Текст книги "Тени Равенсхолма"
Автор книги: Мануэлла Макута
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
AnnotationДочь охотника на вампиров Элеонора Харт и древний вампир Себастьян Валериан, казалось бы, в этой истории всё ясно. Один из них умрет. Вот только чувства способны перевернуть все с ног на голову, заставить ожить то, что было мертвым. Удастся ли героям удержать своё хрупкое счастье, когда весь мир против?
Тени Равенсхолма
1. Равенсхолм
2. Виктор Харт
3. Совет
4. Библиотека
5. Ужин
6. Гостья
7. Ульрих
8. Любовь
9. Мама?
10. Себастьян– вампир
11. Элеонора и отец
12. Марта
13. Дампир
14. Опасные союзы
15. Во тьме
16. О маме
17. Марта
18. Наедине
19. Совет бессмертных
20. Мэвис
21. Тайное убежище
22. Разговор начистоту.
23. Серебряный крест
24. Накануне битвы
25. Ульрих
26. Перед бурей
27. Сражение
28. После бури
29. Виктор
30. Жизнь?
31. Эпилог
32. Эпилог 2.
Тени Равенсхолма
Тени Равенсхолма
Мануэлла
1. Равенсхолм
«Вампиры– темные сущности, питающиеся человеческой кровью. Упырь, вампанец, вампир, мертвяк, кровосос– у детей ночи много имен, но суть их едина. Жизнь ради крови, кровь ради жизни. В этой книге собраны знания об этих порождениях тьмы, которые могут помочь вам, если вы, не приведи Господи, столкнетесь с одним из них.».
Виктор Харт, " Вампирские хроники". "
Узкие улочки Равенсхолма тонули в вечерней мгле. Старинные фонари, словно глаза ночных стражей, отбрасывали тусклые желтоватые круги света на брусчатку. Городу было более семи веков, и каждый камень здесь помнил времена, когда на площадях пылали костры инквизиции, а в подвалах благородных домов происходили тайные собрания тех, кто избежал истинной смерти. Почти каждый ребенок в городе с детства знал о древней истории охоты на ведьм и прочую нечисть, и отнюдь не школьная программа тому способствовала– собственные родители перед сном частенько любили рассказывать непослушным чадам, что за непослушание их заберёт злая ведьма, или же упырь, обернувшись летучей мышью, влетит в комнату непослушного ребенка, который не дремлет в своей кроватке, чтобы испить сладкой детской крови. А тем из детей, кто любил вечером погулять далеко от дома, говорили, что оборотень со сверкающими во тьме глазами схватит такого ребенка– и мигом унесёт в непроходимый темный лес. Нет, дети в Равенсхолме не имели детских травм, связанных с жуткими родительскими рассказами, но и не были излишне послушны и покладисты, боясь нечисти. Они просто не верили во все это, воспринимая услышанное как жуткие сказки.
Но одна из жительниц городка, Элеонора Харт, с детства знала, что в Равенсхолме существуют две реальности. Одна – для обычных людей: с рассветами и закатами, рождениями и похоронами, работой и праздниками. Вторая, скрытая от любопытных глаз, принадлежала тем, кого называли различными именами, но чаще всего – просто Бессмертными. Или, за их спинами, вампирами. Порождениями ночи, детьми Тьмы, упырями, кровососами – люди давали множество имен и прозвищ древнему злу, вера в которое со временем осталась лишь на экранах кино или страницах книг для молодёжи о том, как древний вампир влюбляется в обычную старшеклассницу. В реальности всё было гораздо прозаичнее и проще. В пищевой цепочке " вампир– человек" больше не было насилия, которое сплошь и рядом присутствовало раньше. Наоборот, сейчас стать донором для вампира считалось почетной участью, только для избранных. Элеонора знала это, верила– и никогда не видела одновременно. Как так может быть? Все очень просто– отец Элеоноры, Виктор Харт, был самым известным охотником на вампиров в трёх провинциях. Официально– историк и консультант полиции по особым делам. Неофициально – глава тайного общества "Серебряный крест", чьё существование так же тщательно скрывали, как и присутствие нежити в стенах города. Многие века велись споры– кто же из них более жестокий и опасный, вампиры или члены братства, что раньше не гнушались ничем перед проставленной целью. Человеческие жертвы, разрушения, хаос? Ничего из этого не было преградой для охотников. Но их кодекс многие десятилетия претерпевал изменения, чтобы дойти до наших дней в самой мягкой из когда-либо существовавших форм. Так вот, Виктор очень оберегал свою дочь от всего, что связано с тьмой и её порождениями. Но, при этом, с самого детства посвящал дочь в то, что другим показалось бы абсолютным бредом выжившего из ума родителя. В существование детей ночи. В их, семьи Хартов, собственное предназначение.
