Текст книги "Рыцарь желания"
Автор книги: Маргарет Мэллори
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Глава 2
Кэтрин изучала вооруженных всадников на противоположной стороне сухого рва, ожидая, что один из них выйдет вперед. Они были в кольчугах и доспехах, их кони явно проделали долгий путь. С ними был священник, белое одеяние которого выделялось на фоне сверкающего металла.
Она видела, как священник спешился и пошел к мосту.
– Отец Уайтфилд!
По счастью, старый друг ее отца не слышал ее восклицания. Вспомнив о его быстром возвышении в сане, после того как на трон взошел Генрих, она низко присела.
– Рад снова видеть вас, дитя мое, – сказал епископ, протягивая к ней руки.
– Что все это значит, ваше преосвященство? – шепнула она. – Почему король послал сюда вооруженных людей?
– У меня к вам известие от короля, – сказал епископ громовым голосом, эхом отразившимся от стен замка.
– Что это за известие, которое требует прибытия епископа и вооруженных людей?
– Я сожалею, но должен сообщить вам, моя дорогая, что ваш муж сегодня был убит.
– Слава Богу! – воскликнула Кэтрин и упала на колени.
Закрыв глаза, она сложила ладони перед лицом.
– Слава Богу! Слава Богу!
– Леди Кэтрин! – загремел епископ, стоявший над ней. – Вам следовало бы просить у Бога прощения за свою греховность.
Кэтрин знала, что грех желать мужу смерти. Но Бог в своей бесконечной мудрости услышал ее молитвы и убрал Рейберна с лица земли.
– Слава Богу, слава Богу, слава Богу!
«…постыдное поведение… не может женщина…» Она едва слышала, что говорил и говорил епископ. Не обращая на него внимания, она продолжала повторять одно и то же.
– Мэри Кэтрин!
Услышав свое имя, она открыла глаза.
– Вставайте, вставайте, – сказал епископ и потянул ее за руку. – Я еще не все вам сказал.
Он вытащил откуда-то из-под одежды пергамент, сломал печать и развернул его. Держа его в вытянутой руке, он принял торжественный вид и начал читать:
– «Все земли… переходят в собственность короны… в награду… за верную службу…»
Кэтрин не могла взять в толк эти слова. Чем дольше что-то бубнил епископ, тем сильнее кружилась у нее голова.
– Если говорить прямо, – сказал он, сворачивая пергамент, – король объявил, что вся собственность Рейберна, включая замок Росс, а также титул конфискованы. Король награждает ими человека, который в сегодняшней схватке нанес поражение вашему мужу-предателю.
Она сникла, как будто ее ударили в живот.
– Почему король так со мной поступил? – шепотом вопрошала она. – После того, что я для него сделала? После того, как я пошла на такой риск?
Епископ перегнулся к ней и уставился на нее щелочками глаз.
– Вам следовало предвидеть это с того момента, как ваш муж восстал против короля.
– Но я не восставала против короля! – запротестовала она. – Я стала женой Рейберна не по своей воле, а по воле короля. Вы это прекрасно знаете.
– Попридержите ваш язычок, – предупредил епископ, его лицо побагровело от гнева. – Надо лишиться ума, чтобы критиковать своего монарха.
– Король сказал, что мне делать? – спросила она, впадая в панику. – Где нам с Джейми жить?
Епископ прочистил горло.
– Не все еще потеряно, моя дорогая. – Он замолчал, чтобы придать большую значимость тому, что собирался сказать. – С благословения короля новый владелец замка Росс согласился взять вас в жены.
– Король желает, чтобы я снова вышла замуж?
Она возвысила голос, с этим она ничего не могла поделать. Непоколебимый взгляд епископа сказал ей, что она не ошиблась.
– Нет, он не мог! – Она отшатнулась от священника, замотала головой. – Он не может просить меня об этом снова!
Епископ схватил ее за руку и яростно зашептал ей в ухо:
– Это единственный способ, которым король может вас спасти.
Она закрыла лицо руками.
– Я не сделаю этого! Не сделаю!
– Кэтрин! – заорал епископ. – Немедленно прекрати!
