Текст книги "На линии огня. Слепой с пистолетом"

Автор книги: Макс Аллан Коллинз

Соавторы: Честер Хеймс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Стоя во главе огромного стола в своем офисе в Западном крыле Белого дома, Харри Сарджент размахивал руками, напоминая обалдевшего работника наземной службы аэропорта, разводящего самолеты на взлетном поле. Стараясь казаться невозмутимыми в эпицентре административно-командного урагана, за его столом сидели Сэм Кампанья, Билл Уоттс, Лилли Рейнс и самый ненавистный гость в хозяйстве Сарджента – Фрэнк Хорриган.

– До выборов осталось три недели, – шумел Сарджент, выкатив округлившиеся глаза, – и вы просите, чтобы я держал президента подальше от этой Кали-дуры-форнии?!

– Именно об этом мы и просим, да, – с достоинством подтвердил Кампанья, скрестив руки на своей медвежьей груди.

Сарджент и сам чем-то смахивал на медведя, а сейчас, суча конечностями, он и вовсе представлялся вылитым гризли.

– Вы не можете понять… Вы просите меня, вы просите, чтобы ваш президент совершил политическое самоубийство!

– Лучше так, чем по-другому, – мягко заметил Хорриган.

Ноздри Сарджента изрыгали пламя: он абсолютно не терпел присутствия агента Хорригана в своем офисе. Так, будто бы его здесь вовсе Не было, глава администрации повернулся к Кампанье:

– Неужели я должен объяснять вам, что Калифорния – это ключ ко всей долбаной предвыборной гонке? Об этом же каждый сосунок знает!

– Включая Лири, – сказал Хорриган.

– В этом-то и дело, – добавила Лилли.

Хорриган украдкой улыбнулся ей. С ее поддержкой он чувствовал себя неплохо.

Сарджент качал головой. Его лицо выглядело обвислым. Гладко зачесанные на никсоновский манер волосы оставались неподвижными, в то время как щеки дрожали в том же никсоновском духе.

– От провала в Калифорнии нас отделяют всего пять пунктов, – доказывал он. – И нам не набрать больше… У нас нет выбора, мы обязаны быть там. Это те голоса избирателей, которые могут решить все.

И он тяжело сел, точно закрывая тему.

Хорриган подался вперед и, осторожно жестикулируя, предложил:

– Тогда нам необходимо радикально изменить всю процедуру.

Сарджент уставился на агента:

– Каким образом?

Хорриган пожал плечами:

– Перевозить его в автомобилях без опознавательных знаков, без помпы, без эскорта. Обыскивать каждого, кто приблизится к нему ближе, чем на пятьдесят ярдов.

Брови Сарджента поползли вверх:

– Обыскивать клиентов, уплативших десять тысяч долларов за тарелку к ужину? Ты в своем уме?

Перифраз рейгановской строчки не ускользнул от уха Хорригана.

Нежно и угрожающе агент спросил:

– Что это значит?

– Это значит, – процедил глава администрации сквозь зубы, – что в который раз, Хорриган, собственно говоря, меня это не удивляет, ты перестарался.

– Если я не перестараюсь, президент мертв. Лири был вхож в правительственные круги. Он знает протокол, все обычные процедуры. А это делает их неэффективными и бесполезными…

Сарджент его не слушал. Он тряс головой, а его темные глаза были исполнены презрения.

– Возможно, если бы нам до сих пор не приходилось отмываться от того глянца, который ты навел на нас в Чикаго…

– Мы можем сделать некоторые процедурные изменения, – прервал его Уоттс.

Сарджент обернулся к нему, самому приближенному к президенту охраннику.

– Только не говори мне, что ты заодно с этим чудилой! – он игриво погрозил пальчиком Уоттсу. – Я же просил тебя, чтобы ты держал его подальше от меня.

