Текст книги "Мерло красное или Мурло страстное (СИ)"
Автор книги: Мари Ардмир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Пункт 22: не бойтесь из мухи сделать слона, так ее лучше видно
Просматривая сделанные фотографии, Владимир с удивлением отметил, что в его светлом кабинете с деревянными стенными шкафами, и множеством стеллажей становится то очень жарко, то слишком холодно. Он поднял взгляд на сидящих напротив Петра, Якова и Евгения, и прочистив горло спросил:
– И когда тебе удалось это снять?
– Когда они спустились вниз. – Сообщил улыбчивый парень.
– То есть пыль еще не успела осесть, убийцы скрыться, а ты уже щелкал.
– Там никого не было. Во всяком случае, я не видел, пока разбирался с парнями…
Слушая его, Владимир перевел взгляд на бледнеющего Петра и поджавшего губы Якова. Выходит младшего Глинку охраняет не один, а сразу два ангела хранителя. Везет же парню…
– В палате напротив начался кордебалет из-за пожилого пациента. – Продолжил говорить фотограф. – Я щелкнул все, что получилось. И затем вниз спустился.
– А что с Жабом, то есть со Жмурко? – уточнил Петр, отмахнувшийся от взгляда выпускающего редактора, как от мухи.
– Сбежал. Татьяна сказала, что сразу же сел нападавшим на хвост и вместе со спецслужбой принял участие в погоне.
– А Татьяна что там делала? – Яков начал формировать на журнальном столике их пятничный раздрай: коньяк, лимон на закуску и мясная нарезка.
– Сам не пойму, то ли с ними в машине ехала, то ли рядом оказалась. Но показания она дала… вначале белобрысому в сером, затем ментам.
Он перевел взгляд на Якова, на что тот спокойно ответил, что от правоохранительных органов ничего вразумительного добиться они не успели и отчеты заполучить не смогли.
– Так что же она там делала? – протянул Владимир, откинувшись в кресле, и еще раз просмотрел фото с места второго покушения.
– Флиртовала по ходу дела… как всегда, – буркнул Женя.
– Враки, у Крючко своеобразный юмор, – отмахнулся Петр.
– Я бы сам Станиславу не поверил, если бы не видел.
– Что не видел?
– Как она на коленях Бадри Амилахвари сидела. Они с лифта так и спустились.
– Собирала секретные сведения, не подлежащие распространению, – внес ясность Петр. – Хороший пример должного обращения с респондентом.
– Ага, как бы не так. – Ухмыльнулся парень. – Я потом… наверх, а спускаюсь, гляжу, она его у выезда бросила ради какого-то щеголя в шелковой рубашке. От грузина ни одного внятного слова… и аккумулятор на кресле издох.
– Устал. – Предположил Петр.
– Уснул. – Добавил Яков.
– Его только заштопали в операционной. – Неожиданно Владимир поддержал сотрудников, и, хмыкнув, с сомнением сухо добавил. – Не повезло ему с корреспондентами. Жмурко сбежал, Гроховская бросила, аккумулятор у кресла сел… И как он к машине добрался?
– Я его на том кресле к машине и толкал.
– Она это объяснила? – проскрипел Владимир, закашлялся и внятнее повторил. – Татьяна объяснения какие-нибудь дала?
– Конспирация и маскировка, вот и весь ответ.
Петр нахмурился. Глеб рассмеялся. Открывая банку оливок: – Маскировались хорошо?
– А вы только представьте себе Бадри с зеленой рубашкой на голове, в простыне и шелковом покрывале, у мусорного ящика со стаканом из-под колы и мелочью в нем.
Заинтересованный Керимов подался вперед в ожидании еще одного чуда: – Фото сделал?
– Нет. Я как-то… опешил, что ли.
– А что! – Яков разлил всем по стопке и потянулся за своей. – Вполне себе попрошайка, хорошее решение, если сидит в тени и у полного бака с мусором.
– Да, хорошее. Но кресло электрическое и на пульте…
– А рубашка чья была – Амилахвари?
– Нет. Татьяны.
– Женька потер лицо и отказался от предложенного бокала. – Не мне встряска не нужна. Поспать бы.
