Текст книги "Шеф Пьер (ЛП)"

Автор книги: Маргарет Макхейзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Я кончаю с такой силой, что едва остаюсь в сознании. Ее крики удовольствия следуют всего через несколько секунд после моих.

Мы переплетены: держимся за руки, губами касаемся пылающей кожи друг друга. Знаю, она почувствовала эту перемену. Я чувствовал это в ее теле и видел в ее опасном, жарком взгляде.

– Холли, – я начинаю говорить, но не знаю, что сказать.

– Все хорошо, я понимаю. – Она целует меня в щеку, пока ладонями я скольжу по ее потному телу.

Тишина окутывает нас. Никто ничего не произносит, потому что ничего и не нужно говорить.

Холли прижимается своим лбом к моему и снова целует меня.

Она ощущается прекрасно на мне. Она подходит моему телу, а я ее. Мы были созданы друг для друга. Минуты проходят, и тишина окутывает нас до тех пор, пока Холли не набирается смелости, чтобы заговорить.

– Мне нужно в душ, я липкая, – говорит она и усмехается.

Я сильнее прижимаю ее к себе и оставляю дорожку поцелуев от шеи к плечу.

– Ты нравишься мне липкой. Но я предпочитаю тебя влажной.

Чувствую, как она улыбается и наклоняет голову, предоставляя мне лучший доступ.

– А еще я голодна, поскольку мне не удалось поужинать, – говорит она в шутку.

– А я сполна насладился своим десертом.

Я кусаю ее за плечо, не слишком сильно, но достаточно для того, чтобы она качнула бедрами, и мой член снова затвердел.

– Время душа, – она медленно встает и на подрагивающих ногах идет в сторону ванной.

Опять же, кто я такой, чтобы отказывать красивой женщине? И я следую за ней.

Глава 25

Холли

– Сегодняшнее фирменное блюдо – хрустящие королевские креветки с медом и чесночным соусом на подушке из рисовой лапши, – говорит Пьер, пока Эрик вносит дегустационную тарелку для нас всех.

– До этого вы никогда не готовили ничего подобного, – замечает Джастина, когда видит тарелку.

– Oui, ты права. Не готовил, – только и отвечает он.

– Откуда креветки, шеф? – спрашиваю я.

Пьер поворачивается ко мне и улыбается. Я могу наблюдать, как нескончаемые развратные и пошлые мысли проносятся у него в голове. Он, наверное, захочет, чтобы в следующий раз я называла его шефом, когда он будет готовить для меня.

– Из Квинсленда. Рано утром я ходил на рыбный рынок, и у них были самые вкусные и сочные креветки, которые я когда-либо видел. Я не мог не приготовить второе самое совершенное блюдо, которое когда-либо касалось моего рта.

Я чувствую, как мое лицо пылает.

– Это восхитительно, Пьер. Думаю, это одно из лучших блюд, которое вы когда-либо готовили, – говорит Мэдди, пока пытается достать еще одну креветку.

– Да, я знаю. – Пьер расправляет плечи, и все остальные воспринимают этот жест как высокомерие. Но я думаю, что это гордость.

Когда тарелка чуть ли не вылизана, возвращается Эрик с еще одной тарелкой, накрытой серебряной крышкой.

– Я недавно уже готовил это в ресторане, но только сейчас обнаружил, насколько это феноменально. Безусловно, это самое насыщенное и самое вкусное блюдо, которое побывало у меня во рту за долгое время.

Он поднимает серебряную крышку, и я знаю, что он говорит не о лимонном пироге, который так невинно лежит на белой тарелке и дразнит меня.

Теперь не только мое лицо ощущается так, будто оно побывало на химическом пилинге, но и уши горят. Моя киска сжимается в приятном ожидании Пьера и его языка.

– Холли, ты будешь? – Пьер протягивает мне ложку, но дерзость за этой невинной улыбкой говорит мне, что он собирается подкалывать меня при каждом удобном случае.

Но будь он проклят, если думает, что сможет одержать победу в этом поединке.

– Не знаю, Пьер. Недавно я наслаждалась еще лучшей версией лимонного пирога. Он был немного соленым на вкус и смешан с лимонным творогом, и именно этот вкус я бы предпочла ощутить во рту.

– Вот черт, – бормочет Мэдди. – Они поубивают друг друга.