Кампанья резко прервал его:

– Фрэнк Хорриган возглавляет это расследование. Он занимается Лири с самого первого дня. Я бы предложил вам послушать его.

Приняв замечание за упрек, глава администрации поглядывал на исполнительного директора, ответственного за охрану президента, точно размышляя, стоит или не стоит поддерживать марку. Вместо этого Сарджент, казалось, сжался, опустил плечи и сложил руки, словно собираясь помолиться, однако его унылая физиономия была постно атеистична.

– Послушайте, люди… – начал он угрюмо и неожиданно даже смиренно. – Я иногда забываю, что мы из одной команды. И я должен примириться с вами. Я хочу, чтобы вы поняли, почему я так протестую. Это не мое решение.

Хорриган посмотрел на Лилли, и выражение ее лица показалось ему таким замогильным, каким сейчас он ощущал себя сам. Кампанья побледнел, а Уоттс опустил глаза.

– Президент уже принял решение, – мрачно говорил Сарджент. – Он заявил, что лучше умрет, чем проиграет.

Тишина укутала комнату, словно черная вдовья шаль.

А потом тихими и продуманными словами, сдержанным тоном глава администрации обсудил с Секретной службой варианты изменения стандартных процедур, необходимых для этого жизненно-важного и опасного путешествия.

В тот же вечер за своим столом в Старом административном здании Хорриган опять изучал фотопринт «ЮЗ СКЕЛЛУМ ЛА». В своем блокноте он перепробовал все возможные анаграмматические сочетания, чтение сзади наперед – и ничего. Его стол был завален новыми компьютерными фотороботами Лири.

Заслышав звук шагов в почти опустевшем офисе, он обернулся и увидел Лилли, приближающуюся к нему. Он любил ее легкую походку и то, как она умудрялась носить мужские брючные костюмы, словно вечерние платья. Он приветливо улыбнулся: «Агент Рейнс».

– Агент Хорриган, – точно так же улыбнулась она в ответ. Она положила ладонь на его стол. – Мне передали, что ты хотел видеть меня.

– Присядь, пожалуйста, – он пододвинул к ней стул из-за стола, и она села, положив ногу на ногу и терпеливо ожидая.

Он продолжил, стараясь говорить сдержанно, насколько мог:

– Я хочу ассистировать тебе в лос-анджелесском деле.

Она не то что бы нахмурилась, но неудовольствие явно читалось на ее лиде.

– Что с тобой, Лил? Ты же была на моей стороне у Сарджента сегодня.

Она тщательно подбирала слова.

– Я думаю… может быть, ты чересчур близко принимаешь все это.

– Ты имеешь в виду, слишком близко к тебе?

– Это не совсем то, что я имею в виду. Слишком близко к Лири.

Он подвинул свой стул немного ближе к ее.

– Именно поэтому я и хочу быть там, Лил. Я могу вычислить его, узнать его, больше никто не сможет, правда.

– Фрэнк… – ей было действительно трудно говорить. – Даже Билл Уоттс принял твою точку зрения, по крайней мере, почти, но когда Сарджент сказал о том, что ты перестарался… Короче это мнение разделяет не один Сарджент.

– И ты тоже разделяешь его, Лил?

Она ушла от ответа:

– Я забочусь о президенте.

– Ты обязана. И я.

– Это не то, о чем я говорю. Эта поездка в Лос-Анджелес решающая для перевыборов, а ты… Ты сам говорил, что и гроша не поставишь на его честь и достоинство.

Он пожал плечами:

– Я много чего говорю, когда не в себе.

– Последнее время ты частенько не в себе, Фрэнк.

Он вздохнул, стараясь скрыть свое расстройство или растущее возмущение:

– Лил, если ты думаешь, что я хочу поехать в Лос-Анджелес, чтобы быть поближе к тебе…

– Я никогда не говорила этого.

– Нет, но разве не этого ты больше всего боишься? Меня, совершающего еще одну попытку? А может, наоборот, это то, чего ты ищешь?

