Текст книги "Street English"

Автор книги: М. Голденков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

УРОК ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ
Учись не ставить кавычки

Думаю, не только мне, но и многим из вас, мальчишки и девчонки (а также их родители), кто мало-мальски знает английский, резала глаза надпись на визитной карточке какого-нибудь бизнесмена, типа: firm “Planet” или company “Napoleon”. Подобную белиберду можно перевести как крепкая планета и компанейский Наполеон, хотя составитель имел в виду именно фирму “Планета” и компанию “Наполеон”. Но тот, кто пишет такие визитки, просто-напросто один к одному переводит русские названия фирма “Планета” и компания “Наполеон” на английский язык. Вот тогда и получается то, что специалисты именуют “русской калькой”. То бишь простецкое копирование русских слов на английские без всякого учета специфики инглиша.

А ведь это не столько грамматическая ошибка – писать все эти firm и company перед названиями этих самых фирм и компаний, сколько неуклюжая попытка звучать по-английски. И уж подавно неверно заключать все эти названия в кавычки. В английском языке нет кавычек, по крайней мере, так много, как у нас, и в том смысле, что у нас. Они, британцы, американцы и прочие канадцы и австралийцы, кавычат лишь прямую речь, а перед названием газет, групп, фирм и компаний просто ставят определенный артикль the. По-русски мы пишем “Битлз”, а по-английски The Beatles, по-русски мы пишем: газета “Таймс”, а по-английски The Times. По-русски Дворец искусств, а по-английски the Art Palace. И не надо перед The Times писать слово газета и так понятно. Но если все-таки не понятно, то слово газета paper [пэйпа] – нужно писать после названия, но никак не до него: The Times paper. Если вы встретите слово Bugs [багз], то это будет означать жучков. А вот если The bugs, то уже “Жучки” – фирма, компания или рок-группа. Понятно?

Но еще более грубая ошибка – это писать нам, русским, белорусам, украинцам, казахам и грузинам, все эти названия фирм и компаний на визитках по-английски. Зачем? Зачем, скажите мне на милость, переводить на английский все эти телефоны и адреса с названиями улиц и исковерканными фамилиями? Для выпендрежа? Получается, что да, так как визитки эти, кроме своих, никакой иностранец особо не увидит. Конечно, есть предприятия, где английский текст на вашей визитной карточке необходим: это различные совместные предприятия, Министерство иностранных дел, к примеру. Но и там порой не знают, что фамилию Липницкий нужно писать как Lipnitsky, а не Lipnitskij. Инглиш -это не скандинавские или прибалтийские языки. В английском языке буква j всегда передает не йотовый звук, а звук [дж]. Так что второй, неправильный, вариант фамилии господина Липницкого англичанин прочитает как Липницкидж. Я однажды был в Москве и там видел карту города для туристов, всю испещренную подобными ошибками. Так, улица Ленинская читалась моими канадскими друзьями как Ленинскаджа, Рижская – как Ризкаджа (наш звук [ж] в английском нужно писать как zh). Прямо Индия какая-то, а не Москва! И если уж мы коснулись темы переводов, то сейчас чуть-чуть поговорим о

Хохмах из жизни переводчиков

Профессия переводчика сложна и темна. Темна – потому что о ней люди несведущие ничего не знают, и сложна, потому что по напряжению во время синхронного перевода врачи приравнивают переводчиков к летчикам-испытателям. От себя еще добавлю: хорошего переводчика найти в три раза сложней, чем обычного летчика.

Такое суждение я вынес, когда однажды просмотрел по телевизору пресс-конференцию из Шанхая с участием американского и российского президентов, соответственно Буша-младшего и Путина. Так получилось, что голос Путина заглушал английский субперевод и для российского телевидения переводчика английского переводил уже переводчик русский.

