Текст книги "Мерло красное или Мурло страстное (СИ)"

Автор книги: Мари Ардмир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Пункт 10: все, что выпало на мою долю мне по плечу

Собравшись и слегка подкрасившись, я принялась за прическу. Говорят, любая женщина из ничего может сделать салат, прическу и скандал, так вот глядя на свои труды я поняла, что являюсь женщиной процентов так на 70, не больше. Или пережму заколкой хвост, да так, что лицо вместо овала приобретает характерную форму квадрата, или из прически локон выбьется, не смотря на заливку лаком. А после этой заливки ни причесать локон, ни прижать не получится. Я бросила это гиблое дело и пошла в парикмахерскую.

Далее последовали сорок минут в кресле салона красоты и не малое оскудение аванса, но результат стоил того. И даже очки вид не испортили, хотя украшавшие меня девочки порекомендовали сменить их на более современные или же перейти на контактные линзы. Но я смотрела на свое отражение и слышала их в пол-уха, потому что напротив из зеркала на меня смотрит молодая незнакомка. Точнее удивительно помолодевшая и похорошевшая я с щечками, которые никак не могла наесть за столь короткое время, с румянцем, который если и лип к лицу то не таким тоном, а на порядок более темным и болезненным, с блеском в глазах, пропавшим менее пяти лет назад. Образ счастливицы дополняет улыбка по типу «от уха до уха» и прическа: косая челка и выпрямленные локоны с объемом у корней

– Я… красавица?

– А вы сомневались? – рассмеялись девочки.

– Было дело давно и не правда.

Я выходила оттуда как царевна лягушка, только что ставшая королевой – на полусогнутых с диким желанием никуда не идти. Вдруг знакомые увидят! Решат – нашла богатого мужа, а я… А я всего лишь ограбила главреда журнала «Titul» и потратилась на себя. Но как выбила! Дерзко, аргументировано, уверенно! И ведь получила! И он остался рад, как бы это ни было странно.

Под напором позитива плечи расправились, спина выпрямилась, я перестала спотыкаться на каблуках и, поймав такси, направилась в клуб. По пути непрестанно повторяю про себя:

Я женщина, и этим я горжусь.

Мне тридцать пять,

Я возраста и веса не стыжусь!

Сменила направление,

Опять ищу себя.

Измерить бы давление

От пят горю уж вся…

Я журналист, довольная собой

Держись Дьюко, иду я за тобой!

Меня прервал встревоженный голос таксиста:

– Девушка, вам плохо?

– Мне хорошо. Потратила зарплату мужа, теперь молюсь, – отшутилась я.

– Хорошо потратились – Компетентно заверил мужчина, улыбнувшись в зеркало заднего вида, – он оценит.

– Ага, как только увидит счет. Он не только оценит, он еще и отношения пересмотрит.

Такси подъехало к клубу, я расплатилась и вышла.

– Удачи с мужем! – послышалось в спину.

– Спасибо. И совсем тихо для себя. – Еще бы найти его…!

Иду к клубу со смутным предчувствием тревоги. По дискотекам в юности не бегала, все как-то книги и учеба меня занимали, а тут вдруг пришлось, а я уже не молоденькая девушка. Чувство выпадения из общей массы было связано с тем, что площадку у хорошо раскрученного клуба дополняла очередь из студентов. Клуб «ZONA» оказался молодежным, возраст стоящих в очереди до 25 лет, дресс-код джинсы и майки или короткие платья, а тут я тридцатипятилетняя матрона в костюме… пиджак сняла сразу же и незаметно примкнула к ожидающим.

Наверняка простояла бы там, у входа не один час не окликни меня охранник:

– Девушка, девушка в красной майке!

Я вышла из ограждения и подошла к нему:

– Вы с Дмитрием? – и лицо делает таким напряженным и выжидательным, словно я нашкодила где-то и должна сейчас же признаться, если жизнь дорога. Жизнь моя мне дорога, я чистосердечно призналась, не разобравшись какой именно Дмитрий:

– Да, я к Дьюко.

– Проходите.

– Спасибо! – закинув пиджачок на плечо, прошла внутрь.