– Ладно, сейчас отпустим, – улыбнулся Владимир, возможно в первый раз за этот долгий-долгий день. В кабинете температура наконец-то перестала скакать. – Петр, Жмурко статью сдал?
* * *
В раздражающей тишине чужого дома телефон оставленный мне молодым фотографом громко запиликал неизвестное Rn&B. Я проверила сообщение от старшего Глинки и расстроилась.
– Где статья? Где статья…? Пишется! Мысленно пишется второй час подряд. – Написала ответ и отправила, попутно вновь осмотрела хорошо обставленную гостиную, где меня оставили одну, и позавидовала Жене. По прибытию в дом Заруби пришлось объяснить не только все произошедшее, но и то, что фотографии разгромленной палаты нам и самим нужны, кресло и текстильную продукцию хорошо бы вернуть пожилому хозяину, а парня без лишних слов отправить в редакцию, пока его там не обыскались. Поразмыслив, они Евгения отпустили, а меня оставили погостить.
Гостила я у них на удивление скромно. И уже не раз подумала о том, что Заруби не обладает гостеприимством народов Грузии. Начальник охраны мужчина, превосходящий Бадри по комплекции, не додумался дать смену белья, халат и отправить в ванные комнаты, а затем пригласить за накрытый стол или вручить подушку с одеялом, или хотя бы чаем отпоить, предварительно дав умыться. Нет. Меня, как важного свидетеля закрыли в комнате без телевидения и интернета. И как назло шкаф с зеркальными дверцами стоит напротив, являя меня во всей красе. Смятая рубашка без пары пуговиц, но с пятнами крови, прическа из прошлого, то есть в прошлом это была прическа, о макияже лучше и не говорить, общий вид измученный и усталый. И тональный крем уже не скрадывает синяки под глазами, а наоборот подчеркивает, нагло являя и истинный возраст, и душевное состояние. Так что я за время ожидания успела собой налюбоваться, и приуныть.
Звонок на Женькин мобильный телефон оторвал от созерцания гостиной.
– Алло?
– Татьяна, вы где?
– В гостях… – расстроено сообщила я. В это мгновение в комнату вошел грузный Заруби и придирчиво меня осмотрел. И от его цепкого взгляда проснулась во мне жажда мщения, хоть косвенного. Шеф на той стороне «провода» изрядно удивился, когда я начала щебетать чуть срывающимся голосом:
– Ты бы видел, какой тут дом! А какой хозяин…! Настоящий гостеприимный грузин…
А настоящий гостеприимный грузин с таким удивлением слушал мою хвалебную речь, что я чуть не рассмеялась в голос.
– Татьяна, вы уже на «ты» перешли? – поинтересовался вкрадчивый голос Владимира.
– А чего стесняться? – Я стянула с себя рубашку и откинула волосы на спину. – Да одежду сменила и даже покупалась, а сейчас после долгого застолья, не прочь тут еще и заночевать. Одно решить не могу…!
Заруби, пожелавший выйти за дверь, вдруг заинтересованно обернулся.
– Совсем не могу…
И от голоса босса по моей спине пошли мурашки: – Что именно?
– Что мне еще соврать, чтобы меня отсюда одни отпустили, другие забрали? – и в упор смотрю на хозяина дома. Тот в ответ сложил мощные руки на груди, и уперся о дверной косяк.
– Скажите, что у вас с собой секретные материалы, – предложил шеф со смешком.
Я пожала плечами и честно ответила:
– Секретных нет, достоверных так же. А почему в закрытой комнате держат, вообще не пойму.
– Яс-но. Сейчас заберу. – Пообещал Владимир и отключился.
Через минуту в двери еле ковыляя, вошел все еще бледный, но окончательно пришедший в себя Бадри. Явно покупался, переоделся, выпил обезболивающего. А я как же…? Он прошел в гостиную и занял кресло напротив. Каждым движением и видом говоря, что добился многого и давно знает цену себе и людям:
– Без сопровождающих вы никуда не поедете.
Уж лучше бы он сказал, что без обеда никуда не отпустит. Или что новое платье купит взамен испорченной рубашки. Что-что, а к таким подаркам я уже пристрастилась. Вот как только интервью осложняется так сразу же все мысли о платье, обязательно вечернем и обязательно ведущем к новым приключениям, чтобы жизнь сказкою казалась. Но сейчас я улыбнулась, мечтая лишь о том, чтобы оказаться дома, снять с плеч груз ответственности за статью и перекусив чего-то средней сытности, пойти спать.