– Ты никогда не должна забывать, кто мы, – повторял отец с тех пор, как Элеоноре исполнилось семь лет.– Мы– не убийцы. Мы всего лишь хранители равновесия.
Теперь, в свои двадцать два, она прекрасно понимала, что означали эти слова.
Впрочем, много девушка не знала. Например, что Равенсхолм давно жил по негласному договору, заключённому столетия назад. Вампиры не убивали людей, довольствуясь добровольными донорами. Люди закрывали глаза на существование бессмертных, а такие как её отец следили, чтобы ни одна из сторон не нарушала правила. Виктор Харт считал, что не стоит делать из дочери слепое подобие себя, он жалел её, надеясь, что Элеонора сможет хоть немного пожить своей жизнью, прежде чем превратится в охотника, человека, одержимого страстью охоты не менее, чем те, на кого он охотится, вампиры.
Элеонора поправила воротник тёмно-синего пальто и ускорила шаг. Вечерний туман стелился по земле, обволакивая ноги холодными щупальцами. Сегодня она задержалась в библиотеке университета дольше, чем планировала, а возвращаться в темноте через Старый город было не лучшей идеей.
Уже на подходе к мосту через реку Стикс (названную так давно, задолго до появления вампиров, но как нельзя более подходящую к атмосфере города) она почувствовала на себе чей-то взгляд. Элеонора остановилась, вглядываясь в темноту. Страх мурашками пополз вверх по позвоночнику, заставив собраться, вспоминая уроки отца по защите от тьмы. " Спокойно, главное – сохранять спокойствие, не позволять страху или панике овладеть тобой."– пришел на ум один из отцовских советов.
В тени древних платанов что-то шевельнулось. Рука девушки скользнула в карман, где лежал флакон с настойкой серебра– не смертельно для вампира, но достаточно болезненно, чтобы выиграть время для побега. " Элеонора, ты– человек. Этот факт всегда будет минусом в борьбе с любым из порождений тьмы. Поэтому всегда старайся уйти от открытого противостояния."– такими словами завершал Виктор практически каждое занятие с дочерью.
– Показывайся,– произнесла она твёрдо, стараясь не выдать дрожь в голосе. Зло всегда чувствует страх, оно им питается, наслаждается точно самым изысканным вином.
– Вы не боитесь ходить одна в такое время, мисс Харт? – раздался спокойный мужской голос, и из тени деревьев вышел высокий человек в тёмном пальто. Его лицо, освещённое одиноким фонарём, казалось вырезанным из мрамора– настолько правильными были черты. Красивый классической мужской мрачной красотой, мужчина, по которому вздыхали многие в университете, от студенток до преподавательниц. Но что он здесь делает?
– Профессор Валериан, – выдохнула Элеонора, узнав преподавателя истории и литературы. – Вы меня напугали.
Себастьян Валериан преподавал в университете всего второй год, но уже заслужил репутацию блестящего, хотя и несколько отстранённого учёного. Ему на вид было чуть за тридцать, хотя никто точно не знал его возраста. Да и его манеру общения вне занятий нельзя было назвать дружелюбной– этот человек явно предпочитал одиночество, и всем при случае это демонстрировал.
– Прошу прощения, – его губы тронула лёгкая улыбка. – Я просто заметил вас и решил убедиться, что с вами всё в порядке. Старый город не самое безопасное место после наступления темноты.
