Текст книги "Сердце убийцы (ЛП)"

Автор книги: М. Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– На самом деле у меня есть немного фантазии, – застенчиво шепчу я. – Я не могу передать тебе, сколько раз я думала о том, как ты склоняешь меня над своим столом, перед тем большим окном, чтобы я могла видеть твое отражение в нем, пока ты…

– Какая непослушная девочка. – Гриша ухмыляется, притягивая меня для очередного поцелуя. – Я действительно хочу, чтобы все твои мечты сбылись, Лидия. Мы, безусловно, можем начать с этого.

Он разворачивает меня спиной к столу, который, как я вижу, завален бумагами и папками. Я не знаю, сколько из этого я успею прочитать, но есть причина, по которой я попросила именно о том, что я сделала.

– У меня нет презерватива, – бормочет Гриша. – Я так сильно хочу кончить в тебя, Лидия. Мысль о том, чтобы отправить тебя домой, полную моей спермы…

– Ты должен прерваться, – шепчу я. – Мы не можем рисковать…

– Нет, ты, конечно, права. – Его голос звучит слегка сдавленно. – Если ты хочешь вместо этого наброситься на меня…

– Нет, я хочу, чтобы ты был внутри меня. – Кажется, почти невозможно выдавить из себя слова, но я справляюсь с этим. – Просто выйди.

– Я могу кончить тебе в рот?

Я киваю, отчаянно желая покончить с этим. Я надеюсь, что он истолкует это как нетерпение, и я думаю, что так оно и есть, потому что в одно мгновение я прислоняюсь спиной к столу, его руки скользят по мне, а моя задница прижимается к краю.

Гриша поворачивает меня лицом вниз, его руки хватаются за мою юбку, и я слышу его стон, когда он стягивает мои трусики, и звук расстегиваемой молнии. На минуту мне кажется, что он собирается перейти прямо к делу, но я чувствую, как он опускается на колени позади меня, и я знаю, что он собирается это вытянуть.

Черт. По крайней мере, это даст мне больше времени на разведку.

Требуется недюжинная концентрация, чтобы имитировать удовольствие при попытке прочитать. Я стону так убедительно, как только могу, пока Гриша ест меня сзади, просматривая имена в папках, бумагах, выискивая что-нибудь примечательное, пока я не решаю, что это продолжается достаточно долго, и хватаюсь за край стола, издавая долгий, дрожащий стон, который, я надеюсь, убедит его, что я кончила на его языке.

Я даже близко не подошла к этому.

– О боже, Лидия – Гриша стоит на ногах, его рука на моей спине, прижимая меня к себе, пока он возится со своим членом. – Я так долго хотел быть в тебе вот так, чтобы чувствовать тебя, по-настоящему чувствовать тебя...

Молчать это все, что я могу сделать, чтобы не обращать на него внимания, когда он входит в меня, толкаясь сильно и быстро, пока я пытаюсь сосредоточиться на том, что лежит передо мной на столе. Я вижу имя Фернандес, лист бухгалтерской книги и файл с надписью «Поставки», как раз в тот момент, когда Гриша делает последний, дрожащий толчок и вырывается из меня.

Я знаю, что я должна сделать. Мне приходится бороться с желанием подавиться, когда я опускаюсь на колени, тянусь к нему, когда он хватает меня за затылок, снова и снова прокручивая в голове то, что я видела, чтобы не забыть это, когда я вернусь к Левину.

Левин. Я представляю, что это он, и его член у меня во рту, его горячая сперма у меня на языке, и это удерживает меня от рвотных позывов, когда я сглатываю, слыша стон удовольствия Гриши надо мной.

– Это был настоящий сюрприз, – говорит он, затаив дыхание, когда я снова встаю, поправляя платье. – И у меня есть сюрприз для тебя, Лидия. Я собирался рассказать тебе, когда снова тебя увижу, но после этого, я думаю, ты это заслужила.

– О? – Я моргаю, глядя на него, пытаясь оставаться увлеченной. Я хочу уйти, выбраться из офиса, но заставляю себя выглядеть любопытной, наклоняться к нему, как будто я хочу быть здесь.