– Раньше ездила не плохо и сейчас смогу. Меня босс заберет через тридцать минут. К тому же, Бадри, мы с вами в расчете. Никто никому ничего не должен уже.
– Я бы так не сказал.
– Хорошо, чего вы хотите?
– Завершить дачу показаний.
– Так вы об интервью?
– Да. – Он потер ладони, приговаривая, – сдается мне, если на него не отвечу, судьба столкнет нас неоднократно.
– И вы этого боитесь?
– Если каждое столкновение с вами будет проходить в том же ключе что и сегодняшняя встреча – да, боюсь. Хотелось бы себя обезопасить.
И коснувшись живота, он обратился к начальнику охраны с улыбкой:
– Нас кто-нибудь накормит сегодня?
* * *
Владимир с удивлением смотрел на пошатывающуюся Татьяну, одетую в чужую белую рубашку, которая на ней выглядела как смирительная. Ее, придерживая за локоток, аккуратно вывел из дома неизвестный амбал грузинской наружности, мягко помог ей сесть в авто и не здороваясь, ни прощаясь скорым шагом удалился в дом. Такси выехало за пределы загородного домины неизвестного Заруби Цицишвили и только тогда Владимир спросил:
– Вы что, пили?
– Да. Вино, у него потрясающее вино… грузинское.
– Обед еще не прошел, а вы уже пьяны…, – сам постарался забыть, что сбежал с застолья в собственном кабинете, – но звонили трезвой.
– Трезвой я вам ответила, звонили вы. – Внесла она уточнение и откинулась на спинку кресла. – И мы не пили, а попробовали по глотку и закусили. Снимали напряжение.
– И только?
Она не ответила, продолжив излагать свою мысль: – К тому же пятница, демократические отношения и свободный стиль в одежде. Помните?
– Помню.
Владимир замолчал, сверля затылок водителя такси. Почему-то в душе злился, что вот он приехал за ней, черт знает куда и к кому, а она опять в чужой одежде и почти спит. Совершай после этого подвиги.
А Татьяна расплылась в глупой улыбке и, замирая от счастья, прошептала: – Я получила интервью.
– И какой ценой?
– Ценой рубашки.
– А до белья не добрались?
– Что вам мое белье, та рубашка была бесценной. Она спасла Бадри Амилахвари.
– Как кресло, покрывало и стаканчик из-под колы. Впору собрать музей из экспонатов, спасших его жизнь, и чучела из спасителей. – Предложил он тише.
– Какой вы вредный. Нет, чтоб порадоваться, что я взяла инте-ин-трьвью.
Владимир смерил молодую женщину взглядом и, переваривая новую информацию, задался лишь одним вопросом:
– А почему вы, Татьяна, брали интервью у Бадри? Жмурко где?
– Этот… – она сморщилась и с неприязнью ответила. – Дома наверняка, спит под боком жены, пока она младшую укачивает. У него послеобеденный сон обязательный.
– То есть он женат?
– Три года как женат, шесть лет как спит с ней… К черту, моего бывшего. – Неожиданно прижалась к его плечу и чуть не упала. Пришлось ее подхватить, на что Татьяна рассмеялась, нечаянно, но очень чувственно скользнула губами по его щеке и попросила: – Давайте не будем о прошлом. Я тут только-только разглядела будущее.
Повозившись еще немного, наконец устроилась с относительным удобством, закрыла глаза и погрузилась в сон.
И кого она имела в виду?
Пункт 23: все хорошее стоит дорого – требует времени, концентрации и упорства
Вторник. Сижу в приемной Владимира в состоянии близком к истерическому, ха-ха-ха, потому что Гроховскую наш босс решил не загружать в счет бурной пятницы, а за Жаба взялся основательно.
Вчера от Пети Глинка получила четыре задания на одну неделю с четким указанием – если Александр Жмурко справится, его возьмут в штат корреспондентом. На вопрос, а если справится и помрет? Главред ответил гениально: возьмем в штат посмертно. Живых легенд в издательстве нет, будет одна мертвая.
