Текст книги "Темные искусства и дайкири (ЛП)"

Автор книги: Мари Аннет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Я отвела руку и ударила бутылкой по плечу монстра.

Стекло разбилось, розовая жидкость брызнула в стороны. Фей взревел. Розовый дым поднимался от его кожи завитками, жидкость бурлила. Все еще вопя, фей ударил по мне когтями.

Меня дернули за футболку, оттащили, и когти фея пролетели в дюймах от моего лица. Призрак отпустил мою футболку, схватил за руку. Я ощутила боль, увидела розовый туман над своей ладонью, куда брызнула жидкость, и голова стала кружиться.

Сжимая меня за локоть, не задевая зелье, Призрак сорвал с пояса еще один флакон. Он вытащил пробку зубами, и оранжевая жидкость потекла на мою ладонь. Прохладное покалывание пробежало по коже, и розовое вещество зашипело, поднялось дымом и пропало.

Он вылил все из флакона мне на ладонь, убирая все розовое, а потом отошел. Я посмотрела на чувствительные следы на коже, стараясь не думать, что было бы, не будь у него с собой противоядия. Я подняла голову, обнаружила, что мы остались одни.

– Где эти штуки? – с дрожью спросила я.

– Темнофеи ушли, – он повел плечом, словно оно болело. – Бой был непростым, и в сердце они – трусы.

– Ох, а где твой огненный меч?

Он не ответил, но ответ и не требовался. Сабля, наверное, рассеялась, как и появилась из ничего. Я взглянула на его руки, но татуировки рун стали темными.

Он скользнул по мне взглядом.

– Ты удивительно безрассудно относишься к себе.

Он не был впечатлен. Я скрестила руки и нахмурилась.

– Не благодари за спасение твоего сексуального зада.

Его брови подпрыгнули, и я чуть не скривилась. Нужно было думать, а потом говорить.

– Это ты постоянно делаешь, сбегая в лес? – спросила я. – Продаешь опасные зелья темнофеям?

– Я не сбегаю, – прорычал он.

Я отмахнулась.

– Но ты торгуешь черной магией с темнофеями?

– Не со всеми. И, как ты видела, некоторым из них это не нравится, – он поднял флакон и прицепил к поясу, оглядел поляну. Там, куда попало розовое зелье, листья превратились в пыль, но ущерба было не так много. Все деревья и кусты вокруг были с коричневыми листьями, магия темнофей высосала из них жизнь.

Он пошел к брошенному плащу на земле возле Надин, и она выдавила:

– Вы ранены?

Ее вопрос звучал едва слышно, она указывала на его живот дрожащей ладонью. Когти темнофея порвали его футболку. Он задрал край, проверяя тело, и мы смогли увидеть его накачанный пресс.

– Нет, – сказал он. – Я в порядке.

Она смущенно кивнула. Я почти видела, как таяли ее трусики. Мои уже пропали.

Он надел плащ. Я похлопала себя по щекам, надеясь, что они не были такими красными, как у Надин. Мне нужен был холодный душ. То, что этот красавец был плутом-убийцей, который торговал черной магией с опасными феями, должно было отрезвлять, как ледяная вода, льющаяся на голову, но логика не работала.

Он поправил плащ, а потом заметил еще три бутылки с зельями – целые, как оказалось. Он протянул их мне и приподнял бровь.

– Я могу их тебе доверить?

– Не знаю, – парировала я. – Я бы хотела посмотреть, что они сделают с твоим лицом.

– Но не с моим сексуальным задом?

Я подавилась. Я не могла остроумно ответить, так что хмуро забрала бутылки. Тихий шорох прозвучал в лесу, появились варги. Они были тихими, но два хромали. Призрак осмотрел быстро их раны, а потом пошел вперед. Мы с Надин шагали за ним, и он оглянулся.

Зеленые глаза скользнули по нам взглядом, он потянулся за плечо за капюшоном. Он поднял его, тени сомкнулись на его лице, и он тихо сказал:

– Что теперь с вами делать?

Хотела бы я видеть его глаза, когда он задавал вопрос. Может, тогда я не боялась бы так сильно ответа.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Плен у Призрака, день тринадцатый

Я мыла руки, смотрела на свое отражение в зеркале. Я смогла собрать дикие кудри в хвост, убрала челку с лица заколкой. Бледная кожа чуть загорела после дней на солнце, но это не могло сравниться с взрывом веснушек на моем носу, щеках и плечах.

