Текст книги "Вирусный маркетинг"

Автор книги: Марен Ледэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

В такой сюрреалистической обстановке пара неистово совокупляется. Выйдя из себя, мужчина бьет партнершу кулаком по спине и, совершая длительные возвратно-поступательные движения, насилует ее сначала во влагалище, потом в анус. Женщина растеряна и пытается высвободиться, но так как это у нее не выходит, ползает по комнате, чтобы выбить его из равновесия. В ярости, торопясь покончить с этим, мужчина действует с удвоенной жестокостью, однако это, похоже, ничуть не заботит сидящих вокруг меня зрителей. Очевидно, они это жестокостью не считают.

Мужчина издает протяжный хрип, и женщине наконец удается вырваться. С ее выпачканных ягодиц стекает сперма, женщина принимается колотить ногами и кулаками по ребрам, ногам и голове мужчины, который прикрывается, как может, еще дрожа после оргазма. Да и она, несмотря на боль, энергично трет рукой промежность. В конце концов она тоже испытывает оргазм, испустив мучительный стон. Я вспыхиваю. Мне тоже хочется стукнуть по чему-нибудь или кому-нибудь.

– Когда пройден этап очищения и разогрева, конфронтация между двумя подопытными продолжается в соседней комнате, последней.

Пока он говорит, двое служащих в белом перемещают уже успокоившуюся пару в последнюю комнату. Их усаживают за отдельные столы, снова тщательно приковав к полу.

– Единственное неудобство: поскольку наши подопытные – сумасшедшие, дело обычно не продвигается дальше того, что ты сейчас видишь. Рисунки и слова, которые им удается изобразить на бумаге в последней комнате, практически бесполезны. На сегодняшний день нам удается продать партнерам кое-какие результаты, но они весьма скудны. Чтобы заманить производителей, мы предложили им послушного потребителя. Больше рекламы, сегментации и маркетинга. Процесс разработки значительно сократится, значит, снизится и стоимость. Все предопределено заранее. Нужен только товар, а продать его беремся мы. Но если мы хотим быть на высоте, процесс придется ускорить.

Паника.

– Итак, наша цель состоит в том, чтобы улучшить программы, заложенные в ДНК-чипы. Мы добиваемся того, чтобы носители чипов сами совершенствовали их. Подопытный станет участником собственной мутации. Для этого нам необходимо изучить длительные мутации. Хотя на данный момент мы еще нуждаемся в результатах, полученных от подопытных в письменном виде, чтобы впоследствии сопоставить их с нашими наблюдениями. Это медленная и утомительная работа. Эксперимент, при котором ты сейчас присутствуешь, мы проводим десять раз в неделю. Долго, очень долго! Такими темпами на это уйдут целые десятилетия, что, конечно, нежелательно. К сожалению, все подопытные умирают, не оставляя после себя пригодного для исследований генетического материала.

За нашими спинами пара лихорадочно размалевывает бумагу. Мало-помалу я осмысляю бред человека-в-сером. И догадываюсь, что он преследует какие угодно цели, кроме тех, которые только что изложил мне перед этим скопищем подхалимов. Ему плевать на деньги. Это всего лишь средство. Он испытывает наслаждение, когда смотрит на самоуничтожение подопытных. И еще большее наслаждение – от своих мистических замыслов. Он презирает индустрию и ее представителей.

Глядя, как он надулся от важности перед своими подчиненными, я понимаю, что он привел меня сюда, чтобы я отметила его достижения, грядущий успех его дела. Чтобы самостоятельно провела параллели, на которые его пустоголовые коллеги не способны. Он демонстрирует мне свое могущество. Хочет, чтобы я сама осознала, какая задача ждет меня в будущем. По спине у меня пробегают мурашки. Я начинаю смутно подозревать.

Тексье – единственный, кто с усмешкой смотрит на меня.

«Может, он тоже догадывается о том, чем руководствуется человек-в-сером?»

Мне кажется, он достаточно хитер для этого, хоть и выглядит мужланом.

