Текст книги "Никольский. Выйти из Тени (СИ)"

Автор книги: Макс Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Я уже хотел тебя в розыск объявлять, – недовольно пробурчал он, поднимаясь мне на встречу.

– Зачем? Ты мне не отец, да и я уже большой мальчик, – я пожал плечами. – Хотя у меня есть то, что позволит тебе спать спокойно.

С этими словами я извлек из пакета коробку с телефоном и протянул гувернеру.

– Думаю, ты знаешь, как этим пользоваться.

Игнат принял коробку, укоризненно покачав головой. Этот человек хоть когда-нибудь бывает доволен?!

– Вы встретились с Ипатовым?

– Да и он дал мне один совет.

– Какой же? – гувернер сдвинул брови.

– Взять ссуду в банке под залог усадьбы.

– Не нравится мне эта идея, – покачал головой Игнат.

– Мне тоже. Поэтому я придумал другой выход.

– Какой же?

– Я решил поставить усадьбу на скачках.

Глава 10

– Совсем сдурел!? – воскликнул гувернер и вернулся обратно в кресло, прижав ладонь к груди.– Игнат Семенович, вы забываетесь! Я граф все-таки, – шутливо рассердился я и погрозил пальцем, но тут же смягчил тон, садясь в соседнее кресло. – Чего ты разволновался? Это абсолютно надежный выход. Я делаю ставку на лошадь по кличке Исидора и в качестве жокея привожу ее первой к финишу.Кажется, мое объяснение совсем не убедило гувернера. Он тяжело вздохнул.– Я вообще-то не должен этого делать, но все же напомню: ты боишься лошадей.Вот это неожиданно! Ну что ж, свалю все на внезапно проснувшуюся магию, как и прежде.– Возможно, это действие магических сил, – произнес я с умным видом, поглаживая подбородок. – А может, отцовская кровь проснулась. Слышал, Александр Михайлович был отличным наездником.– Не знаю, – раздраженно бросил гувернер. – Я не был с ним знаком. Послушай, Тимофей, если ты поставишь на фаворита и выиграешь, то, конечно не потеряешь усадьбу, но выигрыш твой будет мизерным.– Исидора сейчас не фаворит. Скорее наоборот. Мой отец участвовал на ней в скачках. После его смерти Исидора не подпускает к себе ни одного всадника. Ходят слухи, что со здоровьем у нее тоже проблемы. Так что вряд ли найдется толпа желающих поставить на ее победу.После моих разъяснений гувернер побледнел еще сильнее.– Тимофей, мне кажется, ты не понимаешь. Если ты проиграешь, у тебя заберут дом, – произнес он четко и размеренно, словно хотел что-то донести до малолетнего ребенка.– Ты четыре года жил со мной в убогой хижине. Ну, переберемся с тобой в деревню к Авдотье поближе, или ты вкус роскошной жизни распробовал? – подмигнул я гувернеру, но увидев, что он сильнее прижимает ладонь к груди, решил оставить шутки на эту тему. – Игнат, я собираюсь делать ставку не для того, чтобы проиграть. Я настроен на победу и никак иначе. А теперь я пойду спать. Завтра мне предстоит разговор с владельцем лошади. Боюсь, его будет убедить сложнее, чем тебя.Пожелав Игнату спокойной ночи, я отправился на второй этаж в выбранную ранее спальню, спиной чувствуя тяжелый взгляд гувернера. Там запер дверь и подпер ее стулом, а также проверил запоры на рамах. Все было закрыто. Нет, я не боялся Игната и в серьез не думал, что он придет ночью душить меня подушкой. Но перестраховаться все же решил.Стянув одежду и завалившись на кровать, я решил проведать Мико. Моя магия не потеряла, но и не прибавила в объеме, сияла таким же спокойным ровным светом. Отлично. Возможно, в скором времени она мне понадобится, чтобы проверить Исидору. Вероятно, там не все так просто, как кажется на первый взгляд, и проблемы со здоровьем лошади дело рук человеческих. Очень не хотелось думать, что смерть Александра Никольского связана со скачками. Но и такой вариант нельзя было исключать. Затянутый неспешным течением мыслей, я не заметил, как провалился в сон.