Здесь было шумно, относительно светло и ничего кроме музыки не слышно. Так называемый стиль клубняк давит дицебелами на уши в надежде опустошить черепную коробку и ему это почти удалось. Молодежь беснуется и подпрыгивает в такт, находясь по пояс в белой пене, худые танцовщицы на огромных шпильках пытаются танцевать в узких клетках, а там и развернуться негде.

Стараясь не морщиться и не зажимать ушей, боком прошла к барной стойке в виде женских грудей. Пока прошла чуть не растянулась на полу, плюс получила пару толчков от танцующих. И уже основательно жалела, что не проверила информацию о клубе раньше.

Клуб был достаточно большой по площади, при этом зал с четырьмя тумбами для танцоров и двумя колоннами по центру и ж/к экранами по бокам забит людьми. Еще бы не был бы забит, если здесь в пене можно постираться, а заодно и на танцовщиц поглазеть. Их в клетках раздели не хуже ведьм из романа Булгакова «Мастер и Маргарита». Единственное отличие короткие шортики, призванные вызывать интерес к содержимому, но содержали они настолько мало, что интерес угасает в кратчайшие сроки. Живой добралась к стойке, заняла стул и заказала мартини, из-за музыки бармен меня услышал с третьего раза.

Через полчаса поняла, что вскоре запомню лица всех рядом танцующих, но со статьей для Жаба не продвинусь ни на дюйм. Перекрикивая музыку, поинтересовалась, есть ли здесь уединенные комнаты или кабинки. Бармен указал на одну из дверей, сказал, что на улице во дворе что-то подобное есть.

Снаружи оказался обширный дворик с открытой террасой со столиками, прудом и деревянными кабинками. Кабинок было мало, расположенные в метре друг от друга, они закрывались всего лишь белыми занавесями. Приметив Раису – музу модельера в группе отдыхающих я направилась прямиком к кабинкам. В этот момент оттуда вышла группа мужчин, так что мое проникновение в соседнюю кабинку, погруженную во мрак никто не заметил.

Я могла радоваться уже только этому, но мне повезло вдвойне. Раиса и судя по всему ее подруга, блондинка с пухлыми губами обсуждали клуб и собственные наряды и медленно скатились к личности Дмитрия Дьюко:

– Не понимаю, как ему может нравиться этот цыплятник? Ни одного мужчины представительного вида …

– Разве у тебя уже нет представительного мужчины? – ухмыльнулась подруга. – Или ты решила их коллекционировать?

– Лишним такой никогда не будет. А что здесь…!O! Сплошь малолетки, живущие на малые доходы. – Заявила не менее малолетняя «дама». – И ему тут здорово… как он говорит!?

– Это место его ностальгии, – ответила подруга, закуривая, – ты же слышала, что он сюда с той бывшей ходил, чтобы набраться вдохновения.

– Чему здесь набираться? – фыркнула Раиса. – И какое, нафиг, вдохновение он собирается поймать?

– Ранее получалось и неплохое, был бы он таким продвинутым сейчас.

– Ой… да заткнись! – на эту грубость блондинка лишь хохотнула и взяла дольку киви с тарелки.

Раиса затянулась дымом сигареты и, кривя губы, выдала:

– Можно подумать раньше у него что-то получалось. Унылое га… по бешеным ценам.

– Он взял европейское направление… И как ты можешь так говорить?

– Могу… А что в Европе серости мало? Да у них неплохие ткани, но я не видела нормальных лекал… А эти их штаны до уровня голени… и стоптанные балетки на липучках… Какая гадость.

– Он и сам не рад. Но что поделаешь…

– Так пусть продумывает, а не копирует. За копии никто не платит. Кому нужные его душевные терзания, творческий кризис и серость?!

– Для этого у него есть ты, великая муза!

– А с чего мне вдохновлять, если ни хрена он не может. Импотент долбанный! Тоскует по той, и отмораживается как придурок в этом клубе какую неделю подряд. Задолбал он меня…

– Как?! – охнула ее подруга, и я тоже удивилась.

– Нытьем задолбал! Слышала бы ты как воркует с фоткой той коровы…

И вот тут из темного угла моей кабинки на улицу рванул взбешенный мужик. Когда он попал на свет, узнала в разгневанном слушателе знаменитого Дмитрия Дьюко. Как я не заметила широкоплечего парня под 170 см роста и не услышала его дыхания или шороха одежды неизвестно, но вот сейчас каждое его слово для Раисы я слышала хорошо…И мне стало очень жаль девчонку. Можно было не оглядываться на происходящее в соседней кабинке, чтобы понять, он своей обоснованной отповедью в защиту чести бывшей подруги добился слез у новоявленной музы.

