Текст книги "Никольский. Выйти из Тени (СИ)"

Автор книги: Макс Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Воздействие на охранное заклинание должно производиться некоторое время, чтобы исключить случайность. Кошку, например. То есть у злоумышленников было несколько секунд, чтобы проникнуть внутрь, а потом восстановить плетение печати. И скорее всего, тот, кто это сделал, приходил сюда не единожды. Плетение почти идеально восстановлено, но все же можно найти отличие.

Я присмотрелся и понял, о чем говорит Игнат. Ткань печати напротив двух прутов выглядела более рыхлой и небрежной по сравнению с остальной.

– Это значит, кто-то сюда проникал? – спросил я, обернувшись к Игнату.

Тот кивнул. На его лице читалась глубокая задумчивость.

Глава 19

Контора располагалась на другом конце города, и добирались мы до нее почти час. На фасаде висело много табличек. На нужной нам была нарисована стрелка, указывавшая в подвал. Спустившись, мы оказались в небольшой комнате, где за столом сидела объемная женщина в очках и с пучком на голове.

– Что вам угодно, господа? – бесцветным тоном спросила она, окинув нас взглядом поверх толстой оправы.

– Нам нужно снять консервацию с особняка, – ответил я, доброжелательно улыбнувшись.

– С какого? – поинтересовалась дама.

– Графа Никольского.

– Ваш паспорт?

Я достал из кармана пиджака свой новенький паспорт, в котором я уже значился как Тимофей Александрович Никольский. Спасибо Ипатову, благодаря его связям мне пришлось ждать новые документы не месяц, а всего два дня.

Женщина вынула из стола толстую тетрадь и тщательно переписала данные из паспорта. Затем взяла журнал в твердой обложке и, полистав его довольно продолжительное время, наконец, произнесла:

– Вам нужно в левую дверь, восемнадцатое окно.

Помещение, в котором находилось это восемнадцатое окно, было жалким и унылым. Низкий серый потолок, на котором были закреплены длинные трубчатые лампы, пара из которых уже перегорела, серые стены без окон. Само помещение было разделено перегородками в три ряда, за которыми стояли столы. То, что мы искали, располагалось в центральном ряду, почти в противоположном конце от входа.

За столом сидел кучерявый молодой мужчина с длинным носом, которым он почти уткнулся в раскрытую перед ним книгу. Он был так погружен в чтение, что даже не заметил нашего появления.

– Здравствуйте, э… – поздоровался я и быстро прочитал имя на табличке, стоявшей на краю стола. – Игорь Иванович!

Молодой человек вздрогнул, резко захлопнул книгу и, скинув ее на пол, воззрился на нас так, словно и не было никакой книги, а он весь день с нетерпением ждал нашего визита.

– Здравствуйте! Чем могу быть полезен господам? – бодро воскликнул он.

Я аж оторопел. Еще никто в этом мире не был так рад моему появлению. Расхотелось даже предъявлять претензии за прорванное защитное заклинание. Игнат за спиной угрюмо хмыкнул.

– Я граф Тимофей Александрович Никольский, сын Александра Михайловича – одновременно со словами я раскрыл паспорт, чтобы не тратить понапрасну время.

Игорь Иванович подскочил, глянул на фотографию, потом на меня, потом снова на фотографию.

– Ваше сиятельство по поводу особняка Никольских?

– Да, хотелось бы его… расконсервировать.

– Документики на дом, пожалуйста, и завещание.

Игнат положил на его стол папку. Игорь сел обратно и воткнул нос теперь уже в мои документы.

– Что ж, все в порядке, – довольно сообщил он. – Но есть одна загвоздка.

– Какая? – угрюмо спросил я.

– Вам нужно получить разрешение полиции, так как особняк запечатывался по их предписанию, а ваш отец ни разу не запрашивал разрешения на его… расконсервирование, – последнее слово было произнесено почти по слогам.

Он резким движением схватил небольшую бумажку и ручку и, быстро что-то написав, протянул мне.

– Это имя следователя, который вел дело. Управление за углом.

