Текст книги "Король Муравьев (СИ)"

Автор книги: Макс Верховецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Мы потеряли еще около трех тысяч наших небольших истребителей и два фрегата. Но останавливаться было нельзя. Это лишь начало изнурительной войны. Как можно быстрее мы собрали часть биомассы, рассеянной по округе, и двинулись обратно к вратам. Я старался запутать противника своими маневрами, и это играло нам на руку: врата в этой системе защищали всего два авианосца после нашего прорыва, которые не должны доставить проблем. Так и вышло – одним мощным ударом, сначала отработав по позициям вражеского флота издалека, а затем стремительно ворвавшись в клинч, наш рой планомерно, шаг за шагом, продавливал чужие позиции. Вовремя подоспевшее подкрепление из десятка фрегатских кораблей, появившихся из врат за спиной «тараканов», не оставило ни малейшего шанса этой небольшой флотилии.

Когда два авианосца, или, возможно, точнее «носителя» «тараканов», были уничтожены, мы сделали передышку, пополняя ряды из чужой биомассы, столь щедро разбросанной повсюду. Наши истребители ушли на перезарядку, которую проводили каждые шесть часов полета. Мы укрепляли позиции, восстанавливали потери и ожидали подкрепления. Из минусов: из врат в любой момент могли появиться корабли из других, чужих систем, что могло ударить по нашим тылам, оставалось надеяться, что этого не произойдет в ближайшее время.

Противник перешел к глухой обороне около одной из своих захваченных планет. Ему тоже в спешном порядке приходилось восстанавливать потери и перераспределять ресурсы между двадцатью четырьмя оставшимися главными кораблями.

Мы заметили, что после потери ближайших авианосцев-носителей, истребители «тараканов» становятся неуправляемыми и с безумной агрессией атакуют все вокруг, даже своих, и могут спокойно врезаться во что угодно, теряя контроль. Вероятно, они не отправили все свои силы единой мощной, сметающей все на своем пути волной на нашу армию именно из-за этого, боясь потерять управление армией. Переоценив свои возможности, «тараканы» хотели справиться с нами меньшими усилиями, рассчитывая, что своим и так огромным превосходством просто и быстро разберутся с нами в тот момент, когда мы только появились из врат.

После всех этих боевых действий, когда мы уже восполнили свои потери, у нас осталось около 4000 истребителей, 48 маневренных фрегатов (считая те, которые пришли к нам на помощь) и 7 артиллерийских корветов (один прибыл через врата, когда мы уже прочно закрепились на своих позициях). Около двух недель мы потратили только на восстановление и укрепление наших сил, попутно отбиваясь дальними залпами корветов от небольших атакующих отрядов. Враг прощупывал нашу оборону, стараясь выманить наши силы, и теперь уже он хотел рассредоточить нашу армию.

Наконец, настало время для финальной битвы. Мы двинулись в бой всеми нашими силами, словно единым кулаком. Все или ничего, победа или поражение, жизнь или смерть.

Наши силы стали приближаться к врагу, на дистанции нанося артиллерийские удары. Мы рассчитывали издалека уничтожать вражеские силы, попутно выманивая их на себя и разбивая сплоченные построения. Но рой «тараканов» приготовил нам небольшой сюрприз…

Как только мы начали сближаться, все двадцать четыре оставшихся флагмана выпустили по нам залпы плазмы в форме длинных лучей из носовой части кораблей. Мы понесли от этого сокрушительного огня огромные потери, четыре наших артиллерийских корабля, которых мы так берегли, были мгновенно уничтожены. К счастью, огонь был неприцельным и часто залпы промахивались, но нас все равно вынудили пойти на сближение. Сформировав новый, узкий клин, мы на всех парах стали еще быстрее сокращать дистанцию, выставив вперед наши крепкие два авианосца, которые принимали на себя основной урон и сносили все на своем пути тараном. Прорезая вражеские порядки словно нож масло, мы ворвались в гущу сражения. Теперь настало время для нашего припасенного сюрприза.

