Текст книги "Мерло красное или Мурло страстное (СИ)"
Автор книги: Мари Ардмир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Пункт 17: жизнь нужно устраивать до тех пор, пока она не начнет устраивать вас
Ранее я обоснованно думала, что понедельник день тяжелый, но в последнее время поняла, не важно, какой день недели на дворе понедельник или суббота, важно как вы провели вчерашний день и что намечали на этот. Вчерашний я провела прекрасно, а расплачиваюсь в этот.
Лежу пластом ни рукой, ни ногой пошевелить не в силах, стенаю каждые пять минут и периодически улыбаюсь, как только вспомню свое восхождение по отвесной стене. На веревках, как человек-паук со своей паутиной первые пару часов – без опыта и представления что с ними делать. Поначалу было весело всем, когда сорвалась и повисла на страховке – весело стало только мне. Но я упорно не согласилась оставить эту затею и шла, то есть лезла вперед. В итоге произвела соприкосновение своей ладошки с потолком зала, достигающим 15 метров. На большее я не рискнула, на более сложное так же, но полазила. А вот теперь расплата, из-за скопления молочной кислоты в мышцах эти самые мышцы от каждого движения крутит.
Я пыталась подвигаться, размять, встать наконец – не вышло. Лежу в амебном состоянии, не двигаюсь. Единственные признаки жизни – стоны и вздохи, а мне еще работать…
К тому же надо что-то делать с Бадри Амилахвари, неужели я полетом в Карпаты перечеркну всю работу по упорной добыче места в его плотном графике? А еще Станислав Крючко и его поход в клуб…
– Ууууууу, – взвыла я, а вошедшая мама удивленно остановилась.
– Ты еще не в компьютере своем?
– Нет. Я сегодня занята.
– Чем?
– Симуляцией смерти. Добейте меня, а? Чтоб не мучилась…
– В «Маски-шоу» на эту тему был эпизод, помнишь? – она присела рядом.
– Помню, меня такая судьба не устраивает.
– Тогда поднимайся. – Меня нежно чмокнули в лоб, который тоже болит, и заботливо предложили включить компьютер. Я согласилась.
Мама вышла, оставив нас с моим верным бело-серым другом тет-а-тет. Не купила я себе еще жк монитора, довольствовалась электронно-лучевым, так что у моего друга был не просто блатной плоский вид, а полная коробка с серым веществом. Я оценивающе смотрела на свой монитор, он, мигая огнями заставки – на меня, и все было бы столь же неподвижно и молчаливо, не взыграй во мне любопытство. Все-таки деньги меняют людей, вспомнив о возможных переводах, поскуливая от движений, ринулась проверять «силки». Первые пять минут я прыгала, забыв о боли, и танцевала – деньги за статьи пришли, статьи приняты. А сразу же после этого сидела, осоловело клипая глазами, деньги пришли – это да, но и новые заказы совместно с ними. Из них пара срочных, пара сложных сверхсрочных и штук шесть на ближайшие дня три, а я еще другие ящики не проверила.
– На мой протяжный стон из глубины дома послышалось:
– Танюш, тут к тебе пришли.
Стремительно натягиваю халат, на ходу к ванной причесываюсь, там привожу себя в более или менее надлежащий вид и выхожу.
На пороге моего родительского дома по козырьком крыльца стоит высокий, здоровый и мало знакомый тип весь в черном.
– А вы кто?
– Не узнаете? – спросил он.
Голос я вспомнила, и как охранник Боксера мне команды давал, не забыла, забудешь такое. В голове тут же всплыло самое корректное из всего произнесенного им: «держись дура», «не туда ногу ставишь», «я же сказал…», «куда ты ломишься?», «аккуратнее с лозой» и напоследок вместо: «пожалуйста. Был рад помочь. Извините, что срывался пару раз» от него прозвучало «иди уже!». Вместо того, чтобы меня ругать предупредил бы сразу, что трехметровый забор с их стороны снаружи не менее пяти метров.
– Кирилл, здравствуйте! Какими судьбами?
– Проезжал мимо…
– Решили преподать еще пару уроков по спуску? – и, прижав ладошку к груди, шепотом добавила. – Не надо, я прекрасно помню прошлые наставления.