Управление, как и сказал служащий «запечатывающей» конторы, оказалось за углом. Нужный следователь по имени Остап Вельяминович Кротов, крепкий мужичок с висящими усами, тоже нашелся быстро. Как оказалось, он был уже не простым следователем, как четыре года назад, а заместителем начальника управления.

Процедура с проверкой документов повторилась и тут. Удостоверившись, что все в порядке, Кротов нажал кнопку на каком-то приборе связи и затребовал из архива дело Никольского. Ожидание длилось минут пятнадцать, в течение которых мы с Игнатом молча, но весьма заинтересованно, изучали похвальные грамоты заместителя, в обилии развешенные по стенам.

Когда дело было доставлено, Кротов быстро пролистал его скудное содержимое.

– Да, так точно. Все, как я помню. Взрыв был признан несчастным случаем, дело закрыто.

Он быстро написал разрешительную справку и передал мне.

– Остап Вельяминович, а в чем там, собственно, было дело? Что случилось с моим дядей. Отец никогда не затрагивал эту тему, сильно переживал. А мне хотелось бы знать. Или это тайна следствия? – произнес я, доверительно понизив тон.

– Нет, никакой тайны нет, – покачал головой заместитель начальника. – Взрыв произошел вечером, когда приходящая прислуга уже покинула особняк. Обгоревший труп мужчины с изуродованным лицом был обнаружен в кабинете. По-видимому, ваш дядя проводил магические эксперименты. Я не знал его лично, но поговаривали, что Николай Никольский был чернокнижником и вызывал демонов.

– А дело вы закрыли на основе этих слухов или вас хорошо попросили об этом? – с невинной улыбкой поинтересовался я.

До Кротова сначала не дошло, а потом как дошло! Но угрозы о привлечении за оскорбление должностного лица при исполнении обязанностей разбились об уже закрытую дверь. А мы с Игнатом, который на ходу бухтел нелестные слова моим умственным способностям, едва ли не бегом направлялись обратно к Игорю.

Едва увидев разрешение, тот подскочил со стула и рванул к выходу впереди нас, не забыв, однако прихватить со стола какую-то тетрадь. Видимо, очень хотел избавиться от особняка Никольских, значившегося за ним.

Пока маг обходил особняк, снимая защитное заклинание, мы с Игнатом стояли в стороне и наблюдали за его работой.

– Как ты думаешь, он в курсе, что его защиту вскрыли? Может, ему заплатили?

– Сомневаюсь. Если ему заплатили, то проще было попросить просто ненадолго снять защиту, чем потом самим штопать. А вот следователю за закрытие, скорее всего, действительно заплатили. Чернокнижник, надо же такое придумать, – фыркнул гувернер.

– А ты когда-нибудь встречался с Николаем Никольским? – спросил я, впрочем, не надеясь на положительный ответ.

– Нет, – покачал головой Игнат и отвернулся.

В этот момент нас окликнул Игорь.

– Все готово!

Мы подошли к воротам. Маг взялся за обе ручки и толкнул створки, открывая перед нами доступ в особняк.

– На ворота потом замок можете повесить, – посоветовал маг, доставая из кармана тетрадку и ручку. – Распишитесь, пожалуйста, что снятие произведено и претензий вы не имеете.

На последней фразе я пристально посмотрел в глаза Игорю. Но они были настолько искренни и наивны, что я понял, что он совершенно не в курсе о взломе. Я взял из его рук тетрадь, напротив адреса особняка и своей фамилии криво написал «Претензий не имею» и загогулисто расписался.

Счастливый Игорь, запихнув тетрадку обратно в карман, резко поклонился, вытянув руки по швам, и, развернувшись на пятках, припустил через дорогу к подземному переходу, у которого значилась табличка с заглавной буквой «М».

Я посмотрел на ручку, оставшуюся у меня, но окликать мага не стал, засунул ее в карман и обернулся к Игнату.

– Идем!

Мы прошли в ворота и поднялись по ступеням к высоким дверям. Я взялся за две массивные, выполненные из темного металла ручки и одновременно опустил их. Внутри тихо щелкнул замок. Я толкнул обе створки, и они легко раскрылись, обдавая нас дыханием старого нежилого дома. Вдохнув тяжелый запах, я поморщился, но, после секундного промедления, решительно шагнул внутрь.