Пьер переводит взгляд на Мэдди, а затем снова возвращает внимание ко мне. Правый уголок его рта изгибается в улыбке, и он приподнимает бровь.

Перчатка брошена.

Вызов принят.

От этого сексуального подтекста мы можем сгореть до конца вечера.

– Правда, Холли? – переспрашивает он, выпрямляясь в полный рост.

– Я бы не хотела, чтобы этот вкус, – я делаю паузу и указываю на почти съеденный десерт, – заменил тот, который я уже пробовала.

– Если ты думаешь, что тот вариант лучше, то ты должна поделиться рецептом со мной, чтобы я смог приготовить его здесь.

Черт бы его побрал. Откуда он знает, что я не умею готовить и вполовину так же хорошо, как он?

– Невозможно. Это рецепт моей бабушки.

Это ложь, поскольку моя тетя никогда не говорила о своей матери, моей бабушке.

– Хм-м, ну, тогда я буду пытаться воссоздать этот изысканный вкус, о котором ты говоришь. Я бы тоже хотел попробовать нечто подобное. – Он еще раз ухмыляется: дерзко и невероятно сексуально.

Кто-то включил отопление?

В горле, кажется, слегка пересохло, и я клянусь, что каждая пара глаз в комнате направлена на меня и мое огненно-красное лицо.

– Не уверена, что ты настолько хорош, – я слегка пожимаю плечами и отворачиваюсь, прежде чем внезапно воспламениться из-за этой сумасшедшей жары.

– Вот же черт, – Мэдди шепчет Джастине, которая сидит возле нее. Та кивает в знак согласия.

Пьер выглядит самодовольным, эгоистичным и самоуверенным.

– Возможно, здесь не хватает ингредиента. Какой, говоришь, солоноватый продукт я забыл? Я обращу больше внимания на творог, когда буду готовить его в следующий раз, и попытаюсь повторить вкус. Сладкий, но в то же время соленый десерт, который должен сочетать правильное количество вкусов, чтобы заставить нас жаждать его снова и снова.

Я смотрю на Пьера. Я задыхаюсь и отчаянно желаю, чтобы он провел своим языком по любой части моего тела.

Он поворачивается и уходит, а я остаюсь в тумане гормонов, угрожающих уничтожить мой мозг.

О боже мой! Что со мной происходит?

– Холли? – говорит Мэдди, вырывая меня из моих соблазнительных воспоминаний о вечере вторника. О том, как он прикасался ко мне, как впивался в меня пальцами, пока толкался своим языком внутрь меня. – Холли? – повторяет она, определенно возвращая меня в комнату для персонала.

– Да, – отвечаю я, хотя мой голос охрип, потому что я чертовски сильно возбуждена.

– Что это было?

– Я не знаю, – я отвечаю слишком быстро.

– У него слабость к тебе, – добавляет Джастина, когда мы встаем и покидаем теперь уже невероятно горячую и душную комнату.

– Сомневаюсь, – усмехаюсь я. Их не касается, что происходит между мной и Пьером.

– Знаешь, он очень сильно изменился с тех пор, как ты устроилась сюда, – говорит Джастина, локтем толкая Мэдди, которая немного ниже нее. Они кивают головой, приподняв брови и явно ожидая от меня ответа.

– Это не мое дело, чем он там занимается.

– Когда-то давным-давно он был мастером на кухне. После того как Ева умерла, он стал эгоцентричным монстром. Но в последнее время... – Мэдди замолкает и качает головой. – В последнее время он нашел ту искру, что когда-то потерял. Его блюда стали более креативными, и он все больше отдается работе. Он как будто снова начал жить.

Я слушаю, что эти сплетницы рассказывают, но сама ничего не говорю, чтобы не давать им ни малейшего представления о наших с Пьером отношениях вне ресторана.

Но я уверена: то, как он наблюдает за мной, как хватает и целует меня, когда мы наедине, мои припухшие губы рано или поздно выдадут нас. Однажды каждый будет знать, что происходит между нами. Но пока это никого не касается.

Как начинается смена, так же начинается ресторанная прелюдия.

Я иду к раздаточному столу, чтобы убедиться, что тарелки уносятся вовремя, а Пьер уже ждет меня, улыбаясь и подмигивая.

Когда я ухожу, то чувствую его взгляд на своей заднице. И когда оборачиваюсь через плечо, он стоит на своей кухне, пожирая меня глазами.

