Текст книги "Русские инородные сказки - 5"

Автор книги: Макс Фрай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– Надо было бабу брать. Те хоть начальство уважают, кланяются, а ты… д-дерьмо!

На следующее утро Харитон проснулся в прекрасном настроении. Приподнявшись на подушке, он без предисловий обратился к хозяину:

– У принцессы день рождения через шесть дней. Как думаешь, смогу я недельку продержаться?

Славик пожал плечами:

– Наверное, сможешь. Сегодня поговоришь с наместником, потом отгул возьмешь денька на два, потом – подготовка… Хватит.

– От-лич-но! – Харитон вскочил на ноги и с чувством обнял разбойника за плечи. – Пойду умоюсь, макияж наведу.

Суть этого «макияжа» сводилась в основном к причесыванию и исправлению неправильной татуировки «Momento Mori» на «Memento Mori». Недостающий хвостик подрисовывался шариковой авторучкой, и сам Харитон называл эту процедуру «ликвидацией безграмотности».

Умывшись и позавтракав, гость начал собираться к начальству.

– Веди себя там хорошо. Не груби. С ножом не играйся, – наставлял его Славик. – После визита сразу же возвращайся ко мне. Не болтайся по дворцу.

– Ладно, ладно, инструктор… Сам знаю.

Во дворце было по-прежнему безлюдно. Даже шут ускакал куда-то на своем Росинанте. Поздоровавшись с вахтершей, Харитон важной поступью проследовал к лестнице и поднялся в покои. Он ожидал, что и там будет так же пусто, однако в этом он ошибся. Маленький слуга-китаец проворно выбежал из-за длинной шторы и молча преградил ему путь.

– Я к господину Вильгельму. По делу, – строго отрекомендовался Харитон.

Китаец широко улыбнулся:

– А-а… Сисяс, сисяс, – и убежал за золотую дверь.

Ровно через минуту почетный гость стоял перед наместником. Его временное превосходительство был действительно очень высокого роста и разодет в золоченый генеральский мундир. Полюбовавшись на Харитона, г-н Вильгельм учтиво произнес:

– Здравствуйте.

– Здра-желаю, ваше высокопревосходительство! – молодцевато отчеканил гость.

– С чем пожаловали к нам? – с холодной вежливостью полюбопытствовал наместник.

– С развлечениями-с. Приехал потешать ее высочество принцессу, – приятным голосом сообщил Харитон.

– О-о… – Вильгельм дипломатично улыбнулся и указал гостю на кресло. Затем обратился к стоявшему возле дверей китайцу: – Тэн, принеси нам чего-нибудь перекусить. Не знаю, как мой гость, а я еще не завтракал.

– Да, да, понимай, – засюсюкал Тэн. – Угоссенне…

Когда дверь за китайцем закрылась, Харитон сказал:

– Ваше превосходительство, я прошу извинить меня за столь ранний визит. Я…

– Ничего-ничего, – отмахнулся наместник. – Какой же ранний, двенадцать часов! Просто утром я работал и не успел поесть. А вы, простите, кто?

– Харитон.

– Фокусник? Фигляр? Рассказчик анекдотов?

– Я больше по анекдотам, – уклончиво ответил гость.

Он решил, что хозяин попросит его продемонстрировать свое искусство, но Вильгельм заговорил о другом.

– У нас было пятеро рассказчиков. И все кончили на плахе. Мне вообще начинает казаться, что наша крошка навсегда утратила чувство юмора. Понимаете меня?

В этот момент некстати открылась дверь, и в проеме показалась волосатая морда королевского воеводы.

– Вызывали, ваше высокопревосходительство?!

– А-а! – Вильгельм закрутил рукой. – Заходи, заходи, вызывал!

Харитон вздохнул, а наместник, сердечно извинившись перед гостем, потащил воеводу в соседнюю комнату.

Комната эта была совсем маленькой и предназначалась специально для приватных бесед. Кроме большого тяжелого сейфа в ней стояли два стула и столик с катушечным магнитофоном.

Закрыв поплотнее дверь, Вильгельм усадил военачальника к окошку и серьезно заметил:

– Есть плохие новости.

Воевода сосредоточился. Это был очень толстый пожилой господин в медвежьей шкуре, перетянутой крест-накрест двумя пулеметными лентами. Лицо у него было кабанье, очень усталое и все насквозь волосатое. Дополняли портрет широкие шипастые напульсники и собачий проклепанный ошейник на толстой сальной шее.