Это длилось не более 35 секунд, но под конец «лжемуза» дрожащим голосом закричала:

– Да пошел ты! И она…

– Закрой пасть! И проваливай! – он так гаркнул, что и я закрыла рот и поспешила тихо уйти. Но в дверях кабинки столкнулась с Дьюко, невольно пришлось отступить и сесть на прежнее место. Он рухнул на противоположное сидение, вытянув вперед ноги:

– Тоже проваливаете?

– Вообще-то искала вас. Но вышло, что не вовремя…

– Во время. – Хмыкнул Дмитрий взлохматив густую черную шевелюру. – Хотите провести вечер вместе?

– Мне тридцать пять, остыньте.

– Мне двадцать семь, хочу залиться, а не остыть. – С этими словами он подозвал официанта, прибиравшегося в первой занятой кабинке, и сделал заказ.

– Почему залиться? – я вспомнила о показе, который пройдет через два дня и тихо заметила, – вам предстоит много работать.

– А вы не слышали? Я потерял свою музу…

– Вы нашли ей интересную замену.

Услышав меня, Дмитрий тяжело выдохнул:

– Глупую замену. Очень глупую.

Мысленно подумала о том, что глупее он сам. Мужчины, не ценящие тех женщин, которые их долгие годы вдохновляли и поднимали на ноги, вырвавшись в свободное плавание, как блуждающие айсберги в океане. Пришвартовать невозможно, отогревать бессмысленно.

К этому моменту ему принесли заказ: бутылку коньяка, пару стопок и фруктовую нарезку. Он разлил напиток по стопкам и чокнувшись с «моей» выпил, закусывая лимоном, поморщился:

– Зря я с ней так…

– С девушкой? – я претворилась незнающей овечкой.

– Не с этой…! – выдохнул зло и закашлялся. – С Верой.

– Прошлые отношения были долгими?

– Слишком, – Дмитрий опрокинул в себя и вторую стопку. – Я привык к ней.

А в телевизионном интервью говорил, что любит, ценит и жизни без нее не представляет. Хорошая у него память – короткая.

– Вы привыкли или все-таки любили?

Молчит. В нашей кабинке он просил не включать свет, и сидя во мрак теперь, я не видела его лица, но более чем уверена, сейчас он хмур. На молчание дала ему еще несколько минут, прежде чем тихо заметить:

– Что вам стоит ее вернуть? Гордость не позволяет? – Он не ответил, лишь крепче сцепил пустую рюмку в руках. – Дим, поверьте, она не просто так была рядом. Женщины не получая отдачи, могут годами поднимать на ноги мужчину только по одной причине…

– Видят выгоду.

– Любят. Выгоду видит Раиса. – Он поднял на меня удивленный взгляд. Затем подобрал ноги и застыл, словно почуял беду, исходящую от меня.

– Знаете это как в анекдоте: «встречаются два банкира, один говорит другому:

– Я развожусь.

– Как так? – спрашивает второй.

– Решил пошутить вчера. Приезжаю домой взмыленный, бледный говорю жене я банкрот, дом, машины, квартиры описывают, счета закрыты…

– И что?

– Утром просыпаюсь, а в доме ни жены, ни ее вещей нет. Сам подумай, ну зачем мне жена без чувства юмора»

Дьюко улыбнулся и медленно откинулся назад.

– Вы не пасуйте. Она терпела мучения вашего таланта и поддерживала все первые показы, потому что очень любила вас. – Прокололась я, но вида не подала, продолжила уверенно. – И давайте честно, не решись вы сами на разрыв, она бы и далее поддерживала и вдохновляла. Я права?

– Ну…

– Верните ее. Ваш магазин, ателье и показы… ваша гордость – это целиком и полностью ее заслуга. Даю сто процентов, подтолкнуть вас в направлении дизайна удалось только ей, так бы и продолжали пуговицы на фабрике «Одема» в Тирасполе пришивать.

– Но…

– А еще бы спились, без возможности реализовать себя.