Позже я иду на кухню и «случайно» роняю щипцы на пол. Конечно же, мне приходится наклониться, чтобы поднять их. И я слышу низкий стон Пьера.

Направляясь в уборную, Пьер проходит мимо меня и едва касается моей руки, нежно проводя пальцами по моей разгоряченной коже. И мое сердце громко стучит, предвкушая следующее тайное прикосновение.

* * *

Смена подходит к концу, и ресторан работает до последнего посетителя. Я захожу на кухню, а Пьер кричит на одного из своих поваров. Что-то по поводу стейка и того, что тот не был правильно приготовлен. Закончив, он поворачивается и видит меня.

– Холли, какой приятный сюрприз. Я как раз собирался выбросить мусор. Подыши со мной свежим воздухом, – говорит он, хватает ближайший мусорный пакет и связывает его концы в узел. Я замечаю, что в нем едва ли что-то есть, поэтому он, должно быть, использовал эту уловку, чтобы мы побыли наедине.

Когда мы выходим, Пьер пытается поцеловать меня.

– Нет, Пьер. Нам нужно поговорить о том, что происходит здесь, на работе.

– Ну, я с удовольствием наблюдаю за тобой, и мне очень нравится смотреть, как ты возбуждаешься.

– В том-то и дело. Пока мы не знаем, кто мы друг для друга, думаю, нам стоит оставаться профессионалами на работе.

Пьер качает головой, выкидывая мусор в огромный промышленный бак.

– Non, прости, но это меня не устраивает, – беспечно говорит он.

– Ну, это устраивает меня, – возражаю я, сложив руки на талии – чувствую надвигающийся спор.

– Я не могу не смотреть на то, как ты покачиваешь бедрами, улыбаешься другим и сводишь меня с ума от желания. Это невозможно, – его акцент усилился.

– Мы не можем вести себя как два подростка. Мы не знаем, что будет, когда мы станем парой. Что, если у нас не получится? Тогда все не будут деликатничать.

– Мне плевать на всех и что они там думают. Я хочу тебя, ты хочешь меня, – заявляет он, скрещивая руки на груди.

– Но нам нужно оставаться профессионалами.

– Я мужчина, ты женщина. В чем проблема?

– Проблема в том, что это ресторан, а не спальня или школьный двор.

– Oui, ты права, мы не на школьном дворе. Мне сорок один, Холли. Я любил и терял. Я уже сдавался и теперь начинаю жить заново. Я слишком стар, чтобы играть в игры. Я слишком упрям, чтобы быть терпеливым, и ты, конечно же, слишком привлекательна, чтобы я перестал смотреть на тебя так, будто хочу тебя каждую свободную минуту. Вот кто я. Я мужчина, который хочет тебя, а еще я желал только одну женщину за всю свою жизнь, и она больше не со мной. Я не буду профессионалом, я буду трахать тебя глазами и целовать тебя при любой возможности.

Мои колени подкашиваются, желудок скручивает, а мозг вдруг забывает все логические доводы.

Пьер делает хищный шаг ко мне, и я опускаю плечи, сдаваясь.

Он наклоняется и прижимается открытым ртом к моим губам. Мое тело даже не пытается сопротивляться.

Его язык овладевает моим, требуя подчинения. И я сдаюсь.

– Если я хочу целовать тебя, то буду делать это. Если я захочу в кабинете полакомиться твоей киской, то сделаю это. Если я захочу нагнуть и трахнуть тебя на кухне посреди смены, то я сделаю это. И мне плевать на то, кто и что скажет об этом.

Я не знаю, или это его прекрасный французский акцент, или то, как он произносит каждое слово, но я теряюсь в нем и в его страстности.

– Хм... – что еще я могу сказать? Он просто заявил, насколько сильно хочет меня, и мои чувства взаимны.

– Не хмыкай. Теперь, когда мы все прояснили, я буду делать что хочу и когда хочу, но когда дело доходит до Эммы, я буду крайне осторожен рядом с ней. И я хочу снова встретиться с ней. У нас пицце-свидание. – Пьер обнимает меня и целует в лоб. – В понедельник днем, сразу после школы, вы сможете приехать ко мне домой?

– У нее есть домашнее задание.

