Текст книги "Русские инородные сказки - 5"

Автор книги: Макс Фрай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

Букет

Одной девушке подарили букет белых цветов.

Девушка пришла домой, налила воды в вазу, поставила цветы на кухонный стол и забыла о них.

А в цветах жили мошки. Сначала их было всего несколько, но потом они начали размножаться, размножаться, и их стало штук сто или даже больше. Они ползали по цветам и бурчали.

На кухне обитала еще большая зеленая муха. Не то чтобы она любила мошек, но коли уж они стали соседями, муха решила познакомиться. Она подлетела к вазе и села на цветок в ожидании, когда на нее обратят внимание. Но внимания не было. Мошки проползали совсем рядом, но не поднимали на муху головы, а бубнили что-то себе под нос.

Муха сидела, сидела, а потом крикнула:

– Эй, ребята!

На мгновение бурчание прекратилось.

Мошки одновременно подняли головы, посмотрели на муху. И опять поползли в разные стороны.

– Эй, ребята! – снова крикнула муха. – Я к вам, между прочим, обращаюсь! Я, между прочим, ваша соседка!

Реакции не было.

Муха вытянула лапку, поймала какую-то мошку за крыло и подволокла к себе.

– Как поживаешь, подруга? – спросила муха.

– Сегодня длинный день, – ответила мошка.

Муха приободрилась. Ведь это уже был диалог!

– Что, длиннее, чем вчера? – с сочувствием спросила муха.

– Вчера было душно, – ответила мошка.

– Да что ты! А я и не заметила.

– Старые чашки могут разбиться от неосторожного движения.

– Вот как?..

– Пол особенно блестит по утрам, – сообщила мошка.

Муха растерялась, разжала лапку, и мошка немедленно уползла.

Муха решила попробовать еще раз и поймала другую мошку.

– Как поживаешь, подруга? – спросила муха.

– Испытываю беспокойство, – сказала мошка.

– Прости, что я схватила тебя так неделикатно, – сказала муха. – Просто, знаешь, я живу тут, по соседству, и который день собираюсь познакомиться.

– Это было такое странное чувство, – сказала мошка.

– Когда кто-то хочет познакомиться? Ну, это естественное желание – знать своих соседей.

– Учащается дыхание, темнит в глазах.

– Прости, ну… хочешь, я тебя отпущу?

– Как будто огромная птица клюнула тебя прямо в сердце, – сказала мошка.

– Это ты загнула, – с сомнением сказала муха и разжала лапку.

Мошка немедленно уползла.

Муха решила попробовать в третий, последний, раз.

Она пропустила нескольких мошек, высматривая какую-нибудь особенно осмысленную. Но они, факт, были совершенно на одно лицо.

– Как поживаешь, подруга? – заорала муха, слегка потряхивая третью мошку на вытянутой лапке.

– А в руках у него был кубок огня, – сказала мошка.

– У кого? – спросила муха.

– Все падали ниц и целовали ему лодыжки, – сказала мошка.

– Он хоть симпатичный был? – спросила муха, надеясь попасть в ответ. Но мошка резко сменила тему, сообщив:

– Вчера было душно.

– О, это я уже слышала! – обрадовалась муха.

– Это было такое странное чувство.

– И это слышала!

Мухе показалось, что она близка к тому, чтобы понять, как общаться с этими загадочными существами, но тут мошка неожиданно вывернулась и ускользнула.

Раздосадованная муха плюнула, фыркнула, почистила крылышки и улетела к себе на шкаф. Она жила там в корзинке, в которой девушка держала репчатый лук.

Муха думала выкинуть мошек из головы, но вместо этого почему-то стала следить за ними целыми днями. Почему-то ей стало ужасно интересно, по каким именно правилам они ползают и о чем именно ворчат. Эти мошки ее зачаровали. Она видела их даже во сне и всякий раз просыпалась с чувством, будто поняла о них что-то новое. Муха завела себе блокнотик, в котором записывала фразы мошек, пытаясь свести их в единую систему, и иногда ей казалось, что у нее почти получается.

Но контакта с мошками все же не было. Можно было запросто поймать любую из них, можно было даже оторвать ей лапки (муха не пробовала, но не сомневалась), однако мошки не замечали муху. И это было обидно: она-то о них думала.

