Текст книги "Никольский. Выйти из Тени (СИ)"

Автор книги: Макс Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Никольский. Выйти из Тени

Глава 1

– Ты все же решился? – полушепотом спросил Марикус, склоняясь над столом.

Я молча кивнул, грея ладони о горячие бока чашки с травяным чаем и глядя на темную маслянистую поверхность, в которой отражались тусклые огни светильников придорожной забегаловки.

– Может, чего покрепче? Перед таким делом заливать в себя чай…

Я посмотрел на друга, в шутку нахмурившись, и он прервался на полуслове.

– Мар, можно подумать, не я тебя учил. Перед таким делом чай – это лучшее, что можно придумать. Ум должен быть ясным.

Мой собеседник неодобрительно покачал головой.

– Не отпустят они тебя, Адарис.

– Именно поэтому я и не собираюсь их спрашивать, – вздохнул я, откидываясь на спинку стула.

Кажется, в пятый раз за вечер друг пытался меня отговорить от запланированного побега. И я начинал уставать от этого.

– Все уже готово. Дела закрыты, подставной труп припрятан.

– Ты убил какого-то бедолагу? – теперь уже Марикус нахмурился.

– Мар, ты же знаешь, я не убиваю без крайней необходимости, – я с укором посмотрел на друга. – Нашел окочурившегося в овраге бродягу.

Марикус Парсин был мелким воришкой на улицах Атлума еще пять лет назад. Крал не из прихоти, а ради пропитания. Однажды он попытался стащить кошелек у меня. И ему это почти удалось. Почти. Вот так резвый паренек стал Тенью.

За это время многое изменилось. Мар был не только моим учеником, но и другом, правой рукой. Лишь ему я мог доверить свои секреты. И не только свои.

– Зачем ты уходишь? Что тебя не устраивает? Ты – глава Теней! С тобой считаются все старейшие семьи Атлума. Да что там семьи. Сам Владыка! – воодушевленным шепотом продолжал он меня уговаривать. – О таком можно только мечтать! А ты…

– Вот и мечтай. А я ухожу.

Да, я – самый молодой глава секретной службы Владыки, один из могущественнейших магов, десять лет думал, что служу на благо Атлума. А оказалось, всего лишь подчищал грязь за верхушкой. Я устал и разочаровался в тех, кому верно служил все эти годы. Поэтому решил уйти. Еще немного, и не только проснувшееся светило разукрасит небо над Атлумом красным, но и зарево пламени, в котором сгинет мой дом. Позже на пепелище найдут обгорелый труп того самого бродяги. О моем уходе не знал никто. Ни те самые семьи, ни шестеро моих самых верных подчиненных. Только Марикус.

– Лимус расстроится, – вздохнул друг.

– Ладно, мне пора. Спасибо за все, – я протянул ему руку.

Он крепко пожал ее. Я вышел один, оставив друга за столом в глубокой задумчивости, и направился к своему дому, который находился в паре кварталов от забегаловки.

Казалось бы, ноги должны были сами нести меня к долгожданной свободе, но каждый следующий шаг давался мне тяжелее предыдущего.

Споткнувшись о последнюю ступеньку лестницы, я ввалился в свою спальню, едва не упав. Голова кружилась, и немного мутило. Видимо, чай был не самого хорошего качества.

Чтобы прийти в себя, я подошел к окну и распахнул ставни.