Человек-в-сером оборачивается ко мне. Источаемый им запах смерти ударяет мне в ноздри так же внезапно, как приходит сознание того, что меня ждет. Но мое лицо непроницаемо. Двое служащих в белом берут меня за предплечья и уводят во вторую комнату, где уже ждут трое подопытных. Я в упор смотрю на стекло, через которое, я знаю, за мной наблюдает он. Теперь я понимаю, почему он меня так одел. А также понемногу постигаю жестокий смысл, заложенный в цифре 120. И поначалу мне больно. Больно за себя. Больно за то, чем я стану. Мыслями я невольно возвращаюсь на много лет назад, к тому мальчику, который однажды захотел узнать, кто я. Это единственное хорошее воспоминание, за которое я могу ухватиться.

И я цепляюсь за него изо всех сил.

Уже поздно, мы наконец возвращаемся домой. Наступила ночь, и я больше не в состоянии ни почувствовать, ни разглядеть что бы то ни было сквозь тонированные стекла машины, которая везет нас на виллу.

– Это было что-то вроде праздника в мою честь? Праздника, на котором я была королевой? Королевой бала?

Он улыбается.

– И это будет повторяться, не так ли? Мое посвящение ведь только начинается?

По-видимому, он раздумывает.

– Единственная связь – через тебя. У меня нет другого средства.

К горлу подступает тошнота.

ГРЕНОБЛЬ,

9 октября 2007

Вечером, после похорон Александра, Натан издает яростный вопль, усевшись за свой компьютер. Подбегает Камилла. На ней длинная белая футболка и трусы, она готова нырнуть под теплое одеяло и погрузиться во вполне заслуженный сон. Она заплела волосы в косичку и благоухает мылом.

Все, что Натану удается выдавить из себя, когда она подходит к нему, это приказ:

– Читай письмо!

Камилла выполняет его и бледнеет.

Дата: ср. 06/10/2007 14:37

От кого: Эритье Дени

Кому: Сёкс Натан

Тема: Срочно

Натан,

отыскать информацию, которую ты просил, было не так просто. Я звонил куда только можно, но бесполезно. То, что ты ищешь, не значится ни в одном реестре, ни в одной картотеке, и, по всей видимости, никто никогда об этом не слышал. Но думаю, ты не собирался со мной шутить. Поэтому я проявил настойчивость и позвонил наверх… Там со мной и разговаривать не стали, пояснив, что я не должен больше интересоваться этими сведениями, иначе рискую нажить серьезные проблемы. Представь мое удивление.

Но поскольку от природы я неглуп, да и не для того отбарабанил восемь лет в университете, чтобы меня отчитывал какой-то администратор, я отправился прямиком в учреждение, которое занимается регистрацией разных обществ и лабораторий. Воспользовавшись отсутствием секретаря (он ушел обедать вместе со всем отделом), покопался в документах (мне уже случалось проделывать такое раньше). В конце концов я нашел то, что тебе нужно, хотя полчаса тому назад секретарь уверял меня, что этого там нет!

Вот информация: Центр исследований в области инновации и эмпирического маркетинга (СЕРИМЕКС), [28]28
  Centre de recherche en innovation et marketing expérientiel (CERIMEX) (фр.).


[Закрыть]больница Сент-Элен, Прива (это в Ардеше). Обращаться в дирекцию больницы (психиатрической) к господину Даниэлю Бедда.

Ничего больше сказать не могу. На мой взгляд, это пахнет темными делами, налоговыми махинациями или хищением государственных средств. Уж поверь моему опыту. Тебе стоит быть осторожнее. Кстати, поэтому я и отправляю письмо со своего личного адреса.

Я сделал ксерокопию записи и отправил тебе, завтра или послезавтра она должна дойти. Думаю, нам лучше встретиться чуть позже и обсудить все это. Я буду в Гренобле в пятницу вечером (нужно увидеться с одним человеком), могу заехать к тебе к 18.00–18.30. Перезвони мне на мобильный (на всякий случай: 06 16 65 56 81), если не сможешь. В противном случае буду считать, что пятница тебе подходит. Захвачу выпить.

Твой друг

Дени

– Дерьмо.

