Текст книги "Шеф Пьер (ЛП)"

Автор книги: Маргарет Макхейзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 20

Холли

– Куда мы едем? – спрашивает Эмма, когда мы направляемся к дому Пьера.

Нам обоим удалось сделать воскресенье выходным. Ангус был не слишком доволен, когда я попросила его об этом. Он посмотрел на меня сверху вниз и спросил, связано ли это как-то с тем, что Пьер тоже потребовал выходной в воскресенье. Он сказал, что Пьер ворвался в его офис и сказал ему, что не будет работать, потому что у него назначена важная встреча. Ангус сказал, что тот не дал ему возможности сказать «нет». Он просто сказал: «Меня не будет в воскресенье, а Эрик уже вернулся из больницы с целым пальцем, поэтому он сможет выйти на смену в воскресенье».

Ангус сказал, что он попытался «включить босса», но Пьер пренебрежительно покачал головой и сказал: «Я не брал отгул в течение двух лет. Очень жаль, что тебе это не нравится». И вышел из его кабинета, оставив Ангуса в недоумении.

– Мы едем в дом Пьера, а потом в Гайд-парк. Пьер настоял на том, что приготовит для нас пикник.

– А в этом парке будут качели? – спрашивает Эмма, глядя в свое окно с заднего сиденья.

– Да, там будут качели.

– А бассейн?

– Нет, бассейна не будет, – я усмехаюсь.

– А пляж?

– Нет, пляжа тоже.

– А мы можем пойти на пляж?

– А ты взяла свой купальник?

– Нет.

– А что насчет полотенца?

– Нет.

– Тогда как, ты думаешь, мы можем поехать на пляж?

– Мы можем съездить домой и взять все.

– Нет, не можем, потому что мы почти приехали к Пьеру.

Она фыркает со своего сиденья, и когда я смотрю в зеркало заднего вида, она демонстративно скрещивает руки на груди, а на лицо натягивает свое лучшее «гневное» выражение.

– Я хочу поехать на пляж.

– Если я разверну машину, то мы поедем домой и останемся дома, – говорю я, тон моего голоса становится предупреждающим. – Ты предпочитаешь это поездке в парк?

Она что-то невнятно бормочет.

– Прости. Что ты сказала? – спрашиваю я ее.

– Я сказала «Нет, мамочка», – она снова фыркает.

– Хорошо, мы почти у Пьера, а потом поедем в парк.

– Да, мамочка, – говорит она, хотя в ее голосе не слышится радости.

Мы подъезжаем к Пьеру, и Эмма отстегивает ремень безопасности и выскакивает из машины за то время, что мне понадобилось на то, чтобы вытащить ключ из зажигания.

– Пойдем, мамочка. Пьер уже нас ждет.

Ее настроение, несомненно, улучшилось. Она с нетерпением ждет, пока я выйду из машины.

Эмма берет меня за руку и уверенно идет рядом со мной к входной двери.

– Я хочу нажать на дверной звонок, – говорит она, протягивает руку и нажимает на серую кнопку.

Дверь распахивается, и я ошеломлена Пьером в темных джинсах, синей футболке и кедах. Футболка открывает его руки и, что еще более важно, скульптурные мышцы. Она идеально облегает его грудь и свободно спадает у бедер.

– Холли, – говорит он, открывает дверь и делает шаг в сторону, позволяя нам войти.

– Пьер.

Он наклоняется, чтобы подарить мне целомудренный поцелуй в щеку.

– Привет, Пьер, – счастливо говорит Эмма, делая несколько шагов внутрь и отпуская мою руку.

Пьер становится на колени, чтобы оказаться на одном уровне с глазами Эммы.

– Думаю, я должен правильно представиться, ma petite. Меня зовут Пьер, и я с нетерпением жду, когда смогу покатать тебя на качелях так высоко, как только ты мне позволишь.

Эмма хихикает, и широкая улыбка расползается на моем лице.

– Почему ты назвал меня Питом? – спрашивает Эмма.

– Нет, я не назвал тебя Питом. Я сказал «ma petite». Это означает «моя малышка».