Я смотрела на свои ореховые глаза, янтарь и карий переплетался с зеленым. На меня смотрела шестнадцатилетняя я, запуганная и лишенная надежды.

В плену. Я была заперта, и все жуткие чувства, которые были со мной годы назад, возвращались.

Я взяла себя в руки, вытерла ладони о полотенце и вышла из ванной. В коридоре я замерла, услышав смех на кухне. Желудок сжался в комок.

Несмотря на зловещий вопрос Призрака, что делать со мной и Надин после приключения в лесу, он ничего не сделал. Я его почти не видела, и, если бы не знала, что он всегда был таким, решила бы, что он избегал меня. Морган отправила меня работать в амбар три дня назад, а Надин – на кухню, и я почти не успевала поговорить с ней. Мы немного болтали перед сном, но другие девушки были в комнате, и мы не обсуждали атаку темнофей, как и лицо Призрака.

Я отклонилась на стену, слушала болтовню на кухне после обеда. Что я тут делала? Я хотела спасти Надин, но не могла даже спасти себя. Я была беспомощна и ненавидела это.

Тринадцать дней. Аарон, Кай и Эзра были в ужасе, переживая за меня. Кто знал, что они делали, чтобы найти меня? И мой брат. Он не знал, почему я пропала, и, будучи копом, он не станет сидеть дома и ждать моего звонка.

Я стукнула головой об стену, закрыла глаза. Отчаяние сжимало меня. Ожидание было невозможно вытерпеть. Мне нужно было сбежать. Как? Как?

– Тори?

Я открыла глаза. Надин стояла в конце коридора с корзинкой в руках.

– Ты в порядке? – она поправила корзинку. – Хочешь помочь мне почистить корешки?

– Да, – я была рада любому отвлечению. И, что странно, Морган не назначила мне задания после обеда.

Надин взяла еще один нож из кухни, и мы сели на крыльцо, корзинка была между нами. Корешки были темно-коричневыми, пахли свежей землей.

– Что это? – пробормотала я.

– Думаю, это для зелий. Но не ешь. Это ядовитое.

Я сморщила нос. Удивительное дело, еще одно ядовитое растение из сада Призрака.

– Да, я не собиралась это есть.

Мы работали в тишине пару минут, резали корешки на дюймовые кусочки. Мои руки двигались сами по себе, я едва видела коренья или нож. Мысли кипели, повторяя все, что я узнала об этом месте.

– Ты в порядке? – спросила Надин.

Я слабо пожала плечами.

– Просто беспокойство.

– Я тоже сначала это ощущала. Очень хотела уйти.

– Да?

Она печально улыбнулась, пока пилила толстый корешок.

– Я думала, что ошиблась, но это просто был шок. Большая разница – жить в городе, ходить в школу и делать домашку, а потом жить на ферме посреди природы. И люди тут сначала кажутся странными, да?

Я была согласна. Хоть они были не такими странными, как мифики «Вороны и молота».

– Я за три или четыре недели привыкла к новой жизни, но я тут уже два месяца, и мне нравится, – ее глаза загорелись весельем, она понизила голос. – И если бы я знала, как он красив, я бы никогда не думала, что хочу уйти.

Мои губы дрогнули. Я надеялась, что не выглядела так влюбленно и с сияющими глазами, когда думала о нем.

– И так кру-у-уто было увидеть его в бою, – прошептала она. – Я спрашивала Морган, осторожно, чтобы она не поняла, почему, и каждая руна на его руках, похоже, волшебный подарок от феи. Сила, которую ему дали в обмен на что-то.

В обмен на что? Яд и черную магию?

– Я не знала о крыльях. Это было нечто. Думаешь, он может летать? – ее глаза стали еще ближе, щеки раскраснелись, и я видела, что она влюблялась все сильнее, пока говорила. – Я хочу спросить при первом же шансе…

– Ему это не понравится!

Слова вылетели яростным шипением, и я тут же пожалела о них, когда она насторожилась.

– Что это значит? – холодно спросила она.

Блин. Но раз я уже выпалила не то, нужно было продолжать. Я склонилась, понизила голос.

