Текст книги "Двуликий Янус"

Автор книги: Максимилиан Уваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

 

– Иди сюда, Анхель, – Габриэль поманил меня рукой. – Иди, не бойся! Ты когда-нибудь катался на лошади?

 

– Конечно, – уверенно кивал я головой. – Мы ездили в деревню к папиному знакомому, и он катал меня в телеге.

 

– Нет, – махнул рукой Габриэль. – Я говорю про поездку верхом.

 

Я подошел ближе и, спрятавшись за дверь в стойло, стал смотреть, как Габриэль надевает на Верного седло.

 

– Габи! – раздалось от дверей, и в нашу сторону двинулась высокая покачивающая фигура.

 

– Ты снова напился, Шафир, – Габриэль блеснул желтыми глазами в сторону идущего человека.

 

– Я просто проспиртовываю организм, – пьяно засмеялся Шафир и, закинув вверх голову, сделал большой глоток из бутылки. – Я же факир и дышу огнем.

 

– Сейчас ты дышишь перегаром, – поморщился Габриэль, придерживая за удила Верного, который недовольно бил копытом о пол конюшни и громко всхрапывал.

 

– Я, собственно, чего пришел, – снова отхлебнул из бутылки Шафир. – Ты не видел нашу Янушку? Хотел занять у него немного денег.

 

Шафир не видел меня, стоящего за дверью загона, а мне удалось хорошо разглядеть повелителя огня. Его кожа была темно-коричневого цвета, а голова, бритая налысо, была похожа на шоколадное яйцо. Большие раскосые глаза смотрели на мир нагло, а полные красные губы кривились в дерзкой улыбке. Его стройное тело было одето в модный и немного вычурный костюм, а на ногах красовались начищенные штиблеты.

 

– Опять проигрался? – мотнул волосатой головой Габриэль и мельком взглянул на меня. – Януш уехал по делам. Но если бы и был тут, денег больше тебе не дал бы.

 

– Опять поехал наших доблестных оккупантов развлекать? – брезгливо фыркнул Шафир и бросил пустую бутылку в угол. Габриэль снова быстро и как-то взволновано взглянул на меня и, взяв под руки шатающегося Шафира, повел его из конюшни.

 

– Иди проветрись немного и проспись. Если завтра придешь на репетицию в таком состоянии, Милош вышвырнет тебя из цирка.

 

– Ой, да пошел ваш Милош… – услышал я удаляющийся голос повелителя огня. Куда должен был пойти Милош, я так и не понял.

 

– Ну что? – нарочито весело спросил меня Габриэль. – Пойдем кататься верхом на Верном?

 

Я оказался совершенно не готов к верховой прогулке, но Габриэль, не дожидаясь моего ответа, подхватил меня под руки и, подкинув вверх, усадил на черного рысака.

 

Верный повернул ко мне голову, отчего-то тяжело вздохнул и медленно вышел из загона.

 

Я понял, почему он вздыхал. Ему хотелось помчаться вскачь, ловя широкой грудью ветер и взбивая копытами опавшую листву, но он терпел и аккуратно ступал по дорожке, стараясь не выронить меня из седла.

 

Когда мы вернулось в конюшню, Габриэль дал мне хлебную горбушку, посыпанную солью, и теплые мягкие губы Верного взяли у меня ее с протянутой руки.

 

– Верный… – улыбнулся я коню, а он, нагнувшись ко мне, ткнулся носом мне в плечо. – Это кентавр! – вдруг осенило меня.

 

– Кентавр? – удивился Габриэль. – Насколько я знаю, у кентавров человеческий торс.

 

– Ты ничего не знаешь о них, – засмеялся я, смело протянув руку и погладив лоснящийся черный бок Верного. – Кентавры выглядят как лошади, только у них человеческая душа.

 

– Хм… – почесал заросший шерстью лоб Габриэль. – Кажется, я понимаю теперь, почему Януш так проникся к тебе. Ты особенный…

 

Я не стал уточнять у Габриэля, чем именно я такой особенный, потому что в этот момент Верный опустил свою морду к моему уху и громко дунул в него. Я захохотал, и конь лизнул теплым языком мои волосы.