– Вы должны попросить короля избавить меня от этого, – умоляла она, хватая его за рукав. – Пожалуйста, ваше преосвященство, вы должны попросить его!
– Возьмитесь за ум, женщина, – сказал священник, беря ее за плечи. – У вас нет выбора.
– Что, если я откажусь?
В груди ее рос гнев.
– Это совсем неразумно, – произнес епископ дрожащим голосом.
– Вы должны ответить мне, ваше преосвященство, – настаивала она.
– Король заключит вас в тюрьму.
Кровь отлила от ее лица, когда она наконец поняла. Почему она не видела этого раньше? Генрих сражался с мятежниками на обеих границах. Его положение на троне было непрочным. Если он как можно скорее не передаст ее владения в руки одного из своих людей, их могут захватить бароны пограничной полосы.
– Вы должны быть благодарны, что этот Фицалан берет вас, – гаркнул епископ. – Король не требовал от него этого.
Сквозь стиснутые зубы она сказала:
– Может быть, Тауэр будет для меня лучшим местом.
– Подумайте о сыне. Что будет с ним, если вас посадят в тюрьму?
На этот раз епископ попал в цель. Чтобы спасти сына, она была готова на все.
– Сколько у меня времени, – слабым голосом спросила она, – на то, чтобы выбрать между тюрьмами?
Когда в ее голове прояснится, когда она не будет такой слабой, может быть, она найдет выход. Ноздри епископа раздулись.
– Бракосочетание должно состояться без промедления.
– Без промедления? – поразилась она. – Мне придется отправиться из одного ада в другой без всякой передышки!
Приступ гнева оставил ее совсем без сил, сознание туманилось.
– Когда? – спросила она, глядя на деревянный настил моста у себя под ногами. – Когда он прибудет?
«Пожалуйста, Боже, пусть это будут недели, не дни».
– Он здесь.
Она взглянула вверх и увидела, что епископ смотрит через плечо. В своем отчаянии она забыла о других прибывших.
Всадники, стоявшие впереди, раздвинулись, пропуская рыцаря на черном, как ночь, боевом коне. Не в силах сдвинуться с места, Кэтрин с ужасом смотрела, как на нее надвигается огромное животное. Она уже ощущала на себе его горячее дыхание, когда всадник его остановил.
Она тяжело сглотнула и медленно, с усилием начала поднимать глаза. Ее взгляд сначала остановился на руке, сжимающей рукоятку меча, как если бы рыцарь чувствовал опасность и готовился ее встретить. Затем ее взгляд проследовал вверх по его руке. Когда он достиг его груди, ей стало плохо. Сюрко рыцаря, надетое поверх доспехов, было запятнано кровью. Кровью поверженных врагов.
Она не могла остановиться и подняла глаза на его лицо. Она увидела грязь, и кровь, и спутанные волосы. Затем ее взгляд встретился с неистовой яростью в пронзавших ее глазах, и она упала без чувств.
Когда епископ взошел на мост и заговорил с храброй женщиной, Уильям понял, что это была сама леди Рейберн. Поскольку он знал то, что епископ должен был ей сказать, он не вслушивался в его слова, погрузившись в созерцание женщины.
Он, конечно, надеялся, что она окажется привлекательной, хотя это не могло повлиять на его решение. Ему повезло. Хотя у нее могла оказаться душа змеи, леди Рейберн казалась – по крайней мере на расстоянии – молоденькой и необыкновенно привлекательной, с красивой гибкой фигурой.
Он очнулся, когда она упала на колени и выкрикнула: «Слава Богу!» Он не сразу понял, что она благодарила Бога за смерть мужа. Как могла женщина, упав на колени, вопить от радости, узнав, что ее муж мертв? Даже его мать не была столь бессердечной.
Когда он услышал, что она готова предпочесть тюрьму спасительному замужеству, его недоумение перешло в гнев. Ей следовало быть благодарной ему за то, что он ее спасает. А вместо этого она насмехается над ним! Эдмунд схватил его за руку, но Уильям оттолкнул его и, пришпорив коня, въехал на мост.