– Спасибо за беспокойство, но я знаю, как о себе позаботиться, – Элеонора убрала руку из кармана, но всё ещё оставалась настороже.
– Не сомневаюсь, – кивнул профессор. – Учитывая, кто ваш отец... – он сделал паузу, внимательно глядя на девушку. – Позвольте проводить вас до моста, мисс Харт. Дальше, я полагаю, вы справитесь сами.
Элеонора колебалась. Что-то в профессоре Валериане всегда настораживало её. То, как он двигался – с безупречной грацией, которая казалась слишком совершенной для человека. То, как он говорил – словно каждое слово было отмерено и взвешено. И его глаза – тёмные, почти чёрные, казалось, видели насквозь. Но, возможно, она смотрит на мир с тем же " искажением", как называл это отец, что и он сам, Виктор Харт. Поэтому любой мало-мальски странный человек автоматически заносился ею если не в отродья тьмы, то в их приспешники. Девушка боролась с этой мнительностью и подозрительностью как могла, а отец, бывало, винил себя в этом. В том, что слишком рано начал приобщать дочь к правде о другой стороне жизни. Темной, беспощадном.
Но сейчас, под открытым ночным небом, с редкими прохожими вокруг, волноваться было глупо. Даже будь он одним из них, детей тьмы, вряд ли решится что-то сделать.
– Хорошо, профессор, – она кивнула. – Я буду признательна вам за компанию.
Они пошли рядом по узкой улице, ведущей к мосту. Витражные окна старинных домов отражали свет фонарей разноцветными бликами.
– Я заметил вашу работу о средневековых культах, – нарушил молчание Себастьян. – Впечатляющие исследования для студентки. Я бы назвал столь полное владение материалом слишком странным для юной девушки.
– Это семейный интерес, – уклончиво ответила Элеонора.– История полна загадок, которые стоит разгадать.
– Вне всякого сомнения, – согласился профессор. – Особенно когда речь идёт о существах ночи, не так ли?
Элеонора почувствовала, как участился её пульс. В словах профессора таился какой-то подтекст. Или ей снова кажется?
–Простите?
– Ваше исследование вампирских легенд. Очень тщательный анализ различий между мифами и... скажем так, более практическими аспектами. Но...вам не кажется, что все вампиры выведены... несколько плоскими? Прямо классическое зло во плоти. А что, если их не понимают?– шутливо развел он руками – Если они– не просто хищники, жаждущие крови, – Что если среди них есть те, кто стремится к равновесию, кто принимает свою сущность, но не становится монстром?
Они уже подошли к началу моста. Тяжёлые каменные перила были украшены горгульями, чьи оскаленные морды казались живыми в игре света и тени. Казалось, стоит лишь моргнуть и снова открыть глаза, как мерзкая до жути физиономия окажется прямо перед лицом незадачливого прохожего.
– Я следую фактам, профессор, -осторожно ответила Элеонора. – Мифология интересует меня с научной точки зрения. Вампиров, ни добрых, ни злых, не существует – это факт. – точно сами вампиры охотники столетиями хранили мрачные тайны. Одной из них было само существование вампиров.
Себастьян Валериан остановился, и на мгновение Элеоноре показалось, что его глаза мелькнули красным отблеском – но это мог быть просто отсвет далёкого фонаря.
– Факты – поистине удивительная вещь, мисс Харт. Иногда они скрываются у всех на виду.
Он слегка поклонился, так и не объяснив,место имел в виду.
– Благополучной дороги домой. И будьте осторожны – не все тени в нашем городе так безобидны, как кажутся.-
Элеонора кивнула и быстро пошла через мост, чувствуя между лопаток взгляд профессора. Только оказавшись на другой стороне реки, она обернулась – но на мосту уже никого не было. Девушка невольно поежилась– странный, до жути странный мужчина. Хотя, возможно, он просто поддерживает свою репутацию среди университетских воздыхательниц. Женщины любят странных, необычных, поэтому профессор Валериан и строит из себя такого. Версия имела право на жизнь, тем более, Элеонора видела таких мужчин– кто-то кичился своей внешностью, возводя её в собственный культ личности. Кто-то – общительностью и дружелюбностью, видя, как это действует на противоположный пол. А кто-то предпочитал иное – быть не как все, не от мира сего. Женщин и загадки притягивают не меньше, а уж вкупе с такой яркой внешностью как у Себастьяна Валериана, и подавно.
