Текст книги "Пламя обжигает (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Тогда они будут доминирующим народом в этой части Европы.

– Или грайверы?

Хол Клемент нахмурился.

– Я верю в людей.

– Даже если они будут дикарями?

– Понимаете в чем дело... – Хол вздохнул, почесал лоб. – Я считаю, что цивилизация не уничтожена. Отброшена назад, дезориентирована, надломлена, но не уничтожена. Даже если взять скверный расклад, когда на наше место придут дикари, цивилизованное общество все равно возродится. Пусть через пятьсот лет или тысячу. Они поднимутся на наших...

– Костях? – поморщился эрсати.

– Знаниях и опыте.

– Если докопаются до них сквозь пепел и груды обглоданных костей. Наших с вами костей, кстати.

– И все же цивилизация не исчезнет. Другое дело – грайверы. Это конец всему. Быть может, когда-нибудь они эволюционируют до разумных созданий. Но это будут уже совсем иные существа, нежели я, вы, все мы.

– Это я и сам понимаю, не дурак, – немного грубо отрезал Кэр. – Именно поэтому ищу способы выжить и не уступить место голозадым тварям, пожирающим падаль.

– Я не понимаю вас.

– Нужно рискнуть. Еще раз. Поддержка нескольких тысяч дикарей, пусть даже вооруженных дубинами, нам не повредит.

– Вы в своем уме?! – глаза Хола Клемента расширились, он всплеснул руками. – Ну ладно с Новым Иерусалимом. Допускаю, что пробраться в его столицу может получиться при невероятной доле удачи. Но дикари, поедающие своих павших соратников и врагов! Приведите их к воротам Феникса – и они сметут нас.

– Или вас сметут грайверы, – пожал плечами Кэр. – Какой вариант больше нравится?

Мужчина открыл было рот, но ничего не смог выговорить.

– Дикари признают только силу. Грубую и разрушительную. Они не пойдут за тем, кого посчитают недостойным, – помотал головой Влад Ясный.

– Значит надо предложить им того, кто обладает такой силой, – неожиданно вступила в разговор Дезире.

Кэр еле заметно усмехнулся, кивнул.

– Ладно, – поднялся Клаус фон Клитцинг. – Много сегодня наговорили. Пища для размышлений есть. Предлагаю все обдумать и встретиться завтра еще раз. Окончательное решение принимать надо, тянуть дольше мы не можем. Феникс в любом случае вступает в новую фазу своего существования. Придется многое менять и многое нагонять. Работы непочатый край. За передвижением грайверов мы следим. Если что-то в их действиях координально изменится – вас оповестят. Дезире, мы сегодня работаем еще?

– Конечно, – кивнула девушка. – После обеда, как договаривались.

– Хорошо.

– Тогда не смею вас больше задерживать. Спасибо, что уделили время.

– Клаус... – перебил ученого Хол Клемент. – Распечатки...

– Совсем забыл, – Клаус фон Клитцинг выудил из-под стола небольшую стопку желтоватых листков бумаги, протянул их Кэру. – Держите.

Листы оказались заполнены строчками слов, отпечатанных мелким шрифтом.

– Что это?

– Это часть информации, которую удалось вытащить с винчестеров из цеха заркканов. Данные на дисках зашифрованы. Пока нам удалось расшифровать лишь часть данных. В основном это отчеты и файлы различных проектов. Технических. Многие из них, так или иначе, направлены на адаптацию цехов к новым условиям окружающего мира, а также на устранение возникших за время войны неполадок в системах. Сами по себе эти проекты могут оказаться полезными для нас. Но сейчас не о них. На одном из дисков мы обнаружили нечто вроде дневника – отчета о наблюдениях. Как известно, заркканы никогда не вели дневников. Значит, с ними работал либо человек, либо эрсати. Последний вряд ли, так как между двумя вашими народами изначально пролегла глубокая пропасть недоверия и взаимного презрения. Да и из контекста дневника речь, скорее, идет о человеческой семье.