История с изучением мошек длилась целый месяц – по мухиным меркам огромный срок. А все потому, что девушка, которой подарили цветы, была рассеянной и неряхой. У нее бы и тараканы завелись, если б было чем поживиться – но поживиться было нечем. Мошки, те пожирали цветы и сожрали их уже до огрызков.

И тут в один прекрасный день в девушкин дом пришла подруга. Она села за кухонный стол и ахнула от ужаса, увидев тысячу мелких мошек на сухих цветочных огрызках. Подруга взяла пакет, сунула туда огрызки вместе с мошками и сразу же оттащила пакет в мусоропровод.

Она была аккуратной, эта подруга, и брезгливой весьма. Она и муху бы прибила, если б увидела, но муха затаилась у себя в корзинке, заслышав незнакомые шаги.

А мошки не умели прятаться. Так и погибли, наверное, в затхлом мусоропроводе. А может, и нет. Может, оказались выносливыми и приспособились к жизни на большой городской свалке.

Муха пыталась представлять себе, где они теперь, как ползают, о чем бурчат, и всякий раз это было такое странное, такое странное чувство. Как будто огромная птица клюнула тебя прямо в сердце. И кубок огня в руках.

Болото

С одной лягушкой случилась вот какая история.

Она вышла погулять однажды летним утром и попала в болото. Ну, болото и болото. Топь, ряска, кочки, бульканье. Ничего страшного, подумала лягушка. Сейчас сориентируюсь тут и вылезу.

Лягушка забралась на высокую кочку, чтобы увидеть все вокруг.

Почему-то вокруг было только болото, и это было странно. Ведь лягушка попала в него откуда-то! А невозможно было понять – откуда, потому что болото было решительно везде и оно было без конца и края.

Лягушка недоуменно хмыкнула и принялась скакать с кочки на кочку в сторону, из которой, как ей казалось, она пришла. Она скакала, скакала, скакала. Устав скакать, снова забралась на высокую кочку, чтобы оглядеться. Ничего не изменилось! Лягушке показалось, что это опять та, первая, кочка. Хотя, наверное, это была все же другая кочка. Но разницы не было ни малейшей.

Весь день лягушка скакала в разные стороны, но никуда не попадала. Новые кочки были точь-в-точь как предыдущие. Лягушка слопала нескольких мух и заснула в надежде, что, проснувшись, найдет из болота выход.

На следующий день лягушка решила, что будет скакать не просто так, а по Плану. Планов было несколько, и лягушка проскакала по каждому из них несколько раз. На это ушло недели две. Или месяц, потому что лягушка совершенно потерялась во времени. Каждое утро она просыпалась на все той же кочке, а вокруг хлюпала все та же трясина. Про такое, например, был фильм «День сурка», и лягушка его смотрела, но почему-то это совершенно не помогало лягушке.

Однажды она встретила ужа. Это было первое живое существо, которое она встретила. Лягушка была в восторге.

– Привет! – сказала она. – Слушай, друг, подскажи, как отсюда выбраться?

– Зачем? – спросил уж.

– Мне тут не нравится, – сказала лягушка.

– Почему? – спросил уж.

– Ну… гниль, гадость… от одного запаха тошнит.

– Жаль, – сказал уж. И собрался улизнуть.

– Эй! – завопила лягушка. – Так куда мне идти?

– Попробуй поработать над своим восприятием реальности, – флегматично сказал уж. И улизнул.

Лягушка расплакалась. Она не хотела привыкать к болоту. Она хотела попасть домой. А какой у нее был дом!.. Ах. То есть, может, и не «ах», но отсюда, из болота, казалось: «ах». Или даже: «ах, ах».

А тут еще и погода начала портиться. Раньше можно было погреться на солнышке, а теперь все чаще лил холодный дождь. Лягушка совсем раскисла и решила утопиться. И утопилась! Но почему-то опять оказалась на кочке.

В каком-то смысле ее это вдохновило. Лягушка подумала, что если она не тонет, то может освоить глубокое ныряние. Глубоко нырнуть – и вынырнуть в другом месте.