Либо одна мертвая, либо одна полуживая. Другого не дано.
Потому что, глядя на список, поняла – неделя будет не легкой. Возможно более насыщенная, чем прошлая, хотя куда уж больше? Как добралась в пятницу к дому, я вообще помню смутно. Вначале было такси, потом Владимир, затем родное крыльцо и хмурый папа на нем. Суровые «Челябинские» мужчины обменялись рукопожатием. После чего я была передана в нежные руки родителя и уже им милостиво отправлена спать. А дальше подушка и все… В десятом часу вечера неожиданно проснулась и с ужасом вспомнила что не сдала статью о Бадри Амилахвари, а еще телефон Жене не вернула. К слову, проснулась как раз таки благодаря сальной sms-ке, пришедшей на его мобильный от некой Жи-жи.
Жи-жа она и есть жижа, решила я, оставив послание без ответа. На что получила сочное mms. Сочное потому что снимок таких ягодиц в черном кружеве прозрачных стрингов просто так не получится. Я критично осмотрела фото, предположив, что это авторская работа, над которой часами корпели стилист, гример, фотограф и сама обладательница красивого тела. С учетом профессиональной направленности самого Евгения осталось предположить, что это кто-то из его друзей фотографов делится успехами. Хвастал Жи-жа отменно. За пятнадцать минут Женькин телефон зафиксировал получение двадцати сочных фотографий с разными ракурсами и моделями, плюс короткое сообщение: «Нам тебя не хватало, брат»
На что я не удержалась и ответила: «Вы прекрасно справились».
Действительно сложно не похвалить такие работы. Это было последнее веселое событие пятницы, далее я корпела над статьей, мучаясь только одним вопросом, как Петр объяснил шефу отсутствие самого Жмурко и его статьи.
Ответ получила в субботу утром, когда Евгений изъявил желание вернуть себе гаджет со снимками в стиле ню и эротик. Я пригласила его в дом, показала отцу с упоминанием, вот молодой человек, оставшийся у нас как-то на ночь. И пока фотограф угощался борщом с пампушками, мне удалось узнать, что шеф, сбежавший с пятничного обеденного застолья, вернулся через три часа черный, как грозовая туча, и потребовал ответа..
И со слов веселого главреда выяснилось, что Жаб безрезультатно помотавшись по дорогам столицы с защитниками в серой форме, с горя запил, разбил телефон и завалился спать у одной из многочисленных любовниц. А после того как я отправила статью, эта легенда дополнилась новыми характеризующими Жаба подробностями. То есть, спать то он завалился, но о своем долге не забыл, а потому в одиннадцатом часу ночи представил на суд Петра великолепную статью полную тайн и колких замечаний о жизни Бадри и о буднях его незадачливых обидчиков.
В понедельник получаю внушительный список заданий и ультиматум – справится Жабик берем, не справится… При этом меня лично в плане должности Глинка обнадеживать не стал. Видите ли Владимиром Александровичем было решено пригласить Гроховскую во вторник на ковер, а до того дать время на отдых…
Знал бы он какой у меня активный отдых, не вызвал бы на ковер утром. Но что делать – миссия Жаб-Гроховская обязывает. Мне было велено войти, как только явлюсь с утра пораньше. Я и явилась, правда, нечаянно пропустила впереди себя шикарную блондинку лет 25–27, понаблюдала за тем, как здешние работники мужского пола свернули шеи в ее направлении и проводили вплоть до дверей босса взглядами полными жажды.
– Это Астахова? – послышалось удивленное где-то сбоку.
– Да, Астахова. – С восхищение ответили с другого бока коридора.
Виорики с утра не было, так что девушка не останавливаясь и не сообщая о себе, уверенно прошла в приемную, а затем и в кабинет босса. Когда мужское поголовье из коридора разошлось по своим кабинетам, мне таки удалось явиться к Керимову. Явиться, но о себе не заявить. И вот, сижу я перед «ковром» в приемной Владимира и еле сдерживаюсь, чтобы не начать истерически похохатывать, потому что срыв его рандеву в моем присутствии стал почти систематичен. В Карпатах этап замены кошечек мною провалился, так что ему впору требовать материальное возмещение.