Я стоял, схватившись за подоконник, чтобы не упасть, и вдыхал воздух свободы. Свободы, которая уже была не призрачным маяком на горизонте, а вполне реальным фактом. Я сам захотел в отставку. Подальше от сверкающей грязи и лицемерных подонков.От предвкушения начала новой жизни по спине пробежал холодок. Или не от предвкушения… Ледяная паутина блокирующего заклятия впилась в спину, сковывая потоки и не давая шансов воспользоваться магией.Вместе с разворотом корпуса в голове мелькнула мысль: меня хотят убить в собственном доме! Но я еще не успел додумать, а мой кулак уже летел навстречу лицу нападавшего, скрытому под черной маской. Удар достиг цели. Вскрикнув, противник резко ушел в сторону. Но его место уже занял другой.А расслабленное тело, принужденное к резкому движению, вдруг перестало слушаться, от чего я пропустил удар под ребра. В этот момент дикая боль полоснула под коленями. Я завалился вперед, едва не ткнувшись лицом в пол. На полпути пинок в грудь поменял направление моего падения, заставив опрокинуться на спину. Я дернулся, чтобы подняться, но получилось лишь невнятное барахтанье. Следующий пинок под ребра и прямой удар в лицо прекратили и эти попытки.– Лежи смирно, тварь! – услышал я знакомый голос. – Не пожелал умереть, честно служа Владыке, захотел трусливо сбежать, так получай!– Много чести для него, еще что-то объяснять, – ответил второй не менее узнаваемый для меня голос. – Надо было просто дать ему яда, чтобы не просто ослаб, а сразу сдох!– Неужели ты не хотел лично плюнуть в его рожу и воткнуть кинжал в сердце? – обозначил себя третий.Так, они что, все шестеро тут собрались? Мои самые приближенные подчиненные. Те, кого я подобрал на улице, дал работу, обучил всему, что знал сам… Такова ваша благодарность?! Хотелось мне крикнуть им в лицо, но я не мог. Силы стремительно покидали меня, а рот быстро наполнялся кровью.– Хватит болтать! – раздался откуда-то издалека четвертый голос. – Или вы хотите дождаться, пока спадет блокирующее заклятье? Даже в таком состоянии он может быть опасен. Прикончим его поскорее.Да ладно! И Марикус был тут. Моя правая рука! Единственный, кому я доверил свою тайну! Тебе-то чем я не угодил, что ты решил сдать меня?Между тем, в поле стремительно мутневшего зрения появился тот самый «друг».– Да, Адарис, не думал я, что когда-нибудь получу заказ на тебя. Но они решили, что ты слишком много знаешь и отпускать тебя нельзя.– Зачем, Мар?.. – едва смог я проговорить и закашлялся, выплюнув новую порцию крови.Но вместо ответа надо мной склонились двое.– От Бриар, – гнусавым шепотом произнес тот, которому я сломал нос.

Перед глазами сверкнуло узкое лезвие знакомого ритуального кинжала, а в следующее мгновение резкая боль пронзила правый бок.– От Азаур, – прорычал второй.И новый удар кинжалом, на этот раз в левое подреберье.Но куда больнее резанула мысль. Друг предал меня, а те, кому я служил, прислали прощальный подарок. Шесть великолепных кинжалов из прочной и заговоренной стали, которые нужно было воткнуть в особые точки на теле, чтобы перекрыть магические потоки. Но хоть Лима среди моих убийц я не услышал. Самого младшего, которого я привел в Тень всего полгода назад.Уже пребывая на грани сознания, я увидел склонившегося надо мной Марикуса.– В отличие от тебя, мне ведомо понятие верности и чести, – протянул он, покачав головой. – Ты слишком много знаешь. Тебя нельзя отпускать.– У тех, кому ты служишь, чести нет. Они и с тобой сделают то же…– просипел я, кажется, свои последние слова.– Я умру, служа Империи, а не как ты, трусливая крыса, – Марикус занес надо мной кинжал.Интересно, от кого же шестой?– От меня лично, от Барта, – словно отвечая на незаданный вопрос, произнес он. – И от Владыки.Последний удар пришелся точно в сердце. Тьма схлопнулась вокруг меня, и я провалился в небытие.

Ощущение падения длилось лишь мгновение, через которое я вновь почувствовал свое тело.Неужели кто-то нашел меня и решил вернуть к жизни?! Да я наперечет знал всех магов, способных сотворить заклятие такого уровня. Вот только что потребует мой спаситель за оказанную услугу. Да уж как-нибудь разберемся. А пока нужно открыть глаза и убедиться, что меня не оживили, чтобы снова убить. Или превратить в ходячего мертвеца. Слышал я о такой забаве некоторых магов высшего ранга.С трудом разомкнув веки, я вынужден был тут же их закрыть. Прямо в глаза бил яркий свет. Сил хватило лишь на то, чтобы повернуть голову на другой бок.Я снова открыл глаза и тут же понял, что нахожусь не в своей комнате. Моя-то была небольших размеров, а эта казалась совсем коморкой в сравнении с ней. Да и бревенчатая стена, в которую уперся мой взгляд, говорила о том, что я находился где-то в крестьянской лачуге, а совсем не в покоях моего городского дома.А может меня вовсе и не убили, а все это было инсценировкой? Кому понадобилось устраивать подобное представление? Ох, доберусь я до того, кто это устроил!

