Текст книги "Нежданное счастье"
Автор книги: Марджори Шубридж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
– Но я не знал... Я не хотел... – забормотал сэр Джордж. – Поставь подсвечник. Мы с тобой поговорим, но ты должна отдать мне кольцо.
– Я не сделаю ни того, ни другого, – насмешливо сказала Джульетта. – Сегодня я хочу заставить тебя страдать так же, как страдала мама все эти годы. Я убью тебя и сделаю это с большим удовольствием.
Он отпрянул.
– Ты сошла с ума!.. Если хочешь, оставь кольцо себе, но только выпусти из рук этот проклятый подсвечник!
– Ну уж нет, дорогой папаша!
Наверное, в эту минуту она и впрямь потеряла рассудок, но ей казалось, что все ясно и просто: она должна убить этого гадкого человека.
– Джульетта... – начал сэр Джордж.
Она бросилась вперед, в воздухе сверкнул подсвечник, и недостойный отец с проклятиями схватился за голову. Рана кровоточила.
– Будь ты проклята, чертова шлюха! За это я высеку тебя кнутом! Ведьма, неужели ты осмелилась поднять руку на меня? Ведь я твой отец слышишь ты?
На лице Джульетты появилась брезгливость.
– Когда же ты об этом вспомнил? – прошипела она. – А когда ты помнил о женщине, родившей меня? Мы живем в лохмотьях, как цыгане, нас презирают все, даже бедняки, мы по уши в долгах – и все это из-за того, что ты тащишь из дома все до последнего пенни ради своих гнусных забав!
Высоко подняв подсвечник, девушка снова обрушилась на него, пылая от ненависти.
Сэру Джорджу следовало бы знать характер своего ребенка.
Джульетта была совсем не такой, как та бедная женщина, с которой он мог позволить себе все что угодно. Дочка же не задумывалась о последствиях – она словно поклялась священной клятвой уничтожить зло и считала делом чести сдержать ее.
Второй удар пришелся сэру Джорджу в плечо и вывел его из оцепенения. Он с ревом бросился за Джульеттой, но та увернулась. Волосы ее рассыпались по плечам, девушка была в ярости. Отец внимательно следил за ней и пришел к выводу, что Джульетта явно сошла с ума, и это помешательство было опасным. Ее нужно поймать и выдворить отсюда до того, как она сможет причинить ему вред. Такое безумное существо нельзя держать в своем доме, в этом нет сомнения. Он легко рассмеялся, чтобы усыпить бдительность девушки, и резко нагнулся вперед. Джульетта отступила, но слишком поздно – сэр Джордж успел ухватиться за подсвечник. Они принялись вырывать его друг у друга, рыча, словно дикие звери. Видение славной победы померкло у Джульетты в мозгу, но она продолжала бороться за обладание своим орудием изо всех сил. Вес тела отца оказался решающим фактором в этом поединке, и девушка лишилась подсвечника. Отпрянув, Джульетта судорожно хватала ртом воздух. Она проиграла, значит, этот человек снова будет мучить ее мать и накажет за случившееся их обеих.
– Слава богу! – прохрипел сэр Джордж, утомленный единоборством, и злобно глянул на дочь. – Теперь вы увидите, кто здесь хозяин. Такой ненормальной я еще не встречал. Никогда бы не поверил, что ребенок может ударить своего отца, да притом на виду у собственной матери!
Джульетта вскинула голову и шагнула вперед.
– Мама! – закричала она. – Где ты? С тобой все в порядке?
Не обращая внимания на разорванную рубашку и голые ноги, она метнулась в другой конец комнаты, ища глазами мать.
Леди Вестовер лежала возле комода, куда ее отбросил сэр Джордж. Джульетта опустилась на колени и протянулся руку к мертвенно-бледному лицу матери. Голова леди Вестовер склонялась набок в неестественном положении. Девушка ощутила, как ее накрывает ледяная волна ужаса.