В Приемную вошла Виорика, а я поглаживаю пальчиками крышку ее стола и улыбаюсь, думая о том, сколько же босс запросит за несостоявшуюся личную жизнь.
– Татьяна, доброе утро, ты почему здесь?
– Мне тут больше нравится.
– Но Владимир Александрович просил, чтобы ты вошла не мешкая.
Я вспомнила, эпизод одного из вторжений и тихо рассмеялась:
– Плохая идея, он там… не один.
– Да, а кто у него?
– Красивая, высокая молодая блондинка. Астахова… шептали ей в спину ваши корреспонденты и редакторы.
– Олька?! Она уже при кошельке, куда ей второй? – Виорика положила папки на стол, и скинула зеленый пиджак на спинку стула. – А, все равно… Олька от него тем более ничего не добьется.
– Откуда такая уверенность?
– Она с его другом ранее была в связке, потом разошлись. Владимир таких бывших не подбирает. Так что она либо с информацией «секретной», – секретарь изобразила кавычки в воздухе, и скептически хмыкнула. – Либо, что вероятнее, с просьбой о помощи.
– Бывших не набирает, так может быть новеньких возьмет? – я подмигнула ей и улыбнулась цитируя. – Пара экзотических красавиц, помимо секретаря у его кабинета, приятно разбавят напряжение во взмыленном коллективе корреспондентов.
– Нет. В пятницу модельку Анжелику тоже отправил и Кеслера таки образом тихо послал.
– Ты говоришь об одном из акционеров ЗАО «АиР». – Я оторвала руку от стола и облокотилась на нее.
– Об одном из гордящихся этим, остальные себя не афишируют.
– Ранее говорили, что у него новый взгляд на инвестиции, подкармливает те издания, что вот-вот станут банкротами. – Припомнила я смачные сплетни двухлетней давности.
– Да. После его вложений процесс ликвидации предприятий многократно ускоряется. – Виорика включила свой компьютер и оправив волосы у зеркала, села за рабочее место. – Они попытку реорганизации рассмотреть и не пытаются. Опись имущества, расчет с коллективом, закрытие банковских счетов и забег по судебным инстанциям – вот все что они успевают сделать.
– Прискорбно. Значит ли это, что он фактически послал одного из возможных «акционеров»?
– Нет. Рубить концы он не любит даже с такими. Дал понять, что на должность зама главреда у нас уже есть человек и отправил его девочку, пообещав позвонить в случае надобности.
Она улыбнулась и тише добавила:
– А вообще-то у него началась аллергия на кошечек. С Крючко по барам не ездит, троих сменил за этот месяц и Анжелику вернул папочке, уверенна и эта долго у него не просидит.
– Погоди, откуда информация о смене трех за этот месяц?
– А как думаешь, кто ищет им подарки? – Виорики улыбнулась и начала набор текста из впечатляющей стопки справа от нее.
– А что было последним?
– Браслет из золота, комнатный песик и заколка со стразами Сваровски…
Я была уверена, она сейчас произнесет: «платье из атласа красного цвета», но Виорика продолжила печатать, как, ни в чем не бывало:
– Мне сейчас сообщить Владимиру Александровичу о твоем приходе или еще немного посидишь?
– Еще немного… – устало протянула я. – Неужели мое состояние не скрыть?
– Если ты о мешках под глазами, то нет. Не скрыть…
В это мгновение в дверях возникла еще одна барышня до 28 лет. Светлые прямые волосы до талии, синие глаза цвета аквамарин, неестественно пухлые и правильные губы, выбеленные зубы и очаровательный маленький носик. Ее облачение платье классического кроя с вырезом лодочкой лимонно-желтого цвета, и белый жакет с рукавом в три четверти, делали гостью похожей на лесную нимфу.
– Доброе утро. Он у себя?
А вот и бывшая супруга Владимира.
Вазиян Олесю я узнала по голосу. Тонкий колокольчик способный звучать мелодично, дерзко и визгливо, если она вне себя от ярости или же счастья отчетливо запомнился, потому что все слышавшие ее речь замирали, боясь перебить. Но с годами ее журчащий ручеек голоса стал более похож на лед насмешливого сарказма.
