем пошла в кабинет Алексея, чтобы на что-то его вынудить. Она точно знала, что если просить достаточно настойчиво – он уступит.
Муж со стаканом алкоголя сидел за столом, забросив на него ноги, и о чём-то думал.
– Тебе помочь разуться? – доброжелательно спросила Злата.
– Мне не ебать мозги.
– Лёша, – мягко начала она. – Всё должно быть на должном уровне…
Договорить не дал звонок, кто-то позвонил мужу по видеосвязи.
Алексей нажал кнопку приёма, и на экране появилось лицо незнакомого Злате человека с какой-то странно вытянутой, яйцеообразной головой.
– Здравствуйте, Алексей Петрович, – сказал яйцеголовый, показывая редкие зубы. – Вы меня не знаете, но у меня к вам есть предложение, от которого невозможно отказаться.
Муж оглянулся и рукой велел Злате выйти прочь. Что ж, придётся пока посмотреть телешоу с мамами…
Глава 37. Матриарх
***
Она стала седой, от морды до хвоста, вся покрытая шрамами, со сломанными отростками, и пахла старостью. Рядом с ней стояла старшая Дочь, ровесница Матриарха, воительница и Мать. Скоро она займёт её место. «Я не стану такой, – подумала Матриарх, глядя на главу чужой семьи, – однажды погибну в бою с двуногими…»
– Ты слишком стара, чтобы спариваться, – саркастично сказала седая.
– Ащщ, Мать Матерей! – она сморщила нос. – Я пришла не к самцам, а к тебе.
– Чего ты хочешь?
– Надо поговорить.
Болотные мусты расселись по кочкам, недоверчиво разглядывая чужачку, пришедшую не поискать самца, а к Матриарху. Среди младших Матерей у входа в логово она увидела ту, что приходила в их семью, спариваться с Редхи. За нею прятались детёныши чуть рыжеватого окраса, один внук и три Внучки, несущие её здоровую кровь. Прекрасно. А вот старого самца, с которым она сама когда-то спаривалась, больше не было.
– Говори, чужачка.
Матриарх села и в знак уважения опустила уши.
– У нас с тобой общие внуки, Мать Матерей, – сказала она. – И хоть мы из разных семей, но все мы мусты.
– Дальше.
– И у нас с тобой общий враг.
– У нас нет общих врагов, – произнесла седая. – Мы очистили болото и свою часть леса, сюда приходит лишь добыча. Твои враги – на твоей земле, чужачка.
– Ты знаешь, что случилось в Мёртвом Лесу?
Мусты завертелись, взволнованно переговариваясь и сплетничая.
– Там все сдохли и земля отравой стала, как и трупы, – кивнула седая. – Наша Мать туда пошла, но вернулась праздной, разведчик подтвердил.
– Это сделали двуногие. Они валили лес с ревущими неживыми зверями и убивали моих родичей громовыми палками. Семья справилась с ними, но пришли другие, с неживыми птицами, и разбросали ядовитую пыль. Вся добыча и все враги погибли, а логово вымерло. Кроме меня, я опоздала к смерти их и своей. Лес не взял меня, река выкормила, дети в чреве росли. И я поклялась отомстить.
– Это твоя месть, – заметила седая.
– Ащщ!!! Они придут и сюда, – она тряхнула головой. – Они приносят смерть всему живому, творят мёртвое болото, а в нём ищут каменный сок и увозят. Они убивают нашу добычу, наших врагов, всё подряд, и хотят забрать нашу землю.
– К нам дважды приходили двуногие с громовыми палками, – сказала старшая Дочь. – Они ничего не творили, но искали добычу. Первый убил стражей, второй – уже никого. Их кости высохли в осоке, детёныши играют ими.
– Однажды они придут с отравой, трескучками, или с другой неживой мерзостью, осушат твоё болото и поставят собственное логово, потому что желают странного. А их шкуры будут так тверды, что зубы воинов не смогут прокусить их.
– Этому не бывать! – фыркнула седая.
– Я нашла одно логово и выбила, – продолжала Матриарх. – Теперь нашла другое, но двуногих слишком много, как и самцов с громовыми палками. Мне нужна твоя помощь, Мать Матерей, зубы твоих воинов, когти твоих Дочек.
Седая задумалась и застыла, словно камень. Молодёжь переговаривалась, опытные, покрытые шрамами мусты, вздыбив холки, ждали слов своего Матриарха.
– Это твоя война, – сказала седая. – Семья не пойдёт под гром за чужаков, не потеряет Матерей и воинов ради чужой ненависти.