Между тем к телу все больше возвращалась чувствительность. И против ожидания ни от ран, ни от перерезанных связок боли я не чувствовал. Лишь безмерную тяжесть в мышцах и голове. Первым желанием было проверить, что же там с моей магией. Ведь если жив я, то и с ней могло быть все в порядке.

Я потянулся магическим сознанием к ней, но наткнулся на глухую стену. Конечно же, эти шестеро знали свое дело. Их кинжалы достигли своей цели, полностью обрубив потоки, питавшие мою магию. Значит, Адарис Ноор перестал быть одним из сильнейших магов Атлума. Даже находиться теперь на уровне магического сознания было неприятно. Словно я зашел в чужой дом и рыскал по нему без Предписания в поисках того, что мне не принадлежало.

Я уже собирался вновь вынырнуть в сущий мир, как по краю сознания промелькнула искра и забилась в дальний уголок. Я метнулся за вспышкой. Она особо и не пряталась. Просто оказалась маленькой и шустрой, похожей на светящегося головастика, размером с мою ладонь. Боясь его испугать, я остановился в нескольких шагах и медленно протянул руку, не испытывая ни малейшего страха перед неизвестным созданием.

– Ну, здравствуй! – мысленно поприветствовал я хвостатую искорку.

Словно услышав мои мысли, существо приподняло «голову». Я готов был поспорить на что угодно, что оно пристально смотрело на меня.

– Не бойся, я не причиню тебе вреда, – продолжил я монолог.

Мне было важно успокоить пришлеца, чтобы разобраться, что за непрошенный гость теперь хозяйничает на просторах, которые некогда занимала моя магия.

Существо по-прежнему не проявляло признаков страха или агрессии. Напротив, казалось, что оно ждет лишь разрешения, чтобы познакомиться поближе. Я поманил искру. Она неожиданно резво шмыгнула к моим ногам. Я наклонился и протянул раскрытую ладонь, куда «головастик» тут же взобрался и удобно разместился.

– Кто ты, малыш? – спросил я, почесав «голову» существа пальцем другой руки.

Начав радостно вибрировать, словно ему нравилась щекотка, «головастик» вдруг замер. А затем исторг из своего тельца световое поле, упруго толкнувшееся в мою ладонь. Магическое сознание отозвалось каким-то непривычным и в то же время отдаленно знакомым ощущением.

– Ты – магия? – сам не веря своей догадке, предположил я.

Существо бойко запрыгало по ладони, давая понять, что я угадал.

– Подожди, – покачал я головой. – Магия ощущается и выглядит совсем по-другому.

Ведь магия – это энергия. Своим носителем, то есть магом, воспринимается как вибрация, материального воплощения не имеет, а, следовательно, невидима пока не сформирована в заклинание. А тут на тебе, почти живое существо – теплое, упругое, даже вполне весомое. Единственное, что делало его похожим на привычную магию – это едва ощутимая вибрация и гул, которые «головастик» производил при почесывании.

Искра всем своим светящимся существом выразила искреннее недоумение. Были бы плечи, наверное, пожала бы ими.

– Магия, говоришь? – задумчиво протянул я, рассматривая нового знакомого. – Моя магия?

Согласный кивок заставил меня замереть от удивления. Может, убийцы воткнули церемониальные кинжалы не в те точки? Что-то подсказывало, что ответ нужно было искать не на уровне магического сознания, а в материальном мире.

– Ну что ж, малыш, пусть будет так. И уж коли ты вполне живой, буду звать тебя Мико.

Мико согласно вильнул «хвостом».

– А мне надо выяснить, насколько живой сейчас я. Поэтому нужно вернуться.

Без лишних телодвижений, «головастик» растекся по ладони и словно просочился через кожу в кровь, а мое магическое сознание получило легкий энергетический импульс. Да, этот забавный малыш не шел ни в какое сравнение с тем потенциалом, каким я обладал ранее. Но за неимением лучшего будем пользоваться тем, что есть.