2. Виктор Харт
Янтарное солнце медленно скользило к горизонту, окрашивая древние черепичные крыши Равенсхолма в тёплые медовые тона. Небо над городом постепенно меняло свой наряд – лазурная синева уступала место нежным лиловым и розовым оттенкам, словно художник, не жалеющий красок для своего полотна.
Вековые дубы и липы, обрамляющие зкие улочки, отбрасывали причудливые тени на брусчатку, помнящую шаги десятков поколений. Их листва, тронутая едва заметным первым дыханием осени, шелестела в вечернем воздухе, рассказывая вкрадчивым шёпотом истории давно минувших дней.
По извилистым переулкам спешили запоздалые горожане. Молодая женщина в лёгком платье торопливо несла пакет с продуктами, её тонкая фигура скользила между пятнами света и тени. Седовласый аптекарь запирал свою лавку, позвякивая тяжёлой связкой ключей. Пожилые супруги, держась за руки, неспешно брели домой, их силуэты, сближенные годами, казались единым целым в мягком вечернем свете.
Над редкими крышами старых особняков в центре поднимался дымок из каминных труб– город готовился к ночи. В окнах один за другим загорались тёплые огоньки, обещая уют и покой. Колокол на старой башне по традиции, пришедший из глубины веков, отсчитал десять ударов, и его глубокий голос разлился над притихшими улицами, сливаясь с мелодией засыпающего Равенсхолма.
Первые звёзды несмело проклюнулись на темнеющем небосклоне, а воздух наполнился ароматами жасмина и свежескошенной травы из садов за каменными оградами. Равенсхолм, уставший от дневной суеты, погружался в объятия ночи, храня свои тайны до нового рассвета.
Виктор сидел в своём любимом кресле у камина, перечитывая старый дневник одного из его предков , когда скрипнула дверь. Мягкие шаги по паркету – он узнал бы их из тысячи. Элеонора. Его гордость и тревога.
– Добрый вечер, отец, – она вошла в комнату, неся в руках две чашки горячего чая. – Решила составить тебе компанию.
Виктор отложил дневник, а вместе с ним и хмурые мысли. В пятьдесят лет его лицо избороздили морщины, которых не должно было быть в этом возрасте. Но когда ты десятилетиями охотишься на тварей мрака, молодость покидает тебя раньше срока.
– Спасибо, милая, – он принял чашку, отметив бледность дочери. – Как прошли занятия сегодня?
Элеонора опустилась в кресло напротив. В свете огня её рыжие волосы отливали медью – совсем как у её матери. Красивая, и совсем уже взрослая. Виктор не раз признавался самому себе в том, что сознательно удерживает Элеонору подле себя, боясь одиночества. Признавался – и продолжал это делать.
– Обычно. Профессор Кронинг всё ещё считает, что средневековая литература была лишь религиозной пропагандой, – она закатила глаза. – Будто не существовало ни народных сказаний, ни светских историй. Представляешь, он стал спорить с одним из студентов, да так, что едва до драки не дошло, насчёт Данте.
– Кронинг всегда был узколобым, – хмыкнул Виктор. – Я помню, как он преподавал ещё в моё время.
Несколько минут они говорили о пустяках: о предстоящей реконструкции университетской библиотеки, о новой пьесе в городском театре, о предстоящем летнем отпуске. Виктор наблюдал за дочерью, подмечая мелочи – как она нервно касается шеи, как рассеянно смотрит в огонь.
– Что тебя беспокоит? – наконец спросил он.
Элеонора вздрогнула, словно её застали за чем-то запретным.
– Я... ничего особенного. Просто задумалась.
Виктор молчал, зная, что дочь продолжит сама. Так и произошло.
