Текст книги "Желай осторожно (СИ)"
Автор книги: Мара Вересень
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
41
– Вы два великовозрастных идиота! – разорялся где-то недалеко знакомый и незнакомый одновременно голос. – И ты, – пауза, словно говорящий ткнул в отчитываемого пальцем, я бы ткнула, – в первую очередь.
– Потому что я старше? – Анатоль, только он умеет так ядом плеваться, не говоря ничего оскорбительного, да и сложно не узнать, когда тело, как камертон, отзывается на этот голос.
– Потому что ты – второе по значимости лицо в королевстве – не только не свернул всю эту авантюру, но и очень деятельно в ней поучаствовал! – А, так это папа-король! Выстроил сыновей у стеночки и словом венценосным стегает. Ремень был бы надежнее. – Сначала не уследили за княжной, а затем устроили все это безобразие с призывом зеркала! И ради чего?
– Это была моя идея! – О, вот и младшенький.
– Нисколько не сомневаюсь! И я тебе слова пока не давал, выскажешься в свою очередь!
– Шансы были достаточно высоки, – заметил Анатоль.
Мне почему-то представлялось, что он сидит на подоконнике, вытянув ноги, руки на груди сложил, морда каменная, а глаза наглые и блестят вызывающе. Так и напрашивается на грубости.
– Шансы были угомониться и отправить предложение следующей в очереди претендентке! Да, по сравнению с дон Стерж, слабовата, старше и на прочие прелести не так богата, – это, по ходу, шпилька в адрес Лучезарного нашего, – но мы бы не имели сейчас истончившуюся границу и стихийные прорывы внутри страны!
– И не только, – вставил канцлер и снова с интересом прикипел к маникюру.
Судя по напряженной паузе, всеотец буравил отпрысков тяжелым взглядом и давил авторитетом.
– Два дня назад, ночью, здесь, в оранжерее. Единичный прорыв, одна тварь. Прорыв закрыт, тварь ликвидирована, – отчитался Вениан.
– Кто? – спросил король.
Кто-то хмыкнул, будто усмехнулся. Ставлю что угодно, что хамло!
– Я. Княжна. Ключ.
– Подробности.
– Рявкнула что-то вроде «вата кентавра» и зеленым пламенем твари в морду засветила, – а голос выжидательный такой, наверняка от ноготков оторвался и папе в глаза заглядывает.
– Разве в ее мире есть магия?
– Нет, но, видимо, мы не все о нем знаем.
– Что по расследованию нападения? Нашли заказчика?
– Нет, – на этот раз ответил маленький принц и вроде как со старшим братом переглянулся. – Поймали нескольких исполнителей. Но и им и погибшим основательно потерли воспоминания. Воздействие слабое, но работа с потоками филигранная. Я бы так не смог.
– Ты и так мало что можешь, – пригвоздил король, и мне за Венечку обидно стало. – Мог сам княжну встретить или охрану послать, так нет же, до последнего нос воротил и на провинцию пенял, мол, ни воспитания, ни образования, одни сиськи и гонор! Кто б про гонор говорил! Что теперь поменялось?
– Бу-бу-бу…
– Что?
– Она мне нравится.
– Та или эта?
Воцарились молчания. Одно было гневное – король, второе злоехидное – Анатоль, третье не поддавалось определению, но мне представлялось колкое серебро в глазах законного сына монарха.
– Покажи, – вдруг сказал король.
Кому сказал? Что показывают?
– Идиот. – Опять король. – Я понимаю, у Вениана в голове ветер и бабы, и гонор, куда без него, но ты! Как только угораздило на это согласиться!
Ответа не было. Плечами пожал? Или опять высокомерно смотрит и спина, будто палку проглотил? Я за оба варианта.
– Временная метка на ночь излома? – Вроде как кивок. – А узловое событие? Свадьба? Передача ключа? Консумация? Что?
Видимо, королевские детки играли в переглядки.
– Свадьба, – сказал младший.