Было совершенно очевидно, что шея леди Вестовер сломана. В комнате повисла мертвая тишина. Джульетта не видела, что заглянувший через ее плечо отец побелел от страха. Девушка закрыла рот руками и беззвучно зарыдала. Сквозь слезы она видела, что рубин на пальце горит кровавым огнем. Кровь на ее руке – кровь родной матери! Джульетта с трудом перевела дух и отняла руки от лица. Это кольцо принесло беду, и она возненавидела его. А леди Вестовер так долго прятала кольцо, поджидая ту минуту, когда подарит его дочери; оно было для нее дороже всех драгоценностей, ведь она не уступила требованиям мужа; но в конце концов она умерла, защищая невинность своей дочери и ее право носить это кольцо.
– Мамочка, дорогая, – прошептала Джульетта, – я не хотела этого. Я бы отдала кольцо! Прости меня... Мне очень жаль...
Ее обдало запахом винного перегара. Сэр Джордж крепко схватил дочь за плечо. Она подняла на него широко раскрытые глаза, встревоженная хитрым и мстительным выражением его жирного лица.
– Жалеешь, да? Ты действительно об этом пожалеешь, сумасшедшая убийца! Тебя повесят! Поскольку я твой отец, я не смогу сам заняться этим делом, хотя я и судья, но, клянусь, дам свидетельские показания в Королевском суде.
– Что ты несешь?.. Ты же знаешь, что я не виновата!
Джульетта с недоумением и ужасом уставилась на отца. Неужели он назвал ее убийцей?
– А в этом ты тоже не виновата? – ехидно спросил он указывая толстым пальцем в свою макушку.
– Нет, но...
– Думаешь, суд поверит тебе, когда увидит, какие раны я получил, пытаясь защитить твою мать? Сам бы я не смог так ушибиться!
– Я била тебя, но никогда не пыталась убить свою мать! Как ты смеешь обвинять меня, когда сам швырнул ее на пол?
– Ради бога, не изображай невинную овечку! Ты потребовала, чтобы мать отдала тебе кольцо, но она не подчинилась. Я всегда с уважением относился к ее чувствам и позволял ей хранить это кольцо, хотя она не раз предлагала его мне. Если бы я мог предположить, чем это кончится, я бы забрал его, чтобы не искушать тебя. А теперь ты лишила меня любящей преданной жены! И ты надеешься, что тебя простят?
Джульетта долго смотрела на отца, потом медленно произнесла:
– От тебя ничего другого и не следовало ожидать. Ты готов послать на виселицу собственного ребенка, чтобы спасти свою шкуру. Но не думай, что я буду молчать на скамье подсудимых. Пусть все узнают о том, как мы жили, и какое ты чудовище.
Он усмехнулся.
– Бред умалишенной! Кто поверит твоим выдумкам? Если тебя не повесят, то засадят в сумасшедший дом, уж я постараюсь, чтобы ты угодила либо на виселицу, либо туда. Ты слишком опасна для общества. Как только я найду констебля, тебя увезут отсюда.
Он посмотрел на нее презрительным взглядом, в котором не было ни капли сожаления.
– Ты что, думала, что я буду терпеть в доме дьяволицу? Чем быстрее ты встретишься с палачом, тем лучше, и никакие мольбы не изменят моего решения.
Он вышел. Джульетта услышала, как в замке щелкнул ключ. Она осталась одна. Хотя, не совсем одна. На полу все еще лежало мертвое тело матери. Джульетта быстро подошла к несчастной и присела рядом, сердце ее разрывалось от горя. Она не боялась смотреть в лицо умершей женщине, которую так плохо знала в действительности.
– Я так мало любила тебя, – прошептала девушка, – никогда не понимала и не пыталась помочь тебе. Мы могли бы вместе бороться против него...
Продолжая тихо говорить, она подняла хрупкое тело, перенесла его на кровать, поправила голову, склоненную набок, и положила руку на холодный лоб.
– Взгляни на меня, мама, и прости, что я невольно стала причиной твоей смерти.
Девушку стала бить сильная дрожь.
– Мы скоро встретимся с тобой, но сейчас ты должна помочь мне вынести то, что предстоит. Хотела бы я встретить смерть так же храбро, как ты.
Джульетта накрыла тело матери, но лицо закрывать не стала. Леди Вестовер обрела покой. Ее страдания закончились.