При его приближении епископ сделал несколько шагов назад. Но женщина не сдвинулась с места, даже когда конь захрапел над ней. Она рывками подняла глаза, как если бы дюйм за дюймом осматривала коня и человека. Когда ее взгляд добрался до его лица, их глаза встретились.
Сердце у него остановилось.
Это была она. Он был почти уверен в этом.
Ее глаза затуманились, она покачнулась. С быстротой, которой его научили сражения, он соскочил с коня и наклонился, чтобы подхватить ее до того, как ее голова ударится о доски. Ее прекрасные волосы высвободились из-под сетки и шелковыми волнами упали на его руку и грубый настил моста.
Он забыл обо всем. Он ничего не видел, кроме молодой женщины, лежащей на его руках. Это была она. Девушка, о которой он мечтал.
Не успел он ее поднять, как на него свалилось что-то. Маленькие кулачки застучали по его спине, а тоненький голосок крикнул в самое ухо:
– Пусти мою маму! Отойди от нее!
– Уберите ребенка! – крикнул Уильям ближайшему мужчине.
Тот оттащил мальчика и держал его на вытянутых руках, потому что мальчик бешено молотил руками воздух. Это был темноволосый ребенок на вид не старше трех-четырех лет.
Уильям встретился с ним глазами:
– Я не сделаю ей ничего плохого. Обещаю тебе.
Мальчишке почти удалось стукнуть его по голове.
Когда мальчика уже унесли, перед Уильямом возникло круглое розовое лицо, похожее налицо жирного странствующего монаха. Оно кричало:
– Миледи последние пять дней пролежала в кровати в лихорадке!
Уильям откинулся назад, чтобы увидеть, кто посмел наскакивать на него. Это была немолодая женщина, явно из служанок.
Женщина приложила руку к бледной щеке леди, лежащей на его руках.
– Что вы с ней сделали? – запричитала она. – Моя бедная хозяйка! Спаси нас Бог!
Уильям с трудом удержался от проклятия. Сквозь зубы он произнес:
– Я здесь, чтобы спасти леди, а не погубить ее.
Резкость его тона могла бы обратить служанку в бегство. Этого не случилось, но по крайней мере она прекратила выть.
– Покажи мне, куда ее отнести, – сказал он, стараясь говорить спокойно. – Мы не можем оставить ее здесь, посреди моста.
Служанка заморгала, а затем поднялась с удивительной резвостью. Подхватив юбки, она засуетилась:
– Сюда, сюда!
Уильям поднялся на ноги, держа женщину на руках, и прошел через ворота в замок. Он шел за толстой служанкой, которая оглядывалась через плечо каждые два-три шага и махала ему рукой. Он слышал ропот и знал, что слуги опускали головы и расступались перед ним.
Но он никого перед собой не видел.
Все его внимание было поглощено теплотой тела, которое он нес, и ощущением шелка, струящегося по его руке. Она почти ничего не весила. Когда ее волосы пошевелил ветерок, он почувствовал аромат луговых цветов, напомнивший ему о лунной ночи над рекой.
Сам того не заметив, он уже поднимался по ступеням, ведущим в замок. Тем временем малыш вырвался из удерживающих его рук и обвился вокруг ноги Уильяма.
– Ты хочешь, чтобы я уронил твою мать, глупый мальчишка?
Прежде чем кто-либо из его людей успел двинуться к нему, толстая служанка бросилась к мальчику и схватила его сзади за шиворот.
– Я присмотрю за твоей мамой, детка, – сказала она, передавая извивающегося ребенка в руки другой служанки. – Будь умницей, и Мэри отведет тебя на кухню и даст тебе вкусную булочку.
Уильям дал знак своим людям оставаться в зале и двинулся вслед за женщиной по винтовой лестнице в личные покои хозяев.
– Я Элис, экономка, – сообщила она, суетливо шагая по лестнице впереди него. – Я знаю леди Кэтрин с тех пор, как она была ребенком.
Женщина на его руках пошевелилась. Забыв обо всем, он наклонился, чтобы ее успокоить, и чуть было не поцеловал в лоб. Он резко качнул головой, напомнив себе, что эта леди, такая хрупкая в его руках, посмела перечить епископу. И сделала кое-что похуже.
