Текст книги "Я, физрук: экзаменатор (СИ)"

Автор книги: Максим Шторм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15

Глава пятнадцатая, в которой я гоняю своих учеников до седьмого пота, беседую с доктором Клизмером, выхожу на связь с Жераром Терьером и готовлюсь к Новому году.

Понедельник мы начали ударно. В том смысле, что ударом кулака по столу я объявил начала новейших, самых интенсивных и сложных тренировок по всем преподоваемым мною дисциплинам. Теория, практика, дополнительные занятия. Ученики, собравшиеся в классе в полном составе, несколько недоуменно переглядывались, гадая, какая муха цеце меня искусала за минувшие выходные. Я грозился, что с самых нерадивых и ленивых лично спущу шкуру. Что они должны из этой самой шкуры вон лезть, но побить все возможные рекорды, причем в самые короткие сроки. К маю, добавил я, вы у меня будете не хуже чародеев-олимпийцев.

И только Рамси Грубус и Венера Фемус, не подавая и вида, что им известно больше, чем остальным, спокойно сидели и согласно кивали каждому моему слову. После моего яростного спича, слово попросил староста класса. Люциус Торчел отчитался, что отведенное в качестве спортзала помещение приведённо в должный порядок и готово для занятий по физкультуре и САМВеПу. Я благосклонно отметил расторопность ответственного и сдержанно похвалил всех, кто принимал участие в наведении чистоты в зале. Пятерки авансом по физре за пару уроков заработали все.

Несколько ошарашенный мои напором Роман Гринвальд с раскрытым ртом смотрел то на меня, то на соучеников. Что, только теперь дошло, что не на курорт угодил, сынок? Придется тебе попотеть поболя остальных. Не преувеличивая, скажу, что более отменной, чем моя группа, физической подготовкой под занавес года не мог похвастать никто из остальных учащихся Школы. И эта подготовка, вполне вероятно, им еще ох как понадобится. Я как в воду глядел, когда сразу решил своих учеников гонять до седьмого пота. Впереди их всех ждет экзамен. И не простой. Экзамен жизни и смерти. Ни больше, ни меньше.

– Раскрыли учебники, – громко возвестил я. – Сегодня начнем изучение заклинания Фантомного раздвоения. Очень серьезное, полезное и действенное заклинание. Незаменимое в определённых обстоятельствах. Как вы вскорости убедитесь, чтобы его освоить...

Видите, вчера, в оставшееся свободное время я не баклуши бил, а продолжал штудировать книгу заклинания Даркена. И обратил внимание, что многие чары из учебников он изучал и описывал в своей личной книге несколько под иным углом. Даркен предлагал намного более простые и действенные способы освоения многих приличных заклинаний, отбрасывая всю лишнюю шелуху. Да так ловко, что даже такому чайнику, как я, многое становилось предельно понятным. Я прикинул, что используя его разработки, я смогу вбить в головы своих учеников немало действительно полезных знаний, способных при иных раскладах склонить чашу весов в их пользу. Время... Времени у нас не так уж и много. Оставшиеся месяцы пролетят, как миг. И у меня не было гарантии, что за это время я умудрюсь вывести Дуплуса на чистую воду и надобность в столь жстокой подготовке отпадёт сама собой. Так что будем потеть. И мои двенадцать неудачников, и я с ними за компанию.

Работа закипела...

В тот же день столкнулся с доктором Клизмером. Заведующий медицинским крылом Колдовгаста, доктор Клизмер был крайне незаметным и довольно робким человеком. Но дело свое знал крепко. В помощниках у него числился домашний эльф по имени Дюмгер. Я подозревал, что в иных обстоятельствах Клизмер вполне мог бы претендовать на место Простатуса. Но главный школьный медик не был карьеристом. Его устраивала должность обычного врачевателя. Хотя, повторюсь, специалистом по волшебной медицине он был превосходным.

