Текст книги "Двуликий Янус"

Автор книги: Максимилиан Уваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

 

Оборотень замолчал. Он опустил голову, и из шерсти на лице на зрителей сверкнули два желтых глаза. Зал замер под этим тяжелым волчьим взглядом. Даже «взрослый Авраам» не издал ни звука. Свет ярко вспыхнул и осветил оборотня и двух огромных волков, лежащих у его ног.

 

– А ты знаешь, что волки не поддаются дрессировке? – подает голос внук.

 

– Тихо, – шикает на брата моя внучка.

 

– Возможно, волки не поддаются дрессировке людей, – отвечаю я внуку. – Но это был самый настоящий оборотень. Видели бы вы его глаза. Да и в его фигуре было что-то звериное. У него была такая сутулая спина, что казалось, ему было бы удобнее стоять на четвереньках.

 

Волки безропотно исполняли команды своего хозяина. Они крутились под музыку в танце, отбивали носами брошенный мяч и даже прыгали в охваченное огнем кольцо, тихо порыкивая в сторону зрителей.

 

– Не бойся, мама, – я погладил мать по руке, увидев ее испуганный взгляд, устремленный на волков. – Оборотень не позволит им броситься на зрителей.

 

Музыка снова смолкла, и помощник вытолкнул на сцену обычный таз, в котором лежало несколько кусков мяса. Волки спрыгнули с небольших тумб и, нюхая воздух, двинулись в сторону еды. Оборотень встал у них на пути и громко рыкнул. Волки остановились перед ним, присели на задние лапы и, ощерясь, зарычали в ответ.

 

Оборотень взял в руки кусок сырого мяса и, вцепившись в него зубами, упал перед волками на колени, расставив руки в стороны. Один из волков подошел к нему совсем близко и, громко клацнув зубами, выхватил изо рта оборотня мясо. После того, как следующий кусок мяса оказался зажатым в зубах дрессировщика, второй волк сделал то же самое. Еда быстро исчезла в пастях диких животных, а оборотень подошел к лежащим на манеже волкам и ласково потрепал обоих по холкам. Зрители громко выдохнули, и зал взорвался аплодисментами.

 

– Надеюсь, вас не очень напугали дикие волки? – хитро улыбаясь, обратился к нам пан Милош. – Тогда прошу любить и жаловать… Наша неподражаемая и голосистая сирена!

 

– Это же русалка… – тихо шепчет моя внучка и толкает плечом брата.

 

– Я же обещал рассказать тебя про нее, – улыбаюсь я. – Только у тебя неправильное представление о русалках. Я помню, как мы смотрели с тобой мультфильм, где была очень миленькая русалочка. Настоящие русалки или, если угодно, сирены отличаются от этого образа.

 

Служители манежа выкатили из-за кулисы трон, на котором сидело просто удивительное существо. Русалка была одета в блестящее платье цвета морской волны, которое было ей по колено. Оно открывало настоящий русалочий хвост, покрытый золотой чешуей. Я уверен, что вы не знаете, что русалки могут жить не только в воде, вот только воздух иссушает их тела.

 

Русалка была очень худой. Через старушечью сморщенную кожу на открытых руках хорошо просматривались кости и сухожилия. На голове у русалки был пышный белый парик. Ее нос был больше похож на сливу. Рот был тонким и очень маленьким. Но глаза… Они были огромными, словно наполненными океанской водой.

 

Заиграла тихая музыка, и… она запела. Возглас отвратительного зрителя просто утонул в ее голосе. Он лился из нее, словно водопад. Бурно и свободно. Голос накатывал на зал волной, начиная с басов и заканчиваясь мелкими брызгами фальцета. Я не знаю, на каком языке пела сирена, и не знаю, что это была за песня, но это было волшебно. Я просто утонул в музыке и захлебнулся от восторга ее голосом.

 

– Браво! – крикнул кто-то в полной тишине, когда русалка замолчала.