 

 

А утром случилось еще одно чудо. После завтрака, который принесла мне прекрасная Софи вместе с воздухом осени, в распахнутую настежь дверь влетел Карлуша. Он уселся на мою подушку и деловито спросил голосом Януша.

 

– Кушать есть?

 

Я тут же юркнул рукой в тумбочку и достал оттуда печенье, которым меня вчера угостила Марго.

 

Карлуша взял печенье в клюв и, разбрасывая по сторонам крошки, начал есть его, поддерживая одной лапкой.

 

– Карлуша! Ты что это творишь? – в комнату вошел Януш и бросил сердитый взгляд на птицу. – Я сколько раз говорил тебе, чтобы ты не летал по улице!

 

Карлуша выронил из лапки недоеденное печенье и, быстро завалившись на спину, замер, поджав к груди обе лапки.

 

– Вот только не нужно притворяться мертвым! – Януш подошел к моей кровати и почесал пальцем желтое пузико попугая.

 

Тот встрепенулся, смешно задергал лапками и, как ни в чем не бывало, устроился у меня на подушке доедать печеньку.

 

Я со смехом смотрел на все происходящее. Януш тоже перестал дуться на Карлушу и, присев к нам на кровать, улыбнулся и спросил меня:

 

– Хочешь посмотреть, как мы репетируем новую программу?

 

========== Глава 17 ==========

 

Мы шли темными закоулками внутри шатра, и я вдыхал удивительный запах цирка. Запах праздника и разноцветных конфетти. В воздухе витал шум аплодисментов и тихий шелест вздохов восторга. Это был блестящий мишурой мир сказки, которую будешь помнить до старости.

 

Мы остановились, и Януш резким движением руки распахнул тяжелую кулису. По моим глазам ударил яркий желтый свет. Я смотрел на круг манежа, и мне казалось, что именно от него исходит это сияние. Он был похож на солнечный диск, от которого идут яркие лучики, освещающие зал с пустыми скамейками.

 

– Ну, вот мы и пришли, – улыбнулся мне Януш и, расправив крылья, выпорхнул на арену. А я так и остался возле кулисы, не решаясь шагнуть на это волшебное солнце.

 

А в это время на манеже вовсю шла репетиция. В одной его стороне лежал небольшой настил, на котором репетировали танец гномы. Шери, на ногах которой были надеты туфельки с железными набойками, лихо била чечетку. Возле нее, в таких же подкованных ботинках, стоял другой гном, о существовании которого я слышал, но никогда не видел. Я сразу понял, что он и Шери из разных кланов. Гном-мужчина был достаточно ладно сложен. Его тело можно было назвать абсолютно пропорциональным, несмотря на малый рост. Лицо было вполне взрослым, а щеки и подбородок покрывала светло-рыжая щетина. Гном стоял в сторонке и, скрестив руки на груди, смотрел на Шери холодными колючими глазками.

 

– Слушай счет, – сказала Шери, прекратив барабанить ботинками по доскам. – Пр-р-роснись, Макс! Ты спать на р-р-ровном месте!

 

Макс равнодушно пожал плечами и, встав рядом с Шери на помост, начал танцевать вместе с ней под ее раскатистое: «Р-р-раз, два, тр-р-ри-и-и… и-и-и…»

 

На краю манежа сидел Влад и, упершись локтем в свое колено, качал на руке огромную гирю. Напротив него стоял Тим-Том, и из его рук в воздух взлетали белые булавы. Многорукий бог выхватывал их из-за пояса, и булав в воздухе становилось все больше и больше. А над всем этим высоко под куполом летала прекрасная София. Она то вставала ногами на небольшую перекладину, то спрыгивала с нее и летала вниз головой, зацепившись за нее ступнями. Изредка Макс поднимал вверх голову, глядя на парящую под куполом повелительницу воздуха. Я знал этот взгляд. Так смотрел на Ганечку Влад. И точно так же смотрела София на Милоша. Я не понимал смысла этих странных гляделок, но от них мне становилось тепло и радостно на душе.