– …

– Перед смертью он успел послать тебе письмо по электронной почте… Не понимаю, ты что, с тех пор не проверял ее?

– Нет.

Натан показывает пальцем на монитор.

– Посмотри, во сколько оно отправлено.

Она наклоняется над его плечом.

– 14.37… всего через несколько минут после того, как Александр позвонил Аттиле.

– Возможно, в тот самый момент, когда Александра резали на кусочки.

– Все сходится.

– Это не может быть простым совпадением.

– Уму непостижимо.

Натан продолжает, не слушая:

– Нужно позвонить фликам и рассказать об этом.

Камилла хватает его за руку.

– Они решат, что мы спятили. Мы хотим знать ответ, но что происходит? Между твоими исследованиями и этим не может быть связи!

– Но она есть, и слишком очевидная: поиски, которые они вели по моей просьбе, способ убийства…

– Но это бред, черт возьми, это звучит нелепо! Ты ведь не занимаешься ядерной энергетикой или суперсекретными военными разработками!

– …и время убийства.

– Что, время?! Один был в Лионе, другой в Гренобле, интервал между убийствами чуть больше часа. Ты же сам видишь, никакой связи нет. Хоть это-то доказательство тебя удовлетворяет, или как?

– Да, между двумя убийствами прошло чуть больше часа, этого времени как раз достаточно, чтобы доехать на машине от Гренобля до Лиона. Все сходится.

– Вот дерьмо, да ты достал со своей арифметической логикой!

– 14.37…

Камилла пытается убедить себя:

– Чушь какая.

«Сомнение».

– Но это единственное правдоподобное объяснение.

Письмо Дени серьезно поколебало его уверенность, пусть ему и трудно признать это вслух. Одна только мысль о том, что его друг написал ему перед самой смертью, выводит из равновесия. Дени умер три дня назад, а создается впечатление, будто он отправил это сообщение только что.

Натан до сих пор не получил документов, которые послал Дени. Пока Камилла перечитывает сообщение, он все же спускается проверить, но почтовый ящик пуст. Хотя Дени утверждает, что уже выслал их на момент написания письма. Может, придут в понедельник утром. Нужно будет проверить. Он поднимается в квартиру.

Камилла ждет его.

– И что?

Раздражение.

– Ничего, ясное дело. Я проверял почту каждый день. Если бы пришло письмо с пометкой социально-экономического совета, я не мог бы его пропустить!

– Значит, остается только одно.

– Что?

– Поехать туда и проверить.

– И речи быть не может.

– Ты знаешь другой способ?

– Я об этом еще не думал.

– А тебе не нужно продолжать исследования?

– У меня нет никаких моральных обязательств.

– А дело, которое ты начал вместе с Бахией, Аттилой и Александром?

Камилла пытается прижать Натана к стенке. И он уже почти готов сдаться.

Но не сдается.

Пока нет.

Натан держится всю неделю. И следующую тоже, несмотря на совместные усилия Камиллы и Бахии, которая каждый день приходит повидаться с его сестрой, а если не может, то регулярно звонит. В воскресенье и понедельник докторантка даже оставалась ночевать вместе с Камиллой, чтобы успокоить его, намекнув, что и сама волнуется.

Женщины понравились друг другу, и им явно есть о чем поговорить. Бахия воспользовалась этими визитами, чтобы засыпать Натана вопросами и советами по поводу того, как ему поступить. Пожелав непременно прочитать письмо Дени, она пришла к тому же выводу, что и они. Тут глухо. Потом она настояла, чтобы они передали эту информацию полицейскому, который ведет расследование. Камилла сомневалась, стоит ли это делать, но Натан горячо поддержал предложение Бахии. «Процедура! Чтобы расследование продвинулось, главное – соблюдать процедуру», – повторяла она. В конце концов они одержали верх, и Натан отнес в комиссариат копию письма, которой никто не заинтересовался.

И почему флики всегда соответствуют сложившемуся представлению о них?

Камилла права. Насколько известно Натану, полиция никого никуда не отправила. Еще один ложный след.

«Возвращение на исходную позицию».