Она покраснела:

– Иногда ты чертовски задаешься…

– Так же, как ты, беспощадно правдива. Хорошо, я обожаю это. Тогда скажи мне со всей беспощадной честностью, что твое нежелание взять меня с собой никак не связано с нами, и я поверю тебе. Тогда я пас, насовсем.

Ее плечи ослабли, усталая улыбка посетила ее уста.

– Хорошо. Наверное, это действительно как-то связано с нами. В конце концов, я отвечаю за важнейшее в президентской кампании событие. Ты знаешь, насколько это огромная работа.

– И ты не можешь позволить себе никак отвлекаться.

– Да.

– Хорошо, а что если я пообещаю тебе одну вещь? Я хочу работать с тобой в деле. Строго профессионально.

– Я не знаю….

Он хотел этого, он нуждался в этом. Для себя. Для Д’Андреа.

Он наклонился вперед и прикоснулся к ее руке.

– Пожалуйста, – повторил он. – Кроме того, как ты можешь упустить такой шанс? Работать с живой легендой? Единственным действующим агентом, потерявшим уже президента.

Она вздрогнула. Потом медленно вдохнула воздух и так же медленно выдохнула. Провела свою руку под его до тех пор, пока не коснулась его ладони, сжала ее, встала и пошла.

«Обернись, Лил, – думал он, – обернись…»

Она обернулась, улыбнулась и едва заметно кивнула ему.

Но кивнула.

– Спасибо, Лил, – сказал он, когда она ушла.

В тот же вечер в аэропорту «Даллес» респектабельно выглядевший путешественник, которого любой рассудительный наблюдатель мог бы принять за важного чиновника, был на пути к привлекательным прелестям Лос-Анджелеса.

Он был в очках в темной оправе, черноусый, загорелый, слегка пузатый, костюм на нем был заказной и очень дорогой, а «дипломат» из кожи. Он был в черном парике, столь мастерски подогнанном к изгибам его черепа, что даже президент мужского клуба волосатых не признал бы в нем камуфляж.

Только одна вещица не вписывалась в гармоничный облик этого респектабельного бизнесмена, и она проявилась, когда он проходил через детектор металла службы безопасности аэропорта и разбудила его. Пересыпая из своих карманов мелочь и прочее в посудину, предложенную ему, человек, путешествующий как Джим Карни, поместил туда еще и талисман – кроличью лапку на цепочке с ключами, явно безвкусную вещицу, никак не соответствующую имиджу столь выдающегося путешественника. Так мог подумать любой из сотрудников безопасности, если бы пригляделся повнимательнее.

Но они не заметили кроличьей лапки.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

«Для отдыха отель “Бонавентура” был бы шикарным местом, – думал Хорриган – но вот охранять президента здесь я бы не хотел».

Хотя именно этим он как раз, разумеется, и занимался. В данный момент он бродил по громадному вестибюлю с его десятками лифтов с прозрачными стеклами, мечтая о том, чтобы президент для торжественного ужина с основателями фонда избрал любой другой отель, только не этот. Избранная президентом гостиница в центре Лос-Анджелеса одновременно была и огромной, и со всеми своими лабиринтами закоулков и тупиков непередаваемо тесной. Просто подняв глаза, с любого угла он мог бы насчитать с десяток мест, чертовски удобных для снайпера.

Они прибыли вчера утром: упреждающая разведывательная группа отдела охраны, состоящая из него самого, Лилли Рейнс и Мигеля Чавеса, симпатичного молодого агента из лос-анджелесского полевого офиса. Прибрав к рукам местные службы, он вместе с Лилли и саперами прочесали все дороги и мосты по пути следования эскорта, проследили, чтобы вдоль президентского маршрута не осталось ни одного почтового ящика, тщательно законопатили все водосточные люки. Они проехали по всему маршруту вместе с бригадой местной полиции, часто останавливаясь и обсуждая возможные позиции контрснайперов.