– Я уезжаю в командировку в Мексику. Я уезжаю в пятницу. Я знаю, что у тебя занятия на следующей неделе, но, если бы ты могла отпроситься – он делает шаг вперед, потирая ладонями мои руки. – Мы никогда не ездили в отпуск вместе. Я знаю, что мне придется над этим поработать, но это могло бы стать реальным шагом вперед в наших отношениях…

– Я должна узнать, позволят ли мои профессора мне избежать наказания за пропуск, убедиться, что не будет последствий. Но это звучит замечательно, – быстро добавляю я, прежде чем Гриша почувствует себя отвергнутым. – Я хочу поехать! Просто сначала мне нужно кое-что проверить. Ты не против?

Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь выглядеть взволнованной, и Гриша ведется на это. Он улыбается, слегка сжимая мои руки.

– Просто дай мне знать, когда мы увидимся завтра, – говорит он. – Я запланировал для нас совершенно особенный вечер, и, если ты скажешь мне да, это только улучшит ситуацию.

– Я узнаю, – обещаю я ему, наклоняясь для еще одного поцелуя. Он уклоняется, и у меня есть секунда, чтобы осознать почему, он же только что кончил мне в рот, затем он целует меня в щеку. Это выводит меня из себя, и я должна бороться, чтобы не показать этого.

Я отсосала тебе и проглотила твою сперму, меньшее, что ты мог сделать, это поцеловать меня после.

Я ничего так не хочу, как избавиться от его вкуса у себя во рту.

– Увидимся позже, – говорит Гриша, еще раз целуя меня в щеку, и затем я свободна.

Я пишу Левину по пути вниз, морщась, пока прохожу два квартала до места, где мы должны были встретиться. Я вижу машину, которая ждет меня, и проскальзываю внутрь, только чтобы увидеть напряженное, раздраженное выражение его лица, когда я это делаю.

– Что-то не так? – Спрашиваю я, в моем тоне сквозит такое же раздражение.

– Почему что-то должно быть не так? – Левин выпаливает, заводя машину на передачу.

– Я не знаю, потому что я только что распутничала, чтобы узнать больше информации, а у тебя такое выражение лица, будто это тебе пришлось там облажаться?

Слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить, и Левин бросает на меня резкий, сердитый взгляд.

– Лидия…

– Не надо мне тут Лидий. Я не хочу этого делать, и ты это знаешь, но я, блядь, смиряюсь и все равно делаю это в чертовски буквальном смысле. Все, что тебе нужно делать, это сидеть там и ждать моего возвращения. Насколько я понимаю, у тебя самая легкая часть гребаной работы...

Левин разворачивает машину так резко, что я качаюсь вбок, ударяясь плечом о дверцу, когда он сворачивает в переулок, резко останавливаясь на холостом ходу, когда он резко оборачивается, чтобы впиться в меня взглядом.

– Лидия, ты, блядь, понятия не имеешь…

– О чем? – Шиплю я. – Хотела бы я, чтобы кто-нибудь что-нибудь мне сказал, потому что вся эта неопределенная чушь становится действительно...

Он расстегивает мой ремень безопасности так быстро, что мне требуется мгновение, чтобы осознать это, и к тому времени, как я понимаю, что он соскальзывает, он уже схватил меня за обе руки, притягивая к себе, когда его рот обрушивается на мой, горячий, твердый и почти неистовый от того, как он целует меня.

Его язык собственнически скользит в мой рот, а его руки крепко сжимают меня, и я чувствую, что таю от этого, когда его рот наклоняется к моему, его стон наполняет машину, когда я с ужасом осознаю, что означает его поцелуй со мной.

Я вырываюсь изо всех сил, прерывая поцелуй.

– Ты же не хочешь этого делать, – шепчу я, задыхаясь. – Гриша...

– Мне похуй на то, что делал Гриша, – рычит Левин. – Но если у тебя во рту его вкус, я хочу избавиться от этого.

Его губы снова крепко прижимаются к моим, и одна из его рук отпускает мою руку, скользя вниз по моему телу, пока он возится с моей юбкой. Я чувствую, как он судорожно втягивает воздух, когда его пальцы находят край моих трусиков, нетерпеливо просовывая их под край, и он снова стонет, когда обнаруживает, насколько мгновенно я стала влажной для него, с того момента, как его губы коснулись моих.