Меня она не узнала, да и секретаря, словно бы не видела. Задала вопрос в пространство и, не дожидаясь ответа, открыла двери в кабинет шефа.
Следующая ее фраза заинтриговала сверхмеры: – Что здесь происходит?!
Сцену, развернувшуюся в кабинете, с места Виорики видно не было, поэтому она тихо поинтересовалась:
– А что там происходит?
– Подбор персонала, и тщательное рассмотрение резюме кандидатуры. – Прошептала я, в то время как босс четко произнес:
– Закрытое совещание.
– На столе?! Ты…! – взвилась новой тональностью Олеся и двери в кабинет закрылись за ней с грохотом. Голоса действующих в представлении лиц были слышны из-за двери, но образной картинки не давали.
– Занавес! – прокомментировала я, блаженно потянувшись. Все же интуиция дело хорошее компроматы на шефа более не собирает.
– Так там рассмотрение резюме или неглиже? – усмехнулась секретарь, делая большие глаза. – Олька девушка, продвинутая по всем статьям.
– Рассмотрение второго, но это не мешает первому.
Визгливый голос Олеси стал выше, ответы Владимира были вовсе не слышны. А жаль.
– И почему его бывшая так переживает эту сцену. Девушка скромно сидит на столе, ножки вместе, ручки сложены, ну грудь всего лишь из лифа вот-вот выпрыгнет.
– Наверное, потому что так же с ним знакомилась.
– Но это ж тебе не посиделки под столом…
– У него были посиделки под столом? – Заинтересованно прошептала Виорика.
– А разве у такого мужчины не может быть посиделок под столом? Ему сколько тридцать четыре?
– Тридцать восемь.
– Вот, – протянула я, припоминая психологические характеристики мужчин этого возраста, – выглядит хорошо, женат был, стабильности достиг. Итого: в ЗАГС еще не тянет, а как получить сладкое от девушек, которым чуть за двадцать знает. Понятное дело в последующие годы после развода добивается этого неоднократно и почти счастлив.
– Но в последнее время… – я не предала значения тому, что Виорика оборвала свой вопрос на полуслове. Откинувшись на спинку стула, со вздохом потерла глаза:
– Через это проходит каждый сладкоежка. Кусок сладости в горло уже не лезет, хочется чего-то существенного.
– Очень интересное изречение… – тихий голос шефа раздался сверху.
Что ж вот меня и поймали на обсуждении его любовных устремлений, я подмигнула Виорике, внимательно следящей за нами:
– Запатентовано и зафиксировано Стивом Харви в его второй книге. – Оборачиваюсь к стоящему сзади Владимиру и с улыбкой его поприветствую. – Доброе утро. А я уже тут. Вызывали?
– Доброе, – взяв меня за локоток, аккуратно поднял со стула. – Я же просил зайти не мешкая.
– Я бы с радостью, но меня опередили. – Мой кивок в сторону его кабинета, был принят с усмешкой.
– Дважды?
– А во второй раз я не успела сориентироваться, так же как и вы.
– Ошибаетесь. – Сообщил босс, вводя меня в кабинет к двум фуриям. Одна его рука мягко, но уверенно скользнула на талию, вторая сжала мою кисть. – Танюш, знакомься это…
А это оказались его бывшая супруга и ее новый адвокат. Девушки пришли обсудить какой-то из пунктов договора о разводе. Увидев руки Владимира на моем теле, девушки, как тренированные львицы по команде напряглись, вцепившись наманекюренными ручками в мягкие подлокотники кресел. Готова побиться об заклад, что слышала как они от злости бьют мощными хвостами о пол.
– … Поэтому они решили нас навестить. – Босс продолжил вводить в курс дела ошеломленную меня. – Я сказал, что ты согласилась…
Поцелуй в висок, не прошел бесследно, я вздрогнула:
– На что именно согласилась? – прошептала, с трудом оторвав взгляд от презрительно скривившейся Олеси.
– Не помнишь? – от его голоса по телу побежали мурашки. Надо же, кто бы сказал, что он умеет так играть. И наклонился ближе и в глаза заглянул и руку с талии сместил чуть ниже.
Ладно… сыграем как он того просит.
