Текст книги "Двуликий Янус"

Автор книги: Максимилиан Уваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

 

– Надо зайти в овощную лавку и купить Софии фруктов, – сказал Милош, остановившись возле магазина.

 

– А мы пока зайдем в кондитерскую, – подмигнул мне Оскар. – Мне ужасно захотелось сладкого.

 

Я радостно запрыгал и захлопал в ладоши. Мы разделились. Оскар, я и Януш пошли на другую сторону дороги в кондитерскую, а Марыся с Милошем зашли за фруктами.

 

Я вошел в магазин и замер на пороге. У прилавка стоял тот самый рыжий пан, который мешал выступлению у нас в городке. Он лежал грудью на прилавке и игриво беседовал с молодой продавщицей сладостей.

 

Он сильно изменился с тех пор, как я видел его в цирке. Он был гладко выбрит, а его голова – коротко острижена. На нем был черная военная форма, а на плече красовалась красная повязка с загнутым по краям черным крестом.

 

Но это были не все изменения. Он превращался в зверя. Я видел длинные клыки во рту, когда он улыбался девушке. Его руки начинали зарастать рыжей шерстью. Особенно это было видно на пальцах. И его ногти стали более длинными, как звериные когти.

 

Увидев Оскара, полузверь резко отпрянул от прилавка, вытянулся в струнку и, выбросив руку вперед, громко стукнул каблуками сапог.

 

– Вы свободны! – спокойно сказал ему Оскар, лениво вскинув в ответ руку и, обернувшись к нам с Янушем, предложил: – Выбирайте! Это самая лучшая кондитерская лавка во всем Дрездене!

 

Полузверь кивнул Оскару головой и пошел по направлению к выходу. Проходя мимо нас, он внимательно посмотрел на Януша, явно пытаясь вспомнить, где именно его видел, потом его взгляд скользнул на меня, и я почувствовал, как упало вниз мое сердце.

 

========== Глава 36 ==========

 

Жизнь наладилась, и все встало на свои места. София быстро шла на поправку. Ее привезли из госпиталя через пару дней после того, как мы ее навестили. Труппа готовила новые номера и ждала закрытия сезона, чтобы воплотить в жизнь задуманную программу. Но меня напрягали несколько вещей: поездки Янушки к вожаку зверей, откуда она возвращалась какой-то опустошенной и разбитой, бойкот Шафира со стороны всей труппы, отчего он ходил по площадке грустный и неприкаянный, и тихий шепот по ночам, раздававшийся из кустов. Он волновал меня больше всего, потому что в моем понимании нес угрозу Янушу.

 

– Состав пройдет в четверг. Примерно в одиннадцать ночи, – шептал Януш, протягивая зажженную спичку человеку в кустах. – Еще фон Штюк собирается ехать в Берлин на какую-то важную встречу. Из его разговора с адъютантом я понял, что готовится очередное контрнаступление на запад.

 

– Разузнай подробнее, – красная звездочка сигареты то ярко загоралась, то тонула в темноте кустов. – Эх, нам мы план добыть! Тогда мы передали бы его нашим ребятам.

 

– Выкрасть документ из-под носа фон Штюка? – ухмыльнулся Милош. – Да вы смеетесь? Януш всего лишь мальчик. А не великий бог!

 

– Ну хотя бы перерисовать схему, – вздохнул голос в темноте. – Нам сейчас любая информация будет полезна. Наши отступают все дальше и дальше.

 

– Я попробую, – Януш утвердительно кивнул и отбросил бычок в сторону.

 

Каждый раз, когда Януш с Милошем уходили «покурить», я шел за ними. Да, я подслушивал. Но делал это только с той целью, чтобы самому реально оценивать степень опасности для моего бога.