– Он не такой, как ты думаешь, Надин. У него сад с ядовитыми растениями, он делает опасные зелья на кухне, и он торгует черной магией с темнофеями. Он… – я сглотнула и продолжила. – Перед тем, как прийти сюда, я слышала о нем. Его разыскивают как преступника. Он убивал людей. Дети, которых он забирает, пропадают навсегда.

Она смотрела на меня в тишине, а потом спросила:

– Если ты слышала это о нем, почему приняла его предложение?

– Я была в отчаянии, – честно ответила я. Я отчаянно хотела спасти ее.

– Я тоже, – она бросила корешок в корзину. – Мои родители не были любящими. Я ощущала себя как проект, как то, что они хотели улучшить, но не могли сделать идеальным. Чем старше я становилась, тем хуже они были. Все я делала не так, и я была нескладной, слабой, глупой, наивной, страшной.

Все слова, которые я слышала от отца, когда была в ее возрасте. Конечно, я видела в ней себя.

– Это не заставило меня уйти, – продолжила она. – Но на шестнадцатый день рождения я получила по почте большой конверт. Без адреса отправителя, но я решила, что это подарок, так что открыла, – она смотрела на нож. – И я узнала, что все, что знала о себе, было серьезной ложью.

– О чем ты?

Она взяла другой корешок.

– Внутри не было письма, но в конверте были старые газетные статьи, отчеты полиции и распечатки. Первая статья была из лондонской газеты о паре, умершей в аварии, и как их годовалая дочь выжила. И в отчете полиции говорилось, что авария произошла при подозрительных обстоятельствах.

Я открыла рот, но не знала, что сказать.

– Там была копия свидетельства о рождении Надин Эмрис. Она родилась в Чесханте. Это город у Лондона. В Англии. Умершая пара была Стефеном и Малиндой Эмрис, – она вонзила нож в корешок, словно хотела убить его, а не нарезать. – Остальное в конверте было понять сложнее. Там были бумаги на удочерение с моим именем, но детали были неправильными. Думаю, их подделали.

Я забрала у нее нож, пока она не поранилась. Она и не заметила.

– А в конце, – прошептала она, – было самое странное. Распечатка некролога. «С превеликим сожалением Волшебники Беллингема сообщают о неожиданной кончине нашего мастера гильдии, Стефена Эмриса, и его любимой жены Малинды. Они оставили свою дочь». И там перечислялись достижения Стефена и Малинды… их было много. Они звучали как важные люди.

– Они были волшебниками, – тихо сказала я. – Это была их гильдия.

Она сжала корешок, и он треснул.

– Последние две бумаги были из той гильдии. Расследование убийств Стефена и Малинды и отчет о похищении маленькой Надин Эмрис из дома ее опекунов в Лондоне.

Тишина дрожала между нами. Я замешкалась, а потом коснулась ее плеча.

– Думаешь, твои… – она не могла назвать их родителями. – Думаешь, те, кто тебя вырастил, незаконно удочерили тебя?

Она подняла голову с болью во взгляде.

– Думаю, они убили моих родителей и похитили меня ребенком. Остальное не имеет смысла. Иначе как я из Англии попала сюда?

– Но… зачем?

– Не знаю, но, когда я это поняла, я испугалась. Их не было дома, им было плевать, что это мой день рождения, и я боялась, что они вернутся и убьют меня, поняв, что я знаю правду. Я почти сходила с ума, и тут в дверь позвонили.

Она тихо выдохнула.

– Я вспомнила потом, что соседка обещала зайти. Она принесла мне торт. Но я была так испугана, что схватила рюкзак и конверт и убежала через заднюю дверь. Стоило просто открыть дверь. Побег был глупым, и Варвара приняла бы меня.

– Варвара? – повторила я удивленно необычное имя.

– Варвара Николаева, – сказала Надин с русским акцентом. – Обычно я зову ее тетушка. Она… хорошая соседка. Думаю, она помогла бы мне, но тогда я убежала, боялась подходить близко к дому. И я пошла в приют. Консультант заметил, что я ищу информацию о волшебниках, и он устроил мне встречу с друидом.

– Что случилось потом?

Ее лицо смягчилось.