Но меня удивили не эти, словно в слоеном пироге, технические наслоения, но то, что достаточно простой английский текст американца, который хорошо прослушивался невооруженным ухом, россиянин переводил с многозначительными э-э-э и м-м-м-м, делая паузы и остановки почти в каждом слове. Странно, подумал я. И тут же вспомнил анекдотичный случай в аэропорту Лондона, когда переводчик Горбачева фразу мы симпатизируем англичанам перевел как мы сочувствуем англичанам. Так произошло потому, что переводчик (вроде бы профессионал высшего уровня) по аналогии с русским языком посчитал, что если слово симпатия на инглише будет “симпаси”, то симпатизировать по-английски – “симпасайз”. А ведь это и есть “сочувствовать”. Говорят, что тот переводчик позже был уволен за его “сочувствие”. Но и при Ельцине ситуация не изменилась в лучшую сторону. Однажды, во время встречи Клинтона и Ельцина, российский президент заявил, что встреча двух лидеров супердержав состоялась, а те, кто говорил, что, мол, встреча провалится, сами провалились. После перевода этого несложного спича на английский язык Клинтон вдруг рассмеялся и хохотал до слез. Ельцин стоял, не понимая, чем же он так рассмешил своего американского коллегу А рассмешил его не он, а переводчик, который вместо того, чтобы употребить простое слово fail (провалиться) сказал to get into truble (попасть в беду). В результате получилась непереводимая каша-малаша из намеков на амурные дела Клинтона с Моникой Левински.

Да где же они там, и Кремле, таких переводчиков находят? – думал я, наблюдая пресс-конференцию Путина с Бушем-младшим, вспоминая все приколы, связанные с переводчиками российский лидеров. Может, поэтому мы никак не можем порой договориться с американцами? Может, с переводом вся проблема? А может, и у Шекспира, того, Джульета выжила, а Ромео откачали в реанимации, ну а русские переводчики все перепутали? Вот что я посоветую – читайте классику в оригинале и учите английский сами.

УРОК ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОЙ
Учись говорить по телефону

Когда я учился уже на четвертом курсе иняза, я вдруг обнаружил, что совершенно не умею общаться по телефону на английском языке. Нужно было позвонить в Англию и мой друг обратился ко мне как к спецу. Нет, поговорить с англичанином у меня получилось, но я в тот момент понял, что совершенно не знаю, как начать разговор, как закончить, как сказать такие банальные телефонные фразы: “перезвонить”, “передайте ему что…”, “алло” и некоторые другие. В самом деле. Как начинать и как заканчивать телефонные разговоры на английском языке?

С одной стороны, мы и по-русски не умеем общаться по телефону. Сколько раз, снимая трубку мы вместо приветствия и “позовите пожалуйста” слышим “а кто это?”. Ну а тому, как правильно говорить в английскую трубку, почему-то в школах и вузах тоже не учат. Поэтому сегодня поговорим именно об этом. Посмотрите, как правильно общается Быстрый Гонзалес с мамой своей подружки Джейн.

– Hallo, it’s Gonzales [хэллоу итс гонзалес], – Здравствуйте, это Гонзалес.

– Hallo, Gonzales, how are you [хэлоу гонзалес, хау а ю], – Привет, Гонзалес, как дела? – спрашивая, отвечает мама Джэйн.

– Fine, thanx [файн сэнкс], – Спасибо, хорошо, – Can I talk to Jane [кэн ай ток ту джэйн], – могу ли я поговорить с Джэйн?

– She’s out right now [шиз аут райт нау], – Ее сейчас нет, – You may leave a message for her [ю май лив в месидж фо хё], – Что ей передать?

– No, it’s OK [ноу, итс оукей], – Нет, спасибо, – отвечает Гонзалес, – I’ll call back [айл кол бэк], – я перезвоню, – но, подумав, добавил, – Or you may tell her to call me back [о ю май тел xё ту кол ми бэк], – Или передайте ей, чтобы она мне перезвонила.

Второй пример:

Гонзалес и Мик звонят своему преподавателю, чтобы договориться о переносе экзамена.