Лягушка осваивала глубокое ныряние до зимы, но выныривала все в те же кочки. С едой стало плохо. Болото затянулось льдом. Снег засыпал болото сверху. Лягушка несколько раз замерзала от холода и голода, но никак не могла умереть окончательно, а снова оказывалась в сугробе, выросшем на месте привычной кочки.

Дни текли мерзлой струйкой. Лягушка так закоченела, что стала бледно-прозрачной. Она уже не собиралась отсюда выбираться, потому что разучилась думать еще осенью. Выхода не было.

Но в один из дней над болотом засветило такое яркое, пусть и зимнее, солнце, что лягушка вылезла из своего сугробьего домика, чтобы попрыгать на льду. Солнце манило лягушку косым лучом, лягушка вылезла и стала прыгать. Лед был скользким, а лягушка ослабла, а еще и ветер дул, – лягушка поскользнулась, растянулась на льду брюшком вниз и не могла подняться, лапки расползались. А ветер вдруг подул, подул сильнее, он поднял снег, а заодно подхватил и лягушку и понес, понес ее куда-то быстро-быстро. Лягушка зажмурилась от страха. Иногда она приоткрывала один глаз, но ничего, кроме снега, видно не было. А потом – буц! – лягушка во что-то врезалась, куда-то полетела, снова врезалась, снова полетела, продралась сквозь наваленные ворохом ветки и шлепнулась на охапку старых листьев.

Это была берлога! В ней спал медведь. Здесь было почти тепло и почти уютно. И это не было болото!

Лягушка не могла поверить своему счастью. Она с восторгом смотрела по сторонам и не верила, что ей так повезло. У нее защемило сердце, ее лапки задрожали от избытка чувств, и слезы покатились из ее глаз огромными белыми шарами.

Лягушка не умерла от инфаркта, никто ее не съел, она заснула, прижавшись к медвежьему хвосту, и проспала так до весны. А весной с лягушкой случилась совсем другая, веселая и теплая история.

Архитектор

Одной девушке гадалка сказала, что она выйдет замуж за архитектора.

И у всех молодых людей, с которыми девушка знакомилась, она спрашивала:

– Вы, случайно, не архитектор?

Все отвечали:

– Нет.

И поэтому девушка ни с кем не встречалась и была ужасно одинока.

А вообще она была симпатичная, многим нравилась. Одному молодому человеку девушка понравилась так сильно, что он долго ходил за ней следом (они жили рядом), а потом поймал ее на трамвайной остановке и предложил ей руку с сердцем.

Девушке было приятно, она даже покраснела. Никто и никогда не предлагал ей руку с сердцем! Вдобавок этот молодой человек показался ей очень милым. Он был чернобровым, а в его глазах прыгали огоньки.

– Вы, случайно, не архитектор? – с надеждой спросила девушка.

– Случайно нет, – ответил молодой человек.

Девушка вздохнула.

– Ну, тогда ничего не выйдет, – уныло сказала она.

– Почему? – спросил молодой человек.

Девушка так расстроилась, что захлюпала носом и рассказала про гадалку.

– И это все? – удивленно спросил молодой человек. – Больше вас ничего не смущает?

Девушка подумала, что он, наверное, решил, что она совсем дура. И ответила почти сердито:

– Ну, конечно, дело не в этом. Это была метафора. Просто архитекторы – это боги нашего времени. Они создают мир, в котором мы живем. Они соединяют небо и землю.

«Как я сказала!» – удовлетворенно подумала девушка.

Молодой человек тоже впечатлился.

Он попрощался с девушкой и пошел домой. Молодой человек шел и думал об архитекторах. О том, как они соединяют небо и землю. Он представлял себе эти соединения так и эдак, и ему вдруг стало казаться, что на свете не бывает ничего более увлекательного.

Следующий день был субботой, и молодому человеку не надо было на работу. На работе он складывал в столбик цифры и слова. Иногда это было занятно, чаще скучно. Но за это платили много денег.

А тут была суббота, и молодой человек пошел вместо работы в библиотеку. Он набрал там про архитектуру толстых книг, все были с картинками. Молодой человек принялся упоенно их пролистывать, и чем дальше он листал, тем сильнее ему все это нравилось.