– С тобой в последнее время я дала бесчисленное количество согласий. – Мой флиртующий лепет, бывшая Вазиян-Керимова резко оборвала.
– Речь о вилле в «Мирадор дэ Полоп» город Бенидорм.
– Мммм Испания, – прошептала я, чувствуя, как напрягся Владимир. – Что-то такое помню. Но ты меня туда еще не возил…
– Нет, но я его на тебя уже переписал. – Сообщил он с улыбкой.
– Что?!
Несмотря на истеричный вопль Олеси, ее адвокат грациозно поднялась со своего места и протянула Владимиру руку:
– В таком случае, я отправлю запрос на этот объект вашего совместного имущества.
– Отправляйте, – отошедший от меня босс, с улыбкой пожал ее ладошку. – Был рад видеть.
– Знаю, – шепнула она, выходя из кабинета.
– Ты мне за это ответишь! – взвизгнула Олеся, вылетая вслед за блондинкой с юридическим образованием. Каким образом миниатюрная лесная нимфа двинула меня, заставив отлететь в стенку, я не могла понять ни в момент полета, ни в момент столкновения с фактурной штукатуркой.
Возможно из-за недосыпа, не успела ни увернуться, ни устоять.
– Безмозглая идиотка…, – Владимир склонился надо мной с беспокойством, – Татьяна, вы меня слышите?
– Прекрасно слышу и готова поспорить, что безмозглой не являюсь.
– Я не о вас… – бережно поднимая меня с пола, попросил заглянувшую в дверь Виорику принести аптечку.
– Уж лучше кофе. Иначе весь день и далее буду в состоянии полета.
– Тогда и мне кофе… – придерживая за талию, он осмотрел мои руки. – Вы поранились, нужно промыть.
– Ссадины или мозги? – не удержалась я от сарказма.
– Вам ссадины. – Последовал его ответ. И меня привели в ванную комнату при его кабине, усадили на маленький пуф, начали с раздражением рыскать по шкафчикам.
Я же судорожно вздохнула. Если день начался так незабываемо, что же будет вечером? Даже представлять не хочу.
– Только не стенайте, – попросил он, доставая ватные диски и белый полупрозрачный флакончик с неизвестной жидкостью.
– Не буду. – Стараясь не уснуть, я отвлеклась от мыслей о подушке и критично осмотрела комнату для водных процедур. – А тут уютно. Бежевая плитка с кофейным рисунком бодрит, фаянс выбран удачно и сочетается, чего не скажешь о плафонах, зеленые листики на прозрачных ракушках светильников смотрятся сиротливо.
– Нужно от них избавиться, – согласился босс, садясь передо мной на корточки.
– Это перекись?
– Да. – Он нежно погладил мою раскрытую ладошку с кровоточащей ранкой.
– Не люблю перекись, – и наши взгляды столкнулись.
Красивый, действительно красивый. Сейчас я смотрела на него иначе, чем в первую встречу и постаралась оценить без мишуры, за которой он так искусно скрывается. Без толстого налета после общения с кошечками. Спокойный, уверенный, внимательный и ответственный. Кто бы еще забирал сотрудницу в любое время дня и ночи из домов неизвестных мужчин.
Темноволосый, глаза карие, глубоко посаженные, если присмотреться лучистые, ресницы не длинные, да и брови густые как у ревнивца, Лоб высокий, челюсть нижняя массивная, губы средней величины, немного очерчены, нос с крохотной горбинкой. Словом мужик, и синева на щеках уже пробивается.
Вот сейчас сидит на корточках передо мной, в одной руке диск и перекись, в другой моя кисть. И такое ощущение спокойствия и защищенности накатило, что столкнувшись с ним глазами, я так и осталась сидеть с открытым ртом не в силах вымолвить и слова.
– А если так? – спросил Владимир и слизнул ранку, чтобы затем как мой папа в детстве немного отсосать крови. Сместился в центр ладошки, дунул и поцеловал ее.
– Еще здесь… – холодные пальцы внимательного мужчины скользнули к моему локтю, указав место ссадины, которую я уже не чувствовала. Да что там… Я забыла о том, что в боку чуть колет и лопатка правая болит и на бедре явно синяк. Как завороженная слежу за тем, как он наклоняет темную голову, как тени падают на его щеки и моя кожа покрывается мелкими мурашками. И прежде чем, я заметила приближение Виорики и успела выдохнуть: «стойте!», он приник губами к ссадине.