У них есть только адрес, который Дени прислал перед смертью, и Натан не знает, что с ним делать. Он не хочет ехать туда, не собрав побольше сведений. Проблема в том, что этих сведений не существует или их нет в открытом доступе, что в принципе одно и то же.

Он продолжает искать в документах упоминания об инженерах, которые предположительно работают в центре, об их деятельности и публикуемых ими статьях. Короче, любую информацию, способную помочь составить более полное представление о ситуации.

«Чтобы отправиться на место, необходимо собрать как можно больше подтверждений».

Даже теперь, невзирая на дружеские отношения, связывавшие его с Дени и Александром, и на скорбь Бахии, Натан ощущает потребность прежде всего твердо стоять на ногах.

Иначе он начнет паниковать.

Он просит Бахию собрать максимум информации об авторах статей и о журналах, в которых они публикуются. Камилла помогает ей с материалами.

Собирается импровизированная команда – без Аттилы, еще не оправившегося от потрясения.

Натан смотрит на них.

«Групповая терапия».

Своеобразный способ побороть уныние и убедить себя в том, что связь между их исследованиями и найденными трупами Дени и Александра все же сомнительна. Нечто вроде коллективной трудотерапии. И это необходимо им всем. В том числе и двоюродной сестре Натана, которая, похоже, видит в происходящем нечто важное для себя. Она выполняет свою часть работы находчиво и эффективно.

В тот же день Натан берется за цикл статей, авторы которых, выступая в поддержку некоторых положений трансгуманизма, ссылаются на древние культы, а именно – на поклонение финикийским божествам.

Мистицизм некоторых авторов удивляет его лишь отчасти. Идеологии трансгуманизма не избежать отклонений такого рода. Тем не менее, заинтригованный, он решает навести справки в библиотеке университетского кампуса и у своих коллег, ученых из лаборатории религиоведения.

Любопытная организация этот СЕРИМЕКС. Один и тот же сотрудник, похоже, способен писать статьи на такие разные темы, как химическое влияние ДНК-чипов, новые теории в области менеджмента, перспективное прогнозирование, молекулярная биология или триада тиро-сидонских божеств – Ваал, Мелькарт и Астарта.

Как разобраться в этом ворохе сведений?

– Начнем с финикийских богов. Чаще всего в текстах упоминаются божества Ваал-Вериф и Астарта. Ты берешь на себя первого, а я займусь второй, согласна, Камилла?

После трех часов чтения и выписок Камилла выглядит возбужденной.

– Даже не знаю, с чего начать.

– Рассказывай все подряд, а там посмотрим.

– Тогда поехали. Итак: Ваал-Вериф. Я начала с того, что проверила значение слова «ваал», которое уже слышала раньше. В финикийском, а также древнееврейском и халдейском языках оно передает идею обладания, собственника, хозяина. В общем, это господин в полном смысле слова, если угодно, властелин. Он был первым богом финикийцев. Иногда к его имени прибавляли слово «самин», что означает «небо», отсюда идея о властелине мира, небесном владыке. Все нормально, я ясно выражаюсь?

– Превосходно, сестренка, скоро сможешь преподавать в университете.

– Тогда продолжим. Что меня поразило, так это мысль о человеческом жертвоприношении, она часто всплывает не только в текстах по истории этих верований, но и в статьях, которые мы отобрали. Жертвоприношение отождествляется с очищением души. В культе поклонения Ваалу в жертву приносятся дети.

– А под каким видом это представлено в статьях СЕРИМЕКСа?

– Ну, это довольно странно. Что-то вроде исторического анализа, в котором проводятся параллели с моральными и этическими аспектами современной цивилизации. Очищение, возврат к моральным устоям, связанным с природными божествами, противопоставление древних богов, близких к природе, новым верованиям, которые расцениваются как нечистые, оторванные от природы и искусственные. Ну, подробнее прочитаешь сам, я не умею как следует анализировать, но вот, в общих чертах, то, что мне запомнилось.

– Это интересно, в текстах об Астарте есть похожая идея, в них расписывается процесс принесения в жертву женского тела, обесчещенного, отданного на поругание мужчинам… И та же тема очищения через жертвоприношение. Но я тебя перебил. Продолжай, пожалуйста. Мы к этому еще вернемся.