Вернувшись домой, молодой человек полез в интернет, узнал все, что смог, про архитектурные институты и про экзамены, которые надо было сдавать, чтобы в них поступить. Оказалось, что институты не так уж далеко, а экзамены не такие уж сложные. Молодой человек давно учился в школе, но тогда у него были пятерки по всем тем предметам, что требовались.

Когда пришло время экзаменов, молодой человек сдал все на «отлично». У него был острый глаз, быстрый ум и твердая рука, а то, что он был старше других абитуриентов лет на десять, ему совсем не мешало.

Молодой человек с головой ушел в учебу. Ему было интересно все, очень. Работу молодой человек бросил – оставил только легкие приработки, которые позволили ему не голодать. А через пару лет молодой человек уже оброс собственными архитектурными проектами, и никакие посторонние приработки ему больше не были нужны.

Однажды он победил в каком-то конкурсе. Выслал на конкурс, смеха ради, вздорный проект, а тот вдруг занял первое место. И все газеты написали о перспективном молодом архитекторе.

Молодой человек увидел одну из заметок, в которой были эти слова: «перспективный молодой архитектор», – и вдруг вспомнил про девушку! То есть он ее не забывал. Но он отложил мысли о ней на потом, а тут ему показалось, что «потом» уже наступило.

Молодой человек купил букет белых тюльпанов, взял газету с заметкой и пошел делать девушке предложение. Он знал, где ее квартира, ведь он долго ходил за ней следом.

– Оооо! – сказала девушка. Она была очень рада видеть этого молодого человека. Она о нем тоже помнила и иногда думала, что напрасно тогда ему отказала. Ведь гадалка могла и ошибиться.

– Я стал архитектором! – сказал молодой человек. – Так что теперь вы запросто можете за меня выйти.

– Вы научились соединять небо и землю? – игриво спросила девушка.

Молодого человека покоробили и тон, и слова. «А что если она совсем дура?» – подумал молодой человек. И ему стало не по себе.

Но он уже пришел и держал букет белых тюльпанов.

– Почти, – ответил молодой человек.

Девушка бросилась ему на шею, и они долго целовались. Оба были смущены и растерянны, но не показывали вида. А потом они поженились и поехали в свадебное путешествие в Грецию, но там им почему-то было неловко вместе, они стеснялись друг друга и не могли подобрать приятных тем для разговоров.

Через пару месяцев они отчаялись найти общий язык и развелись.

Девушка немедленно влюбилась в кого-то еще, ведь теперь она была свободна от предсказанной судьбы. И с этим кем-то у нее все получилось: она стала счастлива, нарожала детей и расцвела, как майский куст сирени.

А молодой человек уехал за море, и его след потерялся.

Горизонты

В одном тихом деревенском местечке жил червяк. Червяк был безнадежно влюблен в гусеницу. И об этом все знали. Потому что он сам всем об этом рассказывал.

Червяка звали Жак, гусеницу звали Жанна. Каждое утро он ползал к ней свататься, но она отвечала «нет». Соседи так привыкли к этому ритуалу, что определяли время по тому, ползет ли Жак к Жанне или от Жанны. К Жанне он полз быстро и сияя. А обратно еле тащился. И крупные слезы катились у него из глаз.

Так шли дни. Отцветали одни цветочки и зацветали другие. Было то мокро, то жарко. А Жак все ползал и ползал к Жанне.

Однажды в гости к соседям Жака зашел редкий гость, мадагаскарский таракан. А Жак как раз проползал мимо их окошка, привычно заливаясь слезами.

Таракан был сердечным господином. Он вскочил из-за стола, чуть не опрокинув на себя блюдечко с вареньем, и бросился к Жаку.

– Я могу вам чем-то помочь?! – воскликнул таракан, всплеснув ножками.

– О нет, – ответил Жак.

– Но что случилось?

– Моя жизнь пуста и безрадостна, – ответил Жак, продолжая ползти и лить слезы.

– Друг мой, как вы можете так говорить! – возмутился таракан. Он был позитивно мыслящим господином. – Почему?

– Она опять сказала мне «нет», – ответил Жак.

– Кто? Жизнь? – спросил таракан, семеня рядом с Жаком.

– Нет, не жизнь. Жанна, – ответил Жак.

– И из-за этого вы рыдаете? – таракан иронично хрюкнул. – Из-за какой-то девицы?