Войдя в солар, он помедлил, рассматривая красиво убранную комнату с мебелью темного дерева, дорогими гобеленами и уютным сиденьем для отдыха у окна, выходящего на реку. Все это было его. Больше ему не придется жить из милости у кого бы то ни было. Его дети будут расти, зная, где их дом.
Он вдруг с изумлением осознал, что носить его детей будет женщина, которую он держит в руках.
Он взглянул на нее. Глаза ее были закрыты, страдальческая складка пролегла между бровей. Долго ли она будет лежать без чувств?
– Я здесь, милорд, – окликнула его экономка из одной из примыкающих к солару спален.
Он отнес леди в эту спальню и осторожно положил на высокую кровать. Отступая назад, заметил, что его сюрко запачкано кровью. Кем он должен был выглядеть в ее глазах, явившись прямо из сражения? Неудивительно, что она лишилась чувств.
Он взял Элис за руку.
– Мне надо помыться, – сказал он, выводя ее из спальни, – а моим людям нужны еда и питье.
– Я сейчас же займусь этим, милорд.
Элис хотела уйти, но он удержал ее, крепко взяв за руку.
– Я знаю, ты заботишься о своей хозяйке. – По искорке в ее глазах он понял, что ей приятно слышать это. – Так что помоги ей понять.
Элис посмотрела на него снизу вверх, лицо ее стало серьезным.
– Понять что, милорд?
– Король пожелал, чтобы я женился на ней сегодня же.
Он проигнорировал испуг женщины и продолжил:
– Без этого она не будет в безопасности. Ты должна объяснить ей так, чтобы она поняла.
Губы Элис сжались в ниточку. Она кивнула.
– Меньше чем через час я вернусь и скажу ей, как это будет происходить. Где я могу помыться?
Глава 3
Отмываясь от пота и въевшейся грязи, Уильям приходил в себя. Он снова и снова припоминал все, что знал о женщине, на которой должен был жениться. Она шпионила за своим мужем и обрекла его на смерть. Без малейших сожалений она предала отца своего ребенка, мужчину, с которым делила постель целых пять лет.
Таковы факты. И что же могли противопоставить им его мечты?
Или она изменилась с той поры, как он видел ее в конюшне, или он ошибался насчет нее. Сколько времени они тогда провели вместе? Час? Два? Что можно узнать за это время? Особенно если молодой мужчина взволнован до глубины души близостью прекрасной девушки при свете луны.
Он узнал, каковы женщины, ёще на коленях своей матери. Единственный раз он забыл вытверженный урок, когда повстречался с девушкой в конюшне.
Она осталась такой же прекрасной, так что ему надо быть осторожным.
Возвратившись в зал уже в парадной одежде, он был готов к дальнейшему. Слава Богу, перед отъездом епископ настоял, чтобы он захватил свое лучшее платье, которое обычно хранилось в поклаже вьючной лошади. Он поднял было руку, чтобы постучать, но остановил себя. Ему не нужно разрешение, чтобы входить куда угодно.
Толкнув дверь, он обнаружил леди Кэтрин и Элис сидящими за маленьким столиком у окна. Элис вскочила на ноги, уронив стул. Однако леди Кэтрин спокойно смотрела на него через пар, поднимающийся от чашки, которую она держала у рта. Ничто не дрогнуло в ее лице. Не отрывая от него взгляда, она поставила чашку и негромко сказала:
– Элис, пойди скажи епископу, чтобы он шел к нам.
Уильям недоумевал, зачем это ей понадобилось, и решил, что вскоре все узнает.
Элис бросила на хозяйку взгляд, говорящий, что она считает неразумным оставлять ее наедине с Уильямом. Но леди Кэтрин кивнула, и Элис подчинилась.
Впервые оставшись одни, они долго оценивающе смотрели друг на друга. В ее ярко-синих глазах он не увидел ни намека на узнавание. Он снова перебрал обрывки воспоминаний. Ничто в девушке, о которой остались пусть обрывочные, но яркие воспоминания, не согласовывалось с тем, что он знал о женщине, сидящей перед ним. Однако она была такой прелестной, что ему совсем не хотелось размышлять об этом.
