Текст книги "Принцип "Земля" (СИ)"

Автор книги: Максим Казаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)

– Тоже не знаю. Сидели бы себе на улице за углом или вообще на крыше дома.

– Ну, главное, что мы убедились, что на такую глупость его можно заманить, – подытожил Захар. – То есть вообще ничего делать не нужно. Совсем не обязательно целый завод под себя подгребать.

– Остается только убедиться, будет ли нам достаточно мощностей? – добавил Тим.

– Но пока мы даже приблизительно не знаем, что именно нам будет нужно для захвата и изоляции.

– А он разговаривал не очень умно, – перевел тему Тим.

– И как-то глупо купился на весь сказанный бред, – продолжила Милена.

– Когда они шмаляют по чем зря по людям, это тоже не выглядит умно. Мы как-то с Глебом заспорили на эту тему, – добавил Тим.

– И до чего доспорились?

– Конкретно грифы ведут себя тупо. Но это не значит, что они тупые: и грифы, и вообще они. Иначе они бы не смогли так тихо подмять под себя все. Причем это с каких еще времен?! Мы даже не догадывались. Глеб думает, что грифы, скорее всего, нагонятели страха и собиратели информации. Поэтому их действия не очень рациональны.

– А раз управляются они извне, мы к такому выводу вроде пришли, когда первого изловили, то на самом деле они могут оказаться и умнее, чем кажутся, – продолжил мысль Захар.

– Причем внезапно! – согласилась Милена.

* * *

На другой половине Земли тоже проводились исследования. Но грифов там не трогали и никуда не заманивали. Там под руководством доктора Адиса пробовали создать первый экран от явления, о котором знали катастрофически мало, от какого-то совершенно неизученного фона.

Идея была проста и основана на том, что образец, воспринимающий фон, может его полностью или частично поглощать. Поэтому, разместив образец в несколько рядов, на последних рядах предполагали обнаружить отсутствие воздействия.

Образцы пришлось доставать непосредственно в водах открытого океана, под угрозой захвата или вовсе потопления судна разрозненными морскими налетчиками. Но другого пути не было.

Этим работам предшествовал целый год с лишним, потраченный на добычу старых научных данных.

Доктор Адиса по информации, разведанной Орестом, и с помощью своих связей в научных кругах смог выйти на ученых из рабочей группы биологов, исследовавших много лет назад загадочную миграцию медуз. Большинство из них уже умерли, оставшиеся давно не работали, и многие уже покинули науку.

Адиса узнал от доктора Нго, что на самом деле не они обнаружили феномен.

– Нас привлекла к работе фармацевтическая компания Альфа-Вита, которая добывала водоросли. Доклад, который Вы упомянули, мы делали, чтобы привлечь к явлению ведущие исследовательские институты, так как сама Альфа-Вита и мы не могли в полной мере объяснить феномен.

– Удалось выйти с кем-то на совместную работу? – спросил Адиса.

– Нет. После той конференции нам запретили продолжать работу, – сообщила доктор Нго. – Мы продолжали еще некоторое время с коллегами наблюдения у себя в университете, пока был живой биологический материал. Но потом пришлось оставить исследования.

Исследуемый вид медуз вел себя необычно, по сравнению с родственными видами, так же питающимися за счет симбиоза с водорослями. Наблюдалась пониженная активность, стремление уйти на дно, при включении освещения, тогда как остальные напротив, поднимались на поверхность. Лабораторного освещения всем было не достаточно, кроме исследуемого вида.

– Вот это уже ближе к тому, что мне нужно. Вы говорите, медузы уходили на дно. Мне больше всего интересна информация о том, что их туда влекло или гнало? В докладе Вы говорили о неком фоне.

– Да. Но я вам не смогу это правильно объяснить. Это уже не биология, и я там не все сама понимаю. Эти работы не мы вели, – сожалела доктор Нго.

Докладывали на конференции мы, потому что там могли участвовать только лаборатории учебных заведений. Но готовили доклад мы вместе с Альфа-Вита и фирмой Протектром. Ее тоже привлекла к работе над проблемой Альфа-Вита. Они обе были частными компаниями.