– Я не знала, чем он был. Я боялась его, но больше боялась родителей. Я рассказала ему все. Он выслушал и… – ее напряжение растаяло, она склонилась, плечи расслабились. – Он сказал, что я могу пойти с ним, и он обещал мне безопасность.

– Он не предлагал тебе выбор между уйти или пойти с ним и не вернуться?

– Предлагал, но я не хотела уходить, так что это меня не беспокоило.

– А теперь?

Она растерянно моргнула.

– Ты хочешь уйти? – уточнила я, слова были тихими и напряженными. – Ты пошла за ним, когда была напугана и уязвима. Но если бы ты могла уйти отсюда и остаться в безопасности, ты бы это сделала?

– Я не хочу уходить. Мне тут нравится.

– Но… – смятение пылало во мне. Я знала, что не должна была давить на нее, но не могла остановиться. – Он убрал тебя подальше от родителей, но это не делает его героем. Он использует тебя для своих дел, как использует всех тут. Хочешь сбежать?

Она долго смотрела на меня, а потом встала и подняла корзинку.

– Ты не понимаешь, Тори, – ее тон был удивительно добрым. – Мне не нужно сбегать. Я тут не в плену. Как и остальные.

Я сжала кулаки, но не двигалась, пока она шла к двери.

Она толкнула дверь ногой и оглянулась.

– Если хочешь уйти, просто попроси его.

Она пропала в доме, но я осталась на месте, хмуро смотрела на залитую солнцем долину. Не в плену? Просто попросить? Да, может, она верила, что все пропавшие жертвы ушли целыми, начали новую жизнь где-то еще, но я знала лучше. Призрак не давал пленникам бродить по миру, где они могли рассказать о нем и его жутком культе.

Его поклонники не видели прутья вокруг них. Они думали, что были тут по своей воле, но все это было жестокой манипуляцией.

Но что же мне делать?

Я вяло размышляла над вопросом, пока стук двери не привел меня в чувство. Восхищенно болтая, поклонники Призрака вышли из дома, и я нахмурилась сильнее. Морган и Терренс выходили последними, сразу за Надин. Она бодро помахала, группа спустилась по лестнице на тропу.

– Эй! – я вскочила на ноги. – Что происходит?

Остальные пошли по тропе, некоторые несли корзинки, будто для пикника. Морган задержалась, сморщила нос, как при каждом нашем разговоре.

– Куда все идут? – осведомилась я.

– Мы идем в город, – кратко сказала она.

– Стойте, – я потерла рукой лицо. – Погодите-ка. В город? Идете? Он разрешает? – ох, теперь я тоже его так звала.

– Да. А тебе запрещено. Он не разрешил тебе идти, – она сверилась с часами. – Мы вернемся, хм, после полуночи. Идем в кино на поздний сеанс.

– В кино? – пролепетала я.

Она спутала мой шок с разочарованием, похлопала по моему плечу.

– Мы ходим так каждый месяц. Может, он разрешит тебе в следующий раз.

– Но…

– Хорошего дня.

Я все еще пялилась, а она поспешила прочь. Я опомнилась, спустилась по лестнице, догоняя остальных:

– Стойте! Вы просто меня тут оставите?

Я завернула за угол и чуть не упала от нового шока. Большой белый грузовик стоял на траве, мифики уже забирались в него. Терренс сидел за рулем. Пока я стояла там как дура, Морган запрыгнула на сидение рядом с ним. Дверца хлопнула, и двигатель загудел.

Я могла лишь смотреть, как машина уезжает за деревья, где лес пересекал заросшая травой дорожка. Вчера дороги там не было. Я сходила с ума?

Если да, то это было серьезно, потому что, как только грузовик пропал за деревьями, тропу стало сложнее видеть, а через три минуты лес закрыл ее. Я не знала теперь, где именно была тропа.

Блин. Может, Надин была права. Никто не был тут в плену… кроме меня.

Я недовольно топала, возвращаясь к крыльцу. Солнце пылало, красивое синее небо раскинулось между гор. Я не видела такие солнечные дни, переехав к побережью. Меня злило, что тут было красиво. Тут должно быть мрачно. Может, с молниями и громом. Или ураганами.

Я хмуро смотрела на дверь. Я не хотела сидеть одна в пустом доме, слушать тишину. Я хотела быть в той машине, ехать в город. Не важно, в какой, ведь там у меня будет шанс сбежать.