Шесть десятков специальных, раза в полтора больше обычных, истребителей, припасенных как раз на такой случай, когда вражеский рой поверит в свои силы и станет оттеснять нас огромными скоплениями, вылетели из ангаров. Врываясь в центр боя, в самое пекло позиций неприятеля, управляемые самой королевой и ее волей, они стали разбрасывать металлическую стружку вокруг, больше похожую издалека на пыль или дымовую завесу. Ограничение обзора противнику было, конечно, важно, но это не было нашей главной целью. Пятьдесят оставшихся специализированных жуков-истребителей, выживших в этой самоубийственной авантюре, которые едва справились с задачей, стали одновременно генерировать мощные электрические импульсы, настолько сильные, что мы стали видеть повсюду сверкающие молнии, передающиеся по металлической пыли, словно по проводнику. Такой мощный выброс энергии превратил эти корабли буквально в пепел, но смог поразить и в прямом смысле обездвижить значительную часть сил соперника. После сильнейшего электрического импульса тысячи вражеских кораблей застыли недвижимо в шоковом состоянии. Нельзя было упускать момент, и мы стали резко наращивать темп атаки, уничтожая всех обездвиженных противников. После, распределяя боевые действия на три фланга, центральный из которых был самым большим, битва продолжилась уже в обычном темпе.

Выровняв шансы, наша атака стала затягиваться, с постепенным перетягиванием инициативы то в одну, то в другую сторону. Если с нашими маневрами от врат в пояс астероидов и обратно мы справились за пять дней, то сейчас мы застряли на два месяца. Постоянно восстанавливая боевые единицы с обеих сторон, бой затянулся, утопая в бесконечном цикле смертей и возрождений.

За это время нам удалось восстановить пару наших артиллерийских корветов, которые получили наименьшие повреждения из четырех уничтоженных. Они работали едва ли на половину своей мощности, но это уже было что-то. Время играло против нас: чем дольше мы затягивали, тем больше становилось сил у противника. Нужно было срочно придумывать новый план прямо здесь и сейчас. К счастью, мы смогли уничтожить еще пять авианосцев-носителей, которые перерабатывались нашим роем.

Нам хватило этого самого времени, чтобы досконально изучить врага и его основные боевые единицы. После последних, тяжелых столкновений, когда мы едва сдерживали их натиск, стало ясно – нужно найти способ перехитрить противника. Королева, с присущей ей неутомимостью и гениальностью, лично исследовала обломки этих некогда грозных кораблей, изуродованных плазмой и испепеленных взрывами. Она выявила критически важную особенность, скрытую за внешней угрозой – колонии "тараканов" передают команды своим воинам посредством сложной волновой связи, отдаленно напоминающей радиосигналы, только намного примитивнее и организованнее. Перехватывая и дешифруя эти сигналы, буквально оживляя погибших врагов и беря их под свой контроль, она обнаружила, что в сердце вражеской армады скрывается флагман, своего рода материнский улей, отдающий все приказы и координирующий действия всей армии. Уничтожив его, мы сможем нейтрализовать всю армию одним ударом, погрузив их в хаос и дезориентацию. Это был дерзкий, но потенциально решающий план.

Поиск корабля-командира взяли на себя близнецы, Адам и Лилит. Их синергия и уникальные аналитические способности позволяли им видеть то, что ускользало от моего внимания. Они изучали поле боя, просматривая все возможные тактические маневры противника, в которых будто не было смысла, анализировали траектории движения и плотность огня, стремясь разгадать закономерности в их хаотичных, на первый взгляд, действиях. После долгих часов работы они пришли к выводу, что наиболее тщательно охраняемый авианосец врага, окруженный плотным кольцом эскорта, скорее всего, и станет целью – флагманом. Устранив его, мы можем покончить со всей армией и предотвратить неминуемую катастрофу, конечно, если это не очередная ловушка. Однако эти корабли, словно солдаты-клоны, практически неотличимы друг от друга, ни по размерам, ни по вооружению. Необходимо было определить, вокруг какого из них концентрируются основные силы, какое судно является центром этой смертоносной паутины, что в хаосе сражения представляло собой непростую, почти невыполнимую задачу. Каждая ошибка могла стать последней.