В длинном списке ссылок, добытом Орестом, эти фирмы встречались. Но только теперь стало понятно, какую роль они играли.

* * *

Положив, что работы координировала Альфа-Вита, так как явление было обнаружено ей, Адиса теперь направился именно туда. Фирма располагалась в Европе. Здесь доктору Адиса хорошо помогли Инга и Эви, которые со всеми остальными своими людьми присоединились к движению Примула в виде четвертого штаба под названием Пыльца. Хотя в их случае правильнее было бы их назвать не штабом, а крылом, так как они не имели постоянного места размещения и по старой привычке легко обосновывались в том городе, в котором что-то затевали.

Инге и Эви не впервые приходилось придумывать способ подобраться к некой фирме. Альфа-Вита была не самой большой целью в их практике. Раскидав свои проблемы, к ним присоединился Глеб.

Однако, выяснилось, что компания уже давно фактически не вела каких-либо масштабных исследований, так как на это нет средств, и большинство ее научных работников по разным причинам покинули ее. Кроме того, адаптироваться к новой инфраструктуре, сложившейся после начала столкновения, частная наука еще не успела. Оставшиеся люди работали в полупустой лаборатории. А то, что больше всего интересовало доктора Адиса, Глеба и Ингу, обнаружили ученые из Протектрома.

Сама Альфа-Вита, будучи сосредоточенной на фармацевтике, не вникала в научную подоплеку явления. Ее интересовала лишь возможность заставить медуз вернуться обратно в верхние слои воды, что позволило вернуть издержки на прежний уровень.

Главный вывод, который они сделали для себя по результатам работы с Альфа-Вита, состоял в том, что это явление имеет природу и источники, которые пока наука внятно объяснить не может, оно носит глобальный характер, и способ ему противостоять еще нужно придумать.

* * *

Протектром раньше тоже располагался в Европе, но потом открыл филиал на Американском континенте. А со временем переместились туда полностью.

Круг поиска снова сузился. Но что и следующая нужная компания тоже окажется на плаву, спустя столько лет и событий, казалось невероятной удачей. Хотя сама контора как таковая и не нужна, достаточно было бы найти хотя бы людей, кто работал над проблемой.

В Протектром с доктором Адиса Инга отправила Эвелину. Заодно она должна была встретиться с родными. Все-таки оттуда попасть к родным было гораздо ближе, чем из старого света. Глеб вместе с матерью тоже отправился с ними.

Нонна давно мечтала встретиться с Виолеттой, понимая, что этот раз может быть уже последним, и очень обрадовалась такой возможность.

После долгожданной встречи, оставив Нонну у Виолетты, Глеб, Эвелина и доктор Адиса направились в Протектром.

Прощупывать новых людей Эвелине теперь было гораздо проще, чем раньше, когда приходилось выслеживать человека: сколько он спит, как спит, спит ли вообще, сколько и что он ест и самое главное что получает на выходе… Теперь достаточно было молчания детектора, чтобы чувствовать себя спокойно. В офисе Протектрома детектор срабатывал постоянно. Только максимальное сближение с ними он показывал не на людях, а на предметах. Впрочем, два человека все-таки оказались фальшивками: директор и, как это ни странно, единственный сторож, работавший каждую ночь. А это означало, что работать с фирмой напрямую не получится. За информацией нужно выходить непосредственно на ученых.

Приходилось действовать крайне осторожно. Среди потенциально адекватных сотрудников необходимо было найти самых потенциально надежных и при том ценных, опять же потенциально. Ошибка под носом у поддельного директора была недопустимой.

Эви попыталась устроиться на работу в Протектром. Ее, конечно, не приняли, но в процессе собеседований она узнала много полезной информации. Сведения пригодились им для второго захода, идею которого позаимствовали у фирмы Альфа-Вита.