Собственно, как я об этом прознал? Я практически с ним и не сталкивался после того памятного случая. А вот нынче опять пришлось. И виновником сего послужил как вы думаете кто? Ни за что не догадаетесь. Генри Стинг. Этого дебошира, тунеядца и засланного казачка угораздило свалится с лестницы и пропазать носом половину вестибюля на глазах у десятков школьников. И на моих собственных. Вот спускался он себе спокойно по ступенькам и вдруг, ни с того ни с сего, замахав руками, начал скользить, словно у него под ногами оказались не шероховатые каменные плиты, а зеркальный лёд, и с отчаянным воплем загремел вниз. Ребра он себе точно все пересчитал, да вдобавок еще сломал левую ногу. Когда к нему подбежали, он, корчась от боли и держась за повреждённую конечность, беспомощно лежал на полу. Каково, да?

Самое забавное было то, что я заметил покидающего вестибюль лоснящегося, как выдра в проруби, Горация Простатуса. Уважаемый профессор сделал вид, что очень спешит по срочному и неотложному делу, и был таков, игнорируя возбуждённо загомонивших школьников.

Расталкивая обступившую стонущего Стинга детвору, я опустился перед ним на колени и глядя на неестественно изогнутую ногу, где в районе голени образовалась выпирающая набухлость, присвистнул.

– Ты каких ворон считал, придурок? – я был жесток и неумолим. Схватив за мантию ближайшего пацана, рявкнул: – Живо дуй в медблок и приведи доктора Клизмера!

Исказившееся от боли лицо Стинга покрыла испарина. Мне даже стало жаль его. Несчастный пострадал за собственную оплошность. Простатус наглядно ему продемонстрировал, что бывает с теми, кто плохо работает. Вот и прикидывай после всего этого, правильную ли сторону ты выбрал, парень. Вслух же я сказал, конечно, другое:

– Терпи, терпи, сейчас приведут врача. Клизмер живо поставит тебя на ноги. А я, так и быть, дам тебе справку на освобождение от уроков физкультуры на две недели! А вообще, осторожнее надо быть, Стинг, осторожнее. Никогда не знаешь, какая гадюка может у тебя под ногами оказаться...

Закончив свою подбадривающую речь столь двусмысленной фразой, я выпрямился. Тем временем подоспел и доктор Клизмер. Верный эльф Дюмгер тащил за ним изрядных размеров медицинский саквояж. Заведующий местной больничкой волшебник был человеком худым, высокого роста, постоянно сутулящимся, словно этого роста и стеснялся. Всегда гладко выбритый и аккуратно расчёсанный. Немногословный и тихий, он, насколько мне было известно, не состоял в примкнувшей к директору фракции заговорщиков. Видимо, не считался в школьном табели о рангах птицей достаточно высокого полета, чтобы стараться перетянуть его на свою сторону.

Он, не мешкая, склонился над посеревшим Стингом и, достав волшебную палочку, начал водить ее вдоль его искалеченной ноги. По мере движений палочки стоны Генри становились все тише, а цвет его лица изменился на более естественный. На моих глазах наверняка сломанная и выпирающая через штанину одна из берцовых костей медленно встала на свое привычное место, вызвав у юноши огромный вздох облечения. Я уважительно посмотрел на доктора.

– Пока достаточно, – сказал он, поджимая губы и зорким взглядом сканирую лежащего на полу ученика. – Кость я вправил и срастил, внутренние повреждения затянул. Ушибы и ссадины будем лечить медикаментозно. Организм человека не должен привыкать в чрезмерному воздействию волшебства. Нога заживёт естественным путем. Через десять дней сможете снова его гонять в хвост и в гриву, профессор Даркен.

– Это именно то, что я и надеялся услышать, доктор, – хмыкнул я. – Спасибо, что столь оперативно отреагировали.

Клизмер неловко улыбнулся и кивнул Дюмгеру.

– Это моя работа, профессор, не более того.

Эльф доктора извлёк из саквояжа белую медицинскую простынь и аккуратно расстелил на полу. Клизмер легким пасом волшебной палочки поднял в воздух словно окостеневшего Стинга и плавно опустил его на простынь. Импровизированные носилки поднялись в воздух и последовали за поплевшимся в сторону медицинского отделения Дюмгером.