 

– Браво! – подхватил хор голосов, а несколько зрителей даже встали с места, чтобы показать свое восхищение певицей.

 

– Знаешь, деда, – говорит внучка, дергая меня за рукав домашней кофты. – Она прекрасна… Пусть и не такая, как в мультфильме.

 

– Мне кажется, что зрители почувствовали то же самое после ее выступления. Ведь внешность не главное, согласись. Иногда за уродливым образом скрывается прекрасная душа. Своей песней русалка показала нам ее, и сразу внешнее несовершенство исчезло. Просто испарилось.

 

– А теперь представляю вам повелителя огня, великого факира Шафира, и его прекрасную спутницу, воздушную Софию!

 

На сцену вышел человек в длинном голубом плаще, усыпанном серебряными звездами. Он передвигался, низко опустив голову и накрыв ее плащом. Когда же он скинул с себя голубую ткань, зал ахнул. Посреди манежа стоял абсолютно черный человек. На нем был обтягивающий костюм, по которому распластались языки пламени, а на голове – яркая чалма. Следом за ним появилась женщина удивительной красоты. Ее стройное тело было одето в длинное струящееся платье такого же голубого цвета, как и плащ факира.

 

– Обычный негр, – разочарованно заметил внук.

 

– Это сейчас встретить на улице эм… афроамериканца можно везде, а в то время увидеть чернокожего человека было редкостью.

 

– А женщина? Она была просто красивой? – спрашивает меня внучка.

 

– Да. И природа даже немного перестаралась с ее красотой. Из глубокого выреза платья, как и положено у настоящей женщины, виднелись холмики груди. Вот только их был три. Но поверьте, это вовсе не портило ее красоты.

 

Она протянула черному повелителю огня небольшую палочку и поднесла к ней зажженную спичку. Кончик палочки вспыхнул. Факир дунул на нее, и из его рта вырвался сноп огня. Свет погас, и Шафир стал размахивать горящей палочкой. Он рисовал в темноте огненные узоры и загадочные вензеля, а потом поднес палочку ко рту и… проглотил огонь.

 

Он жонглировал горящими булавами, выписывал пируэты в воздухе подожженным с обеих сторон посохом и крутил на себе горящий обруч.

 

– А что же повелительница воздуха? – внучка от нетерпения ерзала на диване и мяла в руке небольшой шарик из фантиков.

 

– Когда Шафир закончил свое выступление, в центр манежа вышла она. Из-под купола вниз спустились качели. Прекрасная София отстегнула от платья юбку и осталась в одном голубом трико. Схватившись за планку одной рукой, она взмыла в воздух, прихватив с собой плащ факира.

 

Она летала под самым куполом цирка, делая сложные перевороты. Ее руки отрывались от качелей, когда она делала в воздухе сальто. Под конец номера она распахнула за своей спиной плащ, зацепилась стопами за планку и, сделав несколько кругов над ареной, опустилась точно на руки факиру.

 

– И наконец, гвоздь нашей программы… – сказал хозяин и, сделав паузу, громко выкрикнул: – Великий и прекрасный… Бог времени… Повелитель птиц… Встречайте! Двуликий Янус!

 

========== Глава 5 ==========

 

– Дед, а кто такой Двуликий Янус? – спрашивает внук, откладывая телефон, который, видимо, схватил по инерции. – Я бы загуглил, но интернета нет.

 

– Янус – бог из римской мифологии. Двуликий бог дверей, входов, выходов, различных проходов, а также начала и конца. Его изображали с двумя лицами, обращенными в противоположные стороны, к прошедшему и будущему.

 

– Я видела такого уродца в кино. У него второе лицо было на затылке, – передергивает плечиками внучка. – Неужели ты видел такое в реале?

 

– Потерпи немного, майн либхен, и ты поймешь, что бог не может быть уродцем.