 

– Ты что стоишь там? – окликнул меня Януш и помахал мне рукой.

 

– Иди и ничего не бойся, – услышал я над своим ухом голос Милоша. Он взял меня за руку и провел на середину манежа. – Господа артисты! – крикнул он громко. – Освобождаем манеж для следующих репетиций.

 

Первым к нам подошел многорукий бог. Он тер большую шишку на одной из голов и недовольно оглядывался на другую.

 

– Ты мог бы быть внимательней, Том? – спросила голова Тима. – Ты на меня второй раз за репетицию роняешь реквизит.

 

– Извини, Тим, – буркнула вторая голова. – Я на Софию засмотрелся.

 

– Значит, в следующий раз репетируете с Марго и Марысей, – сделал заключение Милош.

 

– Ну тогда по голове буду получать я, – вздохнула голова Тома, схлопотав при этом дружественный тычок в бок от головы Тима.

 

– Это невозможно! – пискнула подошедшая к нам Шери. – Макс снова всю ночь играл в кар-р-рты!

 

– Я просто встретил старых друзей, мы немного посидели и повспоминали былые времена, – заметил баском Макс.

 

– Это не тех, с кем ты лазил в дома чер-р-рез форточка? – нахмурилась Шери.

 

– Точно! Он не гном, а домовой! – шепнул я на ухо Янушу.

 

– Только не говори ему про это, – улыбнулся он мне. – Пусть думает, что он гном.

 

Последним с манежа вышел Влад, улыбнувшись мне и потрепав огромной рукой по волосам.

 

К тому времени прекрасная София уже спустилась сверху и подошла к нам. Я сразу заметил тот самый странный взгляд, которым она окинула Милоша. Нежные щечки повелительницы воздуха порозовели, и она скромно потупила глаза.

 

– Вайцех, несите помощников Януша, – командовал работниками сцены Милош, не обращая внимания на тихие вздохи прекрасной Софии. – Ежи, где реквизит для номера Шафира и Софи? Я не вижу на сцене барабан.

 

– Уже бегу, господин Липицкий, – ответил ему усатый молодой юноша и тут же убежал за кулисы.

 

– Козьма, ты помнишь, о чем мы говорили с тобой на прошлой репетиции? – спросил Януш у плотного мужчины средних лет, который спустился к нам откуда-то сверху с лестницы. – И прошу тебя, внимательней! Я на прошлом выступлении чуть ноги не переломал. Хорошо, успел согнуть колени.

 

– Извини, Януш! – гулко пробасил Козьма. – Перчатка порвалась, и я поранил руку о трос. Еле успел перехватить его.

 

– Ты показал руку Шери? Что-то серьезное? – всполошился Януш и схватил Козьму за перевязанную руку.

 

– Все в порядке, – улыбнулся ему мужчина. – Ее мазь хоть и пахнет обезьяньим дерьмом, раны затягивает за одну ночь. Так что я могу работать.

 

В это время на манеж выкатили огромный деревянный барабан. На нем были набиты четыре ремня, а сам барабан был весь в тонких и длинных дырах. Второй работник вынес на манеж большую клетку с голубями.

 

– Карлуша, – сказал попугаю, сидящему на его плече, Януш. – Пока я буду репетировать верхнюю часть номера, посиди с Анхелем.

 

Карлуша встрепенулся, почесал лапкой красное пятнышко на щеке и нехотя сполз по рукаву Януша ко мне на плечо. Я уже было повернулся, чтобы сесть на бортик манежа и смотреть номер Януша, как за моей спиной раздался громкий голос.

 

– Меня не ждали?

 

Это был Шафир. Он все так же был одет в модный вычурный костюм, но вместо лакированных штиблет на его ногах были поношенные рваные тапки размера явно меньшего, чем нужно.