Столпившиеся вокруг ученики, поняв, что представление закончилось, начали разбредаться по классам. Вот-вот должен был прозвенеть, возвещающий о начале очередного урока звонок. Я ещё раз поблагодарил врача. И решился задать ему вопрос.

– Эээ...Доктор, надеюсь, я не отвлекаю вас от важных дел... Просто вот пользуясь случаем, хотел у вас кое о чем узнать!

– Слушаю, – односложно ответил Клизмер, застегивая оставленный эльфом саквояж.

– Вы осматривали тела умершего в гостинице профессора Злобнуса и Ипахондрия Симула в старой библиотеке?

Доктор нахмурился, словно мои слова его озадачили. Он покачал головой:

– Нет, в обоих случаях заботу об усопших взял на себя профессор Гораций Простатус. Когда привезли тело Злобнуса, он лично засвидетельствовал его смерть от сердечного приступа. Так же он осматривал тело несчастного мальчика, пока его не забрали для освидетельствования прибывшие законники.

Опять все, как я и предполагал!

– А вам не показалось это странным? – вкрадчиво спросил я. Он, невесело усмехнувшись, посмотрел мне в глаза.

– Разумеется, показалось. Я работаю главным врачом в Школе уже двадцать лет, профессор. Лечил разные болезни, вправлял сломанные кости. Однажды даже принял роды одной, хм, весьма свободолюбивой старшеклассницы. Но ещё никогда не сталкивался со смертью в Колдовгасте. А тут сразу в течении нескольких недель при весьма странных обстоятельствах умерли учитель и ученик. А меня даже и близко не подпустили к их телам. Конечно, все это кажется мне странным, профессор Даркен.

Я с чувством, крепко пожал его твёрдую сухую ладонь. И, повинуясь наитию, спросил:

– А чем вы обрабатываете раны, доктор? Что применяете в качестве антисептика?

– Специальные алхимические растворы, – несколько недоуменно ответил Клизмер и, помявшись, добавил. – Профессор Бухольц пообещал после новогодних праздников снабдить меня новой партией, изготовленной по совершенно передовой технологии. Гарантирует, что это зелье убивает любые микробы!

Догадываясь, что легло в основу нового антисептика, я сдержал смешок.

– А как вы относитесь к выпивке, доктор? Только честно.

– Если не во вред здоровью и в умеренных дозах, то настоятельно рекомендую, – не затягивая с ответом, сказал врач, чуть оживившись.

– Значит, споемся!

Что ж, еще один, привлечённый на нашу сторону надёжный человек, тем более такой талантливый врач, не помешает. Грядёт серьёзная потасовка, и ни один козырь в моей колоде не будет лишним.

–

В тот же день я решился выйти на связь с Жераром Терьером. Необходимо в мельчайших подробностях рассказать ему все, что я узнал от привидений и увязал с собственными догадками. Голова у следователя варила что надо, возможно, моя информация сподвигнет его на какую-нибудь блестящую идею. К тому же я надеялся, услышать хорошие новости об освобождении из заточения Жаболапа.

Поэтому, заперев двери, я вошел в ванную комнату и замер напротив круглого, чуть мутноватого зеркала в золоченной раме. Прикоснулся к стеклу волшебной палочкой, вызвал в памяти образ следователя, и произнёс:

– Отраженье, помоги, Жерара Терьера позови!

Ждать мне пришлось несколько минут. Когда я уже решил, что законник занят чем-то важным и неотложным, зеркало замерцало, пошло волнами и явило мне сероглазое скуластое лицо Жерара. Глухой, будто из-под земли, голос наполнил комнату:

– Здравствуй, Геральт. Признаться, ты немного меня опередил. Хотел сегодня ближе к вечеру с тобой поговорить.

– На ловца и зверь бежит. Что-то произошло? – схватился я за его слова.

– Завтра встречай гостей, – ухмыльнулся Терьер. – Я лично засуну одного вонючего зелёного недомерка в мешок, посажу в экипаж и отправлю тебе в качестве новогоднего подарка!

