Текст книги "Мерло красное или Мурло страстное (СИ)"
Автор книги: Мари Ардмир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
Пункт 6: приняв решение, не сворачивай с пути, но корректируй его в случае крайней необходимости
Руки дрожат. Отметила я, набирая номер в заветное светлое будущее. Две недели прошло после рассылки портфолио, две недели ожидания и вот оно! У меня появилось будущее, откликнувшееся на портфолио и изъявившее желание поговорить при встрече.
Руки действительно дрожат.
Надо же на прошлой неделе директор признавался в чувствах и тащил в ЗАГС, так я и выслушала и вытерпела, не послала матом, когда же на этой неделе он прощения просил, предлагая остаться друзьями, меня не на шутку заштормило. Перед глазами то и дело маячил его кабинет… Матом не крыла – удержалась, все же учитель русского должен следить за своим русским языком. Но с каким трудом мне это далось на входе в школу, на лестнице, перед дверьми в учительскую, на площадке для курящих и там нашел, при том, что не курим ни я, ни он – я там скрывалась. А он, чтоб его… мимо проходил.
Лучше бы меня так ученики из старших домогались, молодые учителя или вот дворник Володька, от них хоть ожидаемо, да и отговорки давно готовы. Но с этим…
От воспоминаний передернуло, очнулась, услышав протяжные гудки. Сижу, затаив дыхание, а руки все еще подрагивают. В борьбе с нервами пришлось призвать разум.
Не волнуйся, они письмом просили срочно связаться, как увидела письмо, так и связалась. И не страшно, что рабочий день на исходе. Ты им нужна, они в тебе заинтересованы, они от тебя не откажутся…
– Да! – женский голос, отчетливо просил, молча повесить трубку.
– Мне нужен главный редактор журнала «Titul» Петр Глинка.
– Отсутствует. С кем имею честь говорить? – пафосно бросили мне, словно перед отправкой куда подальше, хотят еще и ноги вытереть.
Видимо моя интуиция сегодня решила на весь день устроить забастовку, поэтому я ответила:
– Жмурко Татьяна Сергеевна, – как и следовало ожидать, фамилия бывшего мужа развеселила собеседницу, и своих смешков она скрывать не собиралась. – Я соискатель на должность обозревателя. Меня просили срочно связаться с Петром Георгиевичем… так что если вы оставите сооб…
– Девушка, – собеседница решилась все же снизойти и одновременно перебить, – Татьяна, у вас прекрасные статьи. Но у нас мужское издание.
Да, более обоснованного отказа я в жизни не слышала. Появилось желание стоя аплодировать этой…милой девушке.
– Представьтесь, пожалуйста, – попросила я, взявшись за ручку и блокнот, размашисто написала – журнал «Titul» тварь подколодная № 1, останавливаюсь, жду полноценных ФИО. Но в ответ:
– Мы были рады рассмотреть вашу кандидатуру. Вы нам не подходите, в виду излишней пресноты.
– В таком случае оставьте для Петра Георгиевича мои координаты… – уперлась я.
– Всего доброго. – На распев протянул голос, но прежде чем там бросили трубку на заднем фоне послышалось:
– Альбина, что ты…?
– Альбина, значит… Хорошо. Запомним и запишем.
Собственно вот так завершился первый день свободы. Если вдаваться в подробности, то на свободе я была от силы третий час. А все еще трясет от последней встречи с директором, зато документы и расчет на руках. Моя интеллектуальная свобода началась с отказа, но это не повод расстраиваться, это повод к размышлению. И следует подумать над вопросом: что вынести из этого урока?
Я не мужчина-писатель – это факт, но я женщина-писатель. Отчасти отчаявшаяся, готовая к бою не на жизнь, а на смерть. А еще глотнувшая первых побед и поражений. Самое крупное поражение настигло опять же сегодня. Один из заказчиков умыкнул тексты на триста условных – неделю работы. Весело? Конечно! Такой урок не пройдет даром, и впредь буду умнее.