– Блядь, Лидия…

– Левин… – Я выдыхаю его имя у его рта, все мое тело внезапно сжимается от желания, болит. – Пожалуйста…

– Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить, малыш? – Снова это ласковое обращение, прошептанное у моих губ. – Ты хочешь, чтобы мои пальцы были внутри тебя? Ты хочешь почувствовать меня вместо него?

– Да. Да, пожалуйста. – Нет никаких колебаний, нет смысла притворяться, что это не так. Я отчаянно нуждаюсь в нем, отчаянно хочу стереть воспоминания о том, что было несколько минут назад, отчаянно хочу, чтобы другие руки коснулись моего тела. Я тянусь к его молнии, мгновенно ощущая толстый, твердый бугорок его члена под своей рукой, и слегка сжимаю его, начиная расстегивать молнию.

– Лидия, нет…

– Я хочу, чтобы ты был у меня во рту. – Я тяжело сглатываю, потирая рукой его член, чувствуя, как он пульсирует сквозь джинсы. – Я хочу отсосать тебе, пока твои пальцы во мне, пока ты заставляешь меня кончать. Пожалуйста, Левин…

– Черт. – Он проводит рукой по волосам, откидывая голову назад, пока его пальцы движутся под моими трусиками, дразня меня. – Как, по-твоему, я должен сказать нет, когда ты так умоляешь о моем члене?

– Я ожидаю, что ты скажешь да, – выдыхаю я, расстегивая его молнию, моя рука скользит внутрь, нащупывая горячую, напряженную плоть его члена, и я вытаскиваю его, наклоняя голову, чтобы прижаться губами к набухшей головке.

– О, чертов ад, – стонет Левин, и я чувствую, как его пальцы скользят ниже, прижимаясь к моему входу, когда я обхватываю губами головку его члена, дразня под ней языком. – Да, черт возьми, Лидия, черт…

Его пальцы пытаются проникнуть глубже, под край моих трусиков, и я слышу его рычание разочарования за мгновение до того, как чувствую, как его рука сжимает их сильнее и затем внезапно они рвутся, он отрывает их от меня, когда я чувствую порыв прохладного воздуха на своей мокрой киске, а затем внезапно два пальца Левина оказываются внутри меня, глубокие и толкающиеся, и я вскрикиваю вокруг его члена.

– Так-то лучше, – рычит он, его пальцы сжимаются, когда я скольжу вниз по его члену, потираясь о самые чувствительные места, пока я изо всех сил пытаюсь обхватить его губами. – Черт, Лидия, ты такая влажная для меня. Такая горячая и тугая…

Я хочу сказать ему, что он может трахнуть меня. Я хочу сказать ему, чтобы он узнал, насколько крепко я обхвачу его член, поднял меня и усадил на него, трахнул меня прямо здесь, в машине, пока я выкрикиваю его имя. Я никогда не была такой распутницей, никогда раньше не испытывала такого отчаянного возбуждения, но я хочу его.

Я также знаю, что это заходит слишком далеко.

Другой рукой он перебирает мои волосы, а я скольжу губами по его члену, посасывая и облизывая, слыша, как он стонет надо мной.

– Протяни руку и потри свой клитор, пока я ласкаю тебя пальцами, Лидия, – бормочет он. – Я хочу, чтобы ты трогала себя, пока я заставляю тебя кончать, вводя свой член в твое горло.

Его грязные слова с акцентом заводят меня еще выше, еще ближе к краю, когда я выгибаю спину, отталкиваясь от его толкающих пальцев, моя собственная рука шарит подо мной, чтобы найти мой скользкий, ноющий клитор, когда я беру его до самой глубины своего горла, давясь его членом, когда я снова кончаю.

– Боже, это так чертовски хорошо…

Так и есть. Это так охуенно приятно, его пальцы лучше, чем большинство членов, которые у меня были, в сочетании с похотливым порывом прикасаться к себе ради него, мои пальцы кружат по клитору в идеальном ритме, когда он толкается в меня, и когда он толкается третьим, я беспомощно стону вокруг его члена.

– Ты собираешься проглотить мою сперму, как хорошая девочка? Ты собираешься замочить мою гребаную руку, пока будешь это делать, красотка?