Но гад знал, что я убегу, как только будет шанс.

Я бросилась прочь от дома. Я полчаса бродила по ферме, оказалась у пастбища. Я уперлась локтями в ограду, смотрела на лошадей и скот, которые спокойно паслись. Беспомощность сдавила меня, на глазах выступили слезы.

– Умеешь кататься?

Я чуть не закричала. Я обернулась, прижалась к ограде. Сердце колотилось. Я думала, что была одна, но один человек остался. Я забыла его учесть. И я не хотела иметь с ним дело.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Призрак стоял в шаге от меня, сдвинув брови над зелеными глазами. Он снова изменился. Вместо черной одежды злодея он был в белой футболке, заправленной в узкие джинсы, веревка висела на плече. Я разглядывала его от спутанных черных волос до рук с татуировками и его ног.

Все еще сжимая ограду, смутно боясь, что он свяжет меня этой веревкой, я сморщила нос.

– Сапоги ковбоя?

– Сапоги для верховой езды, – исправил он с раздражением на лице. – Я спросил, умеешь ли ты кататься.

– Ох. Эм. На лошадях? Нет.

Он пожал плечами, прошел мимо меня, плавно перепрыгнул ограду. Я смотрела ему вслед, челюсть была на земле во второй раз за день. Я думала, он уже ушел.

– Что ты делаешь? – крикнула я.

Не оглядываясь, он отмахнулся, но я не знала, что это значило. Через миг я перелезла через ограду на пастбище.

Он прошел по траве, свистнул. Лошади подняли головы, побежали к нему. Я остановилась в стороне, пока он хлопал лошадей, осматривал их, проверяя на раны или что-то еще. Через пару минут он обвил веревку на шее гнедого коня, сделал подобие уздечки и пошел прочь. Конь шагал за ним, стуча копытами.

Сунув руки в карманы, я пошла за ним и конем в тень амбара, где он привязал веревку к металлическому кольцу на столбике. Он пропал в кладовой, где на стене висели седла, и вернулся со щетками. Хоть я стояла там, он ничего не говорил, разложив щетки на дверце стойла.

Я тихо наблюдала, как он вычесывал коня. Мой взгляд задерживался на движении мышц на его руках, на татуировках на его спине, заметных сквозь тонкую ткань белой футболки.

– Сегодня не прячешь лицо? – спокойно спросила я. Будет плохо, если говорить первой?

– Все ушли на день, – он гладил щеткой бок коня, пыль слетала с его шерсти.

– Но не я, – рявкнула я. – Почему мне нельзя уехать?

– Я тебе не доверяю.

– В чем не доверяешь? Что я не сбегу? А остальные? Они разве не могу сбежать?

– Могут, но мне плевать. Они не смогут узнать меня.

Холод боролся с потрясением, и я не знала, как ответить.

– Надин может.

Он поменял щетки и стал тереть ноги коня.

– Она, в отличие от тебя, не хочет уходить. И она, в отличие от тебя, доверяет мне.

Я сжала кулаки, ногти впились в ладони.

– Ты прав. Я хочу уйти. Отпусти меня.

Он выпрямился во весь рост, нечитаемые зеленые глаза смотрели на меня.

– Я не могу так сделать.

– Я знала, – прошипела я. – Я знала, что ты гадкий. Ты не спасаешь уязвимых мификов и даешь им убежище. Ты не белый рыцарь.

Гладя рукой грудь коня, он нырнул под его головой и пропал с другой стороны.

– Я себя так не называл.

– Ты такой для Надин, – возмутилась я.

– Ты против?

– Ты… – я подавила ярость, чтобы не сказать то, что меня убило бы. – Мерзость, – не сдержалась.

Он молчал, и через миг я услышала тихий звук поверх шороха щетки по боку лошади – пение. Он напевал, пока ухаживал за конем. Мои жизнь и свобода были в его руках, и он даже не замечал меня? Гнев вспыхнул во мне, дополняя бессилие и страх из-за проведенных в плену тринадцати дней. Я уже не могла себя сдерживать.

– Эй! – закричала я.

Конь вскинул голову, уши прижались. Он почти встал на дыбы, веревка натянулась. Призрак поймал веревку, притянул к себе голову коня, погладил шею, мягко шепча ему. Он нырнул под головой коня и прошел ко мне.