* * *

Директор Протектрома, представившийся Абелем Кранценом, был приветлив и обходителен. Он сразу распорядился, чтобы им приготовили чай. Встреча проходила в уютном зале переговоров, который, благодаря обстановке, больше походил на небольшое кафе. В помещении вдоль трех его стен размещались перегородки из реек крест-накрест, обвитые мелколистной и разношерстной зеленью. Одна из перегородок отделяла зал от входной двери. Наружная стена, за которой был небольшой балкон, была традиционно для офисных зданий прозрачной. Глеб и доктор Адиса расположились на диванах за низким столом.

Глеб решил форсировать.

– Нам необходима компания, располагающая подходящим оборудованием и достаточными знаниями, для проведения ряда исследований. Прежде всего, нас интересует, на сколько вы сейчас загружены? Сможете ли срочно и вплотную включиться в нашу работу?

– В настоящее время у нас есть несколько проектов, – уклончиво отвечал Абель. – Но мы располагаем возможностью переключить часть ученых на другую задачу. Это зависит от ее характера.

– Я слышал, что у вас работают такие известные ученые, как Кандида фон Фляйсихь, Брижит Олейра де Соза, Демьян Штолоу, Сантьяго Ороско…, – Глеб перечислил несколько имен из группы, работавшей много лет назад над интересовавшей его проблемой. Эти имена были наиболее хорошо известны в научных кругах. К ним прибавил одного постороннего человека. – Мы заинтересованы в исключительном опыте и хотели бы, сотрудничать с ними.

– Из названных людей сейчас работает только один человек. Двое, к сожалению, уже ушли насовсем. А на счет профессора Ороско, он у нас никогда не работал. Демьян Штолоу, к сожалению, вернулся работать на родину в Германию. Но у нас достаточно молодых и очень хороших специалистов и без названных.

– Мы бы предпочли работать с опытными учеными старой закалки. Может, остались в штате другие люди?

– Обычно мы не оговариваем конкретных людей, которые будут работать. Ведь вы заключаете договор с компанией. Компания уже сама подбирает соответствующий персонал.

«Ну, что ж, разговор, я так понимаю, затянется, – подумал Глеб. – Ладно. Здесь достаточно приятное местечко. Если бы только рука не горела».

Детектор жалил руку непрерывно, при этом усиливался, стоило только пошевелиться на диване, и когда Кранцен начинал жестикулировать активнее.

– Это же не магазин, где не имеет значения, кто стоит на кассе? – возразил доктор Адиса. – В сфере науки личность имеет огромное значение.

Глеб и Адиса долго выводили господина Кранцена на необходимость обсуждения персоналий, преследуя единственную цель, получить имена всех, кто работал в группе, обнаружившей фон. При этом в разговоре как угодно старались обходить само это событие, и даже не допустить подозрения, что им интересно именно оно.

– Вы так тщательно изучаете людей! Но вы так еще и не сказали, к какой именно задаче желаете нас привлечь, – переключился, наконец, Кранцен к вопросу, который ему по понятным причинам был более интересен.

– Да, да, конечно! Мы же о самом главном-то не сказали, – сделал вид, что увлекся, Глеб.

На самом же деле он и Адиса намеренно прилагали усилия, чтобы эта тема всплыла только после того, как они узнают все необходимое.

– Позвольте, я обрисую проблему, – попросил слово доктор Адиса.

– Конечно. Вы это сделаете лучше меня, – охотно согласился Глеб.

Доктор Адиса начал что-то объяснять Кранцену на исключительно заумном научном языке про технологии изменения концентрации информации в пространстве, про расслоение дуализма на субнуклонном уровне… Он выворачивал такие обороты, что Глеб и Эвелина еле сдерживали улыбки, узнавая некоторые из фраз, услышанных и придуманных накануне.

«Ну, надеюсь, твоя легенда убедит этого господина Абеля» – подумал Глеб.

Втроем с Эвелиной они несколько дней пытались придумать правдоподобную идею, с которой можно было бы искать научного подрядчика среди подобных Протектрому. Девять из десяти идей Адиса рубил на корню, утверждая, что они не выдерживают научной критики. Глеб и Эви, не будучи учеными, вынуждены были соглашаться. Однако, в конце концов, именно их порой сумасшедший бред помог доктору Адиса придумать правдоподобную концепцию.

