Текст книги "Двуликий Янус"

Автор книги: Максимилиан Уваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

========== Пролог ==========

 

Я не понимаю современного мира. С его прагматичностью и расчетливостью. С его новыми технологиями и виртуальной реальностью. Люди перестали верить в чудо, зато с нетерпением ждут выхода новой модели модного смартфона. Дети не верят в Санта Клауса, но вполне допускают разумность машин. Они не видят красоты вокруг себя, уставившись в телефоны и планшеты. Наверное, я пережиток прошлого, как называют меня мои внуки. Они считают себя моим проводником в современный мир и даже подарили мне ноутбук. Мои внуки – дети техногенного века. Я для них раритет, как телефон с диском или ламповый телевизор. Мы редко видимся, но даже в те редкие дни, когда дочка привозит их ко мне, большую часть времени они проводят, уставившись в яркие экраны гаджетов. А вот и они…

 

Машина мягко притормозила у дорожки, ведущей к моему дому, дверца отрылась, и в ней мелькнула яркая рыжая грива.

 

– Я заберу вас в воскресенье. Скажите дедушке, что я навещу его, когда вернусь из Японии, – кричит им из машины моя дочь.

 

Они, не оглядываясь, машут ей руками и идут к дому, спотыкаясь о камни, которыми выложена дорожка.

 

– Привет, дед! – отрывается от экрана телефона внук, продолжая быстро листать ленту новостей Инстаграма.

 

– Дедуля! – бросается мне на шею внучка, целует в щеку и тут же бежит в дом к ближайшей розетке. – Мы так долго ехали к тебе, что у меня телефон разрядился в ноль.

 

 

Обед проходит под тихое пиликанье приходящих сообщений и щелканье невидимых кнопок.

 

– Чем займемся в выходной? – спрашиваю я у детей, отодвигая от себя тарелку.

 

– Не переживай, дед, – отвечает мне внук. – Мы взрослые, и нас не нужно развлекать.

 

– Я не сомневаюсь, что вы взрослые, – улыбаюсь ему я. – Просто вы нечасто меня навещаете, и хотелось бы провести это время в каком-то совместном занятии.

 

– Например? – внук отрывает глаза от гаджета и морщит нос. – Будем делать воздушного змея, а потом выпустим его в небо? Дед, у меня слишком мало времени на эти глупости. Вечером игра! Будем биться с другой группой в танки.

 

– А мы с девочками в выходные решили собраться в чате и обсудить новый сезон «Бесстыжих», – внучка тычет вилкой в пустую тарелку, набирая кому-то сообщение.

 

– Ты с ума сошла? – вдруг вспыхивает внук и бьет кулаком по столу. – Включи вайфай! Я не успел запостить скрин с игры.

 

– А у меня трафик закончился… – испуганно шепчет внучка, растерянно глядя на затихший мобильник.

 

– Дед, какой у тебя пароль от вайфая? – спрашивает меня внук, бродя по комнате и пытаясь поймать сигнал.

 

– Боюсь тебя огорчать, но у меня нет пароля. И вайфая тоже нет, – я равнодушно пожимаю плечами.

 

– Так… спокойно… – внук останавливается посреди комнаты и разводит руками. – В конце концов, я могу играть через приставку, которая… – он хлопает себя по лбу. – Которая сейчас летит в сумке в Японию. Ну отлично! – он плюхается на диван и, откинув голову на спинку, закрывает глаза.

 

– Да какая разница, – внучка садится с ним рядом и отбрасывает на подушку умерший телефон. – Без интернета от твоей приставки все равно толку никакого. И телевизор у деда допотопный.

 

– Может, я смогу все же чем-то вас заинтересовать? – спрашиваю я, подсаживаясь к ним.

 

– Чем? – произносит внук, качая головой.

 

– Я могу рассказать вам сказку, – предлагаю я.

 

– Деда, нам уже четырнадцать! Так что ты опоздал со сказками лет на десять, – говорит внучка, любовно поглаживая пальчиком экран телефона.

 

– А если это не просто сказка? – говорю я. – Это сказка моего детства.

 

– Это называется не сказка, а мемуары, – поправляет меня внук.

 

– Ты же не хочешь сказать, что в твоей юности были, например, русалки, – смеется внучка.

