Текст книги "Король Муравьев (СИ)"

Автор книги: Макс Верховецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Чтобы вы понимали, симпатичнее вы не стали. Больше скажу – ваш старый вид был менее мерзким, чем сейчас! – сказал он, что изрядно меня позабавило.

Планета, на которой находился совет, была совсем иной, чем всё, что мы встречали до этого. Ни единого случайного здания, ни одного сооружения, построенного без тщательного расчета. Воздух здесь был кристально чистым, будто специально очищенным от малейших примесей, а небо – неестественно лазурным, словно кто-то подобрал идеальный оттенок. Никаких жилых кварталов, никаких бесконечных городов – только просторные парки с идеально подстриженными кустарниками, принимавшими фантастические формы, и широкие проспекты, вымощенные полированным камнем, в котором отражались здания. Даже не было торговцев, вечно снующих вокруг и пытающихся продать свой товар – лишь изредка попадались слуги в безупречных одеяниях, бесшумно передвигающиеся между закоулками. Слуги были тихими и незаметными, ни в коем случае они не могли омрачать своим присутствием здешнюю красоту – это закон.

Вся поверхность была предназначена для правительственных делегаций и изредка для некоторых учёных, удостоенных чести работать в здешних лабораториях. Колыбель культуры, где даже архитектура пестрила вычурными деталями: резные колонны из розового мрамора с тончайшими прожилками, арки, украшенные барельефами из чистого серебра, фонтаны с прозрачной водой. Платина, титан, огромные статуи из драгоценных металлов – каждая изображала некогда великих политиков и полководцев, причем не просто в торжественных позах, а запечатленных в моменты принятия судьбоносных решений: один застыл с поднятой рукой, отдавая приказ о наступлении, другой – склонился над картой галактики, третий – замер в момент подписания исторического договора.

Тут собиралась вся власть, все, кто распоряжался жизнями – от политиков в одеждах, сотканных из светопреломляющей ткани, до военных в мундирах, украшенных наноброней, способной остановить любой снаряд. Знатные дома считали своим долгом иметь на этой планете своё представительство – хоть маленький клочок земли, на котором они могли щеголять изделиями искусства своего народа: хрустальными павильонами, светящимися изнутри; садами, где каждое растение было генетическим шедевром (Фаэлира бы поспорила с этим), галереями с голографическими картинами, меняющимися в зависимости от угла зрения. Для любого художника, скульптора, архитектора целью всей жизни было оставить свой след именно здесь – вырезать хоть одну капитель на колонне, создать хоть один витраж для дворцовых окон, спроектировать хоть один мостик через искусственные каналы, по которым плавали рыбы-мутанты с переливающейся чешуей. Но далеко не у каждого это получалось – каждый сантиметр пространства был уже расписан на века вперед. Только самые признанные, самые талантливые представители своего вида, прошедшие сотни фильтров и проверок, могли творить на Авионе и остаться в памяти на века, их имена высекались на особой стене почета буквами из платинового сплава.

В этот раз представительству нашей расы выделили огромные покои с двухместной кроватью. Это было понятно – ведь мы представлялись как король и королева (Арвум-корв и Арвум-Кирв). Одна из фракций посчитала за честь предоставить место в своём небедном посольстве. Даже Салезино нашёл себе там местечко с уютной и просторной комнатой. Фаэлира быстро стала проверять возможности своего тела местными яствами и алкоголем в виде настойки на экзотических фруктах. Мы чувствовали себя будто в раю с таким гостеприимством.

В первый день, после того как мы прониклись всеми развлечениями, связанными с местной едой и напитками, я планировал немного прогуляться по округе. Но у Фаэлиры были на меня иные планы – она силой повалила меня на кровать (не скажу, что я сильно сопротивлялся) и со словами: "А теперь десерт" – страстно поцеловала. Она беспардонно залезла рукой мне под робу, резкими и напористыми движениями дразня меня ниже пояса. Я пытался как-то взять инициативу, но всеми моими движениями стала управлять эта женщина. Мои руки она специально перекладывала на свои самые чувствительные места. Когда мои пальцы оказались у неё между ног, я осознал, что она уже готова идти до конца. Мы забавлялись, пока уже каждый из нас не мог более сдерживаться.