– Важна мысль о том, что Ваал – всевышний бог, но он непостижим, понимаешь, о чем я?

Натан кивает.

– Тогда переходим к Ваал-Верифу, у финикийцев более известному под именем Мелькарт, или Ваал-Мелькарт. Это одно из воплощений Ваала, более близкое к людям. Похоже, он считался сыном Астории, или, если угодно, Астарты. Он также почитался как символ солнца, однако об этом сказано немного. Он демон второго порядка, но в этом-то весь интерес. Мелькарт доступен. Ваал-Верифа также называли богом завета. [29]29
  Ваал-Вериф (Баал-Брит) – на западносемитских языках, в т. ч. на иврите, означает «Повелитель Завета (Договора)». (Прим. ред.)


[Закрыть]Согласно некоторым демонологам, это главный секретарь и архивариус ада. Это довольно любопытно. Сейчас поймешь, почему. На самом деле имя Мелькарт – сокращение от Мели-Керт, что означает «царь города», и под этим городом подразумевается Тир. Отсюда имя Меликерт, от которого, возможно, произошло слово «меркантильный». Думаю, ты начинаешь улавливать связь между религиозной стороной этих работ о финикийских божествах и рассмотренными в них предложениями, касающимися экономики, маркетинга и перспективного прогнозирования. Точнее, теперь у нас появилась возможность соотнести это.

– Да, любопытно.

– В конечном счете Ваал не такой уж интересный бог, ну разве только для сатанистов. Другое дело Мелькарт, или Ваал-Вериф. Такой божок, нечто вроде служебного божества, весьма активный в экономическом и политическом плане. Он принимает непосредственное участие в жизни города.

– Хочешь сказать, что те, кто взывает к нему или ссылается на него, используют окружающие его мифы, ими же созданные, чтобы управлять торговой и политической стороной общественной жизни?

– Именно. Только тексты, которые я прочла, в этом отношении двусмысленны: они рассматривают его одновременно и как суеверие той эпохи, и как божество. То есть в них трудно отделить анализ веры от самой веры, понимаешь?

– Тебе кажется, они говорят об этом постольку, поскольку верят сами, так?

– И да, и нет. Здесь есть какой-то нюанс, тонкость, которую я не смогла уловить. Что-то интуитивное… Ладно, я продолжу. Потом покажу тебе эти тексты. У тебя наверняка сложится более четкое представление о них, чем у меня. Я не специалист. Так о чем я сейчас говорила?

– Ты говорила, что это активный бог.

– Ах, да. Так вот, в противоположность Ваалу это активный бог. Купцы Тира поклонялись ему и считали, что он дарует материальные блага.

– Невидимая сила, управляющая рынком.

– Что-то в этом роде. Торговля была одной из главных сфер его влияния. Иногда его называли «Харокел», что означает «купец». На эту тему есть интересная история. Рассказать?

– С удовольствием послушаю.

– Раз в году, вероятно, в день весеннего равноденствия, Мелькарту поклонялись у огромного костра, сложенного в центре города. Отпускали орла, который символизировал феникса и, по поверью, возвращался, если год обещал быть удачным для торговли. Праздник был узаконен. Ни один купец или знатный человек не мог пропустить его ни под каким предлогом. Торговля провозглашалась основным институтом, источником власти. В подтверждение чего все колонии Тира и Карфагена направляли своих представителей, самых влиятельных своих посланников, чтобы обновить завет с Мелькартом. Грубо говоря, если кто-то хотел затеять войну, ему достаточно было не прийти туда.

Небольшая пауза, потом Камилла продолжает:

– Отсюда и имя Ваал-Вериф, бог завета, – в память об этом празднике, отмечавшемся долгие годы. Теперь вернемся к теме жертвоприношений, и после этого я закончу. В Карфагене ему приносили в жертву людей. Женщин и детей, так как считалось, что они не обладали знанием, были невежественны. Специально подготовленные жрецы, священнослужители, если угодно, кромсали их, кололи ножами, а под конец перерезали горло.