– Good morning, I’d like to talk to Mr. Jonesson [гуд монин, айд лайк ту ток ту миста джонсон], – Здравствуйте, я бы хотел поговорить с мистером Джонсоном, – говорит Мик, услышав в трубке “хэлоу”.

– Speaking [спикин], – Я слушаю, – отвечает голос в трубке, так как это и есть мистер Джонсон.

Тут не так уж много новых слов надо запомнить.

to call [ту кол] – звонить;

to call back [ту кол бэк] – перезванивать;

to leave a message [ту лив э мессидж] – передавать, оставлять информацию;

speaking [спикин] – говорите, я у телефона, у аппарата, я слушаю, зто я. Все это разнообразие в английском языке обозначается одним словом speaking. Краткость – сестра не только таланта, но и телефонного времени.

Если секретарша говорит вам hold on [холд он], что в миру переводится как держитесь, то в телефонном английском языке это будет переводиться как оставайтесь па линии, что значит – вас сейчас переключат и вам надо постоять (или посидеть) и подождать;

to dial [ту дайл] – набирать номер;

to redial [ридайл] – перенабрать номер;

signal [сигнл] – гудки или гудок.

Вот в принципе и все телефонные премудрости. Так что учитесь, студенты.

УРОК ДВАДЦАТЬ ВОСЬМОЙ
Учи художественный перевод

Не думайте, что художественной обработкой английского языка владеют только писатели или там специальные переводчики. Оно, конечно, правда: книги с английского на русский переводить не каждому дано. Тут и самому нужно быть в душе писателем. Но вот давайте возьмем простейшую английскую фразу Как тебя зовут? – What is your name? [уот из ё нэйм]. Видите, уже присутствует некий художественный перевод, так как дословно это предложение переводится как Какое твое имя?. А мы говорим все-таки Как тебя зовут?.

У Пола Маккартни есть очень красивая песня из альбома 1973 года Band On The Run с названием Let Me Roll It, что по-английски звучит поэтично, но дословно переводится как Разреши мне катить это. Правда, как-то коряво и непонятно? Куда катить? Что катить? Вот почему эта песня встречалась на наших пластинках под разными, совершенно непохожими друг на друга названиями. Тут, чтобы перевести это название, надо понять, о чем же этот хит. Ну а в нем такие слова в припеве: “Я не могу выразить все, что чувствую. Мое сердце, как колесо. Дай же мне его катить/крутить/вертеть”. Таким образом, самый подходящий перевод названия этой песни мог бы быть как Раскручу мое сердце, как колесо, или просто Заверчу мое сердце, или же Мое сердце как колесо.

Так что это правильно, когда русские варианты названий хитов, фильмов и книг часто не совпадают с английскими. Другое дело, что художественный перевод должен быть оправдан. Вот, к примеру, название американского фильма Polish Wedding [поулиш уэдин] – “Польская свадьба” – почему-то в русском варианте пошло как “Польская красавица”. Каков был смысл, чтобы менять слово? С другой стороны, когда и в самом деле нужно заменить слово или слова, этого почему-то никто не делает. Как в примере, о котором я уже упоминал, с фильмами “Красная жара”, “Жара в Лос-Анджелесе”, “Мертвая жара” и прочие “жары”. И какого черта некий грамотей-переводчик уперся в эту жару?! Слово heat, о чем я уже тоже упоминал, да, переводится как теплота. Но у него же еще пять значений есть! И одно из значений в разговорном английском означает патруль/обход. Тут даже не переводчик, а просто смышленый малый может догадаться, что что-то с “жарой” не так, А в московском кинопрокате продолжают штамповать с упорством дауна “жару” вместо полицейских. Кстати, черновое название фильма Red Heat [рэд хит] таково и было – “Красный полицейский”.