Холл первого этажа был круглый с высоким потолком, с которого свисала большая позолоченная люстра. На стене за лестничной площадкой, между вторым и первым этажом был огромный витраж, изображавший двухмоторный самолет и белого медведя.

– Интересно, что бы это значило, – пробормотал я. – Как ты думаешь, Игнат?

Я обернулся к гувернеру. Тот все так же стоял на пороге, не решаясь войти.

– Игнат Семенович, вы что, боитесь? – сказал я, округлив глаза. – Думаете, здесь ходит приведение Николая Михайловича?

Гувернер ничего не отвечал, а его помутневший взгляд рассеяно бродил по стенам.

– Игнат, не заставляй брать тебя за ручку, как маленькую девочку, и заводить внутрь. Ты без лишних вопросов влез в усадьбу, где по слухам, ходило привидение. Не думаю, что мой дядя на самом деле был чернокнижником и навызывал демонов к себе домой. Игнааат!

– Что? – словно услышав меня впервые, спросил гувернер.

– Заходи, говорю! – крикнул я и, не дожидаясь действий от гувернера, направился в левое крыло.

Я был уверен, что рано или поздно Игнат последует за мной. Так и случилось. У кабинета дяди мы стояли уже плечом к плечу. У меня даже перехватило дыхание, словно мне предстояло столкнуться с чем-то таинственным и завораживающим.

– Ну что, посмотрим, – сказал я и, на миг задержав дыхание, решительно толкнул дверь.

В кабинете светило заходящее солнце. Наружная стена была обрушена на одну треть. Благодаря консервирующим заклинаниям внутрь не попала листва с растущих вокруг особняка деревьев. От некогда массивного стола осталась лишь груда досок, кресла сгорели почти полностью. В дверцах шкафов разбились стекла, книги и документы сильно обгорели. На полу и на всей мебели лежал слой сажи от пожара. Выделялся лишь вытянутый участок относительно чистого пола возле стола.

– Наверное, здесь и лежало тело, – сказал я, присев на корточки рядом со столом.

Игнат внимательно осматривал кабинет. Он прошел вдоль всех полок, раскидал обломки стола, видимо желая обнаружить какие-то улики. Я несколько минут молча наблюдал за его действиями, но потом не выдержал:

– Ну что, нашел признаки вызова демонов?

В ответ получил острый, как кинжал, взгляд.

– Не думаю, что мы здесь что-то найдем. Даже если пожар не уничтожил все улики, то оставшееся забрала полиция. И у нас был шанс получить доступ к уликам, если бы не один выскочка.

Справедливое замечание, но за свои слова, сказанные в кабинете заместителя начальника управления полиции, я извиняться не собирался.

– За что же могли убить Николая Никольского?

– Думаешь, это было убийство? – Игнат подошел к разрушенной стене и провел пальцем по слою сажи, оставляя след.

– Ну не призыв демонов это точно. Полагаю, если он и проводил какие-то эксперименты, то они носили исключительно научный характер, а все действия с магией были в рамках закона. Не думаю, что он делал за своим рабочим столом что-то, что могло так полыхнуть.

Я поднялся и потянулся.

– Завтра нужно найти бригаду строителей.

– Строителей? – переспросил гувернер, снова погруженный в свои мысли.

– Ну не думаешь же ты, что я оставлю все, как есть, и буду любоваться видом на закат под почти открытым небом прямо из-за рабочего стола. Это нужно починить. Для начала это неплохо было бы хоть магией прикрыть, чтобы к нам не вломились нежданные гости посреди ночи.

– Я сделаю. А тебе надо отдохнуть, ты долго был за рулем.

Я не стал спорить ни секунды.

– Чур, самая ближняя спальня – моя, – с напускной бодростью сказал я, хотя силы действительно были на исходе.

Я вышел из кабинета и дернул ручку ближайшей двери. За ней оказалась кухня. Молодец Николай Никольский, знал, где кабинет делать. Еще две попытки также не увенчались успехом, зато я нашел ванную и туалет. А вот за следующей дверью обнаружилась комната прислуги с тремя аккуратно застеленными кроватями.