 

Иногда в нашем вагончике я встречал Янушку. Ее стройное тело, облаченное в тонкую ткань, будто парило в воздухе перед небольшим зеркалом в комнате. Мне было жалко, что такая красота достается только зверям, и я представлял, как у них из пастей капает слюна при виде моего прекрасного бога. Видя, что я расстроен, Янушка улыбалась мне и даже делала несколько танцевальных па, тихо напевая себе под нос какую-то мелодию. Я не улыбался ей в ответ, потому что видел, как тонкая ткань платья жжет ее белую кожу. Я всегда дожидался ее возвращения, и когда Янушка исчезала, а Януш устало ложился на свою кровать, я нырял к нему под одеяло и засыпал на его плече, вдыхая запах сигарет и шнапса.

 

Что касается Шафира, он сильно изменился. Целыми днями он сидел возле кровати Софии и ухаживал за ней. А когда помощь не требовалась, он просто рассказывал про дальние страны и про свой народ. Еще он перестал напиваться. И знаете… Я его простил.

 

Как-то раз после ужина я подсел к нему на лавку, где он раскуривал трубку. Он посмотрел на меня и, видимо, что-то хотел сказать, но не нашел нужных слов и снова занялся трубкой.

 

– Хочешь, я расскажу тебе сказку? – спросил я у него.

 

– Хочу, – коротко ответил он, пуская в сторону огромный клуб дыма.

 

– В одной очень дальней деревне, на самом ее краю, рядом с лесом, жила колдунья, – начал я рассказ. – И у нее была дочка. Но она была необычной. Девочка родилась гномом. Несмотря на это, мать ее очень любила. Девчушка была очень умной и любопытной, и ведьма с радостью учила ее, как распознавать травы и делать разные отвары для лечения хворей. Она учила ее помогать людям. Только вот люди не любили ведьму, а над юной гномеллой открыто смеялись. Но как только кто-то в деревне заболевал, то сразу бежали за помощью к ведьме. И еще ведунья умела принимать роды. Она учила дочку, что самое удивительное и чудесное на свете – это рождение новой жизни.

 

Однажды колдунья сама приболела, и именно в этот момент жена головы деревни собралась рожать. Гномелла уже не раз принимала роды вместе с матерью, но теперь ей предстояло сделать это одной. Роды оказались очень тяжелыми. Гномелла старалась, как могла, и сделала все, чему научила ее мать, но… Женщина умерла, а через неделю умер и ребенок.

 

Убитый горем голова настроил народ против гномеллы и ее матери, сказав, что это они виноваты в смерти его жены и ребенка. Люди в деревне были серыми и глупыми. Они поверили своему голове и ночью подожгли дом колдуньи. Женщина не смогла подняться с постели, но она помогла спастись своей дочери. Увидев, что гномелла выбралась из огня, люди нагнали ее и, избив до полусмерти, бросили на дороге. Но бог пожалел добрую гномеллу. Он знал, что она сделала все правильно, и поэтому послал ей спасение: небольшой бродячий цирк.

 

– Хм… – а я ведь не знал этого, – вздохнул Шафир, постучав докуренной трубкой о скамью. – Я вообще ни про кого ничего не знал.

 

– Почему? – удивился я.

 

– Потому что был глупым эгоистом, – вздохнул Шафир. – А сейчас я начинаю понимать. Знаешь… все это время вокруг меня были прекрасные и добрые… волшебники. Ты, например, знаешь, что у Марыси был сын? Он утонул в речке три года назад. А она молодец! Сильная. Такое выдержать и не сойти с ума. А я вот сошел. И начал пить. А ведь моя беда не такая страшная, как у нее!

 

– Ты про прекрасную богиню любви? – спросил я его. Он коротко кивнул и снова начал набивать трубку. – Ты не плохой! Ты просто повелитель огня. А у вас, как у самого огня, очень горячий нрав, – сказал я ему.

 

– Спасибо, Анхель, – блеснул в темноте белыми зубами Шафир. – И прости. Ладно?

 

 

До последнего представления в сезоне оставалось всего несколько дней, и в один из вечеров Янушка снова стояла возле зеркала. По ее дрожащим за спиной крылышкам я понял, что она волнуется.

 

– Все получится! – сказала она своему отражению и сжала кулачки.