Ее гладкая фарфоровая кожа чуть-чуть порозовела.
– Рад видеть, что вы уже не так бледны, как прежде, – сказал он.
– Обычно я не теряю сознание, – поспешно сказала она, – но я болела.
– Я надеюсь, что вам стало лучше, потому что между нами необходимо все уладить.
Что-то едва уловимое в мимике ее лица сказало ему, что последний час она потратила на то, чтобы оценить свое положение и выработать план. Он порадовался тому, что на службе у графа Нортумберленда обучился искусству вести переговоры.
– Вы проявили доброту, согласившись жениться на мне, – начала она.
Итак, она начинает партию с банальной попытки усыпить его бдительность.
– Вы были другого мнения, когда в первый раз об этом услышали.
Он хотел выразить удивление, но в его голосе невольно прозвучал гнев. Не обращая внимания на его слова, она продолжала:
– Я поняла, что король предоставил решать вам.
Мимо него не прошло, что она чуть выделила слово «вам».
– На самом деле это не совсем так. – Он пожал плечами. – Совесть не позволяет мне допустить, чтобы женщину несправедливо бросили в тюрьму, когда в моих силах это предотвратить.
– Многие в вашем положении поступили бы по-другому.
Если только они не взглянули бы на нее. Любой мужчина, однажды увидевший ее лицо, не затруднился бы с выбором. Уильям сгорал от желания, ему становилось жарко при мысли, что уже этой ночью он сможет лечь с ней в постель. То, что она предала своего первого мужа и не желала выходить за него замуж, не охладило его пыл.
Желать ее было одно, а доверять ей, – совсем другое.
– Вы льстите мне, говоря, что предпочитаете выйти за меня замуж, чтобы не оказаться в тюрьме, или вы все еще считаете, что одно не лучше другого?
Он снова сказал это слишком резко.
Она покраснела.
– Я протестовала против нового замужества, к тому же слишком скорого, – пробормотала она, опуская глаза. – Не против вас в качестве мужа.
– Так что насчет меня, вы не против? – выпалил он.
Интуиция подсказывала ему, что на первых порах не следовало показывать, насколько затронуты его чувства. Почему он ей не внял? Рассердившись на себя, он встал из-за стола и, повернувшись к ней спиной, стал смотреть в окно. Черт, он женился бы на ней независимо от своих желаний. Но он желал ее. Очень. И надеялся, что она этого не видит.
То, что она произнесла потом, заставило его вернуться к разговору.
– Я соглашусь выйти за вас замуж при одном условии.
Он повернулся к ней, его бровь поползла вверх.
– Вы считаете, что в вашем положении можно выдвигать условия?
– Я так считаю.
Твердость ее тона сказала ему, что она заметила нескрываемое желание в его глазах и осознает власть, которую оно дает.
– Ваша безопасность, ваш дом, ваше положение – этих причин для вас недостаточно? – спросил он.
– Если вы не сможете обещать мне этого, – сказала она, оставаясь неподвижной, – я выберу изгнание или тюрьму, но не стану вашей женой.
Он не верил своим ушам. Она предпочитала тюрьму, только бы не выходить за него замуж.
– Что же это за условие, на котором вы непременно настаиваете?
Она прерывисто вздохнула, и стало ясно, что внешнее спокойствие давалось ей нелегко. Однако, начав говорить, она смотрела ему прямо в глаза.
– Я должна иметь гарантии относительно своего сына. Вы должны мне обещать, что не сделаете ему ничего плохого. Более того, что вы будете защищать его и его интересы. – Она помолчала. – Такова моя цена.
Он подумал, что она не знает его, не может знать, как ее слова его оскорбляют. Глубоко вздохнув, он сел рядом с ней и накрыл ее лежавшую на столе руку своей ладонью. Она вздрогнула, но не отдернула руку.
– Я обещаю, – сказал он, выдерживая ее взгляд, – и я поступал бы так же без вашей просьбы.
Она колебалась, потом улыбнулась ему слабой улыбкой.