Девушка начала неторопливо одеваться. Поверх рубашки она натянула красное платье, затем надела заштопанные панталоны и чулки. Сунув ноги в протертые тапочки, она беспомощно оглянулась по сторонам. Что люди берут с собой в тюрьму? Вещей у Джульетты было очень мало, и она подумала, что прежде всего следует позаботиться о чистоте своего тела, и сразу вообразила себя в темнице, кишащей мышами. В маленькую матерчатую сумочку матери девушка положила расческу и щетку для волос, кусочек мыла и грубое полотенце; затем прибавила чистую пару чулок, поношенную рубашку и старый платок. Взглянув на мать с извиняющимся видом, она достала из шкафа скромный плащ леди Вестовер. Теперь, Кажется, все было собрано.
Джульетта села у окна и стала наблюдать, как медленно светлеет небо на востоке. Увидит ли она восход солнца завтра? Скорее всего, она уже будет сидеть за решеткой, и, если отец не изменит своего решения, много восходов ей увидеть не удастся.
Девушка перевела взгляд на рубиновое кольцо. Вчера еще она была ребенком, ничего не ждавшим от жизни, но мама не забыла о ее дне рождения, ведь ей исполнялось шестнадцать, и Джульетта официально становилась взрослой. Все эти годы мать хранила прекрасное кольцо, чтобы подарить его дочери именно в этот день. Но чего она добилась? Ей самой пришлось пожертвовать жизнью, а та, которой предназначался подарок, готовилась отправиться на виселицу. Разве стоила фамильная драгоценность двух жизней?
Джульетта встала и принялась шагать по комнате. Шок, вызванный событиями этой ночи, постепенно проходил. Зачем же покорно ждать, когда за ней приедут? Неужели отец считает, что она будет смиренно ждать смертного приговора и послушно пойдет к палачу?
Джульетта бросилась к окну и посмотрела вниз. Каменные стены были совершенно голыми, так что о спуске нечего было и думать. Комната располагалась на верхнем этаже, поэтому прыгать из окна – все равно, что лезть головой в петлю. Если бы была веревка длиной футов в тридцать... Но такие вещи не хранят в спальнях. Спасения не было. Пусть суд выслушает ее версию событий этой ночи и вынесет приговор. Но, подбадривая себя, Джульетта понимала, что шансов у нее очень мало, и суд поверит не ее словам, а показаниям отца, ведь сэр Джордж судья, человек, призванный вершить справедливость. Разве кто-нибудь усомнится в том, что он говорит правду? Чтобы спастись самому, он обвинит собственную дочь в совершении преступления, которое было делом его рук, не моргнув глазом.
Джульетта подняла голову. Она ясно услышала топот копыт и скрип экипажа в предрассветной тишине. Сэр Джордж даром времени не терял. Девушка поднялась, чтобы подойти к постели и проститься с матерью навсегда... Затем она повернулась лицом к дверям и стала ждать.
* * *
Все было кончено. Джульетта поняла, что ее ждет, уже в ту минуту, когда судьи вошли в зал, стараясь не смотреть на обвиняемую. Публика затаила дыхание и уставилась на маленькую прямую фигурку, отделенную от зала дубовой перегородкой, отшлифованной сотнями рук.
Суд квартальных сессий[1] стал одним из главных событий этого года, а те, кому посчастливилось на него попасть, жадно впитывали малейшие подробности происходящего, чтобы потом поделиться ими со всеми родственниками и знакомыми.
«Она держится абсолютно спокойно! – шептали люди друг другу. – Для существа, совершившего такое жуткое злодеяние, она слишком хорошо владеет собой!» Это оскорбляло их чувство справедливости и добропорядочности. Если бы она, обливаясь слезами раскаяния, молила о пощаде, это было бы нормально и произвело бы сильное впечатление. Но было похоже, что эта девица потеряла всякое представление о чести, поскольку посмела обвинить в этом ужасном преступлении своего убитого горем отца. Не он, а она должна была закрыть лицо руками!
– Это отвратительнейшее преступление... – медленно тянул судья в красной мантии.