Тела Дени и Александра.

Помолчав пару секунд, Камилла заключила:

– Итак, торговля плюс жертвоприношения равно власть. Именно этим, похоже, больше всего интересуются ученые СЕРИМЕКСа.

– Да уж, какое-то мифическое сказание о коммерции и войне!

– Есть немного. Словно они стремятся оправдать свои исследования, ссылаясь на историю городов, которые славились своим могуществом, и призывая вспомнить и вновь установить принятые в те времена нормы.

Вполголоса:

– Своеобразный регресс. Что ж, это действительно очень интересно. Теперь я лучше понимаю некоторые нюансы трудов по маркетингу, философии и социологии, которые прочитал. В новом свете они выглядят более последовательными…

Натан собирает свои записи и начинает:

– Теперь перейдем к Астарте, неистовой финикийской Венере, которая состояла в связи с самим Ваалом! Ты увидишь, что я могу рассказать гораздо меньше, чем ты.

Это заставляет улыбнуться Камиллу, успокоенную тем, что она закончила свою часть.

– Имя Астарта, или Ашторет, очевидно, произошло от сирийского слова «аштар» или «иштар», которое переводится как «звезда». Финикийцы представляли ее как женское божество, обладавшее дьявольской притягательностью и соблазнительными формами. Искушение во плоти и в то же время богиня. Настоящий символ. Она отождествлялась с планетой Венерой, которую тогда считали звездой, чем и объясняется имя Астарта.

– Венера – это ведь богиня любви?

– Да. Те немногие статуэтки и скульптуры, которые удалось найти, изображают Ашторет со звездой на голове и с царскими знаками отличия, а порой и в окружении адских драконов с семью головами. В Ветхом Завете, особенно в книге пророка Иеремии, она не раз упоминается под именем Ашерах, или Ашерот. Поскольку Астарта – повелительница, ее окружают жрицы человеческого или полудемонического происхождения, которые отдаются чужестранцам. Они не владеют своими телами. Только Астарта распоряжается ими, как ей заблагорассудится. В ее власти принести их в жертву на алтаре мужского порока. Она управляет их душами и телами. Здесь по-прежнему, как и в случае с Ваал-Верифом и торговлей, просматривается тема управления людьми, социального контроля, установления норм, определенных самими богами. Точнее, выдаваемых за таковые, поскольку эти бесовские законы, конечно, написаны людьми, которые пытаются ввести их в действие, чтобы закрепить свою власть на земле, в этом наши с тобой рассказы сходятся.

Камилла хмурит брови.

– Важно то, что культ этой демонической богини, по-видимому, основан на странном антагонизме, которого, кажется, не заметили ученые СЕРИМЕКСа. Думаю, они сделали это умышленно. Переписали историю культа, если угодно. В текстах СЕРИМЕКСа сидонская Астарта и библейская Ашра равнозначны. Совершенно стерто противопоставление между сидонской Астартой, которую уподобляли луне как целомудренную богиню, небесную деву, непорочное божество, и Ашрой из Библии, земной Венерой, матерью всех проституток. Они смешались, образовав единое божество.

– Не понимаю.

– Скажем так, сдвинуты правила и нормы, связанные с понятием непорочности. Жрицы-проститутки воспринимаются как незапятнанные, а жены и матери – как испорченные и нечистые.

– Потому что они не принесли свое тело в дар Астарте?

– Похоже на то.

– Какой ужас!

– Именно. Такими идеями можно оправдать кучу мерзостей. Хотя древние тексты вполне ясны в этом вопросе. Сидонская Астарта обладает теми же свойствами, что и персидская и ассирийская богиня Танаис. Она явно отличается от Ашры, жены Ваал-Самина или дочери самого Ваала. Это своего рода противоборство между Непорочностью и Пороком, объединенными в одном лице.