Я киваю, не желая прекращать сосать его даже на мгновение, чтобы ответить. Он ощущается хорошо, заполняя мой рот, растягивая мои губы, когда я скольжу вверх, посасывая головку, когда я дразню нижнюю часть языком, а затем снова опускаюсь вниз, испытывая почти отчаянное желание попробовать его сперму. Я уже чувствую вкус чего-то скользкого на моем языке, когда я снова опускаюсь до конца, и Левин издает сдавленный стон, его пальцы проникают в меня так глубоко, как только могут.

– Черт, я скоро кончу… черт…

Я знаю, что это так. Я чувствую, как он твердеет, пульсирует, чувствую прилив спермы на моем языке, и я тоже на грани. Я оседлаю его руку, отклоняясь назад от каждого толчка его пальцев внутри меня, мои собственные пальцы сильно и быстро потирают мой клитор, и я чувствую, как все мое тело напрягается на грани кульминации, когда он набухает у меня во рту, и я слышу, как он стонет надо мной, его рука сжимается в моих волосах, когда первая горячая струя его спермы брызжет мне на язык.

– О боже, Лидия, черт, черт...

Я трещу по швам. Я не уверена, что когда-либо в жизни кончала так сильно, перед глазами все плывет, когда я беру в рот столько его члена, сколько могу, его сперма наполняет мой рот и струей стекает в горло, когда я глотаю, мое собственное тело содрогается от удовольствия, когда я чувствую, как мое возбуждение пропитывает руку Левина, мой клитор пульсирует под моими пальцами, мы оба сливаемся в приливной волне удовольствия, от которой мне кажется, что я тону в ней. Как будто я могла умереть от того, как это чертовски приятно. Я не останавливаюсь, пока не чувствую, что он закончил кончать. Я провожу языком по нижней стороне его члена, и он вздрагивает, его пальцы нежно скользят под моим подбородком, заставляя мой рот оторваться от его члена.

– Это слишком, – бормочет он, и я сжимаю пальцы, которые все еще внутри меня, не желая терять его прикосновение, когда он убирает руку с моих бедер.

Я чувствую себя почти застенчивой, откидываясь на спинку стула и поправляя юбку, пока Левин заправляет себя обратно в джинсы и застегивает ширинку. Его кожа раскраснелась, грудь вздымается, и когда он смотрит на меня, он ухмыляется, поднося руку ко рту и слизывая блестящее возбуждение, все еще прилипшее к его пальцам.

– Ты восхитительна на вкус, – бормочет он. – Если бы это не было так рискованно, я бы откинулся на спинку сиденья и притянул тебя к себе лицом прямо сейчас, просто чтобы почувствовать, как сильно я заставил тебя кончить.

Дрожь, которая проходит сквозь меня, ощутима.

– Я не хотела – шепчу я, тяжело сглатывая, слишком поздно вспоминая, что мы не должны были этого делать. Чем больше мы будем делать это, тем сложнее все будет в конце.

– Ты ничего не сделала, – мягко говорит Левин. мягче, чем я привыкла к тому, что он говорит. – Если в этом и была чья-то вина, то только моя.

Я не знаю, что сказать. Я не жалею об этом, приходит на ум вместе с я бы хотела сделать это снова, и я рада, что ты сделал. Но то, что выходит вместо этого, больше относится к работе, но, вероятно, не то, что кто-либо из нас хочет услышать прямо сейчас.

– Гриша попросил меня поехать с ним в деловую поездку в Мексику. Выезд в пятницу.

Я вижу, как все лицо Левина вытягивается, твердеет, его челюсть сжимается. Я снова вижу человека, которого встретила в тот первый день в гостиничном номере, человека, который здесь по работе и больше ничего, и это не должно вызывать у меня острую боль. Это не должно причинять боли. Но это так.

– Я видела имя у него на столе. Фернандес. Бухгалтерская книга, еще какие-то бумаги. Думаю, товарные накладные. Если это поможет…

– Что ты сказала ему о поездке? – Натянуто спрашивает Левин, и я сглатываю комок в горле.

– Я сказала ему, что сначала должна поговорить со своими профессорами. Что я вернусь к нему…

– Тебе следует поехать.

Я удивленно моргаю, глядя на него.

– Не слишком ли это опасно? Я думала, ты...