Я коротко рассмеялся. Ну наконец-то хоть одна хорошая новость!

– Отлично, Жерар, спасибо. Потраченные деньги заберешь в любой момент.

Отмахнувшись от решения финансовых вопросов, следователь нетерпеливо сказал:

– Тебе удалось что-то узнать? Не зря же ты так настойчиво вызывал меня. Давай, рассказывай!

– Если стоишь, лучше сядь, – серьёзно посоветовал я ему. – То, что услышишь, тебе очень не понравится, гарантирую.

– Ты меня уже заинтриговал, – следователь буквально прожигал меня глазами. – Я слушаю.

Мой рассказал, предельно сжатый и точный, не занял особо много времени. И по его истечении непробиваемый следователь магического закона с отвисшей челюстью уставился на меня. Казалось, изображение его лица застыло, превратившись в неподвижную картинку.

– Да ты хоть представляешь, в какое дерьмо зарылся, если все это правда! – прохрипел он. – Геральт, это настолько серьёзные обвинения, что окажись они ложными, нам с тобой не поздоровится! Ты это понимаешь?

– Неужели даже устной похвалы не будет? – шутливо удивился я. – А я то уж надеялся, что нам почетные грамоты выпишут!

Терьер в отчаянии схватился за голову.

– Я был готов предположить что угодно, закулисные интриги, грызню за власть в Школе, какие-то скрытые махинации, шантаж... Но чтобы подобное? Нам никто не поверит, Геральт. Никто. Я сам своим ушам не верю! И что прикажешь со всем этим делать?

Я несколько озадаченно смотрел на него, чувствуя непривычную беспомощность.

– Хммм, я надеялся, что это ты мне скажешь. Кто из нас двоих специалист по распутыванию магических преступлений?

– Это не просто магическое преступление, – обреченно вздохнул следователь. – Затевается преступление против самого человечества! На государственном уровне.

Некоторые время мы неловко молчали, как два разругавшихся любовника. Аналогия, конечно, та еще...

– Геральт, если до начала экзаменов ты не раздобудешь неопровержимых доказательств причастности директора Дуплуса и его приближённых в том, в чем ты их обвиняешь, могут произойти два варианта событий.

– Любопытно, – промямлил я.

– Либо все это оказывается надуманной чушью, и мы признаем поражение, облегчённо закрывая два висяка. Но зато радуемся весне и солнышку. Либо придется столкнуться нос к носу с самой большой проблемой в истории волшебства за последние столетия.

Я задумчиво почесал подбородок.

– Новый год на носу, – невпопад сказал я. – Праздника хочется.

– Доказательства, Геральт, – жестко повторил Терьер. – И ради всех богов, постарайся больше не встревать ни в какие заварушки! Мне нужны доказательства.

–

Наступления каникул я ждал со смешанным чувством. С одной стороны праздник это всегда праздник. Душа требует отдохнуть, а тело выпить. В идеале каждый получает то, что хочет. Но из головы никак не могло уйти назойливое напоминание о том, что именно в такую же пору, на новогодних каникулах, почти шестьсот лет назад в Колдовгасте произошло чудовищное злодеяние. А не пудрит ли мне голову товарищ Дуплус, заговорив об экзаменах? Вот будет прикол, если он решится на воплощение своих жутких планов аккурат во время каникул?!

Все таки гораздо спокойнее думать, что какое никакое, а время у тебя еще есть. И тут – бац! Выясняется, что уже завтра тебя берут за горло, а там уж трепыхайся, не трепыхайся, а итог предрешен. Интересно, а как бы поступил на моем месте настоящий Даркен? Ну, в том плане, если бы я не оккупировал его тело, а он оставался самим собой. Чтобы он сделал? Так же, как и я, пытался противостоять условному злу? Примкнул к Дуплусу? Сбежал бы при первом удобном случае обратно в Грозенскул?