 

– Знавал я одну русалку, – говорю я. – Прекрасная и добрая женщина, я вам скажу. А какие она кнедлики готовила с печеночной подливкой! – я поднимаюсь с дивана и оборачиваюсь к внукам. – Предлагаю убрать со стола, поставить чайник и переместиться в гостиную. Будем пить чай с конфетами у камина, и я вам расскажу удивительную историю, которая приключилась со мной в далекие времена. И обещаю: там будет не только русалка, но и другие удивительные существа, которых я встретил.

 

Не скажу, что дети приняли мое предложение с радостью, но против конфет с чаем даже они не смогли устоять. И вот мы садимся в гостиной перед небольшим журнальным столиком. Я разливаю по чашкам душистый чай с мелиссой, ставлю на стол конфетницу и, усевшись в свое любимое кресло, начинаю рассказ…

 

========== Глава 1 ==========

 

Эта удивительная история случилась со мной, когда мне только исполнилось шесть. Мы жили в небольшом польском городке, окруженном лесами. В городе была единственная фабрика, на которой работало практически все взрослое население. Фабрика производила только вошедшие в моду капроновые чулочки.

 

– Деда, ты же про русалку обещал, – внучка развернула очередную конфету и положила фантик в небольшую кучку рядом с братом.

 

– Русалка будет, майн либхен, – улыбаюсь я, глядя, как внук пытается скомкать фантики от конфет в небольшой и не такой заметный шарик. – Но для начала я хочу рассказать вам про жителей моего города.

 

Это были обычные люди. Добрые, честные и отзывчивые. Поляки, венгры, несколько украинцев, и мы – евреи. Я учился в обычной школе, а по выходным ходил в синагогу, чтобы не забывать свои корни и учить язык.

 

Но кроме людей в нашем городе жили и другие существа. Конечно, многие не догадывались, что старый одноногий башмачник – боевой гном!

 

– Дед, ну ты даешь! – смеется мой внук. – Гном, да еще и боевой!

 

– А ты разве знал, что гномы бывают разными? Про других я расскажу потом, но старый Брони́слав точно был гномом. По утрам он выходил из дверей своей лавки, садился на стул, ставил перед собой лапу с болванкой и весь день стучал по ней молотком, выплевывая изо рта маленькие гвоздики.

 

– С чего ты вообще взял, что он гном? – внук снова тянется за конфетой, но внучка успевает первой схватить приглянувшуюся ему ириску, и ему приходится выбирать другую.

 

– У него был особенный взгляд, – объясняю я, глядя на внуков. – Он смотрел на этот мир из-под густых седых бровей, но… его взгляд лучился странным сказочным светом. А еще он был очень добрый и часто латал ботинки бесплатно тем, у кого не было денег на новую обувь.

 

Еще среди нас жил старый вурдалак. Он был настолько древним, что не мог отличить вкус крови от вкуса томатного сока. Тем более что помидоры можно было найти, не убивая людей, поэтому гробовщик Амодей был вегетарианцем. Но как он ни старался быть добрым, его все равно боялись. Амодей жил в небольшой сторожке на городском кладбище, а это то место, куда люди не любят ходить. Да и внешность Амодея была не сильно привлекательной. Он был очень высоким и худым. Гробовщик всегда ходил в черном похоронном костюме и в черном же котелке на абсолютно лысой голове. Его лицо было настолько бледным и неинтересным, что люди не могли его запомнить, как ни старались.

 

– На Слендера похож, – говорит внук, довольно откидываясь на спинку мягкого дивана. – Дед, а ты сейчас ничего не придумываешь? Может, ты про Слендера фильм смотрел, а теперь нам втираешь типа реальную историю?

 

– Не имею чести знать твоего Слендера, – я пожимаю плечами и передаю пустую чашку внучке. – Налей-ка мне еще чаю, и слушайте дальше…

 

За городом, на пасеке, жила целая семья эльфов. У них было около десяти ульев, и они могли говорить с пчелами. Когда какой-нибудь рой улетал, лишаясь матки, Эдит, жена пасечника, расправляла свои тонкие крылышки, взлетала в небо и приводила пчел домой.

 

– Ну ты, блин, даешь, дед! – смеется внук, но внучка толкает его в бок локтем, и тот замолкает.

 

– В нашем городе было совсем немного развлечений, – продолжаю я. – И мы с друзьями веселились как могли. Летом бегали на пруд и ловили рыбу. Зимой, когда все тот же пруд покрывался льдом, катались на самодельных коньках.

 

– А в пруду жила та самая русалка? – заинтересованно вытянула шею моя девочка.