Закончив ее детали, все трое отметили: «Как жаль, что все это нужно, только чтобы Протектром отказался от сотрудничества, по причине несоответствия профилю задачи».

Предлагая свою задачу, Адиса, Глеб и Эвелина надеялись, что Кранцену потребуется помощь, чтобы ее оценить, и он пригласит кого-нибудь из своих ученых для обсуждения. В этом случае даже, может, удастся вывести разговор в сторону и даже в нужную тему. Но Кранцен, по всей видимости, решил справиться с оценкой самостоятельно.

«Либо считает себя достаточно ученым, либо что-то подозревает», – думала Эвелина, анализируя происходящее.

При этом Глеб отметил, что во время научного блица усилилось ощущение жжения от детектора. В помещении, однако, ничего не изменилось, и никто новый не пришел. Появилось опасение, что подтягиваются силы за дверью.

«Заметили ли это остальные?» – думал Глеб, стараясь не подавать вида.

* * *

– Как дела, Пел?

– Спасибо, Нейт, типа, хорошо. А ты как? Давненько тебя… – интонация Пелагей содержала не только дежурный вопрос.

– Типа, тоже. – Нейт догадался, чем именно она интересуется. – Не смотри на меня так, я не Бог, чтобы взять и так сразу сделать то, что все хотят. Работаем. Ты с каждым разом на меня смотришь все вопросительнее и вопросительнее! – несколько даже возмутился Нейт.

– И поэтому ты сюда наведываешься все реже и реже? – спросила Пелагея.

– Да ладно тебе! Просто у меня основная работа в лаборатории, ты же знаешь.

– Да я-то знаю, ты еще два с половиной года назад обещал через три месяца закончить свои основные лабораторные испытания, – улыбнувшись, напомнила Пелагея.

– Ну, было дело! – согласился доктор Браннекен. – Тебя Глеб что ли снова об этом спрашивал?

– Спрашивал!

– У него-то самого что нового?

– А у него есть новости! После того, как Венец, конкретно, доктор Адиса, соорудили изолятор из медуз для медуз, Глеб сразу принялся разрабатывать план, чтобы поймать еще одного грифа и проверить на нем. Собственно план у них уже был давно. И ведь поймали! Как ребенка!

– Серьезно?! Во дают! А давно?

– На той неделе еще! Смотри, снимки нам скинули. Чего они только с ним уже ни делали, как только ни плющили, ни рвали. Но он всегда восстанавливает форму после снятия усилий.

– Убежать не пытается?

– Как ни странно, нет! Он вообще в отключке какой-то, – комментировала кадры Пелагея. – Даже когда они его не плющат, он стоит мертвым грузом. А в прошлый раз даже размазанный по полу пытался выгибаться и подняться.

– Так он просто не знает, что ему делать, – предположил Браннекен.

– Вот и мы все такого же мнения. Значит, изоляция работает, а собственного мозга или чего там еще у него нет.

Пока они рассматривали снимки, к ним подошли Тревор и Мигель, направлявшиеся покурить.

– Пел, ты снова этого изучаешь? Теперь Нейта им кормишь. Не надоело? – поддел он Пелагею.

– Надоело страшно, но чем больше я на него смотрю, тем мне страшнее становится, – ответила она. – Что это за дикота-то такая? Страшно оттого, что мы ничего супротив этого супостата поставить не можем!

– Как это, ничего?

– А что же, по твоему?

– У нас уже есть детекторы!

– Уболтал, – снисходительно согласилась Пелагея. – Это все-таки уже что-то. А хотелось бы! – многозначительно посмотрела она на Тревора и Нейта. Тревор делал вид, что не очень понимает ее. – Да, да. Это и к вам вопрос, мистер Уайдшер.

– Мы работаем, милая, – уверил ее Тревор. – И с каждым днем, мы все ближе и ближе. Можешь спросить у Нейта. Мы уже шесть тестовых основ с ним испытали.

– То есть нужно понимать, что это шесть поколений основ. Каждую следующую мы дорабатываем. Как биологическую часть, так и программную, – уточнил Нейт.