Проснулся я от настойчивого стука в дверь. С трудом продрав глаза, обнаружил, что уже давно рассвело. Быстро натянув джинсы и просунув голову в ворот футболки, поплелся разбирать устроенный с вечера баррикады. Даже не спросив, кто, собственно, ко мне ломился, я широко распахнул дверь и замер, раскрыв рот от удивления. На пороге стояла та самая кудрявая блондинка с вилами. То есть сейчас она была без вил. Вместо вил в одной руке она держала стопку белья, в другой – несколько вешалок с костюмами и рубашками, теми самыми, которые я приобрел вчера.

– Л-лиза? – только и смог произнести я.

– Доброе утро, ваше сиятельство! – деловито кивнула девушка. – Позволите войти?

– Да, конечно! – я отступил в сторону, пропуская ее в комнату.

– Потап передал ваше предложение о работе, – Лиза вошла, быстро осмотревшись, направилась к шкафу и кивнула на закрытые дверцы. – Откройте, пожалуйста.

Я поспешно исполнил ее просьбу. Лиза ловким движением перекинула стопку белья на полку и начала развешивать вешалки.

– Как вы понимаете, я согласилась. Всегда хотела быть домработницей у графа, – между делом сообщила девушка. – Но сначала муж не пускал, а потом место заняли.

Я промычал что-то нечленораздельное, наблюдая за быстрыми уверенными движениями Лизы.

– Говорю сразу, постель вашу греть не собираюсь, – неожиданно обернувшись, резко сказала она и сдвинула брови.

– Даже в мыслях не было! – воскликнул я.

Лиза кивнула и вернулась к своему занятию.

– В ванной, она в соседней комнате, найдете все самое необходимое. Как только будете готовы, спускайтесь столовую. Завтрак готов, я пошла накрывать на стол.

Все это было сказано таким тоном, что возражать или задавать вопросы даже желания не возникло. Закончив со шкафом, Лиза вновь коротко кивнула и вышла.

Выполнив указания домработницы, я спустился в столовую, где за длинным столом меня уже ждали Игант и… каша?! В чем-то желтовато-белом с куском подтаявшего масла в центре Тимохина память узнала «овсянку». Игнат с удрученным видом ковырял свой кусок масла.

– Доброе утро, Игнат Семенович! – бодро поздоровался я, усаживаясь за стол и вдыхая исходивший от тарелки запах.

А пахло весьма аппетитно.

– Не уверен, что могу его так назвать, – покачал головой гувернер. – У меня воспитанник с ума сошел.

– Да будет тебе! Вот увидишь, все сложится отлично! Поедешь сегодня со мной к владельцу Исидоры?

– Конечно, поеду. Я уже понял, что отпускать тебя одного опасно. Вдруг ты решишь поместье на лошадь выменять.

Я сделал вид, что пропустил недовольный бубнеж гувернера мимо ушей, и переключился на еду.

После завтрака отправился облачаться в надлежащий моему графскому статусу наряд. С галстуком пришлось повозиться, у Кати все выглядело намного проще и понятнее. Мы вызвали такси (ура, не пришлось идти к Потапу!), и отправились в город.

Путь наш лежал к барону Василию Васильевичу Васильеву, дом которого неожиданно оказался в центре города. Интересно, зачем человеку, который может позволить себе подобный дом, услуги Ипатова. Дождавшись, пока Игнат нарочито медленно выбирался из такси, показывая свое отношение ко всему происходящему, я постучал в дверь. Нам открыл круглый, как и сам Васильев, старичок в ливрее.

– Что вам угодно? – спросил он довольно вежливо, но без излишнего рвения.

– Могу ли я увидеть Василия Васильевича, – ответил я и вынул рекомендательное письмо из внутреннего кармана пиджака. – Передайте ему это и скажите, что граф Никольский просит о встрече.

Старичок принял из моих рук конверт и закрыл дверь. На удивление, ждать пришлось не долго. Буквально через пару минут дверь вновь открылась, но на пороге стоял уже сам Василий Васильевич. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но осекся. По его лицу промелькнула смесь узнавания, недоумения и легкого разочарования.

– Молодой человек, я правильно понял, вы – сын Александра Михайловича?