В этот момент предмет их обсуждения ворвался в комнату. Леди Кэтрин не стала пенять ребенку за то, что он им помешал. Напротив, она обняла малыша и поцеловала в темную кудрявую головку. Любовь между матерью и сыном была такой очевидной, что Уильям почувствовал, как теплота распространяется от них на него. Горло у него сжалось, он знал, что хочет того же для своих собственных детей.
В комнату неторопливо вошел епископ.
– Я просила прийти вас, – сказала леди Кэтрин, – потому что в брачный контракт должны быть включены определенные обещания.
Так вот почему она послала за епископом. Его устного заверения, высказанного без свидетелей, было для нее недостаточно.
Уильям не чувствовал себя оскорбленным. Напротив, он восхищался решимостью леди и ее умом. Она нашла способ заставить его выполнять обещания. Он надеялся, что так же яростно, как своего первенца, она будет защищать детей, которых родит от него.
– Контракт уже готов. – Епископ стоял, сводя вместе и разводя кончики пальцев и косясь на Уильяма. – Уверяю вас, все важные моменты в контракте оговорены.
Уильям, возражая, поднял руку:
– Я попрошу вашего писца внести некоторые изменения. У нас совсем мало времени, так что давайте покончим с этим.
Епископ сделал кислое лицо:
– Как хотите.
Дверь за ним захлопнулась.
– Ступай, Джейми, – устало сказала леди Кэтрин. – Мама должна отдохнуть.
Ее сын поцеловал подставленную ему щеку и резво побежал к выходу. Когда он выбежал, она в изнеможении откинулась на спинку стула.
– Я не могу дать вам много времени, – сказал Уильям, глядя на ее побледневшее лицо и чувствуя себя виноватым. – Бракосочетание должно произойти сегодня же.
Она ничего не сказала, только подняла на него свои удивительные синие глаза.
– Меня знают как храброго воина и командира. Под моей защитой вы будете в безопасности, – объяснил он. – Даже король не сможет угрожать вам, как это случилось сегодня.
Он смотрел на нее твердым взглядом.
– И никто не посмеет тронуть вас, когда вы будете носить мое дитя. – Его слова падали тяжело, в них слышалась ярость. – Потому что все знают, что я последую за врагом даже в ад и жестоко отомщу.
Кэтрин сидела в ванне, от которой поднимался пар, и пила вторую чашку горячего бульона, как того потребовала Мэри. В голове у нее прояснилось. После того как ушел Фицалан, она впала в глубокий сон, и это пошло ей на пользу.
Она перебирала в уме все детали своей встречи с Фицаланом. Его короткие волосы цвета бронзы были влажными, видно было, что он только что побрился. Отмытый от крови и грязи, он оказался красивым. У него было суровое лицо с широкими скулами, крупный рот, а глаза цвета темного янтаря. Атлетическое сложение, высокий рост и уверенность человека, привыкшего отдавать приказы, делали его старше, чем он, по-видимому, был.
Да, он красивый мужчина. На самом деле очень красивый.
На нем была спускающаяся до колен туника оливкового цвета, надетая на котарди цвета темного золота. Украшенный камнями пояс опускался низко на бедра. Дорогое платье не скрывало, что это грозный воин. Он ведь сказал, что он солдат и предводитель, которого все боятся.
Она вспомнила его недавнее заявление, что он будет защищать ее как женщину, вынашивающую его детей. И постаралась отодвинуть от себя эту мысль. Она выходит за него замуж, чтобы защитить своего сына, но пока не в силах думать о том, что надо будет делить с ним постель.
Она неясно видела его, когда он стоял над ней на мосту. Сидя в теплой воде, она передернулась, как от озноба. У него был вид разъяренного, забрызганного кровью льва.
В комнату в облаке пара ворвалась Элис.
– Вы все еще не одеты? – произнесла она, широко открывая глаза. – Мэри, что с тобой? Фицалан ходит по залу, как медведь в клетке.
– Два часа на подготовку к свадьбе, – проворчала Мэри, которая хлопотала над одеянием леди.
«Два часа на подготовку к свадьбе». Вода стекала по ногам Кэтрин, когда она вышла из ванны.