Я скинул покрывало с одной из них, подняв в воздух плотное облако пыли. Прочихавшись, я скинул пиджак и ботинки и растянулся на кровати во весь рост.

Я не сомневался, что Игнат справится с установкой защиты и самостоятельно найдет, где поспать. Поэтому без угрызений совести быстро забылся сном здорового, но уставшего молодого человека.

Утро настало совершенно неожиданно. Солнце нагло лупило лучом прямо в глаз через не закрытое шторой небольшое окно. Я перевернулся на другой бок и попытался снова заснуть, но сон ускользнул от меня безвозвратно. Я с неохотой поднялся.

На дальней от меня кровати спал гувернер. Я не стал его будить, осторожно проскользнул к окну, задернул шторы и, захватив пиджак, покинул комнату.

Кое-как умывшись, я пятерней разобрал беспорядок на голове и, решив в ближайшее время сходить в парикмахерскую, отправился в небольшую кофейню, которую видел через дорогу от особняка.

Через пятнадцать минут на кухню зашел Игнат, тоже какой-то взъерошенный и помятый. Он сел за небольшой стол, на котором я поставил кофе и свежая выпечка. Обведя взглядом стакан и тарелку, он сдвинул брови и спросил, кивнув в сторону шкафов:

– Надеюсь, это не оттуда?

– Обижаешь, Игнат Семенович. Граф Никольский сам лично бегал за кофе и булочками.

В подтверждение своих самых добрых намерений я отхлебнул кофе из своего стакана и откусил половину булочки за раз. Гувернера не пришлось долго уговаривать

Список дел на сегодня был внушительным. Возвращаясь из кофейни, я заглянул в газетный киоск и раздобыл там несколько газет с объявлениями. Мне предстояло подобрать слуг на постоянную работу, найти строителей для ремонта, а также найти способ быстро привести дом в порядок.

Я развернул газету с объявлениями, и первое, за что зацепились мои глаза, было название «Феи чистоты». Со строителями и прислугой тоже долго возиться не пришлось.

Феи обещались быть примерно через час. Собеседование домработнице, двум горничным и строительной бригаде было назначено на завтра.

Я отправил Игната в библиотеку, которая располагалась на втором этаже, а сам стал ждать Фей.

И они явились ровно, как и обещали. Правда на фей, которых я себе представлял, они были мало похожи: три пухленькие женщины лет пятидесяти и с ними усатый мужик в комбинезоне и с чемоданчиком. Эти четверо рассредоточились по дому и стали с невероятной быстротой наводить порядок. Я аж залюбовался, когда, проходя через холл первого этажа, увидел, с какой заботой одна из дам протирает витраж.

Сам же я, предупредив Игната, отправился в магазин, чтобы купить все необходимое на первое время. Вторым пунктом в моем плане стояла покупка смокинга для приема у Беркутова. Оббегав несколько магазинов, я понял, что второй Кати мне не найти, поэтому положился в подборе смокинга исключительно на свой вкус.

Домой вернулся уже под вечер. Угрюмый Игнат сообщил, что феи почти закончили и завтра вернут снятый сегодня текстиль.

На следующий день за работой фей следил Игнат, а я проводил собеседование со строителями и прислугой. Подобрал домоправительницу и ей же доверил выбор горничных.

Я присмотрел для себя комнату на втором этаже и принес туда чемодан из машины. И вот теперь у меня выдалась свободная минутка, чтобы разобрать свои вещи.

Я вошел в свою спальню и обомлел. К кровати был приставлен стул, стоя на котором, вытянувшись в струнку, одна из горничных старательно расправляла складки балдахина, висевшего над кроватью. На вид она была едва ли старше Тимофея. Темно-синее платье задралось выше середины бедра, предоставляя мне возможность полюбоваться стройными ножками и полоской кружева на черных чулках. Чем я и занимался, встав у девицы за спиной.

Она, увлеченная работой, неосторожно сделала шаг назад, и каблук ее туфельки соскользнул со стула.