Волна страха сменила мою ярость, и я попятилась, когда он приблизился. Моя спина врезалась в дверь стойла. Он остановился в футе от меня, навис надо мной.

– Ты хочешь уйти, – его низкий голос был тихим и опасным, угроза висела в воздухе, как при нашей первой встрече. – Готова сначала поговорить?

– Поговорить? – едва слышно прошептала я.

– Готова поделиться правдой, Виктория? – он склонился ближе. – Ты – не мифик. Ты не связана родством с мификами. Ты не встречалась с мификами – не так серьезно, чтобы это оставило след в твоей жизни. У тебя нет связей с обществом мификом, но ты пришла в приют, изображая прорицательницу. Ты говорила о классах магии и темных искусствах. И ты согласилась пойти со мной, хоть считаешь меня мерзким злодеем.

Я подняла голову.

– Ты и есть мерзкий злодей.

– Я и не отрицал, – он поймал пальцами мой поднятый подбородок, впился в челюсть. – А команда мификов, что была в парке во время нашей встречи? Кто они?

Я сглотнула. Он заметил слишком много. Он угадал многое. Я должна была понять, что он заметил ребят в парке.

– Почему ты не убил меня? – резко спросила я. Я хотела убрать голову от его ладони, но была прижата к двери. – Зачем сделал предложение?

– Я не знал, были те мифики врагами, союзниками или незнакомцами для тебя, – его пальцы пропали с моего подбородка, он отступил. – Ты что-то скрываешь, но твои гнев и отчаяние… настоящие. И я использовал шанс.

Я прижалась к двери, а потом взяла себя в руки.

– Ты поверил мне, потому что я злилась? – едко сказала я.

– Я не верил ни одному твоему слову.

Он прошел в кладовую, вернулся с попоной, которую положил на спину лошади. Он принес седло, кожаная уздечка висела на его плече. Он забросил седло на спину коня, поправил его и потянулся под животом лошади за краем ремешка.

– Не понимаю, – пробормотала я.

Его ладони замерли на ремешке.

– Я забирал сломленных и брошенных подростков годами. Я знаю признаки.

Ужас собрался во мне, а за ним пришло яростное отрицание.

– Я не сломлена!

– А той ночью казалось, что сломлена, – он снял веревку с лошади, надел на голову уздечку. – Что бы ты ни говорила, ты не нуждаешься в помощи так, как остальные. Тебе хватает сил, чтобы позаботиться о себе.

Мои эмоции сталкивались, и я не знала, что ощущала. Он считал меня сильной?

Он поправил ремешки, перебросил поводья за шею коня и потянул за седло.

– Тебе не нужно быть тут, но я не могу тебя отпустить. Ты знаешь причину, – он схватился за седло и запрыгнул на спину лошади. Его взгляд пронзил меня. – Я рискнул с тобой, и мы оба платим за это.

Он сжал бока коня пятками. Вскинув голову, жеребец понесся мимо меня к свету солнца.

«Ты знаешь причину», – да, я знала. Он мог не догадаться, что я выманивала его как наживка, но он знал, что мне было известно о его репутации. Многие его пленники, а то и все, ничего не знали о плуте по кличке Призрак. Даже если они потом могли попасть в общество мификов, они не связывали слухи с похищениями детей мастером темных искусств, чье лицо, имя и класс не были известны.

Но я знала, кем он был. Я видела его лицо. Я была одной из немногих, кто мог связать зеленоглазого друида и эту счастливую ферму с Призраком.

Он не выпустит меня отсюда живой.

Онемев изнутри и снаружи, я отошла от амбара. Солнце ударило по глазам, но я едва замечала. Я была заперта тут навеки. Он не отпустит меня, и, если я буду стараться сбежать, он убьет меня. У него не было выбора. Я была живой, потому что… он не хотел меня убивать. Это он имел в виду, сказав, что мы оба платим за его ошибку. Он рискнул, заточив тут пленника против его воли.

Я села на ограду пастбища, смотрела, как он катался на коне по полю. Он ехал легко, грациозно, его сила смягчалась, когда он нежно направлял коня. Какой злодей устроил бы себе столько проблем, чтобы не убивать девушку, когда на его руках было столько крови?