– Я разложила на кровати ваши лучшие платья, – сказала Мэри, выжимая волосы Кэтрин.
– Все же это самое красивое, – сказала Элис, любовно проводя рукой по вышивке бисером на платье, которое Кэтрин надевала на свою первую свадьбу.
– Нет времени подбирать что-то другое, – сказала Кэтрин. Она оставалась такой же худенькой, какой была в шестнадцать лет. – Синий цвет подойдет.
– Да, это платье очень вам идет, – сказала Мэри, откладывая платье и подходящий к нему головной убор из яркого синего шелка с золотой отделкой. – Ваши глаза в нем становятся яркими, как колокольчики.
Две женщины заторопились, укладывая и закалывая волосы, затягивая шнурки и подшивая. Закончив, они заохали от восторга. Платье облегало стройную фигурку Кэтрин от лифа до узорного пояса, спускавшегося на бедра, а ниже пояса спадало до пола мягкими складками.
Волосы Кэтрин все еще оставались мокрыми и зудели под тяжелым головным убором. Взглянув в зеркало из полированной стали, которое держала Мэри, Кэтрин порадовалась сапфировым сережкам и ожерелью. Это были любимые украшения ее матери.
Спускаясь по лестнице, она слышана, как навстречу ей поднялся гул мужских голосов. Кэтрин тронула ожерелье на шее. Она должна сделать это. Должна.
Когда она вступила в зал, все, как один, люди Фицалана повернулись к ней. В большом, похожем на пещеру зале стало тихо.
С другого конца зала на нее неотступно смотрели янтарные глаза Фицалана, пригвождая ее к полу. Когда он зашагал к ней с решительным и напряженным лицом, сердце ее оглушительно застучало. Ей стало жалко людей, которые оказывались лицом к лицу с ним на поле боя. Если бы она могла сдвинуться с места, она бы бросилась бежать от него вверх по лестнице.
Он отвесил поклон, взял ее за руку, и она попыталась успокоить дыхание.
Прежде чем она осознала, что происходит, они подписали брачный договор, произнесли обеты и вслед за епископом перешли по двору в церковь в восточной башне. Епископ, должно быть, благословил их и отслужил мессу, хотя она не слышала ни одного слова.
Она положила оцепеневшие пальцы на руку нового мужа и вышла из церкви. Неожиданный холод заставил ее задрожать – она подняла глаза и увидела, что солнце зашло за стены замка.
Вот и все. За один день она из жены стала вдовой и вновь женой. Сердце у нее сжалось, когда она подумала, что еще ничего не сказала сыну.
Она не знала, что ждет ее дальше. Украдкой она взглянула на Фицалана, но ничего не смогла прочитать на его суровом лице. Когда они вошли в зал, рядом оказалась Элис.
– К брачному пиру все готово. – И добавила: – Все, как положено.
– А Джейми? – прошептала Кэтрин, горло у нее перехватило.
– Не тревожьтесь о нем, миледи. Няня пораньше уложила его в кровать.
Слава Богу. Когда Рейберн отсутствовал, Джейми свободно бегал по всему замку. Нелегко будет держать его подальше от Фицалана.
Кэтрин вымученно улыбнулась Элис и позволила Фицалану вести себя к столу. Повар и занятые на кухне слуги совершили маленькое чудо, приготовив все для неожиданного брачного пира. Кэтрин знала, они старались для нее. Она была благодарна им, но есть совсем не могла.
Она взяла кусок хлеба и оглядела стол, лишенный обычных для свадебного пира украшений. Она не могла не вспомнить свадьбу в замке Монмут. Несмотря на усилия слуг, на этот раз не было ничего похожего.
В Монмуте провел детство ее друг Гарри, ставший теперь принцем Гарри, так что ей не раз приходилось бывать в нем перед свадьбой. Но никогда раньше она не видела в нем столько гостей, одетых в дорогие шелка и бархат. Месса длилась долго, стол ломился от яств, развлечения продолжались бесконечно.
Она так старалась достойно вести себя, что почти не думала о том, что ждет ее в спальне. Может быть, если бы у нее была мать, которая бы предупредила ее, все было бы по-другому.