Вывод: перед началом работы брать аванс не менее 50 %; начать писательство под мужским псевдонимом. У Жорж Санд получилось и у меня получится. Как раз разовью агрессивный стиль письма и ироничность колких высказываний. Фамилия есть – Жмурко. Произошла она от прозвища «Жмуры», основное значение – грубый человек. Я себе верну девичью – Гроховская меня больше привлекала раньше и теперь будет моим своеобразным стержнем, например в книгах.
Имя для мужского псевдонима тоже должно бать жестким и основополагающим – Альберт, Альфред, Александр… Александром – победителем будет, и как мой папа с отчеством Борисович. Коротко Ж.А.Б.
А что? Не плохо.
С ироничной издевкой, весело и самодовольно буду подписываться «искренне ваш, ЖАБ». С таким любителем колкостей не только в чужой адрес, но и в свой мало кто пожелает долго спорить. Вот с такого Жаба, как с гуся вода. А говорить о нем будут и писать о нем будут, я в этом уверена. Во-первых: имечко жабистое вязнет на зубах, а во-вторых: статейки от Жаба я буду делать заковыристые. Начнем с…
Тут задумалась и прикусила ручку, в голове раздалось: «Менеджер среднего звена – проституция в законе», «Чужие в офисе – вас дискредитирует грудь», «Где наша не пропадала? В спальне шефа». Настроение было поганое, не смотря на принятое решение и, в общем-то появившийся в конце туннеля свет, поэтому чтобы не тратить время на уныние занялась ударной статьей. Поначалу выходило не очень, но потом…
* * *
Владимир всю прошлую ночь, как и предыдущую почти не спал.
Трудно уснуть, когда в гости к матери, где обиваешься и ты, приезжает младшая сестра с одним взрослым ребенком и двумя полугодовалыми детьми. На самом деле за взрослого ребенка шел муж Николай, но он этого не знал. Поэтому качал свои мужские права по-мужски с гонором и норовом, не смотря на плачь детей от прорезающихся зубок.
Владимир детей любил, играл с ними, мечтал о своих – абсолютно не плачущих. В воображении его холостяцкая берлога была уже давно разбита на две детские, одну хозяйскую спальню и одну гостевую. И по плану следующим пунктом следовало найти подходящую жену. То есть тихую, спокойную, миловидную и послушную, хорошо готовящую и прибирающуюся, а так же преданную и любящую жену. Но в последние года полтора видя мучения младшей сестры и мучаясь самостоятельно, он этот пункт плана внес в раздел «не срочные».
После уикенда хотел было внести жену в раздел «Совсем не срочные», но сдержался. Видимо потому что разрывался между двумя своими желаниями: «набить морду зятю» и «набить морду зятю и уехать». Опять-таки проявил вселенское терпение остался у матери до утра понедельника, позавтракал и по дороге на работу вынес мусор. Когда мусор был выброшен, а из-под колес авто вытащен третий по счету и не менее пьяный по виду выпускник средней школы Московской области, его терпение было на исходе.
Для кого-то выходные стали пинком во взрослую жизнь и празднованием выпускных, а для него – одним сплошным невезением, наполненным незабываемыми впечатлениями и неисполненными желаниями – кулаки до сих пор чешутся. В общем, наполнился кладезем негатива на много дней вперед.
Угнетаемый этими мыслями Владимир вошел в офис, и обитатели его личных джунглей поспешили спрятаться. Когда двери в его кабинет закрылись, все вздохнули с облегчением.
Сотрудники еще не знали, какая буря их ждет.
У Владимира началось все с простого – разбора листов на столе. Среди них уже лежали свежие газеты, пара сборников и письма. Ухватив первый попавшийся лист, он рухнул в кресло. Хмурясь прочитал и сложил среди документов к срочному рассмотрению. Потянулся за вторым листком из увесистой пачки. Прочитав первые фамилии из списка, Владимир вызвал секретаря:
– Виорика! Соедини с Агафоновым!
Щелчок, два гудка соединение. Владимир начал утро без приветствия, проигнорировав все нормы этикета:
– Яков, что у меня за список на столе, кто выбирал кандидатов?
– Петр. – Ответил тот глухо. Стрелки выпускающий редактор переводить не любил и здесь, прежде чем отключиться решил ввести поправку. – Мы вместе составляли, то есть выбирал он, но список мне известен. Что с ним?
