Текст книги "Карибское пламя"

Автор книги: Максин Барри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 19

Клуб «Чарльстон», расположенный в конце палубы «Альциона», сразу же напомнил Рамоне один из элитных лондонских мужских клубов. Там стояли элегантные стулья с высокой спинкой и подлокотниками, почти весь пол был покрыт настоящим восточным ковром, а на стенах висели картины со сценами из охотничьей жизни. Она с равнодушным видом подошла к бару, заказала стакан белого вина. Повернувшись и обводя глазами присутствующих, сделала пару глотков. Наткнувшись взглядом на того, кто ей был нужен, улыбнулась, давая тем самым понять ему, что узнала. Как она и надеялась, он, заметив ее благожелательную улыбку, тут же вскочил на ноги. Через несколько секунд он уже стоял рядом, не спуская с нее зачарованных глаз.

– Привет! Как я рад снова вас видеть, – с улыбкой обратился к ней Дуайт Д. Маркхэм III. – Разрешите! – Взяв у нее из рук стакан, банкир кивком головы пригласил ее к себе за столик. Она грациозно последовала за ним. – Ах, вы и представить себе не можете, как мне не хватало вас все это время. Куда вы пропали? – замурлыкал он, а в глазах его отразилась плохо скрываемая похоть.

Рамону охватило гадливое чувство. От одной мысли, что он может прикоснуться к ней своими аккуратно наманикюренными пальцами, ей вдруг захотелось встать и уйти. Взяв себя в руки, она попыталась полностью сосредоточиться на основной задаче.

– Дуайт, я хотела кое о чем спросить вас. Мне кажется, что в этом вы большой дока. – Глаза Дуайта заблестели. Он попался ей на крючок, тут и отрицать нечего. – Помнится, вы говорили мне, что владеете тремя процентами акций "Александрии"…

Дуайт часто заморгал от неожиданности. Что-то он этого не помнил. Когда он говорил ей такое? Он никогда не смешивает бизнес с развлечениями.

– На самом деле?

Рамона засмеялась.

– Вы не помните потому, что были слишком увлечены моими ногами, – мягко, с легким упреком сказала она, положив одну свою точеную ножку на другую. Она небрежно покачивала ею прямо у него перед носом. Она слышала, как он взволнованно засопел. Как и другой посетитель за соседним столиком, скрывшийся за высокой спинкой стула. Вот он откинулся назад, навострив уши.

– Вы даже сказали мне, сколько вам пришлось заплатить за них, – вкрадчиво продолжала она.

– Быть не может? – Дуайт выглядел обескураженным.

– Может, может. Да вы не расстраивайтесь. Я не собираюсь сообщать кому-нибудь об этом. Нам, владельцам акций, всегда нужно держаться вместе, не так ли?

Дуайт все улыбался, но, похоже, ноги Рамоны перестали быть объектом его всепоглощающего внимания. Теперь она сама, эта удивительная женщина, безраздельно интересовала его. Рамона отвечала на улыбку улыбкой. Отлично! Наконец она разговаривает с настоящим банкиром, а не со светским хлюстом.

– Не хотите ли продать свои акции на двадцать процентов выше номинала? – тихо спросила она.

Дуайт едва не поперхнулся. Куча деньжищ!

– Я с большей охотой продал бы их за сорок процентов выше номинала.

– Еще бы! – засмеялась Рамона. – Но давайте будем реалистами. Что вы скажете, если я предложу двадцать два?

– Тридцать, – стоял на своем Дуайт.

Рамона сделала незаметный жест, и юбка поползла вверх, открывая взору соблазнительную картину, которая, однако, не произвела нужного эффекта. Он не проглотил наживку. Она лихорадочно размышляла. Отец сказал, что можно торговаться, доведя предлагаемую сумму до двадцати пяти процентов, не больше. Он считал, что такие деньги вполне устроят банкира. Она недоуменно пожала плечами.

– Двадцать пять процентов, мое последнее слово. – Дуайт в этом не сомневался. Неплохие деньги.

– Ладно, – сказал он, – по рукам!