– У меня был талант! – воспротивился Дмитрий, решил припомнить кутюрье, который разглядел в нем искру и зажег новую. – Мой талант на выставке в день города заметил сам…

– Да? – удивилась я. – А что бы он увидел через год, не встреть вы Веру? Синего бомжа без четырех пальцев? На тот момент вы уже лишились одного во время наладки станков.

– Слушайте вы…!

– Я Татьяна, и я уже ухожу… – взяв пиджак и клатч, поднялась со своего места. – Не можете творить, вытворяйте… Можно отдельную линейку толкнуть и рябящими цветами. Все равно с уходом Раисы, уверена, у вас и средства лишние появятся и время в неограниченном количестве.

– Татьяна…? – вздохнул Дмитрий, взявшись за голову руками.

– Да?

– Вы зачем приходили? – потер лицо и внимательно посмотрел на меня.

– А,… я корреспондент. – С этими словами протягиваю ему визитку с именем Жаба, – мое настоящее имя Татьяна Гроховская, но о вас я хотела написать от этого имени…

– Вы… – Дмитрий вскочил, набирая в легкие воздуха, видимо для очередной отповеди бессовестной дамы. – Вы!

– Не волнуйтесь. Я вас выслушала как друг и останусь им, если позволите. Положив клатч на столик, одела пиджак. – К тому же тема, которую просил раскрыть журнал, вас явно покоробит.

Дмитрий с удивлением посмотрел на меня, пришлось пояснить:

– О сексуальной стороне вашей личной жизни. И о ней сейчас лучше не рассказывать, если вы хотите вернуть Веру.

– Да уж… вы…

– Но если вы вернете настоящую музу и свое творческое самообладание, я буду рада взять интервью у вас обоих. Если позволите… – взяла в руки клатч, думая о том, что делать, если он еще раз рассвирепеет. До двери два шага, но вдруг не успею. Тогда что? Отбиваться клатчем, в котором спрятан диктофон?

– И я увижу легендарного дизайнера и его не менее легендарную девушку.

– Вы корреспондент…

– У меня материал горит, – призналась я без улыбки, – через неделю должна сдать, так что корреспондентом мне недолго бегать.

– Вы из журнала «Titul»…!

– А вы в отличие от моего директора знаете, что Жаб не брутальный мужчина, а вполне себе женственная женщина.

– Это…? – подумал, немного постучав карточкой по раскрытой ладони. – Это компромат на вас.

– Да. Мы квиты. – Протянула руку и пожала его ладонь. – Была рада познакомиться. И Дмитрий, не затягивайте с возвращением. Месяца вам на… свободу было достаточно. Поезжайте к ней сейчас.

Он словно окаменел, но я уже успела высвободить руку и выскользнуть из кабинки.

В целом не все так плохо, у меня есть диктофон с записью скандала. Так что, в крайнем случае, могу рассказать о том, какая муза досталась Дьюко. Черный пиар тоже пиар, и такой малышке он не помешает… или нет?

* * *

Владимир вывернул на улицу Ленинская Слобода и авторитетно заверил своих пассажиров, что его детище журнал «Titul» будет работать во чтобы то ни стало. Сегодня он заполучил еще одного инвестора, и это следовало отметить, и расслабиться хотя бы в мужской компании. Отдыхать в женской в последнее время опасно, вдруг Гроховская подстерегает его за углом. Ждет кульминационного момента, чтобы заявиться и все испортить.

А собственно, что там было портить? Была Раиса да сплыла, и не далее чем вчера на ее месте появилась новенькая – Ксюша. Ростом она от 180 см, бюстом в районе третьего, бедра крепкие, попка прокачана, с лицом работал не один только косметолог. Теперь в случае кризиса он знает, у кого надергать золотых нитей. В остальном томноокая брюнетка от предшественницы отличалась законченным высшим образованием – биолог, и, несомненно, опытом – малышка в поцелуях знает толк, ну и чуть большим возрастным цензом. Ксюше на прошлой неделе исполнилось двадцать четыре, а это не двадцать два и он не велся на слова Татьяны, просто нашел более опытную малышку. И пообещал преподнести свой сюрпрайз. На что Ксюша, сверкая улыбкой, сообщила о той своей благодарности, которую он вряд ли сможет забыть…

Но и с этим ее предложением стоит повременить.

