Текст книги "Нежданное счастье"

Автор книги: Марджори Шубридж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Джульетта вгляделась в проницательные янтарные глаза хозяйки.

– Девушек в гареме учат управлять своим телом, но разве никого не волнует, умны они или глупы? Разве мужчины разговаривают лишь между собой? Разве наложница всегда хранит молчание, когда бывает у своего повелителя?

– Женщине предопределено быть только слугой мужчины. Ее роль в том, чтобы услаждать чувства, удовлетворять желания. Она мать его детей и только, мысли и душа мужчины ей не принадлежат. Магомет сказал, что к женщине нельзя относиться как к разумному существу.

– А если они станут равны? – сухо спросила Джульетта.

Габриэла нахмурилась.

– Так нельзя говорить. Ты споришь со словом Аллаха, вложенным в уста Магомета.

– Прошу прощения. Мне не хотелось бы проявить неуважение к вашей вере. Но наши верования различны; у нас девочкам позволено учиться так же, как и мальчикам. – Джульетта улыбнулась и пожала плечами. – Может, мне скучно без книг. – Она обвела взглядом беседку и заметила брошенную лютню. – Возможно, мне следует научиться играть, – сказала она первое, что пришло в голову.

– Умение хорошо играть всегда высоко ценилось, – заметила леди Габриэла.

– А мог бы кто-нибудь взяться за мое обучение?

– Конечно. – Такой поворот дела казался явно по душе хозяйке. – Я велю самой способной девушке заняться вашим обучением.

– Когда я заиграю в первый раз, звуки обрушатся на всех, словно струи холодной воды, а девушки разлетятся в разные стороны, как жаворонки от птицелова, – рассмеялась Джульетта.

Хозяйка улыбнулась.

– Флеретта займется с вами. Она играет лучше всех.

Габриэла хлопнула в ладоши, и девушки на лужайке мгновенно прекратили игру. Та, которую позвали, вышла вперед.

Урок начался тут же. Джульетта была довольна: появилось не только новое занятие, но и предлог для того, чтобы оставаться в беседке.

Крыша беседки состояла из поперечных балок, увитых виноградными лозами. Интересно, насколько крепка эта постройка, чтобы выдержать вес мужчины? Как Росс намеревался попасть сюда? Беседка отделена от внешней стены порядочным расстоянием, кроме того, в саду постоянно торчат садовники. Куррем говорила, что главный садовник является и главным экзекутором.

Продолжая перебирать струны лютни, Джульетта взглянула на Флеретту. Та недовольно хмурилась – игра Джульетты пока не доставляла удовольствия. Джульетта улыбнулась: надо отогнать мрачные мысли.

Джульетта решила как следует взяться за учебу, и дело пошло. Она выучила несколько простеньких мотивов, и Флеретта с радостью оставляла ее одну, чтобы ученица могла бесконечно повторять одни и те же мелодии. Джульетта сама уговорила Флеретту присоединиться к общим играм, делая вид, что игра на лютне интересует ее гораздо больше, чем детские забавы наложниц.

Постепенно притворный интерес к игре на лютне перерос в настоящий. Джульетта уже пыталась воспроизвести мелодии, слышанные ею когда-то в детстве, так как арабская музыка ей не нравилась. Увлекшись лютней, девушка не замечала, как бежит время.

Однажды, наигрывая какую-то мелодию, Джульетта обнаружила, что на нее смотрит Габриэла.

– Видимо, я беспокою вас английскими мелодиями? – Она отложила лютню и встала, улыбаясь.

– Совсем нет. Что вы сейчас играли?

– Это очень старая английская песня. Говорят, что ее сочинил король Генрих много лет назад.

– Раз ее сочинил король, эта песня должна быть хорошей, хотя для моего уха она звучит несколько странно. Ты достигла больших успехов в игре на лютне. Это заметила не только я. Очень важная особа заинтересовалась тобой. – Взгляд Габриэлы скользил по Джульетте. – Как и обещала, я сама помогу вам одеться, вы, дорогая, удостоились великой чести.

Джульетта похолодела и уставилась на Габриэлу, широко раскрыв глаза, в горле пересохло от страха.

– Это не... не его высочество? – едва вымолвила она.