Я делаю глубокий вдох и улавливаю его аромат. Боже, он пахнет как свежий теплый хлеб прямо из горячей печи.

– Я помогу ей, а потом мы приготовим пиццу.

– Пьер, – я начинаю возражать только потому, что пытаюсь ограничить воздействие Эммы на Пьера. Я не хочу разбить ей сердце, если у нас ничего не выйдет. Но, судя по тому, что говорит Пьер, он даже не допускает такой возможности.

– Возможно, я и родился во Франции, но я знаю английский. Я помогу ей с домашним заданием, а потом мы приготовим пиццу, – повторяет он.

– Ты действительно думаешь, что это хорошая идея? – я не прошу его одобрения, я пытаюсь заставить его подумать логически.

– Ты должна перестать думать о нашем возможном конце и начать жить настоящим.

– Но что между нами?

– Мы познаем глубину наших чувств, и, надеюсь, я никогда не коснусь дна того, что чувствую к тебе. Я хочу погрузиться в чувства к тебе до последнего вздоха.

Он действительно это говорит?

– Пьер, – я качаю головой, не зная, как ответить. У меня пропал дар речи от его неотразимости.

– Non, тебе не нужно ничего говорить. Ты должна позволить мне доказать, что я буду надежным для тебя и для Эммы.

Я кладу голову на его грудь, и он целует меня в макушку и удерживает в своих крепких объятиях.

Он поразителен. Меня засасывает в его всепоглощающий омут.

И мне нравится это.

Глава 26

Пьер

Я как раз заканчиваю одеваться после душа, когда несколько раз звучит дверной звонок.

– Его здесь нет, мама. ПЬЕР! – в отчаянии зовет меня Эмма.

Я рад тому, что она жаждет меня видеть. Она хочет быть здесь. Это согревает мое сердце и заставляет меня улыбаться.

– Думаю, ты была права насчет них, mon amour, – я шепчу Еве, надеясь, что она видит мою улыбку и слышит энтузиазм в голосе Эммы.

– Это ты шумела тут, ma petite? – спрашиваю я, открывая дверь.

– Oui, я думала, тебя нет дома.

Я усмехаюсь тому, как Эмма произносит мое «да». Однажды она спросила меня, нужно ли мне сходить в туалет, когда услышала это слово, а теперь и сама частенько произносит его.

– Две прекрасные женщины не должны ждать снаружи. Пожалуйста, входите.

Я открываю дверь, и Эмма заскакивает внутрь. Она обхватывает меня за талию и очень крепко обнимает. Я наклоняюсь и целую ее в макушку. Малышка отпускает меня и шагает со своей школьной сумкой на кухню.

– Ты выглядишь очень аппетитно, – низким голосом говорю я Холли, на которой джинсовые шорты и фиолетовый топ. Ее длинные волосы убраны в хвост, а щеки зарумянились на солнце.

– Ты мокрый, – отвечает она, проводит руками по моим волосам и прижимается ко мне.

– Надеюсь, ты мокрее. – Я прижимаюсь губами к ее губам. Позволяю своему языку скользнуть в ее рот, но останавливаюсь, когда она тянет меня за волосы и притягивает ближе. – Я бы очень хотел продолжить, но сегодня речь не о тебе и не обо мне. Сегодня все для великолепной девочки на моей кухне.

Холли

Пьер целует меня в губы. Не глубоко или страстно, а нежно и целомудренно, очень заботливо. Затем поворачивается и зовет Эмму, оставляя меня.

– Эмма, где ты?

– Я здесь, Пьер. Можно что-нибудь покушать, пожалуйста? Я голодна.

Я тороплюсь к этому счастью на кухне.

– Конечно можно. Что бы ты хотела?

– Шоколад, – быстро говорит она, хотя и знает, что ей нельзя есть сладости сразу после школы.

– Non, так не пойдет. Я не дам тебе шоколад.

Как мне выжить, слушая постоянно этот восхитительный французский акцент?

– Шоколад, а не шоколяд, как ты сказал, – говорит Эмма, что выходит довольно грубо.

– Эмма, – строго говорю я, предупреждая ее следить за тем, что она говорит.

– Но так и есть, – ноет она, поворачивается и смотрит на меня.

– Так говорят французы, и ты была груба.

Лицо Эммы становится ярко-красным от смущения. Она опускает глаза и съеживается.