 

Повелитель огня достал из мятой пачки папироску и поднес к ней палец, на конце которого вспыхнул тонкий язычок пламени.

 

– Не курить на манеже! – низкорослый мужичок с торчащими пшеничными усами и в начищенной до блеска каске на голове вырос перед Шафиром как из-под земли и, выхватив из полных губ повелителя огня папироску, кинул ее в ведро с водой.

 

– Дядька Михей! – взорвался было Шафир, но увидев сердитый взгляд Милоша, замолчал.

 

– Я не позволю тебе репетировать номер в таком состоянии, – тихо сказал ему Милош.

 

– Нормальное у меня состояние! – возразил ему Шафир, беря с низенького стола несколько тонких кинжалов.

 

– Ты с ума сошел, Шафир! – Януш забрал из его рук ножи. – Иди и проспись! Вечером выступление, а ты все еще пьян с ночи.

 

– Я смотрю, ты тоже не особо выспался? – скривил полные губы повелитель огня. – Наверное, от кавалеров у прелестницы Янушки отбоя не было?

 

– Тут ребенок, Шафир! – шикнула на него прекрасная София и, нагнувшись надо мной, сказала, поцеловав в лоб: – Не слушай его, милый! У него буйное воображение, когда он пьян.

 

Шафир подмигнул мне, потом по-клоунски расшаркался ногами, потеряв при этом тапок, и, пошатываясь, ушел за кулисы.

 

========== Глава 18 ==========

 

Меня усадили на первый ряд, как почетного гостя. Я был горд своим положением. Нет, не тем, что я был единственным зрителем, а тем, что меня приняли в свою семью эти удивительные создания, и место зрителя, которое мне определили, было для меня настоящим подарком.

 

Пока Януш обсуждал что-то с крепышом Козьмой, на балкон, расположенный над кулисами, прихрамывая, вышел седовласый старичок-дирижер. Он по-театральному, прижав руку к груди, поклонился всем находящимся на манеже артистам и подмигнул мне.

 

– Как здоровье, господин Княжинский? – помахал ему рукой Януш.

 

– Спал просто ужасно, – вздохнул дирижер. – Болезнь царей дает о себе знать.

 

– А что это за болезнь? – спросил я тихо у усатого Ежи, который что-то делал с тросом, висящим над манежем.

 

– Подагра, – ответил мне он и, взяв трос, пошел к Янушу.

 

Я не знал, что такое подагра, и почему-то представил господина Княжинского с опухшей щекой и перемотанной теплым платком головой. Так делала тетя Роза, когда у нее болел зуб.

 

На балкон подтянулись другие музыканты, с каждым из которых дирижер здоровался за руку, и по цирку полились звуки настраиваемых инструментов.

 

К этому времени на манеж выкатили коляску с Марго, и она начала распевается, то гладя себя по горлу, то нагибаясь вперед всем телом, то наоборот, выгибая по-кошачьи спину.

 

Во всей этой какофонии звуков я слышал музыку. Она опускалась на меня сверху и тяжелой волной падала к моим ногам, тихо шипя маленькими пузырьками.

 

– Поднимай, Козьма! – вырвал меня из оцепенения голос Януша.

 

Он сидел, как на качелях, на широком белом полотне, края которого крепились к канату. Канат уходил куда-то высоко под купол и терялся там в темноте. На талии Януша был ремень, за который был прикреплен еще один трос, более тонкий.

 

Толстый трос натянулся, и Януш взлетел над манежем.

 

– Ежи, давай голубей! – крикнул помощнику бог и, раскинув свои белые крылья, взмыл под самый купол.

 

Голуби белым шлейфом летали за Янушем. Бог лежал животом на полотне, раскинув в стороны руки, и сам напоминал большую белоснежную птицу. Иногда он делал сложный кульбит, крутясь вокруг своей оси, и голуби, раскинув крылья, тоже кувыркались в воздухе.