– И передача ключа, – сквозь зубы отозвался старший, и в голосе его слышались предвестники сошествия северного пушного зверька.
– Светлый вседержитель! Два узла! Не удивительно, что источник так корежит! Вы формулу клятвы где взяли? В сундуке деревенской знахарки? Два недоумка! Осталась надежда, что вы не забыли про ограничение. – Многозначительная пауза. – Хвала Небесам! Хоть на что-то ума хватило! Вероятность отмены есть?
– Один к ста. – Анатоль. – Моя суть.
Я превратилась в слух, но все участники разговора молчали. Тайна оставалась тайной. Один к ста – не мой вариант, особенно, если учесть, что я и из двух не всегда выбрать могу.
– Поздно, – веско заметил король, намекая, что семейные посиделки пора заканчивать.
– Я останусь, – отозвался Вениан.
Никто не возражал. Кроме меня. Но я вроде как спала и в обсуждении участвовать не могла. Через некоторое время Вениан заглянул в спальню. Постоял в арке входа, подошел, снова постоял, потом присел на постель и коснулся руки.
– Много услышала?
Я смотрела на Вениана сквозь ресницы. В полумраке комнаты его лицо казалось ликом мраморной статуи, прячущейся в тенях ночного парка. Притворяться дальше не имело смысла.
– Начиная с великовозрастных идиотов, – ответила я.
Вениан сжал мою руку, наклонился и прижался к ладони щекой.
– Все еще ты… Боялся, что очнется другая Мари-Энн. Или не очнется вообще.
– Зачем вы все это затеяли? – Мне было неловко от слов принца, словно я подсмотрела что-то очень личное, и хотелось переключить фокус внимания на другое.
– Ты и так знаешь. Я в курсе, что Анатоль говорил с тобой об этом, – Венин выпрямился, но моей руки не отпустил. И смотрел в упор, я физически чувствовала на себе его взгляд и… сдерживаемое желание.
– Я не про мотивы вытащить меня из моего мира. Я про ваши пляски вокруг источников, ключей и границ.
– Так работает магия в нашем мире. Мужчина – инструмент и ключ, женщина – источник силы и дверь в дом, который нужно беречь. Когда есть взаимность, неважно, какого рода, влечение, любовь, уважение, магия продолжает жить и питать мир, защищать его от того, что за завесой. Все дело в… созвучии и гармонии. И Серафин, и моя мать – источники. Герцогиня дор Лий слабее. Но у отца с Серафин была любовь, и родился Анатоль, маг, способный ходить сквозь завесу в другие миры. А моя мать вышла замуж по велению долга и получился я. Ничего выдающегося, посредственность. Мне не хватило сил, чтобы подчинить ключ, когда отец начал слабеть, поэтому ключ принял Анатоль. Он хотел уйти отсюда, давно, бредил путешествиями в другие миры, а ключ привязал его к одному. Он не может уйти совсем – коллапс источника. Я говорил, к чему это приводит.
Я кивнула. Не знаю, видел ли это Вениан, ведь мое лицо было в тени, но ему было достаточно даже такого участия в беседе. Я-то его видела. Возможно, он чувствовал мой взгляд, а может, ему было достаточно касаться меня.
– Тогда отец решил, что источник исправит ситуацию. И мне стали искать невесту. Ты… Княжна дон Стерж была лучшей кандидатурой, но она была обручена. Я точно не знаю, как так вышло, что помолвку разорвали, но ты… она согласилась. А потом погибла. И я придумал этот дикий план и взял клятву с брата. И он тебя нашел. Он всегда добивается того, чего желает.
Принц помолчал, потом сжал мои пальцы.
– Я понимаю, что вел себя не лучшим образом, но надеюсь заслужить, если не любовь, то хотя бы симпатию. Я остался специально, чтобы поговорить, как взрослые люди, и… заключить соглашение. Пылких чувств ты ко мне не испытываешь, но я знаю, что твое тело откликается мне и это уже многое значит. Так как? По рукам?