– Извини, Пьер, я не хотела, чтобы это прозвучало грубо.

– Все прекрасно. Давай приготовим фруктово-сырную тарелку, ты можешь помочь мне. – Эмма спрыгивает с барного стула и идет к холодильнику, чтобы заглянуть в него. – Ma petite, похоже, ты забыла кое-что сделать. Правило номер один на кухне? – Пьер наклоняет голову набок и приподнимает брови в ожидании ответа Эммы.

– Эм. – Она смотрит в потолок. – Ох. – Она поворачивается и идет к раковине, чтобы вымыть руки.

– Очень хорошо. Теперь ты можешь помочь мне приготовить закуску, но после нам нужно будет сделать домашнее задание.

Я сажусь на барный стул и наблюдаю за отношениями этих двоих.

Меня не перестает удивлять, как легко они общаются друг с другом.

Пьер гармонично стал сильным мужским плечом для нее, и она приняла его. Эмма уважает Пьера, а он разговаривает с Эммой, не перебивая.

– У меня есть сюрприз для тебя, после того как ты закончишь свою домашнюю работу, – говорит Пьер, передавая Эмме зеленое яблоко.

– Сюрприз? Какой? – радостно вскрикивает она.

– Не могу сказать, иначе это уже не будет сюрпризом, – усмехается Пьер, доставая тяжелую деревянную разделочную доску из шкафчика. – На доске ты можешь порезать яблоко. Знаешь, как?

– Мне нельзя пользоваться ножами.

Они оба смотрят на меня. Эмма взглядом «разве не так, мама?», а Пьер – «ты серьезно?».

– Она не знает, как пользоваться ножом? – спрашивает меня Пьер, но могу сказать, что он не очень этим впечатлен.

– Она пользуется столовым ножом.

– Мы исправим эту проблему. Здесь. – Он берет нож и кладет в ее руку, становится за ее спину и начинает давать ей указания. – Согни пальцы, и когда нож заскользит, то ничего тебе не отрежет. – Эмма хихикает. – Когда нарезаешь что-нибудь, то не кроши это. Делай плавные движения от и до. Вот так. – Он берет ее за руку с ножом и показывает ей, как правильно резать.

– Я могу сама, – говорит она с энтузиазмом.

– Ты мой маленький стажер шеф-повара. Ты должна выучить то, чему я тебя учу.

– Я стаже... стаж... – она пытается повторить, и от этого я фыркаю со смеху. – Мамочка, ты слышала, что я стазер. – Улыбка Эммы огромная, хотя она не понимает, кто такой стажер. – Подожди, это ведь что-то хорошее, верно, Пьер?

Он отпускает ее руку и отступает, посмеиваясь.

– Oui, очень хорошее. Ты – мой стажер.

– Ста... кто?

– С-Т-А-Ж-Е-Р, – медленно говорит он, а она смотрит на его рот и прищуривает глаза от концентрации.

– Стажер, – повторяет она.

– Правильно, солнышко. У тебя получилось, – говорю я и хлопаю в ладоши.

– Кто такой стажер? – спрашивает она и возвращается к нарезанию яблока.

– Ты – мой стажер шеф-повара, и это значит, что я научу тебя готовить. Так что я твой учитель, а ты моя ученица.

– Ох. – Эмма опускает плечи и выглядит незаинтересованной.

– В чем проблема, ma patite?

– Я не хочу, чтобы ты был моим учителем. Я не хочу больше домашних заданий.

Мы с Пьером смеемся, пока Эмма продолжает нарезать яблоко.

– Я не буду давать тебе домашнее задание. Ты будешь смотреть и учиться у меня.

– О, это здорово, пока нет домашних заданий.

– Их не будет до твоих восьми лет.

– Но это в следующем году, – вопит Эмма.

– Я знаю, – дразнится Пьер.

Они доделывают фруктово-сырную тарелку, и мы выходим во внутренний дворик.

Пьер расспрашивает Эмму о школе, и та оживленно рассказывает ему о своих лучших друзьях. Я довольно молчалива все время, что мы здесь, но приятно наблюдать за ними и их формирующейся связью.

После того как ассорти съедено, Пьер поворачивается к Эмме.

– Иди, вымой руки и принеси свою домашнюю работу, чтобы мы могли сделать ее.

– Хорошо, Пьер, – Эмма оживленно подскакивает, чтобы выполнить его поручение.