– Чтобы передать вам это, – ответил с заминкой и протянул мне небольшой сверток, упакованный темной гофрированной бумагой с прикрепленным к нему цветком черной орхидеи:
– О, какая прелесть! Спасибо… он не забыл вернуть. – Кирилл странно хмыкнул. – Что? Разве это не то о чем я думаю?
– Нет. То, о котором вы думали, сгинуло.
– Как? – насупилась я. Надо же, взял красное платье в заложники, обещал вернуть в целости и сохранности, а оно сгинуло. И ведь это был первый подарок от мужчины, который мне понравился.
– Долгая история. – Отмахнулся охранник Боксера. – И вам лучше ее не знать.
Не прощаясь, он развернулся и пошел к калитке. Я же расстроилась:
– Спасибо.
– Всегда рад. – Послышалось в ответ.
Возвращаясь в комнату, неожиданно вспомнила о мышечных болях, которые проявились вслед за воспоминаниями и на мои кряхтения и стоны в коридор из зала выглянул отец.
– А это кто был?
– Это был Кирилл.
– И подарок от него?
– Нет, подарок от Боксера, Кирилл у него в охране служит.
– Тогда быть может, с ним пиджак вернешь? – идея была хорошей, память у отца прекрасной, но на улице уже раздался рев мотора и скрип колес.
– Вначале посмотрю на подарок, а потом решу, достоин он получить свой пиджак обратно или нет.
Поставив цветок орхидеи в блюдце с водой, распаковала сверток. В нем оказалось черное платье выше колена на бретельках и записка: «Красное к вам не вернется. Возмещаю черным с процентами» и подпись – Боксер. Почерк мелкий, а буквы под большим углом к строке, но вот заглавные как вензеля – красивые и закрученные. Я не поняла, о каких процентах шла речь, пока женское любопытство не загнало в интернет. Стоило только вбить название фирмы с ярлычка, чтобы трехзначная сумма огорошила меня.
– Сколько?!
Стоит ли говорить о том, что сразу же после этого я поспешила проверить красное платье. Ни платья, ни ярлычка у меня не было, зато остался пакет. И вот сижу я перед компьютером с отвисшей челюстью и глупой улыбкой на лице, а сердце делает кульбиты. Мне таких подарков еще не дарили, но чтобы две недели подряд… На задворках сознания всплыла мысль, может еще с каким-то богатеем платье новое уничтожить, получу следующую замену. Оглянулась на черное платье и отреклась от идеи. Мне будет жаль портить такую красоту, я теперь и стоимость знаю и фирму.
На эмоциональном подъеме от нового приобретения за чужой счет я лихо справилась со статьями, успела отдохнуть и даже напечь пирожные с вишневой начинкой. О воскресном интервью старалась не думать. Как говорит одна прекрасная бизнес-леди, если в вашем графике произошел коллапс, не спешите его разрешить, вполне возможно он решится сам. Предварительно, конечно же, я перепроверила информацию о его свободных окнах у секретаря, и получив стопроцентные заверения, что других шансов в ближайшие три недели не представится, успокоилась. В крайнем случае, предупрежу его о провале завтра, перед вылетом.
Пока собиралась раз шестьдесят сообщила себе, что я прекрасно проведу время, мне там понравится так, что об усталости забуду и не захочу уезжать. Название клуба узнала заблаговременно, как и то, что встреча с Крючко состоится в самом клубе. Где он проведет Жаба за кулисы.
Я опоздала. Не смотря на позитивные установки и собственную радость, проспала в кресле двадцать минут присев перед дорожкой. Меня заметила мама, разбудила и как в детстве поинтересовалась, сильно ли я хочу туда идти. Созналась, что не сильно, но выбора нет. Мама покачала головой, помогла мне подняться и, перекрестив, отпустила к такси. По прибытии в клуб я дала себе зарок, что со спиртным на сегодня завязываю, иначе заночую здесь же в каком-нибудь тихом уголке.
На самом деле клуб был не маленьким, да и вовсе не тихим, но для меня вымотанной сверх меры это уже не имело значения. Крючко Станислава искать не спешила, решив для начала осмотреться и вникнуть в суть сегодняшнего вечера. А вечер обещал быть жарким. Во-первых: в зале, мигающем и переливающемся огнями всех цветов радуги, было не протолкнуться, а во-вторых: бары работали с удвоенной скоростью и большим количеством обслуживающего персонала, так словно в программе заявлены не акробатические танцы нескольких иностранных групп, а конкурс мокрых маек и потных торсов.