 

– Янушка… Пожалуйста! – сказал я тихо, когда дверь за ней закрылась. – Будь осторожней.

 

 

А на следующую ночь я снова услышал тихий свист из кустов.

 

– Вот, – Януш протянул листок бумаги, и он исчез в темноте. – Я зарисовал те чертежи, которые лежали в сейфе Штюка. И еще там сзади перевод текста. Правда, я только пробежал глазами и потом записал, что запомнил.

 

– Ты молодец, парень! – из кустов вылезла рука и похлопала Януша по плечу. – Передам это нашим.

 

– Там на конверте было написано «Секретно». Я две недели пытался узнать шифр сейфа. Надеюсь, все не зря, – вздохнул Януш.

 

– Не сомневайся! Ты всегда даешь нам очень ценную информацию, – ответил незнакомец. – Главное, не подставляйся сильно. Твоя помощь может еще понадобиться!

 

– Всегда готов помочь, – кивнул Януш кустам и направился к нашему вагончику.

 

 

Настал день закрытия сезона. Я, как всегда, убирал зал, шоркая веником между лавок, когда увидел Оскара, пробирающегося между рядами.

 

– Ты снова будешь рисовать? – спросил его я.

 

– Нет, – покачал он головой, садясь рядом со мной.

 

– Почему? – удивился я, заметив волнение в глазах волшебника.

 

– Ты… ты скажи Милошу и Янушу, что в штабе зверей серьезные разборки. Провалился план наступления, а до этого повстанцы напали на поезд, везущий на фронт оружие и припасы. Штюк ищет крысу, – Оскар серьезно посмотрел в мои глаза. – Скажи своим друзьям, чтобы после выступления… В общем, вам надо бежать…

 

========== Глава 37 ==========

 

Представление прошло просто на «ура». Зрители были в восторге и долго не отпускали нас с арены, но настроение моих волшебников было не очень хорошее. Улыбки на их лицах были натянутыми, а в глазах плескался страх.

 

– Через полчаса жду всех на заднем дворе! – тихо сказал Милош, когда мы оказались за кулисами.

 

Хоть я и старался ускорить процесс снятия грима, но все равно оказался самым последним. Я уже почти вышел из-за вагончиков на небольшую площадку заднего двора, как меня схватили и утащили в темноту кустов. Я даже вскрикнуть не успел, как чья-то рука закрыла мне рот. Я пытался вырваться и позвать на помощь, но меня крепко держали поперек тела.

 

– Тихо, малыш! – услышал я над ухом знакомый голос. – Не дергайся!

 

Я поднял глаза и увидел над собой напряженное лицо Оскара. Я не мог понять, за что так со мной поступает это добрый волшебник, и хотел уже расплакаться от обиды, как вдруг услышал с площади громкие голоса. Я пригляделся и через редкие ветки кустарника увидел волшебников, сгрудившихся кучкой посреди заднего двора. А вокруг них… стаю зверей во главе с незнакомым мне вожаком. Он был высоким, худым и очень злым. Его ледяной взгляд пробирал до костей, а резкий и острый, как нож, голос вызывал сотни мурашек на спине.

 

– Da Herr Von Stuck mit Ihrem Shaka verbunden war, geben wir Informationen preis. Ihr Gönner, Herr Von Styuk, wurde an die Front geschickt, und ich wurde angewiesen, diese Angelegenheit zu verstehen und den Verräter zu bestrafen! – громко лаял новый вожак, брызгая слюной.

 

– Господин Линдерман недоволен вами, грязный свинья! – загавкал переводчик. – Господин фон Штюк больше не защита вам! Теперь ваш хозяин господин Линдерман! Он есть недоволен, что уходит важный информаций! И в этом виноват кто-то из ваших!

 

– Und ich bin nicht Herr von Stuck! Ich werde nicht von einem süßen kleinen Gesicht verblüfft werden! – рыкнул вожак и прихватил рукой в хрустящей черной перчатке подбородок Януша.