– Это хорошая идея. Ты будешь с ним, пока он в командировке, так что, возможно, он с большей готовностью проговорится. Возможно, ты даже познакомишься с некоторыми из людей, с которыми он работает, в зависимости от того, как много он тебе покажет. Возможно, ты получишь лучшее представление о том, что он делает.

– И я собираюсь поехать одна? – Страх пронизывает меня, пробирает до костей, пока я не чувствую тошноту.

– Нет, конечно, нет. – Левин смотрит на меня с намеком на удивление на лице, и я немного расслабляюсь. – Я последую за тобой туда, как только ты узнаешь подробности о том, где ты остановишься. Я буду держаться вне поля зрения, но я буду рядом, если тебе понадобится, чтобы я вытащил тебя из беды.

И тут меня осеняет – единственная вещь, о которой я действительно не думала во всем этом, по крайней мере частично, потому что я не думала, что Левин сочтет поездку хорошей идеей. Я собираюсь все время оставаться с Гришей. В промежутках не возвращаться в отель Левина, никаких коротких передышек, вообще никакого времени с Левиным. Я буду полностью в полном распоряжении Гриши. Это не должно меня огорчать. Это шаг в правильном направлении, если уж на то пошло, шанс для меня провести с Гришей достаточно времени, чтобы эта работа могла наконец закончиться. Я должна была бы так же сильно хотеть освободиться от Левина, как и от Гриши.

Как только я закончу эту миссию, я больше никогда не увижу Левина.

Так оно и должно быть. Но это почему-то не мешает мне высказать то, что у меня в голове.

– Я рада, что ты едешь. Там я буду чувствовать себя в большей безопасности с тобой.

Левин ничего не говорит. Но я знаю, что он меня услышал.

29

ЛЕВИН

Я никогда в жизни так не осознавал, насколько глубоко я облажался. Лидия проникла мне под кожу так, как не удавалось ни одной другой женщине так, как, я думал, ни одна женщина никогда не могла. То, что мы сделали в переулке, то, что я сделал, было ошибкой.

Я знаю, что так оно и было. Но я, блядь, ничего не смог с собой поделать.

Это была гребаная пытка – сидеть в машине и знать, что она в том здании с Гришей, его руки и рот на ней, он внутри нее. Я хотел подняться туда и оттащить его от нее, выбросить в окно его кабинета и смотреть, как он падает на улицу. Я сидел там, обдумывая множество убийственных мыслей, и когда она вернулась к машине с растрепанными волосами и раскрасневшейся кожей, все, о чем я был в состоянии думать, это стереть каждый намек на его прикосновение к ней.

Я не хотел, чтобы это зашло дальше поцелуя. Я действительно, черт возьми, не хотел. Но Лидия Петрова несмотря на то, что она совсем не похожа на тех женщин, которые сводили меня с ума в прошлом, для меня как гребаный наркотик. Как кошачья мята. Она заставляет меня чувствовать себя сумасшедшим.

И когда она умоляет меня…

Я лежал в гостиничном номере в ночь ее следующего свидания с Гришей, проклиная его, проклиная Владимира, проклиная всю эту гребаную работу. То, что она с ним, почти невыносимо, и будет только хуже, когда мне придется последовать за ними в гребаную Мексику и наблюдать, как он обращается с ней, как будто они на романтическом отдыхе.

Я больше не пытаюсь найти другую женщину, с которой можно выпустить пар. Я знаю, что это, блядь, ничего не изменит. Лидия занимает все мои мысли, единственная женщина, от которой у меня сейчас встает, и я не могу не задаться вопросом, не сломало ли это что-то во мне и что, черт возьми, я буду делать, когда ее не станет.

Потому что после этой миссии она исчезнет, и я ни черта не могу или должен с этим поделать.

Большую часть первого часа после того, как она выходит из гостиничного номера, я провожу в ванной, сжимая в кулаке свой член, вспоминая, как ощущался на мне ее рот, ее запах и вкус, как она сжимала мои пальцы, когда кончала. Какой чертовски влажной она была, тугой, горячей и совершенной, и как сильно я хочу ее трахнуть. Я вцепляюсь в край столешницы, пока костяшки пальцев не белеют, и сжимаю свой член почти так же сильно, отчаянно желая кончить и снять напряжение.