К слову именно у этих групп мое второе Я, а не первое должно взять интервью после выступления. Сегодня мне звонил довольный Петр Глинка, который похвалил мой перевод стрелок на него и попросил продолжать в том же духе. То есть мое раздвоение личности прогрессирует дальше и воссоединение Жмурко и Гроховской в одну меня откладывается. В общем, это не плохо, два журналиста – две зарплаты, и пусть только попробуют не оплатить. Но если и дальше так пойдет, то мы с коллективом в отсутствие Жаба вскоре будем праздновать его день рождения, и успехи на журналистском поприще, поздравлять в связи со свадьбой, рождением детей, 23 февраля и днем журналиста и поминки по нему делать. А впрочем, можно изначально устроить Жабу темную, оплакать его бессмертную душу и похоронить.
Но пока этого не произошло, продолжаю играть верную подругу несуществующего Александра. Заказав апельсиновый сок, заняла место у перил на втором этаже клуба. Справа от меня располагаются столики и кабинки, слева лестница на первый этаж и туалеты, словом, заняла стратегически важную точку для наблюдений и, облокотившись о перила с удовольствием, смотрю на танцующую толпу.
Вечер пройдет прекрасно, это я себе повторила в 72-й раз и улыбнулась. Лишь одно настораживает, я еще не придумала, как отвадить Стаса из гримерок, чтобы без раскрытия тайны вселенского масштаба взять интервью. Внизу в центре танцпола расположена круглая платформа в диаметре не менее 5 метров, сцену, где ранее явно стоял большой диджейский пульт, так же освободили. На обеих площадках сейчас медленно и мягко прогибались и приседали танцовщицы в нескромных нарядах. Глядя на них, я и сама прониклась таинством вечера и стала плавно и очень аккуратно, чтобы не заныли мышцы, двигаться под эротическую мелодию. Несколько раз повела бедрами изображая восьмерку, откинула волосы и прогнувшись в груди, прокрутила головой с правого плеча к левому. Одну ножку согнула и, пока удерживаюсь рукой со стаканом за перила, подняла свободную руку вверх. Повторив движение восточных красавиц, волной мягко и очень медленно опустила ее.
Эх, сейчас бы присесть и по мере подъема вверх, прогнуться в пояснице, потому что болит уже от каблуков, словно в нее кол вогнали. Но нельзя, слишком вульгарно и слишком эротично. А если я ее еще и потяну, то все… прощай репутация серьезного корреспондента, здравствуй прозвище по типу «в позе сломанной березы». Переступив с наги на ногу, чтобы хоть как-то снять напряжение в пояснице, я обернулась в поисках места для временной отсидки. И надо же столкнулась взглядом со Стасом Крючко, который только что оценивал мои ноги, а вот теперь с удивленным восхищением смотрит в лицо:
– Кого я вижу! – он подошел вплотную, – Татьяна, это вы?!T!
И не ожидая подтверждения, уже потянулся за поцелуем. То есть привычное потирание одной щеки о другую со звучным «чмок» или «муа», которым в некоторых кругах принято приветствовать друг друга, он не приемлет. Я плавно увернулась от его губ, подставив щеку.
Станислав выглядел отменно и внушительно, будучи в черных брюках и такой же черной рубашке. От него хорошо пахло как мужскими духами, так и спиртным и сам он чувствовал себя прекрасно, а потому стал в непосредственной близости от меня и приобнял.
– Как вам вечер?
– Уверена, он будет хорош.
– Так же как и вы, – Заверил Станислав. – Да, он будет выше всяких похвал. – Вторая его рука оказалась на перилах рядом с моей, чтобы ласково коснуться.
С учетом того, что видит он меня всего лишь второй раз, знает мало, потому как на работе обо мне толком никто и ничего не знает, и вряд ли настроен, предложить что-либо достойнее одной короткой связи, я в эту руку переместила свой стакан.
– Что вы пьете? – тут же озаботился руководитель отдела досуга.
– Сок апельсиновый.
– Как вы можете этим… портить водку?
– Никак, ее там нет.
– То есть вы тратите время в клубе и вовсе не намерены веселиться?