– По моим сведениям, на дворец в ближайшее время готовится нападение. Со всех сторон сюда стягиваются мелкие бандитские формирования.

– Думаете, опять Мажул? – хрипло спросил воевода.

– Он. Покойный государь пощадил его после провокации с оружейным складом, а надо было еще тогда к стенке. – Вильгельм досадливо поморщился. – Теперь вот нам с тобой расхлебывать. В общем, так, срочно телеграфируй в Буревестник и в Военный Городок – пусть немедленно высылают стрельцов. Кроме того, подготовься к затяжной обороне: стрельцы могут и опоздать. Проверь смолу, камни, бочки. Подведи хлороформ к брандспойтам. Вызови пиротехника.

Бородач помялся. Заскрежетали пулеметные ленты.

– Ваше высокопревосходительство… вы точно уверены в донесениях?

– Безусловно. Год назад мой агент внедрился в банду. И он еще ни разу не ошибался.

– А-а, – воевода, вспомнив, махнул правой лапой. – Этот небось… э-э… у которого родня в Англии? Ну, он малый дошлый!

Проводив озадаченного военачальника, Вильгельм возвратился к Харитону.

– Ну так что?

– Я все-таки попытаюсь, – твердо сказал Харитон. – Потренируюсь на горничных и попробую.

Г-н Вильгельм медленно прошелся по кабинету. «Во длинный мужик! Прямо циркуль».

– Вы мне нравитесь, молодой человек. Вежливый, целеустремленный, открытый. Мне бы не хотелось без необходимости рубить вам голову. Мне вообще не по нутру все это средневековье. Хотите, я выпущу вас через подземный ход на все четыре стороны? И дело с концом?

Этого Харитон никак не ожидал. С минуту он напряженно размышлял. Затем поднялся на ноги и неуверенно произнес:

– Здесь очень душно, ваше превосходительство. Не выйти ли нам во двор?

Вильгельм пристально посмотрел на гостя и согласился:

– Ну… Допустим.

Они вышли во внутренний дворик королевского дворца, место, о существовании которого Харитон даже не подозревал. Там, внизу, наместник заговорил очень тихо:

– Я понимаю, вы опасаетесь сигнализации. Должен вам сказать, что ваши опасения напрасны: в службе безопасности принцессы сидят мои люди.

– Я боюсь не принцессы, – тихо, в тон Вильгельму, ответил гость. И, уставившись на свои башмаки, пояснил: – Я боюсь короля.

Наместник в одну секунду залился красной краской.

– Король умер, – повторил он свою хрестоматийную фразу.

– Жив, – эхом отозвался Харитон.

Вильгельм затравленно огляделся по сторонам. Во дворике никого не было. Только на траве, метрах в трех от стоявших, лежала забытая кем-то белая маска.

– И где же он сейчас, по-вашему?

– Король переодет в охранника северных ворот. Ровно через шесть дней, вечером, он покинет сторожевой пост, возьмет в караулке топор…

– Что вы несете?! – взорвался наконец наместник. – Кто вам вбил в голову этот бред?!

– К сожалению, это далеко не бред, – вздохнул Харитон. – Король вернется, чтобы убить свою дочь.

– Вздор!! Стражник работает там больше десяти лет, и все хорошо его знают. А ваши маскарадные идеи сильно смахивают на бред преследования.

– Нет. – Харитон подошел совсем близко к Вильгельму. – Нам нужно спасти принцессу от этого кошмара! Понимаете? Надо вмешаться!

– Кто вам рассказал про охранника? – прохрипел наместник.

– Неважно.

Г-н Вильгельм попятился, утер зачем-то губы и неожиданно рявкнул:

– Стража!

Из дверей выскочили два дюжих мужика и, не дожидаясь приказа, сграбастали опешившего Харитона. «Ох дурак я, дурак! Маразматик! На такой глупости сгореть…»

– Я повторяю вопрос, – голос наместника дрогнул от волнения. – Кто в моем дворце распространяет вредные слухи?!

– А ведь ты трус, – процедил Харитон. – Трус и дурак.

За это ему дали в челюсть. Несильно, в пол-оборота.

– Говори.

Нужно было выиграть время. «Демоны, в ловушку загнали, эх, эх!..» Мысли работали хоть и напряженно, но всё по кругу.