– Для начала, что это за кандидаты? – начал заводиться Владимир. – Я кого просил набрать?
– Новых писателей для колонки «Вне нас». – Голос Якова был свеж и бодр, и раздражал вдвойне.
– И эта колонка еще существует?
– Если ты не передумал, то да. – Со смешком ответил Яков.
– Это я помню, – буркнул Владимир. – Но фамилии не вызывают доверия. Первые трое у нас уже писали и вылетели, следующие пять провалили карьеру в журнале «Старт», у меня нет желания подбирать их мусор.
– А последние?
– Стиль не тот. Мы что решили?
– Грубо, веско, зримо в стиле успеха. – Повторил отстраненно Яков.
– Да. У нас новый формат и нужен новый подход… Вот и ищите новый! – Владимир скомкал список и выбросил в мусорное ведро, прежде чем отключиться.
– Виорика! Соедини с Петром. – В приемной у секретаря явно что-то упало и разбилось, но соединение с главным редактором произошло незамедлительно.
– Петр, вашим списком можно подтереться. Ты нашел, кого я просил?
– Альбина нашла кого ты просил. – Поправил его Петр и тихо добавил, – с некоторыми переговорила…
– И? – нахмурился Владимир, уже приблизительно представляя, что услышит дальше.
– И ты за это ее уволил в конце прошлой недели.
– Перевел, к Крючко Станиславу.
– У Крючко ее нет. Значит, уволилась самостоятельно. Контакты выбранных тобою лиц она не оставила…
– Рабочий почтовый ящик?
– Пуст. Она в последнее время все проводила через личную.
– Что? Да как… Вот су… сволочь! Убил бы собственными руками…
Петр перебил его поток брани:
– У меня есть пара интересных кандидатов. Новенькие, хочу их привлечь.
– Скинь мне.
– Уже, на почтовом. – Владимир открыл документ и погрузился в изучение. Вначале шло полное ФИО кандидата, затем краткое резюме, названия наиболее ярких статей и выдержки из них.
– Степко – это тот самый Степко?
– Да, чья статья тебе приглянулась пару недель назад.
– Его нет. Гроховская… мура психологическая женская – нет.
За нее Петр заступился:
– Не хочешь создать рубрику «Голосом женщины?», у нее неплохо получается, цепляет и хочется философствовать.
– А надо? Только что от одной избавились, чтоб ее! Я теперь философствовать год буду.
Главред невесело хмыкнул, ожидая решения директора. Владимир, продолжил зачитку кандидатов:
– Ж.А.Б, реально Жаб? И подписывается так же?
– Да, Жмурко Александр Борисович пишет недавно, но статьи…
– Вижу. – Владимир улыбнулся, перечитывая строки из статьи. Выдержки из текстов этого плута ему на прошлой неделе скидывал Крючко. – Веселый малый. Идет.
– А если это не мужик? – деликатно заметил главный редактор.
– Так это баба? – Владимира прервал звонок на второй линии, и он ответил раздраженно, – плевать кто. Найди и перетяни к нам.
– Золотые горы обещать?
– Пусть вначале докажет, что он их достоин.
* * *
Ближе к обеду секретарь вошла в кабинет Владимира, немного постояла у двери и вышла. Она давно работала с Владимиром и знала, что нахмуренный лоб и две вертикальные складки у переносицы ничего хорошего не предвещают. Следовало ждать горизонтальной морщины на лбу, а лучше двух.
– Виорика! – позвал он, не забыв о выразительном тоне голоса, которым пугал весь офис. – Ты что-то хотела?
На его окрик обернулись и двое рабочих устанавливающих в кабинете новый деревянный стол для руководителя. Один из них выронил деталь, второй витиевато матернулся про себя. В те двадцать пять минут, что они работали, директор сидел тихо и тарабанил по клавиатуре, а тут вдруг рявкнул, напугав. Секретарь же вошла, не боясь с лукавым взглядом:
– Да хотела, говорить можно?