– Ты действительно смешно говоришь. Но мне это нравится, потому что так говорят люди, откуда ты приехал.

– Oui, это правда. Мы разговариваем по-другому. Знаешь, что?

– Нет, что? – она делает шаг к Пьеру, и мое сердце просто готово разорваться от гордости, что Эмме уже так комфортно рядом с ним.

– У нас, французов, в Париже нет веджимайта. Хотя он мне никогда не нравился. (Примеч.: Веджимайт – фирменное название очень популярного в Австралии пастообразного пищевого продукта темно-коричневого цвета, представляющего собой экстракты овощей и дрожжей).

Эмма смеется и кладет руку на талию.

– Мне нравится сэндвич с веджимайтом и сыром. Ты должен попробовать его.

Я провожу рукой по лицу от того, как Эмма разговаривает с Пьером.

– Non, я не буду больше пробовать. Я уже знаю, что он мне не нравится.

– Что же ты тогда за повар? – спрашивает она. Начинает проступать ее дерзкая сторона.

Пьер встает с колен, стряхивает невидимую пыль и смеется.

– После того, как скажешь мне, понравилось ли тебе то, что я приготовил, мы сможем обсудить, какой я повар.

– Договорились! – Эмма протягивает руку, ожидая рукопожатия.

Пьер вытирает ладони о джинсы, потом берет ее руку и трясет один раз.

– Я приготовил вкусный обед, дамы. Надеюсь, вам понравится. Входите, мне нужно только взять корзину, – говорит он и протягивает руку в сторону кухни. Эмма идет впереди, а Пьера держит свою теплую руку на моей пояснице, пока ведет нас по своему дому.

– Ты выглядишь вкуснее, чем еда, которую я приготовил, – шепчет он мне на ухо. Его свежее мятное дыхание ласкает мою кожу, губы мягко скользят по мочке моего уха, а язык пробует меня на вкус. Быстрая взрывная дрожь пробегает по моей спине. Мое тело реагирует на жаркое, молчаливое обещание этого страстного мужчины.

– Спасибо, Пьер, – я стону от желания. Но сейчас не время.

– Вау, это огромная корзина для пикника. Сколько же здесь еды? – Эмма визжит от волнения.

– Мне пришлось подготовиться, ma petite. Здесь много всего, что вам нужно попробовать. Ты ведь любишь эскарго, oui?

Эмма смотрит на Пьера и морщит нос:

– Что это? – спрашивает она, не удосужившись даже попробовать повторить название.

– Ты не знаешь, что такое эскарго?

Эмма качает головой.

– Ты ешь соленое пюре из трески, oui? – он хмурит брови и кивает.

Эмма выглядит не слишком впечатленной. Она кривит губы, и я жду, когда она вскрикнет «фу», хотя на самом деле не понимает, о чем говорит Пьер.

– Non? – спрашивает он, а она, кажется, испытывает отвращение.

– Я не ем ничего из того, что ты сказал.

– Хм-м, ну и хорошо. Потому что ничего из этого и нет для тебя. Я приготовил свежие багеты, ветчину и салаты. А еще немного конфет и мой секретный рецепт – домашний шоколад. Но oui, еще у нас есть фруктовый салат и сок, который я выжал сам.

– Ты ведь мог просто купить сок в магазине. Мама так и делает.

– Non, ma petite, я не могу купить сок в магазине. Этот сок вкуснее. Скоро увидишь, – он берет корзинку для пикника с кухонного стола и идет к двери. – Пойдемте, дамы. У нас впереди целый день: мы будем веселиться как обезьянки и есть как свиньи.

Эмма снова хихикает и становится прямо рядом с Пьером.

– Могу я помочь нести корзину?

– Она для меня слишком тяжелая, поэтому я рад, что ты спросила.

– Это значит «да»?

Не могу сдержаться и смеюсь из-за ее простодушия и открытости.

– Oui.

– Тебе нужно сходить в туалет? – спрашивает она, останавливаясь. – Потому что мамочка говорит, что нужно сходить в туалет, прежде чем мы сядем в машину.