– Тимофей Александрович Никольский, это мой помощник Игнат Семенович, – представил я барону своего спутника. – У меня к вам дело чрезвычайной важности. Это касается скачек.

Барон развернулся и прошел внутрь, жестом предлагая следовать за ним. Мы с Игнатом прошли в его кабинет и разместились на большом диване, а хозяин занял место в кресле напротив.

– Господин Ипатов подтвердил вашу личность и рекомендовал вас в качестве жокея. Я знаю Илью Ильича очень давно. Он человек кристальной честности, – начал разговор Васильев.

Я не стал разубеждать барона и решил оставить личность и репутацию душеприказчика в его глазах неизменной. Порочить Ипатова в данной ситуации было не выгодно в первую очередь для меня самого. Ведь тогда его рекомендации представлялись весьма сомнительными. Я согласно кивнул.

– Поэтому я безоговорочно верю его словам об истинности вашей личности. Хотя не могу скрыть своего крайнего удивления, потому что ваш батюшка никогда и словом не обмолвился о наследнике. Однако я рад познакомиться с сыном Александра Михайловича, с которым нас связывала многолетняя дружба.

– К сожалению, жизнь сложилась так, что нам с отцом не довелось встретиться при его жизни. Но я благодарен ему за его участие в моей судьбе и образование, которое он мне дал.

Я с ехидством покосился на Игната.

– И если я могу помочь его друзьям, то это будет честь для меня, – заверил я Васильева.

– Тимофей Александрович, при всем уважении, вряд ли вы способны хоть как-то помочь в моей ситуации. У Исидоры и вашего отца была особая связь. После его смерти она даже не всех конюхов к себе подпускает, не говоря уже о жокеях.

– Василий Васильевич, мы можем сколь угодно долго разговаривать и не прийти ни к какому результату. Я предлагаю встретиться с Исидорой и узнать ее мнение на этот счет.

Василий Васильевич задумчиво уставился в стену справа, на картину, где на огромную пенную волну взбиралось хлипкое деревянное судно. Просидев так пару минут, он вдруг резко моргнул и воскликнул.

– Чем черт не шутит! Давайте попробуем, Тимофей Александрович! Я все равно уже ничего не теряю. Завтра я собирался съездить за город на конюшни. Приезжайте ко мне в это же время, и мы отправимся вместе.

– Правильное решение, Василий Васильевич! Вы о нем не пожалеете.

– Я очень на это надеюсь, – вздохнул барон.

Васильев лично проводил нас к выходу, пожал нам руки и пожелал хорошего дня. Я был доволен результатом визита. Да, пока не известно, как на меня отреагирует Исидора, но нас хотя бы не выгнали.

Выйдя на улицу, я немного ослабил галстук и почесал щетину, которая вот-вот должна была перейти в разряд бороды. Тут мне вспомнилось, что вечером предстояла встреча с Катей.

– Игнат, где можно побриться?

– В парикмахерской, если до дома не терпится.

– У меня вечером свидание, так что нужно срочно.

Игнат тихо выругался и воздел глаза к небу.

– Тогда стоит еще и стрижку поправить, – неожиданно сказал он, – Идем искать парикмахерскую.

Побродив по центру, мы все же нашли искомое, с заковыристым названием «Цирюльня». Игнат, убедившись, что меня могут принять, сдал меня с рук на руки здоровенному бородатому мужику со словами: «Надо сделать прилично». Тот, пристально посмотрев на меня, протянул: « Не вопрос», – и указал на кресло перед зеркалом. Я послушно уселся, куда показали и расслабился. Даже когда мои щеки намылили густой пеной по самые глаза, вздернули пальцами подбородок, а шеи коснулось что-то холодное и явно острое, я не испытал того страха, как на стуле в сарае у Марьяны.

Примерно полчаса прошли под мерное скребыхание бритвы, глухое чавканье смахиваемой мыльной пены и треск ножниц. Когда бородатый «цирюльник» утер с моего лица последние клочки пены и смахнул остатки остриженных волос, я посмотрел в зеркало и остался более чем доволен результатом. Перед таким красавчиком не должна была устоять ни Исидора, ни тем более Катя.