– Можно, что у тебя? – он оторвался от экрана ноутбука. На лбу появилась желаемая горизонтальная линия.
– Мне нужно сделать документы на старшую дочь, – статная шатенка и открытой привлекательной улыбкой на круглом лице, оперлась о дверной косяк. В светло-синих брюках и белой рубашке выглядела Виорика хорошо, так что двое рабочих невольно заулыбались. – Прием после двух часов дня, задержусь на час, может быть полтора. Отпустите?
– Отпускаю до завтра. – Ответил Владимир и уткнулся в экран.
– Спасибо… И вот еще, – секретарша коснулась дверной ручки, и та издала характерный скрипучий звук, – у вас замок на двери не работает. Его клинит. Слесаря, вызвала на завтра.
– До начала рабочего дня?
– До. – Подтвердила она. Все работы шефом заказывались либо до начала рабочего дня, либо после, чаще на выходных. И вот только этот письменный стол в стиле эпохи Ренессанса с зеленым сукном на столешнице был исключением.
Виорика улыбнулась, она догадывалась, от каких ассоциаций и воспоминаний шеф избавился, удалив прошлый стол из кабинета.
– Хорошо, – отмахнулся он, принявшись набирать текст дальше.
Не услышал. Догадалась Виорика и вышла. Все равно мастер придет завтра утром, за это время из-за замка ничего фатального не может случиться. Занятая размышлениями о предстоящих проволочках с документацией, она ушла, забыв легкий пиджак на спинке стула.
Весь день Владимир был сам не свой. Привыкшая к его всплескам, даже Виорика решила тихо удалиться, вовремя вспомнив о делах, которые стойко откладывала месяц. Не отдохнувший и рассерженный он налетал с вопросами и требованиями на всех, кому пришлось войти в его логово. Не посчастливилось и тем, кто пришел с хорошими новостями и достойными идеями. А все из-за отказа продолжить финансирование от одного из главных инвесторов. В запасе Владимира было еще пара благожелательно настроенных лиц, с которыми он мог протянуть год, а то и полтора, но тенденции к снижению их заинтересованности в проекте уже проявились.
Керимов искал выход и пока не мог найти. От чего злился и срывался на окружающих. Останься Виорика на рабочем месте еще хотя бы на час, стала бы свидетельницей взрыва – его выговора одному из корреспондентов с непригодными материалами. А потом наверняка бы отпаивала Владимира кофеем или коньяком, но ее не было.
И поостывший шеф, рухнув в кресло за свой новый письменный стол, поняв – все предел. Дошел до ручки. Он теперь орет на журналистов, обещая всех уволить к чертям… собачьим. Застыл как соляной столб и долгое время смотрел в пространство перед собой. Из созерцательной неподвижности его вырвал звонок.
– Здравствуй, – выдохнул он, услышав женский голос, – как моя маленькая кошечка?
– Да, кошечка, да моя… – повторил он слова из игры, известной только им с кошечкой. – Ты не соскучилась?
– Тогда зачем звонишь? Узнать, не соскучился ли я?
Слыша ее просительный голосок, чувствуя, как мышцы постепенно расслабляются, и мысли об убыточности проекта отходят на второй план, он улыбнулся. Откинулся в кресле, окончательно снял ослабленный галстук и мечтательно произнес:
– Так ты хочешь новую игрушку… Не игрушку, а собачку живую. – Рассмеялся, услышав ее возмущенную поправку. – Я понял – понял это не игрушка…
Вздохнул медленно:
– А я здесь сижу один-одинешенек. Приедешь?
– Зачем? Зачем… – говорить ей, если нужна дорогая собака приехать должна, не захотел. Кому нужна постная мина любовницы, если они и так оба знают цену встреч. – У меня появился новый предмет мебели в кабинете, предлагаю его отметить. – Услышав вопрос, ответил. – Нет не диван и не кровать. Стол деревянный с зеленой крышкой. Тебе понравится.
– Нет? Тогда ковер. Помнишь мой мягкий ковер? – с опозданием вспомнил, что о ковре должна помнить другая кошечка, потер затылок, услышав ее ответ. – Не помнишь, так давай его запомним вместе.