– Напоминает легенду про оборотня: днем это человек, а ночью – кровожадный зверь…

– И еще я откопал один факт, который, возможно, не имеет к делу никакого отношения, но все-таки кажется мне любопытным. Финикийские боги объединялись в большие семейства демонов. Астарта и Мелькарт принадлежали к семейству Кабирим, что означает «могущественные». В статье Сирила Фарка [30]30
  Во французском языке имя Сирил (Cyril) начинается с буквы «С», то есть здесь снова соблюдается игра инициалов C.F. (К.Ф.).


[Закрыть]перечислено восемь божеств, которых он называет детьми Задика, то есть детьми правосудия.

– И что тебе дает эта информация?

– Что она дает? Она наводит на мысль, что представления о жертвоприношениях, контроле над людьми, управлении их телами скрыты за нравственными ценностями, а именно за идеей правосудия.

– Немного притянуто за уши, тебе не кажется?

– Не думаю. Мы сейчас ищем связь, поначалу незаметную, между различными данными, между элементами весьма разнообразных текстов. Все они порождены СЕРИМЕКСом и объединены отраженным в них общим видением. Если исходить из принципа, что правосудия богов не существует, как и правосудия демонов, становится ясно, что есть некая норма морали, некое искаженное этическое оправдание человеческих жертвоприношений, пыток, проституции и лишения женщины права распоряжаться своим телом. И это оправдание – долг правосудия. Определить, что справедливо пред людьми, а что нет. Что хорошо, а что плохо. Как видишь, классическая схема, только с весьма специфической доказательной базой, довольно хорошо проработанной и даже извращенной.

– И?

– По моему мнению, это значит всего лишь, что мы имеем дело с психами и что все это слишком гладко, чтобы быть правдой.

– Заговор?

– Не нужно кидаться громкими словами! Я бы скорее сказал – согласованный и организованный бред. Весь этот мистицизм попахивает сумасшествием. Он похож на теоретическое обоснование безумного проекта. Больше всего поражает то, что я прочел об Иезавели, библейском персонаже. Это была финикийская принцесса, которую обвиняли в том, что она установила в Самарии культ своих богов, Ваал-Верифа и Астарты, и преследовала сторонников национального культа. Она тут вообще ни при чем. Сколько я ни прокручивал это в голове, не понимаю, какого черта она тут делает. В этом нет никакой логики.

– Ты только что говорил, что пытаешься выявить именно общую логику.

– Да! И я пришел к выводу, что в этих текстах содержатся две разные группы элементов: первая – логичная, основанная на этике правосудия, вторая – более расплывчатая, где без видимой связи собраны в кучу странные рассказы и подробности, в том числе и история этой Иезавели. Поэтому я полагаю, что речь идет о проекте какого-то безумца.

– А почему не дурака? Допустим, у кого-то есть проект, но нет способностей точно описать его.

– Все гораздо сложнее. Слишком многими вещами нужно овладеть, слишком много элементов собрать воедино, и это не соотносится с работой исследовательского центра, который специализируется на био– и нанотехнологиях, с маркетинговым и медицинским уклоном.

– Во всяком случае, твоя гипотеза заманчива.

– Честно говоря, я и не думал, что мы так продуктивно поработаем. Мы заметно продвинулись.

– Нужно рассказать Бахии.

– Сейчас позвоню ей.

Натан снимает трубку и набирает номер университетского общежития.

– Алло, Бахия?

– Здравствуйте, господин Сёкс, как дела?

– Скажи, мы можем встретиться, чтобы поскорее обсудить результаты исследования? Что касается нас, то мы с Камиллой собрали немало интересных фактов, но нам нужно обсудить их с тобой, чтобы решить, что пригодится, а что нет. А у тебя как?

– У меня тоже немало нового. Я еще не делала выводов, но могу пересказать в общих чертах. Давайте встретимся на площади Виктора Гюго, возле фонтана, скажем, в 14.30, вам это удобно?

– Да, отлично, тогда до встречи.

Натан сообщает Камилле, о чем они договорились. Ей еще нужно купить кое-что в центре города. Они встретятся на месте. Натан закрывает за ней дверь и возвращается к компьютеру.

Раздается телефонный звонок. Натан смотрит на часы.

«Уже 14.45».

Он снимает трубку и слышит тот самый голос.

– Привет, это Лора.