 

– Увы… в пруду водились только огромные налимы и невзрачная плотва, но я часто ложился на небольшой мостик, с которого мы ловили рыбу, и вглядывался в мутную воду в надежде увидеть золотой русалочий хвост.

 

А еще мы летом бегали в парк и, устроившись на высоком заборе, смотрели, как по небольшой танцплощадке под модную Рио-Риту танцевали парочки. Как только одна из них скрывалась в тени деревьев, мы начинал свистеть и улюлюкать.

 

– Это же неприлично, дед, – качает головой внучка.

 

– Понимаешь, майн либхен, мы были слишком молоды, и наши души не были освещены лучами любви. Проявление чужих чувств в виде поцелуев нам казалось смешным. Но, признаюсь, в то время мое сердце уже было тронуто легкими лучиками влюбленности.

 

Она была феей. Такой милой и недосягаемой. Звали ее Катрина Милявская. Она была, как сейчас говорят, моделью и актрисой, правда, не очень знаменитой. Фильмов я с ней не видел, да и модные журналы в нашем городе были редкостью. Но Катрина была… Забыл, как это сейчас называется… Ах, да… лицом компании. Именно ее изображение украшало коробочку тех самых чулок, которые изготавливали на нашей фабрике. Одну такую коробочку мне подарил Марик, отец которого работал на упаковке. С тонкой картонки на меня смотрела маленькая черноволосая фея с тонкими крылышками бабочки. На ее миниатюрных ножках красовались те самые капроновые чулочки, и я, краснея, прикрывал их рукой, когда смотрел на картинку.

 

И вот однажды случилось чудо… На центральной площади возле давно не работающего фонтана в виде какого-то греческого бога остановились две черные машины. Двери распахнулись, и на солнечный свет выпорхнуло это удивительное существо. Фея пролетела над толпой и уселась на плечо к каменному богу. Сложив крылышки за спиной, она улыбнулась всем ослепительной улыбкой и махнула ручкой, осыпав головы зевак золотистой пыльцой.

 

Мне удалось протиснуться вперед, и я протянул фее картонную коробку из-под чулок.

 

– Как тебя зовут, милый? – спросила меня Катрина.

 

– Анхель, – ответил я, и мои щеки вспыхнули огнем от этого восхитительного взгляда.

 

– Ангел, – улыбнулась фея и, подхватив мой подбородок, поцеловала в лоб.

 

Увы… Та самая коробочка из-под чулок с автографом Катрины Милявской затерялась в водовороте дальнейших событий. Но этот поцелуй феи я помнил еще очень долго.

 

– Ты был в нее влюблен? – вздыхает внучка и складывает ручки на груди.

 

– Это было удивительное чувство. Легкое и нежное, как крылья мотылька. Оно заставляло мое сердце биться чуть быстрее и будоражило мое детское воображение. Влюбленность? Да, майн либхен, это была она. Я хранил ее как великую тайну и даже своему другу, лопоухому сыну раввина Йоське, про нее не рассказал. Он все равно не понял бы меня. Я был в этом уверен. Во-первых, Йоська был моложе меня на год, а во-вторых, его не целовала в лоб волшебная фея.

 

А еще теплыми летними вечерами на танцплощадке ставили ряды скамеек, на небольшую ракушку-сцену натягивали белое полотно и крутили кино.

 

У нас не было денег, поэтому мы, как воробьи, усаживались на ветки высоких деревьев, окружающих забор, и смотрели фильмы издалека.

 

Там были сильные и смелые герои, которые спасали от плохих парней прекрасных дам, и те, в свою очередь, дарили спасителям свою любовь. Я восхищался этими храбрецами и завидовал им немного. А после фильма я прибегал домой и начинал взахлеб рассказывать маме об увиденном.

 

– Сима вчера тоже ходила на этот фильм, но там не было рыцарей и принцесс, – смеялась она.

 

– Были, – обижался я, пытаясь скинуть с головы теплую мамину руку. – Просто тетя Сима весь фильм грызла семечки и строила глазки скорняку Йозефу.

 

– Какой же ты у меня сказочник, Анхель, – вздыхала мама. – Совсем к жизни не приспособлен.

 

– То, что сказочник, – это прекрасно, дорогая, – отвечал ей отец. – Пусть фантазирует, пока молодой.