Когда я это делаю, то чувствую пустоту. Несколько часов спустя я делаю то же самое на диване, крепко зажмурив глаза, пытаясь не думать о ней с Гришей и вспомнить что-нибудь еще. Думаю о ней прижатой к двери этого гостиничного номера, кончающей мне на пальцы, когда дрочила мне, о ней прикованной наручниками к моей кровати, пока я лизал ее сладкую киску, пока она не смогла больше терпеть, о ее рте на мне в машине после того, как она умоляла меня.

Этого недостаточно. Она мне нужна. Мне нужно быть внутри нее, и мой кулак просто чертовски недостаточно хорош. Я издаю рычание разочарования, когда кончаю, мой член все еще упрямо лишь немного сдувается, даже после того, как я извергаю очередной оргазм по всему своему кулаку, выкрикивая при этом имя Лидии.

Я сойду с ума, если это поскорее не закончится.

Знать, что она спит в его постели, еще хуже. Я борюсь с желанием позвонить ей, в конце концов погружаясь в беспокойный сон, пока утром не звонит будильник и я не понимаю, что пора ее забирать. Мы возвращаемся в отель в тишине, и я закрываю за нами дверь, когда мы входим, вся поза Лидии неловкая и скованная.

– Я согласилась на поездку, – тихо говорит она. – Итак, мы уезжаем в пятницу. Я записала все детали – где мы остановимся, все это. Все, что я смогла от него узнать. Я предполагаю, что он едет туда по делу, о котором ты мне рассказывал что-то связанное с картелем, но он мало что рассказывает мне об этом.

– Это прекрасно. Тот факт, что ты вообще едешь, поможет. Я тоже буду там, и любую информацию, которую ты сможешь мне сообщить, я смогу использовать. Мы сделаем это вместе.

Она вздрагивает от этого. Я не хотел этого говорить. Я чувствую, что мне требуется вся моя сила, чтобы не поднять ее и не швырнуть на кровать, не взять то, в чем я так сильно нуждаюсь, и то, что, я знаю, она хочет мне дать. Я никогда в жизни так сильно не хотел ни одну женщину.

– Левин – она нерешительно произносит мое имя, и я поднимаю на нее глаза.

– Что?

– Могу ли я что-нибудь сделать? Я имею в виду нечто большее…

Ты можешь снять это платье, лечь на кровать и позволить мне трахать тебя, пока мы оба не кончим. Ты можешь скакать на моем члене, пока я не буду настолько истощен, что не смогу пошевелиться. Ты можешь…

– Левин?

– Мне нужно идти. Мне нужно быть в другом месте. – Слова вырываются с трудом и застревают у меня в горле. – Я уверен, ты хочешь отдохнуть …

– Ты сердишься на меня? – Ее голос звучит тише, чем я слышал его раньше, напряженный из-за того, что я могу только представить, это стресс и тревога последних недель. – Я сделала все, что могла.

– Я не сержусь. – Я стискиваю зубы, пытаясь сообразить, какие слова слетят с моих губ следующими. – Но если я не найду, где еще быть в ближайшие несколько минут, Лидия, ты закончишь тем, что задерешь юбку до бедер, а я зароюсь лицом между твоих ног. Итак, мне нужно уходить.

Ее глаза расширяются, мягкие, полные губы слегка приоткрываются, и мне кажется, я знаю, что она собирается сказать, еще до того, как она это сделает, но я не могу уйти вовремя, чтобы это не заманило нас обоих в ловушку. Я вижу тоску в ее глазах, понимаю, что ей нужно, и, черт возьми, я хочу дать ей это.

– Что, если я скажу тебе, что хочу, чтобы ты это сделал? – Шепчет она слегка сдавленным голосом. – Что, если я скажу тебе, что это помогает не вспоминать, как он прикасался ко мне, потому что вместо этого я могу думать о том, как ты прикасаешься ко мне?

Что-то сжимается у меня в груди, меня охватывает чувство, которому я не могу полностью подобрать названия. Я пересекаю комнату в ее сторону несколькими быстрыми шагами и слышу, как она резко втягивает воздух, когда я встаю перед тем местом, где она сидит на кровати, вставая между ее ног, одной рукой хватая ее за колено, а другой обхватывая щеку.