–Ой, – вскрикнула она и упала прямо в мои объятия.

– Здравствуйте! – приветливо улыбнулся я, пользуясь случаем и нагло обнимая девушку. – Граф Тимофей Никольский. Я здесь живу.

– Здравствуйте, – улыбнувшись мне и ничуть не покраснев, ответила фея. – Я тут балдахин вешаю Меня Зоя зовут… Но в особых ситуациях можно Зая.

Зоя совершенно не торопилась высвобождаться из моих рук и возвращаться к работе. Наоборот, она еще теснее прижалась и положила ладони мне на грудь. Мое тело сообщило, что оно совсем не против такого поведения, проголосовав «за» поднятием некоторых своих частей.

Зоя бросила короткий, но весьма красноречивый взгляд на дверь. Я отпустил ее только чтобы повернуть ключ в замке.

Она провела в моей спальне пару часов, однако балдахин так и не был повешен до конца. Но все же претензий к работе горничной я не имел.

Глава 20

– Как ты думаешь, что нужно было им в особняке Никольского? – я просунул руки в рукава белоснежной рубашки и расправил воротник.

Я стоял у ростового зеркала в своей комнате, собираясь на прием, организованный князем Беркутовым. За последнюю неделю я немного отъелся и не представлял такого убогого зрелища, как в момент скачек. По крайней мере, смокинг на мне смотрелся отлично.

За рубашкой последовал жилет, а вот ответа от гувернера я так и не дождался.

– Игнат!

– Что? – рассеянно переспросил гувернер, наконец, оторвавшись от газеты.

– Что могли взломщики искать в особняке? – раздраженно повторил я, борясь с пуговицами жилета.

– Откуда мне знать, Тимофей? Может, драгоценности, может деньги.

Я одолел последнюю пуговицу и поднял глаза на гувернера. Он смотрел на меня пристальным, задумчивым взглядом.

– Возможно, – ответил я. – Мы не нашли ни денег, ни ценных бумаг, ни драгоценностей. Есть вероятность, что их забрали.

Игнат ничего не ответил, просто продолжал смотреть на меня.

– Что? Я не так застегнул жилет? Или рубашку надел наизнанку? – я недоуменно развел руками.

– Нет, просто… ты уже совсем взрослый. Как быстро пролетело время. Казалось, еще недавно ты только начал осваивать геометрию и греческий, а сейчас бреешься и покупаешь смокинг.

Я застыл с открытым ртом, не зная, что сказать. Ну не говорить же, что тот мальчишка, изучавший греческий, уже давно мертв.

– Ты становишься сентиментальным, Игнат, – я пригрозил гувернеру пальцем. – А знаешь сентиментальность это признак чего? Старости.

– Ты взрослеешь, я старею. Все закономерно.

Я едва не выронил запонку, которую пытался вставить в слишком узкую прорезь на манжете рукава рубашки.

– Дакхр! – вырвалось у меня.

– Откуда у тебя эти странные ругательства? – гувернер отложил газету и поднялся.

Я неопределенно пожал плечами. Игнат взял с моей ладони запонки и помог застегнуть их. Я благодарно кивнул и одернул рукава. С застежкой бабочки он мне тоже помог справиться.

– Волнуешься? – неожиданно мягко спросил Игнат.

– С чего вдруг?

– Это твой первый прием, высший свет…

– А из-за этого… Да! – ответил я и «нервно» поправил бабочку.

На самом деле я действительно немного нервничал, но совсем не из-за того, что мне предстояло первый раз оказаться среди представителей элиты. Адарис Ноор привык вращаться среди сильных мира Атлума, сам Владыка частенько звал меня на чай, чтобы обсудить дела. Я беспокоился из-за того, сможет ли вчерашний деревенский парень произвести благоприятное впечатление на хозяина приема. Ибо протекция Беркутова была мне крайне нужна для укрепления моей позиции в обществе и дальнейшего развития шахты.

– Будь начеку, лишнего не болтай. Много не пей. Помни про этикет. Не наступай дамам на ноги, – заботливо бормотал Игнат, провожая меня до машины.

