Текст книги "Пламя обжигает (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Тут же, на полу, стояли жена лекаря и дети. Все усердно молились. Но на лидера инквизиторов подобное рвение не произвело должного впечатления. Он схватил подоспевшего мужчину за грудки, с легкостью приподнял над полом.

– Ты понапрасну растратил искусство, данное тебе Создателем. Изгнание – не наказание. Изгнание – великая благость. Но только для того, кто истинно стремится заслужить прощение. Скажи мне, Итан, ты стремишься к прощению?

Человек попытался кивнуть, но у него ничего не вышло.

– Да... – прохрипел через силу.

Лидер группы еще с минуту удерживал человека в воздухе, потом резко поставил на ноги.

– Теперь осмотри его рану, – проговорил отрывисто и кивнул на одного из инквизиторов. Тот придерживал руку и стоял в стороне от всех.

Итан бросился исполнять приказ. Он подскочил к указанному инквизитору, поклонился. Рана у того оказалась далеко не столь опасной, нежели у лежащего на столе, но все же довольно интересной. Кэр осторожно, нарочито медленно сместился так, чтобы лучше наблюдать за манипуляциями человека. Близко подойти не удалось, но даже с того места, где стоял эрсати, было видно, что инквизитору кто-то сильно разодрал руку. Причем рана успела загноиться, а кожа вокруг нее почернеть.

'А ведь это должно быть чертовски больно! Истукану же в маске плевать, кажется... Интересно, когда человек скажет им, что руку придется отрезать?'

Эрсати не слишком смыслил в медицине, но гнойных ран видел достаточно. Почти все серьезные случаи, когда заражение успевало проникнуть глубоко в ткани, неизменно заканчивались ампутацией. Вряд ли у человека имеются достаточно мощные антисептики. Да и будь они – потеряно слишком много времени.

Впрочем, признаться в своем бессилии сразу – подписать себе смертный приговор. В этом Кэр не сомневался. Инквизиторы слишком раздражены. Слишком озлоблены. Неспроста это. Вряд ли потеря собрата способна вывести их из себя. В конце концов, мертвеца, в их представлении, должны ждать райский кущи или тысяча сладкоголосых гурий – в зависимости от обещаний главы Нового Иерусалима. А это значит – инквизиция встретилась с теми, кто обратил ее в бегство, оказался сильнее. Грайверы! Вряд ли кто-то еще.

Догадка не радовала.

Итан окликнул жену, приказал той принести еще бинтов, побольше воды, прокипятить шприцы и скальпели.

– Ты можешь вылечить эту скверну? – строго спросил лидер.

– Слишком рано об этом говорить, – осторожно проговорил Итан, как будто с завязанными глазами шел по минному полю. – Сначала рану нужно промыть и достать то, что осквернило плоть.

Он на что-то указал лидеру, но тот даже не соизволил посмотреть.

– Это сидит слишком глубоко и уже начало разлагать плоть, – продолжил человек. – Чтобы достать его – нужно сделать надрез.

– Так делай его! – в голосе лидера звучала сталь. – Я не нуждаюсь в лекциях.

Итан сглотнул, вжал голову в плечи.

– Несу-несу... – послышался женский голос.

Появление жены немного оживило горе-лекаря. Она принесла все, что он заказывал, разложила на обеденном столе.

Кэр внутренне поморщился. А ведь за этим столом они недавно ужинали. Кто знает, скольких раненых помнят эти доски?

Итан пригласил раненого инквизитора за стол, сам сел рядом. Несмотря на явное волнение, скальпель он держал уверенно.

– Это зуб, – даже с радостью выдохнул доктор спустя несколько минут. – Он застрял в ране и сломался, – человек продемонстрировал свою находку. – Один кусок я вытянул, но обломки раскрошились и плотно застряли в мягких тканях.

– Грешник, не хочешь ли ты сказать мне, что Господь не любит своего верного слугу и заставляет его страдать, посылая болезнь, от которой нет спасения? – спросил лидер инквизиторов. Спросил спокойно, но каждое его слово будто обжигало человека каленым железом. – Или это ты, мерзкий предатель, не хочешь помочь ему?

– Нет-нет, прошу вас! – Итан закрылся руками, по локоть испачканными кровью и гноем. – Я делаю все, что смогу!