– Отлично! – Рамона, открыв пляжную сумку, извлекла оттуда оформленный как полагается юридический документ. У Дуайта от удивления отвалилась челюсть. Взяв в руки бумагу, он быстро пробежал ее глазами. Все точно. Прищурившись, Дуайт перевел взгляд с бумаги на Рамону.

– Есть ручка? – спросил он, чувствуя непривычную сухость во рту.

Рамона, искренне улыбнувшись впервые за их встречу, протянула ему ручку. Поставив свою подпись, Дуайт вернул ей один экземпляр договора, второй оставив себе. В кармане еще один миллион – совсем неплохо! Он потянулся за своим стаканчиком с крепкой текилой, она подняла стакан с вином. Торжественным тоном они произнесли тосты за взаимный успех. Рамона встала и, сжимая в руке контракт – этот выигранный ею приз, молча направилась к выходу. Она не заметила Ральфа Орнгсгуда, внимательно смотревшего ей вслед со странным выражением ярости пополам с отчаянием на его нордическом лице.

Доктор Гордон прилетел с Карибов, окрыленный успехом. Расплатившись с таксистом, он устало потащился к своему маленькому домику, расположенному в тупичке, неподалеку от больницы. Иногда ему было не по себе от того, что он живет так близко от работы, но сегодня это обстоятельство его только радовало – ему не терпелось, бросив багаж, тут же отправиться в лабораторию с пробами крови Верити. Было семь часов вечера. Если повезет, то он еще застанет доктора Аннасвалу.

В лаборатории горела только одна тусклая лампочка, освещая дальнюю часть комнаты. Гордон поставил в медицинский шкаф пробирки с пробами крови, а сам вошел в пристройку, где содержались подопытные животные.

Он подскочил на месте от неожиданности, когда вдруг раздался ужасный звон, отразившийся эхом от стен, а за ним чье-то смачное ругательство. Он осторожно обошел загончик для крыс. Увидев Филлипа Найта, он радостно улыбнулся. Тот поднимал громадный металлический поднос с пола.

– Хэлло, Фил. Вижу, ты здесь развлекаешься?

Санитар Филлип, назначенный в лабораторию на время визита к ним доктора Аннасвалы, испуганно озирался.

– А, привет, привет, доктор Драйер!

– Доктор Аннасвала уже ушел? – спросил Гордон как ни в чем не бывало.

– Конечно, давно.

Гордон, кивнув, повернулся к нему спиной. Вдруг он остановился как вкопанный. Перед ним стояла клетка с открытой настежь дверью. Здесь прежде находился очень крупный здоровый кролик.

– А где же Геркулес? – спросил Гордон, стараясь не проявлять беспокойства, хотя голос у него, казалось, сразу охрип от волнения.

– Мы потеряли Геркулеса, – печально вздохнув, ответил Фил. – Это произошло вчера. Завтра доктор Аннасвала проводит вскрытие.

Он весь похолодел.

– Ну, а доктор Аннасвала сообщил, что стало причиной его гибели?

– Нет, в общем пока неясно. Насколько я знаю, ему давали эту фигню от лейкоза, так?

Гордон с рассеянным видом кивнул.

– Да, – глухо сказал он. – Он получал этот препарат.

Едва передвигая ноги, он вернулся в лабораторию, где тяжело опустился на скамью. Ноги были как ватные. Фил ушел, весело с ним попрощавшись. Гордон долго-долго неподвижно сидел, уставившись в стену. Наконец он мрачно приказал себе собраться. Раскинь мозгами! Сколько существует причин, от которых этот кролик мог умереть? Гордон беспокойно вздохнул. Ему, конечно, помогут во всем разобраться записи доктора Аннасвалы, который осуществлял научные эксперименты над Геркулесом. Такие записи велись о каждом подопытном животном, и Гордону не стоило большого труда разыскать материалы исследований, проводившихся над Геркулесом. Первые несколько недель ничего особенного, никакой тревоги. Но потом, пять дней назад… Палец Гордона скользил по листу бумаги, на котором отмечались даты опытов. Вдруг он замер на одной записи. Да, внезапное повышение температуры. Горячие приливы. Покраснения.