 

И я фантазировал… Я долгими зимними ночами рассказывал своим друзьям сказки. Мы усаживались на моей кровати, и я начинал с ходу придумывать для них очередную историю, в которой жили добрые волшебники, прекрасные феи, веселые гномы и сильные великаны…

 

========== Глава 2 ==========

 

Наш город жил спокойной и мирной жизнью, а тем временем в одной далекой стране появился злой колдун. Он обладал великой силой – с помощью заклятий обращать людей в страшных зверей. Он собирал на площади целые толпы народа и, громко выкрикивая заклинания, выбрасывал руку вперед, осыпая их головы черным порошком.

 

– Дед, я даже знаю, какой жест он делал, – говорит мой внук и поднимается с дивана. – Вот так, смотри, – он вытягивается в струнку и, резко сдвинув голые пятки, выбрасывает вперед руку с распахнутой ладонью.

 

– Это Гитлер, – кивает головой девочка. – И никакой он не колдун. Он диктатор и вождь немецкой национал-социалистической рабочей партии.

 

– Не колдун? – я качаю головой. – А как вы объясните, что люди, умные и добрые, после этих сборищ становились зверями? Вот живет простой человек по имени Ганс. Работает в маленьком магазине игрушек. У него милая жена и двое очаровательных светловолосых детишек. Утром он завтракает, целует жену, гладит по головкам малышей и идет продавать игрушки. И этот человек, попав на собрание… вернее, на шабаш этого колдуна, идет завоевывать другие государства и убивает все живое. Женщин, стариков и детей. Разве это не колдовство?

 

Так вот… Целая армия ужасных зверей уже начала свой путь по миру, захватывая территории. И к началу осени они дошли и до границ Польши…

 

Одним хмурым сентябрьским утром отец достал свой старенький чемодан, положил в него сменное белье, несколько книг, теплые носки, которые связала ему мама, и, надев пальто, ушел в промозглую осеннюю муть. Я помню этот день. Именно тогда я впервые почувствовал дыхание войны. Через несколько месяцев мама получила конверт, в котором говорилось, что папы больше нет.

 

– Ты расстроился сильно? – вздыхает внучка и гладит мою руку.

 

– Если честно, я не поверил. Папа не мог вот так просто исчезнуть. Я был уверен, что его командиры просто ошиблись и папа продолжает рубить мечом ужасных тварей. Я рассказывал своим друзьям истории про него, и в каждой отец ехал на белом коне и, сверкая доспехами, отсекал голову страшному чудовищу.

 

Наступила зима. Но радости, как раньше, она не принесла. Город опустел. Как только началась война, многие жители покинули его. Они спешно собрали чемоданы и отправились к своим знакомым и родственникам в еще мирные государства.

 

Нам с мамой некуда было ехать, поэтому мы остались, в надежде, что великие воины нашей страны защитят нас от чудовищ. Фабрика по изготовлению чулок теперь стала заводом по отливке мечей. В город пришли боевые гномы и стали делать оружие для наших войск.

 

– Боевые гномы? – удивленно смотрит на меня внук.

 

– Да. Они были очень серьезные и одеты в одинаковую форму цвета хаки. Помните седого сапожника Брони́слава? Он сразу узнал соплеменников. Когда мимо его мастерской проходили гномы, он, опираясь на костыли, выходил из дверей и вскидывал руку к виску, отдавая им честь.

 

– Дед, а что, были и другие гномы? – внучка берет очередную конфету, не глядя на ее обертку, и крутит ее в руке.

 

– Конечно. Эти гномы были боевыми. Они жили в горах, в шахтах и добывали там железную руду. А потом гномы-оружейники делали из нее мечи. Еще бывают лесные гномы. Наверное, они не такие полезные, как боевые, но они очень милые и веселые. Вы когда-нибудь собирали грибы? – спрашиваю я внуков. Они трясут головами и пожимают плечами. – Жаль…Тогда вы не видели лесных гномов. Они хулиганы, но не злобные. Вот так идешь по лесу и видишь в траве шапочку гриба. Нагибаешься за ним, а это вовсе не гриб, а лист. Это они так забавляются. Еще они прячут под листьями ягоды, чтобы их было труднее найти. А еще они выращивают на полянах удивительные цветы для лесных эльфов.

 

– Дед, ты про войну расскажи, – в нетерпении ерзает на диване внук. – Ты видел танки? Видел настоящие бои?