– Быстро отвечать!!! – БА-БАХ!

Ногой в живот.

Этот удар принес некий положительный результат. Мозги встряхнулись, кровь прилила к голове. Вспомнился почему-то шут. «Мне за это ничего не будет». Кстати. А что если рискнуть?

– Шут. Мне рассказал шут.

Еще удар. На этот раз бил сам наместник – очень больно.

Несмотря на остроту момента, Харитон успел отметить, что кулак у него хоть и здоровый, а дрожит.

– Врешь!

«Э-э, браток, нервишки-то у тебя совсем того…»

– Клянусь. Шут выболтал, лицедей.

– Ты врешь! А за клевету у нас наказывают особо! Мои парни изуродуют тебя, не оставят лица…

И тут Харитон увидел нечто действительно страшное: края белой маски, лежавшей неподалеку, были выпачканы кровью.

Вильгельм скосоротился и, вскинув руки кверху, злобно прорычал:

– Шут никак не мог сказать тебе такой глупости! И на то есть одна очень простая причина.

Оба мужика в ужасе вытаращили глаза. Задерганный Харитон не сразу понял, что наместник проговорился. А ведь по глупости он выболтал самую сокровенную тайну дворца, тайну, за которую карают немедленной смертью. У охраны, которая слышала этот разговор с самого начала, от страха подкосились коленки.

Молчание длилось минут пять. Никто не хотел говорить первым. Наконец Вильгельм разлепил засохшие губы и тихо произнес:

– Стража! Этот человек пришел рассмешить принцессу. Предоставьте ему такую возможность. Затем казнить.

Стража тюкнула Харитона еще пару раз по голове и поволокла к служебному выходу.

Отправив гостя в белокаменное строение, разгневанный наместник стремительно удалился в свои покои. Грохоча коваными сапогами, Вильгельм, словно черная птица, взлетел на четвертый этаж и исчез за массивной золоченой дверью.

В кабинете его поджидал верный слуга-китаец.

– Позалуста: кофе, сыр, яйса, лангустина… – И, обобщив все сказанное, добавил: – Угоссенне…

– Спасибо, Тэн. Только я один все это не съем. Зайдешь через полчаса, заберешь.

– Конесно, конесно, – заулыбался китаец, пятясь к двери.

Вильгельм тяжело вздохнул и опустился к столу. «Стража будет молчать. Они еще не полные идиоты».

От розовых шеек лангустинов еще шел пар. Китаец украсил их крошеной зеленью и лососевой икрой. «Умеют же, засранцы, стряпать!»

Наместник выудил из плошки самого крупного лангустина и, набив им полный рот, принялся жадно чавкать. «Это нервное», – догадался он.

Как бы в подтверждение этому, пальцы сами забегали по столу, хватая наиболее аппетитные кусочки – камамбер, семгу, перепелок. «Я – свинья, мое место в навозе. Я убил человека. Да, убил! Но иначе они бы убили меня. Жрать… жрать… еще!»

Обжорство еще никому не шло на пользу. Так же и здесь. Минут через пять его нервозность стала принимать весьма странные формы. Вильгельм вдруг побросал все свои лакомства, схватился руками за горло и дико вытаращил глаза. В этой позе он застыл на несколько секунд, после чего длинные ноги наместника неожиданно пустились в пляс. Вскочив с кресла, бедняга побрыкался еще перед столиком и, вытянувшись по стойке «смирно», умер.

Где-то в коридоре тренькнуло реле сигнализации.

Зал, куда мужики втолкнули Харитона, меньше всего напоминал тронный. Небольшой сам по себе, он вмещал довольно скудный интерьер: книжные полки, тумбочку с телефонным аппаратом, диван-кровать и пару ампирных шкафов с королевским шмотьем. И, конечно же, в самом центре, у задней стены располагался «трон» – высокое кожаное кресло для ее высочества.

То ли из сентиментальности, то ли еще почему, над троном к стене канцелярскими кнопками была пришпилена черно-белая фотография Несмеяны в длинном бальном платье. Принцесса звонко хохотала вместе с клоуном-фотографом и тыкала пальчиком в объектив камеры. Ей было тогда четырнадцать лет.

Когда Харитон переступил порог зала, там было пусто. Один из конвоиров остался с пленником, а другой отправился на поиски принцессы, арбитров и палача.