– Хорошо, жду.
Пункт 7: не жди понедельника, чтобы улучшить свою жизнь!
– Понедельник будет добрым, если мы его задобрим! – напомнила себе я, открывая банку с мороженным.
Сладкое на пустой желудок – плохо. Но как говорится, чтобы запомнить вкус победы и чувство эйфории для якорения, похвалите себя за работу или хорошо выполненную задачу. Я и хвалила якоря чувство довольства.
За что хвалила?
За то что, догадалась опубликовать тексты, которые у меня клиент умыкнул не заплатив. Их 100 % уникальность, рекламный слоган, нужная тошнота, плюс органично вписанные ключи позволили за неделю сбыть тексты через Advego в розницу и по большей цене. Вторую неделю я отбивалась от прохвоста, явившегося в гневе. Попытался мокнуть в грязь с головой, устроил разборки на форуме, написал в администрацию сайта фрилансеров. Заявил, что задержался с оплатой и вовсе не пропадал, решал вопрос с переводом, и вообще замахнулся на сделку по СБР под контролем модераторов сайта. А я… А я не имела права сбывать тексты! Негодница такая… Какая я негодница, клиент расписал в красках, как только с десятого раза дошло, что я наотрез отказываюсь возмещать его потери новыми текстами по еще более низкой ставке, или деньгами. И вот сегодня я выиграла бой. Клиент заткнулся, как только в мою защиту выступили прошлые его исполнители, со схожими ситуациями. А мой профайл на сайте остался – вот так!
Плюс был еще в одном. Имя Гроховской затмил мой милый Жаб. Более того на его бородавчатую шкурку появился спрос. Три предложения о работе за последние две недели. И я смела ожидать более выгодное, особенно после того как опубликовала первую статью в виде рассказа от первого лица о пикапе из серии «Добейся или добей». Жизненная ситуация, каких встречается не одна. Идея для второй почти созрела, осталось найти подходящий для нее случай или объект.
Звонок телефона прервал мои размышления и утренний десерт:
– Алло?
– Доброе утро! – ответил приятный мужской голос. – Ищу Гроховскую Татьяну Сергеевну.
– Это я. По какому вопросу тревожите?
– Мне нужен ваш Жаб.
– Жаб не разводим. – Весело заметила я.
– Татьяна, я забыл представиться Глинка Петр Георгиевич…
– Знаем-знаем… Главный редактор журнала «Titul», как же знаем-знаем. Все так же не набираете женщин в штат?
– Просите, я не совсем понял.
– Вы связывались со мной письмом. Я перезвонила и мне отказали. К слову мне даже не позволили оставить свои координаты, так как мужской журнал в писателях женского пола не заинтересован.
– Кто вам такое сказал?
– Забудьте. – Отмахнулась я, и мороженое с ложки полетело в сторону. – Вашу ма… – прокомментировала я его попадание на экран компьютера. – Вам нужен Жмурко – Жмурко это я. Так что если вы политику не изменили…
– Изменили, – рассмеялся Петр. – У нас происходит «апгрейд» издания. Ваши статьи нас бы устроили. Хотите это обсудить?
– Возможно. – Ответила под стать его туманности в поисках, чем стереть сладость.
– Подъезжайте к нам, адрес… метро «Шаболовская», ул. Шаболовка, д. 31 Г. Вход со двора и должен предупредить мы на третьем этаже.
– Почему предупреждаете?
– На втором редакция другого журнала, просто чтобы вы не завернули туда, повторяю мы на третьем.
– Прекрасно. В середине дня я занята, вас устроит после 16:00
– Давайте к 17:30.
– Да. – Спешно вытираю мороженое с экрана.
– В таком случае до вечера.
– Да встречи. – Откликнулась яс широкой улыбкой на лице. А вот и крупная рыба!