Гордон закрыл глаза.

– Боже, Верити, – прошептал он. – Что же мы наделали?

Выйдя из лифта, Дэмон медленно пошел по коридору. Он не чувствовал под собой ног. Когда к нему в гимнастическом зале подошел Ральф, то Дэмон сразу заметил, что тот чем-то сильно взволнован. Ральф никак не мог сосредоточиться и отвечать по существу. Дэмон не придал значение его беспокойству, считая, что это по обыкновению какой-нибудь пустяк. Но он оказался не готовым к тому, что узнал от Ральфа, совсем не готовым.

Если бы такую весть ему принес кто-нибудь другой, а не Ральф, он ему никогда бы не поверил. Дэмон слушал подробности о сделке между Рамоной и Дуайтом Маркхэмом, постепенно осознавая, что оправдываются его самые страшные кошмары. Отложив в сторону гантели, он сел, чувствуя противный холодок под ложечкой. Ральф просто не знал куда деваться. Он отлично понимал, что доставил своему лучшему другу самую отвратительную новость, какую только можно себе представить, и был безутешен.

Дэмон, выйдя из спортивного зала, направился в свою каюту. Он встал под холодный душ, но это не помогло. Глотнул неразбавленного виски. Его слегка затошнило.

С мрачным, отрешенным видом он подошел к каюте Рамоны. Постучал. Он не имел ясного представления о том, что он ей скажет или что предпримет.

Она стояла на пороге перед Дэмоном. От нее исходила какая-то мощная энергия. Мысль о том, что его облапошили, сразу же улетучилась, и впервые он зримо ощутил прежде надежно скрытую опасность. Что-то внутри него напряглось. Так голубь, распушив перья, реагирует на неожиданное появление кота или овечка – на угрожающее рычание волка. Животное чувство, инстинкт. В то же время мысль о том, что он так сильно любит женщину, которая хочет его уничтожить, больно ранила Дэмона. Но наперед он знал, что у нее ничего не выйдет. Он способен оказать сопротивление, нанести ответный решающий удар. И он это непременно сделает, одержит над нею верх.

Рамона молча уставилась на него, испытывая противоречивые чувства. Она любит его. Она ненавидит его. Это он вытащил ее из надежной и удобной раковины, заставив узнать, что такое настоящая жизнь. Но одновременно он взвалил ей на плечи тяжкий груз ответственности, и ей придется продемонстрировать ему, что и он не избежит возмездия. Что даже такие маленькие, незаметные люди, как Кейт, тоже что-то в жизни значат. Только она может справиться с этой задачей, отчего ей хотелось плакать, кричать, рвать его на части в необузданной ярости.

Но вдруг ей захотелось сдаться. Заскулить, попросить о пощаде, вновь испытать его любовь, пусть и обманчивую. Усилием воли она взяла себя в руки и обольстительно улыбнулась. Снова она подчинилась своему холодному, расчетливому уму, уступая страсти, которая была для нее еще более желанной. Это страсть любви, страсть ненависти.

– Хэлло! – Вот он, ее любовник. – Входи, – сказала она с таким радушием, с каким паук завлекает в свои сети муху.

Дэмон переступил порог каюты. Что ж, она первой начала игру. Теперь пора продемонстрировать ей, что и он умеет играть не хуже.

Но самое грустное, угрюмо размышлял Дэмон, что она могла все это без особого труда заполучить. Ирония судьбы! Если бы они поженились, то он передал бы ей все свои богатства, свое положение в обществе, и передал бы с радостью. Какой же настоящий богач не отдаст любимой женщине то, чего она так страстно желает? Бриллианты и рубины. Суда. Власть. Состояние.

– Выпьешь чего-нибудь? – спросила Рамона.

Он быстро овладел собой.

– Спасибо. Выпью рому.

– Чем разбавить? Ананасовым соком, соком черной смородины?

– Ничем. Выпью неразбавленного.

Она налила ему рому и приблизилась к нему, держа стаканчик в руке. Какая же она красивая, какая убийственно опасная. Словно тигрица. Или греческая богиня, предлагающая своему смертному любовнику отведать сладкой амброзии перед тем, как убить его.