Внезапно сэр Джордж нагнулся вперед и схватил край одежды обвинителя.
– ...Убийство матери – нет ничего более презренного в истории...
Обвинитель вздрогнул и вопросительно приподнял бровь.
Джульетта посмотрела на отца. Сэр Джордж пребывал в каком-то непонятном возбуждении и настойчиво что-то шептал обвинителю. Это заметил и судья; нахмурившись, он повернулся к ним.
– Сэр, вы желаете что-то сообщить суду? Может быть, попросить о смягчении приговора? Пожалуйста, говорите.
– Кольцо, милорд! – выпалил сэр Джордж. – Заставьте ее сказать, где оно.
– Кольцо? – изумленно повторил судья.
– То, из-за которого она убила свою мать. Я не могу найти его.
– Что вы, сэр Джордж! Совершено страшное преступление! Как вы можете думать о таких пустяках?
– Простите меня, милорд, но кольцо мне дорого как память.
– Хорошо. Если вы так настаиваете, я задам этот вопрос подсудимой.
Готовясь ответить на вопрос судьи, Джульетта посмотрела отцу прямо в глаза. Впервые за все время суда на ее лице появилась слабая улыбка.
– Я вернула кольцо маме, – сказала девушка. – Разве ты не заметил этого, когда прощался с ней навсегда? Когда ты, как говорил здесь, держал в руках ее «бесценные руки»? Я уверена, что исполнила и твое желание, папа, когда дала маме возможность взять кольцо с собой, – закончила она с насмешкой.
Сэр Джордж весь как-то обмяк, едва до него дошел смысл этих слов. Для него кольцо с рубином пропало навсегда.
Судья принял его молчание за согласие с поступком дочери и снова повернулся к Джульетте.
– Суд приговаривает обвиняемую к отправке на вечное поселение в колонию Новый Южный Уэльс в Австралии. Там вы будете работать до конца жизни.
ГЛАВА 2
Месяцы, проведенные Джульеттой в тюрьме Бристоля, были лишь подготовкой к великим испытаниям, которые ждали ее впереди. Большинство женщин, находившихся вместе с ней, попали туда за проституцию и мелкое воровство. Были там и несчастные матери, сидевшие за то, что украли кусок хлеба для голодных детей. Иногда по ночам вспыхивали драки, а тюремщики прекращали их, жестоко избивая дубинками всех подряд. Женщины отвечали на это непристойной бранью, а Джульетта и другие заключенные, настроенные менее воинственно, в страхе прижимались к стенам камеры.
Тюремная пища была скудна, но к ней можно было получить добавку за соответствующую плату. У проституток проблем с едой не было, но Джульетта твердо решила сохранить уважение к самой себе и отказывалась от всех недвусмысленных предложений тюремщиков. Других женщин удивляло, с какой категоричностью столь юная особа отстаивала свою независимость и право на собственное имущество, и они относились к ней с грубоватым уважением, не забывая, однако, и о том, какое преступление она совершила. Джульетта ни о чем не рассказывала, но они сами не сомневались, что с убийцей шутки плохи, поэтому девушке удалось выменять свои запасные предметы туалета: украсть их женщины просто побоялись. Джульетта оставила себе только мыло и полотенце. Правда, толку от них было мало, так как условия содержания были примитивными, но все же она делала все возможное для того, чтобы содержать себя в чистоте. Джульетта знала, что, когда их повезут на корабле в Австралию, лучше не станет. Говорили, что там будет еще ужаснее. В самом конце лета в бристольскую гавань прибыл корабль, капитану которого было приказано переправить осужденных в Новый Южный Уэльс. Свободного места на корабле было мало, так как это было небольшое торговое судно, но в тюрьмах скопилось слишком много заключенных, поэтому любой корабль, отправлявшийся на Восток, обязан был брать на борт преступников, чтобы уменьшить число осужденных, содержащихся в английских тюрьмах.
Трехмачтовая баркентина[2] «Грейс», доставившая в Бристоль чай и специи с Цейлона и большое количество шерсти из Сиднея, должна была простоять в порту три недели. На корабль собирались погрузить хозяйственный инвентарь и мебель, заказанные поселенцами.