Мы моментально снимали друг с друга однотипную одежду, сшитую в одном стиле специально под нас. Оказавшись полностью голыми, Фаэлира не медлила ни секунды, седлая меня будто наездница. Её уверенность пошатнул прилив неожиданной боли – она слишком резко и жадно взялась за дело, будучи не готовой к такому повороту. Это был мой шанс – пока она в смятении, я прильнул к ней. Мы оба сидели: я на кровати, а она на мне. Безумную страсть сменили лёгкие, нежные движения, пока мы не сошлись в одном такте.

Я целовал её шею, ощущая под губами тонкую дрожь кожи, её сладковатый аромат смешивался с запахом возбуждения и нагретого тела. Мои руки то обнимали её, прижимая как можно сильнее к себе, чувствуя каждый изгиб её спины под пальцами, то ласкали её грудь – упругую, идеально ложащуюся в мои ладони. Но жадность королевы к ощущениям не знала границ – она становилась всё напористей, её бёдра двигались в своём собственном ритме, заставляя нас обоих терять контроль. Мне не хотелось отставать, и я начал увеличивать темп, чувствуя, как её тихие вздохи перерастают в прерывистые стоны, а затем в громкие крики, когда волны удовольствия накрывали её снова и снова. Её ногти впивались в мою спину, оставляя на коже горячие царапины, каждая из которых заставляла меня двигаться ещё яростнее. Наши поцелуи сменились укусами – я чувствовал солоноватый вкус её кожи на губах, когда её зубы впивались в моё плечо, оставляя отметины, которые ещё долго не сойдут с наших тел, напоминая о каждой секунде этого безумия.

Оставшись обессиленным после произошедшего, я упал на спину, тонул в мягкой кровати и переводил дыхание. Но перерыва мне никто не собирался давать. Будто вдохновляясь моими самыми смелыми фантазиями, она опустила голову ниже моего пояса. Свернувшись калачиком между моих ног, Фаэлира была полностью поглощена моим удовольствием. Она наслаждалась каждой моей реакцией, чувствуя сокращения мышц, будто в судороге, на каждое своё действие. Это могло продолжаться вечность, даже легкие покусывания не сбивали мой настрой. Во второй раз мне уже не хотелось отдавать инициативу в её руки, и я быстро сменил наше положение, прервав столь понравившееся ей занятие. Чем более жёстким я становился, тем больше удовольствия она получала, смертельно выгибаясь на кровати словно кошка. Я обмотал её волосы вокруг руки – это действие было чистой импровизацией, но оно заставило дрожать всё её тело, покорно ожидавшее своей участи. Я не вкладывал в свои действия никаких скрытых смыслов – для меня это была просто неутолимая жажда близости. Больше всего я наслаждался, когда прижимался к ней, запирая в своих объятиях. Эти ощущения были прекрасны – я чувствовал теплоту её гладкой кожи, каждое движение, каждое малейшее действие не оставалось без внимания, ощущал, как сильно стучит её сердце, готовое выпрыгнуть из этой прекрасной груди.

Мы часами ненасытно наслаждались друг другом, сплетаясь в единых порывах во имя одного – удовольствия. Всё дошло до того, что у нас попросту закончились силы, и только когда мы уже не могли двигаться, остановились, засыпая на лету. Ох, этот прекрасный и самый крепкий сон... Как же мне было приятно спать, ощущая такую, как она, в своих объятиях.

На утро мы остались вовсе истощены. Благо у нас было несколько дней в запасе, пока собирался совет. Поэтому с особым наслаждением провели еще несколько часов в постели, просто отдыхая и поедая завтраком, так вовремя принесенным нам слугами. Большую часть времени мы молчали, едва перекинулись парой слов. Да и говорить не хотелось, просто было приятно вот так провести время. Даже боль наших, не привыкших к такой нагрузки, тел, казалась приятной. И только мы успели отдохнуть и начать нормально двигаться, как Фаэлира немедля продолжила начатое вчера. Без всяких заигрываний, без предварительных ласк, просто прагматично переходя сразу к делу.