На первом плане стоял вопрос о безопасности моего теперешнего состояния. Поэтому я быстро покинул уровень магического сознания, и открыл глаза уже вполне материального тела, которое все еще находилось в лежачем положении. При очередной попытке беглого осмотра обиталища ничего нового не выяснилось. Бревенчатые стены, низкий потолок из бруса, небольшое окно, в которое нещадно било солнце. И, кажется, здесь я был один.

Попытавшись пошевелить руками, я обнаружил, что свободно могу это сделать. Ни веревок, ни цепей, ни каких-либо сдерживающих чар на них не было. Я нащупал под собой что-то вроде тюфяка, а под головой явно имелась подушка.

Заметив, что на мою возню никто не отреагировал ни словом, ни делом, я решительно приподнялся на локтях. И, несмотря на тяжесть в мышцах, удалось мне это довольно легко. Я не стал останавливаться на достигнутом и сел. А вот это было зря. Мир покачнулся.

В этот миг дверь, притаившаяся в дальнем от кровати углу, открылась, и на пороге появился высокий мужчина лет сорока пяти, с аккуратной темной бородой, одетый в брюки, белую рубашку и жилет. На левую руку, на широком ремешке была пристегнута какая-то круглая штука. Казалось, он тоже был немало удивлен увиденным, потому что замер и открыл рот.

– Вы кто? – я грозно сдвинул брови, надеясь этим продлить замешательство гостя.

Ведь другого оружия у меня не было, да и рукопашную схватку я сейчас не потянул бы. Мужчина хлопнул глазами раз, другой, а затем закрыл рот, клацнув зубами.

– Завязывал бы ты с выпивкой, Тимофей!

А вот теперь настала моя очередь удивляться. Какой, к дакхровой матери, Тимофей?! Это кому еще тут завязывать надо?

– Кто вы и что вам нужно? Что я здесь делаю? – пытаясь сохранить каменное выражение лица, спросил я.

– Я Игнат, твой гувернер. Живешь ты здесь вот уж восемнадцать лет. Как отец твой дом этот матери отписал в честь твоего рождения, так и живешь, – гость неодобрительно покачал головой. – Заканчивай пить. Ты ж с совершеннолетия не просыхаешь. Хоть бы закусывал! Ладно, меня, отражение в зеркале скоро узнавать перестанешь.

И он красноречиво кивнул на небольшое зеркало, висевшее почти у самой двери. Меня буквально подбросило с кровати. Позабыв о возможной опасности, я бросился к зеркалу, и, сорвав его со стены, уставился на гладкую поверхность, которая беззастенчиво отражала… не мое лицо! На меня смотрел бледный юнец с ввалившимися щеками и синяками под глазами. Сальные тусклые волосенки свисали до плеч. Я чуть повел зеркалом, и в нем отразились эти самые тощие плечи и узкая грудная клетка. Ни шрамов от прежних боев, ни шести свежих ран от последнего предательства на ней, естественно не было. Отстранив зеркало, я посмотрел на свои ноги, одетые в темно-синие штаны из какой-то грубой ткани.

– Какого дакхра здесь происходит? – прошептал я, адресуя вопрос скорее самому себе, нежели Игнату.

– Вот, уже и разговариваешь непонятно! Куда делись четыре года изучения родного и иностранных языков, – распричитался гувернер Тимофея. – Стыдно мне за тебя.

Но мне было совсем не до его жалоб. Что-то в Мироздании пошло не так, или шестеро бездарей не туда, куда было нужно, воткнули ритуальные кинжалы? И вместо того, чтобы обрубить мне доступ к магии и навсегда лишить душу возможности перерождения, отправили в другой мир в тело какого-то юноши, вероятно, безвременно почившего с перепоя.

От осознания внезапно открывшихся перспектив аж дыхание перехватило. Хотел ты, Адарис покоя, так получай. Другой мир, новое молодое тело. Уж здесь-то Владыке тебя точно не достать. А если последовать совету Игната, то можно прожить еще долгую и вполне спокойную жизнь.