Прошлой ночью перед аудиторией офицеров лос-анджелесской полиции, назначенных на дежурство в отель, он показал весь набор слайдов, изображающих всевозможные компьютерные варианты изменения внешности Лири, а также «атасов», проживающих в районе Лос-Анджелеса. Последние были включены в лист надзора, состоящий из 36 лиц и имен.

Этим утром Лилли и Чавес отправились на военно-воздушную базу, где приземлились два огромных военных грузовых самолета, доставившие буквально тонны' аппаратуры для связи и наблюдения, которые погрузили на машины без опознавательных знаков. Еще из грузовых самолетов на свет извлекли четыре лимузина, один из которых был президентским.

В то же самое время Хорриган инструктировал агентов-техников, призванных уберечь президента от бомб и других дьявольских штучек. Полицейские овчарки подозрительно принюхивались, пока люди залезали в трубы, переворачивали мусор и просвечивала стены.

Дела обстояли гладко, но Хорриган был начеку. Отель казался ему нехорошим местом, логично было предположить, что для Лири он был бы идеальным, чтобы совершить задуманное. Без передышки он старался вникать в суть происходящего в массивном вестибюле. Он стоял неподалеку от женщины-телерепортера, подготавливавшей свой материал, наблюдая за другой стороной холла, где Лилли с пюпитром в руке разъясняла их функции нескольким дюжинам новых агентов – мужчинам и женщинам, принадлежавшим к самым разным этническим группам. Они должны были исполнить свои роли в маленькой президентской мелодраме: кто – «гостя», а кто – различных служителей отеля.

Слева от него гостиничный посыльный ожидал лифта. Руки его были пусты. Куда он направляется? Что он собирается делать? Хорриган двинулся в его сторону. Парню было около двадцати пяти. Он был темноволос, рябоват.

Парень посмотрел в сторону Хорригана, заметил, что за ним наблюдают, и засуетился, нервно подергивая ногой, ожидая лифт.

Хорригану он показался подозрительным. Он залез в карман плаща и достал оттуда пачку фотографий листа надзора. Он просмотрел его и быстро нашел, что искал: Пол Рубиак. Душевнобольной – место пребывания неизвестно – угрожающие письма президенту. Темноволосый, рябой, двадцать шесть.

Посыльный.

Хорриган произнес в микрофончик: «Лилли, засек разыскиваемого у девятого лифта. Пол Рубиак…»

Двери лифта открылись. Посыльный уже собрался войти…

– Стой на месте!

Хорриган побежал, выхватывая пистолет и сверкая значком.

– Что?.. – попятился в полной панике посыльный.

– Замри! – скомандовал Хорриган. – Секретная служба!

Пряча свой жетон обратно в карман, Хорриган схватил посыльного за руку, но тот вырвался, раздраженно говоря: «Эй! Я работаю здесь, друг!»

Хорриган несильно ударил его в пах, и посыльный! скорчился от боли. Хорриган заломил ему руку и прижал его к стене.

Убрав пистолет в кобуру на предплечье, Хорриган уже обыскивал парня, когда подбежала Лилли и другие агенты.

– Фрэнк?.. – начала Лилли.

Хорриган извлек бумажник посыльного и посмотрел на калифорнийские водительские права с фотографией и именем Роберт Стермер.

Лилли быстро сверилась со своим компьютерным списком на пюпитре: «Роберт Стермер. Он посыльный. Его проверяли».

Роберт Стермер, посыльный, развернулся, его все еще мучила боль от удара.

– Что стряслось с тобой, парень? – кривясь, справился он.

– Извини, – ответил Хорриган с хмурой улыбкой. – Всего хорошего.