В этом был свой особый шарм. Мы стали пробовать все более откровенные и похабные вещи, пока не насытились удовольствием. И даже это нас не остановило, каждому из нас пришла одна и та же идея – на сколько сильно мы сможем еще возбудить друг друга. Это уже было следующей степенью познавания удовольствия, когда ты более млеешь не от своих ощущений, а от ощущений партнера. Тут уже не важно было, кто в каком положении находился, куда и на сколько заходили наши руки, будто прощупывая границы дозволенного. Мы трогали, целовали и дразнили друг друга везде, где только можно было. Каждому хотелось еще раз довести второго до крайней степени удовольствия, потом еще раз и еще раз...

Глава 31: Иная Власть

Салезино беспардонно ворвался к нам в самый неподходящий, неловкий момент, когда моя голова находилась между ног Фаэлиры. Сама королева будто не обратила внимания на это, продолжая погружаться в пучины удовольствия и направив свой взгляд к потолку, изредка зажмуриваясь от вожделения. Она сидела на краю кровати, выгнув спину.

– Тебя стучаться не учили?.. – единственное, что я успел сказать.

Фаэлира силой вернула мою голову в исходное положение, схватив за волосы, после чего скрестила ноги на моей шее.

– Прошу, не отвлекайся, – прошептала она, находясь на грани.

– Господи, как это мерзко! – сказал Салезино. – Вас больше суток не было видно, лучше бы вы тут друг друга поубивали!

– Дай еще пятнадцать минут.

После утреннего недоразумения мы с Салезино вышли на небольшую прогулку – во всяком случае, мы с королевой так думали. Ушастый был в хорошем расположении духа, он даже что-то напевал себе под нос. Во избежание всяких неурядиц мы всегда были рядом с ним, особенно это было важно, если на нас снова начнут охоту и подошлют убийц. Поэтому Салезино не мог отходить от нас далеко, ему приходилось таскать нас с собой.

– Я уже изнывал в этих стенах. Не мог понять, чего вы так надолго там застряли, – с легким недовольством говорил он.

– Как ты открыл дверь? Мы думали, что заперли, – сказал я, когда мы вышли к нему.

– Замок с тройной защитой и кодировкой? Проще простого. Я всегда говорю: хочешь что-то спрятать – оставь это на виду. Нет таких замков, которые невозможно взломать, – закончил он свою фразу с гордостью. – Так ты, получается, сделал человеческие тела? – спросил он Фаэлиру.

– Да, мне показалось это более уместным для здешних видов.

– А почему именно себе самки? У тебя же нет пола, насколько я понимаю.

– Этот образ сформировал Арвум.

– У тебя ужасный вкус, – сказал мне Салезино.

– Ему повезло, что у человеческих самцов двойной набор хромосом, а то мне было бы сложнее формировать свое тело в иных обстоятельствах.

– Адама и Лилит ты же как-то сделала.

– Вот на них я и поняла, что это вполне возможно. Твое семя…

– Все, остановите этот разговор, пока меня не стошнило! – перебил ушастый, не желая слушать мерзкие подробности.

Салезино оказался на удивление интересным гидом. Он был сведущ во многом, особенно в истории НГАС, и его экскурсия больше напоминала язвительный разбор полетов, чем скучный пересказ официальной хроники. Каждый монумент, мимо которого мы проходили, казалось, вызывал в нем смесь презрения и горькой иронии, будто он лучше всех знал всех этих давно умерших героев и их грязные секреты. Даже в его походке появилась неожиданная легкость, когда он вел нас по мраморным аллеям, будто наконец-то получил возможность высказать все, что годами копилось за стойкой бара.