Леди Габриэлу, казалось, шокировал такой вопрос.

– Вы еще не настолько обучены, чтобы я могла со спокойной душой отправить вас по Золотой дороге. Как могла прийти в голову такая мысль, когда ваше положение еще не определилось?

Джульетта поняла, что поддавшись эмоциям, совершила ошибку.

Она заставила себя успокоиться и улыбнуться.

– Действительно, как я могла додуматься до такого! Просто при упоминании о важной персоне, я сразу подумала о его светлости. Кто же здесь важнее его?

– Конечно, никого. Однако среди женщин есть та, которая правит гаремом от его имени. Повелительница Скрытых лиц – его светлости. Все женщины и девушки подчиняются ей. Никто не смеет приблизиться к ней без ее дозволения. Даже его светлость заранее предупреждает повелительницу о своем прибытии.

Джульетта думала о том, какое может быть к ней дело у матери султана? Игра на лютне – скорее всего – предлог. Габриэла говорила о великой чести. Что же все это означает?

– Вам, леди Джульетта посчастливилось удостоиться аудиенции. Госпожа Валидея велела, чтобы вы играли сегодня вечером в ее личных покоях. Я научу вас, как нужно себя вести в присутствии повелительницы, как следует ее приветствовать. Главное, не забывать, обращаясь к матери султана, полностью называть ее имя и титул. Хотя ваше положение и отличается от положения других девушек, но правила нашего этикета необходимо соблюдать: говорить будете только тогда, когда обратятся непосредственно к вам. Это понятно?

Джульетта кивнула.

– Я все поняла. Тронута тем, что моя недостойная игра услышана такой знатной дамой, пожелавшей удостоить меня чести играть в ее присутствии. Я буду стараться изо всех сил, чтобы не опозорить вас.

Кажется, леди Габриэла осталась довольна этими заверениями, но несколько позднее, когда она помогала одеваться Джульетте, чувствовалось, что хозяйка волнуется за исход свидания.

– Вы попали к нам из Европы, где, говорят, традиции совсем не такие, как у нас. Девушек, родившихся в холодных странах, всегда трудно учить. Правда ли, что у вас мужчина может иметь только одну жену?

– Да, это так, – подтвердила Джульетта. – По закону мужчине разрешается иметь только одну жену. Если он попытается привести в дом другую женщину, к нему станут относиться с презрением, а жена может уйти от него.

– Уйти от него? – Пальцы Габриэлы, прикалывавшие чадру, замерли. – Куда же она пойдет со своим позором?

– Это не будет ее позором. Мужа отвергнет приличное общество. – Девушка вспомнила своих родителей: сэра Джоржа много лет нигде не принимали, но все же леди Вестовер не покинула его. Джульетта обвиняла мать в бесхарактерности, но она была горда – в этом ее никто не мог упрекнуть. Лишь из гордости леди Вестовер не желала никого видеть, не хотела, чтобы жители деревни судачили о ее позоре и страданиях. Она стремилась оградить от этого и Джульетту, и, в конце концов, погибла. Теперь Джульетта понимала свою мать, жаль, что это случилось слишком поздно.

Сумеет ли Джульетта вести себя мужественно, когда обман обнаружится. Где же Росс? отчаяние охватило девушку. Пусть же спасается сам и оставит ее здесь, в рабстве, ведь это ничем не хуже, чем жизнь в колонии, куда попала бы Джульетта, если бы с «Грейс» ничего не случилось.

Она все еще предавалась печальным размышлениям, когда ее надушенную и разукрашенную повели по длинному коридору в необыкновенно красивый сад – личный сад матери султана – с мраморными фонтанами и душистыми кустами, в листве которых суетились попугаи и порхали голуби.

Габриэла провела Джульетту мимо высоких ворот.

– А что за этими воротами?..

Леди Габриэла поджала губы.

– Они ведут в другой сад к Вратам счастья, от которых начинается Золотая дорога. Теперь, пожалуйста, помолчите и помните: пока вы – гостья, которую удостоили великой чести. Это случается далеко не с каждой девушкой.

Слова хозяйки гарема посеяли сомнения в душе Джульетты.