Кэр криво усмехнулся, но смолчал. Кто бы ему стал рассказывать о презрении к заркканам. Волосатые, вечно грязные коротышки, с самомнением которых может соперничать только их же собственная ворчливость. Если бы не отменные навыки в технических специальностях, давно бы основательно поплатились за скверный характер.

– Но не так важен тот, кто вел дневник, как его содержимое, – продолжал Клаус фон Клитцинг. – Эти записи, по всей видимости, не несут обязательных функций и ведутся на добровольных началах. У вас – выдержки. Все остальное либо неразборчивый набор символов, либо совершенно не интересно. Ознакомьтесь. Хорошо бы показать их вашему спутнику – Гракху, но он безвылазно застрял в оружейных боксах. Нам не удалось выманить его даже рассказами о дисках.

– Похоже на него, – Кэр взял Дезире за руку. – Идем?

***

Гракх с упоением копался в огромном металлическом ящике, наполовину заполненном промасленными грязными запчастями к самым различным механизмам.

Инвентаризация – что может быть глупее для правильно организованного цеха? Да – места обитания и работы заркканов представители всех прочих рас считают свалкой никчемного мусора. Но каждый зарккан без труда найдет в своей, с позволения сказать, свалке даже самый малый болт или заклепку. У людей же все куда хуже. Они и сами не знают, где что лежит. И вообще – что имеется в наличии. Дикари! Цех – это вотчина своего обитателя. Здесь он живет, здесь работает. А часто – и умирает. Люди же, бывает, не заглядывают в некоторые углы своих складов и цехов годами. Сменяются поколения, приходят новые мастера – а должной преемственности и нет. Чего стоят все эти проверки, сверки и бесконечная бумажная волокита, если нет главного – любви к цеху? Работа, обязанности – не больше. А этого мало.

Зарккан выпрямился, поморщился, задержал дыхание, а потом дважды чихнул. Многолетняя пыль темными пятнами покрывала шерсть, забивалась в нос и глаза. Запах масла тяжелым дурманом висел в небольшом отсеке. Но этот запах казался Гракху божественным ароматом. Когда ему предложили принять участие в инвентаризации содержимого технических складов, он согласился без колебаний. Впустую тратить время в жилом отсеке – умереть от скуки. Здесь же он на своем месте, пусть и занимается не своим делом.

С металлическим ящиком все ясно. Нет ничего ценного. Изношенные шестерни, разбитые блоки подшипников, обрезки арматуры, блоки цилиндров бензиновых двигателей. В переплавку, если у людей есть такая возможность. В противном случае – вывести за стены убежища и выбросить.

Кряхтя и отплевываясь от пыли, зарккан вылез из ящика. Ноги немного ломило от долгого сидения на корточках. Потоптавшись на месте, Гракх осмотрелся получше. Три из четырех ящиков он уже проверил. Во всех одно и то же – мусор. Мусор – даже с его точки зрения.

Он отошел в сторону, склонился над металлическим стулом, на масляном сидении которого лежал раскрытый журнал. Пожелтевшие от времени страницы разлинованы и поделены на графы. Часть записей сделана шариковой ручкой, часть – карандашом. Некоторые закорючки уже и не прочесть – так они расплылись, превратившись в синеватые пятна. Гракх вписал новую строчку. Тупой грифель простого карандаша оставлял толстый след.

В животе забурлило. Зарккан поморщился, запустил руку в один из многочисленных карманов нового рабочего комбинезона. Сухарь был последний. И когда он успел съесть весь запас, захваченный из столовой?

Смакуя хрустящий кусок хлеба, Гракх прошелся по отсеку. Неожиданно его внимание привлекла стена. Странно, но ровную металлическую поверхность рассекала еле заметная полоса. Ящик?

Запихав в рот остатки сухаря, зарккан поискал глазами что-нибудь, что сможет просунуть в трещину. Вытащив из ближайшего ящика кусок толстого металла, вернулся к тайнику. Ему потребовалось несколько минут настырных попыток, пока щель не расширилась настолько, что Гракх смог запустить в нее пальцы. Дальше дела пошли быстрее: несколько сильных рывков, протестующий скрежет металла – и стена буквально выплюнула из себя ящик.