– Делай и помни, что за ошибки родителей платят дети. Кажется, у тебя их трое. Не советую ошибаться слишком часто.

Лицо человека стало серым, глаза чуть не вылезали из орбит. И все же ему удалось взять себя в руки, заставить себя взяться за работу с тщательностью хирурга-мясника. Чем глубже он лез в рану, тем сильнее расползалась по комнате гнилостная вонь. Инквизиторов, судя по всему, она не беспокоила. А вот эрсати начинал задыхаться.

В довершение прибежал один из мальчишек и, сбиваясь на каждом слове, сказал, что "дяденька" на столе стал кашлять и стонать.

Наверное, будь лицо лидера группы инквизиторов открытым, он бы испепелил Итана на месте. А так – лишь бросил на вмиг съежившегося человека взгляд и быстрым шагом направился на кухню. Лежащий там не то чтобы кашлял – его горло разрывалось сухими каркающими всхлипами, а тело билось в конвульсиях с такой силой, что вот-вот свалится на пол.

Итан, прибежавший следом за инквизитором, попытался прижать раненого к столу. Но сил не хватало.

– Помогите! Мне не удержать его! – крикнул он срывающимся голосом.

Кэр было хотел помочь, но тут же одернул себя на мысли, что ни один из инквизиторов не сдвинулся с места. Ждут приказа лидера или не желают помогать грешнику в принципе?

И все же лидер медленно, будто нехотя, прижал бьющегося в агонии подчиненного. Без видимых усилий и стараний.

Итан всунул в рот раненому деревянную рукоять ножа. Потом метнулся к печке, щипцами выудил из стоящей на ней металлической миски шприц – стеклянный, с толстой иглой. Снова подлетел к раненому. В изголовье того в плетеной коробке стояло несколько склянок. Человек схватил одну из них, принялся набирать прозрачную жидкость в шприц. Его руки дрожали, зубы то и дело впивались в губы, и без того сильно искусанные.

Инквизитор на столе затих. Резко. Его тело обмякло, руки бессильно повисли.

Лидер группы ослабил хватку, потом отошел вовсе.

Итан в замешательстве помедлил несколько секунд, потом торопливо вогнал иглу в шею раненного, впрыснул содержимое шприца.

– Теперь он будет спать. До утра... – человек внимательно осматривал рану инквизитора, проверил наложенные швы, промочил куском бинта выступившую кровь.

– Он мертв, – сказал лидер группы.

– Нет, что вы? – вскинулся Итан. – Это подействовало снотворное. Во сне заживление...

– Он мертв, – повторил лидер. Его взгляд упал на забившихся в угол детей горе-доктора. – Умер верный слуга Господень. А ты смеешь лгать, стоя над еще не остывшим телом его.

Инквизитор не повышал голоса, не угрожал. И все же человек отпрянул от стола, вжался спиной в стену, точно мог слиться с ней.

– Я дарую тебе выбор, – продолжил лидер. – Ты сможешь остаться здесь и продолжить свое изгнание, продолжить молитвы и покаяние. Но тебе придется во искупление твоей лжи отдать свое любимое дитя на заклание. Своими руками ты лишишь дитя жизни. Своими руками отправишь душу его к Господу нашему.

– Нет! – Итан преобразился. Отступил от стены. Его кулаки сжались, а глаза блеснули ненавистью. – Я ничего вам не должен! Вы пришли в мой дом. Я не звал вас. Не просил о помощи. О помощи попросили вы. Сами! Теперь уходите. Мой дом отныне закрыт для вас.

Кэр мог поклясться, что слова доктора поразили инквизитора. Тот замер, вперившись в человека взглядом. А потом развернулся и шагнул прочь.

Эрсати успел заметить победный блеск в глазах Итана, когда лидер группы инквизиторов остановился. За его разворотом и последовавшим рывком уследить Кэр не смог. Одно смазанное движение, завершившееся болезненным вскриком доктора. Его тело оторвалось от пола, поднялось по стене. Инквизитор ударил человека под подбородок ножом, а потом смотрел, как жизнь покидает глаза человека. Кровь стремительным потоком стекала по черной рукояти ножа.