Ощутила феноменальный взрыв работоспособности, выдраила дом, напечатала две статьи, налепила пельменей, собралась и поехала. Желания отмокать в ванной и приводить себя в супер вид не было. Выгляжу я сейчас много лучше чем месяц назад или хотя бы два месяца, разогнулась благодаря тренировкам дома, с кожи сошел серый оттенок болезненности. Так что иду по городу в приподнятом настроении, как турист почти. Вчера было холодно, а сегодня уже тепло, солнечно, и у меня оказалось полчаса в запасе. Можно сказать – гуляю, не спешу, не трясусь, не боюсь, не думаю о том, что будет или нет, хорошо выгляжу или нет, и какое впечатление произведу. Я просто иду и наслаждаюсь каждым шагом, ощущая свободу и так недостающую мне уверенность в будущем.
Все будет хорошо. Все будет хорошо. Все в любом случае будет хорошо.
Перед входом в здание я улыбнулась своему отражению в окне и стройная кареглазая шатенка в простом синем костюме ответно улыбнулась мне. Еще не так заразительно как в молодости, но я уже на пути к возврату себя.
Пара медленных вдохов и я поднимаюсь на третий этаж по лестнице. С каждым шагом чувствую, как тягостное напряжение спадает. Ведь я без конца твержу себе, что встручусь с чудом, а не человеком. Именно так с чудом! И мы поговорим. Возможно, он будет уставшим или же раздраженным, но мы поговорим. Это будет еще один шаг навстречу моему чуду, если договоримся на обоюдно выгодных условиях – два шага.
Меня встретил мужчина светленький плотненький, чуть выше среднего, пронзительные карие глаза, совсем не вязались с добродушной улыбкой, круглыми щеками и чуть оттопыренными ушками. С такими шутки плохи, улыбаются заразительно, легко входят в круг доверия, но так же легко умеют бить наотмашь. В глазах читается предупреждение – не переходи границ дозволенного, и мы с тобой сработаемся.
– Татьяна? – он шел мне навстречу, заблаговременно протянув правую руку. Остановился в отдалении и чтобы приветствовать меня, потянулся вперед. Одна нога стоит твердо, вторая отталкивается от пола. Так здороваются, подтверждая радушие, чаще всего с близкими друзьями или именитыми людьми.
Странно, но в этом естественном обращении я прочитала подоплеку. Не собирается же он делать мне стрессовое собеседование.
– Добрый день, – я пожала его теплую ладонь с заявленной мне крепостью. Петр улыбнулся, одобряя. – Вот и встретились.
– Да, очень рад, пройдемте. – Он открыл двери в свой кабинет и пропустил меня первой. И вот тут с него слетает напускная веселость. – Присаживайтесь.
В его месте обитания царил итальянский современник. То есть стиль с обилием пластмассовых деталей открытых полок и светлых деревянных деталей. Заняв одно из кресел с сочным желтым цветом, я откинулась на спинку и отложила в сторону клатч. Петр остался стоять, уперевшись на стол, он внимательно изучает меня. Выдержав его скан, поинтересовалась:
– Вас что-то смущает?
– Превосходно! – я молчу. Он заявляет в лоб. – Вы не чувствуете себя уверенно, но не подаете вида. Прилагаете к этому все усилия.
Неожиданный поворот и все же это не окончательный его выпад:
– Интересные выводы.
– Поверьте это не в обиду сказано, – приложил руку к сердцу. – Я восхищен. Хорошо маскируетесь. Но пальцы подрагивают, и вас выдает улыбка. Слишком яркая.
– А это… – отмахнулась я, – эффект постоянных тренировок, вновь учусь сиять.
– Не подтвердили и не опровергли, привели свой довод, чтобы уцепился за него. – Как бы про себя подчеркнул он. Словно добивался моего торжественного взгляда или же смущенной улыбки. Я не отреагировала. Он продолжил:
– Вы засияете, я это уже вижу.
– Я знаю.
– Что именно вы знаете?
– Что вы видите больше, чем я хочу показать. – Он сделал незаметное движение головой, похожее на кивок. – Но, Петр, вы уверены в том, что и это не продумано мною?
– Уже не уверен.
На это замечание тоже постаралась не реагировать:
– У меня не так много времени как хотелось бы… – говорю я.
– Я понимаю.
– Вы согласитесь приступить к обсуждению?
– Возможно, – дал он уклончивый ответ. Молчим, смотрим друг на друга. – А вы не заинтересованы? – опять использует отстраненную констатацию происходящего.