С минуту зарккан стоял, не шелохнувшись. Его взгляд скользил по внутренностям ящика, цепляясь за его содержимое.

Этого просто не может быть!

– Чтоб я сдох! – проговорил он, засмеявшись. – Клянусь Серыми домнами, инвентаризация – великая штука!

Он коснулся пальцами находки, погладил ее, точно та была живой. Механизированный бронекостюм вурстов – это даже не клад – реликвия, которую за пределами поселений самих вурствов больше нигде и не найти. А здесь – вот он, лежит, ждет.

'Люди, люди...' – зарккан покачал головой.

Ну уж теперь-то ему будет чем заняться. Пусть сами дальше копаются в своей помойке. У него есть занятие куда интереснее.

Главное, чтобы от старости и давнего неиспользования броня полностью не вышла из строя. А уж по мелочи он справится!

***

Разговора у них не получилось. Кэр твердо стоял на своем: Дезире никуда не едет. Проверка персонала Феникса – отличная и крайне полезная работа. Работа на будущее. А текущие вопросы он постарается решить без ее помощи.

Дезире не спорила, но, как показалось эрсати, – обиделась. Отчасти он понимал ее чувства: его подруга всеми силами старается показать, что слепота не делает ее слабой и беспомощной. Да – в пределах стен убежища, среди скопления дружественно настроенных людей. Но за пределами Феникса у нее не будет возможности 'видеть' эмоции. Там нет для нее ориентиров. Очевидная истина, от которой она просто отмахивалась. Специалист ее уровня, способный манипулировать разумом противника, – отличное подспорье. Но нет. Кэр боялся признаться себе: он просто может не успеть оказаться рядом, когда это будет необходимо. Здесь, под защитой стен и вооруженных людей, – она в безопасности. Насколько это вообще возможно.

После обеда Дезире ушла. Кэр еще некоторое время сидел за столом, а потом взял распечатки, полученные на недавнем совещании, и вернулся в комнату.

Все же серьезные отношения с женщинами тянут за собой массу проблем. Попытки заботиться и оградить от опасностей воспринимаются с обидой.

Ладно, у них вся ночь впереди. Он постарается быть убедительным.

Эрсати сел на край кровати и начал читать. И если первые строчки он воспринял с ощущением скуки, то чем дальше вчитывался, тем больше находил откликов в собственной памяти.

'... сегодня Дарси снова не спала ночь. Снова кошмары. Я не знаю, что делать. Она почти совсем перестала спать. Приходится подолгу сидеть с ней, уговаривать закрыть глаза. Она боится. Я не пойму, что с ней? За последнее время у нас не было стрессов. Все спокойно. Заркканы относятся к нам с уважением, насколько это вообще возможно в нашем положении. Нужны какие-то успокоительные. В цеху остались какие-то медикаменты, но я боюсь давать их Дарси. У них давно истек срок годности. И все же мне придется рискнуть, если ее состояние не улучшится...

... голова раскалывается. Проворочался всю ночь. Тело болит, будто меня били. Может быть, все дело в воде? Какой-то токсин? Но вся вода в цехах проходит многоступенчатую очистку. В этом заркканам можно верить. Но иной причины головным болям и плохому сну я не вижу. Дарси засыпает на ходу, но, стоит ей закрыть глаза, – просыпается с криком. Я не могу смотреть, как она мучается. Среди сохранившихся в запасниках цехов медикаментов нашел анальгин. Не уверен, что это то, что нужно, но выбора у меня нет...

... на меня смотрят косо. Второй день не работаю. Перед глазами все двоится. Нужен отдых...

... Дарси чувствует себя лучше. Сегодня поспала два часа. Отлично! Анальгин помогает. Странно, но им заинтересовались заркканы. Вообще я заметил: в последнее время они еще более раздражительные, чем обычно. Если и у них проблемы со сном – придется бить тревогу...

... волосатые сволочи! Они забрали все лекарства! Ненавижу. Мы уходим. Сегодня же...

... Дарси стало хуже. Она впала в забытье. Бредит. Кожа сухая и горячая. Нет, только не она...