Кто-то из инквизиторов перехватил зашедшуюся в крике женщину.

Эрсати сместился к Дезире. Казалось, та не сдвинулась с места и не пошевелилась с того момента, как они вновь вошли в дом. Плохой признак!

– Твоя гордыня, точно яд, что отравляет доброе древо, – проговорил инквизитор. – Твоя ложь, точно бедствие, что сушит доброе древо, – он резко отдернул руку. Тело Итана повалилось на пол. – От мертвого древа – мертвые плоды. От мертвого древа – мертвые побеги, – он посмотрел на замерших в углу детей. – Сжечь здесь все! – развернулся на каблуках. – Огонь очистит души грешников.

Кэр попытался вытолкнуть Дезире прочь из комнаты, когда почувствовал упругую воздушную волну, разошедшуюся в стороны. И эпицентром волны была явно Дез.

'Не успел...'

Он нащупал под рваным балахоном штурмовую винтовку, снял ее с предохранителя. Прежде чем инквизиторы что-то поняли, их лидер с громким рыком повалился на колени. Руками он сжимал собственную голову. Один инквизитор бросился ему на помощь. И тут Дезире ударила сразу по всем служителям Нового Иерусалима. Она выжигала их мозг, ломала разум. Насколько бы тот ни был закален в тренировочных программах Иерусалима, он не смог противиться напору слепой полукровки.

Эрсати не стал ждать и испытывать судьбу. Выхватил винтовку. Памятуя живучесть инквизиторов, он стрелял только в голову. Короткие очереди по почти беспомощным противникам. Надо бы появиться уколам совести. Но их нет и в помине.

Человеческая женщина, завывая и проклиная жестокость инквизиторов, сначала бросилась к мужу, затем собрала в охапку детей и буквально за шкирку выволокла их на улицу.

Дезире пошатнулась, осела на пол.

Кэр подбежал к ней, подхватил на руки. Времени на разговоры нет. Случилось то, чего он так опасался. Они привлекли к себе внимание. И плевать на людей, хотя ни к чему даже их внимание. Группа инквизиторов наверняка должна докладываться в центр координации. А что будет, если доклада не последует?

Что бы ни было, а уходить надо как можно скорее.

Женщина сидела на крыльце, уткнувшись лицом в ладони. Дети крутились возле нее. Рыдали, казалось, все.

Эрсати не стал их тревожить, прошел мимо. Плевать на ночь, плевать на темноту. Они пойдут пешком или поедут очень медленно. Дорога есть, и она неплохо наезжена. И так загостились.

– Подождите! – настиг его крик женщины.

Кэр нехотя остановился. Держать Дезире было трудно, но он заставил себя развернуться на месте.

– Вы же не из Иерусалима?

Женщина стояла возле крыльца. Лицо заплаканное, подбородок все еще дрожит.

– Это важно? – спросил эрсати.

– Не говорите, если не хотите. Прошу только, помогите мне.

– Чем?

Задерживаться ради помощи тем, кто, по всей видимости, долгое время добровольно жил под наблюдением и контролем инквизиции, – совсем не хотелось.

– У нас есть сарай. Не могли бы вы загнать туда мотоциклы инквизиторов? Боюсь, я не справлюсь сама.

– Зачем? – не понял Кэр.

– Они приехали и оставили мотоциклы в сарае. Сами ночевали в доме. Как всегда. Ночью дом загорелся... – она сглотнула снова подступившие слезы. – Погиб хозяин дома и все инквизиторы.

– Если их трупы осмотрят – найдут дыры в голове. Пожар – плохой камуфляж.

– Это лучше, чем оставлять тела, как есть.

– Хорошо, – выдавил из себя эрсати.

Он отнес Дезире к своему мотоциклу, усадил ее на землю. Девушка уже начала приходить в себя, но была очень слаба.

– Не беспокойся обо мне, – сказала она. – Рядом никого нет. И... извини, что не сдержалась.

– Да ладно. Эти ублюдки заслужили то, что получили. Хотя проблем нам добавили.

Один за другим он отогнал круизеры инквизиторов в сарай – деревянное покосившееся строение, чердак которого оказался забит сеном. Затем оттащил тела самих ночных гостей в две комнаты, уложил на кровати. С тел забрал только магазины к штурмовой винтовке.