 

Свет над манежем погас, и по небольшому залу запорхали птицы, как в волшебном фонаре. И на их фоне под самым куполом я увидел его. Он висел, широко раскинув руки, и за его спиной тихо шуршали два больших крыла. Его тело было разделено костюмом напополам, как на афише. Одна половина была одета в легкое голубое платье, а вторая – в черный смокинг.

 

Янус закрутился вокруг себя и стал быстро падать вниз. Слабый свет прожектора метнулся вслед за ним. Зал ахнул, но я не испугался за него. Я знал, что он не разобьется, ведь у него были крылья. И я оказался прав.

 

Как только он почти долетел до манежа, свет погас, а когда он вспыхнул снова, мы увидели висящего в нескольких метрах от манежа юного бога.

 

– Он на веревках висит, – снова выкрикнул с места надоевший всем выскочка.

 

На манеж вышел хозяин цирка и провел своей тростью над головой Януса и под его ногами, показывая всем, что веревок нигде нет.

 

– Это называется левитацией, – уверенно кивает головой внук. – Я читал где-то про такой фокус. Правда, так нигде и не нашел его секрета.

 

– Левитировать умеют буддийские монахи, – откликнулась моя милая всезнайка. – Только я тоже не нашла, как они это делают.

 

– Я тогда ничего не знал ни про буддийских монахов, ни про левитацию. Я просто с восторгом смотрел на парящего над манежем бога.

 

– Так в чем было его уродство? – не сдается внук.

 

– Уродство? Он был прекрасен. Он висел, прикрыв свои глаза и чуть опустив голову, а за его спиной тихо шелестели два белоснежных крыла. Потом он поднял голову и посмотрел на меня. Да, я был совершенно уверен, что из всего зала он выбрал именно меня, потому что я почувствовал, как меня окутывает нежный голубоватый свет. Его брови сначала чуть нахмурились, а потом он улыбнулся. Я все понял… Бог времени узнал мое будущее, и мне нечего там бояться.

 

Янус медленно опустился на манеж и поклонился публике, прижав к груди руку. Зрители очнулись, словно ото сна, и разразились аплодисментами. Работники манежа вынесли небольшой стол с нехитрым реквизитом. Янус подошел к нему и продолжил номер.

 

Знаете, что в нем было удивительно? Если он поворачивался к залу левым боком, то, я клянусь, это была девочка. Тоненькая белокурая девочка в нежно-голубом платье. Но если он поворачивался правой стороной, то я был просто уверен, что перед нами мальчик. Стройный светловолосый парень в черном смокинге.

 

– Андрогин, – уверенно кивает внучка. – Я видела их на картинках.

 

– Фу, – морщит нос внук. – Скорее, это такой грим. Я видел это в клипе одного француза.

 

– Грима не было ни грамма, – улыбаюсь я. – Уверяю вас. Я был заворожен полетом юного бога и этой грустной улыбкой. А тем временем Янус засучил рукав смокинга и высоко поднял руку, показывая, что в ней ничего нет. Он сжал кулак и другой рукой стал доставать из него, один за одним, белые платки. Вынув таким образом шесть платков, Янус подбросил их в воздух. Платки зависли над его головой и вдруг… полетели выше, превращаясь в белых голубей.

 

Голуби летали кругами над Янусом, делая в воздухе кувырки. Бог распахнул руки, и птицы послушно расселись на них. Они исполняли все его команды. Взмах руки – и голуби взлетали и, сбиваясь в пары, летели вверх. Они пили из его рта воду, пролетали гуськом в обруч, который он держал в руках. Потом Янус поднял руки вверх, и пернатые взмыли к самому куполу и оттуда камнями полетели вниз. И мы с удивлением увидели, как вместо голубей в руки Януса падают шесть белых платков.

 

Зал взвыл от восторга. Это было настоящее чудо, но Янус поднял вверх руку, давая нам понять, что это еще не все. Он вынул из петлицы смокинга чайную розу, сжал ее в кулаке и достал из него желтый платок в красный горошек. Взяв его двумя пальцами, он встрянул платочек, и мы увидели на его руке небольшого желтого попугая с красными щечками. Попугай боком прошелся по вытянутой руке Януса и уселся к нему на плечо.