... сегодня утром видел в коридоре большую змею. Не знаю, как она называется. Она была огромна. Черная, блестящая. Откуда здесь эта тварь? Она проползла мимо меня. Я стоял, будто вкопанный. Забыл, как дышать. Рассказал о змее заркканам – на меня посмотрели, как на сумасшедшего. Не поверили. Я и сам себе не верю...

... нам точно не уйти. Жар у Дарси не спадает. Я сижу подле нее почти все время. Заркканы плюнули на меня, больше не дергают. Пробы воды не дали никаких результатов. Зацепиться не за что. Впрочем, в распоряжении заркканов ограниченное число реагентов. Возможно, они просто не знают, что искать...

... Дарси говорила со мной. Мне так кажется. Недолго, всего несколько фраз. Жаловалась, что ей больно. Что кто-то сжимает голову. Проклятье, почему я не могу облегчить ее страдания...

... ее больше нет... моя девочка... она открыла глаза, протянула мне своего мишку, даже улыбнулась...

... волосатые ублюдки не выпускают меня за стены цеха. У них карантин. Опомнились. Я должен похоронить Дарси. Она не должна лежать в этом вонючем склепе...

... на нижних уровнях цеха пропало несколько заркканов. Они должны были проверить фундамент – он начал давать сильную усадку. Трое – они ушли два дня назад. Не вернулись. Мы все здесь сдохнем. Я снова видел змею. И не одну – целый клубок.

... я слышал скрежет. Где-то под ногами. Не знаю – возможно, это снова галлюцинации. Мы все сходим с ума. Скорей бы все закончилось. Я пытался покончить с собой – не смог. Слаб духом. Но ничего, осталось недолго...

... мне кажется, что Дарси снова со мной. Слышу ее смех...

... они провели многокомпонентный анализ воды. Смешно. Прошел слух – что-то нашли. Не то неизвестный вирус, не то бактерию. Куда им разобраться. Сегодня я спал. Видел черную реку. Она живая. Манила меня, обещала вернуть Дарси...

... вчера несколько заркканов что-то не поделили и схватились за оружие. Кому что попалось под руку. Итог – трое насмерть, двое в тяжелом состоянии – не жильцы. Это конец. В воде было что-то биологическое. Но проводить исследования дальше просто некому. Все сидят по углам, боятся выглянуть. Стены цеха дрожат, внизу постоянно что-то скрежещет. Но я не уверен, что все это мне не кажется...

... последний раз поднялся сюда. Сил нет. Не помню, сколько дней я не ел. Черная река снова звала меня – я иду к ней. Будь что будет. Я потерял всех, кто мне был дорог. Сначала Еву, потом Дарси. Оно уже здесь. Я не знаю, что это и откуда. Но для меня оно – освобождение. Мне очень жаль, что все так получилось. Зря мы наткнулись на эти цеха. Кто бы мог подумать, что они окажутся обитаемы. Кто бы мог подумать, что заркканы нас примут. Мы сами выбрали себе могилу – огромную и страшную. Даже сейчас эти стены давят на меня. Они потрескались – кое-где внизу. И сквозь трещины проступила какая-то черная дрянь. Пол на нижних ярусах начал крошиться. Я знаю – это оно пытается проникнуть внутрь. А ведь считалось, что цеха заркканов способны стоять тысячелетия при любом климате. Все меняется. Не прошло и месяца, как монолит дар трещину... надеюсь, этот дневник кто-то прочтет. Надеюсь, тебе, незнакомец, повезет больше, чем всем нам... я устал, постарел... мне пора. Оно зовет...'

Кэр отложил последний листок, уставился перед собой. Он отлично помнил рассказ Гракха о том, что на нижних уровнях цеха его кто-то звал. Лез в голову, навевая какие-то мысли. Не та ли это тварь, которая, судя по всему, поглотила прежних обитателей цехов?

'...сквозь трещины проступила черная дрянь...'

Эрсати потер лицо руками. В общем-то, сомневаться глупо – черная река, рассекающая Генк, распространила свое влияние далеко за пределы города. Именно ей подчиняются грайверы, именно она контролирует Трэша. Но что это может быть? Некая мыслящая субстанция?