Прошло довольно много времени, прежде чем ее высочество бесшумно появилась в зале. Ее сопровождали две камеристки – согласно традиции, такие же печальные, как и их госпожа. Не глядя на свою жертву, Несмеяна медленно проплыла по комнате и бесшумно опустилась в кресло.

– Арбитры на месте? – прогремел первый конвоир, судя по всему, порядочная сволочь.

Стайка людишек в углу зала, впорхнувшая вместе со вторым конвоиром, утвердительно загудела. Камеристки чинно встали по разные стороны от трона.

– Кхм! – Конвоир с ухмылкой оглядел собрание и нахально развалился на диване. – Ну, давай, парень, смеши царевну!

– Значит, так! – Харитон хищно потер руки и состроил дебиловатую рожу. – Идет Штирлиц по лесу. Видит – дуплистое дерево. Подошел к нему, заглядывает в дупло. А оттуда на него два глаза смотрят. «Дятел», – подумал Штирлиц. «Штирлиц», – подумал Мюллер.

В тронном зале воцарилось гробовое молчание. Арбитры в своем углу строчили протокол, а Несмеяна, прикусив дрожащую губу, молча смотрела на Харитона.

– Второй анекдот. Василь Иваныч с Петькой лежат в окопе…

Только Харитон начал изображать усатого Чапая, как в зал влетела до смерти перепуганная третья камеристка и, кинувшись к госпоже, принялась нашептывать ей что-то в самое ухо. Бледная Несмеяна побледнела еще сильнее, а затем, слегка оттолкнув служанку, поднялась на ноги.

– Веселье отменяется. Господин Вильгельм только что скончался у себя в покоях от переедания. Все свободны.

Надо было видеть лица конвоиров в эту минуту! Не сговариваясь, они подхватили под руки Харитона и, зажав ему рот, поволокли во двор. На выходе им попался палач. Остановив процессию, этот душевный человек отозвал одного из карателей в сторону и принялся что-то внушать. Харитон разобрал только слово «геноцид». Они проболтали минут пять, после чего конвоир согласился и вернулся к товарищу.

– Сейчас не надо. Хуже будет.

Развернув пленника на девяносто градусов, стража повела его в соседний дворец, где на четвертом этаже, как известно, находились меблированные нумера.

Харитон в прямом смысле не чуял под ногами земли. Боясь, что он со страху натворит дел, негодяи тащили его наверх с невероятной быстротой. Проскочив третий этаж, где санитары проводили дезинфекцию, они впихнули его в первый подвернувшийся гостиничный номер и захлопнули за собой дверь.

– Ты в Бога веришь? – прошипел первый конвоир.

– Верю.

Ответ Харитона показался мужику слишком смелым – оскалившись, он почему-то по-бабьи завизжал:

– Ах ты дрянь буржуйская! Верит он!.. Да я ж тебя, тварь… я тебя… – Помахав кулаками, конвоир решил, что продолжение не требуется. – Чтоб ты, гад, сгнил тут! Если ты хоть слово пикнешь отсюдова, я тебя, поп-пяру… Понял?!

Харитон молча кивнул: понял.

– И забудь свои идиотские анекдоты! – добавил второй стражник. – Слушать противно.

Харитон собрался было ответить какой-нибудь дерзостью, но страшный удар сзади оглушил его. Теряя сознание, пленник успел расслышать еще один звук: грохот падающей сверху решетки. Харитон оказался в тюрьме.

Впрочем, для тюрьмы здесь было слишком роскошно. Когда Харитон пришел в себя, он долго не мог сообразить, где находится. С потолка лился ровный свет от люминесцентных ламп, кругом стояли диваны, дощатые ящики. Было почему-то жарко. В отличие от тесных тюремных камер, здесь были три просторные комнаты с мебелью, ковриками, ночными горшками и даже со сломанным телевизором (какой-то болван разбил кинескоп). Единственное, что нарушало эту идиллию, была толстая металлическая решетка, перекрывавшая выход в коридор.

«Странно, что я все еще жив, – подумал Харитон, потирая ушибленную голову. – Интересно, какое сегодня число?»

Судя по всему, на дворе стояла глубокая ночь, и поэтому пленник решил не тратить остатки энергии на попытки освободиться, а лечь на диван и поспать. Но перед этим нужно было хоть немного осмотреться.