Глава 26: Конец Битвы

В пылу битвы близнецы заметили два вражеских авианосца, вокруг которых яростно оборонялись. Рой истребителей явно старался уберечь именно эти два корабля, находившихся ближе к центру построения. Выбрать один из них было сложно – любой мог оказаться главнокомандующим кораблём роя.

Добраться до них было крайне проблематично: истребители неприятеля – глупые, жадные до убийства твари с бронированными брюхами – кружили вокруг авианосцев, словно живой щит из плоти и хитина. Они бросались на плазменные залпы, разрываясь в кровавых вспышках биомассы, но их было слишком много. На каждый сбитый корабль из глубин космоса выползали десятки новых – примитивных, но невероятно живучих. Их истребители напоминали гигантских тараканов с вырванными глазами, слепо кидающихся в атаку. Они не уворачивались, не отступали – только грызли, рвали, заползали в пробоины наших кораблей и выедали внутренности.

Я принял решение сгруппировать наши силы, ослабив два фронта из трёх, чтобы одним мощным ударом закончить этот затянувшийся на месяцы бой. Наши истребители – изящные, стремительные, с переливающимися синевой плазмы на маленьких крылышках – были куда совершеннее. Они резали врага точными выстрелами, уворачивались от таранных атак, но… их было меньше. И с каждой минутой – ещё меньше. Гадать, какой из двух авианосцев – цель, не было ни времени, ни смысла. Наш рой постепенно начал уступать вражескому: мы теряли позиции и корабли, не успевая восполнять потери биомассы так же эффективно, как противник.

Собрав все фрегаты и корветы, а также прикрытие из полутора тысяч жуков-истребителей, мы бросили этот единый кулак в атаку на правый от нас авианосец. Космос вокруг него уже кишел вражеским роем – тупые, но бесчисленные и беспощадные сбивались в плотные стаи, как мясные кометы, летящие навстречу нашей армаде.

И началось.

Наши истребители – быстрые, как иглы, – врезались в первые ряды, рассекая хитин плазменными выстрелами. Взрывы биомассы разрывали тьму, превращая тараканов в кровавую кашу. Но их было слишком много. Они лезли напролом, цепляясь клешнями за корпуса, выгрызая двигатели, заползая в орудийные порты корветов и фрегатов. Наши жуки отстреливались, рвали врага на куски турельными очередями, но… их просто затапливали волнами мяса.

Их истребители – грубые, уродливые, – неслись на таран, не пытаясь уворачиваться. Они взрывались, осыпая наши корабли кислотой, разъедающей обшивку, стреляли своими орудиями с плазмой. Их трупы, разорванные на куски, всё ещё шевелились, цепляясь за нас, замедляя движение. Наипротивнейшее зрелище... Ужасы войны между двумя разумными роями.

Бесконечные залпы плазмы, потери множества наших кораблей – даже корветов и фрегатов… Вражеские туши намертво впивались в наши борта, превращая корабли в гигантские ульи из извивающихся тел. Противник не медлил и отправил свои группировки к нашим авианосцам, буквально вгрызаясь в их хитиновую обшивку пробивая защиту залпами плазмы. Слышался скрежет челюстей, треск ломающихся пластин, вопли гибнущих жуков…

Оставалось лишь надеяться, что мы сделали правильный выбор…

Но увы... Мы просчитались. Когда наш последний корвет выпустил смертоносный заряд по вражескому носителю, его оболочка разорвалась, выплеснув в вакуум клубящиеся внутренности. На секунду мне показалось – мы победили. Но из развороченных трюмов хлынули новые волны тараканьих истребителей, словно рана породила свежих паразитов. А наши силы... Наши силы таяли на глазах. Из полутора тысяч жуков остались жалкие крохи – тридцать, может сорок израненных, едва державшихся в строю.