И ведь не просто мыслящая, а способная влиять на другие разумные существа. И не очень разумные – вспомнить грайверов. Что такой твари может быть нужно? К чему поднимать орду голодных хищников и натравливать их на обжитые земли?

А ведь там, в цехах, до сих пор могут храниться результаты анализов воды, в состав которой уже входило нечто, сводящее с ума. Нечто, выделяемое впоследствии разросшимся существом... нет – скорее, нечто вроде мыслящей протоплазмы.

Чушь несусветная, но причин не доверять собственным воспоминаниям нет. И ведь наверняка эта дрянь продолжает расти. Новая форма жизни – детище военного времени? Еще одно.

Кэр помнил, что изначально грайверов вывели его собственные родичи. Как низкозатратные боевые единицы, используемые лишь единожды. Твари не могли самовоспроизводиться, а потому ни при каких обстоятельствах не могли стать серьезной угрозой своим хозяевам. Короткий жизненный цикл быстро сжигал новоявленных бойцов. Но вот прошли десятилетия – и все изменилось. От прежнего контроля не осталось и следа. Бойцы размножились и теперь служат иному хозяину.

Глупо, но эрсати чувствовал себя виноватым за деяния своих предков. Он отчаянно напрягал память, выискивая хотя бы намеки на информацию, касающуюся контроля грайверов. Ведь должен быть какой-то механизм экстренного выведения из строя неугодного бойца. Как-никак, а хищники подвержены внезапной ярости, когда способны лишь убивать. Наверняка подобные ситуации возникали и как-то с ними боролись. Но у него ответов нет.

Надо бы узнать: быть может, Феникс имеет связь с каким-нибудь городом эрсати? Было бы очень кстати.

***

Шивера осторожно разминала левую руку. Сжимала и разжимала пальцы, поворачивала кисть. Несколько дней стационара очень благотворно сказались на состоянии практически утраченной конечности. Йарика отлично помнила, как выглядела ее рука после встречи с той голой девкой, в криоцентре, – месиво из перемолотой плоти и раскрошившейся кости. Самой бы ей никогда не заживить подобную рану. Но хирурги Феникса сотворили настоящее чудо – собрали из попавшего к ним на операционный стол мусора нечто, напоминающее руку. Лекарства и куча процедур помогли восстановлению.

Шивера злилась, нервничала, что приходится безвылазно сидеть в стерильной палате, но терпела. Всего только раз и подшутила над молоденьким медбратом. Встретила его без осточертевшей больничной пижамы. Испугался, убежал. А жаль, она была даже не против немного с ним поиграть. Дурашка, он не знал, чего лишился. А в следующий раз на обход пришла тетка метра полтора шириной в плечах. Почти квадратная. Пыталась стыдить, увещевала больше персонал не пугать.

Тоска.

А потому, когда по коридору стационара прошмыгнул незнакомый человек, пошла за ним просто от нечего делать. Кто бы мог подумать, что дюжий крепыш окажется крысой? В том, что в закрытом от свободного посещения блоке появился новый врач, – ничего удивительного. В конце концов, Йарика находилась здесь всего несколько дней и не могла знать в лицо весь персонал. Но человек привлек ее внимание странностью поведения. Он нервничал. Не явно, но все же заметно. Да и для своего появления выбрал удобное время – пересменку.

Шивера выскользнула из палаты и неслышной тенью, на одних носочках, двинулась за незнакомцем. Когда же тот миновал стационар и остановился у дверей, ведущих на склад медикаментов, – замерла за углом. Ждать пришлось недолго. Когда мужчина извлек из-под халата небольшую прямоугольную коробку – атаковала. Действовала, скорее, на рефлексах, даже не прикинув, чем все может для нее обернуться.

Забава вышла отменная. Она позволила человеку обернуться. Увидела в его глазах вспышку паники и поняла – не ошиблась. Прямоугольная коробка загрохотала по полу, а мужчина вскочил на ноги только для того, чтобы тут же оказаться припечатанным спиной к металлическим дверям. Те жалобно скрипнули, а лицо человека стало пунцовым. Он захрипел. Йарика милостиво отпустила его, но тут же снова подхватила за грудки, отшвырнула прочь по коридору.