 

– Нет, так не пойдет, – сказал Янус, покачав головой. – Нужно поздороваться с нашей прекрасной публикой, – сказал он попугаю.

 

– Дед! Погоди! Голос! – кричит внук и подрыгивает на диване. – По голосу можно было понять, парень это или девушка.

 

– Ошибаешься, – смеюсь я. – У Януса был удивительно чистый и высокий голос, но, пожалуй, женским я бы его назвать не мог, как и мужским.

 

Попугай, сидя у него на плече, поклонился, подняв вверх желтый хохолок, и хрипло крикнул:

 

– Здр-р-расти!

 

– А теперь скажи нашей уважаемой публике, как тебя зовут, – улыбнулся Янус.

 

– Кар-р-рлуша! – снова крикнул попугай.

 

– А как зовут меня, Карлуша? – спросил у попугая Янус.

 

– Я-я-янус… – сказал попугай и, подвинувшись ближе к богу, потерся головой о его щеку.

 

– Я тоже люблю тебя, Карлуша, но это нашей публике неинтересно. Давай лучше повеселим ее.

 

– Чем? – спросил его попугай и, вытянув шею, снова поднял хохолок.

 

– Например, танцем, – ответил Янус, снял попугая с плеча и поставил на стол. – Что тебе сыграть? – спросил он, беря в руки маленькую гармошку.

 

– По-о-ольку-ба-а-абочку, – ответил Карлуша и часто закивал головой.

 

Движения маленькой птички были очень забавными. Помимо танца, Карлуша иногда останавливался и начинал громко насвистывать мотив, который играла гармошка.

 

Потом попугай вытаскивал из колоды карты, которые называли зрители, и устроил настоящий акробатический номер на обруче, который крутил вокруг себя Янус.

 

– А сейчас тебе пора, – сказал Янус птичке и подтолкнул ее к ладони вытянутой руки.

 

– Не хочу, – ответил Карлуша и, дойдя почти до конца руки, развернулся назад и уселся на плече Януса спиной к зрителям.

 

– Для следующего номера мне нужно сконцентрироваться, а ты мне будешь мешать, – Янус почесал пальцем желтую спинку. Попугай развернулся и, низко опустив голову, пошел к распахнутой ладони.

 

Янус резко взмахнул рукой и… в его пальцах повис желтый платок в красный горошек.

 

Пока помощники убирали незамысловатый реквизит, Янус вышел на середину сцены и обвел зал пристальным взглядом.

 

– Для следующего номера мне нужен добровольный помощник, – сказал он. – Я расскажу вам о его прошлом, а потом, если он захочет, я поведаю и его будущее. Итак… – Янус замер и, вытянув руку вперед, сказал: – Милая пани, не согласитесь помочь мне?

 

========== Глава 6 ==========

 

Свет прожектора последовал за рукой Януса и ярко осветил наш ряд.

 

– Да, пани, – улыбнулся бог моей маме и поманил ее рукой.

 

Она растеряно посмотрела по сторонам, закрываясь ладонью от света, и неуверенно поднялась с места.

 

– Это подставная! – крикнул со своего места надоедливый и наглый зритель. – Давай меня зови!

 

Янус повернул голову в его сторону, и прожектор последовал за его взглядом. Между скамьями в пятом ряду стоял крепкий мужчина со стриженными ежиком рыжими волосами и такой же рыжей бородкой. Он нагло ухмылялся и щурил маленькие глазки.

 

– Вы уверены в том, что хотите, чтобы зрители узнали ваше прошлое? – спросил его Янус и нахмурился.

 

– Дед! Я знаю про этот фокус с прошлым, – мой внук останавливает мой рассказ. – Были специальные люди, которые выбирали человека, купившего билет, шли за ним и потом собирали про него инфу у соседей. Копались в помойке и все такое.