Тем временем жена хозяина дома собрала в дорогу рюкзак, откуда-то вытащила двуствольное ружье. Сама оделась в грубые штаны, резиновые сапоги и телогрейку. Собрала детей. Те вели себя на удивление спокойно. Глаза на мокром месте, но ни истерик, ни пререканий. Такое ощущение, что нечто подобное затянувшейся ночи предвидели давно. И приготовились – хотя бы морально. Насколько это вообще возможно.

Единственное, что еще сделал хозяйка перед тем, как запылал дом, а следом за ним и прилегающие хозяйственные постройки, – выпустила всю имеющуюся живность. Встревоженные куры и козы метались по двору, но не уходили, пока женщина не выстрелила в воздух. Эрсати поморщился: прогнать можно было и другим способом, зачем шуметь?

Первым загорелся жилой дом. Кэр разбросал внутри несколько охапок сена, а потом быстро пробежался от одной к другой с факелом. Женщина запалила хозяйственные постройки. Уже через несколько минут огонь вырывался из окон, тянулся к крыше.

– Куда вы пойдете? – спросила Дезире. Она достаточно оправилась, чтобы самостоятельно стоять на ногах.

– Не знаю, – пожала плечами женщина. – Подальше отсюда. За глупость надо платить. А мы были глупы. Много раз заговаривали о побеге. Много раз собирались, но все откладывали.

– Вы знаете о Фениксе?

– Оплот безбожников и бандитов? О нем знает каждый в Иерусалиме.

– Мы эти безбожники и бандиты, – подошел к женщинам Кэр и снял маску.

Удивления на свое действие он не увидел, хотя и бесстрастной женщина не осталась – нахмурилась, уставилась себе под ноги.

– Спасибо вам, – проговорила она сдавленным голосом. – Я уношу бога в сердце. Знаю: те, кто убил моего мужа, будут вечно гореть в огне. Как горят сейчас. Мы старались жить, как нам говорили. Но их жестокость становилась все сильнее. От разу к разу.

– Попробуйте дойти до Феникса, – сказала Дезире. – Там вам помогут. Иерусалим атакован. Возможно, жестокость инквизиторов связана именно с этим. В любом случае – уходите. Враг идет с севера. У вас есть время. Вам нужно на восток. В Люцерн.

Женщина кивнула.

– Что заставило их жить в постоянном страхе? – спросил Кэр, когда небольшая группа скрылась в темноте.

– Не знаю. Может быть, надежда?

– На что?

– На помощь, на поддержку.

– Даже после изгнания? Я так понял, что этого Итана регулярно били. Причем во имя великой цели. Где тут поддержка?

Дезире вздохнула.

– Для некоторых большое значение имеет стабильность. Пусть и такая извращенная. Если бы не нападение грайверов, возможно, инквизиторы не были бы так озлоблены. А значит – изгнанникам бы не грозило ничего, кроме порки. В случае же покорности они возвращались обратно, в общество. Согласись, не самое плохое, если следовать его законам.

– Не соглашусь, – замотал головой эрсати. – Ты и сама отлично помнишь те законы. Помнишь Марию и Стефана и приготовленные для них гробы.

– Фанатик во главе – это беда.

– Иерусалим кишит такими фанатиками, – сплюнул Кэр. – Ладно, что сделано – то сделано. Скажи, тот ответ на приветствие лидера группы и потом молитва – все это ты вытащила из голов инквизиторов?

– Да.

– Сможешь повторить?

– Конечно.

– Что ж, тогда нас ждет столица, – он обнял Дезире. – Но теперь обещай сдерживаться. Что бы ни случилось. Чего бы ни встретилось. Еще одного всплеска мы можем не пережить. Всем помочь нельзя.

Девушка понимающе кивнула.

***

Йарика несколько раз выходила на связь с Фениксом, уточняя, не появилась ли новая информация о местоположении Диэма. Но новых данных не было. Похоже, маячок окончательно вышел из строя. Оставалось надеяться, что сам по себе, а не из-за какого-нибудь происшествия, оставившего от Диэма мокрое место.