Шивера играла с ним минут десять. Не больше. Играла, точно кошка с мышью. До того самого момента, когда на шум подоспели сначала врачи, а потом и представители службы безопасности. Им пришлось уговаривать ее поделиться добычей. Не угрожать, не приказывать – именно уговаривать. Она позволила им забрать окровавленное тело. Наигралась. Впервые за несколько дней сбросила накопившееся нервное напряжение и раздражительность.

Жить стало приятнее.

Теперь же Йарика медленно, внимательно вслушиваясь в собственные ощущения, трансформировала раненую руку. Швы с нее еще не сняли, но это нисколько не беспокоило шиверу. Момент, когда она могла действительно лишиться руки, – миновал. Теперь окончательное выздоровление – дело времени. Она же это время немного сокращала. Тело должно работать, испытывать стресс. Только тогда активизируются заложенные в него скрытые механизмы самовосстановления.

Йарика смотрела, как медленно удлиняются когти. Она не торопилась. Сейчас самое важное – прочувствовать весь процесс. К слову сказать, весьма болезненный. В обычном состоянии она бы и глазом не моргнула, а сейчас с силой сжимала зубы, но так и не проронила ни звука. Трансформация шла успешно, а это главное. Боль не имеет значения. Она уйдет.

Шивера повела плечами. Скоро она сможет покинуть ненавистные белые стены. Ей необходимы тренировки. Не эти – осторожные. А жесткие – до смертельной усталости, до кровавых соплей. И только тогда она снова почувствует себя живой.

***

– Не развалишься! Чтоб я сдох! – глаза Гракха сияли.

Механизированный бронекостюм вурстов оказался практически полностью исправным. Кое-где заменить силовые кабели, кое-где подрегулировать сервоприводы, проверить смазку и электронику, сменить элементы питания... все это ерунда. При должном умении дел на полдня. Но зарккан заставил себя умерить пыл и тотчас не нестись радовать Рурка. Плевать, что во время переворота вурст получил многочисленные огнестрельные ранения, плевать, что потом перенес несколько серьезных операций. Весть о функционирующем бронекостюме обязана поставить его на ноги. В конце концов, что такое для вурста несколько дырок в теле? Так – смех один.

Гракх провозился с броней весь оставшийся день и всю ночь. Он напрочь позабыл о еде и довольствовался только чистой водой – напитком, не свойственным представителем его расы. Лучше всего голова у зарккана работает после хорошей выпивки. Но в Фениксе, к сожалению Гракха, царил сухой закон. Раньше, по слухам, работники цеховых и складских боксов гнали что-то дикое, напрочь выжигающее мозги. Но подобную практику быстро прекратили банальным изгнанием двух или трех самогонщиков прочь из убежища.

– Ну? Мощь единых цехов мне в подмогу! Не молчи! – зарккан буквально дрожал от нетерпения.

Утром он ринулся в медицинские блок, где битых два часа упрашивал дежурного врача отпустить Рурка с ним. В конце концов, на крики и брань (в основном со стороны зарккана) сбежалась целая толпа зевак. Не только медицинских работников, но и немногих пациентов и даже сторонних зевак, услышавших крики из коридора. Гракх победил после того, как из палаты выполз сам вурст и сказал, что пойдет с лохматым коротышкой. Отчаявшись спорить, дежурный врач махнул рукой, но отправил вместе с пришельцами извне двух медсестер. На всякий случай.

И вот теперь, когда зарккан изнывал от нетерпения, здоровяк Рурк, обмотанный бинтами точно мумия, молчал. Стоял перед бронекостюмом и молчал.

– Язык проглотил, или до сих пор контузия не прошла? А? Слышишь меня?

Вурст опустил взгляд, посмотрел на негодующего Гракха.

– Работает?

– Нет! так тебя вытащил! – со злостью выплюнул зарккан. Он уже жалел, что потратил столько времени на то, что никому не нужно.