Я подмигнул своему новому отражению. Ну что ж, Тимофей, будем знакомы. Надеюсь, за свою весьма короткую жизнь ты не успел натворить ничего, что негативно повлияло бы на наше будущее. А печень мы с Мико почистим. Еще было бы неплохо получить доступ к памяти моего нового тела. Ну да это все подождет.

Судя по всему, преследование и скорая смерть мне не грозили, а значит, можно было заняться более приземленными вопросами. Осторожно вернув зеркало на место, я повернулся к теперь уже своему гувернеру. Не забыть узнать, кто такой гувернер.

– Знаешь… Игнат, ты прав, – изрек я, чем заслужил новый удивленный взгляд. – Пора начинать новую жизнь. Но хотелось бы это сделать чистым.

Теперь уже Игнат сдвинул брови. Неужели все нужно объяснять! Ох, нелегко мне с ним придется.

– Помыться бы, милейший Игнат, – терпеливо пояснил я.

– Хм, ванну? Это можно. Вот только сначала тебе придется натаскать воды.

Так, видимо, жизнь в новом мире не будет столь беззаботной, как я рассчитывал.

Глава 2

После горячей ванны, в которой пришлось отмачивать новое тело довольно долго, я лежал на кровати, закрыв глаза, и ковырялся в воспоминаниях своего нового тела. По-другому этот процесс назвать было нельзя. Воспоминания были похожи на склад старого ненужного барахла, которое приходилось выковыривать из-за подкладки сундука памяти. Но, несмотря на это, мне удалось узнать кое-что о Тимофее и о его родном мире. Парень оказался незаконорожденным отпрыском некоего графа Никольского. Рос с матерью Ольгой Ивановной в деревне Большие Вязанки. Мать звала его Тимохой, держала строго, пыталась воспитывать и учить, порола по делу. И только это стимулировало ее чадо к какой-то деятельности. Но, несмотря на строгость, Тимофей мать любил.

Ольга Ивановна умерла, когда ему было четырнадцать. Граф, видимо не очень рьяно интересовавшийся жизнью побочного сына, все же прислал ему опекуна, а по совместительству гувернера, Игната и письмо, что будет помогать деньгами. Тимофей был парнем неглупым, но ленивым и отбившимся от рук. Учился неохотно, но математику и языки любил. О будущем не задумывался, уезжать из деревни не хотел.

Свое восемнадцатилетие он справил десять дней назад. После чего отцовские деньги неожиданно поступать перестали. И Тимоха не нашел ничего лучше, как спустить последнее на хмельные напитки. То ли неокрепший организм подвел, то ли питие было не особо добротным, но Тимофей Александрович отправился в мир иной, не приходя в сознание.

Что ж, не сказал бы, что собирался оплакивать участь нерадивого юнца. Мне все эти обстоятельства играли на руку. Уж в глухой деревне, а тем более в другом мире, прихвостни Владыки искать меня не будут. И теперь я мог начать жизнь заново. Надо было только решить три задачи: разобраться, как пользоваться Мико, найти источник заработка и… постричься! Слипшиеся темные патлы, отмытые зловонным, но отлично моющим мылом, оказались светлой, довольно объемной гривой, торчавшей в разные стороны.

Решив, что для второго пункта мне известно слишком мало, а с первым вообще торопиться не стоит, я встал с кровати и вышел из спальни в общую комнату, служившей и кухней, и столовой, и библиотекой.

Игнат сидел за столом и, нацепив на длинный прямой нос пенсне, как мне услужливо подсказала память Тимофея, читал довольно объемную книгу. Оценив аккуратную стрижку и ровную бороду гувернера-опекуна, я учтиво кашлянул, и, дождавшись, пока на меня обратится взгляд светло-серых, почти прозрачных глаз, спросил:

– Игнат, а ты сам стрижешься?

Брови мужчины удивленно съехались.

– Ты же знаешь, Тимофей, в город езжу.

Кажется, этот факт не осел в памяти Никольского-младшего. В город – это сейчас не мой вариант. Там наверняка все стоит дорого.

– А из местных не подскажешь, кто может? – я красноречиво захватил пальцами одну особо непокорную прядь, которая так и лезла в глаза, и оттянул ее в сторону.