– Вы говорили… на втором этаже еще одна редакция? – задумалась я вслух.
Я не то чтобы ценный кадр, и давить на работодателя не могу, но и тратить время и нервы на танцы вокруг да около не намерена. С этой мыслью встала и обернулась к нему. Некоторое время мы продолжали играть в гляделки, и только я открыла рот попрощаться, он перебил:
– Понимаю у вас мало времени, но… – сухо начал Петр, полностью раскрыв свой следующий ход – удар по самолюбию профессионала. А у меня его нет, в смысле самолюбия, стабильного нет. Пришлось вильнуть и уйти от вопроса:
– Послушайте, любой специалист проверяется на все 100 % в бою, в труде, на задании, но никак не в личной беседе в удобной обстановке. Так что либо вы даете задание, либо не тратите вр…
– Даю задание, – хлопнул в ладоши повеселевший Петр и подошел к столу. – Для Жаба, и думаю, для вас.
– Объясните. – Попросила я.
– Наш директор сомневается, но я бы хотел нанять вас и в качестве Гроховской тоже… что скажете? – он написал темы статей и протянул листок мне. – Осилите?
– Проверим. – Я ознакомилась с темами. Прикусила щеку изнутри, чтобы не проявить паники. Не поднимая глаз, спрашиваю первое пришедшее на ум:
– Аванс?
Цепкий взгляд Петра ожидающего моей бурной реакции, стал удивленным, и главред озадаченно переспросил:
– Что? Повторите…
– С вас аванс 50 %.
– А не слишком ли…?
– Мало? – постукивая пальцами по подбородку, произнесла задумчиво, – нет, не мало. Но если вы настаиваете, я готова взять аванс в 70%
– Вы у нас даже не на стажировке, мы даже не видели ваших способностей и не знаем возможностей. – Начал пояснять Петр. Я молчу в глазах немое восклицание – как нет? Он сцепил руки, и весь подобрался. – Татьяна мы друг друга неправильно поняли…
– Странно, у меня с речью проблем нет. – Заметила я отстраненно.
– Мы не платим авансов даже стажирующимся. – Попытался достучаться Петр Георгиевич.
– А зря. – Очень стараюсь не улыбнуться и с тем же серьезным видом произнести, – я в этом деле новичок, но уже знаю. Что из-за своей скупости вы теряете ценных специалистов.
– Что? – на этот раз его удивление было более чистым, незамутненным.
– Аванс, – поясняю, четко выговаривая каждое слово, – это гарантии моего возврата в вашу редакцию. – От такого заявления его слегка перекосило, буквально на долю секунды. – Считаете вы единственное издание, заинтересовавшееся Жабом или Гроховской.
Судя по взгляду, он так не считал.
– Так в чем вопрос? – и подмигнув, доверительно сообщила. – Заплатите, иначе Жаб интервью у Дмитрия Дьюко будет брать в неглиже.
С этим заявлением я перегнула. Но аванс мне нужен был не как экономический источник, а как источник уверенности. Прорваться к знаменитому кутюрье не так-то просто, так пусть меня хоть аванс греет.
– Татьяна… – на выдохе произнес он и искренне улыбнулся. – Танечка, я вас понял. – Поднялся, обошел стол. – Сделаем так… аванс вам выдам я.
– Деньги не пахнул, – согласилась я. За что вновь удостоилась озорной улыбки.
– У меня больше чем 50 %. – Он пересчитал купюры еще раз.
– Вам их разбить? – и невинный взгляд, хотя рука уже ухватилась за купюры с другой стороны.
– Нет, – рассмеялся Петр. – Берите.
– Прекрасно. А вы уверены, что я не аферистка? – начинаю пересчитывать купюры сама.
– Я уверен, наглость второе ваше я.
– Да.
– Татьяна, если вы с такой же игрой, рвением и легкостью будете добиваться интервью, я удвою вашу ставку.
– Готовьтесь к разорению. – Сумма скользнула в мою сумочку.
– Но у меня есть условие.
– Какое?
– Личность Жаба мы пока раскрывать не будем.