– Она не какая-то, – ответил Жак. – О Жанна! Это самое прекрасное существо во Вселенной.

– Да что вы знаете о Вселенной! Если вы привязаны к подолу вашей фифы. Где вы были, голубчик? Что вы видели?

– Я видел Жанну, – грустно ответил Жак. – Этого достаточно.

– Поразительное слабоумие, – сказал таракан. – Простите, голубчик, я не хотел вас обидеть. Я читал, что от любви глупеют, но никогда не видел примеров так близко. Разрешите вас потрогать?

– Пожалуйста, – ответил Жак.

Таракан протянул ножку и деликатно попинал Жака по всей его длине.

– Потрясающе! – сказал таракан. – А вы не опишете свою возлюбленную? Чем именно она хороша?

– Оооо! – ответил Жак. Он остановился, поднял глаза к небу. Его слезы высохли, а на устах заиграла блаженная улыбка. – Удивительный, нежный салатовый цвет. Изящество, грациозность. Она всегда весела, и мила, и остроумна. А главное, она такая непредсказуемая.

– Непредсказуемая? А в чем это выражается? – поинтересовался таракан.

– Ну… я каждый раз надеюсь, что она скажет мне «да». А она совершенно непредсказуемо говорит «нет», – ответил Жак.

– Понятно, – сказал таракан.

Пока Жак и таракан беседовали, вокруг них собралась приличная толпа. И все слушали так внимательно, что таракан почувствовал себя на сцене.

– Голубчик, – сказал таракан, – вы просто теряете время. Вам надо расширить свои горизонты. Путешествие! Вот что поможет вам найти себя. Вы встретите новых друзей, увидите новые места. Это будет сногсшибательно.

– Но… – хотел возразить Жак.

– Прямо сегодня, – перебил его таракан, – мы с хозяином отбываем в Париж. Огни, фонтаны, дворцы! Голубчик, в самых фантастических снах вы не сможете представить такого великолепия. Вы подниметесь на Эйфелеву башню, и открывшийся вам вид навсегда изменит вашу жизнь.

– Но… – хотел возразить Жак.

– Предлагаю вам немедленно заползти на заднее сиденье, – очень твердо сказал таракан.

Собравшиеся охнули от тараканьего великодушия и дружно зааплодировали.

Жак хотел спрятаться, но активные доброжелатели буквально запихали его на заднее сиденье. А еще и придавили провизией на дорожку – так, что он выбирался из-под нее до самого вечера. Он уже почти выбрался! Но именно тут захлопали двери машины, в багажник шумно полетели вещи, а за руль сел усатый человек. Машина фыркнула и поехала.

Жак обмяк от ужаса и разрыдался в тысячу раз горше, чем обычно. Ведь он уезжал от Жанны. А без нее жизнь была пуста и безрадостна.

От пролитых слез Жак обессилел и заснул. Он проспал до самого Парижа и проснулся, только когда машина остановилась. Правая задняя дверь открылась, и прямо на Жака стала садиться девушка. Огромная, громкая, надушенная, в пестрой юбке. Жак стал метаться, метаться, метаться! К счастью, девушка не торопилась закрыть свою дверь: она курила, стряхивала пепел прямо на улицу, болтала с усатым хозяином таракана, смеялась. Жаку удалось подползти к двери, шмякнуться вниз, к девушке под ноги (о, какие чудовищно тонкие у нее были каблуки!), собраться в комочек и сильным прыжком выпихнуться наружу.

Жак шлепнулся на асфальт, но быстро-быстро вскарабкался на бордюрчик и перебрался на газон.

Газончик был пыльный, убогий. Шум вокруг стоял такой, что у Жака заболели уши. Понять, что тут творится, было решительно невозможно. Однако Жак все же почувствовал себя гораздо лучше. Потому что под его телом была какая-никакая, но почва.

– О Жанна! – шепотом воскликнул Жак. – Твой дивный образ греет меня в эту жестокую ночь.

И в самом деле наступила уже ночь. Но с одной стороны от Жака шагали бесчисленные люди, с другой мчались бесчисленные машины. А прямо над ним светилось наряженное красными фонариками дерево. Париж не спал.