– Последний раз ты сам обошелся. Старыми ножницами для стрижки овец, – Игнат пальцем подтолкнул пенсне повыше на переносицу и вновь обратил взор на книгу. – А вообще, говорят Марьяна Никитина, дочка кузнеца, неплохо стрижет.

– Овец? – на всякий случай уточнил я.

– И их в том числе, – словно издеваясь, ответил гувернер.

Кажется, воспитанник много крови ему попортил. Возвращать его доверие придется долго. А он мне пока нужен.

– А тебе зачем? – как бы между прочим поинтересовался Игнат.

– На работу хотел устроиться, а с таким безобразием, боюсь, не возьмут.

Адарис Ноор никогда не боялся работы. Попав на улицу после смерти родителей в восемь лет, я зарабатывал себе на хлеб честным трудом то помощником булочника, то аптекаря, а в четырнадцать меня взяли в бригаду строителей. Так что работать я не боялся и умел.

Гувернер вонзил в меня долгий испытывающий взгляд. Словно не учитель смотрел на меня сейчас, а дознаватель в тюремных казематах. Я сам в прошлой жизни смотрел таким на некоторых особо несговорчивых, прежде чем применить более весомые во всех смыслах аргументы. Поэтому ответил Игнату широкой искренней улыбкой.

Не отрывая от меня взгляда, гувернер запустил руку в карман жилета и вытянул оттуда полоску бумаги, расписанной разноцветными красками. Местные деньги, подумал я.

– На это не жалко, – протянул он мне бумажку, зажав ее между указательным и средним пальцем.

– А где Марьяна живет? – спросил я, принимая неожиданный дар.

Ну, вот такой Тимоха, не интересовало его, где жила дочка кузнеца.

– От нас прямая дорога до конца деревни, – вновь уткнувшись в книгу, буркнул гувернер.

Дорога до конца деревни оказалась действительно прямой. Я шел к цели, не отвлекаясь на окружающее меня, поэтому дошагал довольно быстро. Путь закончился у распахнутой калитки. За редким дощатым забором, доходившим мне до середины груди, девушка в платье, которое даже колен не закрывало, пыталась положить полено на самый верх высокой поленницы. Она была полностью поглощена этим занятием: поднялась на носочки, вытянулась в струнку, от чего и так не слишком длинное платье задралось еще выше. Ей было совсем не до долговязого парня, который пялился на нее через забор.

Да, если в этом мире все девушки одеваются так, то он мне определенно нравится. Я по достоинству оценил роскошный вид девушки со спины. Даже грубые сапоги не портили эти длинные стройные ножки. Молодой Тимохин организм уже было решил среагировать, но я напомнил ему (да и себе), что мы сюда пришли совсем по другому поводу.

– Могу помочь! – подал я голос, чтобы обозначить свое присутствие.

Девушка резко развернулась, сунула полено под мышку и уперла руки в бока.

– Тебе чего?

Марьяна была на пару лет старше Тимофея. Светлое личико, аккуратный вздернутый нос, пухлые губки, большие глаза и вырез платья, открывавший сочную девичью грудь – все это заставило Тимохин организм снова взбрыкнуть.

Не, Тим, ты действительно олух! Тут такое, а ты… помер.

– Я Марьяну ищу, – с трудом подняв взгляд на лицо девушки, произнес я.

– Ну, я Марьяна. Зачем искал… Тимоха, – последнее слово она произнесла особенно четко, давая понять, что она-то со мной знакома.

– Игнат сказал, ты стричь умеешь. А мне очень надо…постричься, – уточнил я на всякий случай. – Я заплачу.

Я достал деньги и протянул их Марьяне. Та еще пару мгновений пристально смотрела на меня, потом фыркнула.

– Убери свои бумажки, не нужны они мне. А вот от помощи я бы не отказалась.

– Так говори, чем помочь.

– Дров наколоть, и сложить их. Отец в город уехал на выставку. Вернется дней через десять. А я уже устала топором махать.

– По рукам, – улыбнулся я перспективе остаться и с деньгами, и со стрижкой.

С дровами мы разделались довольно быстро, хотя мое новое тело было совсем не приспособлено к труду. Завтра хилые мышцы дадут о себе знать. Надо будет попробовать лекарские способности Мико, а позже заняться тренировками.