«Пока гостья». Не начала ли Габриэла сомневаться в легенде, придуманной Россом и Джульеттой? Конечно, прошло уже много времени, но ведь Англия так далеко. И султан, конечно же, должен понимать, что быстро такие дела не свершаются: погода может быть неблагоприятной для плавания; сумма выкупа достаточно велика, чтобы собрать ее в одну минуту, да и через столько рук должны пройти деньги, пока дойдут до правителя Занзибара. Султан должен понять все и сделать скидку на обстоятельства. Подойдя к апартаментам матери султана, Джульетта гордо расправила плечи, вздернула подбородок, стараясь больше ни о чем не думать.

Ажурные железные ворота охранялись евнухами, вооруженными длинными, кривыми саблями. Девушка испугалась, представив, что может случиться, если она не понравится госпоже Валидее. Габриэла о чем-то перемолвилась с неграми: равнодушный взгляд черных глаз скользнул по Джульетте.

– Я успокоила евнухов, сказав, что вы женщина.

– Неужели, в этом можно усомниться? – брови Джульетты удивленно поднялись.

– Они обязаны убедиться, что в покои матери султана входит женщина, поскольку ни одному мужчине, кроме его светлости, не дозволено появляться здесь. После моих заверений относительно вашего пола, евнухи не станут проверять самолично. – Габриэла кивнула охранникам, и их пропустили.

Джульетта ужаснулась, подумав о том, что огромные ручищи негров могли бы шарить по ее телу, чтобы удостовериться, женщина ли перед ними. Но развивать эту чудовищную мысль она не стала, так как леди Габриэла остановилась перед мраморными колонами, увитыми цветущими лианами.

Воздух в комнате был насыщен тяжелым запахом духов. Повсюду лежали огромные подушки из атласа всевозможных расцветок.

Габриэла склонилась в низком поклоне, скрестив руки на груди. Джульетта сделала тоже самое, хотя и не видела никого в полутемном помещении. Лютня, прикрепленная лентой к поясу, издала тонкий звук. Джульетта поправила инструмент, следуя знаку Габриэлы. Неизвестно откуда девушка услышала хрипловатый голос. Рука Габриэлы подтолкнула ее вперед, и только тогда Джульетта рассмотрела маленькую, полную особу, расположившуюся на подушках в дальнем конце комнаты. Джульетта покосилась на Габриэлу, но та уже исчезла, оставив девушку наедине с самой влиятельной женщиной в Занзибаре. Помня наставления Габриэлы, Джульетта застыла в молчании, ожидая какого-нибудь знака от Валидеи.

– Подойди.

Джульетта удивилась, услышав английскую речь, и подняла глаза, встретившись с взглядом ярких карих глаз, которые показались ей очень молодыми для такой женщины, как Валидея.

Она сделала несколько шагов вперед и остановилась. Рука, усыпанная драгоценностями, махнула ей в сторону груды подушек. Джульетта изящно опустилась на атласную подушку, оказавшись в ногах матери султана. Грациозно изогнув руки, как учила Габриэла, Джульетта сняла с лютни ленту и положила инструмент на колени, надеясь, что с тщательно настроенными струнами ничего не случилось. Если она произведет плохое впечатление на эту знатную даму, ее будущее в гареме будет ужасным, причем совсем скоро. Джульетта судорожно сглотнула и стала ждать сигнала.

– Итальянка? – мягко спросили ее.

– Англичанка, госпожа Валидея, – тихо ответила Джульетта, глядя в пол.

– Жаль. Хотелось поговорить о моей родной стране.

Джульетта до того удивилась, что открыла было рот, чтобы задать вопрос, но вовремя спохватилась, вспомнив о предупреждении Габриэлы. Она всмотрелась в привлекательное, без единой морщинки, лицо – итальянка?! Джульетте даже и в голову не приходило, что мать султана может быть европейкой. Хотя, если девушек тут похищают, продают и покупают, мать султана вполне может быть любой национальности. Все зависело лишь от причуд его отца. Интересно, приходилось ли Валидее жить в гареме и проходить ту же школу, что и остальные наложницы? Она заслужила свое положение тем, что подарила своему господину первого сына. Сыновья от других жен, родившиеся после первенца, ставили своих матерей всего лишь в подчиненное положение перед той, которая находилась только на одну ступень ниже самого султана в дворцовой иерархии. Повелительница Скрытых лиц всегда будет именоваться Матерью султана, если, конечно, ее сын не умрет и впоследствии займет место правителя.