Переваливаясь с ноги на ногу, Рурк подошел к висящей в специальных держателях броне. Мощная, оснащенная экзоскелетом и гидроусилителями, она выглядела очень внушительно. Даже вурст, роста в котором было больше двух метров, казался рядом с броней щуплым мальчишкой.

Облачался он быстро, хотя и не без перерывов на отдых: все же слабость после ранений делала свое дело. Но помощи не принял.

Когда последний замок защелкнулся и Рурк активизировал компьютерные системы брони, Гракх думать забыл, что всего мгновение назад полыхал раздражением на неторопливого вурста.

Бронекостюм отозвался напряженным гулом, который через несколько секунд исчез. Рурк сделал первый шаг – настоящий танк на двух ногах.

– Ну, что я говорил? – сложил на груди руки зарккан. – Это вам не стружку снимать.

Он ни к кому не обращался, наслаждаясь собственной хорошо проделанной работой.

***

Она сидела на стуле. Глаза закрыты, в руке кружка с чистой водой. Сон не шел. Пить не хотелось. Она и сделала всего глоток, смочила губы. Чувство обеспокоенности не проходило. Не проходило уже битый час.

Кэр мерно посапывал в постели. Хорошо, ему надо отдохнуть, выспаться насколько это возможно. Дезире специально не стала его будить своими глупыми фантазиями, специально покинула кровать. Обнаженная, она с ногами забралась на стул и путалась разобраться в своих ощущениях.

За день она вымоталась так, что разболелась голова. После обеда успела проверить порядка трех десятков человек из персонала Феникса. Люди с наиболее важных и ключевых постов. Предателей не обнаружила. Лишь пару раз почувствовала неуверенность и сомнения в ответах, но ничего серьезного. Впрочем, неуверенных ожидает дополнительная проверка. Уже без нее. Признаться, она даже опасалась возвращаться к Кэру. Нет, не опасалась. Не была уверена, что новый разговор (а он не мог не произойти) принесет в вопрос о совместной вылазке в столицу Нового Иерусалима какой-то конструктив. Она отлично понимала, что станет обузой, что в одиночку долго не продержится, если вдруг обстоятельства разделят их с Кэром. Но при всем при этом ни на мгновение не сомневалась, что способна оказаться незаменимой в случае контакта с группами инквизиторов. Опасность натолкнуться на еще одного Трэша ЭнЛиама никто не отменял. И все же даже за эти несколько дней, прошедшие со времени переворота в Фениксе, она стала опытнее и сильнее. А значит, сможет почувствовать подвох.

Вопреки ожиданиям Кэр встретил ее молчанием. Он казался погруженным в глубокие размышления. Но точно не злился. На вопросы 'что случилось?' все больше отмалчивался. И все же они поговорили. Кэр рассказал о дневнике неизвестного человека, погибшего в цехах заркканов. Рассказал о том, что слышал от Гракха и еще раз о том, что видел сам и в цехе, и в Генке. Дезире слушала внимательно, пропуская каждое слово через себя, через свои собственные воспоминания о черной реке.

– У нее много голосов, – проговорила девушка. – Целый гул. Точно в большой толпе все разом начали говорить. Это пугает. Это зло. Чистое зло. Нечто, далекое от разума что людей, что эрсати, что любого другого разумного существа на планете. Мне так кажется...

– Новый вид?

– Да. Но ты же знаешь, я всего лишь горе-химик. Могу и ошибаться.

– Тогда мы ошибаемся вместе...

Они обсуждали черную реку и грайверов еще какое-то время, а потом Кэр просто попросил ее остаться в Фениксе и дождаться его. А она отказалась.

– Я больше не хочу сидеть в неведении, пока ты далеко, – проговорила Дезире.

– Ты всегда можешь связаться со мной, – говорил он. – По рации или мысленно, как уже делала.

– А если ты не отзовешься?

Странный вечер. Странные разговоры – важные и судьбоносные для обоих собеседников, но ведомые в каком-то расслабленном спокойствии. Будто там, за стенами убежища, нет никакой опасности. Ни завтра, ни послезавтра не надо ехать к черту на рога, пытаясь оповестить еще уцелевших людей о неминуемой опасности. Неблагодарное геройство. Глупое, больше похожее на конвульсии умирающего.