Признаться, и мне иногда хотелось просто взять и свалить куда подальше от всей этой завертевшейся в невероятном светопреставление бодяги! Но куда? Кто я в этом мире? Никудышный чародей и липовый профессор. Самозванец, проще говоря. При иных обстоятельствах идеальный кандидат на роль козла отпущения для Жерара Терьера. На меня можно столько всего спихнуть, при должном размышлении, что аж оторопь берет. Надеюсь, что профессор Даркен действительно по своей природе порядочный человек, без тёмных моментов в прошлом. Хотя Якоб Тварина и Жерар Терьер отзываются о нем, или обо мне, в исключительно положительных тонах, основываясь на давнем знакомстве.

Новый год. Почему мне при все большем размышлении кажется, что в ближайшие дни должно что-то произойти? Не дожидаясь весны и выпускных экзаменов. Следует быть настороже. Утроить наблюдательность, выкрутить свои регуляторы восприимчивости на максимум. Все будет готовиться к веселью, я буду ожидать начала военных действий. Безмятежные праздники или отчаянная схватка за жизнь своих учеников? Я не знал этого. Но твердо для себя решил готовиться к Новому году по-своему, по личному рецепту преподавателя по Защите от Тёмных сил и колдовства профессора Даркена.

Глава 16

Глава шестнадцатая, в которой мне снится кошмар, а я вспоминаю старые ужастики.

Так стремительно и неумолимо побежали дни. Декабрь на всех порах летел к завершению, знаменуя окончание года и наступление нового. Установились трескучие морозы, без конца сыпал снег, укрывая огромный школьный замок и окрестные земли пушистым толстым одеялом. Замерзли прибрежные воды залива, холмы и бесконечное море Чародейского леса покрылись сверкающей на изредка выглядывающим солнце белой простыней.

А какой воздух стоял в этом мире зимой! Я часто открывал окошко и не мог им надышаться, когда периодически забирался в подвешенный к карнизу холодильник с самогонкой. Несмотря на постоянные думы, головные напряги и напряженное ожидание неминуемо подступающей беды, ощущение грядущего праздника невольно охватывало и меня.

Школьники учились на морально-волевых, в мыслях уже отплясывая на новогоднем балу. Преподаватели снисходительно позволяли лениво пролистывать учебники и не учить домашние задания. Да Нового года осталась неделя. В бальном зале, просторном и наряженном на зависть Кремлю, была установлена огромная елка метров семи высотой, увешаная игрушками и гирляндами. Такого на редкость красивого дерева мне ещё не доводилось видеть. Готовились танцы, праздничные сценки, паковались подарки. Колдовгаст пропитался весельем и запахом хвои.

Не веселились только мои двенадцать. Я не жалея сил гонял их до изнеможения в спортзале, заставляя бегать, отжиматься, подтягиваться на сооруженном турнике. Гимнастика, прыжки, силовая борьба. Особое внимание уделял оттачиванию приемов дзюдо. Ребята старались как могли. А могли уже многое. И почти никто не возмущался. Даже рыхлый Йохан Станкевич и тот начал приобретать более приличный вид. Его отвисшее брюшко втянулось, щеки перестали напоминать распаренные оладьи и он уже не сдыхал после пробежки на тысячу метров. Не знаю, то ли Рамси с Венерой намеками и личным примером вдохновляли остальных на олимпийские подвиги, то ли детвора просто втянулась, но даже я результатами был вполне доволен.

Так же я ввел дополнительные занятия по чаролету. Тут очень помогал Аларик Юнкерс, котый приходил всякий раз и лично показывал школярам всякие хитроумные штуки и фигуры высшего пилотажа на метле. Иногда мне казалось, что по залу рассекают реактивные истребители, закладывая петли и делая "бочки". Да что там говорить, я и сам очень неплохо подтянул свои "позабытые" навыки в лётном искусстве. Все, что могло сделать нас сильнее и подготовить к решающему бою, шло в ход.

Я стал замечать, что наша группа стала предметом оживлённого обсуждения в школьных кулуарах. Остальные ученики разбирали наши занятия, тренировки. И я уже не раз слышал, что многие очень хотят заниматься вместе с нами под моим руководством. Мое имя, как весьма прогрессивного, строгого, но справедливого и просто очень крутого препода уже стало притчей во языцех. А вы говорите – физрук, физрук...