Дэмон зарычал. Трудно подобрать другое слово для того дикого, звериного возгласа, который вырвался у него изо рта. Он швырнул стаканчик на пол. Тот покатился по толстому белому ковру, и вязкий, темный кубинский ром быстро впитался в ворс. Схватив Рамону двумя руками, он бросил ее на себя. Глаза у нее округлились от неожиданности, но она не вскрикнула. Ответная, дикая страсть заклокотала в ней, а когда его губы с беспощадной силой прижались к ее губам, она приоткрыла рот и его язык в ту же секунду стремительно в него проник, сталкиваясь, сшибаясь с ее жарким языком.

Обхватив ее ягодицы руками, он так сильно прижимал ее к своему телу, словно хотел поглотить, затолкать себе внутрь. Ее короткая юбочка задралась, горячий поток хлынул во влагалище, а из открытого рта вырывались звуки, похожие на скулеж. Подняв руки, она пальцами впилась в его виски, пытаясь, закинув голову далеко назад, оторваться от него. Его сверкающий взгляд глубоко проникал в нее, а ласковые пальцы вдруг превратились в терзающие когти. Она тоже зарычала в ответ, а лицо ее исказил оскал, предупреждающий его о сильнейшем желании. Он почувствовал, как кровь ринулась вниз, к паху в ответ на его свирепое, чисто языческое желание. Она тяжело, учащенно дышала, чуть не крича от боли, когда он все сильнее прижимал ее к себе, словно хотел раздавить.

Оторвав от пола, Дэмон донес ее до кровати и с силой бросил на матрац. Не успела она опомниться, как он уже был на ней. Дрожа, словно в лихорадке, ухватившись за его рубашку, она резко рванула ее на себя. Пуговицы посыпались на кровать, а оттуда на ковер. Не спуская с нее глаз, он своими сильными руками разорвал на ней блузку – от громкого треска материи глаза у него расширились. Она заметила, что клочья разорванной шелковой блузки все еще, действуя ей на нервы, закрывают грудь, и с сердитым выкриком швырнула их на пол, освобождая свои набухшие, болезненно-чувствительные соски. Энергичным движением она притянула его голову к себе, как бы требуя доставить ей как можно больше удовольствия. Глаза ее сверкали. Она завопила, у нее перехватило дыхание, когда он больно впился в сосок зубами. Закричав еще раз от наслаждения, пронзившего ее, она лихорадочно подтолкнула его губы ко второму, а все тело ее содрогалось в конвульсиях всеохватывающего неистового желания. Они яростно сорвали с себя остатки одежды, и вот одно голое тело прижалось к другому.

Руки ее блуждали по его покрытому темными волосами телу, пока наконец, как несколько минут назад и руки Дэмона, не обхватили ее ягодицы. Она вонзила в него свои ногти, намеренно желая причинить ему физическую боль. Когда он весь зашелся от боли, учащенно дыша, она издала победный вопль – это был крик триумфатора. Он приподнял ее, раздвигая в стороны ноги своими сильными волосатыми ногами, и вдруг неожиданно заглянул ей в глаза. На мгновение они замерли, а их напрягшиеся, упругие, плотно слившиеся тела застыли, словно две змеи изготовились нанести друг другу смертельный последний удар. И вот через пару секунд он со всего маху стремительно проник в нее, нисколько не заботясь о том, не причинит ли ей боли. Она только завизжала в экстазе. Тело ее извивалось под ним, казалось, что всем своим существом она жаждет поглотить его, затащить его внутрь, превратив в вечного пленника своих сокровенных женских глубин. Дэмон не отрываясь смотрел в ее полыхающие голубоватым пламенем восторженные глаза; тело его, активно работая, словно поршень двигателя, проникало в нее; пот катился градом с его спины, стекая тяжелыми каплями на их волосатые слившиеся лобки. Он только сильнее упирался ногами в матрац, готовясь к новому разящему удару, к новому глубокому погружению в нее. Рамона неистово царапала ногтями его спину, покуда пот не смешался с кровью. Она кричала, стонала, рычала, визжала, он все энергичнее долбил ее своим орудием, а голова у нее от этих пронзительных, сладостных ударов дергалась из стороны в сторону, и она уже ничего не видела перед собой из-за упавших на глаза прядей длинных белокурых влажных волос. Он постоянно смахивал их рукой, а второй грубо стаскивал ее голову с подушки.