 

– Господина Линдермана не интересует ваше лицо! – выплюнул переводчик.

 

Карлуша, сидящий на плече Януша, встрепенулся, громко крикнул и, захлопав крыльями, вцепился в руку Линдермана.

 

– Verdammter Vogel! – усмехнулся вожак и, схватив пальцами Карлушу за голову, резко махнул рукой вниз.

 

Легкие желтые крылышки встрепенулись и опустились вдоль маленького тельца. Линдерман откинул мертвую птичку в сторону и снова зло взглянул в лицо Януша.

 

Увидев, как Линдерман расправился с Карлушей, я резко дернулся вперед, но Оскар успел меня удержать.

 

– Знаю, Анхель! Мне тоже жалко Карлушу. Я не могу помочь всем, но тебе смогу. Ты только не дергайся!

 

А тем временем Линдерман, прохаживаясь мимо испуганной кучки волшебников, продолжал говорить что-то, постоянно возвращаясь взглядом к тихо плачущему Янушу.

 

– Сначала вы спрятали от нас Juden. Потом, воспользоваться глупостью фон Штюк, стали красть у него из-под нос информаций и отдавать ее бандитам! – озвучивал лаянье вожака переводчик. – Вы прятать Juden ребенок, выдавая его за карлик! Господин Линдерман считать, что вы достойны смерть! Но, может, кто-то из вас хочет нам сказать, где скрывается малчик?

 

– Du bist Tiere! (Вы звери!) – вдруг зло выкрикнул Януш, вытирая мокрое от слез лицо. – Hast du wirklich gedacht, dass wir ruhig sitzen und deine Tyrannei tolerieren würden? Sehen Sie, wie Sie töten und rauben und nichts tun? Selbst wenn ich wüsste, dass alles so enden würde, hätte ich allen diesen Juden geholfen und ich habe einen Weg gefunden, dem Widerstand zu helfen! Ja, ich gab ihnen Informationen, und ich versteckte den jüdischen Jungen! Lass die Künstler gehen. Sie sind nichts schuldig! (Неужели вы думали, что мы будем спокойно сидеть и терпеть вашу тиранию? Видеть, как вы убиваете и грабите, и ничего не делать? Даже если бы я знал, что все кончится вот так, я бы все равно помог тем евреям и нашел бы способ помочь сопротивлению! Да, это я передавал им информацию, и я прятал еврейского мальчика! Отпустите артистов. Они ни в чем не виноваты!)

 

– Denken Sie nicht, dass wenn Sie die Schuld auf sich nehmen, Sie Ihre Freunde schlafen! (Не думай, что, взяв вину на себя, ты спасешь своих друзей!) – усмехнулся Линдерман и кинул через плечо переводчику: – Sag ihnen, wer auch immer mir den Jungen gibt, ich werde ihn gehen lassen!

 

– Господин Линдерман обещает пощадить того, кто скажет, где мальчишка.

 

Над площадкой воцарилась тишина, прерываемая лишь тихими всхлипываниями девушек.

 

– Schießen! (Расстрелять!) – прервал тишину вожак и, развернувшись на каблуках на сто восемьдесят градусов, добавил: – Zirkus verbrannt! Zusammen mit dem unverschämten Freak! (Цирк сжечь! Вместе с наглым уродцем!) – и быстро пошел прочь.

 

То, что происходило дальше, мне показалось страшным сном. Волшебников увели куда-то за шатер цирка, и оттуда послышалась стрельба и громкие крики. Я почувствовал, как Оскар вздрогнул и отпустил меня.

 

– Малыш, послушай меня! Ты не высовывайся, пока все не утихнет! Обещай мне! Я тебя найду, обязательно! А сейчас мне нужно отыскать ваших друзей. Ты, главное, сиди тут, как мышка!

 

Он вышел из кустов и быстрым шагом двинулся в сторону небольшой дыры в заборе. Я с ужасом смотрел на горящий, как факел, шатер. Огонь качался над ним, будто удивительный диковинный цветок, и его яркие красные лепестки рвались в небо, словно желая превратиться в птиц и улететь.