– А как же валяние в ногах и вымаливание прощения? Где горы подарков во искупление и прочее всякое?
– Ты невероятна.
– А… у меня действительно никаких шансов этого избежать? – Вениан качнул головой. – А если ты…
– А если я, не сработает, и у тебя уже не будет даже имеющейся ничтожной вероятности.
Я вздохнула.
– Тогда по рукам. Только прекрати вести себя, как напыщенный болван.
– Как будет угодно светлейшей княжне дон Стерж, – проговорил принц, поднялся, облобызал ручку и направился к выходу.
И тут меня осенило.
– Вениан! – Он замер в освещенном дверном проеме черным силуэтом. – А кто был следующей претенденткой на твою руку и сердце?
– Мы два великовозрастных идиота! – воскликнул он и оставил меня в недоумении и с кучей вопросов. Ну, кто так делает?
42
Некоторое время я прислушивалась к организму и с прискорбием обнаружила, что, несмотря на глубокую ночь, до отвращения бодра. С жизнерадостным настроем все было не так радужно, но вершить великие дела можно и со скорбной миной. Мне до чертиков нужно было увидеться с Вовычем. Во-первых, я беспокоилась, во-вторых, одной головы для решения глобальной задачи было мало, требовалось подключать вторую, пусть и в виде ведра со щелочками и перышком на макушке.
Свистнув ковру, я направилась на поиски. Хотелось бы сказать, истины, но приключения попадались чаще. Ну и ладно, не в первый раз.
Спустя пару поворотов мы с половичком перестроились, теперь он возглавлял отряд. И хотя я тут неоднократно пробегала, все равно боялась заплутать и потерять время. К лаборатории я кралась вдоль стеночки, прижимаясь спиной. В паре шагов за мной, растопырив бахрому и имитируя мою позу, шуршал ковер. Остановились, прислушались, переглянулись. Едва слышно скрипнула дверь. Плоский навигатор просочился первым, мне нужна была щелочка пошире.
Я постояла, привыкая к скудному, после коридора, освещению. В десятирожковом канделябре, водруженном на край лабораторного стола, горело всего две свечи. Доспех, опираясь лопатками о стену, восседал на узкой кушетке, приткнувшейся в самом дальнем и темном углу помещения. Я и обнаружила его только потому, что сквозняк, неизбежный бич всех замков, качнул пламя свечей, и оно отразилось от лат. С трудом приподняв светоч, я как Прометей, устремилась во тьму. Ковер преданно стелился рядом, брезгливо приподняв кисточки – слуги с метлами явно обходили лабораторию вниманием.
Подошла. Постояла. Рыцарь без страха и упрека безмолвствовал. Я сгрузила канделябр на тумбочку и воспользовалась проверенным методом канцлера дор Лий – потыкала в непонятное ногой. Что-то хрупнуло, шкрябнуло, и внешне целый доспех раскатился на сегменты, подняв невероятный звон и лязг. Особенно усердствовал шлем, прогрохотав по полу под столами, он гулко ударился в дверь, отскочил в сторону и затих.
Бежать мы с ковром кинулись одновременно, не сговариваясь и в библиотеку. Даже стулом подперлись. На всякий. Я бессильно сползла по стенке на пол. Вовыч пропал. Дематери… Детерема… Дематериализовался. Сам? Помогли? Найти Толика и пытать каленым железом, пока не заговорит! Этот не заговорит. А если и заговорит, то я слов таких не знаю, потому как ругается он красиво, но непонятно. Что делать?
– Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной, – чуть слышно напевала я спустя коридор и два поворота, потому что в этом конкретном пыльном и затхлом коридоре паркет по центру был выложен желтоватыми ромбами и напоминал сами знаете что. Цапнутый по пути со стены факел скорее нагонял жути, чем освещал мне путь. За Тотошку был ковер, а за Железного дровосека – Вовыч. Или уже не был. Что я тут делала? Велела шерстяному навигатору вести меня к Волшебнику кратчайшим и тайным путем. Он и вел. Пока мой нос не уперся в деревянную панель.