– Еще скажи: не стой на сквозняке и чтобы в двенадцать был дома, – тепло улыбнулся я гувернеру.

– Иди уже, – проворчал он, остановившись на нижней ступеньке.

У ворот меня ждала длинная черная машина с золотой летящей птицей на двери. Водитель распахнул передо мной дверь. Я чинно, как в моем представлении подобало аристократу, забрался внутрь. Белый кожаный салон тонул в тусклом желтом свете. Задние сиденья были отделены от водителя перегородкой из темного стекла. В подлокотнике посередине заднего сиденья стояло ведерко со льдом и какой-то бутылкой. Я с интересом повертел ее в руках, но открывать не стал. Мне сегодня нужен был максимально ясный ум.

Доехали мы быстро. Как только машина остановилась, дверь тут же открыли снаружи. Ко мне подоспел молодой человек в темно-синей форме и белых перчатках. Я передал ему пригласительный билет.

– Ваша светлость, следуйте за мной, – поклонился парень и направился по красной ковровой дорожке ко входу в особняк князя.

Да, дом Беркутова был больше моего примерно в два раза. Хотя его архитектура мне не понравилась. Трехэтажное строение прямоугольной формы выделялось из остальных таких же только резным оформлением окон и аркой над центральным входом.

Я лишь на мгновение задержался, чтобы окинуть его взглядом, а затем последовал внутрь за моим провожатым. Мы прошли через большой холл, в котором неспешно прогуливались около дюжины человек. Те, кому я попадался на глаза, рассматривали меня с интересом и любопытством. Видимо, тут все знали друг друга в лицо, и появление нового человека вызывало удивление. Две дамы средних лет в зеленых платьях улыбнулись и проводили меня долгим взглядом.

Я тоже с интересом рассматривал все вокруг. Адарис Ноор, несмотря на свои близкие знакомства с самой верхушкой Атлума, был редким гостем на балах. Поэтому сейчас я с удовольствием глазел по сторонам, не забывая идти за парнем в синей форме.

Свернув направо и миновав анфиладу комнат, мы оказались в большом зале с расписанными стенами. Две огромные люстры свисали с потолка, подобно гроздьям винограда. Вот только виноградины были мелкие и прозрачные, словно слезы. А где-то внутри всего этого пряталось множество ламп, свет которых многократно усиливался теми самыми каплями. Паркет был украшен рисунком из причудливых геометрических форм. Я бы с удовольствие еще какое-то время полюбовался окружающим великолепием, но в реальный мир меня вернул голос провожавшего меня парня, объявлявшего мой титул и фамилию.

В зале повисла тишина, а потом среди собравшихся разлетелся едва слышный шепот, подобный шелесту листвы на деревьях в летний день. Но, как я ни напрягал слух, единственное, что смог расслышать только свою фамилию.

– Граф Никольский! Тимофей Александрович! – вдруг раздалось совсем рядом.

Я повернулся на звук и увидел высокого крепкого мужчину с бородкой почти такой же идеальной, как у Игната. Смокинг ничуть не скрывал, а скорее даже подчеркивал мощный разворот плеч и военную выправку. Я был на сто процентов уверен, что ко мне направлялся сам князь Беркутов.

– Аркадий Иванович Беркутов, – представился он и протянул мне руку для рукопожатия.

Я поспешил ответить на этот жест, не забыв добавить немного суетливости и нервозности, которая должна была присутствовать у Тимофея, впервые попавшего в высший свет.

– Аркадий Иванович, позвольте спросить, как вы узнали о моей скромной персоне? Я ведь совсем недавно принял титул. И был весьма удивлен, получив приглашение.

– Приняли недавно, а стать известным уже успели, – загадочно улыбнулся князь, но, видя мое недоумение, поспешил объяснить. – Императорский вестник и дочери его величества из кого угодно сделают знаменитость, особенно если это симпатичный молодой человек. Да и барон Васильев тоже постарался. Так что не удивлюсь, если к Новому году вы получите приглашение на императорский бал.

– Скачки! – догадался я.