– Ты пытаешься сказать мне, что думаешь обо мне, когда лежишь в постели с Гришей? – Бормочу я, глядя в ее мягкие голубые глаза. – Ты фантазируешь обо мне, Лидия?

Она тяжело сглатывает, и на мгновение мне кажется, что она собирается попытаться солгать, сказать нет. Я прижимаю ладонь к ее лицу, большим пальцем касаясь ее полной нижней губы.

– Не лги мне, малыш, – тихо бормочу я.

Она медленно кивает, не сводя с меня глаз.

– Так легче, – шепчет она. – Думать о...

– О чем? – Моя рука скользит вверх по ее колену, поднимая платье выше, дюйм за дюймом, пока мои пальцы скользят по ее гладкой, нежной коже. Одно прикосновение к ней вызывает у меня боль, все мое тело сжимается от волны потребности в ней. Кажется почти невозможным не довести это до конца, не опрокинуть ее обратно на кровать, широко раздвинуть ей ноги и глубоко войти в нее, но я знаю, что не могу зайти так далеко. Это должно быть о ней, иначе я полностью потеряю себя.

– Что мы делаем, что мы…

– Скажи мне, малыш. – Я снова провожу пальцами по ее губам, и мне до боли хочется поцеловать ее, почувствовать, как ее губы приоткрываются под моими, ощутить тепло ее языка у себя во рту. Но вместо этого я опускаюсь на колени, обеими руками задирая ей юбку до конца и осторожно раздвигая ее колени шире. – Скажи мне, о чем ты думаешь.

– Я… – она прерывисто дышит, когда я поворачиваю голову и оставляю поцелуй на внутренней стороне ее колена. – Я думаю об этом.

– Тебе придется рассказать немного подробнее, малыш, – бормочу я, скользя губами вверх, по мягкой коже внутренней стороны ее бедра. – Ты думаешь о моих губах здесь? Или где-то еще?

– Выше, – шепчет она сдавленным голосом. – Пожалуйста, Левин…

– Здесь? – Я касаюсь губами самой верхней части ее бедра, рядом со складкой, мои руки раздвигают ее колени шире. – Или здесь?

Она вскрикивает, когда я прижимаюсь губами к кружевной передней части ее трусиков, мое теплое дыхание касается мягкого материала, и я провожу языком по ней там, пробуя ее на вкус.

– Здесь, Лидия?

– Да, – выдыхает она. – Я думаю об этом. Я думаю о том, как приятно ощущать твой язык, о боже, Левин…

Слышать свое имя на ее губах сводит меня с ума. Я протягиваю руку, хватаю край ее трусиков и стягиваю их вниз, и она, задыхаясь, стонет надо мной, вцепившись руками в край кровати.

– Пожалуйста, – выдыхает она. – Пожалуйста, Левин.

– Боже, ты сводишь меня с ума, когда умоляешь. – Теперь мой голос похож на низкое рычание, мой член пульсирует, и мне требуется каждая капля самоконтроля, которая у меня есть, чтобы не встать и не вонзиться в нее. Она была бы чертовски хороша, горячая, влажная и тугая, и я закрываю глаза, отгоняя эту мысль.

– Вот о чем я думаю, – шепчет она, когда я тянусь к ней, раздвигая ее пальцами, чтобы я мог видеть ее, влажную, набухшую и розовую, и я провожу языком по краю ее клитора, когда она вздрагивает и вскрикивает, выгибая спину.

– Что еще? – Бормочу я, снова скользя по ней языком и постанывая от ее сладкого вкуса. – Что еще ты себе представляешь, Лидия? – Спрашиваю я.

– Я… – она снова стонет, когда я провожу языком по ее набухшим складочкам, обводя вход, когда она хватается за край кровати, ее бедра выгибаются вверх навстречу моему рту. – Я думаю о том, каково было бы тебе трахнуть меня.

О черт. Признание посылает ударную волну похоти через меня, напрягая каждый дюйм моего тела, мой член бешено пульсирует, когда я закрываю глаза, проникая языком внутрь нее. Она задыхается, выгибает спину, ее бедра широко раздвигаются для меня, и я хочу свой член в ней так сильно, что это причиняет боль.

– Ты такой большой, – шепчет она. – Когда я опускаюсь на тебя, когда ты заполняешь мой рот, я думаю о том, как хорошо было бы чувствовать его внутри меня. Вот о чем я думаю, когда я с...