Тупик? Мы где-то не туда свернули? Ковер, к этому времени изрядно изгвазданный и кое-где помеченный паутиной (брр!), вытянулся почти на всю длину вверх и многозначительно потыкал основательно запылившейся кисточкой в стену. Я повторила, стукнув костяшками по тому же месту. Панель приоткрылась, и мы оказались в… Чей-то кабинет? Отделение библиотеки? Небольшая полукруглая комната с узкой дверцей в противоположной стене равно походила и на то и на другое. Между массивными плотно заставленными стеллажами скромно жался стол и старое кресло. Окон не было. Это мы сюда шли? А смысл?
Я многозначительно уставилась на ковер. Тот встряхнулся, избавился от некоторого количества пыли и шмыгнул между стеной и одним из стеллажей, пошебуршился там и громоздкая конструкция, поскрипывая, отползла в сторону. Еще один тайный ход. Не замок, а какой-то швейцарский сыр. Я с трудом протиснулась в щель, зажимая рот рукой, чтоб не орать, – за мебелью паутины было на целый лес. Ну, какую-то часть на себя ковер собрал, но и оставшегося было достаточно, чтобы лишить меня душевного равновесия. Вот так, поминутно вздрагивая от омерзения, я вывалилась из-за очередной панельки в стене и оказалась в тронном зале, прямо позади торжественных сидений. Чтоб не путаться, поясню, это было не то место, где монаршьи особы изволили балы устраивать, а то, где мне его высочество Вениан дор Мин предлагал всякое и колечко дарил.
– Какого беса мы здесь делаем? – раздался вдруг голос канцлера, и я радостно порадовалась, что к моей великой радости, пространство за креслами от, собственно, зала отгораживала декоративная конструкция с гербами и лентами из ткани и цветов, выдаваясь примерно на метр в каждую от тронов сторону.
Я интенсивно задула на демаскирующий меня факел, но тот не желал потухать, тогда ковер героически бросился на него грудью. Я брезгливо разжала пальцы – боевой товарищ был весь в паутине. Факел потух. Я увлеченно слушала. Похоже, у меня сегодня ночь радиоспектаклей.
– Можно подумать, ты отца не знаешь. Его слуги уже рассовали «ухо-глаз» по всем стратегически укромным для тайных бесед местам. Он в любую поездку с собой целую шкатулку берет. И она уже пуста.
– Откуда знаешь? – Анатоль. Скептически бровь приподнял? Он всегда так делает, когда язвительно вопросы спрашивает. Значит приподнял.
– Все же он в моем доме, а не в своем, – самодовольно заметил принц.
– Так ты меня сюда отца позвал пообсуждать? Если так, я бы предпочел вернуться к себе и поспать пару часов.
– У меня есть предположение о личности возможного организатора убийства, вернее, покушения на Мари-Энн.
– Мы проверили всех возможных и невозможных врагов дон Стерж.
– Но не проверяли следующих после княжны вероятных претенденток.
– Список не мог попасть…
– А если мог?
– Предлагаю пойти и проверить.
Послышался звук шагов, голоса стали стихать
– Я и так его наизусть знаю. – Это Вениан. Ну еще бы! Кому, как не ему, знать.
– Можно подумать я не знаю, – отозвался ненаследный братец.
– Тогда это может быть только бу-бу-бу.
Дверь в зал закрылась. Ну ладно. Это все очень занимательно, но хотелось бы и про Вовыча узнать, а не только про зловещий заговор.