Лилли прикоснулась к его руке: «Не оборачивайся, мы в компании…»

Он обернулся и увидел телерепортера с микрофоном в руке, а за нею оператора с переносной камерой на плече. Оба они сияли. Удача – поймать то, что они только что запечатлели…

– Не могли бы вы объяснить, что здесь только что произошло? – начала ведущая.

Агент Чавес, который отвечал за связь с прессой, вмешался и, слава Богу, вежливо увел телевизионщиков в одну сторону, а Лилли и Хорриган ушли в другую.

– Ты видела фото в листе надзора? – спросил Хорриган.

– Сильное сходство. – согласилась Лилли. Она потрепала его по плечу. – С каждым бывает. Забудь…

А за регистрационным столом потрясающе выглядящий гость, который вполне мог бы возглавлять и флагманы американской индустрии, заполнял бумаги.

– Чего это такая суета вокруг? – спросил он дежурного клерка.

– Точно не знаю, сэр. – ответил молодой человек. – Президент прибывает завтра, и тут творится масса странных вещей.

Расписавшись: «Джим Карни, Сан Хосе», Митч Лири заявил: «Могу себе представить. Я и сам здесь ради визита президента».

Лири только что получил ключи от номера и договаривался, чтобы его багаж доставили наверх, как вдруг из-за спины прозвучал голос.

– Наконец-то мы встретились!

Лири, пойманный врасплох, обернулся и увидел рыжеволосого упитанного мужчину с круглым лицом в широкой улыбкой.

– Вы – Джим Карни?

Лири ответил сияющему засранцу ослепительной улыбкой:

– А вы, должно быть, Пит Риггс?

И они пожали друг другу руки. Риггс, на котором был безупречно сшитый темно-коричневый костюм, скрывающий недостатки слегка располневшей фигуры, желтый с золотом галстук, казалось, буквально лучился счастьем, качал головой, будто не веря, что перед ним сам Джеймс Карни собственной персоной.

– А я уже начал сомневаться, существуете ли вы на самом деле, – говорил Риггс, лыбясь, словно идиот, каким он и был сейчас в глазах Лири.

– О? И что так, Пит?

– Все эти потрясающие чеки в фонд Победы. Я начал думать, что ангел их послал с небес, дабы помочь президенту.

– О, я. не ангел, Пит.

Риггс взял под руку своего нового лучшего друга.

«Ладно, кстати, не пропустить ли нам по стаканчику, ты, дьявол?» – мелькнула в голове Лири.

Держа его за локоть, радостный и довольный Риггс повлек Лири за собой к стойке. Лири осматривался, – знакомясь с местом, запутанные катакомбы отеля удивили его. «Паршивый выбор для охраны президента, – думал он, – на удивленье».. Сегодня вечерком он еще побродит по округе. Проведет первоначальную рекогносцировку.

– А когда прибудет президент? – спросил Лири.

– Прямо к началу ужина завтра вечером, – ответил Риггс. – О, ты мне напомнил…

Он остановился ненадолго и полез во внутренний карман пиджака: «Тут»

Гравированное приглашение на «Вечер с Президентом».

Улыбка Лири стала особенной: «Зачем… Спасибо, Пит».

– И я добыл для тебя великолепное место. Практически первый ряд.

– О большем я не мог и мечтать.

Они вошли в лифт, и он поднял их на пять этажей выше пещероподобного вестибюля, там он выезжал на внешнюю поверхность здания, предлагая потрясающий вид на город, включая, разумеется, и крышу внизу, на которой несколько полицейских говорили с людьми в штатском, в которых Лири угадал агентов Секретной службы.

– Скажи мне, Джим, – спросил Риггс, – а чем, в сущности, занимается корпорация «Майкроспан»?

– Пит, я приехал в Лос-Анджелес не говорить о бизнесе, я приехал, чтобы встретить моего президента.