– Даже в бухгалтерии? – прищурилась я.
– Да. О вас будем знать я и выпускающий редактор Агафонов Яков Братиславович.
– И как я буду являться в редакцию на обсуждения и прочее?
– В качестве Гроховской. И скажем верной боевой подруги Жаба.
– Вы недоговариваете.
– Я договорю, но после.
– Хорошо, – согласилась я, и с улыбкой сообщаю. – С вас еще две тысячи.
– Сверх суммы? Татьяна, вы и так получили…
– Это издержки на таблетки от раздвоения личности. Понимаете, Жаб довлеет над Гроховской в попытке стереть ее с лица Земли, его аппетиты безмерны. Вот и вас обокрал…
– Что?! Татьяна, я вас недооценил, – рассмеялся он и потянул за локоток на выход.
– Двух штук не доплатили, – пожурила я. – И уже гоните?
– Нет. Хочу показать вас нашему директору. – Посмеиваясь, повел в сторону ресепшена за стеклянными дверьми. В светлой приемной с мягкими коричневыми креслами для посетителей я притормозила, ощущая что от вторжения к директору лучше отказаться. Интуиция, которую я зря очень часто игнорирую, была против.
– Петр, вы уверены? Секретаря нет, двери закрыты…
– Секретарь на месте, вот ее пиджак, двери… – он схватился за ручку и нажав, потянул дверь на себя, – открыты.
– Входите. – С этими словами он ввел меня в кабинет директора.
– Какого…! – раздалось сдавленно в кабинете, в то время как сам Петр задержался на входе, проверяя злосчастный замок.
– Влад, у тебя замок полетел, его клинит…
Влад, к которому обращался главный редактор, при виде меня встал из-за стола. Наверное, не будь он, так же как и я удивлен, сидел бы. Видя, его растрепанные темные волосы, красную шею, расстегнутую на несколько пуговиц рубаху, и помаду на губах, я попыталась ретироваться за дверь. Ретироваться не получилось, там все еще ковырялся недогадливый Петр:
– Что ж Виорика не доглядела! Так можно и оконфузиться ненароком…
О конфузе это он в точку.
В то время как растрепанный Влад приглаживал волосы, стирал помаду и спешно застегивал рубашку, я думала, как ему объяснить, что ширинка расстегнута, являя край рубашки и ткань трусов. Объяснять не пришлось. Две женских ручки выскользнули из-под стола и аккуратно привели ширинку в надлежащий вид. А прежде чем спрятаться бережно погладили шефа по промежности.
И Влад и я удивленно уставились на его стол. Вот только я сжала челюсти, чтобы не рассмеяться, а он, чтобы не заорать благим матом.
– Что случилось? – поинтересовался подошедший Петр, приобняв меня заглянул в лицо, затем перевел взгляд на директора. – Вы знакомы?
– Н-нет. – Ответила я.
– Представишь? – прочистив горло, поинтересовался директор.
– Наш новый корреспондент Татьяна. – Рука Петра прижала меня к его боку. – Моя гениальная находка.
– Яков в курсе? Согласовал?
– Да-а. – Протянул довольный главред.
– Это все что ты хотел сказать? – голос директора сух и грозен. Получив кивок Петра, с тенью досады и решительности шеф постановил. – Татьяна, вы приняты. – Увидимся завтра.
Сообщил он, обращаясь к нам обоим. Да так, что на этот раз я взяла Петра на буксир и вывела из кабинета.
Отчаянно стараюсь не рассмеяться, и напоминаю себе, что ситуация не из легких и вообще директора их очень жаль, но… до чего же смешно!
– Татьяна, вы покраснели. – Заметил Петр.
– Если ваш директор всегда с таким настроением, – выдохнула медленно и так же медленно вздохнула, – я красной буду часто.
– Он теперь уже и ваш директор, – сообщил улыбчивый Петр. От чего стало не по себе. Владимир явно с подчиненной спит – своим личным секретарем, и я теперь тоже в числе подчиненных.
– Видите, как положительно вы начинаете карьеру у нас. Уверен, нас с вами ждет успех.
– О, да…