 

Кругом слышались крики и лай зверей. По площади бегали обезумевшие от страха лошади. Изредка весь этот шум прерывался взрывом или автоматной очередью.

 

Меня словно сковал паралич. Я не мог ни дышать, ни шевелиться. И тут мимо меня провели Януша. Три громадных зверя конвоировали моего прекрасного бога с бессильно опущенными вниз огромными белыми крыльями. Вдруг он поднял голову и, бросив взгляд на мои кусты, улыбнулся.

 

Мое сердце так больно ударилось у меня в груди, что я упал на колени. Мой бог почувствовал меня в этих кустах и… попрощался со мной. «Ну уж нет! – мелькнуло у меня в голове. – Ты столько времени заботился обо мне. Теперь настала моя очередь спасти тебя!»

 

Я тихой тенью выскочил из кустов и ползком направился вдоль забора за Янушем и его конвоирами.

 

Звери завели его в наш вагончик и, закрыв тугой засов на двери, подперли ее бревном.

 

– Verbrenn es! (Поджигай!) – крикнул кому-то один из зверей и махнул рукой.

 

Я еле успел отпрянуть от стены одного из вагончиков. Пламя выросло передо мной, как чудовище из-под земли. Его жадные красные руки стали хватать все вокруг: деревянные стены фургонов, сухие ветки кустарников и жухлую траву. Чудовище недовольно гудело, но я его не боялся. Страх ушел, и я кинулся в сторону нашего жилища.

 

Оглядевшись, я увидел, что зверей вокруг нет. Все они были заняты поимкой лошадей, которые носились по всему двору, и разграблением циркового реквизита. Мне это было только на руку. Я подбежал к небольшому окошку, находящемуся с боковой стороны вагона, и крикнул в него, пытаясь перекричать шум огня.

 

– Януш! Януш! Я спасу тебя! Ты только держись!

 

В треснувшем от жара окне мелькнула светлая головка моего бога, и изнутри вагона раздался громкий шепот.

 

– Анхель! Беги! Пожалуйста! Я обещал, что с тобой все будет хорошо! Пожалуйста! Беги!

 

Но я не стал его слушать. Я кинулся к вагончику и с яростью набросился на дымящееся бревно у двери. Оно оказалось неподъемным. Как я ни старался отодвинуть его, оно лишь царапало мне руки и пыхало едким дымом мне в нос.

 

– Ну-ка… – услышал я голос за своей спиной. Это был Шафир. Я не видел его в толпе волшебников и почему-то решил, что он просто сбежал. – Это моя работа, малыш! – блеснул он своей белозубой улыбкой. – Я ведь повелитель огня. Не забыл? – он весело подмигнул мне и, откинув бревно от двери, начал отодвигать накалившийся от огня засов. Я видел, как от горячего железа на руках волшебника вздуваются пузыри, но Шафир продолжал бороться с упрямой задвижкой.

 

Наконец засов сдался, и повелитель огня, распахнув дверь, бросился в дымящуюся черноту вагона. За ним кинулись яркие всполохи огня.

 

Я затаил дыхание… Через несколько секунд в ярких языках пламени показался Шафир. Его рубашка была прожжена, на щеке красовался алый след огня, а на его руках, свернувшись маленьким клубочком, лежал мой бог.

 

Шафир кинулся в сторону кустов, и я побежал вслед за ним. За нашими спинами слышался глухой топот сапог, выстрелы и лай зверей.

 

– Бегите из города. В лес! – сказал Шафир, ставя Януша на ноги. – Я их задержу!

 

И с этими словами он, нарочно громко топая, направился в противоположную сторону, отводя от нас погоню. Я схватил нетвердо стоящего на ногах и натужно кашлявшего Януша за руку и потащил его к дыре в заборе.

 

========== Глава 38 ==========

 

Я смотрю на часы и качаю головой.