Пошатываясь, Харитон прошел по всем комнатам и остановился возле небольшого кухонного шкафчика Еды и питья в нем не оказалось, и это несколько озадачило пленника. «Они что, голодом хотят меня уморить? Я же не усну без бутерброда».

Присев на диван, Харитон тяжело задумался. Ему совсем не улыбалось мариноваться за решеткой на положении трамвайного воришки. Он жаждал подвига.

«Чертова страна, – думал он. – Бандиты и разбойники разгуливают на свободе, живут в хоромах, наглеют, а смелых и благородных бросают в тюрьмы и концлагеря». Харитон не был уверен, есть ли здесь концлагерь, но почему-то захотелось, чтоб был.

Пока он так невесело размышлял, в коридоре послышались чьи-то шаги. «Нет, я все же потребую себе еды!» – твердо решил узник и, как зверь в зоопарке, приблизился к решетке.

По ту сторону от нее стоял королевский шут. Теперь на нем были золотая корона, цепь и дорогая шиншилловая мантия. Превозмогая страх, Харитон захихикал и угодливо поклонился ему в пояс:

– Здравия желаю, ваше смехачество! Как поживает Росинант?

Вместо ответа шут незлобиво поинтересовался:

– Ну что, рассмешил принцессу?

– Так мне же не дали! – возмутился Харитон. – Твои мерзавцы подхватили меня на полуслове и поволокли убивать.

– Это не мои мерзавцы, – устало пояснил шут. – Это люди Вильгельма. Я их уже простил.

– Царствие им небесное.

– Нет, что ты, они живы. Собственно, дело-то было не в них…

– …а во мне? – подсказал пленник.

– Ну… В тебе и в Вильгельме. Вы мне все испортили. – Король поискал глазами, куда присесть, но в коридоре не было стульев. – Я два года выбивал это предсказание из своей головы, спорил с судьбой, боролся за жизнь единственной дочери. Ради нее я принял великий позор, уйдя в монастырь, но не смог вынести долгой разлуки с Несмеяной. Инкогнито я вернулся в обличии шута, в парике, с метелкой в руке, чтобы веселить прачек и холопов. О моем возвращении знали только трое: Вильгельм, принцесса и ее первая камеристка. С колокольцами и в гриме они боялись меня еще больше. Боялись и молчали. А я мучил их и мучился сам.

Через год я настолько вжился в свою дурацкую роль, что не помышлял больше о царствовании и практически отрекся от дочери. Но в последний месяц нехорошие предчувствия снова стали терзать меня. Это как болезнь. Я глотал таблетки, метался по пустынным залам и нигде не находил себе места И тут появился ты.

Я сразу догадался, зачем ты пришел. И понял, что как раз ты мне все и испортишь.

Сначала я задумал тайно убить тебя. Но у меня не поднялась рука. Тогда я вызвался показать тебе дверь палача, чтобы запугать, напомнить о смерти. Это не помогло. У меня оставалось еще одно, последнее средство. Я приказал Вильгельму выпустить тебя через тайный ход. Наместник не должен был вызывать тебя на откровенность. Но дурак Вильгельм оказался не в меру болтлив, отчего и пострадал.

Все! Я понял, что проиграл. То, что написано мне на веку, должно исполниться. Я устал бороться с судьбой. И поэтому ты будешь сидеть под замком – столько, сколько мне потребуется.

– Где принцесса? – тихо спросил Харитон.

Король удивленно вскинул брови.

– У себя во дворце. Где ей еще быть?

– Я хочу повидаться с ней.

– Это исключено. Ты и без того достаточно навредил мне.

– Но…

– Пусть все идет как положено. Через неделю тебя выпустят, извинятся за ошибку, и… ступай себе с миром!

– С миром?! – рассвирепел Харитон. – Дрянь паршивая, как ты смеешь говорить мне такое?!

Король на шаг отступил в темноту, а пленник в ярости схватился за решетку. Острая, жгучая боль пронзила все его тело. Решетка оказалась раскаленной, как сковорода, даже сильнее, но Харитон от волнения этого не понял.

В воздухе сильно запахло жареным.

– Ха-ха-ха! – Король-скоморох впервые за беседу рассмеялся. – Получил? Решетка-то нихромовая!

Пока узник корчился на полу от адской боли, его величество оставил гостиничные покои. Через пару минут на первом этаже скрипнула крышка электросилового щитка, и от хлопка рубильника вверху сделалось темно.