 

Под конец полотно с лежащим на нем богом взмыло под самый купол. Януш чуть нагнулся вперед и… белой молнией полетел вниз. Голуби устремились за ним. Мое сердце остановилось. Я вспомнил, как Януш говорил, что чуть не поломал ноги на представлении. Я подпрыгнул на скамейке и от страха закрыл глаза руками.

 

– Козьма! Ну что ты на самом деле? – услышал я недовольный голос бога.

 

Я открыл глаза и увидел Януша, сидящего на полотне в метре от манежа. Над его головой хаотично летали голубы, осыпая мелкими былыми перышками.

 

– Не могу я, Януш, – крикнул откуда-то сверху Козьма. – У меня руки трясутся.

 

– На мне страховка! – Януш подергал тонкий трос у себя на поясе. – Что может случиться?

 

– А если не удержу? Страховка нужна на высоте, а когда ты камнем падаешь вниз, она бесполезна, – возразил Козьма.

 

– Хорошо! Ежи, помоги со страховкой. Сможешь меня удержать, если что? – спросил Януш у усатого Ежи.

 

– Да, ты легкий как перышко, – засмеялся Ежи. – Я тебя – и не удержу? Помнишь номер, когда Влад решил попробовать, как София, на качелях полетать, а качели не выдержали? Так это я тогда его удержал. Причем один!

 

– Хорошо! Тогда давайте еще раз и, Козьма, прошу тебя… Смелее, – сказал Януш и снова взмыл над манежем.

 

Если честно, я не очень понимал всех этих страхов Козьмы. Януш ведь летал на крыльях, а Козьма просто держал трос с полотном. Бог не мог упасть, и я не знал, для чего ему нужна какая-то страховка.

 

Пока Януш летал, Марго кивнула господину Княжинскому. Тот постучал палочкой по доске с нотами, и музыканты заиграли красивую мелодию.

 

Голос Марго полился по манежу, заполняя его прозрачной голубовато-зеленой водой. Она поднималась все выше и выше, и вот уже все мы оказалась на дне моря. Вокруг меня извивались диковинные водоросли, мимо проносились стайки морских коньков. Под ногами чинно проползали крабы. А высоко над моей головой проплывал бог в сопровождении белых морских рыб.

 

Я так увлекся дельфином, который затеял со мной игру, выныривая из-под лавки и толкая меня длинным носом в плечо, что не заметил, как Януш закончил репетицию.

 

– Анхель, – Януш снова, как ни в чем не бывало, сидел на полотне, как на качелях, и махал мне рукой. – Хочешь полетать со мной?

 

Конечно, я хотел! Вернее, я не ожидал этого, и предложение Януша меня просто сорвало с лавки и выкинуло на арену. Я побежал к нему, кубарем перелетел через бордюр манежа, а потом еще и зацепился ногой за колеса коляски Марго.

 

– Куда ты так торопишься, малыш! – Марго схватила меня за руку, спасая от падения. – Януш никуда от тебя не улетит.

 

Но я был уже возле парящего над манежем бога. Сильные руки Ежи подсадили меня вверх, и я оказался рядом с Янушем на полотне. Он снял с себя ремень страховки и застегнул его на моей талии. Потом показал, как держаться за полотна, и, обняв меня за спину, кивнул Козьме.

 

– Трогай потихоньку, – сказал ему бог, и… мы полетели.

 

Наверное, мы кружились совсем невысоко, но мне действительно казалось, что мы летим. Козьма держал на тросе полотно, но я был уверен, что это никак не было связано с полетом. Меня кружил над сценой Януш, гулко размахивая огромными белыми крыльями у меня за спиной.

 

Мне не было страшно. Я смотрел по сторонам широко раскрытыми от восторга глазами и чувствовал у себя за спиной сильную руку Януша.

 

– Тебе понравилось? – спросил Януш, легко спрыгивая на манеж и помогая спуститься мне.

 

– Да, – кивнул ему я, с трудом переводя дыхание. – Только зачем тебе эта белая тряпка? Ты же сам можешь летать без нее на крыльях.