Я стоял на мостике, и сквозь органический дисплей из жидкости и быстро растущих клеток, пульсирующий кровавыми прожилками, видел как гаснут последние метки наших бойцов. Каждый из них сражался до последнего, отдал жизнь за эту отчаянную и бессмысленную атаку. И все это превращалось в холодный космический мусор.– Ты что, ослеп?! – Голос Лилит ворвался в сознание, резкий как удар кинжала. – Смотри! Мы проиграли! Нам нужно убираться отсюда, пока они не окружили нас полностью!Адам ответил медленнее, но в его ровном тоне слышалось что-то новое – усталость. Не физическая, а та, что проникает в самую душу:– Она права. Мы сделали все что могли. Но сейчас... Сейчас мы просто удобрения для их улья. Отдай приказ.

Я молчал. Губы слиплись, будто их склеила та самая липкая слизь, что сочилась из разрушенных вражеских кораблей. В горле стоял ком, мешающий сделать вдох, а пальцы непроизвольно сжимались в кулаки, пока когти левой впивались в ладонь. Я не верил. Не мог поверить.

Перед глазами мелькали лица тех, кто доверился мне, Адам, Лилит, Фаэлира... А те, кто погиб в этой бессмысленной мясорубке, лишь останутся болью в наших сердцах и сердце королевы.

Мой мозг судорожно цеплялся за призрачные варианты, перебирая их с бешеной скоростью. А если развернуть оставшиеся силы? А если бросить все резервы на прорыв? Но цифры не лгали – нас осталось слишком мало. Слишком мало, чтобы победить.

Я не решался. Не мог вымолвить приказ об отступлении, потому что это означало бы – все было зря. Все эти месяцы боев, все смерти, вся боль... просто чтобы в итоге сбежать?

Гнев подкатывал к горлу, жгучий и беспомощный. Я злился – на себя, на врага, на эту проклятую войну. Злился, что не смог найти лучший путь, не смог сохранить их.

А потом пришло самое страшное – осознание.

Мы проиграли.

Я не хотел верить, что все наши усилия прошли даром, я злился, сокрушался, разочаровывался...– Фаэлира! – Лилит буквально выла в ментальной сети. – Выдерни его оттуда! Он в ступоре, а мы все умрем из-за его трусости! Отдай ты приказ!Но Королева лишь покачала головой, ее хитиновая маска не дрогнула:– Он знает цену своим решениям. Арвум... – Она впервые произнесла мое имя, которое дали мне древние, и оно прозвучало как приговор. – Выбирай. Жизнь или честь.

Я ненавидел, когда королева жуков, в такие самые ответственные и тяжелые моменты, старалась давить на мою человечность. Она знала все, знала как я возгордился от череды побед и воплощённых идей и знала, как я не хотел признавать свою несовершенность. Уже тогда я чувствовал в себе эту натуру, часть самого роя, часть идеальной эволюционной машины...

В этот момент я вдруг отчетливо представил Салезино. Его ехидную, ушастую ухмылку. Его любимую фразу: "Когда все варианты плохи – тарань врага посреди морды". Я явно вдохновлялся его жизнью, завидуя его свободе. Поэтому его рассказы постоянно крутились у меня в голове и я представлял себя их героем.—Полный вперед, – мой голос скрипел, будто ржавый механизм. – На таран. Адам и Лилит – прикрывай наш тыл. Фаэлира... Дай нашим жукам-двигателям "Ярость", мы должны выжить всю мощь. Пусть горят в аду, может нам и суждено здесь погибнуть, но мы возьмем их с собой.– Ты... Ты совсем рехнулся! – Лилит задохнулась от ярости. – Это же самоубийство!Адам рассмеялся. Горько, но искренне:– Зато какое красивое. Ну что, сестренка, помрешь как герой?