– Так точно, Тимофей Александрович, именно скачки сделали вас знаменитым. И я очень рад, что фамилия Никольский вновь звучит в стенах моего дома. Мы с Николаем Михайловичем были в весьма дружеских отношениях. Он был частым гостем на моих приемах, а вот вашего отца после принятия титула мне так и не удалось дозваться. Он, кажется, приезжал в Москву после гибели вашего дяди, но меня своим присутствием не почтил.

– Полагаю, отец не любил шума и суеты.

– О, не только! Выпьете? – князь жестом подозвал официанта с подносом, на котором стояло несколько бокалов с напитком, медленно пускавшим пузырьки.

– Нет, спасибо.

Сам же князь привычным жестом подхватил бокал.

– А я выпью, с вашего позволения. Так вот. Я бы еще понял, если бы он избегал балов. Но, насколько мне известно, тот его приезд в столицу был единственным. Слышал, для него даже печать с особняка снимали. Но Александр Михайлович не пожелал остаться. Надеюсь, вы не будете следовать его примеру и не лишите нас своего общества.

Князь, непринужденно помахивая бокалом, разговаривал со мной так, словно мы с ним старые друзья. Тон его был легким и доброжелательным.

– Но такому талантливому молодому человеку непременно нужно обосноваться в столице! Не стоит запирать себя в деревне и лишать нас возможности общаться с таким интересным человеком.

Тимохины уши уже изрядно оттопырились от количества слащавой лапши, которую на них щедро накидал Беркутов.

– В этом городе много перспектив. Например, Императорский университет. Ваш прадедушка был его почетным выпускником. Вы знали об этом, дорогой Тимофей Александрович?

– К моему огромному сожалению, я совсем не знаю истории своей семьи. Но очень хотел бы узнать, – с огнем во взгляде сообщил я князю.

– Что же, буду рад просветить, если как-нибудь заглянете на чашечку чая, – Беркутов красноречиво покачал бокалом. – А пока позвольте вам представить основные, так сказать, столпы нашего общества. Знакомства и связи всегда могут пригодиться. Вон там стоит княгиня Разумовская. Между прочим, она вдова и возглавляет попечительский совет Императорского Университета.

Последние слова он произнес шепотом, улыбнувшись в усы, и направился к той самой княгине. Я – за ним.

Преодолев почти половину зала, мы, наконец, достигли цели. Цель наша стояла к нам спиной. Длинные волосы княгини были подобраны в высокую прическу, открывая вид на головокружительный вырез на спине. Темно-коричневая ткань платья струилась вокруг точеной женской фигурки.

Я влюбился в эти лопатки и изгиб талии с первого взгляда. Сердце припустило в галоп, и мне пришлось немного замедлить шаг, чтобы успокоиться.

– Маргарита Павловна, смотрите, кого я вам привел! – окликнул женщину князь.

Княгиня Разумовская обернулась и лучезарно улыбнулась Беркутову. И тогда я разлюбил ее лопатки и влюбился в идеально подчеркнутую тонкой тканью высокую грудь. Впрочем, личико ничем не уступало фигуре. Темные волосы выгодно подчеркивали синеву глаз. Разумовской было около тридцати. И хотя княгиня сохранила почти юную красоту, от нее веяло уверенностью и опытом. Ну что ж, в некоторых ситуациях женщине можно позволить доминировать.

Я вздрогнул, испугавшись, что мог произнести последнюю фразу вслух. Но вроде гневного женского взгляда не последовало.

– Маргарита Павловна, вы как всегда великолепны!

– Ой, скажете тоже, Аркадий Иванович! Я буквально пару часов назад приехала с производства. Думала, что совсем к вам не успею. Моторы из Екатеринбурга не подвезли вовремя. Из-за прорыва проблемы с логистикой. Уборка урожая на носу. Я так все контракты упущу!

– Ничего, дорогая Маргарита Павловна, у меня есть партия подходящих моторов на складе в Подмосковье. Договоримся по выгодной цене.

– О, князь, вы такой душка! А кто этот скромный молодой человек рядом с вами?

– А это герой последних Императорских скачек, граф Тимофей Александрович Никольский! – радостно представил меня Беркутов.