Капитан Росс Джеймисон не очень-то обрадовался, когда узнал, что ему придется взять на борт пятнадцать осужденных. Такой груз всегда не к месту – с живым «скотом» хлопот не оберешься, гораздо выгоднее забить судно до отказа шкафами да лопатами. Но капитан являлся служащим компании и должен был подчиняться приказам начальства, которое не хотело портить отношения с властями.
В день отплытия задолго до рассвета на пристань прибыла большая открытая повозка. При тусклом свете фонаря, висевшего над сиденьем кучера, из нее вывели партию грязных мужчин и женщин – все они были закованы и кандалы. Росс Джеймисон с отвращением наблюдал за унылой вереницей, стоя на верхней палубе. Загорелый, черноволосый, с надменным выражением лица он в ту минуту, наверное, был похож на одного из своих шотландских предков, следивших ястребиным взором за вторгающимися ганноверскими солдатами. Группа заключенных представляла довольно жалкое зрелище. И хотя эти грязные существа в лохмотьях, дрожавшие от утреннего холода, были согнаны в кучу далеко внизу, до капитана долетал запах давно немытых тел.
Охранники поднялись на борт и передали капитану Джеймисону пачку бумаг.
– Отдадите это управляющему, когда прибудете в Ботани Бей[3]. Тут их фамилии, список преступлений и условия содержания. Не волнуйтесь, сэр, больших хлопот они вам не доставят. В основном это взломщики и карманники. Девять мужчин и полдюжины женщин.
– Какие же преступления совершили женщины?
– Большей частью это воровки и проститутки, которые обирали своих клиентов, за исключением одной, отправившей на тот свет родную мать.
Росс Джеймисон удивленно вскинул брови.
– Убила собственную мать? Это серьезное преступление. Почему же ее не повесили?
– Мы точно не знаем, сэр. Наверное, судья попался не слишком суровый, к тому же она очень молода.
– И должно быть, порядочная дрянь! – сказал пораженный до глубины своей пресвитерианской души капитан. – Как же она себя ведет? Наверное, вспыльчива?
Охранник почесал колючий подбородок.
– Обычно она бывает очень послушна, сэр, но если кто-то из старших товарок пытается чего-то добиться от нее, она превращается в дикую кошку.
– Я не допущу драк на своем корабле! Если она только попробует начать ссору, ее проучат веревкой и навсегда отобьют охоту устраивать потасовки.
– Да, сэр.
Охранник посмотрел на его смуглое загорелое лицо – суровый взгляд и плотно сжатые губы убеждали в том, что этот человек сдержит свое слово.
– Сэр, вы примите их на корабль прямо сейчас?
– Да. Мой младший помощник покажет вам отведенное для них место в кормовом трюме.
Росс снова вышел на верхнюю палубу и, облокотившись о поручни, стал наблюдать за тем, как осужденные поднимались на борт. Все женщины выглядели одинаково – в лохмотьях, с длинными распущенными волосами. Через десять минут помощник доложил:
– Весь груз находится на корабле, сэр, все трюмы задраены!
Росс кивнул и отдал приказания команде:
– Всем занять свои места! Сняться с якоря и отдать швартовы!
«Грейс» резво заскользила по волнам Бристольского залива. Дул свежий ветер, и солнце, поднимавшееся за горизонтом, окрашивало облака в нежные золотисто-розовые тона.
Уже через неделю баркентина обогнула острова Силли и оставила их позади. Все это время стояла хорошая погода, но едва корабль приблизился к северным берегам Франции и направился в Бискайский залив, небо нахмурилось.
Рулевой взглянул на капитана Джеймисона, внимательно смотревшего на компас.
– Капитан, погода портится, – осмелился нарушить молчание рулевой.
Росс перевел на него мрачный взгляд.
– Да, черт бы ее побрал! Измените курс. Пойдем ближе к материку, – он устремил взор вдаль. – Хуже всего то, что мы не сумеем обогнать эти тучи. Если мы застрянем у берегов Франции, то напрасно потеряем время. Проклятый залив! Его воды капризны, как женщина.