– А ради жизни ваших детёнышей и молодняка? – гневно спросила она. – Ради того лета, когда младшая из твоих внучек по праву займёт твой камень?
– Нас двуногие не трогают. Это твоя месть.
– Ты вспомнишь мои слова, – с голодной и злой горечью сказала Матриарх.
У старшей Дочери от её тона гневно вздыбилась холка. "С этой я б смогла договориться" – отчего-то подумалось, словно вибриссами почувствовала.
– Я услышала тебя, чужачка, – без злобы ответила седая. – Спаривайся, либо уходи.
Глава 38. Мария
Мария с адвокаткой не прекращали искать Светлану. Искали настойчиво, и совершенно безрезультатно. После грандиозного скандала с её побегом и объявлением в розыск, с открытым в полиции делом на саму Марию, та едва смогла остаться на посту зав кафедрой ксенозоо в университете.
Неделю валялась в общественной медкапсуле с гипертонией. К ней приходили студенты, Натали, лаборантка кафедры, и Грэгор. Хвала вселенной за студентов – было кого отправить домой, покормить кошек и симусов, один из которых как обычно разболелся животом и обдрыстал весь двор. А если бы не Грэгор, Мария, пожалуй, рухнула в депрессию.
– Душа моя, ты ведь сама говоришь, что шит порою хеппенс, – утешал он. – Ты ни в чём не виновата.
Но Мария знала, что виновата. Зачем она пустила Лану на станцию? Что мешало поселить её в общественном коттедже, на социалке? Комфорт, детский садик, своя больница, да что угодно! Нет, Марии хотелось, чтоб Светлана немедленно встала на ноги, и вот, пожалуйста, получите и распишитесь… Где теперь Светлана, жива ли вообще? Что с её ребёнком? Рейнджеры нашли лишь следы внедорожника, а затем потеряли. Мария попросту старая дура…
Отчасти от мрачных обстоятельств спасал универ. Она завершила работу с мёртвой самкой мозгоеда, обработала анализы живого, и остро жалела, что взяла недостаточно проб. Но даже с тем, что было в наличии, удалось неплохо поработать. У Марии вышла прекрасная статья в ведущем Scopusе, в связи с чем коллеги выражали вежливое восхищение.
– Староста, кто дежурный? – спросила в конце лекции.
Студенты с шумом стали хватать сумки и быстро рассасываться – дежурить на кафедре ксенозоо означало чистить клетки. А чистить клетки следовало каждый день, иначе появлялся запах. Впрочем, в конце дня запах появлялся несмотря ни на что, даже при включенной системе фильтрации воздуха. Вскоре в аудитории осталось двое: огорчённая всеобщим бегством веснушчатая староста и растерянный парень с оттопыренными ушами.
– Ты дежуришь? – спросила его Мария.
– Мне нб пересдать, – промямлил ушастик.
– Тема?
– Фауна почвенных нематод лесной экосистемы…
– Вот ты клетки и почистишь.
Ушастик вздохнул с видимым облегчением. Кажется, он ничего не выучил. Вдруг запищал внутренний коммуникатор – звонила секретарша ректора, Леночка, сама бывшая студентка, безвылазно, без практики, осевшая в универе.
– Марья Ивановна, шеф просит зайти, – сказала она.
– Ладно, – Мария пожала плечами. – После пересдачи.
– Сейчас зайти просит, – уточнила Леночка. – Там какие-то люди пришли, – добавила шёпотом.
– Что за люди? – Мария встревожилась.
– Не знаю, – шептала секретарь, – по виду важные, и шеф весь возбудился…
Мария по-настоящему испугалась.
«Соцопека, снова полиция, рейнджеры нашли Лану, нашли трупы, изуродованные тела…» – тошнотворным хороводом вертелось в мыслях. Она сняла халат, причесала короткие волосы и уже дошла до двери, но передумала и вернулась выпить таблетку от давления, а тогда уже пришлось трижды плевать через левое плечо, потому что возвращаться – плохая примета. В приметы Мария, разумеется, не верила, но в последнее время на её старую глупую голову свалилось столько гадостей, что даже иллюзорная защита от вероятных новых отчасти утешила.
В кабинете ректора пахло духами, лимонным чаем и модным «диким» ксенокофе, исключительно натуральным, продающимся по баснословной цене.
На столе, на серебряном подносе, стояли нетронутые сладости, принесённые Леночкой.