Я вздохнула. Ответ был очевидным. Он не был плутом-злодеем.

О, он был плутом. Он был связан с чем-то плохим. Но он не был злым. Его «пленники» были защищены и счастливы. Они жили тут по своей воле, могли уйти, когда хотели – это доказывала поездка в город. Он сам сказал, что ему нет дела, если они сбегут с фермы. Они не знали его имя, репутацию, лицо, и, если он не хотел, чтобы кто-то нашел эту ферму, ее и не найдут. Даже те, кто был тут раньше.

Страх мификов был не из-за него. Они боялись меня. Боялись того, кем я была, зачем была тут, и как я могла разрушить хрупкий мир, который они нашли в этом месте. Они хотели защитить этот мир и его. Может, они поклонялись ему не из-за промывания мозгов, а потому что он заслужил их доверие.

После пары кругов по пастбищу он повел коня к месту, где сидела я. Бока коня вздымались, пот блестел на коже Призрака, и воротник белой футболки промок. Он сидел удобно, сжимал в одной руке поводья, был уверенным, как Кай на мотоцикле.

– Я могу попробовать? – выпалила я, не подумав.

Он повернул ко мне голову.

– Хочешь покататься?

– Эм. Вообще-то, нет. Я передумала.

Мне могло показаться, что его глаза весело блестели, но он спрыгнул на землю.

– Тогда иди сюда.

Я отклонилась, протест был на языке. Я проглотила его, спрыгнула с ограды и осторожно подошла к нему и его коню.

– Возьмись за выступ на краю, – рассказывал он, сдвинув поводья, чтобы они свисали с уздечки.

Я сжала кожаный выступ впереди седла. Конь был больше, чем я думала – седло было на уровне моей головы, стремена болтались возле моей талии.

Теплые ладони сжали мою талию, и он поднял меня. Я едва успела перекинуть ногу через спину лошади, мой вес опустился на седло. Конь дернулся, и я сжала край седла.

Призрак подвинул мою ногу, поправил длину стремени и направил туда мою ступню.

– Ну как?

– Хорошо, наверное.

Сжимая поводья, он обошел и поправил второе стремя. Я сунула туда ступню.

– Опусти пятки, – сказал он. – Сядь прямо.

Я опустила пятки. Конь двигался, и я покачнулась. Земля была далеко внизу.

– Ты сутулишься, – он подошел ко мне, прижал ладони к моей пояснице и животу, прикосновение было уверенным, но нежным. – Подвинь бедра вперед, а плечи – назад.

Я слушалась давления его ладоней, поправила позу, ощутила равновесие лучше. Его ладони пропали, и, цокнув языком, он повел лошадь тихим шагом.

Мы шли по кругу, я хмурилась, глядя на его макушку, темные волосы растрепал ветер во время его поездки. Я его не понимала. Если он не был злодеем и лидером культа – не в плохом смысле – то кем он был? Зачем ему было помогать подросткам-мификам?

Он остановил коня, оглядел пастбище, плечи были напряжены. Уши лошади прижались к голове, конь выгнул шею, нервно выдохнул.

Я сжала седло ладонями.

– Что-то не…

Конь встал на дыбы, и я держалась одно мгновение, а потом отлетела назад.

Призрак бросился ко мне, и я упала на него. С жутким воплем конь помчался прочь. Его копыта стучали, он несся по пастбищу, поводья развевались за ним. Призрак поймал меня рукой, другой зацепил мое колено, и я неловко повисла в его хватке, одна нога болталась в воздухе.

– Я в порядке, – выдохнула я. – Можешь опустить меня.

Он поставил меня на ноги, больше сосредоточенный на долине. Впереди коня скот убегал в дальнюю часть пастбища.

– Что такое? – прошептала я.

– Пока не знаю, – он стиснул зубы. – Лаллакай.

От странного слова татуировки с перьями на его руках стали размытыми. Призрачные крылья поднялись над его кожей, а потом силуэт вылетел из его спины. Большой черный орел с мерцающими, как черный дым, перьями. Он стал плотным, и изумрудные глаза, почти как у друида, только без зрачков, сияли как драгоценные камни. Он взмахнул крыльями и устремился в небо.