– Стас, вы здесь зачем?
– Отдыхаю. – Улыбнулся он.
– А я рабо… – вспомнила, что работаю не я а Жаб и тут же исправилась, – а я жду, когда закончится этот вечер, чтобы…
Договорить он мне не дал и с понимающей улыбкой по-своему закончил фразу:
– Приступить к ночи? – его рука медленно погладила мой бок, а большой палец стал выписывать круги на ноющей пояснице.
Я из последних сил стиснула зубы, чтобы не обложить мужчину матом и предложила:
– Давайте присядем где-нибудь.
– В укромном уголке? – спросил он низким рокочущим голосом.
И что за напасть? Мне сейчас менее всего хочется романтики, возвышенных слов и утонченных ласк. К тому же он явно перешагнет через период простых ухаживаний, настаивая на сладком. И зачем мне такой временный с его притязаньями? Ни к чему. От чего бы я сейчас ни отказалась, так это от горизонтальной поверхности средней мягкости и подушки. Но кто мне их здесь предоставит? Никто, напомнила себе я и постаралась быть предельно вежливой:
– Можно и не в укромном. Мне просто нужно сесть.
– Не в укромном? – поднял он бровь, просчитывая что-то свое, и вдруг лучезарно улыбнулся, поставив мне уникальный диагноз, – а… вы девушка без комплексов. И как вам больше нравится: высоких каблуках в кожаном костюме и с плеткой или в черном боди с лентами для привязывания?
– Ну и фантазия тут у некоторых. – Я почти улыбнулась, глядя на его заинтересованную мордашку, и тут же поморщилась. Вывернулась из его захвата и направилась к диванчикам. – Без каблуков, точно без…
– Туфли жмут, – понимающе заметил Стас и, взяв за руку, помог мне сесть. Что делать, по сути, и с этим можно согласиться, чтобы не вдаваться в детали своего восхождения на скалолазке.
– Да они новые, – я с горестной улыбкой вспомнила те, что почили миров на последнем интервью. И пропустила вводное предложение от Крючко, после которого он опустился передо мной на корточки:
– Что? – не поняла я.
– Хотите я помассирую ваши…
Мне вспомнились руки Боксера, его подстава, потом ковыляние по парку за Кириллом и, наконец, спуск со стены и со смехом ответила:
– Нет! – Покачав головой, он сел рядом. И я постаралась перевести тему. – Вы здесь давно?
– Часа два и уже заскучал. – Признался Стас, заглянув в мои глаза.
– И чего же вам, Станислав, не хватает?
Он не ответил. Решил взять быка за рога: – Татьяна у вас секс давно был?
Со смешком и эротическим окрасом ответила предельно честно:
– Давно…
– Вам срочно нужно найти достойного мужчину и исправить эту оплошность. – Его рука обвила мою талию.
– Не могу. И забудьте…
– Почему? – игриво спросил мужчина, поместив вторую руку на мое бедро. Однако, какой шустрый и настойчивый. – Почему? Вы не можете себе позволить немного радости?
– Нет. – Я широко улыбнулась, в попытке отодрать его руки от себя, но попытка потерпела фиаско. – Радость и большую я позволяю себе вне сомнений.
– Тогда в чем дело? – наклонившись еще ближе, спросил Станислав. Я замолчала, обдумывая как без скандала оборвать его поползновения, а он начал лепетать сущую банальность закостеневшего мачо. То есть мачо, позабывшего главную теорию пикапа – надавив отпустить. В данный момент он просто давил, и делал это до глупого самонадеянно. – Вы мне нравитесь, я вам…
– Я дала обещание – не приближаться к мужчинам. – Его дыхание коснулось моей шеи.
– Кому вы дали такое интересное обещание? Себе?
– Лечащему врачу. – Станислав перестал осматривать зону моего декольте и с удивлением вскинул голову. Я же без улыбки с тяжелым вздохом добавила сверх сказанного. – До тех пор, пока триппер не излечим.
И внимательно смотрю в его красивое лицо, с которого улыбка медленно съехала в сторону, а взгляд потух. Его руки оторвались от моей талии, и сам он отстранился, прежде чем спросить:
– Это правда?
– Вам нужно подтверждение?
На вопрос не ответил, но решил-таки вникнуть в суть проблемы:
– А давно лечите?