– Ладно, пошли, – сказала Марьяна, когда последнее полено заняло положенное ему место.

Она усадила меня в сарае на хлипкий стул, принесла ножницы и велела закрыть глаза. Я просидел так довольно долгое время, боясь не то, что шевельнуться, а даже вздохнуть лишний раз. Кто знает, вдруг мое случайное действие будет стоит уха или носа. А кому нужен работник без носа?

– Пока не открывай, – услышал я голос девушки и удаляющиеся шаги.

Сердце тревожно заныло, и приказ я, конечно, нарушил. Но против ожидания вооруженная охрана ко мне не спешила. Едва раздались звуки шагов Марьяны, я тут же закрыл глаза.

– Вот теперь можно, – возвестила она довольным тоном.

Я увидел перед собой зеркало, настолько маленькое, что даже моя тощая физиономия туда еле помещалась.

– На, любуйся! – девушка засмеялась и отдала мне зеркало. – А ты даже ничего, Тимоха. Теперь у тебя есть челка!

Я поводил зеркалом из стороны в сторону, старательно рассматривая себя. Ну, очень даже ничего получилось. В глаза ничего не лезло, с ушей не свисало, а значит точно лучше, чем было.

– Спасибо! – поблагодарил я красавицу, чем вызвал кокетливый взмах ресниц и смущенную улыбку. – А вопрос можно?

– Ну, ты даешь! Постриги тебя, так еще и на вопросы ответь, – притворно рассердилась Марьяна. – Ладно, спрашивай.

– В деревне найдется для меня работа?

– Зачем тебе работать, Тимофей, ты ж графский сын? – девушка недоуменно хлопнула глазами.

Вот это осведомленность о Тимохиной жизни!

– Видишь ли, мне исполнилось восемнадцать, и, видимо, отец решил, что пора прекратить меня содержать, – совершенно искренне ответил я. – А мы с Игнатом есть хотим. Ну, хотя бы иногда.

Дочь кузнеца окинула меня придирчивым взглядом.

– Даже не знаю. Пастухи точно не требуются. Для землекопов не сезон. Если какой-то старушке воды натаскать или дров нарубить? Но на этом много не заработаешь, да и старушек у нас раз-два и обчелся. Деревня наша вообще вымирает. Даже отец собирается в город перебраться.

Невеселая получалась картина. Я и так не очень надеялся найти в Больших Вязанках стабильный заработок, а теперь с этим вариантом следовало распрощаться совсем.

– Что ж, – я почесал в свежеподстриженном затылке, – пойду, расстрою Игната. Еще раз спасибо.

Я вышел из сарая и почти дошел до калитки, когда Марьяна окликнула меня.

– Тимоха, подожди!

Я обернулся, впрочем, без особой надежды.

– Отец еще не скоро вернется, а мне с хозяйством помощь нужна. Одна не справляюсь. Правда, денег заплатить не смогу. Но отдам едой. На вас с Игнатом Семеновичем хватит.

Я в раздумье окинул взглядом Марьяну, смущенно теребившую пальцами подол платья. А что я, собственно, терял? Вариантов лучше у меня пока нет, а так мы с гувернером и с голоду не помрем, и, может, за это время идеи лучше появятся.

В общем, я согласился на это весьма щедрое предложение и оставшуюся часть дня провел у Марьяны.

Домой вернулся уже под вечер, притащив с собой свиной окорок и вареную картошку. Добычу разложил на столе перед Игнатом.

– Украл? – сурово спросил он.

– Заработал, – спокойно ответил я.

Гувернер недоверчиво покачал головой, но, после подробного рассказа, согласился разделить со мной трапезу.

После ужина я заперся в спальне, сел на кровать и, погрузившись в магическое сознание, позвал Мико. Моя малышка (не знаю, с чего, но я решил, что моя магия женского пола) явилась ко мне по первому зову. Уже хорошо. Ведь могла и не послушаться.

Для начала я попробовал залечить мозоль на ладони, натертую топорищем. Мико очень старалась, сначала раскраснелась так, что я испугался за нее, а потом вдруг побледнела, отчего я начал переживать еще больше. В результате нам удалось лишь немного ускорить заживление. В благодарность за старание, я поскреб макушку хвостатой искорке, чем вновь вызвал ее довольное урчание.