– Сыграй мне песнь твоего короля, – велела Валидея, говорившая по-английски с каким-то странным, мягким акцентом.

Джульетта поклонилась учтиво и сосредоточилась. Она тронула струны и неторопливо начала играть знакомую, хорошо отрепетированную мелодию, постепенно набиравшую силу и звучавшую все уверенней. Это было красивая и печальная песня. Джульетта видела распускавшиеся листья в весеннем английском саду, чувствовала запах первых цветов, которые появлялись возле кухонной двери миссис Шепед вспоминала, как набухают почки на кустах жимолости, как разрезают первые солнечные лучи предрассветный туман.

Так играла она, пока Валидея не произнесла:

– Ты скучаешь по своей родине.

Только теперь Джульетта ощутила слезы на глазах и поняла, что все ее чувства, вложенные в старую песню, не остались без внимания матери султана. Девушка улыбнулась, смахнув слезинки.

– Повелительница Скрытых лиц очень мудра. Я, действительно, вспомнила Англию, но не хочу показаться неблагодарной: во дворце ко мне хорошо относятся.

– Я тоже храню воспоминания о родных местах, – вздохнула Валидея, – разве тебе не говорили, что я родилась на Сицилии?

– Нет, госпожа Валидея. Наверное, Италия очень красивая страна, к сожалению, я там никогда не была. Могу я... – она внезапно замолчала, вспомнив сказанное накануне Габриэлой: говорить лишь тогда, когда спрашивают.

– Почему ты замолчала?

– Простите, госпожа Валидея. Я ведь не смею ни о чем спрашивать без вашего разрешения.

– Я разрешаю тебе. Раз начала, договаривай.

– Вы необычайно добры, госпожа Валидея. Я только хотела сказать, что вы очень хорошо говорите по-английски.

– Это так, – кивнула мать султана, – я научилась английскому и французскому еще ребенком. Из-за винных погребов моего отца к нам приезжало множество гостей. – Она помолчала, мечтательно глядя в полутьму комнаты, очевидно, вспоминала детство, потом вдруг спросила: – Сколько тебе лет?

– Шестнадцать, госпожа Валидея.

– Как раз в этом возрасте я родила сына своему господину, – с гордостью сказала Валидея. – Наш союз благословил сам Аллах. – Она потянулась пухленькой ручкой к блюду с марципанами. – Сыграй что-нибудь еще, только веселое, какой-нибудь танец.

Джульетта повиновалась. Однажды она была на деревенской ярмарке вместе с детьми Шепедов. Там играл уличный скрипач так задорно и весело, что молодые парни и девушки пустились в пляс. Джульетта попыталась воспроизвести ту мелодию, получилось похоже, но совсем иначе – лютня и скрипка разные инструменты. И все-таки Джульетте показалось, что Валидея осталась довольна.

От непривычной позы у Джульетты затекли ноги, но она не смела пошевелиться. Она облегченно вздохнула, когда увидела входящих в покои Валидеи женщин. Они окружили мать султана и смотрели на девушку ничего не выражавшими взглядами.

Мать султана медленно проговорила:

– Пора купаться, затем – отдыхать. Мне понравилась твоя музыка. Я разрешаю тебе удалиться.

Джульетта медленно поднялась, стараясь выглядеть как можно грациозней. Она поклонилась, скрестив на груди руки.

– Мне была оказана высокая честь, госпожа Валидея.

«Пора купаться и отдыхать», – эти слова постоянно крутились в голове у девушки, пока она медленно брела по коридору. Слегка кружилась голова от пережитого волнения. Слава богу. Все прошло удачно. «Купаться и отдыхать». Как все странно: разве лежать на подушках и есть марципаны – такое уж утомительное занятие? Чем же еще могут заниматься мать султана и ее приближенные? Им ведь не нужно больше ничему учиться, чтобы понравиться его светлости. Их миссия уже была выполнена – они родили султану сыновей. Внезапно Джульетта ощутила отчаянную тоску по прохладному воздуху Англии, свежим ветрам, дующим прямо в лицо. Ей опротивела атмосфера дворца. Хотелось вдыхать запах моря или запах фермы – все равно, лишь бы запах свободы. Может быть, этому никогда не бывать. Теперь у нее другая жизнь, которая, похоже, не скоро изменится. Господи, что ждет ее впереди?