За столом сидели разноцветные господа. Мария с первого взгляда поняла, что это не полиция и не соцопека, потому что господа эти были с сытыми лицами, чистыми руками, элегантными стрижками и в прекрасных костюмах. Именно тот тип людей, к которым сама Мария со времён бунтарской молодости испытывала неприязнь, с их ровным загаром, роскошной одеждой, дорогими аксессуарами и снисходительными улыбками. Ректор пересел из своего высокого кресла на диванчик, а руки сложил на коленях, как делают благовоспитанные дети, хотя ему было за сорок. Вид у него был как у человека, которому необходим стакан воды, одеялко и секретарша Леночка, которая отвела б его в подсобку любой из кафедр, где бы ректор смог спокойно посидеть в тишине и прийти в себя.
– А вот и наша Марья Ивановна! – сказал он испуганно и радостно. – Заходите, присаживайтесь. ЛЕНОЧКА, ЧАЮ!!!
Белый господин с лёгким тропическим загаром, в шерстяном сером костюме, приветливо улыбнулся и кивнул. Чёрный господин в твидовом костюме цвета капучино повернулся и, привстав, церемонно поклонился. Кажется, чернокожий был главнее загорелого, от него ректора и заколдобило, потому что глаз с господина в твиде ректор не сводил. Мария настороженно приблизилась.
– Польщён нашим знакомством, – сказал чернокожий господин очень чисто, почти без акцента. – Премного наслышан. Позвольте представиться…
Он протянул визитку, словно костюм из добротного сукна и очки в оправе из платины не являлись удостоверением личности. Мария трижды перечитала её, потому что не верила глазам.
– Профессор Mohammed Bothma, – сказала она, – топ-координатор восточно-европейского сектора системы «Ручей»…
– Дмитрий Сергеевич, – представился второй. – Я представляю фармакологический концерн «Нealthy nation».
– Прививка «Глобал», – кивнула Мария. – Хорошая вещь, мы все привиты.
Господа с естественными улыбками и напряжённая Мария пожали друг другу руки и расселись. Этот визит был слишком невероятным, чтобы обернуться чем-нибудь хорошим.
– Нас заинтересовала ваша статья, доктор, – сказал Дмитрий Сергеевич.
– Которая? – уточнила Мария.
– О мозгоедах, braineater сaudatus.
– А-а, – только и произнесла Мария.
– Адаптивная регенерация с быстрой сменой возможностей, – негромко произнёс господин Bothma. – Что вы скажете об этом?
– То, что писала в статье, – Мария старалась выражаться предельно осторожно. – Чем сильнее встретится противник, чем больше повреждений получит мозгоед, тем большие возможности для поражения такого противника появятся у него после регенерации. Увеличиваются уровень гормонов, растёт скорость импульсов в нервной системе, соответственно и смелость.
– Поразительно, – с вежливой улыбкой заметил Дмитрий Сергеевич, – эдакое природное ницшеанство: то, что нас не убивает, делает нас сильнее…
– А скажите, на основании каких исследований вы сделали такой вывод? – спросил профессор Bothma.
– Биотонические пробы с компьютерной развёрсткой, – ответила Мария. – У меня… был доступ к живому мозгоеду. Сейчас, к сожалению, больше нет.
– У «Ручья», к сожалению, тоже, – заметил топ-координатор. – Иначе мы бы вас не тревожили. Должен признаться, я получил полный карт-бланш на его изучение от высшего руководства и собирался заниматься этим, не привлекая вас, доктор. Но возникли кое-какие проблемы. Прежде всего – в ограниченном ореоле обитания, а именно – проекция вашей области в иномирье. Затем – невозможность содержания в неволе. Мы с трудом нашли и отловили одно животное в скалах в тридцати кило. С большим трудом, – профессор подчеркнул голосом слово «большим». – Но оно издохло при всех идеальных условиях, которые мы пытались ему создать. Мы отловили ещё одного – с тем же успехом, ел, пил, спал, сдох через неделю. Животное попросту не живёт в неволе.
"Живёт…" – подумала Мария.
– Для чего «Ручью» живой мозгоед? – спросила она вслух.
– Не только «Ручью», а всему человечеству, – вставил Дмитрий Сергеевич.
Господин Bothma взглянул на Марию долгим взглядом и стал листать наручный комп.
– Это моя жена, – сказал он наконец. – Ваша тёзка, тоже Мария. Её родители были истово верующими людьми, как, несомненно, и ваши.
Он показал фотографию иссохшей чернокожей женщины, чудовищно изуродованной и скорченной в современнейшем инвалидном кресле, подключенном к портативной системе искусственного жизнеобеспечения. Живыми в женщине были только глаза.