Только в темноте стало заметно, что толстые прутья решетки светятся темно-красным зловещим светом.

А в доме напротив из кирпичного подъезда с маленьким фонариком под навесом вышел человек с Харитоновой котомкой за плечами. Это был Славик-Аустерлиц. Насвистывая что-то себе под нос, он деловой походкой направился к северным воротам и покинул пределы дворца. Славик-Ватерлоо помахал ему для приличия из окошка и, зевнув, лег спать. Шутка ли, два часа ночи!

Прошло пять дней. Харитона кормили, поили, приносили газеты, книги, журналы для мужчин. Единственное, чего он не мог, – это сбежать. Четвертый этаж и раскаленная решетка не давали ему развернуться. Кроме того, у него страшно болели и кровоточили обожженные ладони – кто лечить-то будет?!

Пленник перебрал все способы освобождения и мести, но каждый из них на каком-нибудь этапе имел серьезный изъян. «Где же Славик? – думал он. – Неужели трудно бросить веревку или напильник? Он же обещал помочь…»

Наконец к вечеру пятого дня Харитона окликнули. Узник вышел к решетке и, к своему величайшему изумлению, увидел за ней Несмеяну.

– Принцесса?!

– Тихо. Я полдня пряталась у слуг. Сейчас я сбегу вниз, отключу щиток… – Несмеяна говорила быстро, скороговоркой. – Ты пойдешь за мной. У нас еще есть шанс сбежать через подземный тоннель. Бинты и мазь у меня с собой. Давай! – И принцесса упорхнула вниз.

Через минуту в комнатах дрогнул свет, и нихромовая решетка взлетела к потолку. Харитон, не раздумывая, бросился на лестницу. Там, внизу, Несмеяна схватила его за локоть и потащила по каким-то узким коридорам. Внезапно Харитон остановился.

– Дальше беги одна. Тебе непременно нужно спастись! А я останусь.

Несмеяна вытаращила глаза, но ее спутник продолжил:

– Я должен отомстить королю. И, кроме того, меня ждет Славик со своими головорезами. Он обещал помочь.

Принцесса снова потянула его за рукав.

– Беги, Харитон! Они схватят тебя! Сегодня утром я случайно подслушала разговор отца с палачом. Король приказал ему казнить тебя в подземелье. Ты не выйдешь отсюда живым.

– К черту! – Харитон посмотрел на изуродованные пальцы и категорически заявил: – Я отомщу. Беги одна, Несмеяна! Мы еще увидимся.

И Несмеяна убежала.

Тоннель был очень длинный, метров восемьсот. Бежать приходилось при свете вонючего факела, которым девушка запаслась у входа. Она хорошо знала, куда бежит. Недалеко от дворца, в лесу, жило бедное крестьянское семейство. Покойная мать Несмеяны, королева, помогала им в голодные годы продуктами и одеждой, и теперь они не могли отказать ее дочери в убежище.

До выхода оставалось всего метра три, когда принцесса увидела впереди две рослые фигуры. Это были те самые стражники, которые конвоировали Харитона в тюрьму. Теперь они служили королю – служили верно и ревностно.

– Добрый вечер, ваше высочество! Вас обыскались во дворце.

И второй стражник для полной ясности добавил:

– Его величество король непременно желает вас видеть. По срочному делу.

Миновав дворик с живописной дубовой плахой, Харитон быстро нырнул в темный подъезд. Света на лестнице не было, и поэтому наверх он взбежал совершенно незаметно.

Славика он застал за работой. В грязном кожаном фартуке он шлифовал что-то на точильном круге. Искры сыпались фейерверком.

– Чего делаешь? – спросил Харитон.

– Не видишь? Заточку, – отозвался Славик, не оборачиваясь. – Хорошая заточка должна протыкать человека насквозь. А ты где шлялся?

– В тюрьме сидел.

– А ведь я предупреждал тебя, чтоб не нарывался. Хамил, да?

– Потом! – Усталый Харитон сел на скамейку. – Пивка бы… Не осталось?

– Что значит – не осталось? – обиделся хозяин. – Новое привезли. Эй, мальчик! Два пива!

Пока Харитон показывал Славику свои боевые ранения, слуга незаметно сыпанул в одну из кружек щепоть белого порошка. Затем ненавязчиво пододвинул пиво гостю.