– Ничего, радость моя, это ведь наш первый опыт.

Магия с согласным рокотом растеклась по ладони и исчезла.

В течение трех дней я уходил от Марьяны под вечер и непременно с добычей. Игнат ворчал, что зря трачу время, однако жареной курице или кастрюльке борща был рад.

Я сам понимал, что все это не серьезно, и с возвращением кузнеца сытая жизнь закончится, но словно давал себе небольшой отпуск от решительных действий. Да и общаться с дочкой кузнеца мне нравилось с каждым днем все больше.

В первый день она еще пыталась строить из себя строгую хозяйку, на второй уже смеялась над моими шутками, а на третий Марьяна оставила меня ночевать на сеновале. Что ходить зря туда-сюда, сказала она. Подумав, что так действительно будет лучше, я согласился. За Игната не переживал: на картошке и кастрюле борща он должен был протянуть до завтрашнего вечера.

С последним солнечным лучом я залез на сеновал. Удобно разместившись на выданном мне тюфяке и накрывшись одеялом, я прикрыл веки и уже приготовился провалиться в сон, когда услышал скрип дверных петель. Открыв глаза, я увидел в дверном проеме силуэт Марьяны, подсвеченный полной луной.

Не знаю, что на моем месте сделал бы Тимофей, но он уже никогда не будет на моем месте. А я мужчина опытный, за двадцать семь лет прошлой жизни разобрался, что среди ночи женщины на сеновал не за сеном ходят.

Марьяна тоже оказалась опытной и страстной, и мы с ней остались весьма довольны друг другом.

Уже глубоко за полночь, устроив голову у меня на плече, она вдруг задумчиво произнесла:

– Ты только не напридумывай себе ничего, Тимоша.

– Это чего я не должен напридумывать? – с неподдельным интересом спросил я, уставившись в светлую макушку.

– Ну, любовь там всякую, свадьбу.

Я едва сдержался, чтобы не засмеяться в голос. Не родилась еще та женщина, которой я буду готов предложить стать моей женой.

– Это почему? – с некоторой долей обиды спросил я, решив не портить вечер размечтавшейся девице.

– Ты, конечно, парень хороший. Симпатичный, не ленивый, но… бесперспективный.

– Бесперспективный? – без особой надежды на объяснение уточнил я.

– Да, Тимош. Будущего у тебя нет. Несмотря на все старания Игната Семеновича, не выйдет из тебя нормального человека. Только не обижайся, ты – деревенский чудак. Прибьешься к какой-нибудь бабе подобрее и посговорчивее, так и просидишь у ее юбки всю жизнь за забором. А я развлечений хочу, нарядов. А с тобой ну какие наряды.

– И кем же должен работать твой перспективный муж?

Ну, вдруг Марьяна знала перечень престижных профессий этого мира, надо же поинтересоваться.

– Идеально было бы, если бы он был из благородных.

Я вновь еле сдержал смех. Ну, помечтай, деревенская девка. Мать Тимофея, кажется, тоже в жены к благородному метила.

– В полиции, слышала, хорошо получают, – уже чуть более реальный вариант предложила девушка. – А вообще особым почетом ликвидаторы пользуются. Да и заработок, говорят, у них соответствующий.

– А ликвидаторы – это кто? – лениво поинтересовался я.

Да, такими вопросами я только подкреплял странную репутацию Тимохи. А что делать, если в голове у парня задержались только языки и математика.

– Говорю же, чудак ты. Ликвидаторы – это те, которые прорывы в зонах закрывают.

– А если я им стану?

Тут Марьяна развернулась ко мне и, подперев кулачком подбородок, сочувственно произнесла.

– Какой из тебя ликвидатор! Ликвидатором может стать маг. А ты не маг. Ольга Ивановна поэтому на тебе злость и срывала. Отец-то твой из магического рода, а ты пустышкой оказался.

Да этой девице в шпионской среде цены бы не было. Откуда она только умудрилась все это раскопать! И почему это я не маг? Либо, Марьяна все же чего-то не знала, либо у Тимохи были причины скрывать этот факт от матери, либо…