Я не стал ждать их ответа. Мой авианосец, изрядно потрёпанный, развернулся к вражескому флагману. На последних каплях "Ярости", на последнем издыхании двигателей. На последней надежде... Авианосец нёсся на всех парах, прорываясь сквозь вражеские ряды и принимая на себя десятки выстрелов. На полном ходу мы врезались в главный корабль-носитель роя тараканов, буквально расколов его надвое и начав абордаж. Мой корабль получил чудовищные повреждения, но ещё держался на плаву и отбивался турелями, хотя и потерял возможность двигаться. Даже королева в боевом облике бросилась в атаку, желая своими «руками» разобраться с заклятым врагом.

Пробираясь в самую защищённую часть корабля, она нашла там вражескую матку. Фаэлира, взяв с собой несколько сотен боевых жуков, прорвалась в центр, пока царили хаос и неразбериха. Сопротивления при абордаже почти не было – да и остановить разъярённую боевую королеву в тот момент было невозможно.

Добравшись до центра, она обнаружила королеву врага – огромного червеобразного монстра с мерзкой головой, покрытой щупальцами, ртами и жвалами. Описывать, как Фаэлира долго и жестоко убивала это существо, я не стану. Это было отвратительное зрелище, сопровождавшееся душераздирающими воплями существа, которого пожирали заживо.

Как и планировалось, с гибелью королевы-матки вражеский рой погрузился в хаос. Лишенные единой воли, тараканьи корабли начали метаться как ослепшие, сталкиваясь друг с другом в слепой ярости. Их некогда слаженные построения превратились в кровавую бойню – огромные авианосцы, лишенные управления, давили собственные истребители, а те в свою очередь впивались клешнями в любую движущуюся цель. Космос наполнился взрывами биомассы и клубами кислотного тумана, где обреченные существа продолжали сражаться, уже не понимая, кто враг, а кто собрат.

Нам оставалось лишь методично добивать уцелевших. Наши ударные группы, израненные, но не сломленные, расчищали пространство от последних очагов сопротивления. Каждый новый взрыв вражеского корабля отдавался болью в моей груди – слишком дорогой ценой досталась эта победа. Из полутора тысяч жуков-истребителей уцелели десятки. Фрегаты представляли собой изрешеченные руины, а наш флагман едва сохранял жизнеспособность.

Когда последний тараканий носитель, извергая потоки черной жидкости, разорвался на части, наступила неестественная тишина. Мы победили. Эта мысль казалась нереальной после моей отчаянной, последней атаки. Но триумф был горьким – вокруг плавали обломки наших лучших кораблей. Победа, оплаченная такой кровью, больше походила на пиррову.

Я приказал Адаму и Лилит вернуться к вратам после восстановления сил, собрав остатки биомассы с космического поля боя. Мой же корабль был слишком повреждён и ещё долго не мог сдвинуться с места. Но этого и не требовалось – мы вышли на орбиту планеты, и теперь нам предстояло осадить её, планомерно захватывая территории.

В итоге один авианосец, два фрегата и два корвета, уцелевшие в бою, отправились защищать врата и укреплять оборону. Этого должно было хватить, чтобы отразить возможные атаки. Они уже там смогут до конца восстановится и дождаться нашего подкрепления. Риск еще был, мы могли в любой момент снова попасть под удар. Если вражеский рой придет на помощь силами из других систем, мы должны были быть готовы сдерживать новый натиск. Мне же с королевой предстояло захватывать поверхность планеты, сражаясь уже не в космосе, а на земле. Осада могла затянуться на годы – у нас не было эффективного орбитального оружия. Впрочем, и у роя тараканов не было орбитальной защиты.

Глава 27: О Разговорах

– Чёрт возьми, до сих пор не могу поверить, что это сработало… – настаивала Лилит. – Этот план был слишком опрометчивым, ненадёжным.

– А по-моему, как раз для нас. Чувствуя близость смерти, я наконец ощутил ценность жизни. – С явной иронией, но не без доли правды, выразил свою позицию Адам.