Повинуясь моему мысленному посылу, ковер свернулся рулончиком, и похабно виляя кисточками на заду, поскользил вслед за королевскими отпрысками. Нет, я их не преследовала. Осознав тщетность своих блужданий, я унылой тенью потащилась к себе. Путь был почти прямым и практически безопасным. Нужно было только рядом с покоями канцлера быстренько прошмыгнуть. С него станется изловить меня и устроить моральную порку. Но обошлось. Либо его там не было, либо он увлеченно обсуждал с Венианом заговорщиков, либо я была ниндзя. Ладно, я себе сильно польстила, но очень уж не хотелось, чтоб меня обнаружили в таком виде, словно мною полдворца протерли.
В переходе, ведущем в оранжерею, неровно меняя оттенки, горел свет, то вспыхивая, то затухая. По полу проволокло холодком, а по спине мурашками. И да, я опять это сделала. Пошла туда, где страшно. Меня не исправить.
43
Ощущение дежавю. Я прокралась кустами, обходя вероятный источник странного света, который, предположительно, находился там же, где я использовала страшное киношное колдунство. Но пятачок, где сходилось несколько дорожек, был пуст. Не померещилось же мне, да и ощущение потусторонней жути не покидало, скребясь внутри цепкими острыми коготками. Захотелось спрятаться.
Я попятилась. На плечо легли холодные пальцы.
– Бу! – гулко, как из пустого ведра, бухнуло над ухом. Сердце с душой выскочили из пяток, мурашки бросились в рассыпную, а я застыла столбом, чувствуя, приподнимаются на макушке волосы.
Дернулась, вырываясь из захвата и завопила. Зацепившаяся, за дурную железную башку прядь волос едва не покинула мою голову.
– Ты нормальный вообще! Так и родить можно! – я дрожащими от пережитого руками выпутала волосы. Ужас пополам с облегчением, от того, что Вовыч никуда не делся, – тот еще коктейль.
– От кого? – ехидно отозвалось ведро.
Я прищурилась, раздумывая, куда можно пнуть, и приятель резко сменил тему.
– А ты чего тут? И э… в таком виде? Боролась с фобиями и специально нашла самое пыльное место, чтоб в паутине извозиться? Вон на голове даже есть.
Я передернула плечами и старательно загнала мысли о том, сколько на мне всего гадкого, подальше. Потом бояться стану.
– Та сам лучше скажи, что за муляж в лаборатории? Я его спасать бегу, ну или слово напутственное сказать, а там только обертка. И та… того.
– Чего того? Только не говори, что ты все порушила! Я ж теперь вернуться не смогу!
– А подробности?
– Да я случайно обнаружил! Меня твой Толик запер, велел прикинуться ветошью, а мне скучно стало и как-то так вышло, что я в другой доспех влез. Как по сетке с сервера. Ну и вот. Днем можно по замку шариться. Тут прикольно. А походить только ночью, чтоб не пропалиться. Я как-то обратно не успел, так твой решил, что я его игнорю просто. Умора!
– А чего мой-то! – возмутилась я.
– А то я ваши секси-пляски на тусе не видел! Реально, Стержинская, я и не знал, что ты так можешь! А мне втирала, что обе ноги левые!
– То есть, ты, скотина такая, все видел? А сказать, дарова, Ринка, все норм, не кашляю?
– Блин, прости. Не подумал. – Вовыч озадаченно почесал перчаткой по шлему, шкряб вышел такой, словно вилкой по стеклу возили.
– Ну да, тебе ж нечем… А ты-то тут зачем. Опять на подвиги нарываешься?
Парень пожал плечами и смущенно потупился. Я озадачилась. Было странно, что я различала все эти эмоциональные нюансы. Передо мной была железная чушка со щелями вместо глаз, однако я отчетливо видела долговязую фигуру, ежик коротко стриженых волос и выразительные серые глаза.
– Колись.
– Ну, дамочка одна сюда ходит. Серьезная. Темненькая такая. Днем с цветочками возится, по вечерам шаманит чего-то. Красиво. Нравится она мне. – Вовыч заметил мои округляющиеся глаза и поспешил добавить: – Только вот не надо сейчас острить про железный аргумент, стойкость и несгибаемость. Я и так сейчас, как махровый вуайерист, только что посмотреть могу.