– Первую помощь уже оказали. – Улыбнулась секретарь, которую с опозданием увидел и Владимир.
– Этап дезинфекции прошел успешно. – Выдохнула я, красная как помидор. – Пластырь дашь.
– Держи все. – Аптечка оказалась в моих руках, дверь закрылась со щелчком и то, что босс чуть сильнее сжал мои коленки, очень обеспокоило меня, но видимо не его.
– Дезинфекции…? – повторил Владимир.
– Да… знаете, у людей, как и у собак в слюне…
– Вы опять о собаках Павлова, или на этот раз о кобелях речь ведете?
А вот и подтверждение, что он слышал мой разговор с Лилей. Интересно, что еще я в ближайшее время узнаю?
– Учитывая вашу любовь к кошечкам, о собаках речи быть не может.
– Значит, кот?! – он резко встал и сердито надо мной навис.
– И возможно, мартовский. – Подтвердила я без улыбки.
Владимир уперся руками надо мной и наклонил голову, явно сверля меня тяжелым взглядом. Можно не смотреть вверх, чтобы понять – довела до одного из пределов. И в маленькой уютной ванной стало тихо, холодно, а еще немного совсем чуть-чуть страшно. Моя племяша, сказала бы «стремно до жути!» и была бы права. Но делать нечего я уже высказалась, и буду теперь расплачиваться.
Сглотнув, тихо поинтересовалась:
– Скажите у вас все совещания проходят в таком режиме?
– Татьяна, идите в баню. – Беззлобно посоветовал он.
– Пойду, если проводите. А еще заплатите, и покараулите, чтобы мужики не пялились.
– Вы издеваетесь?
– Нет. Тренируюсь в отбивании подачи. – Я робко отодвинулась от его ног и подняла вверх лицо. – Так какой домик мне причитается?
* * *
И ведь думал поцеловать, чтоб замолчала наконец-то, но вот она поднимает лицо и с наивным взглядом интересуется, что за домик ей достался. И вспомнилось, как ей уже достались платье черное, пиджак синий, рубашка белая… И как она ради Жаба статьи носит в редакцию, как за него перед Крючко выпендривалась. Стас о ее выкрутасах подробно рассказал. А еще она с Бадри в поликлинику поехала, и интервью сама взяла и все ради Жмурко… Который руки распускает, пьяным ломится в дом, и бросает в сложной ситуации, чтобы отоспаться дома с женой. Или у любовницы после бессмысленной гонки за призрачным авто…
Отчаявшаяся влюбленная дура с признаками потери личности в угоду бывшего мужа – гениального, коммуникабельного, запойного пьяницы-скандалиста, трусливого урода-женатика. Владимир мысленно вздохнул и отмахнулся от первого порыва:
– Маленький и еще не причитается.
– Как так? – Татьяна возмущенно уперла руки в боки и, охнув «вспомнила» о ранах. Вытащила из аптечки пластыри, попросила помочь их наклеить. Снисходительно улыбнувшись, он вновь сел на корточки.
И молчала бы в процессе, так нет же… она далее возмущается: – Я что же, зря лжесвидетельствовала при адвокате?
– Да.
– А я уже планы строю по его посещению… – повернув руку, указала на еще одну ранку предплечья.
– Рано строите. Вы с паспортом?
– Да.
– Вот и давайте его мне. – Бросив аптечку открытой, Владимир поднял Татьяну со стульчика и вывел в кабинет. – Сейчас быстренько все оформим и я вас отпущу.
Получив паспорт, он вбил номер в базу данных своего адвоката и отправил по электронной почте.
– А вы еще не оформили?
– Нет.
А может тогда и не надо?
– Нет.
– И вы не боитесь, что я, как недо-корреспондент так и не принятый вами на службу, сбегу вместе с вашей собственностью?
– Вернетесь. – Владимир вытащил листы из папки и еще раз их просмотрел. Надо же решение проблемы всегда было рядом, а он уже которую неделю мучается вопросом, на кого временно дом переписать.
А Татьяна все не унимается: – Откуда такая уверенность?