– А вот это Мария до аварии…
Он показал фотографию весёлой красавицы, белозубой и жизнерадостной, обеими руками поднимавшей над головой копну кудрявых, иссиня-чёрных волос.
– Вечная жизнь любимого человека в медкапсуле, – с горечью произнёс топ-координатор. – Понимаете? Со всеми перспективами современной науки и со всеми собственными возможностями вылечить её я бессилен. Мы обращались в лучшие больницы «Ручья» и к лучшим докторам. Простите, даже к шаману по настоянию моей матери. Самым позитивным ответом светил медицины было то, что пока нет возможностей её вылечить. Самым циничным – совет шамана взять в жёны его внучку.
– Однако, более детально изучив адаптивную регенерацию, – вкрадчиво заметил Дмитрий Сергеевич, – разумеется, с быстрой сменой возможностей, я думаю, мы сможем найти лекарство.
Мария сделала вдох и медленно выдохнула.
– У меня больше нет доступа к живому мозгоеду, – повторила она. – Возможно вы не в курсе, но случился скандал…
– В курсе, – кивнул фарм-воротила, улыбаясь.
– Скандал уладим, – сказал топ-менеджер. – А на работу «Ручей» выделит вашему университету грант. Два миллиона вас устроит? Разумеется, для начала.
Ректор, безмолвно до сих пор сидевший, заметно оживился.
– На меня, вообще-то, открыто дело, – чуть подумав, заметила Мария.
– Закроем, – парировал топ-менеджер. – Ну же, говорите, что ещё?
– Да то, что у меня нет доступа к живому мозгоеду, – ещё раз сказала Мария. – И скандал, и расследование – всё звенья одной цепи. Зверя подобрала и приручила сотрудница нашего ОЗДЖ, которая жила и работала на станции. Я не знаю, как она сделала это, я не знаю, где она сейчас. Потому у меня и неприятности. И где мозгоед не знаю тоже.
– Это не ваша ли беглая сотрудница часом? – спросил Дмитрий Сергеевич, включая наручный комп.
Мария глянула и оторопела. На арене стояла окровавленная Светлана, с вычурной причёской, в откровенном платье, держала на руках окровавленную тварь и, слабо улыбаясь, принимала аплодисменты.
– О боже, что это такое? – только и смогла произнести Мария наконец. – Где это?!
– Это ксенобои, – доброжелательно пояснил Дмитрий Сергеевич. – Тотализатор. А занимается ими мой родственник, муж племянницы. Я обратил внимание, что этот зверь каждую неделю дерётся, калечится, но к следующему бою неизменно приходит в норму.
– Адаптивная регенерация…
– В эту субботу будет новый бой, после него я с хозяином тотализатора и поговорю. Предложим хорошие деньги, он должен согласиться.
«Ну давай, – сказала себе Мария, собирая волю в кулак, – это твой шанс, не просри его…»
– Мне нужны гарантии безопасности для этой женщины, – указывая на Светлану, сказала она. – Развод с мужем-абьюзером, родительские права на ребёнка.
– Элементарно, – кивнул ручейник.
– Но суд ей присудил…
– Дорогая доктор, – мягко перебил фарм-воротила. – Закон – как дышло, как повернул – так вышло. Слыхали пословицу?
– Чего бы вам ещё хотелось? – продолжал допытываться господин Bothma.
– Нет законов защиты иномирья, окружающая среда безжалостно эксплуатируется… – продолжала Мария.
– Что вы скажете о заповеднике на всей территории карантина? – видя её воодушевление, с улыбкой спросил ручейник.
– Мало, дайте больше территории, – потребовала Мария. – Запрет на отлов мозгоедов. Запрет на добычу ископаемых. Постройка биологического исследовательского центра.
– Несомненно, – согласился ручейник. – Обсудим детали?
Час спустя Мария стремительно прошла мимо удивлённой, похожей на курицу лаборантки кафебры микробио и вломилась в кабинет Грэгора, вне себя от возбуждения. Тот оторвался от компьютера, изумлённо посмотрел поверх очков на неё, на бутылку, которую Мария вытащила из-под халата и грохнула на стол, на то, как она, старая корова, кружилась в одиноком танце, пока ногой не наткнулась на столик, и лишь тогда стала смеяться.
– Душа моя, у тебя так блестят глаза, словно кто-то из студентов уговорил тебя отведать капель, – произнёс он, улыбаясь.
– Лучше, Грэгор! Как давление, надеюсь, норм? Потому что сейчас мы напьёмся как студенты! Gaudeamus igitur, чёрт побери!