Расплатившись с парикмахером, я вышел. На противоположной стороне улицы у большой клумбы, засаженной красными и желтыми цветами, на скамье сидел Игнат. Увидев меня, он кивнул на свободное место рядом с ним. Где-то внутри кольнуло почти забытым ощущением секретной миссии. Я осмотрелся по сторонам, сам не зная зачем, и поспешил к гувернеру. Едва я приземлил на нагретые солнцем доски свою пятую точку, как Игнат, глядя куда-то в сторону, глухим голосом произнес:

– Не думал я, что мне придется говорить с тобой на подобные темы, но, видимо больше некому. А дел по молодости ты можешь наворотить много.

Не вполне улавливая, о чем он говорит, я повернулся к гувернеру и пристально посмотрел на него.

– Вот, – он протянул мне картонную коробочку размером примерно с ладонь. – Возьми и убери в карман. А теперь отвернись в другую сторону и просто слушай.

Я исполнил все инструкции гувернера. В следующие несколько минут меня ждала весьма ёмкая, местами даже захватывающая, лекция об отношениях мужчины и женщины и содержимом той самой коробочки. Мне от этой лекции временами хотелось то смеяться, то провалиться сквозь землю. Кажется, Игнат не догадывался, что я не просто так ночевал у Марьяны, а с последствиями.

– Все, – вдруг резко сказал гувернер и поднялся со скамьи. – Идем.

Я даже не сразу переключился, тронутый неожиданной почти отцовской заботой Игната.

– А куда мы идем? – догоняя гувернера, спросил я.

– Тимофей Александрович, вы ужасный эгоист! – не оборачиваясь, бросил он мне.

– Это еще почему?

– То есть себя вы костюмами обеспечили, а вашему «помощнику» прикажете в одних брюках и рубашке до смертного одра ходить? В них меня и похоронят.

– Я не могу этого допустить! Идем, купим тебе еще одни брюки и рубашку, чтобы тебя в них похоронили! – радостно воскликнул я.

Если бы от взгляда умирали, то я бы уже упал мертвым к ногам гувернера.

– Это была шутка, – давясь смехом, ответил я. – Ты прав, лицо, сопровождающее графа, тоже должно выглядеть соответствующе!

Мы нашли магазин попроще, чем у Тайницкого и без такой милой Кати соответственно. Игната консультировал рыжий лопоухий парень, считавший себя сведущим в вопросах моды. По вопросу выбора галстуков мой гувернер и рыжий схлестнулись не на жизнь, а насмерть. Я же тихо сидел в углу и наблюдал за разворачивающимися баталиями, тихо попивая безвкусный растворимый кофе. К счастью все разрешилось капитуляцией консультанта, который, впрочем, отступил лишь под угрозой потерять клиента. Магазин я и весьма довольный Игнат покинули с четырьмя пакетами.

Поймав такси, я усадил в него гувернера вместе с покупками и, твердо выдержав его пристальные взгляд, отправился побродить по городу и подумать, куда бы пригласить Екатерину.

К магазину Тайницкого я пришел в точно назначенное время. Катя выпорхнула из него через пару минут.

– Добрый вечер, Тимофей Александрович! А вы действительно настоящий граф!– воскликнула она, тепло улыбнувшись и принимая от меня весьма скромный букет.

Я улыбнулся в ответ. Мы немного погуляли по вечернему городу, а затем я повел ее к одному из ресторанов. Поняв, куда мы направляемся, Катя вдруг остановилась.

– Что-то не так? – спросил я.

– Я, конечно, хорошо завязываю галстуки и отлично разбираюсь в фасонах пиджаков, но не умею пользоваться всеми теми приборами, которые есть там, – она указала подбородком в сторону ресторана и засмущалась. – Извини.

– На самом деле, я граф совсем недавно и тоже не разобрался, что чем едят. Если подскажешь, где бы ты хотела поужинать, я с удовольствием тебя туда отведу.

Заведением, полностью устроившим Катю, оказалось место под названием «Пельменная». Приборов здесь действительно оказалось немного, всего одна вилка. Но было вкусно. Мы сидели за небольшим круглым столом на высоких стульях. Катя больше разговаривала, чем ела. Оказывается, она была студенткой. Подрабатывала в магазине и снимала квартиру недалеко от пельменной.