– Да, и мне не терпится представить тебя…

Вскоре Риггс и «Джеймс Карни» сидели во вращающемся зале, тридцатью пятью этажами выше центра Лос-Анджелеса, правда, почти не различимого из-за клубящегося смога. Два стола были сдвинуты вместе, и Лири сидел теперь среди других благополучных «жирных котов» – друзей президента, все, кроме Лири, активно прикладывались к выпивке и становились все веселее и сентиментальнее.

– И знаешь, в чем заключается проблема? – говорил Лири опьяневшему председателю правления компании компьютерного оборудования из Силиконовой долины. – Мы думаем о следующей финансовой четверти года, когда япошки думают о следующей четверти века…

– Плевать, – заявил председатель.

Голос, который Лири мгновенно узнал, голос Фрэнка Хорригана произнес за его спиной: «Мистер Риггс?»

Фрэнк Хорриган стоял рядом с ним! Рядом с Лири, таким же развеселым и ветреным, как и все эти пьяницы, но хорошо спрятанным от них за парадным фасадом: очками в темной оправе, черным париком, черными усами, карими контактными линзами, густым загаром и костюмом от братьев Брукс.

Риггс встал, взял выпивку со стола, и подошел к Хорригану, который отвел его немного в сторону.

– Кто этот парень? – спросил председатель.

– Агент Секретной службы, – уверенно ответил Лири, навострив уши – у него был великолепный слух, что, кстати, было отмечено в досье ЦРУ.

– Мистер Риггс, – говорил Хорриган, – насколько я понимаю, это вы устроитель обеда в честь калифорнийского фонда Победы завтра вечером?

– Совершенно верно.

– Знаете ли вы каждого приглашенного на обед?

– Что вы имеете в виду?

– Я говорю, знаете ли вы их лично?

– Конечно, да.

– Не могли бы вы посмотреть эти фото?

– Если вы настаиваете.

– Когда-нибудь видели этих людей?

Лири дрожал от возбуждения, но знал, что этого не; видит никто. Без сомнения, его фотографии были в той стопке, которую Хорриган показывал Риггсу. Возможно, там были и разные компьютерные вариации на тему его измененной внешности. Неужели среди них есть нечто похожее на Джеймса Карни?

– Он скоро узнает.

– Нет, нет, нет, – нетерпеливо говорил Риггс. – Я никогда не видел никого из этих людей. Послушайте, вчера я уже просмотрел все это с другим агентом. Я счастлив с вами сотрудничать, и я знаю, что ваши лучшие интересы искренне связаны с президентом, но, честно говоря, мы тоже пытаемся делать что-то полезное здесь.

– Да, сэр.

– И, если честно, агент Харриган…

– Хорриган

– Честно, это все начинает меня доставать. Если вы меня простите…

Лири полуобернулся и взглянул на Хорригана: тот смотрел на стол, а потом вежливо кивнул пьяному сборищу и, будто пес с поджатым хвостом, поплелся восвояси.

– Еще выпьем, Джим? – спросил Риггс и его луноподобное лицо, уже покрасневшее от спиртного, склонилось к нему.

– Нет, благодарю, – ответил Лири. – Мне еще кое-то нужно сделать у себя в номере сегодня вечером.

– Кажется, ты говорил, что приехал сюда не для дел!

– О, разумеется. Чистое удовольствие. Но, знаешь, как говорят: нет отдыха от греха.

Позднее в своем номере Лири с интересом прослушал сообщение в местных новостях об агенте Секретной службы, который, думая, что обнаружил потенциального убийцу, вырубил простого посыльного. Весь этот грустный спектакль был теперь выставлен напоказ и Богу и Миру.

– Может быть, завтра тебе не придется работать, Фрэнк. – сказал со смешком, обращаясь к телевизору, Лири. Под рубашкой, не шевеля руками, только пальцами он собирал по кусочку свой специальный пистолет: «Итак, где же вызов мне?»

Закончив, он посмотрел на часы, отметил время, понадобившееся ему на сборку, разобрал оружие и начал все заново.