 

– Дед! Только не говори, что уже поздно и пора спать! – возмущается внук.

 

– Именно это я и хотел сказать, – улыбаюсь я и поднимаюсь с кресла.

 

– Деда! Ну как же так! На самом интересном месте! – вздыхает внучка и начинает собирать со стола пустые чашки.

 

– Если ваша мама узнает, что мы ложились спать заполночь, то будет недовольна! – выдаю я им последний довод, и он неожиданно действует.

 

 

Утро встретило меня мелким дождем. Еще вчера было почти лето, и вот уже за окном мутная осень. Я пью ароматный чай и смотрю на нахмурившиеся мокрые улочки.

 

– Утро, дед! – кидает мне внук по-деловому и плюхается на табуретку.

 

– Доброе утро, деда, – моя девочка подымается на носочки и целует меня в колючую щеку. – Ты что-то выглядишь неважно, – говорит она, глядя на мои опухшие глаза.

 

Я и правда чувствую себя разбитым. Отдавшись воспоминаниям, я долго не мог уснуть. Сон пришел ко мне лишь под утро, после того, как я выпил лекарство, но от привычки вставать рано меня это не избавило.

 

– Все хорошо, майн либхен! – улыбаюсь я внучке. – Просто спал плохо.

 

– Дед… ты обещал рассказать, как спасся от зверей. Ты не забыл? – внук принимает из моих рук чашку шоколада.

 

– С моей памятью все хорошо, – улыбаюсь я, – и я помню, на чем вчера остановился. Только давайте позавтракаем, а потом я вам расскажу всю историю до конца.

 

– Все ведь закончится хорошо, деда? – взволнованно спрашивает внучка.

 

– Ну, я ведь сижу с вами сейчас на кухне, и мы все вместе завтракаем. Значит, конец не будет плохим, – вздыхаю я.

 

– Мне не нравятся эти вздохи… – напрягается внук.

 

– Просто… просто эта часть рассказа будет для меня очень тяжелой, – отвечаю я.

 

 

После завтрака дети уложили меня на небольшой диванчик в гостиной, накрыли мои ноги пледом и расселись на стульях рядом со мной.

 

– Мы с Янушем бежали по темным закоулкам города. Он двигался очень медленно, часто останавливаясь и тяжело кашляя. Я тут же дергал его за руку и тащил все дальше и дальше от пожара и страшных зверей. Лишь когда мы выбрались за черту города, я позволил ему сесть в кустах у дороги и отдышаться.

 

– Ну и где они? – возмущенно пискнул я.

 

– Кто? – прошептал Януш и снова закашлялся.

 

– Эти люди из кустов! – объяснил я. – Ведь ты ходил днем в лавку сапожника. Они должны были нам помочь! Ты столько для них сделал!

 

– Они просто не успели, – Януш откинулся спиной на холодную землю и устало прикрыл глаза. – Никто не ожидал, что все случится так быстро. Я надеялся, что у нас будет время спрятаться.

 

Януш был обессилен, и за время нашего отдыха его несколько раз вырвало на жухлые листья под деревьями. Я решил, что ему нужно дать время набраться сил. Лететь мой бог в таком состоянии просто не мог, да и белые перышки на его крыльях были опалены огнем. Я уложил его удобнее, собрав в небольшом пролеске охапку еловых веток, но отдохнуть нам не удалось.

 

Я уже начал дремать, когда сквозь сон услышал лай собак и голоса.

 

– Януш! Нам надо бежать! Слышишь меня? – тряс я бога за плечо.

 

– Я не могу, Анхель! Беги без меня! – Януш смотрел на меня красными потухшими глазами и с трудом шевелил потрескавшимися губами.

 

– Ну уж нет! – воскликнул я. – Если ты не побежишь, я лягу рядом с тобой.

 

И он поднялся… Мы бежали по маленькому пролеску вдоль дороги, пытаясь побыстрее добраться до большого леса, где, по нашим предположениям, нас должны были спасти партизаны. Но собаки бегали намного быстрее шестилетнего мальчика и юного бога с обожженными крыльями.