– С тех пор как Жаб заразил любознательностью журналиста.
– Вы ЭТО так называете?
– По-моему очень даже мило.
– Милее некуда. – Стас встряхнул головой и прочистил горло, видимо, чтобы избавиться от настойчивых мыслей о совместном досуге. – Хм, врачам можно верить.
– А так же нужно обещания держать. – Согласилась я, отчаянно пряча улыбку. – Но как только… – здесь делаю многозначительную паузу, – я получу разрешение на дальнейшую половую жизнь, обещаю подумать над вашим предложением.
– Над каким? – его удивлению не было предела, – у вас ведь Жаб есть, так?
– Н-да так.
– Вот и славненько. – Станислав пригладил волосы и совсем другим голосом спросил, – кстати, а где Алекс, я его тут жду. – Слово «его» он подчеркнул и еще раз поправил локоны на затылке.
– Ждете и скучаете… – напомнила я с говорящей улыбкой.
– Нет-нет, просто жду.
Вслед за его ответом, ко мне пришла мысль о том, как выйти из сложного положения. И сохранить тайну о несуществующем корреспонденте, и я заявила:
– Наверное, зря…
– Это еще почему?
– Зная, Жаба могу предположить, что он уже давно в гримерке, и у какой-нибудь гимнастки активно берет интервью.
– То есть как? И что значит активно?!
– Ну… – я вновь многозначительно улыбнулась ему.
– Не может быть! – он подскочил с диванчика.
– А давайте проверим. – Предложила я и тоже поднялась, спину уже отпустило и можно идти на подвиги вслед за Крючко. Он моего порыва не оценил, нахмурился.
– Зачем?
– А я как бы знаю, как выглядит Алекс, а вы? У вас есть его номер телефона?
Понятное дело, телефонного номера у него быть не могло, и, подумав, он все же согласился.
– Пошли.
– Пошли.
* * *
Через час я уже стою рядом с досадливо морщившимся Стасом в коридоре у гримерок. Интервью благополучно взято, тайна сохранена, а невольные участники вселенского заговора Глинки-Гроховской-Жмурко удаляются со сцены – то есть из виду.
Я молодец! Я молодец! Я умница! Я авантюристка и интриганка…! Да я такое прокрутила, что… Ааааа! Какая жалость, что некому рассказать! Чувствую себя настоящим Жабом, то есть лягушкой путешественницей, которая придумав новый вид перевозки пассажиров, страсть как хочет его запатентовать. Но попробуй только рот открыть, и гуси умчатся вдаль, позабыв о тебе.
Именно с такими мыслями я улыбалась Стасу, который с нескрываемой неприязнью смотрит на спину моего одноклассника Саньки. Еще бы я только что сообщила, что это Жаб и он, забрав лучшую из лучших, уходит. Саня выглядел своеобразно – дранная белая майка, свободные синие джинсы с потертостями и дырами, бандана на бритоголовой голове и пиратский платок на мощной шее. Он был не выше 160 см роста, но крепенький и очень похож на пирата разгульного. Этому способствовали: от рожденья темный цвет кожи и пара татушек со времен службы на черноморского флоте. Рядом со своей гуттаперчевой подругой Аллой, что на полголовы ниже него и раза в два тоньше, казался неповоротливым бычком с красным платочком на мощной шее.
Кстати, к тому моменту, когда к гримеркам Стас примчался в третий раз, Саня поднял уставшую подругу на руки и, пообещав ей ночь нежной но страстной любви, вынес вон. Их шествие по коридору происходило под веселый и довольный хохот Аллы Григорович.
– И это Жаб?
– Да, – не стесняясь, вру, потому как только что прокрутила аферу века за мощной спиной выпившего Крючко.
– Точно?
– Послушай, я своего бывшего за версту узнаю. Это он. – Авторитетно солгала я.
– И он только что, в отсутствие меня взял у артистов интервью? – недоуменно переспросил Стас.
– Да.
– И после этого напился?
– Ну, он пришел уже слегка, – не стала я скрывать очевидное.
– И тут же замутил с самой красивой? – не вынес правды Стас.
На самом деле мой одноклассник Александр Вяземский давно мутил, то есть заигрывал с самой красивой и они уже года два как живут вместе. Но к чему ставить Крючко в известность.