 

– Ты сейчас сказал почти то же самое, что и рыжий мужчина, – отвечаю я и продолжаю.

 

– Вы нарочно следили за этой пани, – выкрикнул он. – А за мной никто не следил. Поэтому ты ничего не сможешь про меня сказать.

 

– Благородный пан уверен в этом? – усмехнулся Янус и, прикрыв глаза, потер пальцем лоб. – Думаете, стоит рассказать всем о том казусе, что случился с вами в прошлую Пасху с молодой вдовой? Или может, о том, как вы на Рождество перебрали водки с вашим деверем и потом вышли на улицу и… Хотя это зрителям будет неинтересно. А может, стоит рассказать им, почему крепкого пана не взяли на фронт?

 

Довольная улыбка сошла с лица рыжего, и он, зло сплюнув на пол, уселся на свое место.

 

– Прошу вас, пани, – снова обратился Янус к маме и помог ей преодолеть невысокий барьер манежа, галантно подав ей руку.

 

К этому времени униформисты вынесли к столу два кресла. Янус посадил на одно из них маму, а на другое сел сам.

 

– Я выбрал именно вас, пани, потому, что ваше прошлое светлое и вам абсолютно нечего стыдится, – мама неуверенно пожала плечами и бросила на меня взволнованный взгляд. – Вы верите в чудеса, пани? – спросил ее Янус. Мама улыбнулась и покачала головой. – А вот ваш маленький Ангел верит, – ответил Янус и посмотрел в мою сторону. – Позвольте, для начала я угадаю ваше имя, – Янус снова прикрыл глаза и потер пальцем лоб. – А… Анна… Да, я буду называть вас Анной. Согласны?

 

– Да… – тихо прошептала мама, удивленно вскинув брови.

 

– Итак, Анна… – продолжил Янус, не открывая глаз. – Вы родились не здесь… В большом городе. В столице. Ваши родители были небедными. Они дали вам прекрасное образование и возлагали на вас большие надежды, но… – он открыл глаза и улыбнулся маме. – Вмешалась любовь… Вы бросили все и уехали с любимым. Я говорю правду, Анна?

 

– Да… – снова тихо ответила мама.

 

– А дальше… – Янус прикрыл глаза. – Вы жили небогато, но… вы были счастливы. А потом у вас появился маленький ангел и вы стали еще счастливее, – Янус снова открыл глаза и, взглянув на маму, взял ее за руку. – Он был очень добрым человеком и смелым солдатом. Он любил вас с ангелом больше жизни, и его последние мысли были о вас.

 

Мама не отрываясь смотрела на бога, и по ее щеке скатилась слеза.

 

– Это все общие фразы! – зло выкрикнул с места рыжий. – Такое можно про многих рассказать.

 

Не обращая внимания на выкрик, Янус, не отпуская маминой руки, спросил:

 

– Вы позволите забрать у вас одно воспоминание и рассказать его зрителям? – мама кивнула, и Янус подхватил с ее щеки прозрачную слезинку. Он снова закрыл глаза и растер каплю по своему лбу. – Это конец лета. Хотя нет! Начало осени. Сентябрь. Вы в белом платье в зеленый горошек. И на вас кофта, которую вы сами связали. Вы бежите по дороге в сторону парка. Начинает моросить дождь, и вы снимаете кофту и поднимаете ее над головой. Парк. Небольшая беседка. А в ней вас ждет он… В его руках белая хризантема. Вы видели такие в парке на клумбе, но радуетесь цветку, как самому дорогому подарку. Потом вы сидите на скамейке в той же беседке, а он стоит и играет для вас на скрипке. Музыка такая нежная и грустная, что вы плачете. Он откладывает скрипку и что-то вам говорит… – Янус наморщил лоб. – Я не слышу, что он говорит, хотя… Погодите! Тростинка… да, именно так он вас называл. А потом был поцелуй. Ваш первый поцелуй, после которого вы поняли, что готовы идти за ним на край света.