Маленький Гиацинт сидел в траве под огромной магнолией. Увидев Джульетту, он вскочил, поклонился и повел ее за собой тем же путем, которым вела Габриэла. Куррем уже поджидала свою госпожу и, едва завидев девушку, подалась вперед сгорая от любопытства. К ней подбежала толпа ярко одетых девушек. Всем хотелось послушать рассказ Джульетты. Они нетерпеливо ждали, когда Джульетта все расскажет Куррем, а та переведет им. Девушки засыпали Джульетту вопросами, треща и воркуя, словно птичья стайка.

– Они никогда не удостаивались такой чести, как вы, леди Джульетта, – объяснила Куррем, – очень немногим посчастливилось видеть госпожу Валидею до той поры, пока наложница не поднимется на более высокую ступень – родит султану сына.

– Что их так интересует?

Куррем всплеснула руками.

– Они хотят услышать обо всем, моя госпожа. Такие визиты – большая редкость. Девушки хотят во всем подражать матери султана.

– Понятно. Ну, слушайте: госпожа Валидея полулежала на золотых подушках. Ее одежда из очень тонкого, бледного муслина расшита золотыми и серебряными нитями. Таких драгоценностей, как у нее, я никогда не видела.

Куррем быстро перевела, и девушки согласно закивали. «Интересно, – подумала Джульетта, – они лишь о том и мечтают, чтобы лежать на золотых подушках и носить золотую одежду». Она опять вспомнила слова матери султана: купаться и отдыхать, и ей вдруг стало ужасно смешно. Ведь все только и делают целыми днями, что отдыхают, совершенно не зная, что такое – отдых после тяжкого труда. Наложницы изумленно смолкли и уставились на Джульетту.

Джульетта скорее почувствовала, чем заметила, что сзади к ней кто-то подошел. Габриэлу можно было узнать по тяжелому запаху мускуса. Хозяйка гарема была совсем близко и могла подумать, что Джульетта критикует мать султана, а этого здесь не простят.

– Госпожа Валидея – очаровательная женщина, – бодро продолжила Джульетта, – она так тепло приняла меня и была так снисходительна – подобного просто нельзя вообразить. Эта необычайная женщина удостоила меня великой чести играть для нее на лютне, да еще похвалила мои скромные успехи. Я никогда не забуду этот великий день. – Джульетта как бы случайно оглянулась и встретилась взглядом с леди Габриэлой. – У меня нет слов, чтобы выразить свое восхищение и радость. Я никогда не забуду госпожу Валидею. – Джульетта пыталась понять, не слишком ли она переборщила с комплиментами.

Однако лицо Габриэлы выражало одобрение. Вероятно, никакие эпитеты не могут быть лишними в отношении матери султана. Хозяйка хлопнула в ладоши.

– Пора купаться и отдыхать, – объявила Габриэла, и Джульетта обрадовалась, спрятав глаза, что не сняла чадру, когда вошла в сад гарема.

ГЛАВА 10

На следующий день, когда Джульетта, по своему обыкновению, находилась в беседке, ее нашла хозяйка гарема. Янтарные глаза Габриэлы светились, губы улыбались.

– Моя дорогая, вы удостоились новой чести. – Она достала из рукава маленькую коробочку, обшитую золотым шелком. – Госпожа Валидея послала вам подарок за доставленные удовольствия.

На ладони лежало кольцо с огромным рубином, окруженным бриллиантами. Джульетта тупо уставилась на кроваво-красный камень. Краски дворцовых садов померкли, она больше не слышала ни щебета птиц, ни шороха платьев, будто погрузилась в мертвую тишину, глядя сквозь слезы на камень и вспоминая, как в таком же рубине отражался лунный свет. Все когда-то началось с рубинового кольца, которое ее мать спрятала от жадного мужа. Фамильная драгоценность, которую берегли много лет, как зеницу ока, погубила ее владелицу – леди Вестовер.