Он кивнул рулевому и решил спуститься вниз, чтобы проверить, надежно ли закреплен груз.
Ветер крепчал, и команда корабля стала готовиться к быстро приближающемуся шторму. Проходя по корме, капитан даже не задумался о своем «живом грузе» – хозяйственный инвентарь, который «Грейс» везла для поселенцев, был для Росса гораздо важнее кучки осужденных. Пока у них есть пища и вода и возможность получить необходимую медицинскую помощь у корабельного врача, они для него – все равно, что овцы, которых «Грейс» возьмет на борт в Кейптауне. Пошел дождь, и капитану пришлось облачиться в дождевую накидку, чтобы занять пост на мостике. На море начиналась настоящая буря, волны с яростью обрушивались на корму и швыряли судно то вверх, то вниз, словно какой-то великан играл в кораблики.
Проклиная погоду, капитан Джеймисон ввалился в рулевую рубку и улыбнулся рулевому. Лица обоих мужчин были полны азарта: им доставляла удовольствие борьба со стихией, какие бы сюрпризы ни готовила судьба. Сражение с морем – всегда огромное наслаждение для настоящего моряка.
Битва корабля с морем длилась больше недели. Время от времени вдали показывались берега Франции, но «Грейс» упорно старалась держаться своего курса, хотя снасти скрипели и вздрагивали под напором ветра и ударами волн. Как только Бискайский залив остался позади, море сразу стало спокойнее, а небо перестало хмуриться, будто стихия признала себя побежденной. Любопытное солнце выкатилось из-за туч и приветливо улыбнулось маленькому кораблю.
Капитан Джеймисон потер давно не бритый подбородок и в свою очередь улыбнулся солнцу.
– Джейк, мы почти в Лиссабоне и, надо сказать, совсем без повреждений!
– Да, капитан. Держим курс на Лиссабон!
* * *
Внизу, в кормовом трюме Джульетта Вестовер открыла глаза и увидела через решетку люка голубое небо. До этого оно все время было темным, и волны, проникавшие с палубы, окатывали лестницу, идущую от люка, ледяной водой, поэтому сейчас появление солнца в голубом небе показалось девушке невероятным. Она обвела взглядом пропахший рвотными массами трюм и распростертых на матрацах, изнуренных морской болезнью осужденных с вялыми бледными лицами. Джульетта тоже измучилась за время шторма, но не столько от качки, сколько от зловонной атмосферы. Если бы ей позволили подняться на обдуваемую свежим ветром палубу, где соленые брызги летели в лицо, она бы не так страдала от спазмов в желудке и тошноты. Но все же какое счастье спокойно лежать на матраце и смотреть в голубое небо после этой долгой бури. «Сколько же продолжался шторм? – подумала девушка. – Наверное, несколько недель... Или я потеряла счет времени, постоянно находясь в темноте? Может быть, нам теперь разрешат выходить на прогулку по палубе?» Кроме паренька с камбуза, который подвесил в трюме бочку с питьевой водой и каждый день спускал на веревке плетеную корзину с продуктами, да других осужденных, общаться Джульетте было не с кем, но разговаривать с этими людьми ей не хотелось.
Когда корабль оказался в тихих водах вблизи португальских берегов, заключенным было велено вычистить трюм. Сверху им бросили щетки и швабры, а люк оставили открытым. Никто не спустился к ним вниз, только паренек с камбуза вытаскивал наверх матерчатые ведра с грязной водой и возвращал их полными чистой воды. Все это делалось под презрительным взором младшего помощника капитана, который следил за происходящим с палубы, держа в руках заряженный карабин. Когда в трюме стало более-менее чисто, осужденным было разрешено подняться на палубу.
Джульетта вдохнула полной грудью свежий морской воздух и крепко взялась за поручни. Ветер разметал ее длинные волосы. «Каким разным может быть ветер, – подумалось Джульетте, – он всегда несет с собой атмосферу тех мест, откуда прилетает». Ветры ее детства несли с собой запахи лесов, мокрых изгородей и диких лошадей. Ветер, дующий сейчас, имел соленый привкус и бодрил тело и душу. А когда корабль приблизится к Африке, ветер, наверное, станет горячим или исчезнет вовсе. Интересно, какие ветры гуляют в Новом Южном Уэльсе? Жарко там или холодно? Никто в трюме не знал этого, а человек с карабином в руках вряд ли станет беседовать на подобные темы.