– Ты же знаешь о нашем преподавателе истории средневековья. Себастьяне Валериане? – она произнесла имя с особой интонацией, которую, кажется, отец не пропусти. Его вид вмиг стал настороженным, словно старый пёс, учуявший чужака.– Всё считают его .... немного необычным.
– В каком смысле необычным?– сердце Виктора усиленно забилось. С чего дочь спрашивает о нем, переживает из-за него?
– Эрудированным, с необычными взглядами на события, исторические трактаты. Говорит, что в каждой выдумке есть зерно истины, – она отпила чай. – Вчера я задержалась, было уже темно. И встретила его, он предложил проводить меня.
Руки Виктора сжали подлокотники кресла. Валериан никогда не подходил к их семье ближе, чем то требовалось согласно древней договоренности.
–И ты согласилась?– Конечно, – пожала плечами Элеонора. – Было поздно, а ты сам говорил мне никогда не ходить одной в темноте.
«Особенно в темноте», – подумал Виктор, но промолчал.
– Есть в нём что-то... завораживающее, – продолжила Элеонора. – Знаешь, иногда он рассказывает о каких-нибудь исторических событиях как о чём-то личном, словно был там и видел всё своими глазами.
Виктор сделал глоток уже остывшего чая, чтобы скрыть тревогу.
– И о чём же вы говорили по дороге?
– О разном. Между прочим, он упомянул старые легенды о вампирах, – она пристально посмотрела на отца. – Сказал, что большинство людей неправильно их понимают.
Виктор почувствовал, как холодеет внутри, но сохранил невозмутимое выражение. Какого черта этот треклятый кровосос отирается около его дочери? Возможно, чувствует то, что самому ему, Виктору, не под силу? Или же и без того хрупкий мир решил нарушить, для начала нарушив и своё обещание?
– Вот как? И в чём же, по его мнению, заключается неправильное понимание?
– Он сказал, что вампиров не понимают. Они– не просто хищники, жаждущие крови, – Элеонора подалась вперёд. – Что среди них есть те, кто стремится к равновесию, кто принимает свою сущность, но не становится монстром.
– Звучит романтизированно, – сухо произнёс Виктор. – Как раз то, что нравится впечатлительным студентам.
Элеонора нахмурилась:
– Помнишь, ты когда-то рассказывал мне о том, что несколько раз встречал вампиров, отказавшихся от употребления человеческой крови? И тех, кто пил лишь доноров, отдававших себя добровольно. Значит, вампиры могут и хорошими, ведь так?
Виктор вздохнул. Пятнадцать лет назад он решил, что Элеоноре нужно знать об опасностях мира, но не погружаться в него полностью. Он рассказал ей о существовании вампиров, научил основам защиты, но многое оставил недосказанным. То, что лишь он и ещё несколько охотников из ордена придерживались такого мнения, остальные же считали, что хороший вампир – мертвый вампир, как бы абсурдно это ни звучало.
– Да, я это говорил. Но теория и практика – разные вещи, дочь. Вампиры могут казаться благородными, рассудительными, даже добрыми. Но их природа рано или поздно берёт верх, – он посмотрел на Элеонору. – Будь осторожна с этим Валерианом. Если что-то покажется странным или пугающим – немедленно сообщи мне.
– Думаешь, он вампир? – усмехнулась она с недоверием.
– Я думаю, что просто никому не могу доверять, – спокойно ответил Виктор. – За свою жизнь я научился не отбрасывать подозрения в отношении любого человека.
" И даже в отношении родной дочери."– въедливо напомнил его внутренний голос.
Элеонора собиралась возразить, но вместо этого зевнула. Потянувшись, она устало улыбнулась.
– Прости, день был тяжёлым . Пойду спать, -деаугкп поднялась и поцеловала отца в щёку. – Не сиди долго, тебе тоже нужен отдых.
– Сладких снов, милая. И...постарайся возвращаться домой пораньше, хорошо?
–И тебе доброй ночи, отец. А ты не делай трагедии из того, что твою взрослую дочь посмел проводить мужчина. – она шутливо пригрозила ему пальцем, забирая со стола чашки.