ШОМЕРАК,

18 мая 1995

Уже не первый месяц у человека-в-сером болит спина. Седалищный нерв зажат позвоночным диском. С каждым днем он становится все раздражительнее. Я давно слушаю его жалобы и могу побиться об заклад, что и у сотни сиделок не хватило бы терпения на эти иеремиады. Не выношу нытиков, должно быть, это осадок, оставшийся с младенчества. Слушать, как он – он! – жалуется изо дня в день – хуже всего. По какому праву он сетует на свою участь? Это противоречит всем его урокам по управлению эмоциями и контролю над физической болью.

Конечно, кроме меня, никто этого не знает. Я удостоена привилегии на его перепады настроения и приступы жестокости. Прерогатива «подопытной самки № 1». Два-три сумасшедших из тех, над которыми он издевался в СЕРИМЕКСе, кажется, тоже заподозрили это. Я прочла это в их глазах, прежде чем у них отказало сердце.

Мне тоже больно. Несколько лет назад я подцепила бактерию Helicobacter pylori, которая вызывает язву. Во время экспериментов. Лечение, из-за которого я две недели оставалась прикована к постели, должно было избавить меня от этой гадости. Но зараза проявляется снова, сильнее, чем когда бы то ни было. Она не дает мне есть, бегать, жить. Желудок горит адским пламенем. Я выплакала все слезы в одиночестве, потому что человек-в-сером воображает, будто монополия на боль принадлежит ему. Поясничный диск против хеликобактера – у меня никаких шансов. Фоб и Фирмини пичкают меня таблетками. Они облегчают страдания, но не решают проблемы.

Сантини, занявший место доктора, который наблюдал меня в Берлине, но не смог переехать с нами во Францию – из-за сомнительных опытов над эмбрионами ему запретили въезд, – списал все на недостаток гигиены. Полный абсурд! Разумеется, человек-в-сером не стал уточнять доктору, что моей личной гигиеной заведует он. Подозревая, что причина в питании, Сантини даже спросил, не посещала ли я рестораны Восточной Германии, пользующиеся дурной славой.

– Вы не представляете, какая нищета царит в некоторых деревнях бывшего ГДР! Пока западные собратья обжираются всего в двух километрах от них, кое-кому из коммуняк приходится жарить крысу с картошкой.

Улыбаясь, он прибавил:

– Как русским при Сталине!

Меня раздражают штампы, связанные с коммунистическим режимом. К тому же этот придурок пускает слюни. В уголках его губ вечно скапливаются приклеившиеся к усам капельки. Подобострастный, в залатаных вельветовых штанах и дешевых рубашках, пахнущий дрянным одеколоном, он выглядит неуместно в гостиной, где мы устроились на время консультации.

Ненавижу, когда мужчины унижаются перед человеком-в-сером! Ни один еще не поднял головы. Ни один не выдержал его взгляда.

«Пресмыкающиеся!»

Ничтожные черви, годные лишь на то, чтобы подбирать с земли объедки.

– Если только вы не подхватили это в гостинице. Вы останавливались в гостиницах в Восточном Берлине?

Человек-в-сером как всегда отвечает за меня. Чтобы не вдаваться в подробности, он лжет:

– Возможно.

Сантини делает вид, что поверил в эту ложь. Чтобы избежать осложнений. Он боится человека-в-сером, это видно по его лицу. Страх сочится у него из всех пор. От рубашки исходит кислый запах. Запах смерти. Он много болтает, чтобы скрыть страх, но никого не смог бы этим обмануть.

– Видите ли, я совсем не удивлен. Все оттуда. То же самое случилось с одной моей пациенткой, которая вернулась из Марокко.

Я почти уверена: он знает причину моего заболевания. Я чувствую это по тому, как он опускает глаза, когда встречается со мной взглядом, и по слабой дрожи в его руках, когда он прослушивает мои легкие под наблюдением человека-в-сером, стоящего за его спиной. Я видела, как на прошлой неделе, прочитав результаты анализов крови, он нахмурился и достал из внутреннего кармана куртки фляжку, чтобы отпить внушительный глоток.