– А?! Каково пивко?.. – Аустерлиц очень гордился своим напитком. – Швейцарское.

– Неплохое… – Харитон подождал, пока за Ватерлоо закроется дверь, и конфиденциально сообщил: – Принцесса на свободе.

– Да ну?! – недоверчиво воскликнул хозяин. – Не может этого быть.

– Я хотел бежать вместе с ней, но передумал.

– Про пиво вспомнил? – Славик ухмыльнулся и фамильярно пихнул гостя локтем.

– Угу. – Харитон большими глотками осушил кружку и утерся. – Надо изолировать короля.

– Бывшего шута?

– Да. Но с ним стража. Если бы что-то придумать…

Славик перебил его мысли.

– Ложись, отдохни. Я схожу в покои ее высочества. Король и его гвардия должны быть там – искать принцессу. Я произведу разведку и вернусь назад.

Бандит честно выполнил свое обещание. Когда он вернулся, полный впечатлений и светлых мыслей, Харитон мирно дремал на кровати. На него вдруг накатила почти непреодолимая апатия. Тем не менее он превозмог себя и поднялся на ноги.

– Ну как там?

– Неважно. – Славик нахмурился и кивнул за окно. – Слышишь? Стража на улице и возле дворцов. Перекрыты все выходы. Могут и тебя найти. Ты, говорят, сбежал?

С улицы действительно доносились какие-то голоса. Славик задвинул чугунный засов и поежился. Харитон встряхнул ватную голову:

– Сколько их?

– Стражников? Нам не потянуть. Человек двадцать пять – тридцать.

– Бомбы у тебя есть?

– Какие бомбы? – расстроился разбойник. – Я и обращаться-то с ними не умею. Славик, еще пива!

– Я не буду. – Харитон медленно, но уверенно впадал в прострацию. – Нам нужны бом-бы. Ос-сколочные.

Вошел слуга с кружками. Подманив его к себе, хозяин хитровато сощурился:

– Славик, мне кажется, ты недосыпал осколочных бомб в пиво. Как это понимать?

Ватерлоо виновато развел руками.

– Хозяин, нейролептики на вес золота.

– Ну так клофелин давай!! – заорал шеф. – Надо было бабу брать: они в этих делах доки.

Со двора послышались глухие удары топора. Харитон вдруг по-звериному оскалился и, показывая пальцем за окно, прохрипел:

– А это что?

– Как что? Царевну рубят, – спокойно ответил разбойник.

– Ц-царевну? А почему она… н-не кричит?

– Рот пластырем залепили. Что, палач, по-твоему, не человек? Ему же за руки держать.

– Ты… что… – Харитон неуклюже поднялся на ноги. Он был в полусне. – Выпусти меня!!!

– Не дури. – Славик подошел к окну и, щурясь, посмотрел в темноту. – Их там двое, а возле дворца еще взвод охраны. У тебя же руки обожжены.

– Выпусти меня, козел!

Разбойник не спеша задвинул второй засов.

– Сиди, пока самому башку не снесли.

– Предатель! Гад! Я убью тебя! – Харитон с визгом бросился на хозяина и едва не напоролся на зазубренный кинжал. – Предатель, мразь! Они купили тебя!

– Будешь выступать, запру на чердаке. – Славик медленно пошевелил кинжалом. – Надоел ты мне до смерти. Или уж правда прирезать тебя? От греха…

Харитон быстро заходил взад-вперед по комнате, высоко подпрыгивая на разворотах. Хозяин взглянул на него, хмыкнул и, покачав головой, опустился на скамью. С улицы донеслась сбивчивая речь и еще удары.

Дальнейшее было для бандита полной неожиданностью. Дойдя до камина, Харитон одним резким движением выдернул из-за него карабин и направил дуло на хозяина.

– Ну! Отпирай.

Разбойник озабоченно посмотрел на черный маслянистый ствол.

– А надо ли? Поздно вроде.

– Отпирай.

Славик ногой со злостью отворил оба засова и криво ухмыльнулся.

– Не больно рукам-то?

Харитон покосился на кисти рук: между пальцев, пачкая карабин, проступила кровь.

– Теперь отойди.

На чердак Харитон взлетел одним махом, совершенно не чувствуя боли. Высадив ногой небольшое оконце, он выбрался на оцинкованную крышу и без раздумий вскинул ружье.