 

Ежи, который снимал с троса полотно, посмотрел на меня и громко хохотнул. Януш сердито покачал головой, усатый замолчал и снова принялся за работу.

 

– Понимаешь… – Януш присел передо мной на корточки. – Не все люди видят меня таким, каким видишь ты. Они не знают, что у меня есть крылья, поэтому им кажется, что я летаю на полотне. Пусть так и думают, ладно?

 

– А еще я знаешь, о чем подумал? – сказал я, глядя на голубой свет, льющийся из глаз бога. – Вам с Марго нужно сделать общий номер. Она пела на русалочьем, и я видел море. Нужно, чтобы она пела на человеческом о небе. И получится очень красиво. Она поет, а ты летаешь.

 

– А это интересно, – почесал бороду подошедший к нам Милош. – Что скажешь, Марго? Ты сможешь выучить песню на человеческом?

 

– Ну, если вам не нравится, как я пою по-русалочьи, – пожала плечами Марго. – Я выучу человеческие песни.

 

========== Глава 19 ==========

 

Я каждый день навещал Верного. Кентавр радовался мне, громко фыркая и перебирая передними ногами. Он аккуратно брал с моей ладошки кусок подсоленного хлеба или яблоко, которое я специально для него припасал с ужина, и в благодарность клал мне на плечо свою огромную голову.

 

Иногда Габриэль позволял мне расчесать белую гриву Верного или жесткой щеткой почистить его черные бока. Со временем все обязанности по уходу за кентавром перешли ко мне. Я убирал его стойло, с трудом орудуя тяжелой лопатой. Я возил тележку с охапками сена. Я насыпал в его кормушку овес или свеклу и носил тяжелые ведра с водой в его поилку.

 

– Из тебя выходит хороший конюх, Анхель, – улыбался мне оборотень, посверкивая белыми зубами. – Давай-ка я научу тебя седлать его.

 

Накатавшись вдоволь на Верном и расседлав его самостоятельно, я с чувством выполненного долга отправился в свой вагончик, уверенно пробираясь сквозь знакомые кусты.

 

Поравнявшись с вагончиком Януша, я услышал какое-то движение. Потом тихо чиркнула спичка, и за ней послышался глубокий вздох. Януш сидел на скамейке из доски, и в его тонких пальцах дрожал красный огонек сигареты.

 

– Зачем ты куришь? – спросил я у него, присаживаясь рядом.

 

– Не знаю. Привычка, – бог пожал плечами, и я заметил, что его белые крылья опущены, а их длинные перья на самых концах серые от пыли. Я провел рукой по нежному белому пуху и Януш вздрогнул от моего прикосновения. – Испачкался? – спросил он, снова опуская вниз плечи.

 

– Это все ерунда, – улыбнулся я. – Нужно просто расправить крылья и стряхнуть всю пыль, которая к ним прилипла.

 

– Как у тебя все просто, – Януш улыбнулся и потрепал меня рукой по волосам. – Завтра последнее представление. А потом мы едем в Дрезден. Ты точно хочешь уехать с нами из своего родного города?

 

– У меня здесь ничего не осталось, – ответил я. – Мамы нет. Друзья тоже уехали. В моем доме живут звери, а в синагоге держат лошадей.

 

– Я не знаю, что нас ждет дальше, – вздохнул Януш. – Но я обещаю, что сделаю все, чтобы сохранить вас всех, – он щелчком отбросил сигарету в кусты и, обняв меня за плечи, посмотрел в черное ночное небо.

 

Я верил ему. Я точно знал, что бог не оставит меня, Шери, Милоша, Софию и всех остальных. Даже Шафира и Макса он защитит. Но кто защитит самого бога? Я прижался к Янушу и тоже посмотрел в небо.

 

– А я буду хранить тебя… – сказал я и тут же почувствовал, как за спиной Януша зашелестели, расправляясь, два огромных крыла.