Видя, как вчерашние двоечники ходят по школе с гордо вздернутыми носами, я только посмеивался. И кто там назвал их неудачниками? Помимо того, что они изо всех сил старались на моих занятиях, так же неплохо подтянулись и по другим предметам. Ну а изучению заклинаний по Защите от Темных сил отдавались со всей страстью. Благо предусмотрительный Даркен давал в своей Колдовской книге детальный и полный разбор почти половине написанного в официальных учебниках по школьной программе. И выучить, следуя его инструкциям и пометкам почти любое серьезное заклинание не составляло труда. Без ложной скромности скажу, что изучая его записи и занимаясь с детьми, я и сам уже держал в арсенале несколько весьма впечатляющих заклинаний. Которые даже втихаря применял в свое комнате и довольно успешно. Никто не пострадал. Не я, не комната, не иногда заглядывающий ко мне без спроса Пиви.

В общем и целом я был удовлетворен. Во всяком случае голыми руками нас не возьмешь. Я вот говорю постоянно "мы", "нас", " к нам"... И не ради красного словца. Я и сам готовился. Готовил детей защищать свои жизни, если все то, что грозит случиться, все же произойдёт. И готовился сам защищать их до последней капли крови. Я встану перед ними, закрывая их своей грудью и встречая атакующие нас чары. Если Дуплус думает, что в последний момент я спасую и, завывая от ужаса, рвану в ближайшие кусты, то он сильно заблуждался. За эти четыре неполных месяца я многое пережил. И с моими учениками и сам лично. Я изменился, изменились и некоторые мои взгляды на жизнь. Хорошо, что не стал трезвенником! Я стал мягче, что ли, добрее... Не знаю. Но знаю одно, что за своих детей перегрызу глотку любому. Я сам буду их шпынять, гонять, награждать тумаками и наставительным матерным словом. Но в обиду не дам!

Ах да, в Колдовгаст на почтовой карете прибыл гоблин Жаболап. Терьер не нашел ничего лучше, чем действительно запихнуть зелёного страдальца в деревянный ящик и посылкой переправить ко мне. Когда я, обливаясь потом и скрипя зубами, тащил посылочку на второй этаж замка к себе в комнату под десятками любопытных взглядов, успел сто раз высказать вслух и мысленно все, что я думаю о невозмутимом следователе. И хорошо, что он меня не слышал!

Выбравшись из ящика, помятый и чумной гоблин едва не утопил меня в благодарственных объятиях и слюнях. Надеюсь хоть не заразил своими бородавками! Так вызволеный из тюрьмы паренек-гоблин поселился у меня. Пиви помог избавиться от пустого ящика и взял над Жаболапом негласное шефство. Примерно одного роста, и находящиеся в каком-то там, наверно, дальнем-предальнем родстве, эльф и гоблин быстро нашли общий язык. Я не спешил афишировать появление Жаболапа в Колдовгасте и выставлять его на всеобщее обозрение. Неизвестно как на гоблина отреагирует Дуплус. Вдруг заставит его поселить в вольере для волшебных животных у Якоба Тварины?

Очутившись в моей комнате, гоблин в первый день почти не вылезал из самого дальнего и темного угла. Он объяснил на ломанном языке, что школа давит на него, что здесь очень много чар, заклинаний и он все их чувствует. Что ему нужно время, чтобы пропитаться духом старинного замка, и найти в магической ауре школы местечко, чтобы вклинить туда и собственную волшбу. Основанную на совсем иных принципах. Ну или как-то так. По крайней мере понял я Жаболапа именно в таком контексте. Так что на первых порах пользы мне от гоблинского шамана было не очень много. Ну ничего, пусть парень обживается да привыкает. После намеченного мною на ближайший выходной предпраздничного застолья, гоблин вольется в нашу компанию как родной. Самогон еще не те чудеса творит. Адаптируется, без вариантов.