– Я хочу видеть, – задыхаясь, повторял он, чувствуя приближение оргазма. – Я хочу видеть твои глаза, когда ты обезумеешь от наслаждения. Я хочу видеть, как ты распадешься на куски! – Услыхав его последнюю дикую, невообразимую фразу, она взвизгнула, а бьющееся в судорогах тело вдруг выгнулось от такого сильного, такого пронзительного наслаждения, о существовании которого она даже и не подозревала.

Дэмон, заметив, что ее глаза с широко расширившимися зрачками закатились, вдруг заорал сам, и из его тела извергнулся горячий поток, заливающий всю ее; казалось, что эта струя его семени горяча как кровь, дающая жизнь человеку.

Они долго лежали обессиленные, крепко-накрепко сцепившись друг с другом.

Они были истинными любовниками.

Они были истинными врагами.

И один из них будет неизбежно повержен.

Джо Кинг сжимал что было силы окуляры бинокля. Костяшки его пальцев побелели. Как же противно ему смотреть, когда Дэмон Александер целует у него на глазах его дочь. Заранее радуясь тому, как Дэмон будет страдать, когда обнаружит, что его провели, он все равно не мог смириться с таким афронтом – его дочь в объятиях этого человека! Но на этот раз Александерам не выиграть. И даже Джоселин Александер теперь не удастся снова расстроить его планы.

В ста ярдах от лимузина в густой тени стоял незаметный, маленький "фиат" серого цвета. На него никто не обращал внимания, и это весьма устраивало его пассажиров. Хотя они работали в контакте с пуэрториканским правительством, они отлично понимали, что находятся очень далеко от дома.

Дэмон самым решительным образом отказался продолжать осмотр острова. Рамона начала приходить в отчаяние. Ей нужно во что бы то ни стало увлечь его в толпу, иначе как же ей потеряться? Ей позарез нужно встретиться с отцом, чтобы передать ему договор, заключенный с Маркхэмом.

– Тебе абсолютно наплевать на пуэрториканскую атмосферу, ты невежественный филистимлянин, – упрекнула она его, поддразнивая.

– Совершенно верно, – согласился с ней Дэмон.

– Ну и что же в таком случае ты собираешься делать?

– Прежде выпить чего-нибудь похолоднее. Ты обезвоживаешь мой организм, женщина.

Дэмон настойчиво потащил ее дальше вдоль улицы Себастьяна к Белому дому, а оттуда к первому кафе, где можно было утолить жажду. Рамона заказала себе охлажденный сок папайи, а Дэмон – кувшин мексиканского вина "сангрия".

Припарковав свой автомобиль напротив, Джо Кинг наблюдал за парочкой, проклиная каждую минуту простоя. Им, казалось, так хорошо вместе. Неудивительно, что Александер не в силах держать руки подальше от нее – он ее лапал все утро, словно получил на это право. То он держал ее руку в своей. То ее гладил. То шел рядом, обняв за талию. А теперь он, подавшись всем телом к ней, пытается зубами выхватить у нее из рук тонкий кусочек льда. То ли из-за этой интимной сцены, то ли из-за того, как Рамона улыбаясь, пристально глядела Дэмону прямо в глаза, Джо Кинг зло ударил кулаком по дверце машины.

Человек, сидевший за рулем «фиата», вопросительно поднял бровь, когда его спутник, что-то цедя сквозь зубы, сделал какую-то запись в блокноте: «В 11.45 объект ударил кулаком по дверце автомобиля». Это был высокий худощавый человек со светло-зелеными глазами.

– Интересно, с каких пор мы пытаемся разнюхать что-нибудь о нашем Джо? – задал почти риторический вопрос старший инспектор Ле Фортном.