– Non, мне не надо в туалет. Я сказал «oui», что означает «да» по-французски.

– Почему ты просто не скажешь «да»? – она вопросительно смотрит на него.

Он щурится, а губы сжимает в тонкую линию.

– Не знаю, я просто говорю «oui» всю свою жизнь.

– Возможно, ты слишком стар, чтобы прекратить, – Эмма невинно пожимает плечами.

Пьер смотрит на меня, и я стараюсь изо всех сил сдержать приступ смеха, отчаянно рвущийся наружу.

– Думаю, мы станем хорошими друзьями, Эмма.

Она смотрит на него и улыбается.

– Oui, я тоже так думаю.

* * *

– Выше, Пьер, выше! – нетерпеливо кричит Эмма.

– Ma petite, боюсь, если я толкну тебя выше, то ты перекрутишься на качелях и упадешь, – говорит Пьер, продолжая раскачивать Эмму.

Они катаются на качелях последние полчаса, а я тем временем лежу на покрывале для пикника и роюсь в корзине.

– Что ты делаешь? – кричит мне Пьер, когда я заглядываю в корзину.

– Собираюсь достать наш обед.

– Еще не время для обеда. Мы же катаемся. Скоро моя очередь, и Эмма будет раскачивать меня.

– Ни за что! – визжит Эмма, заставляя меня улыбнуться.

– Эй, это честно, Эмма. Пьер же качал тебя, так что теперь твоя очередь качать его.

Плечи Эммы резко опускаются, и явное возмущение на ее лице говорит нам, что она не очень довольна этим.

– Ma petite, твоя мама и я просто шутим над тобой, – говорит Пьер, продолжая раскачивать ее. – Но мои руки устали. Я захватил с собой футбольный мяч, поэтому, возможно, мы смогли бы поиграть с ним?

– Еще десять толчков. И потом мы сможем поиграть с мячом.

– Прежде чем играть с мячом, я хочу намазать тебя солнцезащитным кремом, Эмма, – кричу я, щедро намазывая его на все свои открытые участки кожи.

Через несколько минут вспотевший Пьер и счастливая Эмма подбегают к покрывалу. Эмма плюхается попой рядом со мной, а Пьер становится на колени напротив меня. Я выдавливаю немного солнцезащитного крема на руку Эммы и говорю:

– Вотри это в свои ручки. Я намажу твое лицо. Тебе не нужно? – говорю я Пьеру, предлагая крем.

Его глаза загораются, улыбка – хитрая и широкая.

– Oui, – говорит он, хотя я знаю, что он хочет сказать что-то еще. Он смотрит в сторону Эммы, пока берет у меня крем, затем смотрит обратно на меня и подмигивает.

– Мы можем пойти играть сейчас, Пьер? – спрашивает Эмма, встает и ждет.

– Вот, возьми мяч и начинай, я через минутку.

Он аккуратно бросает мяч Эмме, она ловит его, бежит, бросает и пытается ударить по нему ногой.

– Холли, – Пьер придвигается ко мне и рукой скользит по обнаженной коже моей руки, вызывая мурашки, несмотря на теплую погоду. – Я просто хочу небольшой поцелуй, – говорит он, наклоняется ко мне и прикасается мягкими губами к моей щеке.

Мое сердце останавливается, Пьер уже крепко удерживает его. Когда оно начинает биться вновь, то скачет в таком быстром темпе, что я даже и не уверена, до сих пор ли оно находится в моей груди.

– Mon chéri, я с нетерпением жду, когда смогу как следует поцеловать тебя. – Он замолкает и проводит своим языком по губам, желая попробовать меня. Затем, понизив тон, сексуальным и хриплым голосом говорит: – Поцеловать каждую твою изящную часть. Я хочу сделать тебя мокрой, а потом языком слизать всю твою влажность.

С трудом сглатывая, я закрываю глаза и хватаюсь за его футболку.

– Боже мой, – шепчу я. Во рту пересохло, а тело невыносимо жаждет его.

– Я планирую поглощать тебя и поклоняться твоему телу.