Решение пригласить дружную бригаду подчиненных пришло сама собой. Собрав их поиграть в боулинге, он не рискнул напиться в их присутствии, смог расслабиться и отвлечься обсуждениями внешней политики, и остался за рулем. Трое пассажиров: главред, выпускающий редактор и начальник второго отделения в обсуждении дел насущных продолжали шутить. Вечер выдался теплым, неделя не загруженной, так что развоз по домам еще не предвиделся.

Руководящий вторым отделением Станислав Крючко с интересом подкинул новую тему для дискуссии:

– Наши конкуренты пустили рекламу печатных страниц по ТВ какие будут предложения на этот счет?

– Журналы по ТВ… – Петр обернулся к сидящим сзади Якову и Станиславу, – это случаем, не те ли что хвастаются: «Красивейшие из женщин легко раздеваются для нас, а достойнейшие из мужчин говорят о наболевшем».

– Ага! – Станислав хлопнул ладонями по коленям. – Тут болит и там болит! Простатит и гайморит! – мужчины рассмеялись, а шутник замер вглядываясь в пейзаж за окном, – о «ZONA» горит огнями, а интересная тут публика… Вон та в сером костюме точно не отсюда.

– Дама в своем соку, – согласился Яков.

– Кажется это наша новая корреспондентка. – Владимир притормозил, наблюдая за женщиной, идущей по другой стороне дороги. Ходила Татьяна плавно и легко, такие походки запоминаются навечно.

– Да, ну… – восхитился Станислав.

– Петр, ты вроде ее лучше нас рассмотреть успел. Это Гроховская, так? – Переспросил Владимир, когда авто поравнялось с ней.

– Н-да, Татьяна. – Подтвердил тот.

– И что она в детском клубе забыла? – он побарабанил пальцами по рулю, наблюдая неспешное дефиле новенькой, направляющейся к стоящему в отдалении такси.

– Не знаю как насчет клуба, но этот костюмчик ей обошелся в копеечку. Влад, вы так хорошо платите сотрудникам в главном офисе? Или девушка обладает скрытыми талантами? – ухмыльнулся Крючко.

– У нее много талантов. Но здесь она наверняка из-за Жаба. – Ответил главред так, чтобы вопросов не возникало.

– Что за принц лягушка?

– Жмурко Александр Борисович, так же наш новый корреспондент. – Пояснил Петр.

– Вы урвали того Жаба?!

– Да. – Пожал плечами Владимир, – удалось отхватить и его.

В этот момент вслед к Татьяне подъехал черный Land Rover и притормозил. Мужская компания притихла, а заведующий вторым отделением еще и присвистнул:

– Если это авто вашего Жаба… то я бросаю руководящую должность, и перехожу в корреспонденты.

– Нет, не его. – Петр заметил улыбаясь, – это авто Дмитрия Дьюко.

И салон черного BMW наполнил повторный свист.

Владимир вывернул на полосу, через боковое зеркало удостоверился, что Татьяна уехала на черном монстре, надавил на педаль газа. С информацией работать умеет, и контакты налаживает – отметил он про себя. И опять стоило подумать о досуге, она тут как тут…

Пункт 11: не придавай значения барахлу, каким бы значительным оно не казалось

Я ворвалась в пустую приемную Владимира и замерла на месте. Виорики в приемной еще нет, а в пустом кабинете шефа работает уборщица. От досады топнула ногой и в сотый раз сжала в руках злополучий листок. Надо же к одной колонке о психологии тридцать пунктов «не», как писать с такими ограничениями?

– Не злись, – скомандовала я себе и, развернувшись чтобы выйти, втемяшилась в широкую мужскую грудь.

– Злиться не буду, – низким голосом ответила твердая грудь, облаченная в костюм от какого-то из кутюр, за костюмом просматривались светлая рубашка и полосатый галстук, выше костюма мощная шея с дернувшимся кадыком.

Я от мужественной стены отошла на два шага, чтобы столкнуться насмешливым взглядом светлых глаз, и одновременно с этим из-за стены вышел Владимир. Мне он кивнул, бодро бросив – доброе утро, и повернулся к мускулистой «стене»:

– Стас, я же говорил, что вы вскоре встретитесь. Вот… и встретились. Знакомься наш новый корреспондент Гроховская Татьяна. – Он окинул меня насмешливым взглядом и задержавшись на скомканном листе, добавил, – во всеоружии как я погляжу.