И ровно за неделю до наступления Нового Года мне приснился кошмар. Так то я человек с довольно крепкой и устойчивой психикой. И уже и не помню, когда мне во сне снилось что-то страшное, даже когда был изрядно пьян. Все детские страшилки и ужастики остались в далеком, уже стираюшимся из памяти детстве. Засмотренные по молодости до дыр видеокассеты с "Кошмарами на улице Вязов" и " Восставшими из ада" не сильно пугали еще тогда, особенно если смотрелись под водку или пиво. Так что, напавший на меня в ту памятную ночь кошмар был чем-то из ряда вон выходящим.

Думаю, вы уже поняли на что я намекаю. Да, на на ночную атаку затаившегося в Школе загадочного незнакомца, оборотня, обожающего устраивать мне подлянки. Он на время оставил в покое Венеру Фемус и видимо решил попытать счастья со мной. Так, в одну из ночей он и проник в мой сон. Сразу скажу, что происшествие вышло не из приятных. Даже меня пробрало...

Была среда. Я лег спать как обычно. Легкий ужин, стаканчик холодной самогоночки для расслабления мышц, пара ободряющих слов Жаболапу, устроившего лежанку прямо под моей кроватью. Гоблину там очень понравилось. Напоминает дом в лесах, сказал он. Он утащил туда толстую ворсистую медвежью шкуру, до того расстеленную перед камином, и устроил себе гнездовище. Ну, главное, чтоб ему удобно было. А так пусть хоть стоя на голове спит.

В общем, повторюсь, все было как обычно. Я затушил лампы, задернул шторы и забрался под одеяло. Негаснущий огонь в камине согревал комнату и приятно потрескивал, имитируя звуки сгорающих дров. Заснул я почти моментально. И не сразу даже сообразил, что мне снится сон. До того ярким, насыщенным и настоящим все выглядело. Казалось, я мог осязать запахи, и чувствовать окружающие меня предметы. Сон на грани реальности. Настолько правдоподобный, что свихнуться можно.

Мне снилось, что я иду по кладбищу. На меня давила ночная тьма, плывущая по звездному небу огромная, чуть красноватая луна. Я ощущал трогающий меня за лицо легкий ветерок, щекотавшие нос запахи сырой земли и тлена. Холодно не было, под ногами шуршала завявшая трава. Я был в своей обычной повседневной одежде, в накинутой поверх чародейской мантии. В руках ничего, в карманах пусто. Абсолютно безоружен. Я неспешно двигался между покосившимися надгробиями, вросшими в землю могилами, вдоль зарослей из бурьяна и перекрученного кустарина. Кладбище было старым, дышало ветхостью и древностью времен. Последнего человека тут похоронили еще до моего рождения. Оно было заброшенным. Откуда я это все знал, понятия не имею. Просто шел, глядя по сторонам, как интересующийся мертвечиной голодный упырь в свете луны, и все это знал.

Я слышал неясные шорохи, какое-то шебуршание, лёгкий треск сухих веточек под ногами, шелест опавших листьев с росших между могилами то тут то там деревьев. Я шёл, словно ведомый некой целью. Туда, куда меня несли ноги, словно по навигатору. И далеко не сразу сообразил, что все, что меня окружает, мне на самом деле всего лишь снится. А сообразив, я недоуменно заозирался, словно только что увидел унылые кладбищенские пейзажи в первый раз, словно только проснулся. Но я продолжал спать. Что за херня происходит, забилась в мозгу тревожная мысль? Очень все нездорово выглядит и напоминает одну из частей "Кошмаров". Того и гляди из-за ближайшего надгробия выскочит Фредди Крюгер и приветливо помашет стальными когтями! Да ну нах! Я чертыхнулся. Хоть бы не накаркать.

Я продолжал идти. И пришел. Могилы расступились, образовав довольно большую, давно не хоженную полянку, заросшую сухой жухлой, серебрившейся в свете луны травой. Где-то ухали невидимые филины, в небе мелькнули размытые силуэты больших летучих мышей. Полянка раскинулась перед огромным, в несколько метров высотой, оплывшим под тяжестью каменных блоков, из которых он был сложен, склепом. Мрачный, невероятно древний на вид, с черным провалом входа между двумя потрескавшимися гранитными колонами. Он манил и пугал одновременно.