Катя рассказала много историй из студенческой жизни. Но я не запомнил ни одной, потому что мои мысли были совершенно о другом. И, кажется, все они четко высвечивались на моем лице, потому что скоро, отложив вилку и придвинувшись ближе, девушка шепотом спросила:

– К тебе или ко мне?

– Ну, если тебя не смущают суровый гувернер и строгая домработница, то можно ко мне, – так же шепотом ответил я.

– Тогда лучше ко мне.

Мы начали целоваться еще за темным углом пельменной, продолжили в подъезде ее дома. А в квартире, едва за нами закрылась дверь, Катя принялась стягивать с меня галстук.

Я с честью исполнил все заветы Игната. Покинул студентку уже далеко за полночь. Завалившись на заднее сиденье пойманного такси, я сыто улыбнулся, прикрыл глаза и стал думать о предстоящей встрече с Исидорой.

Глава 11

Еще за завтраком, который был весьма поздним, я сказал Игнату, что к Васильеву отправлюсь без него. Гувернер оказался весьма недоволен этим. Но я волевым усилием усадил их с Лизой и вызванным по телефону Потапом за обсуждение дел поместья, а сам отправился в город.У дома Василия Васильевича нас уже ждал автомобиль – приземистый черный монстр с затемненными стеклами. Да и внутреннее содержание соответствовало внешнему пафосу. Но, пожалуй, это единственное, что говорило о статусе владельца Исидоры. Одевался он весьма скромно, прислуги в доме, как я успел заметить, было мало. Охраны не было вовсе, только водитель.

Выехав за город, мы повернули в противоположную от моих деревень сторону. Некоторое время петляли меж полей и чахлых лесочков, а затем выехали на равнину. Автомобиль замедлил ход, а вскоре и вовсе остановился. Я вылез из машины и остолбенел. Я понял, в чем была страсть, и где вертелся капитал господина Васильева. Ожидая увидеть рядовую конюшню на десяток лошадей, я и представить не мог, что обнаружу сооружение размером с дворец Владыки Атлума с многочисленными корпусами, переходами и крытыми галереями. А слева от этого великолепия раскинулось огромное пастбище.

– Вам нравится, Тимофей Александрович? – довольно улыбнулся барон, видя мое потрясение.

В моем мире лошади использовались для работы и в армии. Скаковые лошади были причудой аристократии, к которой я причислял и себя, несмотря на свое неблагородное происхождение.

– Я впечатлен, Василий Васильевич! – единственное, что смог произнести.

Барон указал рукой вперед, приглашая на прогулку по своим владениям.

– Видите ли, Тимофей Александрович, я один из крупнейших конезаводчиков в империи. Вот уже пять лет являюсь единоличным поставщиком лошадей для конюшен его императорского величества и значительного числа дворянских семей. Конный спорт пользуется у дворянства большой популярностью. Вот, посмотрите, справа денники, а слева лечебница, – Васильев умудрялся рассказывать о себе и проводить экскурсию. – Я развожу шесть пород лошадей. Причем три из них выведены именно здесь. А вот там – кузница, а дальше сбруйная.

Барон едва ли не светился, пока мы бродили по этим самым денникам, кузницам и манежам. Ему действительно было чем гордиться. Везде царили порядок и чистота, какие только могут быть на конюшнях. И если в седлах и сбруе я разбирался, то некоторое оборудование в лечебнице и кузнице вызвало неподдельное удивление.

– Большие императорские скачки проводятся один раз в пять лет. На прошлых лошадь с моего завода пришла первой. Именно после этого императорские конюшни заключили со мной пятилетний контракт.

Барон вдруг остановился и повернулся ко мне.

– В прошлом году на скачках князя Беркутова Исидора пришла первой со значительным отрывом от ближайшего преследователя. А ваш отец был жокеем. Они готовились к скачкам и в этом году, но внезапная смерть вашего отца…

Васильев покачал головой.

– Я потерял друга и хорошего партнера. Может, Александр Михайлович чего-то не понимал в хозяйстве, но в лошадях он разбирался отлично. Он выбрал Исидору, а она выбрала его.

Барон смахнул выступившую слезу и продолжил движение.