– Основы, это которые они же споры. Я правильно поняла? – попыталась вспомнить что-то из прошлых скудных пояснений Пелагея.

– Да, Пел. Это одно и то же, – ответил Нейт.

– Просто вы каждый раз новые слова придумываете. Я просто уточнила.

– Две даже были с подменами, – добавил Тревор. – А это уже шаг за финишным поворотом. Нам еще…

– За их спинами на дисплее высветился вызов Глеба.

– Подожди, подожди. Это мы сейчас Глебу сразу и расскажем, – остановила его Пелагея.

Она приняла вызов, через долю секунды появилось изображение.

– Глеб, привет! Ты почему в штабе торчишь, полуночничаешь? Не спится? – спросила она.

– Не спится, – угрюмо ответил Глеб. – У нас никому здесь уже не спится.

По виду и тону Глеба присутствующие в штабе Чаша поняли, что произошло что-то серьезное.

– Понятно, ну-ка, давай тогда выкладывай все, – потребовала Пелагея.

– В городе облава. Грифы просто кишат. Они пролезли все возможные в городе дыры и нашли нашу ловушку. Естественно, мы не смогли отбиться. Потеряли людей. Опять! В последний момент нам пришлось самим уничтожить оборудование. Иначе бы они могли разобраться во всем.

– Подожди, не торопись. Когда это случилось? – спросила расстроенная Пелагея.

– Вечером. Опять, наверное, можно считать, нам повезло, что мы там были не все. Это первые два дня никто не уходил, всех съедало любопытство и желание поиздеваться над грифом. А потом ночевали уже дома. А то потери были бы еще больше.

Нас еще насторожило, что грифов в городе стало много. Вот вчера у ловушки оставалось не более десятка человек. Меня днем там не было, а вечером я направлялся туда. Когда пришел… Только трое смогли убежать.

Глеб перечислил имена погибших. После этого все просто немного помолчали.

– Ребят, нам нужна ваша разработка, – наконец, продолжил Глеб. – Заканчивайте ее скорее. Я первый готов испытать ее на себе. Вы же мож…

– Первой уже обещала быть Пелагея! – перебил его Браннекен, подмигнув при этом Пеле.

– Да ладно, – на лице Глеба проглянула улыбка, – я не настаиваю.

– Обещала, но не буду же я специально бросаться под поезд, чтобы… Завещать себя? Завещаю! – отозвалась Пелагея.

– Я так и знал, материала для эксперимента у меня гарантированного не будет, – сокрушился иронично Нейт.

Они встретились с Пелой взглядами и сказали друг другу таким образом больше, чем могли бы сказать словами. Обмен колкостями на этом иссяк.

– Вы же можете, – продолжил Глеб, – эти, как вы их там называете, споры или основы ввести так, чтобы они активизировались сами только тогда, когда я буду почти при смерти.

– Пока мы таких не разрабатывали, – задумался и ответил Браннекен.

– Ну, да, – подтвердил Тревор. – Все существующие прототипы активизируются сразу после ввода в организм.

– Какие прототипы? – возмутилась Пелагея. – Вы только что говорили, что у вас уже было шесть рабочих экземпляров!

– Да ты не так поняла, – начал пояснять Нейт.

– Что я не так поняла? Вы мне только что сказали, что тестировали шесть основ и две из них с подменами.

– Ребят, вы серьезно? И что, подмены целей удаются? – перебил Глеб, услышав о таких новостях. – Тогда это все меняет!

– Первая прошла лучше, вторая хуже. Пока не отработана методика и адресация, – ответил Тревор, как ведущий эту часть задачи. – А что именно это меняет?

– Это все меняет, – повторил Глеб. – И это очень кстати. Потому что нам и самим придется поменяться. Я имею в виду целиком Примулу.

– А в связи с чем? – поинтересовалась Пелагея.

– Мы здесь сейчас просто спокойно не можем ходить по городу из-за грифов. Тотальная подозрительность. Даже возле штаба уже один кружился. Причем не гриф. Мы его только по детекторам определили. После этого несколько дней вообще в штаб не ходили, чтобы не наводить на подозрения.