Я сжимаю бедра, бабочки в моем животе устроили гонку, а руки трясутся от возбуждения.

К тому времени, когда я хочу сорвать с него всю одежду и заставить сделать все эти восхитительные вещи, он уходит. Его тепло исчезает, и я слышу, как он зовет Эмму, когда подбегает к ней и начинает бить по мячу.

Меня оставили на покрывале разгоряченной – и не из-за палящего во всю мощь солнца.

Не-а, это из-за того, что я действительно хочу сделать все эти развратные вещи с Пьером.

Господи, помоги мне.

Глава 21

Пьер

Эмма такая энергичная маленькая девочка. С ней постоянно нужно быть начеку. Она может кругами бегать вокруг меня и все же не устать.

– Давай, Пьер, – она визжит от восторга, пока мы пинаем футбольный мяч.

– Думаю, настала пора подкрепиться и немного отдохнуть.

– Я не хочу отдыхать. Я хочу играть, – возбужденно кричит она.

– Пойдем покушаем, потом еда уляжется в наших животиках, а затем мы сможем пойти на турники и качели.

– Ты пойдешь со мной? – ее великолепные большие карие глаза загораются от радостного ожидания наших игр.

– Конечно, да. Мне нравится висеть как обезьяна, хоть у меня и нет хвоста, чтобы висеть вниз головой.

Она берет футбольный мяч и идет к Холли, которая уже выложила обед.

– Вот и вы, – говорит она, передавая Эмме маленькую бутылочку антибактериального дезинфицирующего средства для рук. Эмма выдавливает немного себе, а затем автоматически поворачивается ко мне и передает бутылочку.

Это действие такое невинное, полное доверия. Она уже приняла меня и чувствует себя уютно рядом со мной. Чувствую, что трещина в моем сердце начинает затягиваться. Она с легкостью приносит мне радость и счастье, в котором я и не понимал, что нуждался.

– Ты в порядке? – спрашивает Холли, глядя на меня.

– В порядке, – отвечаю я с улыбкой, застигнутый забавным чувством удовлетворения. Я принадлежу этому месту. Я связан с Холли, и знаю, что должен защитить Эмму.

Я сижу на одеяле, и, протянув руку, поглаживаю бедро Холли. Эмма замечает это движение. Она улыбается мне, а потом поворачивается и улыбается своей матери.

– Ты и мамочка теперь встречаетесь? – спрашивает она меня.

– А как ты отнесешься к тому, если мы с твоей мамочкой будем встречаться?

Я беру половину багета, разрезаю его и кладу внутрь ветчину и салат. Но при этом задерживаю дыхание, пока жду, что же скажет Эмма.

– Вы собираетесь пожениться? – спрашивает она.

– Мы никогда не знаем, что нас ждет в будущем, – отвечаю я ей. Холли притихла, и думаю, из-за того, как она переводит взгляд то на меня, то на Эмму, она оценивает меня и то, как я нахожу общий язык с ее дочкой. Но я не буду врать. Не буду притворяться кем-то другим. Я такой, какой есть.

– У вас с мамочкой будет ребенок?

Сдавленный стон Холли говорит мне, что мы затронули эту щекотливую тему.

– Опять же, ma petite, я не знаю, что произойдет. Все, что я знаю, это что мне нравишься ты, твоя мамочка, и я хочу быть частью вашей жизни. Но только если вы этого хотите.

Передаю Эмме половину багета, приготовленного для нее.

– Bon appétit, – говорю ей.

Она берет и смотрит на него в течение нескольких секунд.

– Мамочка готовит мне обед, – говорит она и начинает есть.

– Тебе не нравится то, что я приготовил?

– Это осень вкусно, – бормочет она с полным ртом еды.

– Не разговаривай с набитым ртом, – мягко ругает ее Холли.

Эмма продолжает жевать, пока ничего не остается в ее ротике.

– Пьер задал мне вопрос.

Я наклоняюсь и беру вторую половину багета, разрезаю и принимаюсь начинять его. Эмма наедается, и Холли наливает нам всем сок. Она наклоняется, чтобы взять багет, и я хватаю ее за запястье и качаю головой.