Джульетта закрыла лицо рукой и чуть было не лишилась чувств, но, к счастью, все вернулось на свои места. За ней ведь наблюдала Габриэла, а рядом уже тарахтели девушки, сбежавшиеся со всех концов сада, чтобы посмотреть на подарок матери султана. Леди Габриэла надела кольцо на холодную руку Джульетты. Оно показалось девушке теплым и тяжелым. Джульетта с трудом собралась с мыслями.

– Как... как необычайно добра госпожа Валидея, – едва вымолвила она помертвевшими губами, – пожалуйста, передайте ей мою нижайшую благодарность.

Хозяйка кивнула.

– Дорогая, вы так бледны! Госпожа Валидея очень редко что-то дарит. Ваши чувства понятны мне. Мать султана будет рада услышать слова благодарности.

Джульетта поклонилась и поспешила прочь, желая побыть в тишине и одиночестве. Хотелось стянуть кольцо с пальца и убрать куда-нибудь подальше, но этого делать нельзя. Придется все время носить его, иначе она рискнет нанести оскорбление повелительнице Скрытых лиц.

* * *

Поздно вечером Куррем пришла в комнату очень возбужденной. Оказалось, во дворец скоро прибудет важная персона. С севера едет с визитом эмир вместе со своим двором, чтобы погостить у султана. Они пробудут во дворце неделю.

– Его светлость уже приказал, – оживленно рассказывала Куррем, – чтобы привезли дополнительные порции снега. Хорошо, что к нам отправился караван с финиками, черносливом и медом...

– Стой, – прервала ее Джульетта, – ты сказала – снег. Как такое может быть?

– Очень просто, моя госпожа. Снег берут высоко в горах и упаковывают в войлочные мешки, которые везут на мулах до самого побережья, а потом корабли доставляют его тем, кто заказывал. Снег долго хранят в специальных шахтах под землей. Шербет становится намного вкуснее, если его охлаждают льдом и потом приправят соусом из водяных лилий и мускуса. Соус из меда и фиалок стоит дороже, но султан не поскупится ради удовольствия гостей.

– Да, но девушек не станут приглашать на эти пиры, почему же ты так радуешься? – сухо она спросила она.

– Скоро здесь будут купцы с образцами шелковых тканей. Хозяйка сказала, сто все мы наденем что-нибудь новенькое, и она позволит нам самим выбрать цвет ткани. Чего бы вам хотелось, госпожа?

Джульетта удивленно взглянула на Куррем.

– Не вижу связи между этими двумя событиями, – медленно проговорила она. – Какое отношение может иметь новая одежда к прибытию эмира со свитой?

Куррем опустилась на подушки и хмуро взглянула на Джульетту.

– Госпожа, султан предоставляет своим гостям не только еду, но и другие развлечения. Если эмир или кто-то из приближенных чего-нибудь пожелает, их просьбы сразу же исполняются. Ему стоит только указать на понравившуюся наложницу, как девушку тут же подарят. Она присоединится к свите нового господина и уедет вместе с ним.

– А султан всегда сможет заменить ее новой, купленной на рынке рабов, – язвительно заметила Джульетта.

Куррем всплеснула руками и закатила глаза.

– Если Габриэла велит идти, нужно подчиниться, иначе – смерть.

– И... и когда ожидается прибытие эмира?

– На следующей неделе, госпожа, но купцы придут сюда завтра.

– На женскую половину?

Куррем рассмеялась, ее лицо повеселело.

– Купцы – тоже женщины. Ни один мужчина не посмеет сюда войти. Евнухи у ворот проверяют всех входящих.

– Как все это мерзко, – содрогнулась от отвращения Джульетта, представляя, как здоровенные ручищи ощупывают бедра и грудь женщин.

– Купцам известно об этом, но как иначе они доставят сюда свой товар? Если евнухи пропустят мужчину, будут жестоко наказаны – с них сдерут кожу, а головы набьют соломой. Задержанного мужчину подвергнут таким жестоким мучениям, что тот пожалеет о своем появлении на свет, потом его голову вывесят на воротах.