На каждый памятник определенному деятелю он оставлял едкий комментарий. Указывая на самые роскошные изваяния, он постоянно говорил: «Этот был продажным», «Тот на самом деле ненавидел всех вокруг и свою работу», «О, а вот эти генералы поголовно были трусами, отправляя на убой своих солдат…». Его слова висели в воздухе, как запах гари после пожара, и я ловил себя на мысли, что теперь никогда не смогу смотреть на эти лица без тени сомнения.

За всей его внешней наигранностью, будто специальным, показным видом недальновидного ума, оказалось, что он еще более знающий, чем я думал. Простите мне мою недальновидность – я не всегда был самого хорошего мнения о Салезино, но и вы меня поймите: как я мог знать, что такой пьяница является ценителем искусства и истории?

Не про всех Салезино говорил только плохое. Редко попадались памятники и тем, кого он уважал и даже мог знать лично. Но наша туристическая программа не ограничивалась одним лишь экскурсом в историю. Ушастый провел нас в более мрачные и темные уголки этой прекрасной с виду планеты.

Мы зашли в, на первый взгляд, обычное для местной архитектуры здание – такое же слегка вычурное и обрамленное множеством узоров. Там нас встретил робот-помощник, который какое-то время обрабатывал данные, искал ушастого в базе, после чего пропустил нас. Мы зашли в небольшую дверь, ведущую будто в подвальное помещение, где нас ждал лифт.

На лифте мы спускались в те места, куда никогда не попадает солнце – целый подземный район с высоким потолком и вечным полумраком, будто тут всегда ночь.

– Все, что вы видели сверху, – лишь фикция, иллюзия для зевак. Все настоящие дела решаются тут! – с легким восторгом говорил наш гид. – Здесь отдыхают иллиты так, как не могут нигде более. Все, что вашей мерзкой душе угодно: от наркотиков до рабовладельцев, продающих тела своих кукол на потеху власть имущим.

Салезино рассказывал, что тут можно найти практически всех самых видных деятелей, глав преступных организаций, свободных наемников и черных рынков. Такие личности обожают решать свои вопросы именно здесь, после чего наслаждаться местными, так сказать, особенностями. На Земле были подобные места – с элитными клубами и дамами легкого поведения, снующими в прекрасных платьях вокруг толстосумов. Вот наконец я и стал узнавать что-то до боли мне знакомое. Из какого бы ты ни был вида, расы и формы жизни – многие грехи мы все разделяем одинаково.

– И ты был в подобных местах в прошлой жизни? – с интересом спросила Фаэлира, будто не зная ответа. Она явно хотела меня слегка принизить перед ушастым.

– Пару раз… Скорее, места были похожи на это, но не совсем такие, – задумчиво произнес я. – Мне не особо нравилось подобное. После такого «приключения» я всегда чувствовал себя будто испачканным и хотелось сходить в душ.

– Не знаю, по-моему, здесь мило, – ответила королева, больше наблюдая за окружающими их слабостями к легкому удовольствию.

– А ты у нас неженка, оказывается, – подшутил Салезино. – А за твоей хитиновой броней это было сложно понять. Раньше ты выглядел как серьезный и опасный… Как их там… Человек?

Фаэлира старалась запоминать здешние лица, предполагая, что подобная грязь ей может пригодиться в будущем. Её человеческая натура все больше просыпалась в новом теле, что мне даже было тяжело держать в голове тот факт, что на самом деле она все еще королева роя, насчитывающего десятки миллиардов жуков.

– Если вы в самом деле хотите организовать свое государство и будете решать этот вопрос на совете, вам нужно поговорить кое с кем… – на удивление, Салезино стал серьезным, буквально поменявшись в лице.

Пока он проводил нас, мы все чаще замечали, что с ним все вокруг здороваются, иногда он с кем-то мог перекинуться парой слов. Многие относились к нему с уважением, чуть ли не с трепетом при одном виде ушастого. Некоторые его даже боялись.