Прошло совсем немного времени, как заключенным было приказано возвращаться в трюм. «Грейс» приближалась к Гибралтару и, миновав его, должна была пристать к западным берегам Африки. Джульетта знала, что Африка – очень большой континент. Сколько же дней пройдет, пока они доберутся до места назначения? По сравнению с этим мерзким трюмом и компанией из пятнадцати грязных женщин и мужчин жизнь каторжницы, которая будет проходить на свежем воздухе, стала казаться, девушке даже привлекательной. Как бессердечны бывают люди, честно исполняющие свои обязанности! Затолкать всех вместе, независимо от пола и возраста, в один трюм! Или они считают, что у заключенных нет никаких человеческих чувств?
Капитан Джеймисон стоял на мостике и смотрел вдаль. Он собирался сделать остановку в порту города Рабат в Марокко. В это время года там стоит тропическая жара и полно мух. Росс перевел взгляд на корму: младший помощник, отвечавший за сохранность «живого груза», с карабином наперевес наблюдал, как осужденные один за другим спускаются по лестнице в трюм. Это зрелище напомнило капитану о присутствии на его корабле проклятых уголовников. До сих пор они не причиняли никакого беспокойства, но по мере приближения к берегам Африки температура воздуха поднималась, и Росс подумал, не перевести ли женщин на оружейную палубу? В кормовом трюме мало воздуха, и тропическая жара может накалить страсти и вызвать взрыв возмущения. Младший помощник, не привыкший возить такие грузы, в панике может разрядить свой карабин в толпу, но капитан не хотел смертей на корабле, кроме того, ему было приказано доставить людей живыми. Не желал Росс Джеймисон и того, чтобы все женщины к концу пути оказались беременными. Но тут он, видимо, поздно спохватился – капитан усмехнулся. Вполне возможно, что женщины не захотят расставаться со своими попутчиками. А если мужчины перессорятся из-за этих проституток, он быстро положит конец любым сценам ревности. Хотя Росс не испытывал ни малейшей симпатии к этим несчастным, но зловоние, шедшее из трюма, могло вывернуть наизнанку самый крепкий желудок, поэтому элементарная порядочность и чистоплотность подсказывали капитану, что в таких тяжелых климатических условиях нужно что-то предпринять.
Догадывался или нет об этом капитан, но его размышления перекликались с мыслями заточенных в трюме людей. Джульетта Вестовер была вся мокрая от пота. Чтобы не лишиться рассудка, она изо всех сил старалась думать о весеннем дождике – свежем, прохладном дождике, поливающем вересковые заросли; о буйном ветре, который треплет ее волосы, когда она мчится на коне мистера Шепеда; о пьянящем запахе скошенной травы и первых фиалок... Если бы девушка могла заставить себя думать только об этих вещах, то забыла бы, где и в каких условиях сейчас находится. Она возмущалась поведением капитана, который, по ее мнению, должен был приказать держать люк открытым, чтобы воздух мог проникать в трюм. Не сбегут же они посреди океана, да еще под присмотром вооруженных людей! Такое отношение к заключенным было просто бесчеловечным.
Джульетта закрыла глаза, представляя свое липкое тело в прохладной воде. Ужасно, когда от тебя так дурно пахнет! Все попытки поддерживать чистоту тела девушке пришлось оставить из-за внимательных взглядов находящихся рядом мужчин. А как ей хотелось раздеться догола и опрокинуть на себя ведро морской воды, вымыться с мылом и докрасна растереться грубым полотенцем, которое все еще хранилось у нее. Но такой поступок был равносилен открытому предложению овладеть ею любому, кто пожелает. После первых попыток сближения и непристойных предложений попутчики Джульетты, кажется, оставили ее в покое, потому что получили решительный отпор, в ход пошли даже кулаки, локти и ноги. Женщины, к удивлению Джульетты, одобрили ее поведение, потому что не хотели лишаться тех подачек, что получали от мужчин в качестве платы за свои услуги.