Похожая история произошла и с известной книгой “Над пропастью во ржи” американского классика Селенджера. В оригинале книга называется Catcher In The Rie и перевести ее можно как “Кэтчер во ржи”. Те, кто знаком с бейсболом, знают, что кэтчер – это что-то типа голкипера, человек, который хватает мяч. То catch [ту кэч] – хватать. Отсюда кэтчер. Я вспомнил бейсбол не просто так. Те, кто читал эту книгу, должны помнить, что главный герой расхаживает там в бейсбольной каскетке на голове. Не зря, полагаю, автор на это указал. Сам юноша, от лица которого книга и пишется, вечно чем-то недоволен, вечно брюзжит. Это его Селенджер именует кэтчером во ржи. Сами понимаете, что ловить мяч кэтчеру в ржаном поле сложно. Сия рожденная Селенджером идиома означает в переводе на русский корова па льду. Хотя тут, скорей, поговорка о плохом танцоре сразу вспоминается. Но и корова на льду, согласитесь, как-то тоже не совсем поэтично звучит. “Над пропастью во ржи” – красиво, пусть и не отражает первоначального замысла писателя. Ну а я бы перепел это название все-таки как “Кэтчер но ржи”. Но русскому человеку, не знакомому с бейсболом, такое название ничего не говорит. Поэтому нужно абстрагироваться от кэтчера и взять слово вратарь или стрелок. Видите, как сложно порой делать художественный перевод. Тут не просто переводишь название книги, фильма, песни, но все эти произведения надо вперед прочитать, просмотреть и послушать, а потом уж догадаться, что же автор имел в виду.

Простите нас, шведы!

Но еще больше из-за неправильного перевода пострадали шведы. Да-да. После проведенного мной расследования выяснилось, что все эти идиомы, как-то: шведская семья, шведский стол, шведская стенка -есть неправильный перевод с английского на русский слова suite [суит], что означает комплексный, многослойный.

Однажды я с другом писал статью про Швецию и решил выяснить, откуда же берут корни все эти идиомы со словом шведский? Как оказалось, сами шведы ума не приложат, почему “бутербродный стол” у нас именуют шведским, гимнастическую стенку – тоже шведской и даже оргию называют шведской семьей. Сами они высказывали мне разные предположения: мол, свободная страна, свободные раскрепощенные нравы… Возможно, некий эротический фильм шведского производства раньше всех на экраны Европы вышел, что послужило толчком для возникновения термина “шведская семья”… Даже название фильма припоминали – “Желтое любопытство”. Но фильм фильмом, а идиома про шведскую семью, как про общину, где каждый с каждым, не объяснишь даже самым откровенным фильмом. Тут традиция нужна. Вот русская рулетка стала русской потому, что ее действительно русские офицеры в Европе распространили, хотя на их родине эта странная традиция в себя из револьвера стрелять называлась гусарской рулеткой. В Швеции же нет никаких намеков на шведскую семью. Нет ничего подобного и в английском языке.

Но Вот однажды один американский музыкант, с которым я работал переводчиком, подарил мне кассету с собственной музыкой. На обложке был изображен двухэтажный особняк и надпись Sweet Suite Home, что переводится как милый меблированный дом. По крайней мере, американец мне так объяснил смысл слова suite. Ну a sweet (милый, сладкий) вместе со словом suite – игра слов, звучащих одинаково. Глядя на кассету, я мысленно подставил к этим двум “суитам” и еще одно слово – Swede (швед), которое произносится также – [суид]. В голове словно молния мелькнула, и появилось то самое искомое мной звено цепи. Дело в том, что во второй половине 19-го века богатые интеллигентные семьи врачей, адвокатов, писателей, музыкантов, генералов и т.д. жили и комплексных меблированных домах, занимая два этажа или один этаж полностью. В этих suite домах вместе с домочадцами жили и гувернантки, и личные доктора, и учителя иностранного языка… Порой в таких suite-семьях дети рождались в результате связи хозяина со служанкой или хозяйки – с ее личным врачом. Но никто трагедии из этого не делал. Эти “левые” дети были такими же полноправными членами семьи. Многие исследователи не без основания утверждают, что точно так же родился в 1870 году и Владимир Ульянов, в будущем Ленин. Его отцом был Иван Покровский, личный врач семьи. Фамилию Володя взял но официальному отцу, а отчество, Иванов – по настоящему. В единственном документе-удостоверении личности юного Ульянова, дошедшем до наших дней (его диплом), так и написано: Владимир Иванов Ульянов. Позже кто-то от руки сверху надписал Ильичь, зачеркнув слово Ивановъ. Но это было сделано, как утверждают некоторые исследователи биографии Ленина, лишь в 1930-х годах. Если бы опечатку (которую в семинарии при составлении аттестата и сделать не могли бы) исправили тогда же, то написали бы Iльiчь.