 

Мама смотрела на бледное и прекрасное лицо бога и плакала.

 

– Прошу вас, не нужно слез, Анна! – очнулся Янус и вытащил из кармана смокинга платок. Мама вытерла им заплаканное лицо, и Янус, взяв платок из маминых рук, подбросил его вверх. Вместо белой материи на пол манежа посыпалась серебристая мишура. – Скажите, Анна… – продолжил номер Янус. – Вы хотите знать свое будущее?

 

– Хочу, – уверенно сказала мама и бросила взволнованный взгляд на меня.

 

– Хорошо, – ответил Янус, взял маму за другую руку и закрыл глаза.

 

Улыбка лица медленно сошла с лица бога, и он нахмурился. Он сидел молча около минуты. Зал начал тихо перешептываться и гудеть.

 

– Он уснул, – хмыкнул рыжий.

 

– Да замолчите вы уже, – зло кинула ему полная пани с переднего ряда. – Он такую красивую историю нам рассказал. Давайте наберемся терпения.

 

Янус вздрогнул и открыл глаза. Он посмотрел на маму, потом перевел глаза на меня и сказал.

 

– Вам предстоит путешествие, Анна. Но… вы сделаете правильный выбор. Не сомневайтесь. Ваше материнское сердце вас не подведет. И еще… С вашим маленьким Ангелом будет все хорошо. Я вам это обещаю, Анна… – с этими словами Янус поднялся с кресла, потянув за собой маму и давая понять, что номер закончен.

 

Зал снова тихо загудел, потом начали раздаваться редкие хлопки, потом более частые, и вот зал взорвался аплодисментами.

 

Янус помог маме перебраться через бортик и, выйдя на середину манежа, раскланялся перед публикой.

 

– А теперь! – бог поднял руку вверх, требуя внимания. – Я попрошу вас поприветствовать всю труппу нашего цирка, которая сегодня выступала для вас. Итак… Парад-алле! – воскликнул бог и, взмахнув белыми крыльями, взмыл вверх над манежем…

 

========== Глава 7 ==========

 

Всю неделю я мучал маму расспросами:

 

– Мам, ну какой он? – дергал я за рукав маминой кофты. – Ты сидела с ним рядом и должна была его рассмотреть.

 

– Он… эм… необычный. Если честно, я даже не уверена, что это он, а не она, – отвечала мама, пожимая плечами.

 

– Конечно! – хлопал я себя по коленям. – Он же бог, а бог не может быть мальчиком или девочкой.

 

– Ну хорошо, – улыбалась мама, откладывала шитье и гладила меня по волосам. – Ему примерно лет семнадцать, но в этом я тоже не уверена. Он слишком… слишком мудрый для этого.

 

– Мама! Что ты говоришь! Ему семнадцать тысяч лет! Он бог и спустился на землю, чтобы помогать людям, – восклицал я, – а в цирке он показывает чудеса, чтобы все думали, что он просто фокусник!

 

– Не кричи, майн либхен, – пыталась успокоить меня мама. – Я сначала тоже думала, что он обычный фокусник. Но знаешь… когда он рассказал про белую хризантему, я очень удивилась. А когда он сказал, что твой папа называл меня Тростинкой… Если в начале я считала, что он рассказывает то, что узнал от кого-то, то когда он описал наше с Иосифом свидание… Этого я никому не рассказывала.

 

– Я и говорю, что он бог! – вновь воскликнул я. – А ты мне не веришь.

 

– Верю, – улыбнулась мама. – И верю, что все будет хорошо.

 

 

Если с мамой мои беседы о цирке были тихими и спокойными, то перед друзьями мне приходилось доказывать свое мнение. И не всегда словами.

 

– Анхель, согласись, что ты немного нафантазировал, – говорил мне Йоська после того, как я рассказал про представление. – Голуби не могут взяться ниоткуда. И человек не может есть огонь. И летать не может.

 

– Может! Ты еще скажешь, что русалка ненастоящая? – обижался я на друга.