– Ну, грифов и у нас стало больше, – заметил Мигель.

– Может, их столько и было, они просто все вдруг повылазили? – предположила Пелагея.

– Может, и повылазили, только не вдруг! – отметил Глеб. – В полицейских участках у нас на допросах сидит огромное количество народа. Так что после случившегося, боюсь, нам придется менять политику безопасности в Примуле. Информация должна быть только у тех, кто с ней работает. И без обид! – подчеркнул Глеб. – Это в общих интересах!

А если удается подменять цели, то это очень хорошо. И пригодится на будущее.

Сейчас мы знаем, что можем изолировать одного грифа. Они нашли его далеко не так быстро, как в прошлый раз. И не просто пришли, зная куда, а тупо прочесывали весь город. Значит, мы сможем придумать, как изолировать всех.

– Не факт! – задумчиво возразила Пелагея. – На всю Землю покрывало не сошьешь!

– Адиса говорит, что нужно не изолировать всех, а воспроизвести этот их способ общения с большей мощностью и заглушить их, – ответил Глеб. – Они уже начали ваять какие-то проекты ан эту тему. Если помнишь, мы когда-то уже убедились, что они передают друг другу информацию, не используя известные нам способы коммуникации.

– Да, да, я помню, – согласилась Пелагея. – Сканировали все возможные диапазоны. Но это было только ЭМИ. Мы же тогда решили, что мы на них зря зациклились.

– Господа, вы отвлеклись. Мы говорили о целях, и что они все меняют, – воскресил тему Тревор.

– Ну, да, – вспомнил Глеб. – Короче мы сможем использовать совершенно незнакомых людей, которые точно вне подозрений в связях с нами. И давать им задания. Цели придется выстроить таким образом, чтобы мы сами не знали исполнителей, они не знали нас и не знали вообще, кто им ставит цель, как все должно сработать и для чего они выполняют это задание. В этом случае вероятность раскрытия операции существенно снижается.

– Чёсе! С тем, что никто ничего не будет знать, это ты, наверное, перегнул, – сказал присоединившийся к беседе Захар.

– Он, прав, – поддержал Тревор Захара. – Лучше, чтобы новая цель все-таки опиралась на внутренний мотив исполнителя.

– Тогда еще можно, чтобы и они друг друга не знали? – предложил Нейт.

– Но в этом случае увеличится количество контактов исполнителей с нами, чтобы все-таки передать задание и все необходимое, что понадобится, – развил мысль Аким.

– Личные встречи, может, желательно вообще исключить? – спросила Пелагея.

– Можно тогда передавать задания в письменном виде через условленное место. Место может быть частью цели, – двигался дальше Тревор, вникая в новую идею и постепенно находя в ней точки опоры. – Правильно я говорю, Мигель?

– Да, цель может быть любой, главное, чтобы не слишком многоэтапной. Чем проще и понятней, тем лучше, – пояснил Мигель.

– Даже если и в письменном виде, то не открытым же текстом, – продолжил Захар. – А если шифровать, то есть опасность, что кто-то не сможет понять и ничего не выполнит.

– Спросим по этому поводу Тревора и Мигеля, – перевел стрелку Глеб. – Можно как-то решить вопрос конфиденциальности?

40.

Времени, с тех пор, как Авдей живет у Деша, прошло не так уж много. Авдею, однако, казалось иначе. Просто для него оно тянулось медленно, не смотря даже на то, что здесь все было ново, необычно и даже интересно. Авдей все же ждал поездку на загадочную Препрею. Избавиться от комплекса, что его будут воспринимать как служника, ему так и не удалось. Но он, конечно, надеялся, что хотя бы это путешествие действительно развеет однообразие.

Как-то в конце асана Деш спросил Авдея:

– Как у тебя продвигаются дела с изучением нашей речи?

– Тяжеловато, – признался Авдей. – Произношение очень сложное. Да и самостоятельно изучать языки не просто.