– А ты местная легенда! – сказал я ему, когда он в очередной раз на непонятном языке закончил разговор с незнакомцем.

– Слухи со временем все больше растут, – с усталым вздохом пожаловался он. – А чего ты хотел? Я не стою на месте, мы с тобой знакомы уже более двадцати лет. Ты даже не представляешь, сколько всего я пережил за это время, ведь я далеко не все рассказываю. Для вас лишний десяток – просто пыль. Для меня же прошла большая часть моей молодости. Так что я уже стал чуть более популярен, чем раньше.

Ушастый скромничал. К этому моменту он был известен чуть ли не в половине населенных миров галактики, если не больше. О нем слышали везде, даже в самых дальних и темных уголках.

Мы пришли в какое-то слабо освещенное помещение, где в воздухе клубился слегка розоватый дым, пахнущий чем-то сладковато-химическим и вызывающим легкое першение в горле. Нас провели через несколько хорошо охраняемых коридоров к этому месту, мимо безликих охранников в броне, чьи щелевидные глаза безэмоционально скользили по нам, оценивая потенциальную угрозу. И тут все было скромно, почти аскетично, что странно контрастировало с ожидаемым образом криминального логова.

На удивление чистое и опрятное помещение с голыми стенами цвета выцветшего бетона, по которым тянулись едва заметные трещины – следы давно забытых перестрелок или землетрясений. Несколько массивных столов из полированного черного камня стояли в строгом порядке, утопая в мерцающих голубоватым светом голограммах – проекциях межзвездных карт, динамических графиках доходов и бесконечных столбцах счетов, цифры в которых менялись с пугающей скоростью. В воздухе висело слабое гудение энергополя, поддерживающего эти хрупкие на вид, но жизненно важные дисплеи.

Тишину нарушал лишь монотонный шепот голограммных интерфейсов, изредка прерываемый механическим голосом, объявляющим о завершении очередной транзакции, и нервные щелчки когтистых конечностей по сенсорным панелям. Казалось, даже воздух здесь был пропитан напряжением – эти цифры означали не просто деньги, а судьбы целых планетарных систем.

Существа с множеством отростков и непропорционально большими головами сидели, сгорбившись за столами, их выпуклые глаза одновременно отслеживали десятки потоков данных. Их длинные, состоящие из нескольких сегментов пальцы с неестественной ловкостью танцевали в воздухе, перебирая виртуальные столбцы цифр, совершая переводы через сотни подпольных схем – настоящие артерии подпольной экономики галактики. Иногда один из них на мгновение замирал, его щупальца вздрагивали – значит где-то только что решилась судьба очередного мира, даже не подозревающего, что его экономика теперь принадлежит этим безликим бухгалтерам теневой империи.

– Старайся не спорить с ним и не злить – проблем потом не оберемся, – прошептал мне наш друг.

Нас заметил пухлый, на коротких ножках и с множеством подбородков, доходящих до самой груди, местный босс. Он с распростертыми объятиями едва встал со стола и подошел к нам.

– Салезино! Как я рад тебя видеть! – он заметил, что ушастый не отвечает взаимностью, и продолжил: – Все еще обижаешься? Я же извинился за тот случай... А это кого ты к нам привел?

– Это представители новой расы... – начал ушастый, но его перебили.

– А, слышал, слышал. Муравьиный король и королева! Мое почтение... – он сделал наигранный поклон, попутно пожирая маленькими глазенками Фаэлиру, – Я думал, вы будете более... членистоногими, что ли?! Ай, не важно, что вас привело к моей персоне?..