 

Я слышал за своей спиной их дыхание и зловонный запах изо рта. Нет, не собак! Зверей. Они, тяжело дыша, бежали за своими помощниками, крепко держа их на поводках.

 

– Vorwärts! (Вперед!) – послышалось за спиной. – Nicht schießen! Nimm sie am Leben! (Не стрелять! Брать живыми!)

 

Щелчок застежки поводка, и огромная тень кинулась на Януша.

 

– Уйди! Не трогай его! – закричал я и, схватив палку, кинулся к Янушу.

 

Януш лежал на спине, а на его груди передними лапами стояла большая собака.

 

– Анхель… Беги… – тихо прошептал Януш, глядя прямо в глаза псу.

 

В этот момент второй пес сбил меня с ног и передними лапами прижал меня к земле.

 

– Wir fahren sie zurück! Linderman befahl, sie am Leben zu erhalten! (Ведем их обратно! Линдерман распорядился привести их живыми!) – крикнул остальным высокий крепкий зверь.

 

– Warum sollte er ein Junge und ein Freak sein? (Зачем ему мальчишка и уродец?) – спросил его один из солдат.

 

– Nicht unser Geschäft! Das ist eine Bestellung! (Не наше дело! Это приказ!) – ответил ему главный, и крепкие руки резко рванули меня с земли.

 

– Ты только не бойся… – успел шепнуть мне Януш. – Все будет хорошо!

 

Но хорошо вовсе не стало. Нас привели обратно, на то место, где совсем недавно жила моя сказка.

 

Еще утром тут были мои прекрасные добрые и любимые сказочные существа. Они смеялись и шутили, попивая крепкий кофе, который им сварила Ганечка в большом чайнике. Они строили планы, мечтали о новой программе и жили…

 

Теперь это было пепелище с торчащими, словно вскрытые ребра, остовами строений. Вокруг нас ветер носил пепел и обрывки обгоревшего тряпья. На том месте, где стоял наш шатер, зияла большая яма, по краям которой стояла кучка зверей, опершись на лопаты. Они курили и громко перелаивались. Иногда они взрывались отвратительным гиеньим смехом и плевали в яму потухшими окурками.

 

Я оглядывался по сторонам и жался плечом к Янушу. Он молчал. Его потрескавшиеся губы дрожали, но он не плакал. Он с ненавистью смотрел на зверей, а я все ждал, когда же из его голубых глаз вылетят молнии и поразят этих чудовищ.

 

Но чуда не произошло. Нас уводили все дальше и дальше, и я вдруг с болью осознал, что сказка кончилась и в моей жизни больше не будет прекрасных волшебников и чудес.

 

Когда нас проводили мимо ямы, я увидел на ее краю маленький башмачок с подковкой на каблуке и небольшой круглый шарик для жонглирования. В этот момент из кустов вышел волк. Он увидел меня и побежал навстречу на полусогнутых лапах, прижав к голове уши.

 

Раздался выстрел, и, не добежав до меня несколько метров, волк завалился на бок и замер. Януш схватил меня за плечо и закрыл мне глаза рукой.

 

Увы… он опоздал! Я понял, что из сказки я попал прямиком в ад.

 

========== Глава 39 ==========

 

Нас провели по площади и, грубо затолкав в кузов грузовика, усадили на лавку.

 

Я сидел, прижавшись к теплому боку Януша, и плакал. Прощанье со сказкой у меня проходило очень тяжело. Мое сердце разрывали боль и обида. За что? За что у меня отняли друзей? Кому помешали их чудеса и волшебство? Где они теперь?

 

– Куда нас везут? – наконец спросил я у Януша.

 

Он кинул быстрый взгляд на солдат, которые ехали с нами в машине, и, погладив меня по голове, ответил:

 

– Не бойся! Все будет хорошо!