– Тем не менее, нужно выучить. Иначе как ты будешь со всеми разговаривать? Здесь людей много. Но они все говорят, как мы.

Мы сейчас начинаем курсы пратиарийской речи для людей с первого промышленного запуска, чтобы их можно было интегрировать в общество. И ты мог бы с ними позаниматься. Да, кстати… Я только сейчас уточню…

Деш на время вышел, чтобы узнать у Рейпатеонда, передали ли Манкоа первые группы безсертификатников в центры. Рейпатеонд ответил, что уже в тот же арияд всех бодрствующих разместили в здешнем территориуме. Здесь они будут их готовить. А потом уже отправлять из Мантамы будут в центры других линий. Тысяча свободных единиц, по словам Рейпатеонда, оказалась весьма не лишней.

– Людей с первого запуска, – продолжил Деш, обращаясь к Авдею, – сейчас уже начинают переводить в центры обслуживания и отдыха для людей. Такие открываются везде, где внедряется принцип. Ты тоже можешь туда ходить. Они открыты для свободного посещения.

– Хм! Это здорово! – Авдей явно заинтересовался. – Объяснишь, где это? Думаю, я уже смогу туда добраться самостоятельно. Это раньше я дальше первого спуска не отходил! А сейчас уже перестал бояться потеряться.

* * *

На следующий же арияд Авдей отправился в центр. Поскольку он был предназначен для людей, пик активности там приходился именно на арияд. Людям это время было более комфортным.

Авдей довольно легко втянулся в общение, соскучившись по человеческой речи. Особенно по родной!

– Там было много наших. Мы организовали свою общину, – рассказывал Макар, с которым они быстро нашли общий язык, тем более, что он у них был действительно общим. – Но потом начался такой бардак!

Я хорошо помню встречу с Данилой, – Макар заулыбался, вспомнив, как они увиделись первый раз. – Он был первым, кого я встретил, и кем смог, наконец-то, поговорить по душам. Помню, до чего же мы были рады видеть друг друга! Сейчас его забрали, говорят, на Танкуру. Хрен его знает, где это!

Авдей стал часто посещать центр, каждый конжон, а иногда и несколько раз. Он там действительно отдыхал и, наконец, почувствовал какую-то поддержку, ощущение чего-то близкого, чего-то своего, даже не смотря на то, что все люди здесь были совершенно ему не знакомы еще совсем недавно.

Здесь же он встретил Мехмета, с которым они с трудом смогли объясниться, в том числе с помощью картинок. Оказалось, что Мехмет так же, как и Авдей, попал на Прата прямо с Земли. Истории про бесконечные леса, коридоры, этажи, семечки и самоуправство, которые рассказывали остальные, он не поддерживал.

* * *

– Ты продлила уже свой абонемент? – Спросила Грета Франческу, поправляя слегка растрепавшиеся на ветру волосы.

– Мне пока не нужно. Имилот Гигон сказал, что не возражает, если я буду посещать центр Манкоа, и разрешил мне взять абонемент на полсиклона. Он еще не истек.

Франческа помогла подруге заколоть волосы, видя, что та еле справляется сама с ветром, сумками и волосами.

– А я взяла только на один обиор. Сегодня продлю. Как думаешь, тоже на полсиклона продлить сразу?

– Конечно, если твой префер не возражает. Ты спрашивала у него?

– До этого я сколько продляла по обиору он не был против. Так что на полсиклона сразу тоже не будет.

– Я бы спросила, на всякий случай.

– Я тоже думала, что нужно, но Макар говорит, что я не обязана каждый раз у него спрашивать. Тем более что и по инструкции нам положен спорт.

Разговаривая, девушки как раз вошли в центр и сразу оказались замеченными Макаром. Он помахал им рукой.

– Привет, девчонки! – заулыбался во все зубы Макар.

Франчи и Грета тоже поприветствовали его.

– Ты как будто нас видишь еще до того, как мы войдем, – заметила Грета.

– Конечно! А вы как думали? Грета, ты не забудь, что…

К Макару подошел Изингома, и они о чем-то коротко переговорили, но Франчи и Грета не смогли ничего понять из их разговора. Макар вернулся к тому, на чем его прервали.