– Оставайся здесь, я приготовлю тебе кофе и принесу сюда. Есть ли у тебя книга, которую ты можешь почитать? Может, на телефоне? Или ты можешь выбрать какую-нибудь из тех, что читала Ева.

– Ты не хочешь, чтобы я заходила внутрь?

– В этом нет необходимости, но если ты хочешь, то конечно можешь. Мы будем за кухонным островком, ты можешь повернуться и наблюдать за нами, или можешь зайти внутрь, но я хочу, чтобы ты расслабилась.

– Я расслаблена. Но думаю, что просмотрю книги Евы и, может, найду что-нибудь интересное.

Мы заходим внутрь, и он оставляет меня у книжного шкафа Евы.

– Надеюсь, ты не против, – шепчу я в пустую комнату. Я нахожу книгу с интересным названием «Да, мастер», и когда читаю краткую аннотацию, то первая строка захватывает меня. Аннотация начинается со слов «Мой дядя ко мне приставал». Я имею в виду, вау, какое вступление. Краткое содержание книги до глубины души тронуло меня, поэтому книга должна быть невероятно напряженной.

Я выхожу на солнечный двор, сажусь в кресло, в котором сидела раньше, и начинаю поглощать историю.

– Кофе, мадемуазель. – Пьер ставит кофе передо мной и наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку. – Хм-м, – говорит он, когда смотрит на книгу у меня в руках. – Мне кажется, я помню эту книгу, – он ухмыляется. – Очень хорошо. – Он целует меня в губы.

– И как? – теперь я заинтригована.

– Это очень хорошая история. Ева любила ее, а я любил то, что она ее любила. – Он наклоняется и прикусывает мочку моего уха. – А еще она очень сексуальная в некоторых частях, – шепчет он.

Я с трудом сглатываю.

Может, мне не следует читать ее.

* * *

Я откладываю книгу на мгновение. Боже, это одна из самых сильных книг, что я когда-либо читала! Мне нужна передышка – несколько минут, чтобы собраться с мыслями и отойти после мучительной жизни главного героя.

– Ма patite, ты очень талантлива, – я слышу голос Пьера из кухни. – Может быть, ты станешь шеф-поваром, когда вырастешь.

– Я хочу быть шеф-поваром, как ты, Пьер.

И тогда я замечаю выражение лица Пьера. У него настолько широкая улыбка, что я вижу, как гордость распирает его. Он выпячивает грудь, расправляет плечи и приподнимает подбородок от того, что Эмма сказала ему нечто такое милое и невинное.

– И я научу тебя всему, что знаю, – отвечает он, и его голос напряжен и хрипловат. Он поворачивает голову, и я замечаю, что он проводит пальцем под глазом, прежде чем достает бутылку воды из холодильника и выпивает всю одним махом.

– Эй, солнышко. Как дела? – спрашиваю я, когда вхожу на кухню и обнимаю Эмму со спины.

– Посмотри, что Пьер купил мне! – восклицает она, демонстрируя свой мини-фартук и поварской колпак. На передней части фартука вышито «Лучший стажер в мире» с именем «Эмма» в самом верху. На колпаке виднеется ярко-фиолетовая надпись – «Мини-шеф».

– Пьер, ты не должен был делать этого, – говорю я, и у меня сжимается горло. Черт, теперь моя очередь плакать.

– Эмма – мой официальный стажер, поэтому ей нужна надлежащая форма. На следующей неделе я куплю ей набор ножей.

– Ножей? – нервно спрашиваю я.

Пьер усмехается и огибает кухонный островок, оборачивает руку вокруг моей талии и прижимает меня к своему боку.

– Oui, детский набор ножей. Он будет храниться у меня. Доверься мне, mon chéri. – Пьер наклоняется, чтобы прошептать: – Я очень дотошный учитель. – Он целует меня в шею.

Эмма хихикает и продолжает месить тесто.

– Почему ты хихикаешь? – спрашиваю я Эмму, прижимаясь к Пьеру.

– Потому что Пьер поцеловал тебя.

– Ты нормально к этому относишься? – Пьер спрашивает Эмму.

Она смотрит на меня, смотрит на Пьера и улыбается.

– Oui, хорошо отношусь. Ты можешь целовать мамочку.

Моя маленькая семилетняя хитрюга.