– Я правильно понимаю, если ваша лошадь не победит, то велика вероятность, что императорские конюшни не будут заключать с вами новый контракт, – спросил я, пресекая попытку Васильева нырнуть в сантименты.

– Вероятность не просто велика, она стопроцентная! Двор выбирает только лучших, а лучшие приходят первыми. Если Исидора не выиграет, я понесу репутационные убытки, а за ними и материальные. Скорее всего, так и будет. Ведь проблема не только в том, что у меня жокея нет. У Исидоры несколько дней назад начались проблемы со здоровьем. Плохо ест, на тренировках не выкладывается. Последний раз вообще споткнулась.

Так, а вот это интересно. Неужели Исидора была настолько удручена разлукой с ее любимым жокеем. Или здесь какая-то другая причина.

– А заменить?

– Мои конкуренты не сидели сложа руки. Лошади, заявленные в этом году на Большие императорские скачки, могут составить конкуренцию даже Исидоре. Выставлять другого кандидата не имеет смысла.

Тем временем мы подошли к ограждению манежа. Васильев тяжело оперся о перекладину и низко опустил голову.

– А вы знаете размер вознаграждения за первое место? – спросил барон, глядя на начищенные до блеска носки ботинок.

– К сожалению, нет.

– Миллион…

Я едва удержался, чтобы не присвистнуть. Миллион и контракт от императорских конюшен. За такой куш можно и жокея соперника вместе с лошадью устранить.

Я вытер выступившую на лбу испарину тыльной стороной ладони.

– Послушайте, Тимофей Александрович, – барон резко поднял голову и посмотрел на меня. – Если вы поможете мне в этой ситуации – половина выигрыша ваша! Только спасите мою репутацию.

От такого щедрого предложения голова моя слегка закружилась, и я тоже оперся о перекладину рядом с Васильевым. Ну, теперь хочешь-не хочешь, а придется выигрывать.

– Я сделаю все, что в моих силах! – заверил я конезаводчика. – Василий Васильевич, а что говорит ваш лекарь о здоровье Исидоры.

– Лекарь? – непонимающе переспросил Васильев. – А, вы имеете ввиду ветеринара! Так пойдемте у него и спросим.

Мы вновь вернулись в лечебницу, в которую заглядывали мимоходом. Юноша в зеленой форме на вопрос, где найти главного ветеринара, ответил, что тот ушел к Исидоре.

Конюшня, где содержали многострадальную лошадь, стояла отдельно от основного конезавода и была совсем небольшой, всего на шесть лошадей. Там, также как и в основном здании было чисто и светло.

Пять лошадей и два конюха синхронно повернули головы в нашу сторону, стоило нам только войти. Служащие, с почтением поприветствовавшие барона и меня, тут же вернулись к своим делам. Мы же направились к тому деннику, обитательница которого никак не отреагировала на наше появление. Гнедая тонконогая кобыла стояла посреди денника, прикрыв глаза и подергивая ушами. Несмотря на то, что шерсть сейчас была тусклой, несложно было представить, как Исидора выглядела в лучшие свои дни. Около нее, положив руку на бок животного, стоял мужчина в зеленой форме ветеринарной службы. В другой руке он держал небольшой серый чемоданчик. Услышав наши шаги, он вздрогнул и обернулся. Ветеринар оказался мужчиной средних лет, с помятым бледным лицом, примерно пятидневной щетиной и красными глазами. Взгляд бледно-зеленых глаз был виновато-печальным.

– Здравствуйте, Василий Васильевич, – поприветствовал он барона и с непонимание покосился на меня.

– Здравствуйте, дорогой Артем Артемович. Это Тимофей Александрович, сын графа Никольского.

Он учтиво, но молча, поклонился. Я кивнул в ответ.

– Как поживает наша красавица? – поинтересовался конезаводчик, впрочем, без особой надежды в голосе.

– Без изменений. Осмотрел еще раз. Анализ крови взял, – он приподнял чемоданчик, в котором наверняка лежали его инструменты. – Посмотрим, что покажет.

Барон одобрительно кивнул.

– Тимофей Александрович любезно согласился заменить своего отца, графа Никольского, в качестве жокея.