Я сжала лист крепче:

– Гроховская Татьяна Сергеевна, – представилась я и протянула ему руку.

– Крючко Станислав, – ответил мягким пожатием, – можно Стас.

– Станислав заведует вторым нашим отделом, расположенным на другом конце города. – Остальное Владимир добавил с неким намеком на мое появление и прошел в кабинет, – здесь по рабочим вопросам.

Техничка из кабинете директора тут ретировалась, поздоровавшись с нами и поспешила скрыться. Вспомнилось как в школе уборщица сбегала от директора, не всегда, но странным образом ее побеги сочетались с изрядным буйством главы школы, когда он рвал и метал.

Что ж, если этот так же рвет и мечет, то сейчас не самое подходящее время для разговора с ним, и в то же время…, когда еще у меня духа хватит поднять вопрос о пунктах.

– Стас, – улыбнувшись главе второго отделения самым очаровательны образом, я тихо проворковала, – можно украду у вас босса на одну минутку?

Мужчина бросил взгляд в сторону кабинета и, подтверждая мое мнение о настрое шефа, охотно согласился. Итог: либо Стас женщин защищать не привык, а потому с радостью спасается от грозного начальства за их спинами, либо уважаемый шеф на женщин орет меньше, чем на мужчин.

– Дерзайте. – Так же тихо напутствовал он.

Я вошла следом за Владимиром тихо, но дверью все же грохнула:

– Сквозняк. – Заявила я.

– И имя ему Татьяна, – хмыкнул директор, спешно просматривая новые бумаги на столе. – По какому вопросу?

– Что это? – я протянула изрядно скомканный лист.

– Судя по всему мусор. – Он аккуратно забрал лист из моих рук, скомкал и выбросил в корзину. После чего с самым невозмутимым лицом поинтересовался, – что-то еще?

– Это были ваши тридцать пунктов к одной колонке… – начала я объяснять, но Владимир Александрович потянулся к трубке телефона:

– Если вы знали, что там было, зачем спрашивать «что это?»

Набрал секретаря, которая оказалась на месте, дал мне знак молчать, и обратился к Виорике:

– Доброго, – поздоровался он с широкой улыбкой на лице, – скажи мне, статья Гроховской прошла проверку у редактора? А у главреда?

Помолчал, слушая ответ, затем уточнил:

– И там и там, прекрасно, что говорят? А да… точно вспомнил. Значит, вызови ко мне Женю.

Положив трубку, вновь принялся за просмотр бумаг. А я стою по стойке смирно и жду его ответа, при этом за дверью ждет Стас, а за входной дверью на площадке меня ждет водитель Дьюко – Арсений и все задерживается из-за вот этого вот…

– Владимир Александрович, я…

– Можно звать по имени Владимир, у нас демократические порядки и свободный стиль в пятницу.

– Знаю-знаю, – скептически протянула я, бросив взгляд на наручные часы, – и это прекрасно, но вы не пояснили вопроса относительно тридцати пунктов к колонке. Вы отказываетесь или статья не подходит?

– К офису вас подбросили? – перебил он по старой привычке.

– Да. Благодаря Жмурко Александру Борисовичу к вам я не опоздала. – Почти не солгала я. Все же тому, что мне удалось прокрутить вчера, чтобы добиться сегодня интервью с Дьюко, я целиком и полностью обязана несуществующему Жабу.

– Так вы знакомы?

– Мы, можно сказать, живем вместе. – Признаваясь в этом, не скрыла лукавой улыбки. С уточняющим вопросом он не заставил себя долго ждать:

– И работаете в тесном контакте?

– Да. – А куда еще теснее, чем наш с ним контакт, теснее некуда.

– Ясно. Кто же вас подвозил? – шеф поднял взгляд от бумаг и сконцентрировался на моем лице. Еле сдержалась, чтобы не поправить растопыренной пятерней сохранившуюся прическу.

– Новый друг Александра – Дмитрий Дьюко.

– Вот как? Какой удивительный круг общения у вашего друга.

– И вашего корреспондента, – добавила я. – Петр выдал задание, и мой дорогой Жабик с ним справился.

– Жабик… – задумчиво протянул Владимир, а на вопрос по моей статье в колонку психологии все еще не ответил. Что ж буду пробивать пока другую тему:

– К слову, – сделал шаг к его столу и, оперлась руками о столешницу. – Владимир Александрович, могу я вас попросить о маленьком одолжении.