Боль от полученных накануне ранений почти стихла. А вместе с ней ушли и мысли о произошествии в разрушенном нефтеперегонном комплексе.

Единственное, о чем шивера попросила людей из Феникса, – вытащить из нее пули. Вообще говоря, организм и сам справился бы с инородными объектами, попросту вытолкнув их. Но времени на это потребовалось бы куда больше, нежели на заживление чистых ран. Вся проделанная человеком операция заняла порядка получаса и проводилась без анестезии. Йарика справилась бы и сама, если бы смогла дотянуться до пулевых отверстий. Но человек-медик сделал все быстро и аккуратно. А еще все время интересовался ее самочувствием. Глупец. Шиверам не бывает настолько больно, чтобы нельзя было терпеть.

Теперь же оставалось тупо и планомерно обследовать пустоши, начиная от Ваксвайлера. Дорог здесь почти не сохранилось. Сам город, а точнее его останки, находились в стороне от основной автомобильной магистрали, по которой шивера ехала основную часть пути. Но потом пришлось свернуть на восток. Одно хорошо – местность изобиловала равнинными участками, мало поросшими лесом. Меньше шансов заблудиться – больше возможности ехать, а не толкать круизер, преодолевая особенно сложные участки.

До самого городка Йарика добралась без особых трудностей, а вот непосредственно поиски обернулись неблагодарным и нудным кружением сначала по городским развалинам, а потом и дальше, наматывая круг за кругом. Шивера понятия не имела, куда мог направиться Диэм, но решила, что обратно, на север или запад, он вряд ли двинется. Так что сектор поисков значительно сужался. Но все равно недостаточно.

Остановилась на ночлег она уже затемно. Уставшая, грязная и злая. Местом ночевки выбрала одиноко стоящий каменный дом. Точнее, одни стены от него. Крыша давно провалилась, от окон остались лишь следы деревянных рам.

С полудня снова зарядил мелкий дождь – трава стала мокрой. Преодоление даже небольших подъемов превратилось в настоящее испытание. В итоге, сил не осталось даже на то, чтобы развести костер. Йарика прислонила мотоцикл к куску железобетонного столба, торчащего между двух остовов легковых автомобилей, – и рухнула тут же. Сама не знала, сколько провалялась без движения. Очнулась от пронизывающего тело холода. И все же стало немного легче. Мышцы расслабились и снова напитались силой. Можно и к ночи приготовиться.

Еда и отдых – вот все что сейчас требуется.

Она расположилась на большой сухой коряге, привалилась спиной к останкам кирпичной стены. Рядом, в ногах, стоял арбалет.

Ломти вяленого мяса казались безвкусными, пресными. Будто жуешь резину.

Ощущение присутствия родилось неожиданно. Шивера взвилась на ноги, выстрелила в темноту и тут же пронзительно закричала – бросилась следом за улетевшим болтом. Усталость сыграла с ней злую шутку, притупив восприятие окружающего мира. Теперь оставалось надеяться, что выстрел ушел в пустоту.

Она пробежала по кирпичному крошеву, зацепилась ногой за кусок какой-то железки. Чуть не упала.

Болт все же нашел цель.

Диэм лежал, раскинув руки. Йарика знала, что это он. Поняла, когда выстрелила. Связка тридцати дней – время, когда шиверы, проведшие вместе ночь, способны почувствовать друг друга на расстоянии. Он и почувствовал, раз вышел к своей подруге в ночи. А она ответила сталью.

Болт угодил в грудь, засел неприятно глубоко.

– Я тоже рад тебя видеть, – на губах Диэма играла улыбка.

– Заткнись и не двигайся, – прошипела Йарика. – Хватило же ума подкрадываться.

– Не ожидал тебя тут увидеть. Какими судьбами? – Его слова оборвались кашлем. Изо рта плеснула кровь.

– Заткнись, сказала!

Йарика ощерилась. Болт зазубренный. Вырвать его она, конечно, сможет. Но вместе со сталью выдерет приличный кусок мяса. Это будет даже не пулевое ранение – куда хуже.

– Идиот! Почему молчал? Крался. Не двигайся! – она метнулась к мотоциклу, покопалась в кофрах, выудила оттуда пакет с бинтами. На обратном пути обо что-то споткнулась. – Только попробуй сдохнуть!