 

 

Утром состоялось собрание труппы. На манеже стояли все волшебники и их помощники. Меня на собрание привел за руку Милош и усадил на бортик рядом с Янушем и Шери.

 

– Итак… – начал хозяин цирка, выйдя на середину манежа. – Сегодня последнее представление, а завтра мы начинаем собираться в дорогу. Все помнят свои обязанности, я надеюсь? – волшебники утвердительно закивали головами. – По распоряжению господина фон Штюка нам выделят роту солдат, которая поможет разобрать конюшню и зверинец. Их помощь ускорит сборы. Нам нужно обязательно добраться в Дрезден до холодов. Там нас будут ждать теплые вагончики и отапливаемые зверинец и конюшня.

 

– Янушка, видать, хорошо знает свое дело! – усмехнулся Шафир. Он вместе с домовым Максом сидел на заднем ряду и, фривольно развалившись на лавочке, попивал пиво.

 

– Кто такая Янушка? – тихо спросил я Януша. Тот ничего мне не ответил, а Шери, сидящая рядом со мной, сняла со своей ноги ботинок и со злостью запустила его в повелителя огня.

 

– Шафир! Если хочешь выступить по теме собрания, тогда прошу на манеж! – крикнул ему Милош.

 

– У меня нет вопросов по переезду! – махнул рукой Шафир и вынул из кармана помятую пачку сигарет.

 

– Не курить в цирке! – этот странный невысокий мужчина в блестящей каске снова выскочил, как по волшебству, и недовольно зашевелил пышными усами. Я внимательно пригляделся и… узнал лешего. Да, это был именно он. Лешие охраняют лес от пожаров. Это ведь их дом. А у этого лешего дом – это цирк, поэтому он очень боится, что его сожгут.

 

– А теперь еще одна проблема, – сказал Милош и посмотрел в мою сторону, – Анхель. Ну, вы все знаете, в чем, собственно, дело. Мы не смогли перевезти его вместе со всеми в безопасное место. Но в дороге, в окружении немцев… В общем, нам нужно придумать, как его спрятать.

 

– Почему мы вообще должны его прятать? – с заднего ряда подал голос Макс.

 

– Ты предлагаешь отдать его немцам? – нахмурился Милош.

 

– А что? – Макс поднялся и сплюнул на пол. – Почему мы должны ради него рисковать своими жизнями?

 

– Послушайте меня! – поднялся с места Януш и вышел на середину манежа. – Я сейчас напомню вам, кто мы есть. Мы уроды. Для немцев мы такие же нелюди, как и евреи. У нас с этим еврейским мальчиком один враг, поэтому одна судьба.

 

– Все это очень красиво, – снова сказал Макс. – А что ты можешь предложить по существу?

 

– Мы не станем прятать Анхеля. Наоборот, мы покажем его публике. Придумаем ему грим, и он станет помогать рабочим по сцене, – Януш посмотрел на меня и, улыбнувшись, окутал меня голубым светом. – А жить он будет в моем фургончике. Ты ведь не против, Анхель?

 

Конечно же, я не был против! Я выскочил на ноги и вприпрыжку побежал по бортику манежа, выкрикивая на ходу:

 

– Ур-р-ра-а-а!!!

 

– Тише, молодой шеловек! – Шери перехватила меня на середине пути и, взяв за руку, снова усадила на место. – Нужно выяснить, что думать про это остальные.

 

– Тогда голосуем? Кто за предложение Януша? – спросил Милош и первым поднял руку.

 

Я смотрел на волшебников, а они один за другим поднимали вверх руки. Они улыбались мне, даря надежду на новую, сказочную и прекрасную жизнь.

 

– Кто против? – спросил Милош и посмотрел на верхний ряд.

 

– Мы воздержались! – крикнул оттуда Шафир.

 

– Пусть пока живет, а там сами посмотрите, правильно ли поступили, – сказал Макс и, поднявшись со скамьи, пошел к выходу.

 

– Дед, так ты выступал на сцене? – внук ставит на столик давно пустую кружку.