– Так, я хотел сказать… Грета, не забудь, что у тебя заканчивается абонемент, – с трудом выговаривая слова, напомнил Макар.

– А ты все помнишь? – удивилась Грета.

– Даже не сомневайся! – улыбнулся ей Макар.

– А ты про всех так помнишь или только про меня, – сверкая глазками, спросила Грета.

Макар и не думал теряться.

– Только про тебя одну! Одну тебя, тебя одну! – затянул он фразу на неизвестный Грете мотив.

– Кто это такой был? – поинтересовалась Франческа.

– Это Изингома. Старый знакомый. Но в центре он второй арияд только. Долго в себя приходил, – сострил Макар. Хотя на самом деле их просто группами выводили из состояния экономичного анабиоза, и Макару повезло, что он попал во вторую.

– О чем это вы так непонятно сейчас говорили, – продолжала расспрашивать Грета, – да так быстро, так забавно?

– Ага, не то, что с нами. Ты, я смотрю, так и не научился еще чисто говорить, – поинтересовалась Франчи.

– Я очень стараюсь, мои дорогие и любимые, – заверил ее Макар. – Но по правде, язык сломаешь.

И Грета, и Франчи немного раскраснелись, когда Макар назвал их дорогими и любимыми. Такое проявление личного отношения для них было даже шокирующим. Для Макара это, однако, было совершенно приемлемой манерой поведения. Ему даже понравилось, что девочек так легко смутить.

– А с ним мы просто говорили на своем языке, – пояснил Макар. – Так привычней и легче.

По секрету только вам скажу, что сейчас уже многие из местных, я имею в виду только людей, тоже начинают говорить по-нашему. Это стало невероятно модно!

Макар смешивал пратиарийские и свои, когда не знал пратиарийских, слова, а своей интонацией добивался максимального эффекта любопытства. Ему это удавалось очень не плохо.

– Модно? Это как? – вытянулись в лицах девчонки.

– Ну, вы че? Модно! Это значит в тренде! Стильно! Круто! Типа не отстаешь! На волне! Ты лучший! Ты супер! Фешенебельно!!! – развернул, словно из золотой обертки, он последнее слово.

Грета и Франчи сделали вид, что им стало понятнее. Какие-то слова, как «на волне», произнесенные на пратиарийском, им были понятны, но только не в данном контексте. «Ты лучший» было, пожалуй, самым адекватным для девушек сравнением. Остальное воздействовало только на подсознание. Но главное, что им это стало еще интереснее!

– Ну, так, после занятий жду вас, продлять абонемент. Договорились? – Макар посмотрел на Грету.

– Да, давай потом продлим, а то сейчас уже почти начало. Нам нужно бежать.

* * *

В конце занятия, на котором было около сотни человек, Грета спросила у тренера Эмили.

– Я несколько раз уже слышала, что ты и не только ты… Вы говорите как-то не понятно. Макар сказал, это называется на своем…, – Грета забыла слово и не договорила фразу.

– На своем языке, – закончила Эмили.

– Да, да! Как это?

– Как мне объяснили, здесь на Прата все говорят одинаково, то есть на одном языке. Просто у вас других языков нет, поэтому вы никогда и не задумывались о языках. У нас на Земле было много языков. Мы часто могли не понимать друг друга, так же, как вы сейчас не понимаете нас, когда мы говорим на своем языке. Как я не всегда еще понимаю вас.

– У вас на Земле…? – вопросительно произнесла Грета, пытаясь понять, где это. – На Клетионе, может, ты хотела сказать?

– Не напоминай мне про эти белые стены, – напряженно процедила Эмили. – Я говорю именно про Землю. Не знаю, как тебе это объяснить. Но это и не суть важно.

– А Макара ты понимаешь?

– Ну, нам пришлось научиться понимать друг друга. С тех пор как мы оказались все в одном месте… По ощущениям, мы с ребятами обсуждали, уже прошло лет пять. Какой язык был знаком большинству, к тому все и потянулись.