– Non, я буду кормить тебя.

– Я могу и сама себе приготовить.

– Ты можешь, но я здесь и хочу позаботиться о тебе.

Щеки Холли заливает румянец, а Эмма произносит «ой» из-за того, что я сказал.

– Спасибо, – говорит Холли хриплым голосом.

– Пожалуйста, – отвечаю я, кивая головой.

– Ты мне нравишься, Пьер, – говорит Эмма, а затем еще раз кусает свой сэндвич.

– Merci, ma petite. Ты мне тоже нравишься.

Я заканчиваю делать сэндвич для Холли, кладу его на тарелку и передаю ей. Схватив другой багет, я готовлю и себе. Но замечаю, что Холли не ест.

– Что-то не так? – я указываю подбородком на ее нетронутую тарелку.

– Я подожду, пока ты приготовишь свой, чтобы мы смогли поесть вместе. – Она берет стакан и отпивает сок. – Это очень вкусно.

– Не нужно ждать. Пожалуйста, наслаждайся.

Она делает укус и закрывает глаза, издавая одобрительное мурлыканье. Этот звук превращается в самый эротичный и привлекательный звук, который я слышал за долгое время. Мгновенно мои мысли переносятся, как я надеюсь, к дикому, грязному сексу с Холли.

Мне нужно стереть развратные изображения ротика Холли на мне, потому что это не хорошо для моего члена. Особенно с Эммой, сидящей рядом со мной.

– Как обед? – спрашиваю я, отчаянно пытаясь взять под контроль разум... и тело.

– Вкусно, – отвечают они. Эмма проглатывает последний кусочек еды, выпивает сок и испускает громкую отрыжку.

– Извините, – говорит она, прикладывая ладошку ко рту, широко раскрыв глаза.

Мы с Холли смеемся.

– Лишь бы ты наслаждалась, – говорю я, а затем делаю укус.

– Мне очень понравилось, можно еще один? – она протягивает мне свою тарелку.

Хорошо, сейчас мне немного неловко. Я не знаю, должен ли. Поворачиваюсь к Холли и многозначительно смотрю на хлеб, спрашивая ее, можно ли сделать еще один сэндвич для Эммы.

– Все нормально, – говорит она, а потом делает последний укус от своего сэндвича.

– Пьер, ты не сказал мне. У вас с мамочкой будет ребенок?

Молча продолжаю готовить сэндвич, а затем передаю его Эмме.

– Не знаю, ma petite. Я хотел бы ответить на этот вопрос, но прямо сейчас я не знаю.

– Мамочка все знает, – говорит она, начиная с удовольствием есть. – Мамочка? У тебя с Пьером будет малыш?

Я перевожу взгляд на Холли, которая сосредоточилась на невидимом пятне на покрывале. Она скребет по несуществующим ворсинкам и не смотрит вверх, чтобы не видеть мой взгляд или взгляд ее дочери.

– Как уже сказал Пьер, мы никогда не знаем, что нас ждет в будущем.

Наши взгляды встречаются, и интересный спектр эмоций мелькает в ее глазах. Во-первых, это, несомненно, неуверенность. Она, наверное, думает обо мне, и хочу ли я ребенка после того, чем поделился с ней о Еве. Холли опускает глаза и выглядит смущенной. Это может быть тема, которую она захочет обсудить со мной и, возможно, чем раньше, тем лучше.

– Я закончила. Пойдем играть, – кричит Эмма, затем встает и вытирает рот рукой, смахивая крошки.

– Иди на качели, я скоро буду, – говорю я ей.

– Хорошо, Пьер, не задерживайся. – Она бежит к качелям, забирается на них и начинает раскачиваться.

– Ты в порядке? – я очень тихо спрашиваю Холли.

Она кивает головой, но не смотрит на меня.

– Mon chéri, – говорю я, нежно касаясь пальцем ее подбородка и приподнимая лицо, чтобы посмотреть на меня. – Ты никогда не должна скрывать, что думаешь или чувствуешь ко мне.