Но это не главное. Подобных примеров и без Ленина можно было бы много привести, включая историю моей собственной семьи. В фильме “Фанни и Александр” шведского режиссера Ингмара Бергмана о семье конца 19-го века такой пример также есть. Там служанка родила девочку от главы семейства, и ее (ребенка то бишь) торжественно приняли в семью на равных условиях. Вот такие многослойные смешанные семьи средний и рабочий класс называли suite, как, собственно, назывались и те самые комплексные дома, в которых эти семьи жили. Ну а английский язык никогда не был особо популярным и знакомым иностранным языком в пределах Российской Империи. Французский и немецкий – да. А вот английский мы более-менее скрупулезно начали изучать только после Второй мировой войны. Таким образом, некий русский переводчик, не вникнув в слово suite, посчитал, что речь идет о Swede, и пошла-поехала бродить но всей одной шестой части суши странная идиома. Полагаю, что то же самое случилось и с комплексным обеденным столом, и с гимнастической стенкой. Шведы также не поймут, почему эти предметы тоже называются у нас шведскими. Для шведов шведский стол – это, скорее всего, просто национальная кухня. Ну а шведская стенка для тех же скандинавов – это гимнастическая. Хотя шведы, как очень спортивная нация, конечно же, могли одними из первых использовать это новаторство в развитии физической культуры.

Так что, дорогие шведы, простите нас, грешных, за незнание английского языка в свое время. Ох, и досталось же вам за это!

УРОК ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЫЙ
Учись правильно писать заголовки

Во время зимних Олимпийских игр в Солт-Лейк-Сити корреспондент белорусской спортивной газеты “Прессбол” был остановлен на улице этого города полисменом. “В чем дело?” – недоумевал журналист. Но полисмен тыкал пальцем в аккредитацию, висящую у журналиста на груди, призывая, чтобы он снял и не “светился” своим порнографическим изданием перед глазами богобоязненных мормонов. Журналисту, конечно, польстило, что его газету, популярную, как он раньше думал, только в Беларуси среди любителей спорта, вдруг так хорошо знают и в США, в далеком, Богом забытом западном штате Юта, пристанище протестантской секты мормонов. Но… почему такая плохая репутация у “Прсссбола"? Вроде, нечистоплотной политики он не касается, туфты не пишет, грязного белья не полощет… “Может, пока я здесь в Солт-Лейк-Сити прохлаждаюсь, в какой-нибудь нашей статье оскорбили чувства зимней столицы Белой Олимпиады 2002 года? Наехали на организаторов турнира?” – лихорадочно думал растерявшийся белорусский журналист. Как оказалось, все гораздо проще. Дело было вовсе не в содержании статей “Прессбола”. Да и газету эту в Штатах вовсе никто не знает, как, собственно, и мало кто знает саму Беларусь (многие американцы при слове “Беларусь” думают, что это где-то в Африке). Проблема возникла из-за перевода названия газеты “Прессбол” на английский язык с русского – Pressball, Что, скажете, плохого в переводе? Press – это, вроде бы, пресса, a ball – это мяч – и ничего особенного. А вот и ошибаетесь, если думаете так. Press – это не только пресса, это еще и глагол to press – жать. Press – жми. Ball – это не только мяч, это еще и яйцо, но не куриное или дроздовое. Вот почему американский полисмен подумал, что перед ним некий порножурналист из издания с сомнительным названием “Жми яйца” или “Яйцепресс”.