 

– Ну-у-у… – неуверенно пожимал он плечами. – У нее ведь хвост.

 

– Это не хвост, а сросшиеся ноги, – ворчал Авраам, пожирая очередную плюшку. – У нашего соседа были сросшиеся пальцы на ногах, поэтому ему шили специальную обувь, и он хромал. Только его звали не русалкой, а уродом! – громко заржал он.

 

– Ты хочешь сказать, что они уроды? – нахмурился я и сжал кулаки.

 

– Конечно, – согласился толстяк, вытирая липкие руки об рубашку, – это ведь цирк уродов. Поэтому там выступают одни уроды.

 

– Ты просто не видишь, какие они прекрасные и волшебные, потому что твои глаза заплыли жиром от плюшек! – закричал я и ударил его кулаком в грудь.

 

– А ты обычный врун! – Авраам бросился на меня и повалил на землю.

 

 

– Анхель… какой же ты у меня фантазер и идеалист, – вздыхала мама, обрабатывая ссадины на моих коленках. – Ну зачем ты полез в драку с сыном булочника? Он сильнее тебя и крупнее.

 

– Он назвал Януса уродом! Он говорил, что я врал про его крылья! – я сидел на стуле и возбужденно бил пятками по его ножкам. – Ты же их видела! Мама, ну скажи, видела же?

 

– Крылья? – мама отложила в сторону ватку, опустила вниз задранные штанины моих брюк и, улыбнувшись, ответила: – Конечно, я видела его крылья. Они ведь… они белые? Я права?

 

– Да! Они огромные белые! И из его глаз исходит голубой свет! – я радостно кивал головой.

 

– Свет? – мама гладила меня по голове и целовала в исцарапанный лоб. – Да, майн либхен, я видела этот свет. Только обещай мне, что будешь осторожным и не будешь лезть в драку! Ох, Анхель, я так боюсь за тебя, – вздыхала она и прижимала меня к себе. – Ты со своими фантазиями совсем не приспособлен к жизни.

 

– Мама, Янус ведь сказал тебе, что со мной все будет хорошо! И ты ему веришь, сама говорила, – я отстранялся от нее и смотрел ей в глаза. Тогда я не понимал, откуда в них страх. Он черными искрами поднимался из глубины и выступал в уголках слезинками.

 

– Наверное, она понимала, что война подступает все ближе к вам, – говорит моя рассудительная и умная внучка.

 

– Наверное, это так и было, – соглашаюсь я. – Я, конечно, тоже слушал радио, и мне не очень нравились марши, которые там играли. Еще многие из наших соседей-евреев уехали в другие страны. Я не понимал, чего они боялись. Мы ведь никому ничего плохого не сделали? Только злые люди могут бояться чего-то.

 

Тогда я не знал, что в глазах зверей под предводительством черного волшебника мы уроды, которых нужно уничтожить.

 

– А за что они так не любили евреев? – спрашивает внук, хмуря брови.

 

– Не только евреев. Они наслушались проповедей своего вождя, который считал, что высшая нация – это арийцы, и сам он причислял себя к ним. Смешение рас, по его мнению, привело бы к гибели всего мира.

 

Лидер зверей считал евреев очень умными и думал, что мы хотим порабощения Германии, а после этого начнем завоевывать постепенно и весь мир. А этого он не мог допустить. Ведь только избранный арийский народ должен быть во главе всего.

 

– Еще я слышала, что у нас язык похож на немецкий, – вступает в наш разговор внучка.

 

– Верно, – киваю я. – «Майн либхен» по-немецки звучит точно так же.

 

Звери пришли в наш город примерно через месяц. Я с интересом разглядывал их. Они ходили, принюхиваясь и что-то лая друг другу. Мама сразу запретила мне выходить на улицу, но из окна я увидел, что на нашей двери появилась шестиконечная звезда, нарисованная белой краской.