– Это просто... – она замолкает и вздыхает.

– Что такое? – я чувствую печаль, окружающую Холли. Что-то гнетет ее и не дает покоя. – Поговори со мной, я не буду злиться. – Надеюсь.

– К-к-когда Стефан умер... – Слеза катится по ее белоснежной щеке. Я обхватываю ее лицо ладонями и аккуратно вытираю слезу. Она закрывает глаза и наклоняет голову, затем делает глубокий вдох и медленно выдыхает. – Я была на восьмой неделе беременности, когда он умер. Стресс из-за аварии слишком давил на меня и мое тело, и я потеряла ребенка.

– Mon chéri, – шепчу я, наклоняюсь и целую ее губы. Совершенный поцелуй.

– Для меня было слишком больно сперва потерять его, а потом ребенка. Я не слишком хорошо справлялась. – Еще одна слеза скатывается по ее щеке. Я вытираю ее и целую Холли в щеку. – Я не могу снова пройти через такую потерю. Я должна оставаться сильной из-за Эммы, но я рассыпаюсь, когда одна, Пьер. – Ее охватывают рыдания, плечи трясутся.

Не задумываясь, я обнимаю ее. Оборачиваю руки вокруг нее и покровительственно удерживаю. Я не позволю ей снова так переживать. Я не потеряю Холли из-за своего эгоизма.

В таком положении мы с Холли проводим некоторое время. Я усаживаю ее к себе на колени, чтобы она была как можно ближе ко мне, и наслаждаюсь тем, как выпуклость ее груди прижимается к моей. Я обожаю ощущать, как ее сердцебиение успокаивается и сливается с моим. Люблю слушать, как теплый воздух покидает ее вишнево-красные губы, когда она дышит.

– Пьер, – говорит она после долгого молчания.

– Oui, – отвечаю я, ласково выводя рисунки кончиками пальцев на ее спине.

– Думаю, ты мне нравишься.

Я усмехаюсь и прикасаюсь губами к ее волосам.

– Надеюсь.

– Нет, я имею в виду, что, кажется, ты мне очень нравишься.

Мой смех прекращается. Вместо этого мое сердце наполняется радостью, и я прижимаю ее еще ближе к себе. Ее хватка усиливается, и мы спокойно сидим, пока одна маленькая девочка не зовет свою маму и меня, чтобы мы пошли и покачали ее на качелях.

И, конечно же, мы счастливо подчиняемся.

Глава 22

Холли

Пьер поднимает спящую Эмму и несет к себе домой.

– Вот ключи. Пожалуйста, открой дверь, – он неуклюже протягивает мне руку, где на мизинце болтаются ключи.

Я беру их и иду открывать входную дверь.

– Маленький серебряный от первой двери, а большой золотой от второй, – приглушенным тоном сообщает он.

Эмма утомилась и очень быстро уснула в машине по дороге обратно.

Когда двери открыты, Пьер несет Эмму в гостиную и кладет на большой диван. Она переворачивается и прижимается к подушке, пока он берет одеяло, чтобы накрыть ее.

Пьер переплетает наши пальцы и ведет меня на кухню, откуда я могу наблюдать за спящей Эммой.

– Café? – спрашивает он, но не дожидается моего ответа. Включает кофе-машину и прислоняется к кухонной столешнице, ожидая, когда кофе будет готов.

– Конечно, – говорю я, вытаскиваю высокий кухонный стул и сажусь на него.

– Думаю, нам нужно поговорить о том, что сегодня произошло, – тихо начинает он.

– Прости, Пьер. Я не хотела все это вываливать на тебя. Просто это тяжело. Эмма задавала вопросы… и то, как ты посмотрел на меня. И как вы сегодня ладили, это просто...

– Как я посмотрел на тебя?

– Это трудно объяснить, – я пожимаю плечами и отвожу взгляд от его напряженного стального взгляда.

– Non, ты должна поговорить со мной.

– Иногда я не могу. Из-за тебя. Есть в тебе что-то такое, отчего я запинаюсь и не могу сказать, что нужно.

– И почему?