Где-то далеко внизу, в темноте, маячили две фигуры – король и палач. Они уже кончили свое дело. Не прицеливаясь, обезумевший Харитон опустил дуло и открыл огонь.

Красные трассирующие пули со свистом полетели к плахе. Три, пять, шесть… Послышались крики, ответная стрельба. Через полминуты все стихло. У Харитона кончились патроны, и он с диким воплем швырнул карабин вниз.

Было слышно, как приклад ударился о мостовую. Воцарилась могильная, черная тишина. Теперь Харитон точно знал, что на него смотрят. Из каждого окна, из-за каждой подворотни. Смотрят и ждут. Он собрал остатки воли, напрягся каждым мускулом и на выдохе уже совершенно нечленораздельно проревел:

– Уберите трупы! Уберите мертвецов! Я убил их всех! Я убил их, слышите! Уберите мертвых!!! – и грохнулся в обморок.

Очнулся Харитон на рассвете, в кровати, с аккуратно забинтованными руками. Вокруг него суетился слуга. Пошевелившись под одеялом, гость просипел:

– Эй… мальчик! Где хозяин?

Слуга подскочил к кровати и четко отрапортовал:

– Господин Славик распоряжается во дворе. Он сегодня вместо временного правительства.

– Помоги мне… – Харитон с трудом поднялся со своего ложа и с помощью слуги заковылял к окну.

Возле окна его замутило. Он увидел плаху, алую от крови, и широкие красные лужи на траве.

– Давно их… убрали?

– Часа два назад. – Мальчик неопределенно пожал плечами. – Господин Славик отобрал десять стражников покрепче и приказал им предать тела земле. А еще послали баб за ведрами – надо во дворе прибраться.

В комнату ввалился хозяин. Он был в своей любимой замшевой куртке, но рукава кое-где уже запачкались красным.

– Вот, прибираюсь за тобой! – вместо приветствия заявил Славик. – Ну и наделал ты вчера делов.

– Извини.

– Ничего, бывает, – великодушно простил хозяин. – Хочу поздравить тебя сразу с двумя подвигами!

– Издеваешься?

– Отнюдь. – Г-н Славик щелкнул пальцами. – Мальчик, пару пива!

– Катись ты к черту со своим пивом! Несмеяну похоронили?

– Да. И в этом, собственно, твой первый подвиг. Ты ведь изменил-таки ход истории. Немного, но сдвинул ее в сторону. Принцессу, конечно, разрубили, это факт, но похоронили-то ее по-христиански, в гробу. Я лично могилу закапывал. Так что поздравляю.

– Второй подвиг?

– Так ведь ты же у нас теперь королем стал!

Харитон отшатнулся.

– Ну да! Ты своей вчерашней стрельбой окончательно покорил сердца наших горожан. На что уж наш старый король был диссидент, но до тебя ему ой как далеко! Таких революционных подвигов здесь еще никто не видел. Че Гевара! Так что тебе осталось лишь захватить почту, телефон и этот… как его? Телевизор! Хочешь, пошли моего мальчика, он мне больше не нужен. Эй, малыш, а ну-ка разберись с почтой!

Для Харитона продолжался тягучий, липкий бред.

– Я не буду королем. Я не хочу этого. Не надо.

– …и в связи с этим я забрал у тебя свои старые штаны. Бандитского фасона. Они ведь уже принесли тебе состояние? Теперь я их своим братушкам одолжу.

Харитон непонимающе уставился на Славика. Затем вдруг сказал:

– Где твоя заточка? Проткни меня ею – насквозь.

– Я же тебе вчера предлагал, – обиженно заметил разбойник.

– Но я хочу сегодня! Я сейчас хочу умереть! Ну?!

– Не понукай, не запряг! – рявкнул Славик. И добавил: – Дерьмо собачье!

Окрик несколько отрезвил Харитона Он сел за стол – подумать.

Бандит не стал стоять у него над душой; подойдя к окну, он высунулся наружу и заорал на женщин, моющих плаху:

– Руками трите, руками!

– Так ведь кровищи-то сколько! – крикнула одна из баб. – Пахнет!

– Если не будете стараться, доложу новому королю.

Женщины начали стараться.

– Итак, я ухожу, – заявил Славик, поворачиваясь к Харитону. – Завтра. Ребята ждут, зовут на большую дорогу.

Харитон молча кивнул.