– Здесь нельзя оставаться, – попытался оттолкнуть ее Диэм.

– Заткнись, сказала! – шивера с силой надавила ему на грудь.

Диэм охнул и снова закашлялся.

Йарика разорвала пару упаковок бинтов, приложила их к ране.

– На раз-два, – проговорила, ухватившись за болт.

Диэм попытался еще что-то сказать, но шивера дернула болт. Резко, сильно.

Он не потерял сознания – успел поставить блокировку от болевого шока. Раскрыл рот, хватая воздух. Йарика прижала бинт к развороченной ране. Белые свертки тут же напитались кровью. Она разорвала еще несколько упаковок, а потом сидела и зажимала кровь, надеясь, что ее поток вот-вот ослабнет.

Ее ноги что-то коснулось. Шивера машинально отстранилась, присмотрелась к ране Диэма. Кровь действительно понемногу останавливалась.

– Живой?

– Опасно! – прошипел он.

– Просто царапина. Терпи.

– Плевать... они на земле, ползут.

Ноги снова что-то коснулось. Обвилось вокруг лодыжки. Йарика повернулась стряхнуть мешающую ей ветку или корень. Не тут-то было – корень держал крепко. Больше того – продолжал сжиматься.

Выхватив из поясных ремней нож, шивера рубанула по странному отростку. Сталь с чавкающим звуком рассекла корень. На руку брызнуло что-то холодное.

Вскрикнул Диэм. Еще два корня обхватили его ноги и, медленно оплетая, начали подниматься выше. Йарика перерубила и их, с трудом отцепила от ног Диэма.

Теперь шорох слышался со всех сторон. Земля будто ожила, наполнилась десятками ползущих змей. Каждая толщиной в человеческую руку. Змей ли? Шивера помнила ощущение от первого прикосновения – ощущение шершавой древесной коры.

Она подхватила Диэма за плечи, рывком поставила на ноги. Видимо, укол боли все же пробил возведенные шивером баррикады: с его губ сорвался стон.

– Быстро! – Йарика, стараясь не ступать на ожившие корни, потащила Диэма к развалинам дома.

Там мотоцикл. Там спасение.

Шивер практически не стоял на ногах. Рана снова открылась. Йарика и сама после дневных поисков восстановилась не полностью, а потому то и дело запиналась за подползающие корни.

Один раз они все же упали. Ноги точно в затянувшийся аркан попали. Шивера билась, точно разъяренная пантера, орудуя ножом. Выбраться самой не представлялось особенной сложностью. Но вытащить за собой полубессознательного сородича – дело, сродни самоубийству.

Но сама виновата – проспала его появление. А ведь должна была почувствовать.

– Двигайся! – рычала она. – Ну же!

Тяжелый нож поднимался и опускался. Не то кровь, не то сок деревянных змей обильно оросил землю, попал на лицо Йарики. Она невольно провела языком по губам – кислый привкус, отдающий тухлым мясом.

Диэм захрипел. Ему удалось самостоятельно подняться. Шивера толкнула его в спину, отчего чуть было снова не уронила.

– Еще немного... будешь крепко держаться!

Они вылетели к стоянке Йарики. Тут все еще свободно. 'Змеи' следовали по пятам, но немного все же отстали.

Шивера выпустила Диэма, а сама бросилась к круизеру. Дернула за руль, пытаясь поставить вертикально, но мотоцикл не сдвинулся с места, точно прирос к столбу. Йарика зарычала, уперлась ногами в землю. Тщетно.

По ногам точно бревном ударило. Шивера опрокинулась, но смогла сгруппироваться, упала на бок. Быстро снова вскочила. И только теперь рассмотрела переплетение темных змей, опутавших раму и двигатель.

Нет!

Она перерубила один отросток, затем другой. Почувствовала движение воздуха, пригнулась. На самой головой что-то пронеслось. А потом Йарика услышала звук сминаемого металла. Сердце на миг остановилось.

Это невозможно! Нет! Единственный транспорт, на который они могут рассчитывать, на ее глазах превращался в груду никчемного металлолома.

– Отойди! – окрик Диэма заставил ее выйти из ступора. – Прочь! – повторил он уже громче.