– Видимо так, – пожала я плечами и направилась обратно в зал. Уходя, я слышала, как Стас пошел проверять остались ли в гримерке еще красивые и гуттаперчевые девушки, но там выбор был настолько мал, что, в конечном счете, он вновь обратил свой взор на меня. И сдалась ему пресловутая ночь с сотрудницей?
– Татьяна! – его зов остановил меня у самых дверей. – Не хотите со мной выпить…
– Думаю, это вы не хотите. – Грубо, но что поделаешь, если все тело болит, спать хочется очень, и челюсть от зевков вот-вот отвалится. – Во всяком случае, не должны.
– Что? – не понял Стас. Я обратилась к нему с молчаливым вопросом: «Помнишь? Я же только сегодня об этом говорила»
– А, это… – Стушевался мужчина. – Я не предполагал…
– А зря. Спиртное не доводит до хорошего. – Протягиваю руку для пожатия с милой улыбкой. – До свиданья Станислав, была рада вновь с вами встретиться.
Головой кивнул, руку пожал и отпустил с Богом.
* * *
Виорика только что подтвердила покупку мест в гостинице «Буковель» супругами Саввой и Марией Гофунг, забронировала места в соседнем домике для Владимира и Татьяны, отчиталась по форме «мужик сказал, мужик сделал» и пожелала приятного полета, а затем и пути. Ожидая, когда Татьяна вернется из аптеки, он набрал номер Крючко. Просто чтобы удостовериться в том, что Жаб вчера на вечере присутствовал и задание выполнил. Услышав глухое и недовольное «Да?!», он весело поинтересовался:
– Что расскажешь? Как вечер прошел?
– Каюсь, встретил Татьяну, проворонил Жаба, и этот урод увел Григорович Аллу из-под моего носа.
– Не досталась ласточка? – усмехнулся Владимир.
– Не досталась.
– А что с материалом?
– Татьяна сказала, что взял, все взял… – отозвался зевающий Крючко.
– А помимо этого еще и образчик с акробатическими трюками увел.
– Да… блин, одну увел, вторую испортил. – С досадой ответил Стас. Возле него что-то прогремело.
– Ты о чем?
– О Гроховской… – что-то в квартире Стаса вновь не удержалось и с грохотом упало. – Так что дружище, если ты с ней в Карпаты да в номер двухместный ничего заранее не планируй – не обломится. Или обломится, но хрен отмоешься. И держи чле… эммм руки подальше от нее.
– А в чем вопрос?
– Чтоб не заразила любознательностью журналиста. Сам спросишь, если дойдет.
Владимир удивленно молчал, наблюдая за тем, как приближается довольная Татьяна, Крючко задумчиво.
Вот и стечение обстоятельств: я, она и досуг. Эх, что будет?
Его размышления оборвал совет, данный Стасом напоследок:
– Ааааа лучше чтоб не доходило. Бывай, давай!
– Бывай. – Ответил Владимир и отключил телефон. – Ясно, что ничего не ясно.
Он молчал и ни о чем не спрашивал, пока они проходили регистрацию, а Татьяна в белом костюме, состоящем из блузки без рукавов и широких шорт, кокетничала с кем-то стоящим впереди. Или нет – флиртовала и ведь просто спросила, где в Карпатах лучше, по его мнению, но таким тоном, что собеседник стал заливаться соловьем:
– Зачем вам Буковель? Езжайте с нами в Трускавец, там прекрасный курорт.
– Там прекрасный бальнеологический курорт и ездят туда больные, чтобы подлечиться. – Владимир высказал свое мнение и сухо добавил. – Не стойте на месте, подошла ваша очередь на регистрацию.
Мужчина перестал улыбаться и, бросив взгляд на присмиревшую Татьяну, прошел вперед.
– Это было грубо. – Сообщила она тихо.
– Это была правда. Или хотите в Трускавец подлечиться?
– Не помешало бы, – как на духу ответила она, дополнив и без того большой список его вопросов.
Что ж Владимир выдержал пока они пройдут все процедуры и даже несколько минут посадки. Заняв свое место рядом с ней, решился задать вопрос. С какого именно вопроса начать думал долго и обстоятельно, но начал неудачно и не так как хотел:
– Татьяна как это понимать?!