– Ну, здравствуйте, граф. Слышала о вас от дочерей государя. Рада познакомиться лично, – Марго протянула мне руку.

Едва я склонился к ее руке, чтобы запечатлеть почтительный поцелуй, как меня словно прошибло током. На среднем пальчике правой руки красовался перстень, один в один, как тот, что подарил мне Винокуров! Чуть помедлив, я все же завершил ритуал. Но лопатки и грудь молодой графини совершенно перестали меня интересовать. А тут еще и Мико оживилась, вибрируя интересом в районе желудка. Захотелось немедленно проверить перстень и опустошить его. Но помня о том, что со мной было в прошлый раз, делать этого в людном месте, а уж тем более на приеме, не стоило.

– Маргарита Павловна, рад быть представленным вам! – восторженно выдохнул я и тут же спросил. – А какую технику производите?

Бровь Марго удивленно вздернулась.

– Сельскохозяйственную. Комбайны, тракторы… Интересуетесь?

– Весьма. Хотел обновить в своих деревнях.

– Что ж, завтра отправлю вам свою визитку. Можем обсудить условия по телефону … или при личной встрече, – последняя фраза сопровождалась томным взглядом.

Да, дорогая княгиня, намек понят. Да и мне личная встреча будет гораздо удобнее, чтобы разобраться с перстнем.

– Как замечательно все получается, – довольно погладил бороду Беркутов. – Маргарита Павловна, на этом позвольте вас оставить. Графу еще со многими нужно познакомиться. Вот с князем Дороховым, например.

Вот это неожиданность. Я не был готов к столь скорой встрече с тем, кто приказал меня убить.

Тем временем Аркадий Иванович с удивительной для его уже не молодого возраста бодростью рванул в противоположный конец зала. Я едва за ним успевал.

Теперь мы направлялись к длинному и тощему, как жердь, мужчине с небольшими прямоугольными очками на идеально прямом носу.

– Константин Васильевич, рад видеть вас!

Дорохов сдержанно улыбнулся и отсалютовал бокалом.

– Приветствую, Аркадий Иванович.

– Позвольте представить, граф Никольский, Тимофей Александрович.

Константин Васильевич и глазом не моргнул. Даже протянул мне руку. Может, я ошибся, и это какой-то другой Дорохов подослал ко мне головорезов, чтобы отобрать у меня земли. Я тоже не ударил в грязь лицом и ответил крепким рукопожатием.

– Аркадий Иванович! – раздалось из толпы, собравшейся у фуршетного стола, и Беркутов, извинившись, покинул нас.

Дорохов чуть ближе придвинулся ко мне и, совершенно не меняя доброжелательного выражения лица, спросил тоном, от которого душа в пятки уходила:

– Ну, зачем же вы, Тимофей Александрович, так с моими людьми. Кого стулом, кого шваброй. Как-то это не по-дворянски.

– Во-первых, – протянул я, заложив руки за спину и качнувшись с пятки на носок, – я на тот момент еще не знал, что стал графом. А во-вторых… они первые начали. Подсылать людей, которые угрожают пытками и расправой – это по-дворянски?

– Вы сейчас обвиняете меня в попытке убийства? – сурово сдвинул седые брови Дорохов.

– Я только говорю, что ваши люди угрожали мне пытками. Моего гувернера почти до сердечного приступа довели. И, держу пари, они не ограничились бы этим, если бы я подписал бумаги. Так ответьте мне на вопрос, Константин Васильевич, – это вы дали им полную свободу действий, или они про пытки уже от себя добавили, для эффективности работы, так сказать.

«Властитель империума» протяжно вздохнул, покрутил головой по сторонам и уже более доброжелательно продолжил:

– Тимофей Александрович, я давал свои людям распоряжение предложить вам хорошее вознаграждение за небольшой участок земли, на котором находится шахта. Ни о каких пытках, а тем более расправе речи не шло. Что ж, я допускаю, что в желании выслужиться, они немного переусердствовали. Я приму меры к их наказанию. Я руководствуюсь исключительно законными методами в ведении своих дел.