Йарика, все еще не до конца веря в происходящее, отшатнулась. Раздался отрывистый щелчок, а потом темноту в нескольких метрах за умирающим мотоциклом разорвало огненным взрывом. В отблесках пламени шивера успела рассмотреть нечто огромное, размером с дерево, вздрогнувшее десятком судорожно выпрямившихся отростков.

Впрочем, она бы не поручилась, что увиденное ей не показалось. Так или иначе, но круизер вместе со всеми запасами и экипировкой пропал в стальных объятиях деревянных змей. Несмотря на взрыв, меньше скользящих по земле отростков не стало. Напротив, их активность только возросла. Пришлось уходить бегом, прихватив остатки мяса, воды и арбалет, который Йарика отобрала у Диэма.

В наличии оставался всего один болт со взрывным снарядом и четыре с зазубренными наконечниками. Отличный итог ночи – ни оружия, ни припасов, ни транспорта. И если об оружии шивера не беспокоилась (справится и без него), то утраченная вместе с круизером рация оставляла их без возможности вызвать помощь или хотя бы сообщить о своем местоположении.

– Что это за уродство? – прохрипела Йарика, стараясь выровнять сбивчивое дыхание, когда они отошли от злосчастного дома на добрый километр, а то и больше.

Вокруг простиралось широкое поле, поросшее высокой, но уже сухой травой. Шивера специально искала такое место – снова останавливаться среди деревьев и корней она не хотела.

Диэм рухнул на колени, затем повалился набок.

Йарика проверила его рану – выглядела та паршиво, но крови почти нет.

– Не знаю, – послышался сонный голос. – Встретил несколько этих штук в дороге. Что-то вроде куста, а вокруг щупальца. Реагируют на шум и движение.

– Почему на меня раньше не напали? Я там провалялась, пока в себя пришла.

– Не знаю. Может, не голодный был. Может, спал. Я и не кричал потому, что не хотел тревожить его.

– Отлично, – Йарика села на землю, вытянула гудящие ноги. – Откуда ты взялся?

– Хотел тебя о том же спросить, – его голос становился все тише.

– Эй. Не спи. Тебя искала, – не стала скрывать шивера.

– Зачем?

– Ну, в Фениксе, в который вы так стремились, очень интересуются твоей персоной. Ты же единственный, кто из всей экспедиции выжил в Генке.

– Нет.

– Не считая Трэша.

– Тогда да. Только я бы не сказал, что он... живой.

– Кто ты вообще такой? – Йарика заглянула в лицо Диэма, пытаясь поймать его взгляд.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты, Трэш, остальные уроды, которых вы пустили в расход в дороге. Все это для чего?

– Зачем тебе это? – в голове Диэма появились нотки заинтересованности. – Разве эти вопросы толкнули тебя на мои поиски?

Шивера ощерилась, отстранилась. Арбалет сам собой возник в руке.

– Не будем трогать меня. Договорились? Фениксу будет жаль потерять тебя и твои знания, но я уверена – они найдут способ обойтись и без них.

Диэм перевернулся на спину.

– Ты совсем не изменилась.

– А должна?

Ответа не последовало.

– Так кто ты?

– Инквизитор Нового Иерусалима. В конце концов, мы с Трэшем хоть и не проходили посвящение, но работу свою исполняли в полной мере. Я встретил его примерно полгода назад. Он и его группа подобрали меня умирающим на пустоши. Меня наняли охранять торговый караван. Ничего необычно – в основном везли припасы, семена, какие-то инструменты, посуду, прочую мелочь. В дороге напоролись на засаду падальщиков. Нас расстреляли, прежде чем мы успели дать отпор. Кто-то где-то сболтнул лишнего: нападающие знали, кто будет в охране, а потому стреляли, прежде всего, по шиверам.

– Вас было несколько?

– Трое.

– Дорогой караван.

– Семена. Скорее всего, кто-то положил глаз на семена. Первая же пуля попала мне в голову. На этом моя охрана и кончилась. Очнулся уже в лагере Трэша. Провалялся там недели две. А пока поправлялся, он и предложил работать на него.

– Так ты просто наемник?

– Отчасти – да. Отчасти – надо было отдать долг жизни.

– А остальные?