 

– Война – это не только битвы и сражения, – вздыхаю я. – Но про это рассказ будет чуть позже. А тогда, весной, в нашем городе случилось чудо. Да-да, это было настоящее чудо! Однажды утром на торговой площади, словно волшебный цветок, распустился разноцветный купол.

 

– Цирк? – восторженно улыбается девочка. – Я люблю цирк. Особенно воздушных гимнастов.

 

– А мне нравятся укротители, – добавляет внук, откладывая развернутую конфету на столик.

 

– Это был не простой цирк, а волшебный, – говорю я и поднимаю вверх указательный палец. – Его артисты не были людьми.

 

Знаете, я всегда удивлялся реакции публики на все необычное. Толпа ненавидит и пугается того, что, по мнению большинства, не соответствует стандартам. Будь то произведения искусства, музыка или люди. Необыкновенные создания… Уродцы или, как сейчас говорят, фрики.

 

– Дед… – восторженно прошептал внук. – Ты видел цирк уродов?

 

– Не называй их так, майн либхен, – качаю я головой, и внук хмурится и обиженно дует губы. – Я мечтал попасть на представление с того дня, когда впервые услышал о цирке. Но билет стоил дорого. Раньше мама перешивала вещи для местных модниц, а с приходом войны заказов стало мало, и нам едва хватало на еду и на дрова для печки.

 

Мы с друзьями убегали на торговую площадь, которая находилась на другом конце города, и часами разглядывали афиши, которыми были обклеены столбы вокруг цирка.

 

– Смотри, человек-волк! – тыкал пальцем в пожелтевший лист Йоська. – Гляньте, у него борода во все лицо.

 

– А это близнецы сросшиеся! – подслеповато водил носом по рисунку Мойша, сын прачки. – Интересно, а пи́сать они как хотят, одновременно?

 

– Дурак ты, Мойша, – гулко басил Авраам. Он был самым старшим в нашей компании и самым толстым. Его отец был пекарем, но Авраам был жадным и никогда не делился с нами вкусными и хрустящими плюшками. – У них, наверное, и писюна нет.

 

– Посмотрите… – восторженно вздыхал я. – Ангел…

 

С выцветшей афиши на меня смотрело странное неземное существо. Оно было одето в костюм, который делил его тело на две половинки. Одной из них была девушка в легком голубом платье, а вторая половина была мужская, в строгом черном фраке. Афиша была наклеена на столб не очень аккуратно, и заломы образовывали за спиной существа два больших крыла.

 

– Уроды, – фыркал Авраам, хрустя свежей ароматной булочкой. – Посмотрите на эту… со сросшимися ногами, и этих карликов.

 

– Ты ничего не понимаешь! – возмущался я. – Это русалка, самая настоящая. А это гномы. А тот человек с бородой – оборотень. Но он хороший оборотень. Он умеет повелевать животными и разговаривать с ними.

 

– Опять ты со своими сказками, – смеялся надо мной Авраам.

 

– Расскажи вот про этого, – просил меня Йоська, тыча пальцем в человека в чалме и с горящей по обеим концам палкой.

 

– Это повелитель огня, – говорил я. – А рядом с ним его жена. Прекрасная и смелая повелительница воздуха. Видишь, как она летает на качелях? А вон там великан. Он самый сильный на свете. Великан влюблен в женщину-змею, но она любит одного из близнецов.

 

Это не было моими фантазиями. Я действительно видел на облезлой афише сказочных существ, и мне было удивительно, что другие видят на ней уродов.

 

И вот однажды мама достала из шкафа свое любимое зеленое платье, погладила мой костюм, в котором я ходил по выходным в синагогу, повязала мне на шею галстук-бабочку, и мы пошли в цирк.

 

Позже я узнал, что она ради этого продала свою шубку, которую когда-то купил ей папа. Мама… знаете, она была единственным взрослым человеком, который верил в мои сказки. Остальные считали меня несколько странным, а мама… Она всегда считала меня особенным. Не похожим на других.

 

Так вот… мы вышли из дома и отправились на представление в цирк…

 

========== Глава 3 ==========

 

Цирк… Я впервые попал в настоящий сказочный мир. Тут все дышало чудесами. Они витали в воздухе, приправленные кисловатым запахом опилок. Этот призрачный полумрак, освещенный лишь несколькими прожекторами, направленными на арену, завораживал. Звуки настраивающегося оркестра были волшебными.