Джульетта задумалась над тем, сколько долгих месяцев ей предстоит провести среди этих людей до прибытия в Австралию.
Нестерпимая жара уже начала оказывать действие на заключенных – начались мелкие перебранки из-за пустяков, мужчины стали силой отбирать еду и питье, все чаще доказывая свою правоту с помощью кулаков. Джульетта была в отчаянии, понимая, что долго ей не вынести этих двойных нападок – на скудный паек и на ее тело. Здесь совершенно невозможно было спрятаться от посторонних глаз, а в последнее время она постоянно чувствовала на себе похотливые взгляды. Красное платье и поношенное нижнее белье, изрядно пострадавшие во время драк в бристольской тюрьме, плохо скрывали стройную фигуру девушки, а чулки и туфли ей пришлось обменять на еду, и теперь голые ноги Джульетты все чаще привлекали внимание мужчин. Пять других женщин оказались более сговорчивыми, но девушка знала, что настанет и ее черед – в покое ее не оставят.
Сидя на нижней ступеньке лестницы, Джульетта представляла себе ферму миссис Шепед запахи лета и коров и вдруг почувствовала, что кто-то положил руку на ее лодыжку. Вздрогнув от неожиданности, девушка сразу вернулась к печальной реальности. Перед ней маячило заросшее бородой лицо одного из каторжников. Он улыбался, заигрывал с ней, не стыдясь гнилых зубов, а его грязные пальцы медленно ползли вверх по ноге Джульетты.
– Убери свои мерзкие руки! – прорычала она, отдергивая ногу.
– Маленькая злючка, – начал он, глядя на нее с вожделением, – почему бы тебе не приласкать Джеба Уайта, как это делали все остальные шлюхи? Они никогда не отказываются развлечься со мной, особенно, когда им перепадает кое-что из еды. Здесь лежит Том Купер, он мало ест и отдает мне остатки.
– Вернее, ты сам отбираешь у него, если уж говорить правду, – сердито огрызнулась Джульетта.
– Но ведь Том не возражает! Он не особенно интересуется женщинами, но мы разделим поровну его порцию, если ты не откажешься задрать юбки для меня в том углу. Я хорошо все тебе объяснил, а?
– Поделись с кем-нибудь другим, Джеб Уайт, с тем, кто выше оценит твою щедрость. Я не собираюсь иметь с тобой никаких дел, пойми это и не дыши на меня.
– Девка, ты слишком задираешь нос! Но, клянусь, не успеем мы причалить, как ты будешь на коленях просить у меня крошку хлеба.
– С какой стати? Мне хватает того, что дают.
– Да, но это, пока я не стану отбирать у тебя еду, как только уйдет помощник капитана.
Джульетта постаралась не подать виду, что до смерти испугалась. С его-то силищей Джеб может запросто выполнить угрозу, и никто не вступится за нее.
– Если ты попытаешься сделать это, я все расскажу помощнику капитана, – произнесла девушка, как можно тверже.
– Этому юнцу с карабином? – усмехнулся Джеб Уайт. – Он и так дрожит как осиновый лист, когда видит нас. Он не спустится сюда для того, чтобы поссориться со мной.
– Тогда я позову капитана. Он не побоится тебя.
Джеб Уайт засмеялся, и Джульетта зажала нос, чтобы не задохнуться в гнилостном запахе, идущем из его рта.
– Вряд ли ты когда-нибудь увидишь капитана! Я уверен, что он ни разу не вспомнил о нашем существовании с тех пор, как мы покинули Бристоль. Он очень высокого мнения о своей особе! Когда мы поднимались на борт, он смотрел на нас, как на прокаженных. Он и близко не подойдет к такому сброду! Приглядывать за нами поручено младшему помощнику. Так что будь умницей, дорогая, и я возьму тебя под свое крыло. Джо Бейтс тоже положил на тебя глаз, да и не только он. Лучше не зли меня, ведь я поступаю с тобой по-джентльменски. Все равно ты никуда не денешься от меня, так что не будем ссориться, крошка.