Ну а коллегам из “Прсссбола” мой дружеский совет: раз уж слово “Прессбол” полурусское-полуанглийское и для незнающих английский язык не так уж много чего и значит, то пусть оно таким будет и в английском языке – Pressbol. Тогда полицейские не будут останавливать, а пожилые леди не сморщат презрительно нос. Но это присказка.

Ох уж этот английский «тонкий» юмор!

Юмор – понятие национальное. Каждый народ смеется над чем-то таким, над чем другой народ не смеется. А вот понятие “тонкий английский юмор” почему-то интернациональное. Получается, что тонко, изысканно, интеллигентно, искусно, остроумно шутят только англичане, а все остальные-де дураки. Многие англичане уверены, что даже их братья меньшие… нет, не коты и не попугайчики, а американцы, ни бельмеса в юморе не понимают и, естественно, не обладают английским тонким юмором, пусть и принадлежат к англоязычной нации. Хотя это не так. Нет, американцы действительно часто не врубаются в английские шутки. Но не врубаемся в них и мы. А они – в наши. В чем же причина? Кто виноват? Что делать? Чувству юмора я вас, ребята, научить уже не смогу. Поздно. А вот объяснить английский юмор не помешает.

Американский юмор не железобетонный. Кортунист Джери Ларсон тому яркий пример. Просто языковые нюансы и различие в британском и американском произношении часто сводятся к тому, что англичане смеются над игрой слов, что получается из того либо иного словосочетания, а американцы, у которых произношение несколько отличается от британского, просто-напросто не понимают, что же здесь смешного. Тонкий юмор есть в каждом языке и культуре. Вот только тут нужен необходимый перевод и интерпретация, в соответствии к тому языку и культуре, к которой ты обращаешься. Вот яркий пример, когда британец обвиняет американцев в железобетонстве, а на самом деле все упирается чисто в фонетику, в разное произношение:

Итак, суть анекдота такова: Перекресток. На нем стоит симпатичная леди. К ней с равных сторон приближаются walker [уока], driver [драйвэ] и horseman [хосмэн]. Вопрос: Who stops to talk to her? To бишь, кто остановится, чтобы поговорить с ней? Ответ: horseman knew her [хосмэн нуэ]. Смешно? Нет? Ну, пока нет. Щас объясню. Шутку эту мне рассказал почтенный английский джентельмен из сердца Англии, города Лондона. Дело в том, что по-английски выражение horseman knew her звучит точно так же, как и horse manure – конский навоз. Вот он-то и остановится “поговорить”. Теперь должно быть смешно, но не думаю, что вы сразу засмеетесь после такого долгого объяснения. Я тоже не сразу врубился в сей “искрометный” британский прикол. А когда джентельмен сказал, что тупые американцы не понимают этой шутки, то я ответил, что вся закавыка может быть в произношении. Если четко произнести her, то ничего смешного не получится. Джентельмен со мной согласился. Может, из вежливости?

Англичане дурят весь мир, называя свой юмор тонким. Если перенести их шутки и то, над чем они смеются, то большая половина из них покажется нашим домохозяйкам грубой пошлостью. А вот их домохозяйки просто бы рассмеялись:

Джон пришел в бар и спрашивает бармена, сколько стоит стаканчик скотча.

– Пятьдесят пенсов, отвечает бармен.

– А виски?

– Пятьдесят пенсов.

– А два виски?

– Пятьдесят пенсов.

– Почему все так дешево в вашем баре? – удивляется Джон.

– My boss is fucking my wife and I’m fucking his business, – отвечает бармен, что переводится как: Мой босс трахает мою жену, а я его бизнес.