– Нет, нет, погоди, ты сказал «шаманит»?
Позади раздались легкие шаги, шелест юбок, и потянуло холодком.
– Все верно, Мари-Эн. Доброй ночи. Не представите меня вашему собеседнику?
– Молин… – ошеломленно проговорила я, наблюдая, как у ее ног послушно стелется отвратного вида дымка, рисуя на подоле морозные узоры. – Молин…
– Баронесса дон Шер, – договорила вместо меня Молька.
Вот тебе и серая мышка. А вы, светлейшая княжна, круглая дура. Сказка сказкой, но не стоило забывать, что серыми бывают не только мышки. А я с ней секретничала… Дура и есть.
Куда подевалась скромница, сплетница и прилипала более яркой маркизы ван Лав. А взгляд! Не удивительно, что Вовыч на нее такую запал. Кажется, она даже ростом выше стала.
– Владимир Северин, – отозвался Вовыч, выпрямился и нагрудник втянул, потом скрипнул латами, склоняясь, и изобразил поцелуй над протянутой Молин рукой. Я чувствовала его замешательство, как свое. Он явно просек, что дело не чисто, но не знал, как себя вести. А потому замер в шаге от меня, чуть развернувшись. Занимал позицию поудобнее? Для чего?
А у меня, скрипя шарнирами, как коленки вовычевых лат, ворочались в голове куски мозаики, и пейзаж получался красивый, но безрадостный. Озеро, твари, Молин. Оранжерея, тварь, Молин. Нападавшим почистили память. Филигранно, сказал Вениан. А Вовыч сказал «шаманит». И делает это так, что никто не заметил, значит или слишком слабая, или очень… искусная.
– Это все ты… – не веря самой себе, проговорила я, наблюдая, как тошнотворного цвета дымка змейкой ползет по краю платью баронессы и ластится к ее рукам.
– Я, – улыбнулась Молин, ловя мерзкое щупальце пальцами аккуратно, как тонкий молодой росток.
– Зачем?
– Глупенькая простушка Мари-Энн… Нужно было сидеть в Мезерере и не лезь во взрослые игры. Тебя не должно было быть в списке, тебя должны были вычеркнуть сразу же, как дон Стерж подписал с дон Виктом брачное соглашение, но Вениан… Ему всегда нравились яркие дерзкие девицы, как Карамель, как ты. Это не личное, просто ты мне помешала тем, что была в этом дурацком списке впереди меня. Ты не должна была выжить. Все очень удивились, когда ты вдруг очнулась. Дор Лий и правда чрезвычайно силен. Найти зеркало! Потрясающе. Лишь такой как он, мог это сделать. Но он не знал, что магистр Ррозу учил не только его.
– Ты – маг! – я смотрела на преобразившуюся девушку во все глаза.
– Это все очень мило, но в мои планы не входила ни эта беседа, ни зрители, – вежливо улыбаясь, продолжала она ровным доброжелательным тоном. – Я, конечно же и исключительно в честь нашей дружбы, могла бы позволить уйти вам, княжна, и вашему рыцарю, но…
Она меня провела! Заговорила зубы! И когда Молин резко выбросила вперед руку со скрюченными как птичья лапа пальцами, первым среагировал Вовыч, не церемонясь, отшвыривая мою замершую тушку в сторону. Возникший в его руках из ниоткуда монструозный меч со страшным гулом рассек воздух и увяз в ледяной сети, ежом вспухшей там, где только что была моя голова.
Я упала на колени, больно ссадив ладони и локти о камни дорожки, завозилась в подоле, пытаясь встать, но не успела. Пространство тошнотворно выгнулось и, раззявив глотку, выплюнуло тварь. И белой и пушистой она не была…
– Я в домике! – заполошно выпалила я, выставив руки перед собой, и голая красная шея склизкого змееподобного монстра, оборудованного внушительным набором зубов и когтей, украсилась оконной рамой с желтыми лентами утеплителя. Стекло брызнуло фонтаном.