– Это… вышло из твоего тела? – я указала на него дрожащей рукой. Татуировки с перьями пропали с его кожи, остались только замысловатые круги рун на внутренней стороне предплечий и заклинания на ладонях.

– Лаллакай – мой фамильяр, – он смотрел на деревья, и я поняла, что его глаза были уже не такими яркими. Все еще красивыми и зелеными, но уже не такими волшебными.

Яркость его глаз усиливала фея в его теле. Твою ма…

– Что-то идет, – прорычал он.

Лаллакай кружила в небе, расправила призрачные крылья. Темная рябь была в воздухе вокруг нее, ускоряла ее. Тени сгущались, солнце пропало, и на долину упала тень.

В один миг синее небо было пустым, лишь летал черный орел. А в другой миг его закрыли огромные крылья. Не крылья Лаллакай.

Крылья драконов.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Два огромных зверя закрыли небо, их крылья были широко раскинуты. Лиловые и синие узоры тянулись на их темных телах. Лаллакай была неподалеку, но их размеры затмили ее. Драконы опускались, становились все больше.

Призрак побежал, но он не убегал от драконов. Он бежал к ним. Почему он не убегал?

Я задыхалась, ноги дрожали, и я не могла двигаться, пока пара драконов опускалась с неба. Один опустился с грацией, тихо, как бабочка на цветок. Другой вытянул задние лапы, прижимая передние к груди, и врезался в траву, как камни, сорвавшиеся со скалы.

Земля дрожала под моими ногами.

Я вдохнула. Подавив страх, я разжала кулаки. На дрожащих ногах я побежала за Призраком. Я сошла с ума? Наверное. Я должна была броситься в другую сторону, но не могла. Я видела настоящих драконов, не могла упустить шанс, даже если меня поджарит их дыхание.

Призрак добрался до зверей, его голова едва доставала до брюха того, что был больше. Они склонили головы к нему. Они могли проглотить его одним махом. Жуткие драконы окружили его, земля дрожала от каждого их движения.

Крик боли и ужаса ударил по моим ушам, словно раскаленной кочергой. Я охнула и споткнулась, чуть не упала на колени.

Драконы подвинулись, крылья и хвосты подрагивали от волнения. И я успела увидеть, что они окружали. Темный комок размером с машину лежал на траве, Призрак опустился перед ним. Крылья, хвост, шея, голова, лапы – третий дракон, но намного меньше пары.

Малыш?

Я осторожно приближалась. Малыш – может, подросток? – лежал на боку, грудь вздымалась. От каждого вдоха кусок металла в его груди двигался. Стальное копье было в его теле.

– Виктория!

От крика Призрака я побежала вперед. Драконы-родители посмотрели в мою сторону, и я надеялась, что он учел риск, что я стану закуской для драконов. Он не поднял головы, я остановилась за ним, драконы нависали над нами. Темная кровь лилась на траву, стекая по боку юного дракона.

– В амбаре, – сказал Призрак, глядя на копье. Руны на металле слабо сияли. – В кладовой под столом есть люк в полу. В нем ящик. Он мне нужен. Быстро!

Я не тратила время на вопросы. Я развернулась, побежала по полю и перемахнула ограду. Я ворвалась в амбар, едва заметила паникующие вопли свиней, пока бежала к кладовой. Под столом я открыла люк, вытащила большой синий ящик из-под пола. Он был ужасно тяжелым, и я хрипела, выбегая из амбара.

Большой дракон стоял у ограды.

Я запаниковала, и дракон протянул лапу с когтями над оградой. Толстые пальцы сжали меня, ящик вдавился в мою грудь. Я не могла даже закричать, ведь легкие сдавило, когда дракон поднял меня над оградой и понес по пастбищу на трех лапах. Мой желудок подпрыгивал, словно я была на самых страшных американских горках в мире.

Вернувшись к раненому дракону, папа-дракон раскрыл лапу и бросил меня на траву. Я подняла ящик, прошла последние пару футов к Призраку и опустила его рядом с ним.

Он снял крышку, и стало видно всякие вещицы для алхимии – склянки и банки, букетики трав, ткань, зелья и бинты, прочие вещи для исцеления. Он порылся там, вытащил предметы, передал их мне. Я сжала все, смотрела то на него, то на истекающего кровью дракона. Тот хрипел с каждым тяжелым вдохом.