Любят англичане “тонко” поиздеваться над своими многозначными словами. Почти девяносто процентов их приколов и зиждется на игре слов, когда одно и то же слово имеет два, а то и три значения. Вот одна из таких joke:

Девушка, любящая участвовать в различных радио-конкурсах, выиграла пластинку с записью песни Two lips and seven kisses (Двое губ и семь поцелуев). Она звонит на радиостанцию, но попадает в военную часть.

– Скажите, у вас есть “Двое губ и семь поцелуев"? – спрашивает бестолковая девушка, не удосужившись спросить, куда же она попала.

– Нет, мэм, – отвечает дежурный солдат, – но у меня есть two balls and seven inches (два яйца и семь дюймов).

– Is it a record? (Это пластинка? Но фразу можно понять и как Это рекорд?).

– No, it’s average. (Нет, это средний размер).

Ха-ха-ха!

Джон возвращается домой, а дверь ему открывает его друг.

– Билли? Что ты здесь делаешь?

– Я спал с твоей женой.

– Indeed? (В самом деле?).

– In bad. (В кровати).

Есть у англичан и свои “чукчи”. Любят они посмеяться над шотландцами и ирландцами, вырисовывая их как несмышленых периферийных увальней: Звонит ирландец в справочную аэропорта и спрашивает ассистентку, сколько времени самолет летит из Лондона в Дублин.

– Одну минуточку, – просит ассистентка

– Спасибо, – говорит ирландец и кладет трубку.

Американцы, которые и состоят наполовину из шотландцев и ирландцев, такие шутки не любят, и смеются над… норвежцами. Почему норвежцами? Наверно потому, что их меньше всего в Америке, и шутить над ними, беззащитными, одно удовольствие. Тем более, что в расизме никто не обвинит. Видимо, эти самые северные европейцы слывут деревенскими нескладехами у соседей-шведов, и шведы анекдоты про норвежцев распространили в США.

Два норвежца плохо играли в гольф. Но тут один вдруг разыгрался. Его друг и спрашивает (с норвежским акцентом):

– Послюшай, Бьорн, почаму ты такк коррошо сталь играать?

– У меня есть адин коороший метод. Я перед тренирофкой заниматса сексом с женой. Сраазу станофится лучше и граается корошо. Советую тебе, Олаф, зделать то ше замое.

Олаф очень скоро тоже стал прибавлять в гольфе. Бьорн его и спрашивает:

– Йа вижу ты есть использовать моим софетом?

– Да, ты даль мне короший софетт, Бьорн. И, между прочим, у тебе очень кароший жена.

Ха-ха-ха!

Шутки британцев, как русский самогон на хлебе, замешаны на их многозначных словах, наперченных чисто английской фонетикой, то есть произношением. Поэтому и переводить их нужно аккуратно, обладая чувством юмора. Ведь неаккуратное обращение с английским языком даже самих британцев приводит к непониманию ими друг друга. Не верите? А вот напрасно! Тому есть нагляднейшие примеры. Так, в 1964 году, когда “Битлз” стали немыслимо популярной группой, правилом хорошего тона королевской семьи Великобритании стало иногда заводить разговоры и о легендарной ливерпульской четверке. Однажды кто-то, не то британский посол, не то не посол, сказал, что “Битлз”-де выдыхаются, мол, стали хуже играть. Новость эту тут же перепечатали газеты, раструбили. Журналисты, понятное дело, стали возмущаться и даже насмехаться над послом или не послом, что он-де, того, ни черта не понимает в рок-музыке. “Битлз” были как раз на гребне славы. Та важная персона, что ляпнула про выдыхающихся “Битлз” начала (или начал) оправдываться, мол, не говорил(а) я этого! При детальном разборе “полетов” выяснилось, что персона сказал(а), что “Битлз” сейчас в отъезде, а не выдыхаются – the Beatles is out now, а там уже кто как хотел понял сию фразу. Во оно как! Если они сами себя не разберут, то как же нам их понять?