– Можно просто Владимир. – Напомнил шеф, не поднимая взгляда от пуговиц моей блузки. – В чем состоит просьба?

– Алекс, не любит редакции и посылает с материалами курьеров. – Я подняла одну из папок со стола, скрыв пуговки от его взгляда, и погладила пальчиками корешок. – Но так как я все равно буду в редакции, могу я приносить его статьи.

– Что? – папку у меня отобрали и вернули ее в горизонтальное положение. Я мгновенно отступила, подняв руки к груди, соединив пальцы в жесте «купол»:

– То есть, я буду приносить его материалы.

– Так он вообще не намерен здесь появляться? – шеф сел в кресло, попутно окинув меня взглядом.

– Как бы он периодически не сможет, как например, сегодня… – поясняю, попутно продумывая, откуда такой интерес. С чего вдруг он ко мне присматривается? То ли информация о Жабе поразила, то ли то, что знаю его бывшую супругу.

– И где он сегодня?

– Вчера он и Дмитрий с размахом отметили их союз. – Сходу солгала я, от чего шеф подобрался.

Смотрю на него и чувствую, как на лице самовольно возникает улыбка. Выходит, что третировать и вводить в заблуждение Владимира мне нравится. У него лицо так интересно преображается от удивления до скепсиса, что я прямо-таки любуюсь. Вот как сейчас, когда его лоб перечеркнули две горизонтальные линии, кончик носа приподнят, носогубные складки исчезли, брови в недоумении разошлись, а челюсть чуть отвисла и он задает нелепый вопрос:

– Дьюко гей?

– А вы гомофоб? – его лицо вытянулось еще сильнее, а брови вернулись на свои места так стремительно, что я рассмеялась. – Простите, я шутила! Речь шла не об этом союзе. Они отметили встречу.

– Яс-но… – процедил Владимир, прищурившись, и возвращает диалог в рабочее русло. – Что со статьей от Жмурко Александра?

– Пишется.

– В пьяном угаре?

– В пьяном угаре обдумывается, а после пишется. – Уточнила я. Сама не представляю как это возможно, но Жаб у меня вышел гениальный пьянчуга и писака.

– Теперь понятно откуда столько колкостей и язвительности.

– Да, он старается основательно подготовиться, прежде чем браться за перо. То есть за компьютерную мышку.

В голове всплыл образ жабы, которая своими перепончатыми лапками давит по клаве и улыбка стала шире. Удивительное дело, Владимир нахмурился.

Неужели подумал, что компьютерная мышка – это мое прозвище? Хотя вполне в духе Жаба ласково называть так женщину, которая готова ради него на все и статьи приносить в редакцию, пока у него творческое «прозрение». И вариации обращения подходящие: «мой мышонок» для домохозяйки и «моя компьютерная мышка» для той, которая еще и работать умудряется.

В это мгновение в дверь постучали и с позволения босса вошли, точнее, вошел молодой светленький парень двадцати с чем-то лет, очень похожий на Петра, наверное, сын. На его груди висит новенький Nikon для профессиональной съемки, а в руке он сжимает футляр для фильтров.

– Знакомьтесь, это Женя, Жень это Татьяна, едешь с ней.

– Куда? – спросили мы одновременно. Парень буднично я с ужасом, а как еще реагировать, если интервью с Дьюко мне разрешили взять через час не позже.

– Вот по этому адресу. – Владимир вручил визитку и указал на двери.

– А…а-а, но…

– Срочно! – сообщил шеф, – как раз интервью к твоей теме в психколонку.

– Хорошо. – Разворачиваясь, командую фотографу, – Жень за мной, – и выхожу.

В спину от Владимира слышится: «ать-два!», но я невозмутимо продолжаю шествие к лестнице. Поздоровалась с Виорикой, попрощалась со Стасом, вышла во двор, выискивая взглядом Арсения и его авто.

– И куда мы? – спросил парень, оказавшись вслед за мной на улице.

– Мы по указанному адресу, ты на машине?

– Нет.

– Значит, нас подбросят. – И бодрым шагом к Land Rover Дьюко. Водитель уже заждался.

– Арсений, можете подбросить по адресу, я назвала улицу и дом.

– У меня другие инструкции. – Пресек просьбу водитель.