– Остальные – чистокровные инквизиторы, если так можно сказать. Только люди. Эти ребята прошли полную подготовку в Новом Иерусалиме. Но Трэш мог их контролировать. Немногих. Потому большую группу было не собрать.

– Не пойму. Трэш брал под контроль инквизиторов, для того чтобы работать на Иерусалим?

– Сначала – да. Не знаю, как он до этого додумался и с чего начал. Но к тому времени, когда в группу попал я, Трэш имел свой собственный официальный позывной и статус лидера моторизованной группы.

– Не очень-то он дорожил своими людьми, – усмехнулась Йарика. – Да и другими инквизиторами.

– Они – только инструмент. Необходимая боевая поддержка. Я не знаю всех планов Трэша, но он всегда стремился к чему-то большему. Да, иногда его методы были жестоки. Но если проехать по деревням Иерусалима – его... нашу группу знали только с добром. В основном...

Шивера попыталась составить для себя образ Трэша ЭнЛиама, основанный только на собственных выводах и впечатлениях. Если отбросить ложь эрсати относительно принадлежности Фениксу, то ничего компрометирующего его Йарика вспомнить не смогла. Хотел попасть в убежище? Ну, так и они хотели. Согласились бы они следовать с ним вместе, представься он инквизитором Нового Иерусалима? Нет, конечно же. А ведь его помощь и знание местности действительно оказались полезными.

– Ты знаешь, что грайверы движутся к Иерусалиму?

– Догадываюсь.

– И что их, скорее всего, ведет Трэш?

– Да.

– Ты был в Генке, когда все произошло. Что думаешь об их потенциале?

– Не знаю, – Диэм передернул плечами. – Их много, и они голодны – это вот наверняка.

– Грайверы уже разорили несколько деревень. Ты знаешь инквизиторов. Почему они даже не пытаются оказать сопротивления. И даже хуже – уничтожают выживших людей?

Диэм задумался.

– Сила и слабость Нового Иерусалима – в его руководстве. Карл Людвиг Фридрих – великий кардинал, благословенный избранец Божий – так они его называют. Так он себя называет. Человек, который сумел на пепелище выстроить действительно функционирующую государственную машину – достоин высоких слов. Но все же не настолько, чтобы провозглашать себя наместником бога на земле. Пусть и чуждого мне бога. Хотя от человека в нем осталось действительно мало.

– Что ты имеешь в виду?

– Информация не распространяется среди прихожан и верующих. Но поговаривают, что Карл Людвиг был дряхлым стариком еще во время войны.

– Он человек?

– Да.

– Ну, всякое бывает. Даже среди людей...

– Бывает, спорить не буду.

– Подожди, а как он выглядит? – нахмурилась шивера.

– Никто не знает. Он давно показывается на людях, завернувшись в бесформенный балахон. Всегда в окружении четырех инквизиторов.

– Так, может быть, тот, дряхлый, уже сдох давно. А кто-то занял его место?

– Тоже возможно, – немного подумав, согласился Диэм. – Сути это не меняет. Если инквизиторы отвернулись от прихожан – значит, в Иерусалиме большие проблемы.

– У всех нас большие проблемы, – Йарика уставилась в небо – низкое и темное. Осень все больше захватывала бразды правления. Мир терял краски, готовился к очередной смерти.

– Ты не сказала, зачем искала меня, – словно издалека донесся голос Диэма.

– Ты должен знать отзывы, пароли и прочую ерунду, которая позволяла вам кататься по территории Нового Иерусалима. Эти знания нужны Фениксу.

– Думаю, после произошедшего в той крепости, группа Трэша поставлена вне закона. Наши пароли вам не помогут.

– Это уже неважно. Рация все равно уничтожена.

– Что думаешь делать?

– Не знаю. Надо прийти в себя, – Йарика пожала плечами. – В конце концов, я им ничего не должна.

Рука Диэма коснулась плеча Йарики. Шивера вздрогнула, перевела взгляд на раненого.

– Почему ты не говоришь?

– Я все сказала, – она снова отвернулась.

– Мы не люди, чтобы отвергать очевидное.

– Да, я беременна! – она резко поднялась на ноги, с вызовом посмотрела на Диэма. – Ты это хотел услышать?!