Она снова вскрикивает, когда я засовываю в нее свой язык, изгибаю его, трахаю ее своим языком так, как хотел бы своим членом, и ее голова откидывается назад, все ее тело содрогается от удовольствия.

– Вместо него я думаю о твоем члене внутри меня, – стонет она. – Я думаю о том, как это было бы приятно. Как сильно я этого хочу…

– Блядь, Лидия – я вынимаю из нее язык, направляя его вверх, когда она двигает бедрами, ее глаза широко раскрыты и остекленели от удовольствия, когда она смотрит на меня сверху вниз. – Ты не представляешь, как чертовски сильно я хочу этого прямо сейчас…

– Да, – выдыхает она. – Я думаю об этом прямо сейчас. Я бы хотела, чтобы ты заставил меня кончить своим языком, а затем трахнул меня, наполнил своим большим гребаным членом…

У нее самый грязный рот из всех женщин, которых я знал, и в сочетании с ее нежной, сладкой привлекательностью это самое опьяняющее, что я когда-либо испытывал.

– Я не могу, – шепчу я, мой член сердито пульсирует в знак протеста, когда я говорю это. – Но я собираюсь заставить тебя кончить так чертовски сильно на моем языке, малыш...

А потом я засасываю ее клитор в рот, одновременно вводя в нее два пальца, и ее крик удовольствия звучит музыкой для моих ушей. Все ее тело содрогается и изгибается, ее возбуждение захлестывает мой язык, когда она сжимается вокруг моих пальцев, ее киска ритмично трепещет, когда она кончает, и на мгновение мне кажется, что я сейчас потеряю контроль над собственным оргазмом.

– Левин! – Она выкрикивает мое имя, и то, как она звучит, то, какая она на вкус сводит меня с ума. Я хватаю ее за бедра, удерживая ее там, пока провожу языком по ее клитору, посасывая ее чувствительную плоть, пока не слышу, как она почти всхлипывает от удовольствия, дрожа под моими руками и ртом.

Я еще раз нежно провожу языком по ее клитору, когда отпускаю ее, провожу кончиком языка по ее плоти, когда она издает еще один прерывистый вздох, а затем начинаю вставать, чувствуя дрожь от того, насколько я чертовски возбужден.

– Подожди, – выдыхает она, хватая меня за руку. – Тебе тоже нужно кончить.

– Дело не в этом, – мягко говорю я ей. – То, что я хочу сделать с тобой, Лидия… я не знаю, смогу ли остановиться, если начну. Если я почувствую твой рот…

Она тяжело сглатывает, ее кожа красиво раскраснелась, ее глаза все еще блестят от удовольствия, когда она немного откидывается назад, ее взгляд похотливо прикован к моему, когда она широко раздвигает для меня ноги, открывая мне полный, безудержный вид на ее идеальную обнаженную киску, набухшую и блестящую от оргазма.

– Тогда прикоснись к себе, – шепчет она. – Если ты не можешь позволить мне прикоснуться к тебе, не заходя слишком далеко, сделай это сам, пока я смотрю.

– Лидия…

– Ты можешь кончить на меня. – Она наклоняется, ее пальцы раздвигаются, позволяя мне увидеть каждый дюйм ее тела. – Я знаю, ты хочешь. Я знаю, ты хочешь, чтобы твоя сперма была на мне. Дай мне это, чтобы пофантазировать об этом в следующий раз.

Она как будто может читать мои гребаные мысли. Как бы сильно я ни хотел быть внутри нее, мысль о том, чтобы пометить ее таким образом, о моей сперме на ее коже, как будто она моя, сводит меня с ума. Она не моя, но я мог бы притвориться, всего на гребаную минуту.

– Я хочу, чтобы ты тоже кончил, – настаивает она, и моя рука уже тянется к молнии, как будто у нее есть собственный разум.

Это все еще не так хорошо, как быть внутри нее. Прикосновение моей руки к моей твердой, напрягшейся плоти все еще напоминает о том, сколько еще мне нужно для настоящего удовлетворения. Но видеть, как приоткрываются ее губы и горят глаза, когда она смотрит вниз на мой член в моей руке, как ее пальцы разжимаются, чтобы я мог их видеть, – это совершенно другой опыт.