 

Я вытер глаза руками и тоже посмотрел на наших охранников. Один из них был зверем. Но не таким, как те, что сопровождали фон Штюка и Линдермана. Он был грязным и оборванным. У него отсутствовал один клык, и волосатое ухо было порвано. Он смотрел на нас с Янушем, будто мы были просто мебелью. Его равнодушный холодный взгляд скользил мимо нас, даже не цепляясь.

 

А вот второй конвоир был полузверем. Он уже начал обрастать шерстью, у него стали появляться клыки и длинные когти на руках. Но его глаза еще оставались человеческими. Он, видимо, хотел оборвать наш разговор с Янушем окриком, но промолчал и отвернулся в сторону открытого борта кузова.

 

– Я, кажется, все понял! – вдруг встрепенулся Януш. – Нас везут на просмотр!

 

– На какой просмотр? – я удивленно посмотрел на Януша.

 

– Понимаешь, они тоже хотят свой цирк, – спокойно пояснил мне он. – И отбирают в него артистов.

 

– У них же был цирк! – подпрыгнул я на скамье и тут же испуганно посмотрел на конвоиров. Зверь даже не глянул в мою сторону, а вот полузверя заинтересовала догадка Януша.

 

– Понимаешь, Анхель, – объяснял мне Януш. – Они не понимают красоту и радость, как мы. Они не умеют веселиться. Вернее… – он нахмурился, – понятие веселья у них своеобразное. Вот они и решили сделать свой цирк. Но для того, чтобы в него попасть, нужно исполнять все их требования. Я прав, господин? – задал он вопрос полузверю.

 

Тот задумчиво посмотрел на моего бога и неуверенно кивнул. Видимо, его не посвятили в свои планы более крупные звери. Так в этот момент решил я и, увидев в глазах Януша убежденность, поверил ему.

 

 

Мы ехали молча несколько часов, и я начал дремать. Когда я проснулся, то увидел через распахнутый брезент кузова, что на улице пошел снег. Он падал крупными редкими хлопьями и был похож на птичий пух. Он сыпался сверху, когда белые голуби Януша кружили у него над головой. Он падал на его светлые волосы и на плечи. Он кружился и медленно летел на опилки манежа. На мои глаза снова навернулись слезы. Я вспомнил Карлушу и волка, которых убили на моих глазах. Почувствовав мое настроение, Януш обнял меня за плечи и сунул свой нос в мои рыжие волосы.

 

– Хочешь сказку? – спросил он, говоря в мою голову.

 

– Хочу, – ответил я, поглядывая на конвоиров. Зверь равнодушно смотрел на снег, а вот полузверь явно заинтересовался предложением Януша.

 

– Я не рассказывал тебе сказку про многорукого бога? – спросил Януш. Я покачал головой и он продолжил: – Тогда слушай… Рождение бога началось с большой беды. Его мама не выдержала тяжелых родов и умерла. Отца у Тим-Тома не было. Вернее, он где-то был, просто многорукий его никогда не видел. Тим-Тома поместили в специальную клинику при медицинском институте. Если честно, все ждали, что многорукий бог умрет, но он не только выжил, но и продолжал расти, как все дети. За веселый и добрый характер его полюбили, а когда он совсем подрос, один из профессоров забрал его к себе домой. Он научил его ходить, сделал специальные стулья, столы и кровать для Тим-Тома. Потом он обучил его письму, математике и чтению. И все в жизни многорукого было прекрасно, пока старый профессор не умер.

 

После его смерти все книги и рукописи профессора перешли к его ученику. Тим-Том тоже стал принадлежать молодому бакалавру. В принципе, молодой хирург неплохо относился к многорукому. Тим-Том не понимал только одного: зачем его новый хозяин постоянно просвечивает его какими-то приборами, делает замеры, берет кровь и кусочки кожи.

 

И вот однажды молодой хирург сделал Тим-Тому интересное предложение. Он хотел разделить бога на Тима и на Тома. Это было здорово, Тим-Том всегда мечтал быть просто Тимом и Томом. Он устал постоянно быть не один. Ему очень хотелось стать свободным. И он согласился.