Когда шаги дочери стихли наверху, Виктор достал из потайного отделения книжного шкафа старую трубку – единственную слабость, которую позволял себе в доме. Раскурив её, он вернулся к камину, но вместо кресла сел на пол, опираясь спиной о каменную кладку.
В языках пламени ему виделось иное время – двадцать четыре года назад, когда он встретил Маргарет. Прекрасная, умная, полная жизни – она покорила его сердце за один вечер. Их любовь была стремительной и яркой, как падающая звезда. А потом Маргарет сообщила, что беременна, и Виктор впервые за много лет почувствовал настоящее счастье. Любимая женщина, ребенок, семья – разве может мужчина хотеть большего.
Но судьба давно отвела ему иную роль, нежели роль счастливого мужа и отца. Во время их поездки в Карпаты произошло нападение. Как он был глуп тогда, как высокомерен и эгоистичен– он желал показать юной жене дело всей своей жизни. Виктор был ранен, но сумел уничтожить двоих вампиров. Третий успел скрыться... после того, как укусил Маргарет. А уже после, по прибытию обратно, они узнали, что Маргарет беременна.
Виктор закрыл глаза, вспоминая отчаяние тех дней. Укус во время беременности – такого в хрониках его клана не описывалось. Маргарет не превратилась сразу, яд действовал медленно. Она родила Элеонору, но с каждым днём теряла человечность, пока в один холодный октябрьский день не попросила Виктора о последней милости. Бледная, с горящими адским огнем глазами, с синими, обескровленными губами ( несчастная отказывалась даже от крови животных, которую приносил для неё Виктор).
" – Я не хочу стать монстром, – прошептала она, держа его за руку. – Помоги мне, я не смогу так...– она сглотнула, отвернувшись, чтобы не видеть, как на шее любимого мужчины бьётся венка с горячей кровью, зов которой она, Маргарет, теперь слышала.– Существовать. – намеренно не называя жизнью то, что уготовала ей судьба, Маргарет опустила плечи, ссутулившись.– И обещай мне, что защитишь нашу дочь... от всего. Даже от неё самой, если потребуется. ".
Он выполнил первую часть её просьбы той же ночью– осиновый кол, серебряный клинок, огонь. Ритуал, повторённый им сотни раз, но никогда не причинявший столько боли. Виктор не мог поступить иначе – он знал, что Маргарет никогда не простила бы ему слабости, никогда не желала превратиться в ту, что пьёт чужую кровь. И даже объяснения любимого о том, что вампир– не обязательно обезумевший от жажды крови кровосос, не смогли переубедить её. Маргарет была слишком набожна, слишком правильна. Она отказалась идти против воли Создателя, стать чем-то иным, нежели человеком.
А вторая часть обещания... Виктор до сих пор не знал, что делать. За двадцать два года в Элеоноре ни разу не проявились признаки вампирской крови. Она любила солнце, с удовольствием ела чеснок, её не отталкивали религиозные символы. Но что-то было. Иногда он ловил в её глазах странный блеск, замечал необычную чуткость к звукам и запахам, видел, как быстро заживают её мелкие раны.
Яд мог дремать годами. В анналах клана Хартов описывались случаи, когда латентные вампиры проявляли свою сущность только к тридцати, а то и позже, годам. У некоторых из них это происходило после сильного стресса или... близости с другим вампиром.
Виктор выбил пепел из трубки и поднялся. Завтра он наведёт справки о необычно возросшем интересе Себастьяна Валериана к его дочери. Возможно, это просто совпадение– преподаватель с интересом к фольклору и его обожающая учёбу дочь вполне себе могли наладить общение о том, что нравится им двоим. А возможно...
Поднимаясь по лестнице, Виктор на мгновение остановился у комнаты Элеоноры. За дверью было тихо. Спит ли она? И что ей снится? Он надеялся, что не тьма, затаившаяся в её крови.
«Защищать, – подумал он. – Даже от неё самой». Но больше всего на свете Виктор Харт надеялся, что этого никогда не потребуется.