Ей мимолетно вспомнилось, как в полночь перед свадьбой она тайком выбралась из замка, чтобы в последний раз промчаться верхом по окрестностям перед тем, как потерять свободу. Если бы она знала, какой будет жизнь с Рейберном, не умчалась бы она как можно дальше?
Вспомнился ей молодой рыцарь, который сопровождал ее той ночью. Жаль, что она не запомнила его лица. Когда он сшиб ее с ног, она так испугалась, что заметила только, какой он большой. Позднее она видела очертания его падающих до плеч волос, но лицо все время оказывалось в тени, запомнилась только борода.
Так что он представлялся ей состоящим из длинных волос и бороды.
Мысли ее тогда были в полном беспорядке, а потом последовала мучительная ночь с Рейберном. Удивительно, что она не забыла о том рыцаре, что память о нем не стерлась последующими ужасными событиями.
Но она запомнила его. Тепло его большой руки, в которой лежала ее рука, когда они сидели и смотрели на реку. То, как его борода щекотала ей кожу во время короткого поцелуя. Неожиданное ощущение уюта, когда его руки обхватили ее напоследок.
Больше всего она запомнила и сохранила в своем сердце его доброту и благородство. Когда ее жизнь стала невыносимой, память о них спасала ее.
Сидя за столом, Уильям украдкой бросал взгляды на новобрачную, и хотя она была прелестна, ему было больно на нее смотреть. Когда она появилась в зале, он думал, что у него остановится сердце. Платье плотно облегало ее фигуру и струилось, обрисовывая каждый прелестный изгиб. И разве глаза могут быть такими синими? Он не знал, сколько простоял без движения, прежде чем двинулся к ней.
Она сидела и крошила свой хлеб. Он видел, как несчастна и напряжена его жена, и гордость его была уязвлена. Ведь она не была девственницей, боящейся неизвестности. Она многие годы делила постель с мужчиной и родила ему ребенка. Конечно, он для нее чужой человек. Он мог бы ожидать, что ей неловко. Но ее поведение было ни на что не похоже, он не мог не почувствовать личной обиды.
Что эта женщина думала? Что он бросит ее на пол и возьмет силой в тот самый момент, когда за ними закроется дверь спальни?
Господи, он настолько желал ее, что мог бы взять ее таким образом. Он ни о чем не мог думать, кроме как о том, чтобы ощутить под собой ее обнаженное тело. Однако его смущало, что она явно боялась того, к чему он страстно стремился. Он был уверен: когда они останутся одни, он сможет это изменить. Если у мужчины нет ни богатства, ни положения, он знает, почему женщины приходят к нему в постель. И почему они возвращаются.
Плохо, когда мужчина так хочет свою жену. Наверняка это пройдет после того, как она несколько раз побывает в его постели. Может быть, после нескольких десятков раз. Его ладони становились потными, а дыхание учащалось при одной мысли об этом.
Глупо испытывать разочарование от того, что она не узнала его после стольких лет. С тел пор он заматерел и больше не носил бороды. Ему следует радоваться, что она не знала его в те времена, когда он был юнцом, который потерял рассудок и согласился на ее каприз.
Он снова взглянул на нее. Она смотрела куда-то в сторону, ее губы чуть-чуть улыбались. Желание снова охватило его. Помоги ему Господь, он надеялся, что придет время, когда она будет думать о нем и улыбаться такой же дивной улыбкой. Да, она уже приобрела над ним слишком много власти и без напоминания о той встрече.
Однако он сделает так, что она не забудет их брачной ночи.
Он притронулся к ее руке. Она выпрямилась и посмотрела на него широко открывшимися глазами.
– Все ждут, – тихо сказал он. – Нам пора удалиться в спальню.
На лице у нее отразился такой ужас, словно он сказал, что собирается взять ее прямо здесь, на столе, на глазах у всех. Он взял ее за руку и помог подняться. Когда они прошли через зал и стали подниматься по лестнице, все обитатели замка, мимо которых они шли, захлопали в ладоши и разразились возгласами одобрения.
Боже, да она дрожит! И это женщина, которая несколько часов назад храбро вышла на мост, чтобы его встретить?