Артем Артемович сдвинул светлые брови и покачал головой в знак неодобрения.

– Я тоже думаю, что тренировки сейчас – это плохая идея, – раздался за нами молодой, почти мальчишеский голос. – Исидора слишком слаба. Это будет каторга, а не тренировка.

Мы с Васильевым обернулись. Позади нас стоял парень лет восемнадцати. Косая темная челка скрывала один глаз, придавая его взгляду дерзости и нахальства. Он с вызовом смотрел на нас, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Видимо хотел напугать незваного гостя, то есть меня.

– У нас мало времени, Сережа. Сергей – конюх, – пояснил мне Васильев. – Он ухаживает за Исидорой.

Я не мог пропустить неожиданно мягкий тон Васильева, которым он обратился к парню. Василий Васильевич и так производил впечатление человека отнюдь не сурового, а на Сергея он определенно смотрел с теплотой и долей вины. Внебрачный сын?

– И тренер, – резко добавил парень.

– И тренер, – согласно кивнул барон.

– Скажите, Сергей, – влез я в разговор, – не было ли каких-то кардинальных перемен в уходе за этой лошадью? Не забыли вы ее вытереть после очередной тренировки? Может, корм был ненадлежащего качества?

Чем дакхр не шутит? Если Сергей действительно бастард барона, то он мог решиться на месть за то, что тот его не признавал. Я обратился к Мико.

«А мы можем прочитать мысли этого выскочки?»

Магия сжалась и качнулась из стороны в сторону, давая понять, что подобное ей не доступно. Скверно.

Юноша побледнел, а его кулаки красноречиво сжались.

– Думаете, если вы граф, то можете оскорблять меня?

– Сережа, ты забываешься! – попытался вяло возразить Васильев.

– Молодой человек, я не собирался вас оскорблять. Просто хочу разобраться и помочь. Я маг, вдруг мои способности… – я решил не скрываться, чтобы не связывать себе руки.

– Разобраться, – недобро усмехнулся конюх. – Тут доктор не может разобраться, не то, что вы… Граф! – с этими словами он развернулся и вышел из конюшни.

– А еще завтра я собираюсь пригласить своего лекаря для того, чтобы взять анализы и осмотреть лошадь, – сказал я достаточно громко, чтобы меня было слышно на всю конюшню.

– Простите сердечно порывистость юности, – обратился ко мне Васильев. – Сергей очень переживает за Исидору.

Или переживает, что его вычислит неизвестно откуда взявшийся сын Никольского.

– Я пойду, Исидоре лучше отдохнуть, – прервал ход моих мыслей Артем Артемович. – И еще хотелось бы сегодня остаться на ночь здесь. Работы много.

– Да, конечно. Делайте, как считаете нужным, – согласился барон.

– А какого вида работа? – поспешил поинтересоваться я у удалявшейся вдоль денников спины ветеринара.

– Что, простите? – мужчина обернулся и непонимающе уставился на меня.

– Просто интересуюсь, какая работа у врача по ночам, – невинно пожал я плечами. – Какая-нибудь кобыла должна родить?

– Очень много бумаг приходится заполнять по конезаводу, господин Никольский, – с ясно слышимым раздражением ответил ветеринар. – Будут еще какие-то вопросы?

– Нет, – я даже расщедрился на доброжелательную улыбку.

Едва ветеринар исчез из вида, Васильев удивленно уставился на меня.

– Вашего лекаря? – едва слышно произнес он.

Я приложил палец к губам в знак молчания, а вслух произнес:

– На самом деле я тоже считаю, что сейчас не время для тренировки. Сначала нужно позаботиться о здоровье Исидоры.

– Как же вы собираетесь это сделать?

– Об этом я непременно расскажу, как только мы окажемся в машине, – я сделал акцент на последнем слове.

– Я вас понял. Что ж, я отдам некоторые распоряжение по поводу сборов и отъезда, и можно будет возвращаться в город.

– С вашего позволения я еще побуду с Исидорой.

Молча кивнув, Васильев удалился. Я открыл дверь и вошел в денник. Исидора едва повернула голову, чтобы посмотреть на меня, потом вновь отвернулась и закрыла глаза.