3. Совет
Особняк Совета Бессмертных располагался в самой старой части Равенсхолма, на вершине холма, куда редко забредали обычные горожане. Здание, возведённое в готическом стиле три столетия назад, официально считалось частным историческим клубом, и лишь избранные знали, что за его стенами решаются судьбы тех, кто давно должен был обратиться в прах.
Себастьян Валериан поднимался по широкой мраморной лестнице, ощущая тяжесть каждой прожитой им сотни лет. Пять столетий – немалый срок даже для вампира. Достаточно, чтобы устать от самого существования.
Большой зал Совета был освещён десятками свечей, создававших иллюзию жизни на бледных лицах собравшихся. Двенадцать кресел полукругом, одиннадцать занято.
– Опаздываешь, Валериан, – холодно заметила Лидия Мортем, председатель Совета. Ей было более семисот лет, и эти семь веков превратили когда-то прекрасную женщину в ледяную статую, чьи тонкие губы, казалось, никогда не улыбались.
– Прошу прощения, – Себастьян занял своё место. – Неотложные университетские дела.
– Или снова наблюдал за дочерью охотника? – усмехнулся Маркус Блад, самый молодой из членов Совета – ему было всего сто двадцать, и он сохранял многие человеческие привычки и эмоции.
Себастьян не удостоил его ответом, лишь мельком взглянул, заставив Маркуса поёжиться.
– Мы собрались не для обсуждения личных интересов Себастьяна, – вмешалась Лидия. – У нас серьёзная проблема. За последний месяц исчезли три человека. Все – доноры.
По залу пронеслось тихое шуршание – так шептались вампиры, слишком быстро для человеческого уха.
– Есть доказательства причастности кого-то из наших? – спросил Себастьян.
–Нет, – ответила Лидия. – И это беспокоит ещё больше. Если бы мы имели дело с голодным молодым вампиром, всё было бы проще. Но тела не обнаружены, следов крови нет.
– Люди исчезают и по обычным причинам, – заметил Томас Грейв, хранитель архивов. – Возможно, это совпадение.
– Три донора из разных районов за один месяц? – покачала головой Лидия. -Не верю в такие совпадения. К тому же, есть ещё кое-что. – Она сделала паузу.– "Серебряный крест" активизировался. Они знают, что что-то происходит.
Теперь все взгляды обратились к Себастьяну.
– Ты ближе всех к ним, и вчера тебя видели в очень интересной компании. – произнес Александр Вейн, занимавшийся безопасностью бессмертных. – Что известно девчонке Харт?
– Элеонора не полностью посвящена в дела "Серебряного креста", – слишком быстро ответил Себастьян. – Её отец бережёт дочь, хотя и учит распознавать нас. Она талантлива, наблюдательна, но недостаточно опытна.
– Я всегда говорил, что твоя... увлечённость этой семьёй опасна, – проскрипел Николай Дарк, старейший из Совета, помнивший ещё времена первых крестовых походов. – Харты охотятся на наш род столетиями.
– И при этом лишь они поддерживают равновесие, – возразил Себастьян. – Без них город давно погрузился бы в хаос. Мы нуждаемся друг в друге, хотим мы этого или нет.
– Равновесие... – презрительно скривилась Лидия. – Ты всегда был слишком снисходителен к смертным, Себастьян. Не забывай, они считают нас монстрами.
– А разве мы не такие? -тихо спросил Себастьян, глядя прямо в глаза Лидии.
В зале повисла напряжённая тишина.
– Я выяснил ещё кое-что, – нарушил молчание Томас Грейв. – В последнюю полную луну в Мрачном лесу видели Ульриха.
Теперь даже Лидия не смогла скрыть тревогу. Ульрих был изгнан из Равенсхолма почти два столетия назад за эксперименты с тёмной магией и попытки создать новую расу существ, соединяющих силу вампиров с яростью оборотней. Он предал Совет и пытался уничтожить равновесие, за что был приговорён к смерти. Но сумел бежать.
– Если Ульрих вернулся, – медленно произнес Александр, – Нам грозит нечто большее, чем просто нарушение договора с людьми.
– Нужно предупредить Харта, – неожиданно сказал Маркус. – Если Ульрих действительно здесь, и он стоит за исчезновениями, одни мы не справимся.