Да, такое поведение было мне совершенно несвойственно. Я до сих пор не понимаю, почему меня охватила такая злость. На самом деле, за долгие годы жизни я уже давно утратил множество эмоций, стал смотреть на многие вещи проще. Даже истребление стольких живых существ, пусть даже роя бессмысленных тараканов, но всё же живых – совсем не трогало струны моей души. Я начал чувствовать какую-то праведность и правильность в своих действиях. Может, всё это было из-за скуки? Да, скорее всего, я просто потерял интерес к жизни, и такие поступки хоть как-то подогревали нутро.

– Лилит правильно говорит, ты слишком рисковал, – раздался голос королевы в моём воображаемом мире. Она стояла поодаль, будто намеренно держала дистанцию, словно брала аудиенцию у моего сознания. – Ты действовал опрометчиво…

– Главное, что всё получилось. Для тебя ведь важен результат, верно? – холодно ответил я, не признавая своей вины. – Вот тебе результат, не благодари.

– Тебе могло и не повезти. Слишком глупо было полагаться на удачу. Мы оказались на краю гибели, если бы у тебя не получилось, то мы бы имели слишком много проблем в будущем. И снова – безрассудство и риск…

– Да как же я от вас устал! Риск! Риск! Что вы заладили одно и то же?! – мысленно закричал я. – Хоть у кого-то был план лучше? План, в котором мы не погибаем? Или хотя бы одна стоящая идея?! И Разве не ради моих рискованных идей ты до сих пор держишься за меня? Разве не в этом смысл моей продлённой жизни? Потому что ты – да, именно ты! – не способна рисковать! – В мгновение ока я осознал, что сорвался, и тут же взял себя в руки. – Тогда зачем всё это?

– Я… не знаю… – ответила королева с наигранной, как мне показалось, смущённостью.

– Ой, давай без спектаклей. Ты включаешь эмоции, свою «человечность», только когда тебе это выгодно. Особенно если что-то нужно от меня. – Я говорил уже спокойнее, стараясь не поддаваться на провокации. – Просто скажи честно: зачем я тебе?

– Я правда не знаю. – Голос Фаэлиры изменился, будто в ответ на моё раздражение, потеряла прежнюю мягкость и смущение. – Ты всё ещё полезен рою, полезен мне, но не настолько, чтобы я не могла заменить тебя Адамом или Лилит. Они уже достаточно сформировались как личности и способны мыслить здраво. – После паузы, будто обдумывая слова, она продолжила: – Наверное, я просто привыкла к тебе.

– Привыкла?

– Да. Моя… вернее, твоя человеческая часть как-то особенно дополняет меня и весь наш рой. Будто в моей жизни появилась неосязаемая цель: когда ты рядом, мне кажется, что у меня есть великий смысл. А когда тебя нет – во время твоего долгого сна в перелётах или отлучаешься в долгие путешествия – я чувствую пустоту. – Самое странное, что королева говорила это абсолютно бесстрастно, и это меня слегка пугало.

– Не понимаю… Ты снова говоришь мне то, что я хочу услышать?

– Определённо нет. Мне нравится наблюдать за твоими действиями, интересно видеть, к чему приведут твои решения. Хотя я знаю все твои мысли, я не могу предугадать, к чему ты придёшь в следующий момент. Это противоречит моей сущности, ведь у меня нет бессознательных порывов.

Я наблюдал за её образом, следил за мыслями, проносившимися в её – для меня непостижимом – сознании. Она не лгала. Всё сказанное было правдой. Всё, что могла чувствовать королева роя – эту странную человеческую привязанность ко мне, из которой рождались другие её эмоции. Чем дальше я отдалялся от своей человеческой сути, тем ближе становилась она. Я превратился в её друга, в самое близкое существо, способное хотя бы отчасти понять такую, как она.