Джульетту потрясли слова Куррем и то, с каким спокойствием она обо всем рассказала. Конечно, Куррем тоже принадлежала к этой вере и не видела в подобной бесчеловечности ничего особенного. Но знает ли Росс, что может случиться, проникни он сюда? Она подумала, много ли у них шансов на побег. Что бы ни случилось, Росс не должен напрасно рисковать, ведь вызволить Джульетту невозможно. Она заставит его покинуть остров при первой же возможности. Собственная судьба ничего не значила в сравнении с безопасностью человека, которого она любила. Все равно ей суждено стать рабыней, так какая разница – в Занзибаре или Новом Южном Уэльсе.

* * *

Джульетта почти всю ночь не спала. Как только засеребрился рассвет, она встала, тихо и быстро оделась, стараясь не разбудить спящую Куррем, и быстро прошла в четвертый сад. В ранний час там были только садовники. Джульетта поднялась на веранду. Лютня лежала там же, где Джульетта ее оставила. Она опустилась на подушку и положила инструмент на колени. В саду было непривычно тихо. Возможно, Росс хочет бежать, проникнув в свиту эмира? Ведь у него столько слуг, что вряд ли кто заметит среди них лишнего человека. Росс темноволосый, кожа его потемнела от загара, если он отрастит бороду и оденется соответствующе, то вполне сойдет за араба. Да, нужно сказать ему об этом в следующий раз. Вдруг все эти мысли показались девушке нелепыми: как они смогут встретиться снова? Джульетта со вздохом поднялась и возвратилась в комнату как раз к моменту пробуждения Куррем.

День визита купцов – большой праздник для девушек. Они сбежались, как избалованные дети в ожидании особого подарка. В сущности, они и были детьми с неразвитым умом, детьми, знавшими все об искусстве любви и обольщения.

Куррем тоже сгорала от возбуждения.

– Я молюсь Аллаху, чтобы в свите эмира оказался его племянник, моя госпожа. Когда-то он хотел купить меня. Как вы думаете, он вспомнит обо мне?

Джульетта вгляделась в лицо девушки.

– Конечно, разве может быть иначе? Племянник эмира, наверное, знает, что твой прежний хозяин умер, и думает, куда же девалась красавица-эфиопка с миндалевидными глазами?

– А как он узнает, что я здесь?

– Верно, но ради этого... – Джульетта махнула рукой в сторону ворот, через которые вошли первые купцы, – ты должна предстать перед гостями.

– Да, – согласилась Куррем. – После пиршества мы подаем фрукты и шербет, чтобы сладостями раздразнить их аппетит. – Она улыбнулась. – Флеретта надеется, что ей позволят сыграть на лютне, а султан пожелает посмотреть танцы.

Джульетта огляделась и обратила внимание на нескольких девушек, вяло перебиравших дорогие ткани. Она кивнула в их сторону.

– Похоже, эти наложницы не разделяют общего веселья.

Куррем проследила за ее взглядом.

– Его светлость не разрешит им присутствовать.

– Они наказаны?

– Нет, их приберегают. – Куррем улыбнулась удивленной Джульетте. – Все просто: девушки еще не ступали по Золотой дороге.

Джульетта поняла, и ее щеки вспыхнули.

– Теперь ясно: его светлость не хочет рисковать – вдруг, увидев их, другие мужчины пожелают этих наложниц. Я права?

– Конечно. Султан не может пренебречь правилами этикета. – Она пожала плечами, оглядываясь вокруг. – Все остальные девушки уже побывали на Золотой дороге, кроме вас, моя госпожа, и меня. Я не заинтересую султана, так как была наложницей другого мужчины.

Джульетта ничего не ответила и задумалась. Ведь, по правде говоря, она тоже была наложницей. Наложницей ли, любовницей, женой – для них это все равно. Она пыталась не думать о том времени, когда султану надоест ждать обещанный выкуп. Лучше уж умереть, чем снова оказаться на рынке в Дар-эс-Саламе.

Леди Габриэла улыбалась, глядя на нее.

– Леди Джульетта, почему вы ничего не выбрали?

– Я? – поразилась Джульетта. – Но я не отношусь к домочадцам.