 

Я сидел возле мамы и не сводил глаз с желтого круга арены. Там суетились работники манежа, проверяя прочность трапеций и канатов. Они равняли опилки на сцене граблями, убирая в мешки на поясах свалянные комочки. Возле тяжелой красной кулисы стоял серьезный пан с длинными песочными усами и с деловым видом проверял ведра с песком и любовно протирал железный гидрант.

 

Зрители заполнили небольшой зал. Свет погас, и воцарилась напряженная тишина. Казалось, что в этой тишине все вокруг слышат, как в моей груди восторженно бьется сердце. Я так крепко сжал мамину руку, что она испуганно вздрогнула и погладила мою голову другой рукой.

 

Прожектор вспыхнул и осветил оркестр, располагавшийся на небольшом балконе. Седой и немного горбатый дирижер постучал по пюпитру палочкой и взмахнул руками. Грянул громкий туш, и второй прожектор выхватил на манеже мужчину в блестящем смокинге и цилиндре. На его лице выделялись изогнутые черные усики, а в руке устроилась элегантная тонкая тросточка. Он, как и дирижер, взмахнул руками, и оркестр смолк.

 

– Достопочтенная публика! Пани и панове! Рад приветствовать всех сегодняшним вечером! – зал радостно захлопал. – Также рад представиться уважаемым гостям. Я пан Милош – хозяин этого цирка, и именно я буду сегодня шпрехшталмейстером, – снова раздались громкие аплодисменты, и мужчина, приподняв шляпу, галантно поклонился публике. – Сегодня вы увидите грандиозное представление! Но не только номера удивительны и неповторимы. Сами артисты тоже не совсем обычные люди!

 

– Уродцы! – выкрикнул кто-то из зала. Я сразу возненавидел этого выскочку. Как он мог называть этих сказочных существ уродцами? Я не видел этого пана, поэтому представил себе несколько подросшего Авраама: толстого, лысого и с маленькими поросячьими глазками.

 

– Как вам будет угодно, – поклонился пан Милош наглому зрителю, – но поверьте… Вы измените свое мнение, увидев их выступление. Итак, пани и панове! Представляю вам первого артиста нашего цирка. Встречайте! Удивительная… Потрясающая и самая гибкая в мире женщина-змея и ее ручной питон!

 

Хозяин цирка снова поклонился, надел на голову цилиндр и юркнул за кулису. Всю арену накрыло куполом света, и униформисты вынесли на арену большой барабан, на котором в изысканной позе, закинув ноги за голову, сидела изящная женщина. Ее тонкое тело с зеленой змеиной кожей было обвито кольцами огромного питона. Он был такого же цвета, как и кожа артистки, и нельзя было понять, где начинается она, а где кончается питон.

 

– Дед, это не кожа у нее была, а костюм, – говорит мне внук, но я с удовольствием замечаю, что в его глазах не ехидная усмешка, а интерес.

 

– Вовсе нет. Все ее тело было покрыто зеленой блестящей змеиной кожей. А вот на ярко-рыжих волосах, забранных в пучок, красовалась корона в виде головы змеи. У нее был удивительный номер, во время которого она принимала невозможные для обычного человека позы, и ее длинный змеиный хвост замирал, поднятый вверх над головой.

 

Музыка смолкла, и служители под громкие аплодисменты унесли барабан с артисткой за кулисы. На арену снова вышел пан Милош и объявил следующий номер:

 

– А теперь… не совсем обычный дуэт. Представляю вашему вниманию великого четырехрукого бога Брахму!

 

В оркестре мелко задребезжали струны неизвестного мне инструмента, а на сцену вышло четырехрукое создание.

 

– Сиамские близнецы, – грустно замечает внучка. – Тогда их, наверное, не умели разделять. Да и сейчас, я где-то читала, после разделения полноценно жить может только один.

 

– Знаешь, милая, я не думаю, что великий бог хотел бы, чтобы его разрезали. У него были четыре ноги, четыре руки и два тела, стрясшиеся между собой спинами. Он двигался к центру арены боком, как краб, синхронно перебирая ногами. Брахма был одет в золотой костюм, расшитый бисером. А его головы были обмотаны яркими пестрыми платками, украшенными монисто. Он заставлял предметы летать в воздухе. Тарелки и булавы перелетали через него, и он ловко ловил их всеми четырьмя руками.

 

– Жонглер! – радостно подпрыгнул внук.