– Что «это»? – он повернулась, удивленно на него взглянув. И вопрос Владимира потонул в сонме других тоже не озвученных.
– Что именно вам не нравится?
– Крючко, настоятельно советует с вами не спать. – Признался он нахмурившись.
– И к чему ваше возмущение? – она продолжала улыбаться так, что словно этот вопрос ее ничуть не смутил, еще и пошутила. – К тому, что он имеет право вам давать советы? Ко мне за выбор? К нему по поводу хорошего вкуса? Сон это дело…общественное и спят все-все, вы же сами говорили. Помните?
– Вы с Жабом взяли интервью или с Крючко занимались тем, на что имеют право все– все?
– Взяли интервью. – Она потупила взор и поправила очки-хамелеоны в тонкой оправе. – После того как я передала ему ваши слова, а так же тон, Александр понял что не желает терять облюбованное место.
– Что еще вы ему поведали? – настороженно спросил он.
– Только лишь ваше пожелание взять интервью в клубе, пару слов о настоятельном тоне, ну и то, что мне как трудовику хорошо отпахавшему, – здесь она сделала ударение, – придется еще пахать в Карпатах.
– Мы летим не пахотой заниматься.
– Я понимаю, – согласилась Татьяна и мягкими движениями рук оправила шорты, – вы говорили о пахатуре.
– Нет… – Владимир сжал кулаки и заставил себя смотреть не на ее белые и острые коленки, а на подголовник следующего сиденья. – Итак… он был, интервью взял.
– Да. Свидетели есть.
– Кто?
– Я стала свидетелем этого события, есть даже пара фоток с ним, правда со спины. – И опять обратилась с плутовской улыбкой. – Хотите, по возвращении в Столицу перешлю вам доказательства?
– Не надо. – Потер занывшую шею и вновь попытался спросить. – Так почему Станислав…
– Настоятельно не советовал вам со мной спать, – повторила слово в слово с вопросительной интонацией и сама на него ответила. – Наверное, потому что знает.
– Что знает?
– Что я для моральной поддержки держу целибат.
– Поясните. – Использовал он свое любимое волшебное слово.
– Что я для моральной поддержки лечащего доктора и своей подруги по совместительству держу целибат. – Нервно потеребив воротник блузки, она оправила волосы и покраснела, поясняя следующее. – Ну, ей в виду затянувшегося заболевания нельзя вступать в сексуальные связи.
– Нельзя? – переспросил, не веря услышанному.
– Да. До тех пор, пока триппер не излечим.
А вот теперь и понятен намек Стаса: «не отмоешься». Да уж от такого не отмоешься. В этот момент Татьяна продолжила пояснения, и он постарался вникнуть в суть вопроса.
– …кстати, я Стасу так и сказала. Цитирую: «Дала обет лечащему врачу», «До тех пор, пока триппер не излечим, к мужчинам не приближаться»
– И это все?
– Да.
– И из-за этого он так…
– Наверное. – Она вновь пожала плечами, размышляя вслух. – Вообще-то там было громко, плюс суббота, как ни как он немного расслабился. Возможно, неправильно понял…
– Понял не правильно? Стас? – усмехнулся Владимир. – Вы уверены, что это все, что было сказано в прошлый вечер?
– А… нет, – протянула она, похлопав себя по коленкам, и сложила пальцы домиком. – Еще было сказано: «Обещание держу с тех пор, как Жаб заразил любознательностью журналиста». Стас еще так странно отреагировал на это выражение.
– Кто бы не отреагировал? – усмехнулся Владимир, пристегиваясь по команде стюардессы. – Давно вас «заразили» и целибат навязали?
– А это всего лишь недели четыре назад, – она задумалась, и вновь начала теребить пуговки на блузе. – Или меньше. А вообще я дала честное обещание и самому Крючко.
– Какое? К нему не приближаться?
– Обещала подумать над его предложением, как только получу разрешение на дальнейшую половую жизнь
– И в каком контексте это было сказано?
– А в каком контексте это еще могло быть сказано? Мы обсуждали досуг.
После этого откровения она взяла маленькую подушку, которую заблаговременно выудила из ручной поклажи, обняла ее и дала ценные указания – до посадки не будить.
Взглянув на спящую Татьяну, Владимир понял – поездка тоскливой не будет и если растянется на пару дней, заскучать ему не дадут.