Я просто пожимаю плечами и все еще отказываюсь смотреть на него.

– Mon chéri, ты должна поговорить со мной. Я не смогу помочь, если ты не откроешься мне.

– Ты и в самом деле очень напорист, Пьер. И то, как ты смотришь на меня… Иногда мне кажется, что твой взгляд говорит, будто со мной что-то не так.

– В тебе нет ничего «что-то не так», как ты говоришь. Для меня ты – несравненная, чудесная, красивая, сексуальная женщина. Мне необходимо смотреть на тебя, чтобы убедиться, что ты реальная, а не просто сон. – Он отводит свой взгляд на долю секунды и усмехается. Как будто то, что он только что сказал – секретная шутка, о которой я не в курсе. – Ты настоящая и идеальная. Но я хочу большего, от тебя и меня. Я хочу большего для нас обоих. – Он опять смотрит на меня. Его глаза стали темно-серыми – он голодный хищник, жаждущий съесть меня.

Мое тело реагирует на его очевидную потребность. Сердце бьется в два раза быстрее. Я чувствую, как оно бьется в груди. Мое тело пылает, а кровь бурлит в венах. Глубоко в моем животе засело взрывное предвкушение. В горле пересохло. Я хочу его. Хочу почувствовать, как он будет двигаться внутри меня, возьмет меня и доставит удовольствие.

– Mon chéri, – говорит он низким, резким голосом, медленно огибая кухонный островок.

Я разворачиваюсь на барном стуле, развожу ноги и ожидаю, когда он шагнет в мое личное пространство.

– Мы израненные души, – шепчет он, ступая между моими ногами и убирая мои волосы с плеч за спину. – Мы должны освободиться от этой боли. – Он целует меня один раз в щеку. – Давай найдем наше счастье. – Пьер передвигается, чтобы поцеловать меня в другую щеку. – Вместе. – И захватывает мои губы своими.

Я обнимаю его и притягиваю ближе, оборачивая ноги вокруг его бедер. Моя голова запрокинута, ладонями он обхватывает мои щеки и пальцами нежно гладит кожу под моими глазами. Языком Пьер легонько скользит по контуру моих губ – он просит разрешения.

– Все правильно, отпусти, позволь мне. Я не причиню тебе вреда, – бормочет он напротив моих губ.

Ощущая новые подступающие слезы, я борюсь с ними. Стараюсь не допустить прорыва плотины, стараюсь не сломаться и не разрыдаться.

– Я никогда не обижу Эмму, – говорит он и снова прижимает свои теплые губы к моим.

Во мне так много разных эмоций. Если я откроюсь, то стану уязвимой для боли. Могу стать сломленной и одинокой. А что, если? Что, если однажды он уйдет на работу и никогда не вернется снова? Что, если у нас будет ребенок, и я останусь с двумя детьми, о которых нужно будет заботиться и которые никогда больше не увидят своих отцов? Мое сердце защищено. Я выстроила эти стены так высоко, что даже не вижу вершины.

– Поговори со мной, откройся мне, – шепчет он снова. Ладонями Пьер скользит по моему лицу, по шее, касается плеч. Медленно опускает руки к нижней части моей спины, где поднимает мою футболку и собственнически прижимает ладони к разгоряченной коже моей поясницы. – Впусти меня, – повторяет он, оставляя легкие поцелуи на моей шее. – Пожалуйста, Холли, дай нам шанс.

Его мольба разрывает меня на части.

– Как ты можешь быть таким уверенным? – слова сдавленно вылетают из моего рта.

– Потому что я знаю, что хочу тебя. И еще я знаю, что буду любить Эмму как свою собственную дочь.

Он отстраняется и наблюдает за мной. Ждет моей реакции. Но я не знаю, что и думать об этом.

– Мы были вместе едва ли минуту. Как ты уже можешь говорить такое?

– Потому что я знаю свое сердце.

Пьер снова смотрит в мои глаза, но я не могу смотреть на него.

– Это слишком быстро.

– Я согласен.

Наши взгляды встречаются, и теперь моя очередь задаваться вопросом, что, черт возьми, происходит.