Я досчитала до десяти и постаралась вспомнить, как у меня вчера вечером все хорошо сложилось, даже не смотря на упрямство водителя Дьюко. Заставила себя беззаботно улыбнуться и заявить:

– Я все улажу.

* * *

Если повезет, улажу как вчера, когда Дмитрий ни с того ни с сего решил меня подбросить домой. Иду из клуба прямым ходом к такси, а рядом тормозит черный Land Rover, и довольный Дмитрий заплетающимся языком интересуется:

– Тань! Татьяна! Ва-вас подбросить?

– Нет.

– Почему?

– Потому что если меня и подбрасывать, то в Щербинки. Осилите?

– Да, по пути. Я в Чехов еду, садитесь.

Внутреннее чувство предвещало, что меня подбросят не просто так, сжимаю крепче клатч и не садясь в авто строго спрашиваю:

– Дмитрий, мне следует опасаться за свою жизнь?

– Опасаться поздно… Вам три-ридцать пять, если я правильно понял, срок для жизни приличный…

Внимательно посмотрела в его глаза и села рядом:

– Этого срока мне мало, я только жить начинаю.

– Ладно вам, я пошутил. – Дверь щелкнула блокируясь и авто начало свой плавный ход. Ожидать долгого блуждания вокруг да около не пришлось, Дмитрий наклонился ко мне и, обдав коньячными парами, тихо заметил:

– Но раз уж мы друзья, то давайте вы по-дружески отдадите мне запись-ись с… с диктофона… и с телефона тоже. Без… без него вы бы в клуб не явились.

– Мне попался до обидного осмотрительный молодой человек.

– Иначе никак. – Ответил он.

– Дим, вы оставите меня без материала. Могу я получить хоть что-то взамен записи?

– Татьян, я могу дать первое интервью после нашего с Верой воссоединения.

Так… это аргумент, но в свете всего произошедшего аргумент мелкий и незначительный. Я внесла поправки:

– Первое и единственное в ближайший месяц. Я хочу получить все… ммм права на это интервью. – Я вытащила диктофон, но отдавать не собираюсь до тех пор, пока не получу 100 % гарантии.

– С чего вдруг такая прыть? – мгновенно перешел на «ты» Дмитрия. – Ты отрицательные варианты рассматриваешь? А если мы не поладим? – перешел от на «ты».

– Вот-вот я рискую, и поэтому еще и бесплатно проконсультирую по вопросам взаимоотношений, согласен?

Он потянулся за диктофоном и замер.

– Нет. Я сам. – Говорил он это с явным торможением, видимо коньяк дал о себе знать.

– Тогда я устрою тебе псих-поддержку. Посижу в машине, пока вы разбираться будете. Что скажешь?

– Нет… – чуть заваливаясь в бок, ответил он.

– Дим, ты много пьешь? – не ответил, но о диктофоне и телефоне забыл, сидит глядя перед собой и кажется ничего не видит. – А сколько ты выпил?

– Все…

– Намерен, появиться перед ней на бровях?

– На ногах… – выдохнул Дьюко, заваливаясь в другую сторону. А желудок к алкоголю не привыкший – хорошо.

– На, ногах – это вряд ли… – тихо заметила я, когда он перестал реагировать на голос и что-либо отвечать, откинула его на сидение и пристегнула. И как сказала, так и получилось. Через час мы достигли Щербинки, а Дмитрий уже спал на моем плече.

– Уважаемый водитель, как вас зовут?

– Арсений. – Последовал короткий ответ.

– Арсений, у меня есть предложение…, я коротко изложила суть, на что тут же получила отпор:

– У меня другие инструкции.

– Я все улажу. – И уладила…

Позвонив со своего на домашний Веры, удостоверилась, что девушка дома и сбросила звонок. Затем на такси с пьяным Дмитрием приехала по ее адресу в город Чехов далеко за полночь. Водителя попросила снять шашки такси с машины и отдать мне ключи. Якобы привезла Дмитрия на своем авто. В гостиницу везти поздно, у себя оставить не могу… Потому что…, потому что муж ревнивец дома ждет не дождется, а я и так уже задержалась основательно. Плюс телефон Дмитрия сел, с моего пыталась дозвониться этой самой Вере по просьбе невменяемого пассажира, но видимо не судьба – техника отказалась нормально работать.