– Ну, здравствуй, красавица, – сказал я тихо, не спеша подходя с левой стороны. – Что же с тобой происходит?

Я положил ладонь на темный бок кобылы. Та тяжело вздохнула, но не отошла.

«Мико, мы можем узнать, что с Исидорой?»

Магия растеклась по ладони, частично проникая под шкуру лошади. Я прикрыл глаза, чтобы проще было сосредоточиться. Но сосредотачиваться не понадобилось. Ответ от Мико пришел довольно быстро. И единственно, что мы с ней поняли – магическим воздействием здесь и не пахло. Значит либо болезнь, либо отравление. Интересно, из этих двоих кто-то не досмотрел или по злому умыслу сделал?

Я позвал магию обратно и несильно потрепал гриву лошади.

– Ничего, красавица, мы во всем разберемся и вылечим тебя. А потом выиграем скачки и получим приз.

Исидора фыркнула. Что ж, будем считать это за утвердительный ответ.

Выйдя из конюшни, я направился к автомобилю, дожидаться Васильева. Он появился довольно скоро и мы, загрузившись в машину, выехали за пределы конезавода.

– Объяснитесь, пожалуйста, Тимофей Александрович, – попросил хозяин Исидоры. – Что это за представление?

– Я надеюсь, что это представление в скором будущем вызовет некие активные действия злоумышленника, причиняющего вред вашей лошади.

– Злоумышленника? Вы полагаете, эта болезнь не случайна?

– Это было бы крайне странно, учитывая, в какой период она возникла, – я был немного обескуражен наивностью барона.

– Вы кого-то подозреваете?

– Есть пара кандидатур на примете. Расскажите мне о Сергее и Артеме Артемовиче.

– Вы думаете, это кто-то из них? – произнес Васильев с неподдельным ужасом.

Я пожал плечами.

– Артем Артемович – добрейшей души человек, крепкий семьянин. Исидору еще жеребенком знал. Как почувствовал, что с ней происходит что-то неладное, так почти живет на конюшне. Семью забросил. Не верится, что это он.

– Сергей? Ваш… – я вопросительно поднял бровь.

– Сын, – не стал отпираться барон. – Ошибка молодости, так сказать.

– Что ж вы так о сыне, Василий Васильевич, – я не удержался от ехидного замечания. – Получается, я тоже ошибка молодости графа Никольского?

Барон поджал губы, поняв, что сболтнул лишнее.

– Так что там с Сергеем? – я не стал сосредотачивать внимание на оговорке барона.

– Сережа – мальчик вспыльчивый, но не злой. Мать у него рано умерла. Я, как мог, принимал участие в воспитании. Вероятно, немного избаловал. В Исидоре души не чает. Даже представить не могу, что он способен ей навредить.

– Порой даже самые близкие люди могут сильно нас удивить, – сказал я, вспоминая лучшего друга, всадившего мне кинжал в сердце. – Думаю, скоро мы все узнаем.

– Что вы собираетесь делать?

– Я собираюсь вернуться на конюшню. У вас по ночам дежурят конюхи?

– Да. Сегодня смена Демида Андреевича.

– Плохо, – вздохнул я.

Васильев испуганно уставился на меня.

– Не волнуйтесь. Я не причиню вреда ни вашему имуществу, ни вашим людям. Я буду всего лишь ждать и наблюдать, – постарался я успокоить Васильева. – А что делать потом – решать вам.

Я развел руками, показывая, что приму любое его решение. Хотя было понятно, что уподобляться нам с Игнатом и закапывать злоумышленника в ближайшем лесочке, он не станет. Сдаст в полицию при наличии доказательств или выгонит с позором. Ну да это уже не мое дело.

– Высадите меня за поворотом, пожалуйста, – попросил я. – Думаю, к утру будут определенные результаты.

Попрощавшись с бароном и выйдя из машины, я направился в ближайший лесок. К счастью, уже смеркалось, и долго ждать темноты не пришлось. Я уже добрался до конюшни, когда в заднем кармане джинсов началось какое-то странное подергивание. Это мой телефон неожиданно дал о себе знать. Я нажал на кнопку с зеленой трубкой, как меня учила симпатичная блондинка в центре, где продавались эти штуки, и приложил его к уху.