Сержант Фрэнк Глесс только пожал плечами в ответ.

– Еще до моего поступления на службу, – откровенно признался он.

Ле Фортном согласно кивнул. В конце шестидесятых, когда он сам был начинающим полицейским, Джо Кинг вызвал к себе повышенный интерес со стороны стражей порядка. Тогда он вел незаконную торговлю. Но никаких доказательств. Потом последовала целая серия куда более серьезных правонарушений, а Джо Кинг только богател. Мошенничество. Вновь никаких доказательств. Шантаж. Все шито-крыто. Уклонение от уплаты налогов. Ничего не доказано. Соучастие, подстрекательство к преступлению. Никаких доказательств. Тяжкие телесные повреждения. Доказательств нет. Ему всегда удавалось выйти сухим из воды.

– У меня складывается впечатление, что на сей раз Джо совершает серьезную ошибку, – сказал Ле Фортном скорее для себя, чем для сержанта.

– На самом деле? Неужели?

– Но пока это между нами. – Он устремил взгляд своих зеленых глаз на парочку, которая как раз в это мгновение выходила из кафе. – Теперь повнимательнее, – тихо предупредил он сержанта, и Фрэнк, выпрямившись на сиденье, включил зажигание.

Как они и ожидали, Джо Кинг поехал следом за такси, которое остановил Дэмон Александер. Игра в кошки-мышки продолжалась.

– Немного отстань, – чуть резковатым тоном приказал Ле Фортном, когда они, выехав за черту города, помчались по открытой сельской местности. Они не могли позволить себе засветиться. Оба прекрасно понимали, насколько важно для них правильно расставить сети. Если бы им удалось все же привлечь Джо Кинга за убийство…

Оказавшись на свежем воздухе после душного такси, Рамона почувствовала себя почти счастливой. Быстро переодевшись в небольшой раздевалке на пляже, она вышла наружу. Она надела новое голубое бикини, которое как нельзя лучше оттеняло ее загорелую кожу и великолепно сочеталось с цветом ее глаз. Легкий морской бриз играл ее длинными распущенными волосами, издалека они были похожи на серебристо-золотой водопад.

Дэмон, чувствуя, как у него перехватывает дыхание от такой красоты, быстро направился к ней. Что бы там ни случилось, он намерен удержать ее возле себя. Он начинал с опаской думать, что вряд ли теперь сможет жить без нее. Как только закончится вся эта заваруха с акциями, как только она наконец осознает, что ей его никогда не победить, он предпримет все возможное, чтобы заставить ее сдаться.

Еще никогда прежде он не был так опасно обложен со всех сторон. Еще никогда прежде он не был так чертовски счастлив. Это, очевидно, веление свыше – целиком отдаться своим чувствам к женщине, женщине, вызывавшей у него такое сильное желание. Это судьба. Вместо того чтобы отстраниться от нее, возненавидеть ее, он напротив шел навстречу ей, широко раскрыв свои объятия.

– Рамона, – тихо сказал он, целуя ее. – Тебе ничего не нужно отбирать, дорогая. Тебе нужно просто попросить.

Рамону словно окатили ушатом холодной воды. Неужели он что-то подозревает?

– Я… я попытаюсь не забыть этого, – сказала она, как ей показалось, спокойным, дразнящим голосом, мягко высвобождаясь из его объятий. Дэмон не стал ее удерживать, но его глаза потемнели, а мускулы на лице странно дернулись.

Сидя в своем лимузине, Джо Кинг скрежетал зубами.

В «фиате» было жарко как в печке, хотя Ле Фортном открыл окна, чтобы впустить свежий воздух. Он не сводил глаз с Рамоны Кинг. Если бы только знать, какую игру она затеяла…

– Позавидуешь! – Фрэнк с восхищением следил за Рамоной и ее любовником. Они вдруг растворились в море.

– Это его дочь.

– Да, – вздохнул Фрэнк. – Жаль, что она заодно с ним.

Ле Фортном бросил на коллегу любопытный взгляд.