–Ты предлагаешь просить помощи у охотников? -возмутился Николай. – Да они только обрадуются предлогу уничтожить нас всех!
–Нет, если мы подойдем к этому правильно, – Себастьян выпрямился. – Я поговорю с Виктором Хартом. У нас... сложные отношения, но он разумный человек.
Лидия долго смотрела на Себастьяна, словно пыталась прочесть его мысли.
– Хорошо, – наконец произнесла она. – Но будь осторожен. Если Ульрих действительно вернулся, он наверняка захочет отомстить тебе в первую очередь.
Себастьян невольно коснулся шрама на шее – следа от серебряного клинка, который он получил в битве с Ульрихом.
– Я знаю, – тихо ответил он. – Поверь, я помню это лучше всех.
Когда Совет закончил заседание, Себастьян не спешил уходить. Он подошёл к огромному витражу, изображавшему легенду о первом вампире – Каине, проклятом на вечную жизнь за убийство брата.
– Ты играешь с огнём, друг мой, – Томас Грейв бесшумно возник рядом. – Девушка Харт опасна для тебя не только из-за её отца.
Себастьян слабо улыбнулся.
– Читаешь мои мысли, Томас?
– Мне не нужно быть телепатом, чтобы видеть очевидное. Я знаю тебя пять веков, Себастьян. Я помню тебя ещё смертным.
– И каким я был тогда? – с горечью спросил Валериан. – Иногда мне кажется, что я забыл.
– Ты был поэтом, мечтателем, – ответил Томас. – Ты верил в красоту мира даже среди ужасов чумы. Это не изменилось, ты больше человек, чем хочешь казаться. Именно поэтому ты до сих пор ищешь смысл в вечности.
– А разве ты не ищешь его, старый летописец?
Томас покачал головой.
– Я нашёл своё предназначение в сохранении истории. Но ты... тебе всегда было мало просто существовать.
Себастьян отвернулся от витража.
– Я буду осторожен, Томас. Но если Ульрих вернулся, мы все окажемся в опасности. И прошлое, так или иначе, настигнет нас.
***
Себастьян Валериан стоял у высокого готического окна своей башни, наблюдая, как последние лучи солнца угасают за горизонтом. Равенсхолм погружался в сумерки – время, когда границы между мирами становились тоньше, когда вампиры, подобные ему, могли выйти на охоту. Но сегодня его мысли были далеки от голода.
Он провел бледными пальцами по корешкам древних книг, выстроившихся на полках из темного дерева. Трехсотлетняя жизнь научила его ценить тишину и уединение, но сегодня одиночество давило на плечи тяжелым грузом.
– Ульрих вернулся, -прошептал он в пустоту комнаты, будто проверяя, как звучат эти слова в реальности, а не просто в его мыслях.
Новость о появлении его создателя в лесах, окружающих Равенсхолм, разлетелась среди ночных обитателей города быстрее, чем кровь по венам умирающего. Вечерний совет был напряженным – некоторые вампиры помнили, что принесло последнее появление Ульриха. Кровавые ритуалы, исчезновения детей, открытое нарушение договора с охотниками. Древний вампир не скрывал своего презрения к существованию в тени человечества.
Себастьян взял бокал с темно-красной жидкостью, который стоял на столе. Поднёс его к губам, но не сделал глотка. Воспоминания о прошлом затуманивали разум.
– Мы изгнали его однажды, сделаем это снова, – пробормотал он.
Но внутренний голос нашептывал сомнения. Ульрих не был бы Ульрихом, если бы вернулся без веской причины, без плана, без уверенности в своей неуязвимости.
Тяжелые мысли прервал легкий аромат, всплывший в сознании. Аромат, который он мог узнать даже на другом конце города – запах крови Элеоноры Харт.
Себастьян закрыл глаза. Странное влечение к этой девушке беспокоило его с первого дня, когда она появилась на его лекциях по средневековой литературе. Элеонора была не просто обычной студенткой. Она была дочерью Виктора Харта, самого известного охотника на вампиров в округе.