 

– Что делать, Розочка, ума не приложу, – говорила мама подруге поздним вечером. Она давно уложила меня спать и явно думала, что я ничего не слышу.

 

– Ничего страшного, дорогая, – отвечала тетя Роза, гладя маму по руке. – Это всего лишь перепись. Нам нужно поехать в Краков и подать документы.

 

– Мне все это не нравится, – вздыхала мама, наливая тете Розе в стопку сливовой настойки. – У меня предчувствие нехорошее.

 

– Что ты, Анна, дорогая! Гетто – это не так и плохо. Они обещают там жилье и работу. Чего бояться? Они ведь не звери какие? – улыбалась ей Роза, потягивая сливовицу.

 

Как она ошибалась… Я понимал маму, потому что она тоже видела их настоящий облик. Я, конечно, тогда не понимал всего, о чем они говорили, но слово «гетто» мне не понравилось. Я хотел жить здесь. Бегать на пруд с друзьями. Купаться и ловить рыбу. А через месяц я должен был идти в школу. Я хотел получить сладкие подарки во время Хануки. И еще… Я хотел еще раз пойти в цирк и увидеть там Януса и остальных волшебников. Я точно верил, что мой белокрылый бог не даст в обиду меня и маму. Он ведь обещал, что все будет хорошо, и я ему верил. Ведь боги не врут и не обманывают. А в этом гетто его не будет, и он не сможет нас защитить.

 

 

Однажды утром я проснулся от громких криков на улице и лая собак. Мама вошла в комнату и улыбнулась мне. Но это была не такая улыбка, как всегда. Ее глаза были наполнены не просто страхом. В них кристалликами черного стекла застыл ужас.

 

– Знаешь, что я придумала, – сказала она, помогая мне встать с кровати и одеться. – Я отправлю тебя в путешествие. Ты же у меня уже взрослый мальчик?

 

Я еще не до конца проснулся и поэтому кивнул ей не очень уверенно.

 

– Так вот… – продолжила мама, пихая в мешок теплые вещи. – Сейчас ты вылезешь в окошко на задний двор и побежишь по улице в конец города. Там лес. Помнишь, как мы ходили туда за грибами? – я снова кивнул, наблюдая, как мама кладет в мешок хлеб, сыр и вяленое мясо. – Иди лесом и никуда не сворачивай. Там будет поляна. Мы на ней собирали ягоды прошлым летом. За поляной еще один лес. Он тебе незнаком, и он очень большой. Тебе нужно идти в ту сторону, где встает солнышко. Из этого леса ты выйдешь на дорогу. Иди по ее краю и старайся не попадаться никому на глаза. Увидишь немцев – беги. Тебе нужно дойти до деревни. Она там одна по этой дороге. Надо найти Якова Силача. Запомнил? Скажешь, что ты отсюда и что тебя послал к нему Василий Камшицкий. Он поможет тебе.

 

– Мам… а ты? – я неожиданно очнулся и испуганно посмотрел на маму.

 

– Я буду ждать тебя там, куда тебя отвезет Яков, – улыбнулась она и, заплакав, уткнулась в мои волосы.

 

========== Глава 8 ==========

 

Я очень любил лес. Мы часто ходили с папой и мамой за грибами и за ягодами. Я не любил их собирать и больше ждал привала где-нибудь на полянке. Мы стелили на траву старое одеяло и ели хлеб, запивая его молоком с ароматными ягодами.

 

Лес всегда представлялся мне другом. Большим, зеленым и сильным. В нем жили феи, эльфы и гномы. Я лежал на траве и смотрел, как маленький эльф с крыльями бабочки сидит на цветке и тихо играет на скрипке.

 

Но сейчас лес пугал меня. Он был недоволен тем, что я пришел сюда один. Без взрослых.

 

– Меня мама послала. Мне очень нужно, – шептал я тихо, перебираясь через крючковатые корни деревьев, которые лес кидал мне под ноги. Он недовольно шелестел листьями деревьев и кричал на меня резкими птичьими голосами.