– О Жанна! – шепотом воскликнул Жак. – Куда идти, чтобы стать к тебе ближе? Не знаю. Буду ждать сигналов.

Жак прижался к дереву и замер.

Сигналов было много. Со всех сторон что-то гудело, звенело и хлопало. Но Жак решил, что ему надо дождаться особенного сигнала.

Он ждал, ждал. И дождался: где-то вдалеке в ночное небо взлетела яркая ракета. Ракета замерла над домами, рассыпалась розовыми брызгами. Жак подпрыгнул от радости и быстро пополз в ту сторону.

Ползти было сложно. Газон то и дело обрывался, надо было шлепаться вниз и с риском для жизни скользить по асфальту между чужих ног и колес. Но Жак повторял имя Жанны и разгонялся все сильнее. Ему удалось развить бешеную, бешеную скорость! Он почти летел. И пел песню. Вот такую:

 
О Жанна! К тебе я спешу!
Твой образ меня согревает!
И страхи, как устрицы, тают,
Когда я тобою дышу!
 

Жак пел и полз, и его сердце стучало громко-громко. Он уже не видел и не слышал ничего вокруг, как вдруг – буц! – налетел на какое-то странно пахнущее препятствие.

Жак собирался обогнуть препятствие, но оно вдруг пошевелилось и прижало его лапой.

– Какая встреча! – гнусаво сказало препятствие. – В наших краях – и червяк! А я думала, вы тут повымерли все давно.

– Я не местный, – придушенно сказал Жак. – Я гость.

– А ты миленький, – одобрительно сказало препятствие. – Такой гладенький, мягкий.

Оно приподняло Жака и осмотрело его черным круглым блестящим глазом.

– И что же ты здесь делаешь? – спросило препятствие.

Почему-то Жак понял, что про Жанну лучше не говорить. У него в голове всплыла вдруг какая-то Эйфелева башня с открывающимся с нее прекрасным видом. И Жак придушенно сказал:

– Хочу залезть на Эйфелеву башню.

– Оооо! – воскликнуло препятствие. И обнажило в умиленной улыбке ряды белоснежных острых зубов. – Как мне это нравится! Деревенский парень добрался до города, чтобы увидеть новые горизонты!

– Да, я добрался, – придушенно сказал Жак.

– Я тебе помогу, рыбка, – сладким голосом ответило препятствие. – У меня есть одна подруга, она вхожа в те места.

Препятствие бережно перехватило Жака зубами, подпрыгнуло и мелкой рысью устремилось куда-то вбок, в темный двор. Дворы сменяли друг друга, потом пошли и вовсе подвалы (Жак открывал глаза только иногда, чтоб было не слишком страшно), потом препятствие взметнулось вверх по черной лестнице. И наконец остановилось. И выпустило Жака изо рта.

Жак нерешительно осмотрелся. И заорал как резаный!

Его обступали черные тени с крыльями и хищными желтыми глазами – и это было самое ужасное из всего, что Жаку доводилось когда-либо видеть. От крика Жака тени сначала противно зашуршали крыльями, а потом визгливо расхохотались.

– Какая прелесть, – скрежещущим, пронзительным голосом произнесла одна из теней. – Это твое домашнее животное, дорогая?

– Нет, – ответило препятствие. Оно было довольно произведенным эффектом. – Это бездомный зверек. Я нашла его на улице. Он приполз из далекой деревеньки в Париж, чтобы увидеть мир с Эйфелевой башни.

– Оооо! – хором воскликнули тени. – Потрясающая история! Деревенский червяк, мечтающий заползти на Эйфелеву башню! Это самое прекрасное из всего, что нам доводилось когда-либо слышать.

– Спасибо, – шепотом ответил Жак.

– Мы тебе поможем, рыбка, – хором прошуршали тени. – Считай, что тебе повезло. Мы исполним твою мечту!

Тени дружно взмыли к потолку, а одна из них мелькнула над Жаком и схватила его когтистой лапой. Жак пискнул и снова зажмурился.

…Когда Жак открыл глаза, они парили над городом. Это было так грандиозно, что сердце Жака упало в конец хвоста. И болталось там мятой тряпочкой.

…Тени летели, летели, летели. А потом сели на перекладину странной, высоченной, достаточно уродливой штуковины гигантских размеров.