Пока морда оглушенно мотала башкой, избавляясь от нежданной обновки, я задом отползла в кустики и предпочла бы там и остаться, но бросать Вовыча наедине с этой ведьмой, хоть он и может в любой момент покинуть экстрим-вечеринку, было не по-братски.
– Я все могу, все могу… Только дайте определиться… – но пожелать чего-то путного в такой нервной обстановке было сложно. – Если очень захотеть, можно… можно…
Снова «кедаврой» шваркнуть? Но что-то подсказывало – не выйдет. Разрыв наливался чернотой и пульсировал, собираясь разродиться очередным монстром. Вовыча на всех не хватит, он и так от летящего колдунства едва отмахиваться успевает, а я… А у меня даже щетки нет.
– Я не гений, это выше моих человеческих сил, – пробормотала я, потому что тварей стало две, а Вовыч вдруг замер, пошатнулся, латы проросли длинными ледяными иглами и лопнули. Глухо шлепнулся на горку льда и снега ржавый двуручник, замигал и пропал. И остались мы с девочками одни. Так себе девичник…
– Анатоль тебя отловит, – пригрозила я, поднимаясь на дрожащие ноги. Твари скребли когтями, но без команды дон Шер не нападали.
– Не успеет, – азартно улыбнулась Молин.
Я сделала единственное, что могла – бросилась бежать. Жаль, направление неудачно выбрала. В спину уже что-то летело. Я пригнулась, пропустив страшное над головой, пробуксовала по острой ледяной крошке и снова рухнула. Прямо туда, куда горкой осыпался верный рыцарь. Ободранное запястье окрасилось красным, из разворошенной моим падение кучи льда и снега выкатилась чудом уцелевшая латная рукавица. Что-то мне это напоминало… Я потянулась, сунула в нее руку, примеряя. В Вовычевой перчатке сразу стало скользко от сочащеся из порезов крови. Я села. Сжала и разжала металлические пальцы, сочленения хрустнули, пылью осыпалась ржавчина, старый серый металл радостно, как новенький, заблестел, на тыльной стороне перчатки проступал знакомый всему миру (моему миру!) набор из шести разноцветных камней. Я подняла глаза.
Молин стояла передо мной с выражением брезгливой жалости на лице, как хозяйка увидевшая в своей идеальной кладовой облезлую мышь.
– Скажешь что-нибудь? – спросила она, держа руки на склизких загривках тварей, достающих ей до пояса, а сидящей мне и вовсе по макушку.
– Я – сама неотвратимость, – злорадно улыбнувшись, произнесла я, подняла руку и щелкнула пальцами[6]6
Для непосвященных. С помощью латной перчатки с шестью сильномогучими камнями с этими словами Танос (один из героев комиксов Марвел) одним щелчком уничтожил половину жителей вселенной.
[Закрыть].
На мгновение меня ослепило, а когда я открыла глаза, черная пыль, в которую превратилась дон Шер и ее собачки, развеялась, осталась только я и тающий след от дыры в Ничто. Я мстительно пульнула в марево перчаткой. Дыра окончательно схлопнулась, поглотив мой трофей.
«Жаль, подмога не пришла, – изгалялось подсознание, – подкрепленья не прислали, нас осталось только два…»
Я оглядела место побоища в поисках ковра, а наткнулась на ноги в узких штанах и сапогах.
– А, советник дор Лий! Вам тоже не спится?
За спиной канцлера мигнул и пропал, дохнувший холодком тайный проход сквозь изнанку мира. Огненный меч втянулся в ладонь, на мгновение подсветив сетку сосудов на руке. Рубашка застегнута криво и сидит так, словно он одевался на бегу. Волосы растрепались.
– Идем, – сказал он.
И я пошла. Утро уже брезжило рассветом. Сегодня у меня свадьба. Горько, дамы и господа!