 

– Не на сцене. На манеже! – поправляю его я.

 

– Даже не знала об этом, – вздыхает внучка. – В школе была тема для сочинения: «Ваши знаменитые родственники». А я даже подумать не могла, что мой дед был артистом цирка.

 

– Ну, это не твоя вина, майн либхен, – погладил я ее по рыжим волосам. – Я ведь тоже многого не знаю о вас.

 

– Наверное, страшно в первый раз было? – спрашивает внук.

 

– Давайте для начала мы уберем остатки завтрака, переоденемся и пойдем гулять в парк, – предлагаю я.

 

– Только обещай, что там ты продолжишь рассказ, – внучка весело подмигнула мне и, схватив со стола две чашки, побежала в сторону дома.

 

========== Глава 20 ==========

 

Люблю это время года. Еще не лето, но уже чувствуется его приближение. Это как ожидание праздника. Как будто уже все украшено цветами и разноцветными шарами. Уже на кухне стоит торт и собрались гости. Осталось немного подождать, и начнется веселье. Вспыхнет яркими и горячими солнечными лучами небо. Пляжи наполнятся громкими голосами отдыхающих. Зацветут яркими красками цветы и наполнят воздух сладкими запахами лета.

 

Мои резвые зайчата прыгают по квадратным плитам мостовой, стараясь не наступать на стыки. Я помню эту игру. Мы тоже перепрыгивали через трещинки на дорожке, представляя их огромным разломами. Сейчас мне остается только медленно ковылять за ними вслед, но я замечаю, что тоже стараюсь не наступать на стыки.

 

– Может, мороженое? – спрашиваю я у внуков, усаживаясь на лавочку.

 

– Деда, – улыбается мне внучка. – Ты обещал рассказать, как впервые выступил в цирке. Помнишь?

 

– Помню, – улыбаюсь я и жмурюсь от яркого цвета рыжих волос внучки. – А как же мороженое?

 

– Мороженое подождет, – внук деловито усаживается рядом со мной и отставляет мою трость в сторону. – Так как ты выступал? Расскажи.

 

– Я долго уговаривал Милоша и Януша, чтобы они мне позволили хоть одним глазком посмотреть последнее представление цирка в нашем городе, – начинаю я рассказ.

 

– Тебя могут увидеть и узнать, – качал головой Януш, закуривая сигарету. – И сегодня на представление снова придет фон Штюк.

 

– Я спрячусь, – уверял его я, дергая за рукав куртки. – Я сумею. Я быстрый. Раз, и меня уже не видно, – и я ставил руки над головой домиком.

 

– Мальчики, – к нашей группе, устроившейся на самодельной лавочке, подошла Марыся. – Можно загримировать Анхеля так, что его родная мать не узнает.

 

– Помните мой номер-р-р с воздушным шар-р-риком? – пискнула Шери, садясь рядом со мной. – Этот костюм должен подойти Анхелю.

 

– Вы понимаете, что рискуем не только мы… – начал было Милош, но я скорчил умильную мордочку, упал перед ним на колени и сложил руки на груди лодочкой. Моему примеру последовала и Марыся, а за ней на колени плюхнулась и Шери. – Господи! – хлопнул себя по ляжкам Милош. – Ну что мне с вами делать?

 

И он согласился! Марыся и Шери схватили меня за руки и уволокли в гримерку.

 

Надо мной колдовали сразу три великих волшебницы: гномелла-целительница, повелительница воздуха и женщина-змея. Марыся открыла небольшую коробочку и густо намазала мне лицо белым гримом. Потом она подвела мне глаза, слюнявя во рту черный карандаш, затем им же нарисовала мне высоко на лбу галочки бровей. София развернула меня к себе и нарисовала мне красной помадой рот от уха до уха. Шери помогла мне надеть трико, поверх него она нацепила на меня белую рубашку с широкими пышными рукавами, а на нижнюю часть моего худого тела – шорты с помочами и двумя огромными пуговицами.