Салезино рассказал нам, с кем мы имеем дело, еще по пути. Это был Грог, глава преступного синдиката, чьи методы наведения порядка включали живые гобелены из содранной кожи неугодных, растянутые на каркасах в его приемной. Безумно жестокий и алчный, он управлял практически всеми криминальными отраслями и был одним из самых влиятельных существ, а его личные покои, по слухам, украшали криокапсулы с замороженными головами бывших конкурентов. Ушастый правильно сделал, что познакомил нас, ведь Грогу очень не понравились наши междоусобицы с мусорщиками, которых он крайне сильно любил – поговаривали, что за каждого убитого мусорщика он лично отрывал конечности виновным, прежде чем бросить их в кислотные ванны. В целом нам пришлось с ним договариваться о многих не самых приятных вещах. Грубо говоря, весь наш диалог состоял из того, что мы не трогаем его бизнес, а он не мешает нам. В знак своей доброй воли он пообещал, что может помочь нам вступить в совет, если нас признает Авионский Союз. Он хотел иметь выгоду на наших мирах и привнести свои порядки. Мы согласились с некоторыми его требованиями, что не очень-то понравилось Фаэлире.

Когда мы закончили наш не самый приятный разговор и вышли из этого злополучного помещения, Салезино начал злобно негодовать.

– Злобный, мерзкий мешок... – начал он, но остановился на полуслове и пришел в себя, – Ух, простите, что вам пришлось пройти через это именно так. Мне срочно надо выпить.

Найдя более-менее нормальное заведение в этом раю для похоти и грехов – уютную полупустую таверну с потертыми деревянными столами и честными ценами на выцветшем меню – он продолжил разговор за небольшим столиком в углу, где пахло старым деревом и добротным элем, а не дешевыми наркотиками и потом. Сев напротив нас и хлебая из бутылки что-то крепкое и пьянящее, он наконец расслабил плечи, будто в этом скромном местечке можно было ненадолго забыть о подземном кошмаре за дверьми. Да, у многим нравилось подобное, стиль отдающий истоками и старыми порядками. Все здесь специально было сделано максимально просто и с закосом под старину. Подземный, неоновый город с старинной таверной, это было довольно странно, придавало некий антураж.

– Старайтесь не переходить ему дорогу. Многие в совете стоят под ним. Одно его слово – и все повернутся против вас. Он крайне злопамятный, и, если надо, найдет вас где угодно. Черт! От него нигде не спрячешься во всей вселенной! Уж поверьте, я знаю.

– Неужели он настолько страшен? – скучающе заговорила Фаэлира, расправляя свои длинные волосы, будто стараясь занять себя чем-то, – Я вообще не понимаю, зачем нам идти ему на уступки. Он, конечно, предложил свою поддержку...

– Ты не понимаешь, на моих глазах он сравнял целый город с землей за один лишь мелкий проступок жителей. Он вырезал целые семьи, колониальные поселения из одной лишь прихоти, – говорил ушастый с серьезной миной, – Ему может показаться, что кто-то просто как-то «не так» на него посмотрел, и из-за этого погибнут тысячи! В нем есть только жадность, злоба и бессмысленная агрессия. Он добивается своего кровью и силой, если не может это купить.

– Расслабься, нам сейчас точно не нужны проблемы с таким, как он, – успокаивал друга я, – Мы постараемся с ним не конфликтовать. Нам не нужна очередная война, пока мы разбираемся с тем, что уже захватили.

– Не думаю, что он сможет как-то навредить нам, – все так же отчужденно говорила королева.

– А может, это он нам послал убийцу Корвала?

– Насчет убийцы не знаю, но он спонсировал мусорщиков и снабжал их, пока вы воевали с ними. Ему очень не понравилось, что вы разрушили все его планы, на которые он потратил столько денег и времени. С другой стороны, странно было ожидать чего-то от мусорщиков. В любом случае, после произошедшего он вас вроде как зауважал и стал опасаться, во всяком случае так говорят. Если он пошел с вами на переговоры, значит, ему это выгоднее, нежели тратить целое состояние и влияние на уничтожение роя.

– Хорошо, что он хоть немного прагматичен. Лучше, когда есть с кем договориться, – заметил я.

– Лишняя трата времени... – продолжала золотовласая наседать, будто ее все это не касалось, – Хотя нам сейчас и так делать нечего. Это было хоть забавно.