– Мы на месте! – прошуршали тени. – Ты попал на Эйфелеву башню, рыбка.

Жака мутило, его голова кружилась. Но он ответил:

– Спасибо.

– Пока-пока, рыбка, – прошуршали тени. – Счастья тебе!

Пока Жак вертелся, осваиваясь не перекладине, тени куда-то мгновенно делись. А Жак остался в вышине. Париж лежал внизу. Вокруг была ночь. Кроме тоски и ужаса, Жак не чувствовал ровным счетом ничего. Вдобавок и ветер задувал, довольно сильный. Жаку надо было крепко держаться за перекладину, чтоб не сдуло. Жак бы разрыдался, но слез у него уже не осталось.

– О Жанна! – жалобно воскликнул Жак. – Другой бы проклял твое имя, но не я! Даже здесь, на этой адской вышине, под этим нестерпимым ветром я мечтаю о дне, когда ты станешь моей!!

Жак стал озираться, чтобы понять, каким образом можно слезть вниз, но вдруг откуда-то раздался тихий, дрожащий голосочек:

– Жак, это ты?

– Жанна?! – изумленно переспросил Жак.

– Жак, я тут!

– Где тут?

Жак заметался на перекладине, а потом пополз по ней в сторону голосочка. И – о чудо! – повернув за угол, увидел Жанну. Она сидела тихая и печальная. И ее салатовый цвет был все таким же нежным.

– Как ты здесь оказалась, дорогая?! – вне себя от удивления спросил Жак.

– Это все Люк, – ответила Жанна и всхлипнула.

– Какой люк?

– Таракан.

– Он заставил тебя сюда залезть?!

– Нет! Я сама! Мне так хотелось новых горизонтооооов, – пропищала Жанна. И разрыдалась.

– Ну, ты чего? – испуганно сказал Жак. – Ты того… не реви! Я тебя сейчас спасу отсюда!

– Ты меня никогда не простииииииишь, – пропищала Жанна сквозь слезы. – Ты больше не будешь меня любииииииить!

– Да брось ты, – недоуменно сказал Жак. – Ерунда. Ты всегда была такой непредсказуемой.

И он приобнял ее своим мягким хвостом. За который Жанна экзальтированно схватилась всеми лапками.

И тут вокруг все зашуршало, заскрежетало, завизжало! Это толпа черных теней свалилась откуда-то сверху, и толпа аж дрожала от восторга.

– ООООО! – хором заорали тени. – Мы все видели! Восхитительная, будоражащая, колоссальная история! Деревенский червяк лезет на Эйфелеву башню и встречает там свою любимую! Ребята, вы супер!!

Жанна завопила от ужаса, но она была хорошо воспитана. Поэтому замолчала почти сразу.

– Может, отнесете нас домой? – спросил Жак. Рядом с Жанной он стал гораздо уверенней.

– Ну конечно, рыбка, – прошуршали тени. – Ты наш герой! Всё для тебя.

Они летели домой над домами, полями, лесами, дорогами. Стая летучих мышей казалась бы черным облачком, если б не летела так быстро.

Жак чувствовал себя как-то странно. Прекрасная Жанна летела рядом, жуткий Париж остался позади, но что-то беспокоило Жака. «Может, я хочу есть?» – спрашивал себя Жак. И отвечал: «Да нет». «Может, я хочу спать?» – «Да нет». – «Может, меня укачивает?» – «Уже и не укачивает». – «Может, я боюсь летучих мышей?» – «Нет, и мышей уже не боюсь». – «Но что ж мне так не по себе?» – «Наверное, это нервы. Точно, нервы. Надо будет посоветоваться с доктором». Жак размышлял, а до него никак не могла докричаться Жанна. Жак заметил, что она кричит, только когда обернулся, чтобы ей улыбнуться.

– Жак, Жак! – кричала Жанна.

– Чего? – закричал в ответ Жак.

– Как ты думаешь, мы не потеряли время?

Жак вздохнул. Набрал в легкие побольше воздуха.

– Ну что ты, дорогая! – изо всех сил заорал Жак. – Огни, фонтаны, дворцы! Эйфелева башня! Новые горизонты – это так… сногсшибательно!