Неспешный разговор сменился неспешными поцелуями и касаниями, плавно перетек в постель. Все важные темы отошли на второй план, исчезли за сгустившимся маревом желания. Они не противились ему. Напротив – отдались со всей страстью и готовностью, будто эта ночь у них последняя. Они любили друг друга долго и неистово, не сдерживаясь и не задумываясь о дне завтрашнем.

Потом Кэр уснул, а Дезире так и осталась лежать подле него, чувствую его руку на своей груди. Жест мужчины, с правом хозяина обнимающего свою женщину. Странно, но чувствовать себя принадлежащей ему – самовлюбленному эрсати – вовсе не обидно и не стыдно. Напротив, его объятия греют, успокаивают... Впрочем, не в этот раз.

Сидя на стуле, Дезире пыталась понять, что именно ее беспокоит. Что-то, связанное с недавними обсуждениями? Что-то, что касается ближайшего путешествия к столице Нового Иерусалима? Никаких образов, никаких видений. Нет даже намека на источник или объект беспокойства. Плохо. Неопределенность пугает и заставляет нервничать. А нервничать нельзя. Надо быть спокойной и заряжать спокойствием Кэра. Только так у них есть шанс выиграть в безрассудной затее.

Прогнать дурные мысли прочь. Забыться. Завтра будет много дел. Надо будет попрощаться с Ани. Несколько дней назад малышку определили в детский сад Феникса. Место хорошее, с хорошими воспитателями – и все же Дезире чувствовала себя предательницей. Она бы с большим удовольствием оставила девочку у себя, но времени на малышку просто не оставалось. Работа в Фениксе не оставляла свободной минуты. К вечеру девушка так выматывалась, что хотела одного – спать. А кроме того – Кэр. Как он отнесется к тому, что рядом будет жить чужой ребенок? Вряд ли вдруг воспылает отцовскими чувствами.

И все же Дезире находила время, чтобы навестить Ани в детском саду. Каждый день, пусть и ненадолго, днем. Они обсуждали последние новости, немного играли. Ани тараторила без умолку, рассказывала о новых друзьях и уроках – простых, но открывающих ей что-то новое, интересное. Дезире больше слушала. За время путешествия по мертвым пустошам она успела привязаться к малышке, а потому не могла исчезнуть, не повидавшись на прощание...

Девушка одернула себя. Почему на прощание? Всего лишь на время, пока они снова не вернутся. Несколько дней – не больше.

Она глубоко вздохнула, отпила из кружки воды, зябко передернула плечами. Спать все равно не хочется. Голова тяжелая, а ощущение беспокойства так и не улеглось. Что ж, не сидеть же так всю ночь. Надо попытаться уснуть. Она поднялась и вернулась к постели. Теплой и уютной.

***

Безумное утро, безумный день.

Кэр поднялся с чувством полнейшей легкости и удовлетворения. За несколько часов сна он отлично отдохнул и был готов к работе. Если прошедшие накануне переговоры не простой треп, то дел впереди предстояло много.

Он хотел было уйти тихо, чтобы не разбудить Дезире, но та все равно проснулась.

– Если ты в аналитический центр, скажи им, что мы готовы ехать, – негромко окликнула она.

– А мы готовы? – эрсати вернулся к постели, поцеловал Дезире.

– Только умоюсь, – улыбнулась та.

– Я серьезно, – в его голосе сквозило напряжение.

– Я тоже... – она привстала на локтях, посмотрела на него незрячими глазами. Кэра точно горячей волной окатило. – Не отпущу тебя. Извини.

– Хорошо, – он еще раз коснулся ее губ. – Тогда поднимайся.

Эрсати не стал заходить в столовую, а первым делом направился к аналитикам. Никого из вчерашней троицы там не было, но их присутствие пока и не требовалось. Порядка часа Кэр потратил на изучение имеющихся в распоряжении центра карт местности. Распечатки он, без сомнения, возьмет с собой, на всякий случай, но мало ли что – всегда лучше хранить данные там, где до них не доберется ни влага, ни противник – в голове. Благо память позволяет.