– Почему ты непреклонен в достижении этого?

– Потому что, – он делает паузу и губами касается моих. То, как он целует меня так целомудренно и осторожно, я чувствую, что он нуждается во мне. – Я мечтал о тебе, даже когда еще не встретил тебя. Пришло наше время исцелить друг друга. Мы не должны спешить. У нас есть время узнать друг друга, научиться быть парой и семьей.

– В этом и проблема, у нас есть только мгновение.

И это поражает меня с такой силой, что мое тело начинает трясти. Слезы текут по моему лицу, по моим щекам. И я, наконец, понимаю: мои стены начинают рушиться, крошиться у моих ног.

Пока слезы текут, а тело разрушается, Пьер становится моей опорой. Он превращается в мужчину, в котором я нуждаюсь. Он позволяет мне провалиться в мой страх, готовый поймать меня и вернуть обратно к жизни.

– Я не дам тебе упасть, – говорит он, обнимая меня крепче. – Ты все, что мне нужно, и я хочу быть всем для тебя. Я никогда не оттолкну тебя. Доверься мне.

Чувствую, что мои слезы пропитывают футболку Пьера, но он не отодвигается от меня. Вместо этого сокращает любое пространство между нами и обнимает меня крепче.

Проходит время. Вокруг тихо, но это ощущается так правильно. Мы как единое целое. Мы принадлежим друг другу.

Когда мое дыхание успокаивается, а слезы прекращаются, я слышу шорох из гостиной. Пьер вытирает влагу с моего лица.

– Я хочу, чтобы ты приехала сюда на ужин во вторник вечером. Сможешь? – спрашивает Пьер приглушенным голосом.

– Должно получиться. Сперва мне нужно договориться с Бронвин, но я дам тебе знать.

– Пожалуйста. – Он целует меня. – Постарайся. – И еще раз целует.

– Мамочка, ты в порядке? – спрашивает Эмма, стоя у входа в кухню.

Пьер отступает и возвращается к кофемашине. Когда я развожу руки, Эмма идет в мои объятия, и я целую ее в макушку.

– Я в порядке, малышка.

– Я устала, – ворчит она.

– Знаю. Скоро мы вернемся домой, и ты сможешь принять ванну, поужинать и запрыгнуть в постель.

– Я собираюсь готовить лазанью на ужин. Мой собственный рецепт. И мне бы действительно понадобилась кое-какая помощь, – говорит Пьер не кому-то конкретно, хотя я уверена, он хочет, чтобы Эмма радостно спросила, сможем ли мы остаться.

Как по команде Эмма возвращается к жизни. Все признаки усталости быстро улетучиваются при мысли о помощи Пьеру.

– Мы можем? Я хочу помочь Пьеру. Мы можем остаться, мама? Можем? – она визжит с широкой улыбкой на лице.

– Но не слишком надолго, потому что вы, мисс, устали.

– Не сейчас.

– Давай, ma petite, мы будем делать томатный соус, основу любой хорошей лазаньи. Ты знаешь, что нам нужно сделать в первую очередь?

Эмма качает головой.

– Сначала мы должны вымыть наши руки, – дерзко говорит он.

Я сижу и наблюдаю за своей дочерью и Пьером. Они легко и синхронно вместе работают на кухне. Он показывает ей, что делать, и она следует его указаниям.

Наступает момент, когда время останавливается. Секунда, где Эмма мешает томатный соус, а Пьер поглаживает ее по волосам, потом наклоняется и целует в макушку, а затем поворачивается, чтобы достать все остальные ингредиенты из холодильника.

Я не знаю, замечает ли он то, что делает. Я даже не уверена в том, что он знает, что я наблюдаю за ними. Но в этот момент Эмма и Пьер улыбаются друг другу. Золотое сияние счастья парит вокруг них. Мгновение неги и чистой, невинной любви, которое, как правило, бывает между родителем и ребенком.

Мое сердцебиение ускоряется, потому что Пьер принял Эмму как свою собственную. В этот один прекрасный день он нашел свою семью.