– И тем не менее наш добрый повелитель позволил всем особам женского пола выбрать ткани, которые придутся по душе. Вы сделаете свой выбор?

– Доставить удовольствие его светлости было бы большой честью для меня, госпожа. – Она заглянула в бездонные янтарные глаза Габриэлы, и сердце ее бешено забилось. – Я ведь не буду присутствовать, когда...

– Что Вы, конечно, нет, леди Джульетта. Это было бы нехорошо – Вы не нашей веры. Я сама буду наблюдать за всем происходящим из-за решетчатой ширмы. Девушки знают, что я буду строго следить за ними и накажу любую за малейший промах. Вы не присоединитесь ко мне?

Мягкая певучесть Габриэлы насторожила Джульетту: что это – приглашение или приказ? Вежливый жест или намек на то, что вскоре и Джульетте придется опуститься на колени перед высоким гостем и подчиниться его прихотям? Она изобразила безмятежную улыбку.

– Вы даруете мне большую привилегию, леди Габриэла, наверняка, такое не придется больше увидеть ни одной из моих соотечественниц.

– Тогда я предлагаю Вам выбрать темно-желтый шелк. На мне будет одежда цвета бронзы, и за золотой ширмой нас никто не заметит.

– Прекрасный выбор, – пробормотала Джульетта, – мне очень нравятся эти цвета.

Габриэла удалилась с улыбкой на устах. К Джульетте подошла Куррем, держа в одной руке отрез фиолетового шелка, в другой бирюзовую парчу.

– Моя госпожа, я никак не могу решить, что выбрать – шелк или парчу?

Джульетта облегченно вздохнула, поворачиваясь к ней.

– Без сомнения, шелк. Если ночь будет жаркой, шелк только подчеркнет твою фигуру. Уверена, что и ты этого хочешь, надеясь на встречу с племянником эмира. Он только посмотрит на тебя, сразу почувствует желание. Парча не только не обрисует твои прелестные формы, но будет стоять колом и вообще, в жару эта ткань особенно неприятна для тела. Хотя цвет очень красив.

Куррем удовлетворенно кивнула.

– Вы так умны, госпожа. При дворе английского короля, наверное, многие мужчины желали Вас, но Ваш отец слишком высоко ценит свою дочь. Может быть, он хотел отдать Вас принцу?

Джульетта рассмеялась.

– Дорогая Куррем, я не такого высокого происхождения, чтобы мною заинтересовался принц, но цена, действительно, была высокой.

«И я ее заплатила, – подумала Джульетта. – Чем же я отличаюсь от Куррем, которую продал в рабство отец не питавший никаких нежных чувств к своей дочери? У нас с Куррем только будущее будет разным, причем у нее, очевидно, гораздо лучше. Куррем не приходится обманывать». Джульетта смотрела вслед Куррем, которая пошла возвращать парчу купцам.

Среди девушек появились евнухи, и купцы стали убирать товар, а наложницы поспешили с окончательным выбором. Купцы держались с евнухами настороженно, зная, что их ни в коем случае нельзя оскорбить. Стоит кому-нибудь из евнухов пожаловаться Кислар-аге, визиты купцов во дворец прекратятся безо всяких объяснений. А этот вид торговли был слишком выгодным в Занзибаре, так что в купцах недостатка не было. Где еще можно продать такое количество дорогих тканей и получить щедрую плату? В гареме достаточно девушек, которым нужно покупать новые наряды, и поводов для этого предостаточно. На следующей неделе купцы придут трижды! Купцы собрались возле ворот, чтобы пройти тщательный осмотр евнухов, затем они пройдут в следующие двери и так – до тех пор, пока не достигнут главных, больших ворот и не выйдут в город.

Джульетта следила, как эти женщины уходили, завидуя их свободе. Но об этом нечего и думать. Джульетта могла остаться собственностью торговца верблюдами, если бы визирь не оказался в это время на рынке. Она тут же вспомнила о Россе Джеймисоне – как долго нет от него никаких известий! Здесь ли он еще? Ведь он ничем не обязан ей, но дал все-таки надежду. Неужели Росс попытается спасти ее? Она повернулась к беседке – об этом даже страшно мечтать.