– Видимо, взращивая нашу связь, твою зависимость от меня, я сама невольно к тебе привязалась. Это было единственным бессознательным поступком за всё моё существование, – говорила она, постепенно осознавая не только свою роль владычицы роя, но и ту часть себя, что неразрывно переплелась с моей судьбой.

Знаю, знаю, всё это звучит как минимум странно. Ну и что? Я намеренно оттягивал этот момент, чтобы вы в полной мере ощутили ту неловкость и смятение, что испытал я. Симбиоз человека и разумного роя... А чего вы ещё ожидали? Но вернёмся к осаде планеты.

Пять лет ушло на переброску наших сил на поверхность. Противостояние было долгим и тяжёлым из-за особенностей обоих роев. Хотя мы и нашли главный улей, пробиться к управляющей разумной особи так и не удавалось.

Это была война эволюций: пока мы адаптировались к наземным силам врага, он приспосабливался к нашим. Мы создавали всё новые боевые формы – от стрелковых отрядов с плазменными пушками до диких охотников. В ход шло всё наше "вооружение", включая геномы корвалов. И всё же через два года мы едва продвинулись в захвате территорий.

Не стану утомлять вас подробностями осадной войны. Всё равно последнюю точку в этом конфликте поставила Фаэлира.

В захваченную нами систему прибыл корабль-жук, вдвое превосходящий размером наши флагманы. На нём находилось то самое секретное оружие, которое королева добыла на водном спутнике Нептуна. Как ей это удалось – я тогда не понимал, но был безмерно рад и решил пока не вдаваться в подробности.

На безымянную планету мы спустили существо непостижимых масштабов – Колосса, сотканного из генетики глубинных чудовищ Нептуна.

Жук-Колосс – создание, попирающее все законы биологии и физики, сама материя стонала под его чудовищным весом, словно пространство не могло выдержать его присутствия. Он будто становился больше с каждым мгновение своего прибывания на поверхности. Его тело, словно материализованный кошмар из глубин космического безумия, простиралось на километры, а каждый шаг вызывал тектонические сдвиги, разламывая континентальные плиты подобно хрупкому стеклу. Панцирь – не просто броня, а дышащая живая крепость из пульсирующих хитиновых пластин, между которыми змеились биолюминесцентные прожилки, мерцающие в такт древнему, непостижимому ритму – словно сама тьма между звёзд обрела плоть и начала отсчитывать обратный отсчёт до конца всего сущего.

Щупальца – сотни, тысячи – извивались вокруг, словно корни мирового древа, врастающие в саму плоть планеты. Они не хватали – они растворяли: скалы, металл, плоть – всё разлагалось в едкой слизи ещё до попадания в пасть.

А эта пасть...Зияющая бездна чернее космоса, шире небольшого города. Внутри – не зубы, а бесконечные спирали кристаллических шипов, вращающихся как жернова судьбы. Из глубины доносился гул – не звук, а вибрация, от которой трескались кости и рассыпался разум.

И глаза...Множество озёроподобных очей, каждый зрачок – портал в иную реальность. Ядовито-зелёный свет, независимое движение – они видели всё. Взор Колосса прожигал не только плоть, но и душу, оставляя после себя лишь пустоту.

Он не просто существовал.Он пожирал само мироздание.

Это создание было выношено тысячелетиями с единственной целью – разрушать. У тараканьего роя не осталось ни шанса – по собственному опыту знаю, к такому невозможно быстро приспособиться.

И что делать с такой громадиной, когда она выполнит свою функцию? Поднять его обратно на корабль было бы невозможно. Но это и не требовалось – после выполнения миссии Колосс буквально распадался на части, его гигантское тело превращалось в готовый улей, идеально приспособленный для заселения. Его смерть давала начало новой жизни – внутренности монстра становились чертогами для роя, а его панцирь – неприступной крепостью.