Я пугливо всматривался в крутящуюся, словно живую, тьму, что жила внутри загадочного склепа, и думал, чтобы это все могло значить. Какого фига мне снится эта фантасмагория и почему я здесь. Что это за сон такой, из которого я не могу вырваться, и который так похож на реальность?

Внутрь склепа я не собирался заходить ни за какие коврижки. Нетушки, уж лучше вы к нам, если на то пошло. Я замер посреди поляны, подобравшись и готовясь в любой момент задать драпака. Только вот куда мне бежать в моем собственном сне? Хоть бы кто догадался толкнуть меня, что ли... Или хлопнуть под окном новогодним фейерверком. А что, в школе водились шутники, которые были вполне способны отколоть подобный номер в честь наступающих праздников.

– Кхм, – счел я все-таки нужным выразить вслух все свое негодование. – Не знаю, что ты затеял, но ты совершил ошибку, заманив меня сюда. Что ты хочешь мне показать? Свою обитель? Ты живёшь в этом склепе? И человек ли ты вообще?

Тьма между колонами зримо зашевелилась, пошла волнами, словно заклубился жирный черный угольный дым. Я до рези в глаз всматривался в эту темноту и ничего не мог разглядеть. Возможно, оно и к лучшему?

– Я прекрасно понимаю, что ты прокрался в мой сон и завладел им, – продолжал я, всем видом изображая спокойствие и полный контроль над ситуацией. – Ловкая работа, не скрою, ловкая. Надеюсь, ты не хочешь превратить меня в Лунную марионетку! Ты очень талантливый парень, признаю. Вот только ты зря начал трогать моих учеников... Ох зря. И не думай, я не угрожаю тебе. Просто ты не на того напал, приятель.

Тьма в склепе застыла, будто резко замерзший при абсолютном нуле черный пар. Меня слушали. Слушали, но пока не стремились ответить. Признаюсь, все происходящее мне сильно не нравилось и изрядно нервировало, но я продолжал держать морду кирпичом.

– Знаешь, не очень удобно разговаривать с пустым местом. Жду еще минуту и буду уходить, – честно предупредил я, засовывая руки в карманы брюк. – Мне становится неинтересно. В созерцании покосившегося сортира, который ты считаешь своим домом нет ничего привлекательного.

Невнятные шорохи и подозрительные звуки вокруг меня усилились. Я даже забеспокоился, не покойники ли это внезапно заворочались в своих сгнивших десятки лет назад гробах? Или кто-то, прячась во тьме, неотрывно следит за мной, выдавая себя неловкими движениями?

Я на миг отвлекся и пропустил тот момент, когда затянувшая вход в склеп тьма вспучилась и выпустила наружу черный, среднего роста силуэт. Человек, в длинном, до пят балахоне, и наброшенном на голову капюшоне. Интересно, почему почти все злодеи предпочитают столь однообразный тип одежды?

Я, напрягшись, следил за каждым движением вышедшего из могильника существа. Я не знал, человек ли он, что скрывается под балахоном. Он, застыв напротив входа, казалось, с неменьшим интересом рассматривает меня. Становилось совсем не смешно и я нетерпеливо сказал:

– Если я проснусь с головной болью, в следующий раз лучше не суйся. Что тебе нужно?

– Будущее, – негромким, но весьма внушительным голосом произнёс незнакомец. Пока он говорил, даже ветер стих и замерли так нервирующие меня шорохи.

Голос как голос, обычный, средний, даже заурядный. Но голос человека, привыкшего повелевать и получать свое. Я подозрительно посмотрел на него:

– Будущее? О чем ты?

– Этот склеп, о котором ты столь пренебрежительно отзываешься, вовсе не мой дом, – я был готов поклясться, что в тени прикрывающего лицо клобука этот тип пакостно улыбается. – Это твое будущее, профессор Геральт Даркен. Скорое будущее. Ты будешь похоронен здесь. С почестями, оплаканный друзьями, умерший в рассвете лет и сил.