 

– Нет… Так, как он, управляться сразу с несколькими предметами обычный жонглер не смог бы. Кульминацией номера был момент, когда Брахме завязали глаза на обеих головах и он под барабанную дробь перекидывал сразу девять острых ножей.

 

– А пока готовится следующий номер, я хотел бы вам представить наших самых маленьких артистов. Но это вовсе не значит, что они худшие. Мадам и месье Майонез!

 

На арену выскочил огромный боров, на спине которого сидел маленький гном, одетый в костюм наездника. Он гарцевал на борове, как на настоящем скакуне, показывая чудеса джигитовки. Зрители смеялись над шуточным номером и над смешными ужимками гнома, когда он раздавал направо и налево воздушные поцелуи дамам, стоя на борове. И тут на сцену вышла гномелла, одетая в элегантный костюм наездницы. На ее ножках очень хорошо сидели высокие сапожки, а ручки обтягивали малюсенькие перчатки. Она остановилась посреди сцены и, недовольно посмотрев на улыбающуюся пани в первом ряду, огрела борова кнутом. Тот взвизгнул и кинулся в сторону кулис, сбросив с себя седока. А потом я услышал уморительный диалог гнома и гномеллы. Они ругались смешными тоненькими голосами, а в конце помирились. Гном взял свою очаровательную спутницу на руки и унес с арены, подмигнув незаметно пани с первого ряда.

 

Пока выступали гномы со своей маленькой миниатюрой, помощники вытащили на сцену несколько тяжелых гирь и странное приспособление в виде двух скамеек, соединенных между собой.

 

– А сейчас… – объявил пан Милош. – Поприветствуйте самого большого и сильного в мире человека! Влади́слав Шиманьский!

 

И на арену под барабанную дробь вышел великан. А вы в курсе, что огромные люди не любят много говорить и немного… эм-м-м… как бы это сказать… тугодумы? – мои внуки помотали головами. – Теперь вы знаете эту страшную тайну.

 

Этот великан был огромен, как дом. На его руках, словно горы, вздувались мышцы. Несколько минут он под мелодичный вальс показывал их зрителям, замирая в картинных позах. Он был просто великолепен! Если бы… если бы могучая шея не переходила в непропорционально маленькую голову с большим ртом и огромными ушами. Его лицо напоминало детское, и сам взгляд маленьких, широко посаженных глаз был взглядом ребенка.

 

Потом Владислав жестом пригласил из зала двух мужчин и предложил поднять одну из гирь. Два достаточно крепких парня вышли на арену и вдвоем с трудом оторвали гирю от земли.

 

Великан легко одной рукой поднял гирю и резким движением вскинул ее на плечо. Но и это не было пределом его силы. Он начал жонглировать сразу тремя тяжеленными гирями, как будто они были обычными футбольными мячами.

 

Затем на сцену вышли сразу шесть служителей манежа и расселись на двух лавках. На каждой по трое. Владислав подошел к перекладине, соединяющей лавки, взялся за нее, широко расставив руки, присел и… поднял сразу шесть человек!

 

Зал громко ахнул и взорвался овациями. Великан поставил на место сцепленные лавки и поклонился зрителям, тяжело дыша и улыбаясь своей наивной детской улыбкой.

 

========== Глава 4 ==========

 

Я смотрел представление, затаив дыхание. Для меня все происходящее не было просто спектаклем. Я видел настоящие чудеса и настоящих волшебников. Только вот выкрики с галерки от «выросшего Авраама» отвлекали меня от сказки.

 

– Уродцы! Ну и рожа у тебя, парень! Фу… до чего отвратительный карлик!

 

Я не понимал этого человека, который видит несовершенства этих созданий. Для меня они были неповторимыми и не похожими ни на кого, но совсем не хуже обычных людей.

 

– А теперь представляю вам удивительного человека-волка и его дрессированных сородичей! – объявил хозяин цирка. Заиграла тревожная музыка, свет погас, а под куполом цирка засверкали ночные звезды. На сцене появился оборотень. Его тело, заросшее серой шерстью, было туго затянуто в кожу. Музыка стихла. Он остановился посредине манежа и, вскинув вверх руки с тонкой палкой, громко завыл, глядя на желтый свет прожектора под куполом. Это был даже не вой. Это была песня. Восхваление ночи. Песня полной Луны. Гимн свободе. Из-за тяжелой портьеры кулисы ему стали подпевать еще голоса, и на сцену метнулись две большие серые тени.