Так оно и вышло – рой тараканов быстро пал под натиском этого огромного чуда эволюции. Его чудовищная пасть, шире всего вообразимого, разверзлась в жуткой ухмылке, поглощая целые армии в одном скользящем движении – хитиновые тела тараканов хрустели, как сухие ветки, растворяясь в кислоте его пищеварительных желобов. Ему даже не пришлось стараться, чтобы снести всё на своем пути – достаточно было просто идти вперед, оставляя за собой лишь пульсирующую массу полупереваренной биомассы, в которой копошились последние, обреченные на гибель особи. И когда не осталось ничего живого, колосс, удовлетворенный своей работой, в конце своего жизненного цикла осел на подходящей для этого местности, его исполинское тело уже начало превращаться в будущую колыбель для нового роя.

Когда всё закончилось, и мы добивали оставшиеся последние укрепления тараканов (которые после смерти своего главного разума просто носились повсюду и пожирали всё, что движется), эта планета стала для нас подарком судьбы. Нам повезло, что мы не стали медлить и пришли сюда достаточно рано, пока вражеский рой не смог полностью занять всё вокруг и разрастись до миллиардов особей. В итоге они подарили нам отличную систему с двумя потенциально пригодными планетами для жизни, на одной из которых было безумное количество биомассы, которую мы использовали для наших нужд.

Первым поздравить нас прилетел Салезино, после него явились и послы Ашуры. Конгломерат относился к нам очень учтиво, несмотря на то, что являлся всего лишь ИИ. Разумные роботы не были к нам враждебно настроеные. Представители власти, как мне казалось, просто явились убедиться, что мы всё ещё живы и действительно захватили новую систему. С послами разбиралась королева, а я принимал у себя Салезино со всеми возможными почестями, какие только может предоставить рой разумных жуков.

– Да ладно, ты просто приказал идти на таран?! – после этих слов он выругался на своём родном языке, – Да ты даже безумнее, чем я! В космическом бою взять вражеский корабль на абордаж... А ты ещё говорил, что мой клинок – это старомодно. Тебе никто не рассказал, что сейчас так не воюют?

Если бы через моё хитиновое лицо можно было что-то разглядеть, на нём была бы улыбка. Я гордился своими достижениями, хоть считал, что моей лучшей идей был бой в поясе астероидов, но все запомнятся самые яркие и эпичные моменты.

– Знаешь что, Арвум, хоть ты и выглядишь страшнее самой смерти, сердце у тебя прекрасное! Выпьем же за это! – мы подняли железные чаши с привезённым Салезино алкоголем. – Чёрт возьми, всё равно не могу поверить, что после этого вы спустили сюда такую громадину. Как говоришь? Она за один укус сожрала целую армию? Не хотел бы я стать вашим врагом...

– Ладно тебе, расскажи лучше о последних новостях, мы же тут столько были отрезаны от всех, – уже окончательно засмеявшись, я стал менять тему. – А то мы с тобой так и просидим тут вечность, пока я тебе расскажу все подробности. – в этот момент ко мне пришло осознание, что я практически не пьянею, лишь чувствую лёгкое покалывание в кончиках пальцев.

– Наш Великий Священный Авионский Союз наконец стал оттеснять этот рой, пока вы тут развлекались и играли в песочнице. Знаешь, говорят, что даже прошла огромная битва где-то между системами... Миллиарды погибших, всё дела, две огромные армии столкнулись между собой – и Авионский Союз вышел победителем. После правительство стало дальше оттеснять этих тараканов, но сказать точно, где проходит линия фронта, никто не может. Я бы и сам не поверил, если бы не связи с мусорщиками. Столкновения происходят тут и там, впервые вижу такое сплочение среди наших, никогда раньше эти бюрократы не принимали так быстро свои решения. А тут, всего то надо было поставить под вопрос выживание всех.

– Что же они раньше не спохватились? Когда к нам пробирались эти твари, никто не стал отбивать нападение, а попросту оставили нас на произвол судьбы, – наседал я с лёгкой злостью и негодованием.– Ладно еще мы, сколько погибло обычных, ни в чем не виноватых миров которые никого не трогали?