– Я в этом до конца не убежден. Между отцом и дочерью не было ни одного живого контакта с тех пор, как он ушел из дому. И вот неожиданно она сама возникает собственной персоной. Почему в таком случае Тредстоун оставляет все свои акции Рамоне, если она в сговоре с отцом? Бессмысленно. Интересно, как бы она поступила, узнав, что отец прикончил ее жениха?

– Много бы я дал, – вздохнул Фрэнк, – чтобы узнать, что пронюхал Тредстоун и что его так сильно напугало? Но если дочь заодно с отцом, то почему она так обхаживает Дэмона Александера?

– Очень хороший вопрос, – тихо сказал Ле Фортном.

Там, на пляже, Дэмон Александер, не спуская глаз с аппетитных ягодиц Рамоны, выдавил из тюбика на ладонь немного крема от загара.

– Ну что, жарко?

– Да, очень, – прошептала Рамона. Она затаила дыхание, когда его прохладная рука вдруг заскользила по ее теплой коже, втирая крем в спину возле позвоночника. Она крепко зажмурилась. – Как приятно. Я могла бы провести здесь весь день.

– На самом деле? – беззаботно откликнулся он.

– Одного желания мало, – произнесла она наигранно сожалеющим тоном. – Мне действительно нужно сделать кое-какие покупки. Я должна привезти матери что-нибудь в подарок.

– Сан-Хуан – это не свободная торговая зона.

– Вот как?

– Поэтому лучше покупать духи и все такое прочее не здесь, а на Ямайке.

– Пожалуй.

Почему он сегодня такой навязчивый? Несмотря на уверенность в себе, она все же немного беспокоилась. Дэмон опасный человек. Сколько раз он убеждал ее, что любит, хотя она точно знала, что он заведомо лжет, а каждый его поцелуй преследовал только одну цель: сохранить драгоценные акции в полной неприкосновенности, под своим нераздельным контролем. Ах, Дэмон! Как же я люблю тебя! Люблю тебя, негодяя, несмотря ни на что!

Сидя в своем лимузине, Джо Кинг до боли скрежетал зубами. Еще никто никогда не вызывал в нем такой ненависти, как Дэмон.

– Убить его мало, этого сукина сына, – проворчал он. И вдруг, еще не договорив фразу до конца, довольный, откинулся на спинку сиденья и заулыбался. Все его тревоги как рукой сняло.

А почему, собственно, нет? Нужно только это как следует организовать. Он раздобудет какое-нибудь зелье и прикажет Дойлу добавить яда в стакан с шампанским, предназначенный для Дэмона во время костюмированного бала. Он отправит на тот свет этого подлеца.

Совершенно ясно, Рамона не отвяжется от Александера за время этой стоянки. Он нетерпеливо опустил стекло, отделяющее его от переднего сиденья.

– Вези меня на пирс номер три, туда, где причаливают круизные суда. – Там Джо Кинг должен встретиться с одним человеком.

– Кинг уезжает, – сообщил Фрэнк. – Мы остаемся здесь, с его дочерью, да?

Ле Фортном хотя и догадывался, что Рамона затевает что-то недоброе, но все больше убеждался в том, что она может стать весьма ценным союзником. Но он не мог рисковать всем делом, полагаясь только на свою интуицию.

– Нет, нельзя упускать Джо. Я хочу знать, что он задумал.

Когда обе машины скрылись из виду, Дэмон, завернув тюбик с кремом от загара, растянулся на одеяле. Рядом с ним беспокойно ерзала Рамона.

– Что с тобой, Рамона? – мягко спросил он, пряча улыбку. Несомненно, ей не терпелось поскорее спрятать бумаги Маркхэма в надежном месте. Она, по-видимому, чувствует себя не совсем уверенно, пока они хранятся у нее в каюте. Бедная детка!

Рамона, закусив губу, попыталась скрыть дурное настроение.

– Нет, ничего. Все в порядке.

Дэмон, улыбнувшись, повернулся к ней. Поцеловав ее в плечо, он решил теперь полежать спокойно, чтобы по-настоящему позагорать.

– Отлично, – сказал он, не скрывая удовлетворения. – Я чувствую себя просто негодяем, если тебе что-то не доставляет удовольствия.