Вместо того чтобы разозлиться на Фаэлиру, Салезино, наоборот, засмеялся. Его сильно забавила такая реакция. То ли самое смешное было то, что она, по его мнению, совсем не понимала, о чем говорит и с кем столкнулась, то ли его забавила подобная самоуверенность, то ли еще что-то.

– Ха! Если вы сможете свергнуть этого подонка и отправить его голову на эшафот, я лично расцелую ваши противные морды! – с отличным настроением стал говорить ушастый после того, как представил кончину этого ублюдка, – Многие думали, что просто переживут его, но эта тварь уже полтора столетия терроризирует всех вокруг. Он даже не на миг не постарел, будто собирается жить вечно!

– А вот такой разговор мне уже больше нравится! – воодушевилась королева, будто ребенок, радуясь подобному решению.

– Так выпьем же за это! – поднял свой бокал ушастый.

Ну, уже было неплохо, что эти двое нашли хоть что-то общее.

Глава 32: Другой Путь

На договорённости в Совете мы потратили около недели, пока решали все вопросы, связанные с областью наших полномочий. Ежедневно тратя на это уйму часов, я стал завидовать криминальному миру, где многие подобные вопросы решаются за считаные мгновения. То, что такое происходит среди тёмных сделок благодаря, в основном, силе и страху, я на тот момент не задумался. Единственное, что скрашивало это время, – так это наши с королевой вечерние развлечения. Это хоть как-то держало моё моральное состояние, в хорошем смысле. Бесконечные встречи с представителями тысяч разных рас, форм жизни, религий и объединений – выматывали до невозможности. Огромные залы, набитые множеством самых разных думающих существ и, зачастую, не самых дружелюбных. Вообще, подобные вещи растягиваются на месяцы, и нам недвусмысленно давали понять, что мы так быстро справляемся со всем благодаря нашему «другу» Грого, который похлопотал много где, иногда запугивая, иногда покупая голоса.

На этом Совете мы и встретили третью расу из самых влиятельных. Это были Валдины – не самые приятные личности. Они выглядели достаточно необычно: высокие и худые существа, ходили на двух ногах, а вместо рук имели несколько тонких отростков. В их мрачной одежде преобладали черные и серые тона. Из интересного – они размножались не естественным путём, а клонированием. Валдины считались самой агрессивной и воинственной расой из всех; их экспансия могла бы продолжаться вечно, если бы не Конгломерат Ашуры и Избранные Золотом. Нас они невзлюбили больше всех остальных из "Великой Тройки". Будучи активными приверженцами своей культуры и религии, с полной уверенностью в том, что их вид – самый лучший, они относились ко всем несогласным с недоверием и презрением. В общем, их место в совете было не достижением статуса и мощи их вида, а вынужденной мерой из-за обстоятельств связанных с другими могучими объединениями, что скорее их сковывало нежили давало возможности.

Перед отлётом у нас оставался ещё один день, который мы, конечно, провели в постели, всё больше изучая чувствительные места наших тел. Салезино стал спокойнее относиться к нашим развлечениям – он просто смирился.

– Может, мы сделаем Рой таким, как мы сейчас? – говорил я, смотря на Фаэлиру, укутанную в одеяло. – Это же всё прекрасно, ты сама это чувствуешь, разве нет?

Мне было приятно с ней общаться вне мысленной сети. Тем более, находясь в новом теле, она мне больше напоминала человека, с которым приятно разговаривать и видеть какую-то естественную реакцию на происходящее.

– Мне, конечно, понравилось посмотреть на мир твоими глазами, – задумчиво отвечала она, будто в самом деле рассматривая моё предложение. – Это очень интересный, приятный опыт. Вся эта буря эмоций внутри меня, все эти непроизвольные мысли, спонтанные желания… Всё это прекрасно…

– Может, ты хотела сказать «несущественно»? – Королева пнула меня ногой под одеялом, явно злясь на сказанное.

– Но…

– Всегда есть это самое «но», – недовольно прозвучал мой голос.

– Разве ты так видишь наш путь развития? Мы же неполноценные: теряем голову от возбуждения и злости, стремимся к жадности, стараемся успеть попробовать всё, ведь наш век столь короток. Ты такого будущего хочешь? Буквально забыться в веках, пропасть, погибая в войнах или смешавшись с другой расой?

– В этом и есть смысл. Не важно, сколько ты проживёшь, важно то, что ты после себя оставишь. Преемственность поколений, где каждое новое чем-то лучше или хуже старого. Красота жизни – в её недолговечности…

– Ты сам это придумал? – с издевкой произнесла она.

– У меня было время подумать. Много времени подумать, – улыбнулся я и поцеловал эти прекрасные губы.

– Знаешь, возможно, если бы ты просил получше... может, я бы и согласилась... – в этот раз на её лице появились нотки заигрывания.

– Не думаю, что способен на ещё что-то большее! – негодовал я. – Но я серьёзно: мне в самом деле кажется, будь мы такими... Точнее, будь наш Рой хоть наполовину таким, какими мы сейчас являемся, возможно, всё сложилось бы намного лучше. Прошу, подумай об этом.

– Не знала, что ты остался таким романтиком! Время тебя все никак не изменит. – после этих слова, королева продолжила говорить серьезней, будто с жалостью в голосе – Я никогда не понимала тот груз, который ты несёшь на своих плечах. Я не так долго в этом теле, у меня ещё не так много новых мыслей, но я уже устала от этого всего. Человеком быть сложно, непрактично и неудобно.

– Но что-то же тебе нравится. В этом есть и свои плюсы.

– Что-то нравится, и плюсы есть… – я чувствовал легкое напряжение между нами от этих её слов. – Я обещаю подумать над этим. Может, в кои-то веки ты и прав окажешься…

Мы бороздили просторы космоса на корабле Салезино после отбытия с Авиона. Всё произошедшее с Фаэлирой стало одним из самых приятных воспоминаний, по крайней мере, самым запоминающимся моментом в моей жизни. Ушастый же наконец был рад избавиться от нас и доставить до наших систем, хоть и видно по нему было, что он будет скучать.

– А где Адам? Я вообще думал, вы его возьмёте с собой в Совет, как и Лилит, – спросил он перед прощанием, не найдя на нашей станции близнецов.

– Адам погиб, а Лилит ушла от нас, – сухо ответил я, не желая развивать эту тему.

– Жаль, хороший был паренёк. Мне он всегда нравился, хоть и бесил меня своим вечным торгом, – ответил мохнатый. – Из всех вас он был меньше всего противен мне. Мы с ним говорили на одном языке.

– Это ещё на каком? – удивлённо спросила Фаэлира, пока ещё используя своё человеческое тело.

– На языке выгоды, – хитро улыбнулся лис. – Ладно, не прощаюсь, ещё увидимся!

Прощаться я и в самом деле не любил. Особенно с Салезино – он ведь буквально угасал на моих глазах и знал, что неровён час, и он ко мне явится уже полностью седым старцем, если не погибнет в очередной авантюре.

Как только мы улетели от Совета, прошло каких-то пару лет – пришла весточка, что появилась новая раса с генетикой, подозрительно похожей на нашу. Нам разрешили разобраться с этим самим, не втягивая в это политические силы НГАС.

Новые союзы и торговые отношения приносили свои плоды – у нас наконец появилось несколько кораблей с двигателями для гиперпрыжков. Теперь нам не было нужды постоянно пользоваться вратами для дальних перелётов. Многие другие развитые расы имели в своём распоряжении подобную технологию, но всё равно большинство продолжало пользоваться вратами из-за удобства и дешевизны перелётов. Тем более что прыжки через гиперпространство, не всегда были надёжны – случались и несчастные случаи, или необъяснимые нарушения навигационных систем, когда корабль выбрасывало в неизведанные дали Вселенной без единой возможности вернуться домой. Чем дальше и чем больше научные исследования открывали новые просторы, тем чаще встречались такие затерянные корабли в безмолвной темноте.